Текст книги "Поцелуй под омелой"

Глава 2
Вторник, 21 ноября

Щелчок входной двери разбудил Рейчел. Спальня была погружена во мрак, и только лунная дорожка на ковре прорезала непроглядную тьму. Мобильный телефон лежал на подушке рядом с ее головой, а другая половина кровати была все так же пуста, как и тогда, когда она задремала. Рейчел взяла телефон, чтобы проверить, не пришло ли ей сообщение. Ни одного. Она посмотрела на время: полпервого. Она встала, надела халат, открыла дверь в коридор и прислушалась. До нее донеслось гудение холодильника, а потом позвякивание посуды: кто-то взял в руки тарелку.

Комната ее шестнадцатилетней дочери Милли была рядом с родительской спальней. Рейчел тихонько приоткрыла дверь и просунула голову в щель. Какое облегчение: Милли была в своей кровати, ее темные волосы разметались по светлой подушке, ее дыхание было хорошо слышно. Милли была дома. Милли была в безопасности. Зря беспокоилась, подумала Рейчел.

Она спустилась по лестнице. Ступени были неровными, и она шла осторожно. Их коттедж был построен в семнадцатом веке, поэтому внизу Рейчел пришлось слегка пригнуться, чтобы не задеть головой балку. На кухне с тарелкой в руках стоял ее муж Эйден. На нем были джинсы и клетчатая рубашка, которые он носил, когда переделывал очередной амбар в жилое помещение.

– Попался, – шепотом сказала Рейчел, улыбаясь.

– Виноват, – ответил Эйден с усмешкой, разводя руками. – Я старался не шуметь. Только что вернулся. Устроил себе полуночный пир. Снова.

Он поставил тарелку на кухонный стол и обнял жену.

– Я так рад тебя видеть, – сказал он, прижимая ее к себе и гладя по волосам. Она встала на цыпочки и поцеловала его в губы, проведя рукой по небритой щеке.

– Я тоже рада тебя видеть, – сказала она, прильнув к его груди.

Они пошли в гостиную и сели на диван.

– Как все прошло сегодня? – тихо спросила она, чтобы не разбудить Милли и ее младшего брата Зака.

– Негладко. Ну, ты знаешь, сейчас все негладко, – ответил Эйден. В его голосе она уловила нотку напряжения. – Бог знает, когда мы закончим амбар Вестли: мы обещали двенадцатого декабря, но это уже совсем скоро, а нам еще работы невпроворот. Осенью были дожди, они сильно нам все подпортили, а на этой неделе – проблемы с отделкой… Не надо было мне заказывать так много заграничного материала, все посылки опаздывают. Но не будем о работе! – Эйден махнул рукой, и его лицо слегка прояснилось. – Я провожу с тобой так мало времени! Зачем тратить его на разговоры о плохом? Как у тебя сегодня? Как дела у детей?

Рейчел забралась на диван с ногами и устроилась поудобнее.

– Все хорошо. Твоя мама приходила днем в гости, сказала, что участвует в организации сбора средств для благотворительного рождественского вечера.

– Волонтерство не дает ей покоя? А я-то думал, на пенсии люди не так активны.

– Беа ни на кого не похожа, – улыбнулась Рейчел. – Разве она усидит на месте? Но мы же всегда это знали. Она забрала Зака после футбольной тренировки, пока я возилась на кухне с обедом. Она просто подарок судьбы!

– А как Милли?

– С ней все в порядке. Была в гостях у Кейт, они делали уроки.

Рейчел замолчала на минуту.

– Что такое? – спросил Эйден.

– Да нет, ничего. Просто когда ты пришел, я подумала, что это Милли.

– В полпервого ночи?

– Да. Ее не было дома в одиннадцать, а мы договорились, что она к тому времени уже вернется от Кейт. Я ей звонила два раза, но ее телефон был выключен. Я сидела ждала ее, но, наверное, я заснула.

– А сейчас она где? – спросил Эйден.

– Ой, не волнуйся, она уже дома, – поспешно ответила Рейчел. – Она в своей комнате, спит.

– Значит, все в порядке? – спросил Эйден, дожевывая бутерброд.

– Да. Да, конечно…

– Но?

