Текст книги "Зелёный Стрелок"

Глава 31
Джим объясняет

Абель Беллами уставился куда-то в пространство. Наконец, он медленно повернулся к Федерстону.

– Трубы, должно быть. Они издают звуки, когда мы пускаем отопление.

Джим ждал, чтобы звук повторился, но ничего не было слышно. Он посмотрел в упор на хозяина – тот даже не моргнул.

Комиссар самолично обыскал подвалы, проникнув и в нижние помещения, однако безрезультатно.

Тюремные камеры доходили до передней. Он видел остатки лестницы, о которой только что говорил Беллами. Разложив на полу план замка, Федерстон неожиданно вскрикнул. Согласно плану, библиотека была расположена на твердой земле. Но это могло ничего не значить – он уже нашел в чертежах целый ряд неточностей. Очевидно, план составлен на основании устных сведений, а не настоящего осмотра. Нижние подвалы, например, не были вовсе показаны.

Он был занят изучением плана, как вдруг снова услышал слабый звук. Взглянув, он увидел в углу свода черную трубу. Федерстон подождал немного, и звук раздался снова: теперь это был глухой стон. Вполне возможно, что Беллами прав в своем объяснении.

Разочарованный, Джим возвратился в библиотеку и узнал, что находившиеся там люди ничего не слышали.

Делать было нечего. Он помнил о том, что сказал ему его начальник:

– Вы понимаете, Федерстон, пока вы будете осматривать дом, хозяин не станет слишком уж горячиться… Вы этим воспользуйтесь и осмотрите там все, что возможно. А после этого уйдите из замка, сказав ему, что ничего не находите.

– Но я же теряю свое место! Ведь пока нахожусь там, я сам слежу за всем…

– Но не вы ли предсказывали, что Беллами скоро догадается, кто вы? И не говорили о том, что через несколько дней будете вынуждены оставить этот дом? Нет, Федерстон, поймите меня и будьте очень осторожны с осмотром. Даже если что-нибудь заметите, не подавайте вида!

Его люди уже расходились. Джим вышел последним.

По дороге, в деревне, ему попался навстречу Спайк. Журналист стал жаловаться на коварство секретаря.

– Вы понимаете меня, Федерстон, я спрашивал его два раза, не вы ли играете роль мажордома!.. И этот маленький негодяй поклялся, что никогда в жизни раньше не видел нового дворецкого…

– Я отвечаю за эту маленькую ложь! – сказал Федерстон, беря Спайка под руку и направляясь с ним к «Синему Кабану». – Я строго-настрого приказал ему никому не говорить правды, а особенно вам.

Репортер укоризненно посмотрел на него.

– Ну, и вы нашли что-нибудь?

Федерстон разочарованно покачал головой.

– Ничего! То есть ничего, что указывало бы на присутствие в замке миссис Хельд.

– А кто такая миссис Хельд?

Джим объяснил ему, как мог, не упоминая ни Валерии Хоуэтт, ни ее отца.

Спайк протяжно свистнул.

– Заточенная? Ого! Хорошенькая история, если бы я мог использовать ее! Скажите, Федерстон, можно ли просто упомянуть, что полиция считает, что в холодных, темных подвалах Гаррского замка заточена женщина?

Комиссар отрицательно покачал головой.

– Нет, если старик затеет дело, нам придется плохо. Сейчас мы считаем, что он сам начинать не станет, но если вы напечатаете что-нибудь в газете, он наверняка подаст иск.

Оставив чемодан в «Синем Кабане» и отделавшись от Спайка, Джим прошел в «Леди Мэнор».

Валерия была в спальне. Увидев его в окно, она сбежала вниз.

– Я потерял хорошее место.

– Он разоблачил вас?

– Нет, но, к моему великому сожалению, и я его не разоблачил… Мы обыскали замок сегодня утром. Как вы знаете, в Англии нельзя обыскивать частные квартиры без приказа, подписанного судебными властями. Приказ мне прислали сегодня с первой почтой. А полицейские из Скотленд-Ярда прибыли в деревню еще рано утром…

– И вы осмотрели весь замок?

– Да… Боюсь, что отныне мне если и придется встречаться с Зеленым Стрелком, то лишь на расстоянии.

Валерия быстро взглянула на него.

– Вы его видели вблизи? – глухо спросила она.

– Нет, – в голосе его было удивление, – я же не говорю вам, что видел… Он действительно был в замке в ту ночь, когда вы забрались в парк… Тогда я был слишком занят вами!

