Текст книги "Красный Круг"

Эдгар Уоллес
КРАСНЫЙ КРУГ

Пролог

Факт сам по себе незначительный: мсье Виктор Пайом 20 сентября … года праздновал свой день рождения. Однако этому факту суждено было стать причиной совершенно непредвиденных событий. Не будь этого маленького празднества, никогда не возникла бы «тайна Красного Круга», а, следовательно, целая дюжина людей и по сей день числилась бы в списках живых…

Мсье Пайом угощал трех своих помощников в «Золотом Петушке» в Тулузе. Компания была в прекрасном настроении. Только в 3 часа утра мсье Пайом вспомнил, зачем же он все-таки приехал в Тулузу: сегодня здесь должны были казнить англичанина по имени Лейтман.

– Дети, – сказал он слегка заплетающимся языком, – уже три часа утра, а нам надо еще поставить «красную даму».

Они отправились на площадь перед тюрьмой: там их с полуночи ожидал фургон, где находилось не что иное, как части гильотины. С ловкостью, свидетельствовавшей о долголетней практике, они воздвигали это жуткое сооружение и укрепили нож в раме.

Но искусные мастера все еще находились во власти чудного французского вина – нож не падал как следует.

– Сейчас будет полный порядок, – сказал мсье Пайом, и с этими словами вбил гвоздь в раму там, где не следовало.

Вокруг становилось людно, солдаты уже выстроились на площади.

Вскоре рассвело. Какой-то предприимчивый фотограф уже наводил свой аппарат на только что прибывшего к месту своей казни преступника.

– Мужайтесь, – сказал осужденному мсье Пайом.

– Ступай в ад! – огрызнулся тот, уже привязанный ремнями к доске.

Мсье Пайом дернул рычаг, нож упал… Нет! Встретив гвоздь, он застрял на полпути!

Трижды палач повторял попытку, трижды она кончалась ничем. Возмущенные зрители прорвали военный кордон. Арестованный был отправлен обратно в тюрьму.

Одиннадцать лет спустя из-за этого гвоздя погибло много людей.

Глава 1

Был поздний час, когда большинство уважающих себя граждан безмятежно спали. Лишь некоторые верхние окна старинных зданий на центральной площади были ярко освещены. Пронизывающий холодный ветер дул вверх по реке и, казалось, нигде нельзя было укрыться от его ледяных струй.

Человек, медленно шагавший взад-вперед вдоль высокой железной решетки, дрожал от холода несмотря на то, что был тепло одет. Он мысленно посылал проклятья неизвестному, которому вздумалось назначать ему свидание на этом месте, открытом всем ветрам.

Сухие ветки и опавшие листья, приметы поздней осени, в безудержном вихре кружились у его ног, шурша, падали под деревья, длинные ветви которых со скрипом качались над его головой. Он старался не смотреть на влекущие к себе огоньки соседнего дома, в котором – стоило только пустить в ход дверной молоток – ему был бы обеспечен радушный прием.

На городских часах пробило одиннадцать. Не успел еще отзвучать последний удар, как на площадь быстро и бесшумно въехал автомобиль и остановился точно в назначенном месте. Обе передние фары были включены, ни один луч света не проникал внутрь закрытого лимузина. После минутного колебания ожидавший подошел к автомобилю, открыл дверцу и опустился на заднее сиденье. В темноте он едва различал силуэт человека, сидевшего за рулем, и сердце его тревожно забилось от сознания значительности происходящего и его возможных последствий.

Некоторое время в машине царила мертвая тишина.

– Ну? – нервно и раздраженно спросил севший в машину.

– Вы решились? – услышал он в ответ.

– Если бы я не решился, меня не было бы здесь, – охрипший от холода голос звучал почти злобно.

– Не думайте, что я пришел из любопытства. Что вам угодно?

– Я знаю, что вам сейчас нужно, – сказал водитель. Он говорил глухо, голос его звучал будто бы издалека.