– Это совсем на нее не похоже. Она никогда не возвращалась домой так поздно. И даже не позвонила!

– Кейт живет за углом. Они, наверное, не следили за временем. Ты же знаешь, девчонки – они такие. К тому же Милли постоянно жалуется, что после перехода в другую школу редко видится с Кейт.

– Да, ты прав, – ответила Рейчел, отмахиваясь от своих смутных мыслей. – Конечно, ты прав.

– Милли дома. Не беспокойся! – Эйден обнял ее за плечи и поцеловал в щеку. – Пойдем спать.

– Я взяла с собой Книгу, – сказала Беа, садясь за стол на кухне коттеджа Готорн на следующий день. – Я подумала, что мы пробежимся по ней перед тем, как я отвезу детей в школу.

Обратный отсчет до Рождества от Беа, или просто Книга, была знаменитой реликвией семьи Мюррей. В нее Беа от руки записала всевозможные рецепты от тушеной индейки до традиционного шоколадного полена, от шоколадных гирлянд до марципановых листочков падуба. Книга была неотъемлемым атрибутом рождественского сезона в их доме.

– Отличная идея. Неужели уже почти декабрь? – Рейчел посмотрела на календарь. Двадцать второе ноября. – И правда. Уже пора готовить ромовую бабу. Давай-ка посмотрим рецепт.

Она подождала, пока в раковине сольется вода, вытерла руки кухонным полотенцем и села рядом со свекровью. Держа Книгу в руках, Рейчел подумала, что Беа выглядит сегодня особенно хорошо: на ней был полосатый сине-кремовый свитер, короткие светлые волосы аккуратно уложены, и выглядела она очень молодо.

– Вообще-то, я уже сделала ромовую бабу вчера вечером, – сказала Беа. – У меня было свободное время. Так что я буду в нее подливать виски время от времени. Честно говоря, я и сама вчера пропустила два стаканчика. Не стоит все-таки этого делать каждый раз.

– Такая уж работа, ничего не поделаешь, – Рейчел подмигнула свекрови.

Убрав за ухо прядь волос, она пролистала Книгу до любимой страницы. Вот он, ее любимый рецепт! Пряничный домик.

Пока она рассматривала уже давно изученные иллюстрации, в ее памяти оживали запахи рождественского десерта: имбирь, корица, гвоздика, – и она вспомнила, как впервые приготовила пряничный домик по рецепту Беа. Это был год, когда они с Эйденом уехали из родного Бромли, чтобы начать новую жизнь в йоркширской деревне, которая стала их домом.

– Ты уверена, что можешь?.. – спросил тогда Эйден, зайдя в кухню и увидев Рейчел, окруженную продуктами и раскатывающую тесто для пряников.

– Готовить, Эйден? – ответила Рейчел, повернувшись к нему лицом. – Я всего лишь беременная, а не хрустальная. И тем более срок подходит, так что я не хочу расслабляться.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, круглый живот Рейчел немного мешал им. Эйден положил на него руку. Через месяц у них будет ребенок.

– Следующее Рождество станет немного другим, – улыбнулся будущий отец. Он смотрел на Рейчел с волнением и восторгом. Именно на этих двух эмоциях они держались с того самого дня, когда узнали, что она беременна.

– Но ведь не может же оказаться так, что содержать семью – это сложнее, чем переехать в Йоркшир? – тихонько засмеялась Рейчел.

– Да, не совсем то, о чем мы мечтали, – ответил Эйден. Вдруг на мгновение он стал серьезным. – Рейч, я понимаю, что это было нелегко, но спасибо тебе. За переезд сюда, за веру в меня.

Он провел рукой по ее волосам.

– У меня очень хорошее предчувствие. В тот самый момент, как мы сюда приехали, я понял, что Скипли – правильное место для открытия собственного бизнеса. Я надеюсь, что года через два у нас будет достаточно денег, чтобы наша малышка ни в чем не нуждалась. Говорят, первые два года самые трудные. Ты уже огляделась? Нашла группу поддержки будущих родителей и все такое?