– Джим! – перебила она его. – Скажите, вы не переодевались Зеленым Стрелком ради каких-то ваших целей?

– Зачем? Каких целей?..

– Ну, скажем, чтобы проследить за Беллами? Вы ведь сделали это однажды, сознайтесь.

– Никогда! – торжественно заверил он. – Мне и во сне не пришло бы в голову – даже для того, чтобы напугать мерзкого старика. В этом не было никакой выгоды.

Валерия вздохнула с облегчением.

– Значит, это не вы – Зеленый Стрелок?

– Великий Боже! Конечно, нет. Я лишь уволенный дворецкий и могу оказаться неудачливым полицейским, но я не Зеленый Стрелок!

– Вам ничего не удалось узнать… относительно…

Она не закончила фразу.

– Ничего, что касается вас. Я нашел несколько писем от его брата, и все!

Он нарочно не упомянул о найденной «кошке».

Вскоре после этого Федерстон вернулся в «Синий Кабан» и стал раздумывать, как лучше действовать дальше.

Его автомобиль стоял в гараже в соседней деревне. Он пользовался им по случаю. Посещал Лондон в те часы, когда мог вырваться из замка. Мистер Беллами представлял своему дворецкому свободный день один раз в неделю. Савини должен был объяснять хозяину, когда тот требовал отсутствующего дворецкого, что именно сегодня и есть его свободный день.

Джим пошел в ресторан гостиницы. Там он увидел репортера и подсел за его столик.

– Я решил вернуться в Лондон, но буду наезжать сюда! – сказал Федерстон. – Комнату в «Синем Кабане» оставляю за собой. Дайте мне знать, если что-нибудь случится, здесь будет мой человек.

– Для наблюдения за Беллами?

– И для этого тоже.

«А в основном для наблюдения за мисс Хоуэтт», – решил про себя Спайк.

Вслух же сказал:

– Редактор хочет, чтобы я тоже убрался отсюда… Но пока буду здесь, я послежу, чтобы все было в порядке!

По дороге домой Федерстон пришел к выводу, что Валерии грозит опасность. Он связывал эту опасность с визитом Кольдхарбора Смита, и решил первым делом посетить «Золотой Восток».

Глава 32
Рассказ Джона Вуда

В ответ на срочную телеграмму Джон Вуд поспешил в Лондон, покинув своих питомцев. Немедленно по приезде он явился в Скотленд-Ярд.

Это была первая встреча Джима Федерстона с филантропом, хотя он смутно помнил, что видел его за соседним столиком в «Карлтоне» в день, когда завтракал там с Хоуэттами.

– Сожалею, что заставил вас совершить это длинное и неудобное путешествие, мистер Вуд, – начал Джим. – Мы, конечно, оплатим все расходы, но это не может возместить вам потерю того, что является, если не ошибаюсь, вашим любимым развлечением.

Посетитель рассмеялся.

– Я вижу, мистер Спайк Холленд успел рассказать вам о моих младенцах. И больше чем подозреваю, что он поведал и ту маленькую историю, в которую я его посвятил… Впрочем, рано или поздно, это должно было случиться! Вы хотели меня видеть из-за Беллами?

Джим кивнул.

– Я особенно хотел поговорить с вами о ребенке, которого, по вашим словам, он загубил.

Вуд отказался от предложенного ему стула. Он стал напротив окна, сложил руки и устремил глаза куда-то вдаль.

– Ребенка… – медленно повторил он. – Что я могу вам сказать? Это старая история, забытая всеми, кроме меня, и, надеюсь, Беллами.

Вуд задумался.

– Случай, о котором я говорю, – начал он через некоторое время, – собственно, относится к ведению американской полиции, и сомневаюсь, что даже если бы я сообщил вам все подробности, – а этого я не могу сделать, – вы могли предпринять что-либо, комиссар Федерстон. Беллами, по-видимому, употреблял богатство, доставшееся ему очень рано, на то, чтобы сокрушать сопротивление людей, становившихся ему поперек дороги. Я не хочу сказать, что он преступник в обычном смысле слова. Нет, в этом отношении он более или менее безупречен. Его кумиром была власть, и ради власти он готов был на самое гнусное преступление. Противодействие любому его плану, хотя бы самому пустячному, бесило его. А если оно исходило от того, кому можно повредить, он действовал быстро и верно.

– Обычно негодяй прибегал к такому способу: – продолжал Вуд, – разил своих врагов в лице их детей. Я доподлинно знаю два случая, когда Беллами действовал именно так для того, чтобы отомстить за зло, причиненное или якобы причиненное ему. В одном случае дети были взрослые, а в том, о котором я хочу вам рассказать, речь идет о младенце. Не скажу, чем была вызвана в этот раз ненависть Абеля Беллами. Я и сам не совсем уверен, хотя и догадываюсь, и думаю, что моя догадка правильна.