Когда глаза сидящего сзади свыклись с темнотой, он разглядел неясные очертания черной блестящей фуражки на голове водителя.

– Вы обанкротились, – продолжал тот. – Вы растратили деньги, не принадлежащие вам, и рассчитываете опередить правосудие, покончив с собой. Я думаю, не только банкротство привело вас к мысли о самоубийстве. Один из ваших врагов узнал нечто такое, с помощью чего легко может передать вас в руки полиции. Три дня назад вы получили от своего друга, совладельца химической фабрики, флакон быстродействующего смертельного яда. Мне известно, что в течение целой недели вы читали книги о ядах и их действии и в случае если не произойдет чуда, способного вас спасти от разорения, вы намереваетесь в субботу или в воскресенье свести счеты с жизнью. Скорей всего это случится в воскресенье…

Услышав позади возглас изумления, он довольно засмеялся.

– Итак, сэр, – продолжал он, – готовы ли вы теперь работать на меня?

– Что я должен делать? – дрожа всем телом, тихо спросил сидевший позади него человек.

– Вы будете точно выполнять мои предписания. Я сам позабочусь о том, чтобы избавить вас от грозящих неприятностей, а ваш труд будет хорошо оплачиваться. Я готов сейчас же снабдить вас довольно значительной суммой, которая даст вам возможность уплатить по срочным обязательствам. Далее я буду высылать на ваше имя деньги, которые вы должны пускать в оборот, по моему указанию покупать ценные бумаги или затирать номера банкнот, которые известны полиции. Другими словами, вы будете моим агентом, – он выдержал паузу и многозначительно добавил: – и по первому требованию выплачивать мне необходимую сумму.

Человек, сидевший сзади, долгое время был не в состоянии говорить, потом, вдруг решившись, спросил:

– Что такое «Красный Круг»?

– Вы, – неожиданно прозвучало в ответ.

– Я? – спросивший был изумлен.

– Вы – «Красный Круг». У вас будет много коллег, которых вы не будете знать и которые не будут знать вас тоже. И все это – «Красный Круг». Ну что, вы согласны?

– Да, – сказал тот, помолчав немного.

Водитель повернулся к нему:

– Возьмите вот это.

«Это» было большим толстым конвертом, и вновь принятый в члены «Красного Круга» положил его в карман.

– А теперь выходите, – сказал водитель, и его новый агент, не задавая лишних вопросов, выполнил приказание.

Он захлопнул дверцу автомобиля, но не торопился уходить: ему очень хотелось увидеть лицо собеседника.

– Только не пытайтесь закурить, – послышалось из машины. Не стоит жечь спички, пытаясь разглядеть меня. Запомните, что человек, знающий меня в лицо, может откровенничать об этом только в преисподней.

Автомобиль резко рванулся вперед, и вскоре его задний фонарь исчез из виду.

– Вот оно что, – растерянно прошептал оставшийся на площади человек. Медленно передвигая ноги, он пересек площадь и исчез в одном из боковых переулков. Как только это произошло, из ворот дома, вблизи которого состоялась встреча, показалась чья-то фигура и направилась к тому же переулку. Преследователь был рослым человеком с немного тяжеловатой походкой. Он успел пройти уже порядочное расстояние и тогда только сообразил, что все еще держит в руках бинокль, через который только что наблюдал за происходящим на площади.

Когда он дошел до переулка, то увидел, что преследуемый исчез. Но он знал, где сможет его найти. А вот кто находился в машине? Он заметил номер и на следующий же день постарается узнать имя владельца машины. При этой мысли мистер Феликс Марль, так звали этого человека, ухмыльнулся. Но если бы он услышал хоть малую часть беседы, за участниками которой он наблюдал, то не улыбался бы столь самодовольно. Куда более ловким людям, чем он, не удавалось еще приоткрыть завесу тайны «Красного Круга».