– Ага, – ответила Рейчел. – Но я все еще скучаю по всем. По друзьям, в основном по Лори. Но все равно уже ничто не было бы, как прежде. Лори переезжает в Лондон, начинает учебу в колледже моды и дизайна, большая часть наших друзей поступили в университеты – я бы не хотела быть единственной клушей, которая осталась дома. Боже, можешь себе это представить? А мои родители… после того, как они отреагировали на новость о моей беременности… хорошо, что мы переехали на новое место.

Комок застрял в горле, когда Рейчел подумала о своих родителях. Эйден заметил это и, как мог, обнял ее.

– Дело в том, – продолжила она. – Что даже до всего этого я сомневалась. Я никогда по-настоящему не хотела переезжать в Брикстон. Я даже не очень-то хотела идти в университет. Я просто не хотела огорчать родителей. Что ж, теперь-то они точно разочаровались во мне.

Она положила обе руки на свой огромный живот, и вдруг улыбка озарила ее лицо:

– И знаешь, мне все равно. Я уверена, они передумают. Но даже если они не хотят стать частью жизни нашего малыша, то это они очень многое потеряют, а не мы. Я бы ни на что не променяла жизнь здесь с тобой.

* * *

– Хочешь сделать пряничный домик в этом году? – спросила Беа.

Рейчел посмотрела на свекровь и оглядела коттедж. Пятнадцать лет прошло с того дня. Два ребенка, мама Эйдена живет по соседству – Рейчел больше ничего не нужно было для счастья.

– Зак и Милли обожают делать его с тобой, так что он твой. Но оставь и мне что-нибудь. Ты же знаешь, что Эйден беспокоится за тебя.

– Ну ладно, – неохотно согласилась Беа, глядя в Книгу. – Вы с ним можете взять звездочки с корицей… и… рождественский кекс. И еще хлебный соус и брюссельскую капусту. Никогда ее не любила.

Рейчел приподняла бровь, давая свекрови понять, что перечисленного мало.

– Это все, Рейчел. Я всегда организовывала Рождество, и я не собираюсь складывать с себя эти обязанности только лишь потому, что я на пенсии. Мой сын может ныть и причитать сколько ему вздумается.

Рейчел посмотрела на нарисованные от руки иллюстрации к звездочкам с корицей. Если Эйден завершит свой проект вовремя, они даже, может быть, смогут испечь их вместе. Рождество в коттедже Готорн всегда было сопряжено с хаосом – шестилетний Зак не давал никому покоя, – но если все были вместе и Эйден делал перерыв в работе, то для них это был праздник из праздников.

* * *

Милли села рядом с младшим братом на заднее сиденье мини-купера своей бабушки и пристегнула ремень безопасности.

– Вам разрешают носить украшения в школу, Милз? – с подозрением спросила Рейчел, оглядываясь на дочь с водительского сиденья. В ушах Милли на фоне ее темных крашеных волос сияли огромные серебряные звезды, и Рейчел показалось, что ее дочь слишком высоко подтянула юбку.

– Да, мам, – ответила Милли. – По крайней мере, никто ничего такого не говорил. Там все не так строго, как в старой школе.

Рейчел решила не продолжать разговор. Они с Милли и так уже поссорились за завтраком на тему ее позднего возвращения домой, и им с Эйденом приходилось расставлять приоритеты в выборе тем для наставлений. Когда Рейчел была еще молодой мамой, она задавалась вопросом, будут ли они с ее дочерью друзьями, когда та будет подростком, но в последнее время Милли все больше и больше отдалялась от семьи.

– Эй, Миллз, – окликнул сестру Зак. – Ты знала, что Том едет в Диснейленд на Рождество?

– Хм, неужели? – ответила Милли без особенного интереса.

– Да. А Марку подарят игровую приставку.

Беа, сидевшая на пассажирском сидении, повернулась к Рейчел и молча закатила глаза, заставив Рейчел улыбнуться. Зак уже не в первый раз говорит об экстравагантных подарках, которые получают от родителей его одноклассники. Она посмотрела на своих детей в зеркало заднего вида и выехала со стоянки.

– Ну, им повезло, – сказала Милли. Рейчел увидела в зеркало, что она убрала челку с глаз. – Должно быть, у них очень богатые родители.