Он помолчал.

– В одной американской семье исчез ребенок. Отец рвал и метал, мать была в отчаянии. У меня есть основания думать, что между матерью и Абелем Беллами была какая-то… связь что ли, но если и так, то отец об этом ничего не знал.

Ребенок был на прогулке с няней, и, вернувшись, та рассказала, что пока она разговаривала с подругой, малыш исчез из коляски. Две недели спустя произошло столкновение поездов у места под названием Речная Лука. Десятки людей погибли – сгорели во время пожара. А среди обломков был найден детский башмачок, в котором убитый горем отец признал башмачок своего ребенка.

Нашлись свидетели, видевшие, как какая-то женщина вносила малыша в вагон. Не могло быть сомнения, что он погиб при крушении. Была выдвинута версия, что похититель или его агент отправлялся куда-то с ребенком, и что их постигло несчастье.

– Был этот случай доведен до сведения полиции? – поинтересовался Джим.

К его удивлению, Джон Вуд отрицательно и угрюмо покачал головой.

– Поэтому-то я и уверен в том, что мать знала, кто похитил ребенка! Боясь за его судьбу, она ничего не сообщила полиции! В том, что виновником похищения был Абель Беллами, я не сомневаюсь ни капельки!

– Вы абсолютно уверены, что малыш погиб?

Вуд кивнул утвердительно.

– Когда это случилось?

– Это можно установить по времени крушения – единственная дата, которой я располагаю. Ребенок пропал в августе… Да, в августе 1890 года.

Лицо Джима разочарованно вытянулось.

– А я надеялся сообщить вам, что ребенок еще жив! – сказал он в задумчивости. – Однако боюсь, даты не сходятся…

– Думаю, что это не первое преступление Беллами такого рода. В продолжении пяти-шести лет я выследил два таинственных исчезновения, и в обоих случаях это были дети людей, выступивших против него. А как я вам уже сказал, цель его жизни – безграничная власть!

– Может быть, мистер Вуд, вы расскажете мне еще кое-что?

Вуд покачал головой.

– К сожалению, не могу.

– Как звали отца этого малыша?

– Я не могу сказать вам даже этого…

– Почему, господин Вуд?

– Потому что на мне лежит известная ответственность.

Джим перевернул страницу в маленькой записной книжке, где он делал записи.

– Перейдем тогда к другой теме, пожалуй, менее мрачной? Вы дружили с племянником старика Беллами?

Вуд снова кивнул.

– Да, я был его близким другом.

– Он погиб в воздушном бою… Кажется, над Ганновером?

– Да. Во время воздушной разведки.

– Говорил он когда-нибудь о своем дяде?

– Никогда!

– А имел он что-нибудь против него?

– Это мне неизвестно. Он никогда об этом не говорил.

– Но вы знали, что он племянник старого Беллами?

Вуд колебался с секунду, потом ответил:

– Да, я знал это.

– Каким человеком он был? Похож сколько-нибудь на своего дядю?

Джон Вуд тихо рассмеялся.

– Трудно представить себе двух более разных людей!

Джим задумался. Он сидел, опершись подбородком на руки и опустив глаза. Наконец, спросил:

– Вам приходило в голову, мистер Вуд, что молодой Беллами может быть жив и почему-либо скрывается?

Вуд молчал.

– Эта возможность не исключена, – сказал он наконец. – На войне случалось разное. Бывало, что сообщали, что такой-то погиб, а потом оказывалось, что это ошибка!

– А вы не считаете, что это даже весьма вероятно? – Вы уверены, что если бы молодой Беллами был жив, вы бы как его ближайший друг знали об этом?

– Вы забываете, что я его наследник, что все его имущество досталось мне!

Джим утвердительно кивнул.

Прежде чем уйти, Джон Вуд задал Джиму вопрос:

– Вы говорили о датах, которые не сходятся, комиссар Федерстон. Скажите, вы отыскали следы еще какой-нибудь жертвы Беллами?

– Да!

– Вы скажете мне, кто это?

– К сожалению, я должен последовать вашему примеру и просить вас не настаивать на ответе! – с улыбкой сказал Джим. – Вы совершенно уверены, что похищение, о котором вы рассказали, случилось в 90-м году?

– В этом не может быть никакого сомнения. Крушение произошло у места, называемого Речная Лука. Само крушение известно с тех пор под этим именем.