Глава 2

Филипп Брассар платил и спокойно жил, потому что, очевидно, «Красный Круг» держал слово. Жак Рицци, банкир, тоже платил, но жил в непрерывном страхе. Месяц спустя он умер естественной смертью, так как страдал пороком сердца. Бенсон, биржевой маклер, смеялся над угрозами и был найден мертвым рядом со своим автомобилем. Известный сыщик Дерек Телл помог найти и арестовать по подозрению в этом убийстве бродягу-негра, который, в конце концов, сознался, что убил Бенсона. Негр был повешен, однако не выдал имени того, кто поручил ему совершить убийство.

После этого происшествия, должно быть, многие заплатили «Кругу» отступного, не сообщая полиции, потому что в течение продолжительного времени в газетах о «Красном Круге» не появилось ни одной заметки.

Однажды утром мистер Джеймс Бирдмор, усевшись за стол, чтобы позавтракать вместе с сыном Джеком, обнаружил лежавший рядом с тарелкой конверт. Бирдмор вскрыл его и извлек из конверта белый лист бумаги, посередине которого был изображен красный круг – знак, заставивший забиться в тревоге немало сердец.

– Тебе, Джек, это наверняка покажется интересным, – сказал он, – Прочти-ка…

И Джеймс Бирдмор через стол небрежно бросил бумагу своему сыну и стал просматривать другие письма из стопки, лежавшей рядом с его тарелкой.

Джек поднял листок, упавший на пол, и, наморщив лоб, стал его изучать. Это была обычная почтовая открытка. Большой красный круг занимал почти все пространство и, казалось, был отпечатан резиновым штемпелем, потому что краска на нем была неравномерно распределена. Посреди круга печатными буквами были написаны следующие слова:

«Сто тысяч составляют незначительную часть вашего состояния. Вы выплатите эту сумму человеку, которого я пришлю. Путем объявления в газете „Трибуна“ вы в течение 24 часов назначите удобный для этого срок. Это предупреждение последнее». Подписи не было.

– Ну? – Старый Джеймс Бирдмор с улыбкой посмотрел поверх своих очков на сына.

– «Красный Круг»! – испуганно воскликнул Джек.

Джеймс Бирдмор громко рассмеялся.

– Да, «Красный Круг», и я получил уже четыре такие карточки!

Молодой человек в ужасе уставился на отца.

– Четыре! – повторил он. – Бог мой! И поэтому Телл живет у нас?

Джеймс Бирдмор продолжал безмятежно улыбаться.

– Разумеется, – задумчиво проговорил Джек, – я знал, что он сыщик, но я не имел ни малейшего представления…

– Не беспокойся из-за этого проклятого «Круга», – нетерпеливо прервал его отец. – Я не боюсь его. Между прочим, Фрэйн с недавних пор живет в смертельном страхе и все время твердит, что наверняка станет очередной жертвой «Красного Круга». Что ж, если с ним что-нибудь случится, меня это ничуть не удивит: и он, и я за свою жизнь приобрели немало врагов.

Джеймса Бирдмора с его изборожденным морщинами лицом и седой колючей бородой можно было принять не за отца, а за деда красивого молодого человека, сидящего напротив него. Состояние Бирдмора было нажито путем многолетнего упорного труда. Несмотря на многочисленные промахи, мечты старого Бирдмора осуществились. В начале пути его жизнь была полна лишений, опасностей и забот, знакомых каждому золотоискателю. Этот человек, которого по пятам преследовала смерть в безводной пустыне Калахари, который рылся в поисках бриллиантов в грязном иле реки Вааль, которому приходилось оттаивать вечно мерзлую почву участка в Клондайке, – о, этот человек достаточно часто смотрел в лицо настоящим опасностям, чтобы волноваться из-за угроз какого-то «Красного Круга»! В данный момент он думал о гораздо более реальной опасности, грозившей не ему, а его сыну…

– Я всегда считал тебя разумным, Джек, – серьезно сказал, он, – поэтому ты не должен обижаться на то, что я скажу тебе. Я никогда не вмешивался в твою личную жизнь, но позволь все же спросить… Считаешь ли ты, что сейчас поступаешь разумно?