Рейчел вспомнила прошлогоднее Рождество. Бизнес Эйдена приносил огромный доход, и они подарили Заку и Милли все, что было в их списках подарков. А потом им пришлось перевести Милли из частной школы в государственную и прекратить ее занятия конным спортом. Рейчел повернула налево на главную улицу и остановилась на светофоре.

– Вы же знаете, что в этом году у нас все немного по-другому? – наконец осмелилась сказать она.

– Да я знааааааю, – ответил Зак. – Спад астрономической активности.

– Экономической, дурилка! – Милли игриво толкнула его в бок. – Цены на бензин Санты выросли. Сокращение бюджета на морковки для Рудольфа-оленя. Все нормально, мам. Мы все понимаем. Да ведь, Зак? Про папину работу и ипотеку, и прочее.

– Это хорошо, – сказала Рейчел, с ужасом думая о недавно присланных счетах. Загорелся зеленый свет, и машина поехала вперед.

Милли и Зак играли в «Монополию» с бабушкой, их довольные голоса и смешки были слышны на втором этаже, а Рейчел тем временем решила воспользоваться возможностью достать из шкафа коробки с рождественскими украшениями. Одна была полна красных и зеленых шаров и белых гирлянд, которыми они каждый год украшали елку.

Откинув крышку второй коробки, она поняла, как долго не открывала ее. Первое, что она достала, была маленькая блестящая елочка. Она улыбнулась: они с Эйденом купили ее, когда родился Зак и у них не было времени купить настоящую. Она с нежностью разглядывала старые, осыпающиеся веточки. Потом, отложив елочку в сторону, она достала спутанные гирлянды, свечи и всякие другие украшения. Когда она распутывала клубок гирлянд, на глаза ей попался пакет с фотографиями, которому было не место в этой коробке. Рейчел не упустила случая просмотреть фотографии: это были одни из первых снимков Милли и Зака, Эйден на фоне первого перестроенного амбара. И фото Рейчел и Лори – еще подростков – на фоне школьных ворот в последний день учебы в девятом классе. Они фотографировались с руки, поэтому фотография вышла размытая и их лица были слишком приближены к объективу. Это был 1995 год, день, когда они сдали последний экзамен. Эти воспоминания заставили Рейчел улыбнуться. Ее непослушные светлые волосы были распущены, а губы были накрашены красной помадой. У Лори же волосы были розовые, с непрокрашенными темными полосками у корней. Они стояли обнявшись, щека к щеке, и улыбались. Чувство эйфории – Рейчел все еще его помнила! Чтобы отпраздновать первый день свободы, они поехали на побережье на машине Рейчел, врубив на полную катушку Аланис Моррисетт, и подпевали во весь голос.

Рейчел снова посмотрела на фото. Они с Лори были неразлучны в те дни. Но многое изменилось. Она убрала фотографии в шкаф, выбрала самые красивые украшения, положила коробки на место и спустилась вниз.

Зак и Милли уже смотрели телевизор, и на первом этаже воцарилось относительное спокойствие. Рейчел тихонько подозвала Беа в кухню.

– Есть время на чай и сплетни? – спросила Рейчел.

– На чай и сплетни? Еще бы! На них у меня всегда есть время!

– Прости, что оставила тебя одну с детьми, – извинительно проговорила Рейчел, включив чайник. – Но ты так хорошо играешь в эти их настольные игры… А я ничего не понимаю в «Монополии».

– Ну что ты! Я получила настоящее удовольствие! Боюсь, мне уже даже не надо поддаваться Заку. В шесть лет он обошел свою бабушку в мастерстве.

Рейчел рассмеялась и достала из холодильника молока. Беа пошла доставать чашки.

– Нет-нет, садись немедленно! – приказала Рейчел. – Ты и так уже уработалась сегодня.

Беа отодвинула стул, но, собираясь сесть, вдруг, потеряв равновесие, упала. Рейчел бросилась к ней – от нее не ускользнуло, что по лицу свекрови пробежали смятение и страх.

– Что с тобой? Ты ушиблась? – всполошилась Рейчел, присев. Беа побледнела.

– Все нормально, спасибо, – ответила Беа. – Хорошо, что дети не видели. У меня голова закружилась. Не беспокойся.