– И когда оно произошло?

– 29 августа 1890 года.

На этом они расстались.

Прежде чем вернуться в Бельгию, Джон Вуд сделал еще один визит. К его большому огорчению, Спайка не оказалось в Лондоне.

Принявший его мистер Сайм объяснил гостю:

– Холленд все еще находится в Гарре, но завтра я вызываю его обратно. Интерес публики к Зеленому Стрелку пропал. Стрелок больше не появляется – должно быть, он помер…

Глава 33
Неожиданное появление

Юлиус Савини предчувствовал, что его пребывание в Гаррском замке быстро приближается к концу. Не то, чтобы старик был особенно груб или придирчив, не то, чтобы произошло что-либо, указывавшее на намерение Беллами расстаться со своим секретарем – но какое-то шестое чувство подсказывало Юлиусу, что он вот-вот потеряет место. Поэтому он стал обдумывать, как бы повыгоднее убраться отсюда.

Нужно помнить, что Беллами держал у Юлиуса свою чековую книжку, и тот всегда получал по чекам своего патрона крупные суммы. А что если приготовить заграничные паспорта себе и Фэй, выписать чек на приличную сумму и улететь на аэроплане из Лондона? Чего же лучше! Беллами не узнает о проделке раньше, чем Савини доберется хотя бы до Парижа.

Юлиусу надо было многое сделать – сжечь некоторые письма, обыскать карманы оставленных им костюмов, чтобы ничего не забыть в них. Когда последнее письмо было сожжено и последний жилет тщательно осмотрен, секретарь вышел из своей комнаты в коридор. Он раздумывал, выдержат ли его нервы то напряжение, которое было связано с пребыванием под одной крышей с Беллами в течение еще двенадцати часов.

В дальнем конце коридора, около лестницы, была маленькая дверь, через которую входили уборщики и куда исчез Зеленый Стрелок в ту ночь, когда оставил после себя окровавленный платок. Со временем ухода дворецкого эту дверь отпирал и запирал Юлиус. Проходя к себе в комнату, он заметил, что она приоткрыта, и решил вернуться и запереть ее, так как после завтрака единственное сообщение между кухней и передней было через дверь для прислуги напротив столовой.

В то время как секретарь стоял погруженный в думы о предстоящем бегстве, дверь вдруг стала медленно отворяться наружу.

Сердце Юлиуса на мгновение замерло, хотя это происходило среди бела дня и было вполне возможно, что это кто-нибудь из прислуги.

Но дверь отворялась так осторожно, как бы исподтишка, что в уме Савини мелькнула мысль о Зеленом Стрелке. Ноги его точно приросли к полу. Дверь продолжала отворяться. Наконец из-за нее кто-то осторожно вышел. Это был высокий, мертвенно-бледный человек без шляпы, с роговыми очками на носу. Заметив остолбеневшего Юлиуса, он тотчас отскочил назад и с треском захлопнул дверь.

Секретарь продолжал стоять, не двигаясь, разинув рот, уставившись на дверь. Человек, так драматически, так необъяснимо появившийся, – был мистер Хоуэтт! Да, мистер Хоуэтт, который пользовался той же дверью, что и Зеленый Стрелок. Мистер Хоуэтт мог пробираться в самое сердце замка, несмотря на все предосторожности Беллами!

Савини протяжно вздохнул и вернулся в свою спальню. Ему открылся более выгодный и менее опасный путь. Владелец «Леди Мэнор» богат – он заплатит!

Затем Юлиус взял ключи, отпер маленькую дверь и медленно спустился по каменной лестнице в кладовую. Как он и ожидал, она была пуста. Дверь в кухню была не заперта, и секретарь прошел во владения кухарки.

– Нет, сэр, здесь никто не проходил, – заявила она, качая головой, – уборщики ушли давным-давно.

Савини попробовал наружную дверь, но та была заперта на ключ и на щеколду. Тогда он вернулся в каменную кладовую, где был найден платок Валерии Хоуэтт. Эта находка перестала быть загадкой. Кто, кроме мистера Хоуэтта, мог принести его сюда, может быть, даже по ошибке? Он ведь был близорук.

Юлиусу было теперь безразлично, выгонит его старик или нет Он открыл источник дохода, которого ему хватит до конца жизни.

Прогуливаясь в парке, секретарь посматривал на «Леди Мэнор» с видом собственника и лелеял мечты о колоссальных деньгах.

Вдруг он увидел Джима Федерстона.

– Черт возьми! Что вы тут делаете, Федерстон?