Джек прекрасно понял, на что намекает отец.

– Ты говоришь о мисс Друмонд?

Старик кивнул.

– Она секретарша Фрэйна… – начал молодой человек.

– Я знаю, что она секретарша Фрэйна, и это наверняка ничуть не умаляет ее достоинств. Но, Джек, достаточно ли хорошо ты ее знаешь?

Молодой человек слегка покраснел, но тут же постарался придать своему лицу решительное выражение, что немало позабавило старого Джеймса.

– Мне она нравится. Мы с ней друзья. Я никогда всерьез не ухаживал за ней и думаю, что если бы это произошло, нашей дружбе скоро наступил бы конец.

Джеймс был удовлетворен этим ответом. Посчитав, что дальнейшие расспросы не имеют смысла, он взял в руки пухлый конверт. Сын заметил, что на конверт наклеены французские марки и с удивлением подумал о том, кто бы мог его прислать. Старик разорвал конверт и вынул из него пачку писем, одно из которых сразу же привлекло его внимание. Он прочел надпись, поморщился и отложил конверт в сторону нераспечатанным. После беглого просмотра прочей корреспонденции, Джеймс Бирдмор снова взглянул на сына.

– Никогда не доверяй мужчине или женщине, пока ты не узнаешь о них самое худшее, – сказал он. – Сегодня меня посетит человек, занимающий видное положение в обществе. Его прошлое черно, как моя шляпа, и все-таки я буду иметь с ним дело, потому что я действительно знаю о нем самое худшее.

Джек рассмеялся. В этот момент их беседа была прервана появлением человека, чье имя отец и сын уже упоминали сегодня и который с недавних пор жил в их доме.

– Доброе утро, Телл. Вы хорошо выспались? – спросил старый Бирдмор. – Джек, позвони и вели подать еще кофе.

Присутствие Дерека Телла наполняло радостью сердце Джека Бирдмора. Джек был в том возрасте, в котором человек очень восприимчив ко всему романтическому, и общение даже с самым обыкновенным сыщиком было бы для него огромным событием. Но сейчас рядом с ним сидел сам Дерек Телл – знаменитая личность, великий сыщик, о необыкновенных способностях которого ходили легенды!

У Телла была приятная внешность: выразительные серые глаза, аристократические черты лица и красивые руки с длинными, нервными, как у музыканта, пальцами.

– Да, благодарю вас, сэр, – негромко ответил он, разворачивая свою салфетку. В течение секунды он держал двумя пальцами серебряное кольцо от салфетки, и Джеймс Бирдмор с интересом наблюдал за ним. Джек смотрел на знаменитого сыщика с нескрываемым восхищением.

– Итак? – спросил старик.

– Тот, кто последним держал в руках эту вещь, получил очень дурные известия. Вероятно, кто-то из его родственников тяжело заболел.

Бирдмор кивнул головой.

– Джанет Хиггинс, служанка, накрывавшая на стол, – сказал он, – сегодня утром получила известие о том, что ее мать при смерти.

Джек был поражен.

– И вы почувствовали это, дотронувшись до кольца? – воскликнул он. – Но каким образом, мистер Телл?

Дерек Телл покачал головой.

– Я не смогу объяснить вам это, – спокойно сказал он. В тот момент, когда я взял в руки салфетку, я испытал ощущение глубокого горя.

– Но как вы догадались о матери несчастной служанки?

– Я как-то почувствовал это, – терпеливо ответил тот. – Вы получили какие-нибудь известия, мистер Бирдмор?

Вместо ответа Джеймс подал ему открытку, полученную им сегодня утром.