Помогая свекрови встать, Рейчел видела, что руки у той немного тряслись. На всякий случай опираясь о стол, Беа села.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – допытывалась Рейчел.

– Абсолютно. Итак, ну где они, обещанные тобой сплетни? Я вся внимание. Давай не будем портить вечер, Рейчел.

Глава 3
Среда, 22 ноября

Зимнее солнце освещало Брикстон сквозь дымку тумана. Лори уже подходила к викторианскому зданию, в котором жила, как снова увидела ту девицу: мелированные волосы закрывали половину ее лица, глаза ярко накрашены. Она стояла у входа в подъезд и звонила в домофон.

– Джей, это я, – проговорила она, когда ей ответили. В ее голосе Лори уловила легкую хрипотцу.

У Лори сжалось сердце при звуке его имени. Блондинке было не больше двадцати пяти. На улице был ужасный холод, а она была едва одета: мини-юбка, черные колготки, кожаные байкерские сапоги и джинсовая куртка.

Этот тон, подумала Лори, доставая из сумки ключи… что бы он означал? Приятельство? Близость?

Она приложила магнитный ключ к домофону и открыла входную дверь. Между нею и Джеем все было кончено. И не ее дело, кто к нему ходит, – тем более, что события понедельника давали ей серьезную пищу для размышлений. Она придержала за собой дверь, чтобы блондинка вошла в подъезд. Лори пересекла холл и начала подниматься по винтовой лестнице, держась за деревянные перила витой металлической балюстрады. Блондинка задержалась в холле, чтобы поправить макияж перед зеркалом.

Проходя мимо двери Джея, Лори невольно подумала, что могла бы быть на ее месте, и представила, как Джей заключает блондинку в объятия, целует ее… Но она все испортила. Как и все в своей жизни.

Она поднялась на свой третий этаж. Пентхаус, шутила она, рассказывая друзьям о своей квартире – конечно, это звучало гламурнее, чем выглядело. Но ведь это был Брикстон… Хотя надо признать – из окон ее квартиры открывался замечательный вид: в солнечный день свет заливал гостиную, и Лори видела крыши домов до самого Сити, а на горизонте маячили силуэты собора Святого Павла и небоскребов Мэри-Экс и Шарда. Квартира также имела выход на открытую террасу на крыше дома, которая была предметом зависти всего квартала. Изначально Лори видела это жилье как первый шаг к недвижимости в более престижном районе, допустим, Мэйда Вэйл или Примроуз Хилл. Но, прожив два месяца в Брикстоне и познакомившись со своими соседями, она прониклась чувством, что ни за что не хотела бы переехать отсюда. Район и сам квартал околдовывали и стали ее домом – ярким, хаотичным и живым.

Лори не сразу пошла к себе. Она остановилась у соседней квартиры и наклонилась, чтобы заглянуть в разрез для почты.

– Эй, Шивон, – позвала она. – Ты дома?

Послышалось шарканье, и дверь через минуту открылась. Ее соседка Шивон стояла на пороге, одетая в клетчатую пижаму, с тюрбаном из полотенца на голове. Ее ярко-зеленые глаза сияли на миленьком веснушчатом лице. Что-то полосатое и мурчащее обвилось вокруг ее ног. Мистер Рипли – полосатый кот с белыми лапками – официально принадлежал Джею. То есть он кормил его, но большую часть времени Мистер Рипли проводил в чужих квартирах, проникая в них через приоткрытые двери и окна.

– Только если это не полиция моды, – с улыбкой приветствовала подругу Шивон, снимая полотенце с головы и вытирая им волосы. – Ты застала меня врасплох.

– Сегодня я не при исполнении, – ответила Лори, устало улыбнувшись. Шивон отступила, пропуская ее в дверь.

С архитектурной точки зрения квартира Шивон была зеркальным отражением квартиры Лори, но на этом сходство заканчивалось. Жилище Шивон изобиловало зеркалами в позолоченных рамах и одеялами с этническими узорами, немыслимыми в обстановке, какую создала для себя Лори – оформление ее квартиры было выполнено в стиле японского минимализма.

Она прошла прямиком в кухню.

– Можно? – спросила она и, не дожидаясь ответа, открыла холодильник и достала с полки начатую бутылку вина. – Спасибо.