Розовые мечты Юлиуса были внезапно развеяны в прах.

– Я пользуюсь случаем; мне сказали, что старика нет дома.

– Вам нельзя идти в замок, комиссар! – взволнованно сказал Савини. – Я и так, можно сказать, потерял место.

– Я слышал…

– Слышали?! – пробормотал Юлиус.

Федерстон кивнул.

– Когда такой человек, как вы, Савини, – сказал он, – начинает наводить справки о пароходных компаниях и узнавать про немецкие пароходы из Виго в Рио, это значит, что ему угрожает серьезная опасность быть уволенным, и что он подумывает о перемене места.

Юлиус на шаг отступил от комиссара.

– Со своей стороны, я могу вам сказать только одно: если бы Абель Беллами был даже и самым чертом – мое дело охранять его от воров. И я предупреждаю вас, Савини! Вы будете тщательно обысканы, если попробуете покинуть Лондон – будь то при помощи прозаической железной дороги или более романтичным путем – на аэроплане.

Секретарь чуть не упал в обморок. Счастливо же он отделался!

– Не знаю, как вам приходят в голову такие мысли, комиссар! – обиженно произнес он. – Я стараюсь встать на честный путь, а вы, полиция, не даете человеку возможности исправиться.

Джим рассмеялся.

– К чему этот мученический тон? А теперь, Юлиус, вы поможете мне… Я ищу кое-что здесь, в саду!

– Что же именно?

Любопытство Савини взяло верх над его страхом.

– На днях я воткнул здесь в землю несколько палок. Это было вот тут!.. Я нашел их все, кроме одной. Это было в ту самую ночь, когда собаки гнались за Зеленым Стрелком.

– По-моему, где-то здесь я сломал палку.

– Где же это случилось?

Поиски оказались недолгими. Через несколько минут Джим увидел блестящий металлический кончик. Он вытащил его из земли.

– Что это такое? – спросил Юлиус.

– Градусник. Он показывает сорок градусов – я могу вам сказать это заранее!

Он стер с градусника мокрую землю и посмотрел. Его лицо выразило удивление.

– Восемьдесят градусов! – вырвалось у него.

Сомнений быть не могло. Красная линия доходила до уровня восьмидесяти.

– Восемьдесят градусов! – повторил Джим. Он подумал с минутку, потом сказал:

– Почва здесь вдвое горячее, чем в остальной части парка, Савини. – Это объясняет, мне кажется, завышенный газовый счет!

– Но что все это значит? – спросил Юлиус. – При чем тут газовый счет? Не думаете же вы, что Беллами отапливает почву?

– Именно это я и думаю.

Федерстон снова посмотрел на градусник.

Он показывал теперь пятьдесят пять градусов, но, очевидно, был момент, когда температура поднималась и до восьмидесяти.

– Я не понимаю, что все это значит, Федерстон! – сердито сказал секретарь. – Что мне сказать старику, когда он вернется?

– Ничего. Молчите и все.

Однако Юлиус на этот раз был избавлен от необходимости лгать. Едва Федерстон успел повернуться, чтобы уйти, как в ворота въехал автомобиль Беллами. Старик выскочил с него.

– Получили новый приказ? – резко спросил он. – Рад вас видеть, комиссар Федерстон. Что мне нравится в Англии, так это то, что люди приходят в гости без приглашения.

Джим передал ему длинную стальную палку, и Беллами нахмурился.

– Незадолго до того, как я оставил службу у вас, мистер Беллами, я позволил себе вставить в землю в вашем парке несколько таких же инструментов. Встроенный в них градусник во всех случаях показал температуру почвы в сорок градусов. А этот термометр показывает на своей шкале все восемьдесят.

Беллами стоял неподвижно. Лицо его было спокойно.

– Может быть, вы напали на вулкан? – спросил он. – Или на теплый источник? Не собираетесь же вы засадить меня в тюрьму из-за того, что почва в парке горячая?

– Я только обращаю внимание на то, что это странно.

Беллами хрипло расхохотался.

– Мне неприятно разочаровывать вас, Федерстон, но если вы справитесь у привратника, то узнаете, что как настоящий американец я провел горячую воду в привратницкую. Вы попали на горячую трубу – вот и все. Но все-таки мне бы хотелось знать, что вы думаете о своем открытии.

– Я, конечно, не ожидал, что здесь горячая труба! – ответил Джим.

Объяснение старика было вполне логично.

Федерстон почувствовал, что и на этот раз победа была на стороне Беллами. Привратник подтвердил слова миллионера.