Телл прочел то, что было на ней написано, и зачем-то взвесил открытку на ладони.

– Она была брошена в почтовый ящик моряком, – сказал он. – Этот человек сидел в тюрьме и в последнее время потерял много денег.

– Которые я, во всяком случае, не возмещу ему, – смеясь воскликнул Джеймс Бирдмор, вставая из-за стола, – вы принимаете эти предупреждения всерьез?

– Даже очень, – неизменно спокойным голосом ответил Дерек Телл. – Дело настолько серьезное, что я бы посоветовал вам выходить из дому только в моем обществе. «Красный Круг», – продолжал он, сделав отрицательный жест рукой в сторону Бирдмора, явно собравшегося ему возразить, – насколько я знаю, действует несколько театрально. Но вашим наследникам вряд ли послужит утешением известие, что вы умерли как персонаж плохонькой пьесы на сцене захудалого театра.

Джеймс Бирдмор некоторое время молчал. Сын с тревогой посмотрел на него.

– Почему бы тебе не поехать на время за границу, отец? – спросил он.

Старик вспылил:

– Какого черта я поеду заграницу! Удирать от самой заурядной банды? Я сумею позаботиться о том, чтобы эти мерзавцы как можно быстрее оказались за решеткой!

Его горячность не оставляла сомнений у сидящих за столом в том, что он постарается выполнить свое обещание.

Глава 3

В то же самое утро Джек Бирдмор, погруженный в глубокое раздумье, шел по направлению к маленькой долине, находившейся на расстоянии одной мили от их дома. Здесь рос кустарник, отделявший владения Бирдмора от владений Фрэйна. Погода была прекрасной. Еще вчера ночью бушевала буря, а сейчас все кругом было озарено золотыми лучами солнца. Вдали, позади зеленой чащи, он мог ясно видеть большой белый дом Гарвея Фрэйна. Джек думал о том, захочет ли Талия выйти ему навстречу, несмотря на сырость и мокрую после дождя траву.

Он остановился у большой ивы на краю долины, и его взгляд скользил вдоль кустарника, пока не остановился на маленьком летнем домике, выстроенном одним из прежних владельцев Тоуэр-хауза. Гарвей Фрэйн, не любивший уединяться, никогда бы не стал тратить деньги на подобное сооружение. Из дверей домика никто не показывался. Недолгий путь привел Джека к давно знакомой узкой тропинке среди зарослей. Девушка, сидевшая за столом в маленьком домике, должно быть, услышала его шаги и поднялась.

Она была очень красива. У нее были светлые волосы и нежный цвет лица. Но в ее чудных глазах не отражалось ничего, кроме досады.

– Доброе утро, – холодно сказала она.

– Доброе утро, Талия, – ответил он.

– Лучше бы вы не приходили, – ее тон был, как обычно, очень серьезен. Ее поведение всегда было для Джека загадкой. Он видел однажды как она гоняла зайца и был поражен грацией этой смеющейся Дианы, чьи маленькие ножки мелькали по полю. Он слышал также однажды ее пение, причем, в ее голосе чувствовалась жажда жизни, – но чаще он видел ее подавленной и печальной.

– Почему вы всегда так холодны со мной? – с досадой спросил он.

На ее губах промелькнула едва заметная усмешка.

– Потому что я читаю книги, – ответила она, – и знаю, что бедных секретарш, которые не бывают холодны с сыновьями миллионеров, обычно ожидает печальная участь.

Она всегда говорила с ним холодно и высокомерно.

– Кроме того, – сказала она, – почему я должна относиться к вам иначе? Если вы все же желаете знать, то я вас не очень-то люблю.