Взяв из шкафчика бокалы цветного стекла, она налила в них вино. И вдруг ей вспомнился день, когда она только въехала в этот дом четыре года назад.

– Имельде Маркос и не снилось столько обуви, – сказала тогда Шивон, разглядывая коробки с туфлями, которыми был заставлен холл. Она была небольшого роста, но ее сложно было не заметить: у нее были огненно-рыжие волосы, и говорила она громко и с ирландским акцентом.

– Я уже успела об этом пожалеть, – сухо усмехнулась Лори. Мебели у нее практически не было – она переезжала из одной меблированной комнаты в другую с каждым повышением зарплаты, но ее коллекция аксессуаров не имела себе равных. Грузчики, которых наняла Лори, без особых церемоний покидали коробки с обувью и одеждой в холле и оставили ее там одну.

– Ладно, – сказала Шивон. – Если ты одолжишь мне пару туфель, я тебе помогу. Есть что-нибудь тридцать пятого размера?

Вместе они затащили все коробки наверх, и когда они поднялись последний раз, Лори открыла бутылку вина и наполнила чашки – единственные емкости, которые смогла найти, – доверху.

– За твою новую квартиру! Добро пожаловать в Голдхоук Мэнженз, – сказала Шивон, поднимая чашку с вином. И Лори вдруг почувствовала, что она наконец-то дома – в первой принадлежащей ей квартире с новым другом и соратником.

– Эй, эй! – Шивон вернула Лори к реальности. Она подошла к столу и закрыла один бокал рукой, чтобы Лори не заполнила его до краев. – Некоторым завтра в школу.

Когда они только познакомились, Шивон была выпускницей педагогического университета, сейчас же она была заведующей учебной частью по искусствам. Ее вечера все чаще были заняты родительскими собраниями, но она все равно потом допоздна сидела в пабе. Вокруг ее глаз появились неглубокие морщинки – каждая на одну проверку от департамента образования, любила говорить она.

– Ей нет и двадцати пяти! – сказала Лори. В ее мыслях крепко засела блондинка. – Так ведь?

Она сделала большой глоток вина, прошла в гостиную и села на старинный диван, обитый зеленым вельветом.

– Я ее толком вблизи не видела, – пожала плечами Шивон и уселась в кресло напротив, пытаясь пальцами расчесать мокрые волосы.

– Она пришла к Джею. Опять.

– Слушай, Лори, мне неприятно это говорить тебе, но Джей сейчас в свободном полете.

Лори с угрюмым видом сняла сапоги и забралась на диван с ногами, обхватив колени руками.

– Да я знаю… Если честно, дело не только в этом, – вяло проговорила она, вспомнив унизительный инцидент в офисе. – О боже, последние два дня были просто ужасны, Шивон!

– В смысле?

– Работа… – Лори покусала губы. – Все плохо.

– Продолжай, – попросила ее Шивон. – Опиши ситуацию в деталях.

– Я совершила чудовищную оплошность! – глаза Лори наполнились слезами. – Причем очень глупую. Умудрилась напортачить с дизайном сумок – с очень важной частью коллекции «Навахо». Ну, той, о которой я твердила тебе с начала лета – наверное, все мозги тебе ими проела!.. И вот теперь меня отстранили…

Шивон удивленно подняла брови:

– Не может быть! Как такое могло случиться? Ты же столько над ней работала…

– И тем не менее такое случилось, – горько усмехнулась Лори. – Я постаралась… И теперь Дэнни хочет, чтобы я отдохнула. Два месяца. «Собралась с силами», как он сказал. Он написал мне сегодня утром – у меня полностью оплачиваемый отпуск, и чтобы до февраля я и носа не смела показать на работе. Мне еще крупно повезло, что он меня вообще не уволил!.. Я того стою, Шивон. Я очень серьезно его подвела, – она попыталась сдержать слезы. – Там, в Китае… Я не знаю. Я была сама не своя.

И причина, чтобы с Лори все это могло случиться, была одна-единственная. Лето закончилось всего несколько месяцев назад, но сейчас, в холодном ветреном ноябре, ей казалось, что ее отношения с Джеем были в какой-то другой жизни…

…Джей покачивался в полосатом гамаке на открытой террасе Лори и открывал для нее пиво. Из колонки для айпода доносился грув семидесятых, ритмичный саундтрек к жаркой летней ночи. В тот вечер они все вместе ходили в кинотеатр под открытым небом в парке, но еще до полуночи Шивон заснула на кровати в квартире Лори.

Сев рядом с ним, Лори приняла из его рук бутылку «Короны». Его серо-белая футболка и потертые джинсы оттеняли его загорелую кожу, и Лори это ужасно нравилось. Он сбросил свои шлепанцы рядом с ее. Гамак был двухместный, широкий – мамин подарок из Испании, но они прижались друг к другу в самой середке. Лори взглянула на Джея. Он выглядел почти так же, как и в день их первой встречи, когда он поднимался с зачехленной гитарой через плечо в свою новую квартиру. Джей повернулся к ней и улыбнулся. Он вел себя так, будто не замечал, что ее тело в бирюзовом комбинезоне без бретелек было в рискованной близости к его телу.

– Шивон пропускает такое небо! – негромко сказал Джей, глядя вверх. Лори устроилась полулежа и тоже посмотрела на небо. Несмотря на огни баров, офисов и магазинов южного Лондона, свет звезд был очень ярким.

– Ты прав, – ответила Лори, чувствуя тело Джея. Тепло его рук, его запах с нотками корицы. Ее тянуло к нему, и это казалось ей странным. Должно быть, она просто слишком много выпила. Лори сделала последний глоток и поставила бутылку на небольшую деревянную скамейку, которую для нее сделал Джей, когда приобрел столярную мастерскую весной.

– Может быть, это и к лучшему, что Шивон уснула, – проговорил Джей, и Лори залюбовалась его красивыми карими глазами.

Его голос звучал по-другому – мягче обычного. Это не был его обыденный тон, каким он просил одолжить ему молока или послушать что-то из музыкальных записей.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что мне нравится быть с тобой наедине, – ответил он, не отводя взгляда.

Лори не была уверена в правильности такого сближения. Она отвела взгляд и начала спешно просчитывать пути к отступлению.

– Тебе не кажется, что музыка играет слишком уж громко? – спросила она, пытаясь встать.

– Нет, мне так не кажется, – с нажимом возразил Джей. И взял ее за руку до того, как она успела подняться из гамака. Это было даже приятно. Ее сердце бешено колотилось в груди.

А потом Джей подвинулся ближе и поцеловал ее. Он гладил ее обнаженные плечи, а она целовала его, целовала Джея. Джея, который жил этажом ниже. И ей это нравилось.

Она отодвинулась, и он провел рукой по ее волосам. Они смотрели друг на друга, пока Джей не рассмеялся, разряжая обстановку.

– Странно… Тебе не странно? – прошептал он, гладя ее ладонь.

Она кивнула. Целый год они были друзьями – и теперь этот вот поцелуй. Да, она почувствовала что-то, когда первый раз встретила его – с первого взгляда она поняла, что ее новый сосед чем-то ее привлекает, и дело было не только в его привлекательной внешности. Но потом они стали друзьями, хорошо узнали друг друга, и притяжение, витавшее между ними, немного угасло. Теперь же оно вспыхнуло с новой силой – стало сильнее, чем когда-либо. Он снова ее поцеловал, обнимая. Они лежали в гамаке, целовались, болтали, смеялись всю ночь напролет.

Когда солнце взошло над городом, они тихо спустились в квартиру, и Лори провела Джея к двери. Они разговаривали шепотом, чтобы не разбудить Шивон, которая сладко спала.

– Эх, и славненько я провел время… – улыбнулся Джей. – Просто прекрасно…

Лори вздрогнула – Мистер Рипли запрыгнул ей на колени. Это вернуло ее к реальности.

– Что такое с этим котом? Какой-то он вездесущий!

Против воли Лори задумалась.

– Он просто очень дружелюбный, – ответила Шивон. – Вряд ли он подкрадывается с какой-то целью или по какой-то причине.

– Как бы то ни было, – продолжила Шивон их разговор о рабочих делах, – возможно, Дэнни и прав, Лори. Ты была вся на взводе в последнее время: работа, потом все эти проблемы с Джеем. Может быть, это не такая уж и плохая идея – взять на время тайм-аут. Это еще не худший вариант. Ты согласна?