Она произнесла это спокойно, без кокетства, и лицо молодого человека залила краска стыда. Оказавшись в столь глупом положении, он злился на себя за то, что пришел сегодня сюда, мечтая об откровенном разговоре с мисс Друмонд, и вот…

– Я также хочу вам сказать, мистер Бирдмор, – продолжала она спокойным тоном, – такое, что, может быть, еще не пришло вам в голову. Когда молодой человек и молодая девушка оказываются вдвоем на одиноком острове, то вполне естественно, что молодой человек вскоре начинает считать девушку единственной красавицей на белом свете. Ведь все его внимание сосредоточено только на одной женщине, и со временем она в его глазах становится все более удивительной, очаровательной, желанной… Я читала о таких покинутых островах и видела несколько фильмов с подобным романтическим сюжетом. Вы тоже находитесь на необитаемом острове… вы слишком много времени проводите в нашем поместье, и единственное, что вы видите, это кроликов, птиц и Талию Друмонд. Вам бы следовало жить в городе и больше общаться с людьми вашего круга…

Случайно повернув голову в сторону открытой двери, она заметила приближающегося Фрэйна и по его лицу догадалась, что он очень недоволен.

– А я думал, что вы подводите баланс, мисс Друмонд, – сказал Фрэйн, войдя в дом.

Это был худощавый человек лет пятидесяти с резкими чертами лица, уже порядочно облысевший. У него была неприятная привычка, произнося слова, брезгливо приподнимать верхнюю губу, что обычно действовало на нервы собеседникам. Правда, никто обычно не подавал вида, что это свойство мистера Фрэйна внушает антипатию.

– Доброе утро, Бирдмор, – ворчливо приветствовал он молодого человека, как будто только сейчас заметил его. – Мне не нравится, когда вы понапрасну тратите время, мисс Друмонд, – вновь обратился он к девушке.

– Я не трачу понапрасну ни своего, ни вашего времени, мистер Фрэйн, – спокойно ответила она. – Я подвела баланс, вот он. – Она указала на кожаный портфель, который лежал на стуле.

– Вы могли сделать эту работу в моем кабинете, – продолжал он. Для этого вовсе не требовалось забираться в эту глушь.

Он вновь сердито посмотрел на молча стоявшего рядом с девушкой молодого человека.

– Это все, – сказал он. – Я как раз собираюсь отправиться к вашему отцу, Бирдмор. Быть может, вы пойдете со мной?

Джек не нашел бы предлога, под которым он мог бы остаться в домике. Тем более, что мисс Друмонд явно не собиралась его здесь удерживать.

– Не отрывайте эту девушку от работы, Бирдмор, – сердито сказал Фрэйн. – Кстати, я думаю, ваш отец едва ли обрадуется, если узнает, что вы проводите время здесь вместо того, чтобы заниматься чем-нибудь полезным.

Джек хотел резко ответить, но сдержался. Гарвей Фрэйн всегда был ему противен, а в этот момент он еще больше ненавидел его из-за унижения, которому подверг его этот старый осел.

– Этого сорта девушки, – начал мистер Фрэйн, когда они вдоль кустарника пошли к калитке у края долины, – этого сорта девушки… – он остановился, как вкопанный. – Кто, к дьяволу, ломился через кустарник? – спросил он, указывая тростью на соответствующее место.

– Я, – дерзко ответил Джек. – Впрочем, это наш кустарник, и он экономит полмили дороги. Пойдемте дальше, мистер Фрэйн.

Гарвей Фрэйн, не делая больше замечаний, последовал дальше, сердито бормоча что-то под нос.

Они медленно поднимались по холму, на вершине которого раскинула ветви старая ива.

Мистер Гарвей Фрэйн хранил глубокое молчание.

Они достигли вершины холма, как вдруг Джек схватил Фрэйна за руку. Тот обернулся и увидел, что молодой Бирдмор испуганно уставился на толстый ствол ивы.

Фрэйн посмотрел в ту же сторону и сделал шаг назад. Его нездорового цвета лицо еще больше побледнело. На стволе дерева был нарисован красный круг. Краска была еще свежей…