Вопрос Шивон повис в воздухе. Она неторопливо достала пластинку Нины Симон и поставила ее в винтажный проигрыватель.

Лори приподняла бровь:

– Такое ощущение, что ты меня совсем не знаешь.

– Ладно, я понимаю, о чем ты.

– Я ненавижу сидеть без дела, я обожаю свою работу. Шивон, работа для меня – это все!

– Пожалуй, ты и правда единственный человек на свете, который проводит выходные на курорте, не выпуская из рук айфона и без конца ноя, что можно было бы заняться чем-то полезным вместо массажа и педикюра.

Лори улыбнулась. Упомянутый уик-энд на курорте был не лучшим моментом их дружбы.

– Как насчет активного отдыха? – предложила Шивон, задумчиво глядя в окно. – Ну, знаешь, не йога, а, допустим, занятия рисованием в Корнуолле. Или можно еще наблюдать за птицами в…

– Так, я вынуждена тебя остановить, – подняла руку Лори. – Ты хоть понимаешь, что ты сейчас планируешь отдых исключительно для себя? Для меня все это похоже на ад. Наблюдать за птицами! Ты что, издеваешься?

– Мне всегда казалось, что такие поездки проходят весело и увлекательно…

– О чем я и говорю, – вздохнула Лори. – Это тебе так кажется, а не мне! Хотя ты, наверное, права. Надо использовать это свободное время по максимуму. Мне тошно от всего, что случилось, но я не собираюсь запереться на два месяца в квартире и пялиться в телевизор… О, черт, как все ужасно, – Лори закрыла лицо руками. – Я из кожи вон лезла, чтобы доказать, что я идеально подхожу для своей новой должности! Но я села в лужу, и Дэнни потерял всякую веру в меня.

– А по мне – все не так уж и плохо, – невозмутимо проговорила Шивон, набрасывая полотенце на плечи. – Наоборот. Дэнни поддержал тебя, дав время на отдых. Определенно, он верит в тебя, Лори, и просто хочет, чтобы ты снова была в форме!

– Ох, я даже не знаю, – мрачно ответила Лори и шмыгнула.

Может быть, это она сама, а не Дэнни, потеряла веру в себя: что-то в ней надломилось.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – попросила Лори. – Как у тебя?

– Неплохо, – ответила Шивон, глядя на Лори с хитрой улыбочкой. – После работы ходила в кафе с мистером Фергюсоном. С Эдом.

– Эд – это учитель физкультуры у вас? – уточнила Лори, и Шивон кивнула, не убирая с лица улыбки. – Он тебе нравится?

– Может быть, – сказала Шивон, ставя бокал на маленький столик в стиле ар-деко. – Я не хотела заводить роман на работе, но, должна признаться, устоять очень сложно. У меня уже так давно никого не было, что мне может понадобиться личный тренер, чтобы напомнить, как это делается.

Шивон прыснула. Лори рассмеялась в ответ, несмотря на упадническое настроение. Они с Шивон уже больше года шли рука об руку в своем гордом женском одиночестве. В молодости они понаделали немало ошибок в любви и на четвертом десятке лет уже искали чего-то большего, но качество и количество одиноких мужчин упало ниже некуда. Несмотря на то что летом было предостаточно заманчивых мероприятий и бесплатных фестивалей и еще был карнавал в Ноттинг-Хилле, никаких приятных знакомств они не завели. Потом Лори показалось, что у нее что-то может получиться с Джеем… Но к концу сентября, когда листья пожелтели и тротуар Винедремир Роуд был усыпан каштанами, она снова была одна.

Пластинку заело, и сильный негритянский джазовый голос Нины Симон исказился, поплыл.

– Ты когда-нибудь купишь себе нормальную музыкальную установку? – спросила Лори, пока Шивон поправляла иглу проигрывателя. – Ретро – это мило, но ты живешь в пространственно-временной дыре. Давай я помогу тебе привести квартиру в порядок, чтобы не стыдно было привести мужчину сю…

Декоративная подушка, запущенная Лори прямо в лицо, заставила ее замолчать.