Текст книги "Задание: Лунная девушка"

8

– Ступай домой, прими ванну и отдохни, дорогой мальчик, – говорил полковник Сааджади. С Хануком он общался по-французски. – Ты очень верно поступил. Я безутешно скорблю о Сепахе. Прекрасный был парень. Англичане расстроятся, узнав про Биля. Ужасно. Но я напишу тебе прекрасную рекомендацию, Ханух.

– Спасибо, сэр.

– Тогда это все.

Ханух заколебался и взглянул на Дарелла.

– Американец тоже нуждается в отдыхе. Без него никто бы из нас не выжил.

– К нему проявят максимум обходительности. Не беспокойся.

– Сэр, могу ли я просить позволения остаться…

– Ты свободен, – отрезал полковник Сааджади.

Влажные с поволокой глаза Хануха быстро и пытливо взглянули на Дарелла. Его недовольство было очевидным, и Дарелл не совсем понимал, что оно означает. Затем молодой иранец кивнул, вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь с излишне подчеркнутой тщательностью.

Дарелл остался один на один с шефом иранской службы безопасности.

– Пойдемте со мной, сэр, – пригласил Сааджади.

– Мне нравится ваш офис, – сказал Дарелл, закидывая ногу на ногу. Он чувствовал, как вошь ползет через его грудь под мышку, но не стал чесаться. – Разве мы не можем поговорить здесь?

– Здесь слишком много ушей. Вам приходилось сталкиваться с подобной проблемой, да? Вы шокированы, что моя дочь работает в вашем посольстве?

– Стандартный оперативный ход.

– Что? А-а… Да. Забавно. – Правда, непохоже, чтобы полковнику Сааджади было забавно. – Сейчас мы отправимся туда, где сможем поговорить без посторонних.

– А это обязательно?

– Сэр, вы же получили недвусмысленные указания.

– Да. Сотрудничать. Все верно.

Сааджади был тонок и остер, как отточенная сабля. Густые седые волосы, тщательно ухоженные усы. Лоб львиный, нос с горбинкой, профиль, напоминающий древнюю ассирийскую резьбу на фризах. Чувственный рот. Он быстро поднялся, коснулся руки Дарелла и повел того через заднюю дверь, скрытую в панелях современно обставленного кабинета, затем вниз по лестнице к черному ходу, где их дожидался "ягуар"-седан. Дареллу пришло в голову, что ни одна живая душа не видела их выходящими из здания.

В "ягуаре" не было шофера. Сааджади сам сел за руль.

– Ко мне домой, – сказал он, улыбаясь. – Отдохнете, освежитесь, а затем мы с вами побеседуем и обсудим, как взять Хар-Бюри прямо на месте преступления.

– Как скажете, – согласился Дарелл. Вошь уже успела поселить своего братца в другой подмышке, а еще несколько сестричек ползали по животу. – Я хотел бы принять ванну.

– Конечно. У вас будут все удобства.

Сааджади вел машину порывисто, но умело. Дарелл размышлял, будет ли Ханниган его разыскивать. Он на это надеялся. Но, с другой стороны, он не слишком-то доверял Ханнигану, не больше, чем любому другому в этом фантастическом мире, покрытом сверху тонкой корочкой современности и сотрясаемом мусульманским фундаментализмом.

Центр Тегерана расположен на высоте примерно 4500 футов над уровнем моря. Жилые кварталы – по склонам холмов на высоте 6000 футов. Сааджади быстро миновал новое здание сената, мечеть Сепазалар и поехал в направлении Дарбанда, тихого горного селения с хорошим отелем, горячими источниками и купальнями. Но вскоре он свернул на боковую дорогу, вдоль которой за изящными кипарисами и оградами располагались уединенные виллы. Они повернули налево, потом еще раз налево. Миновали сосновый лес, затем проехали по краю глубокого оврага. Дарелл подумал, что они уже забрались слишком далеко от города. Сааджади нажал на сигнал, ворота перед ними распахнулись, и они оказались на обсаженной кустарником дороге, огибающей пышный сад. Наконец показалась причудливая вилла, украшенная мозаикой.

– Моя резиденция, – объявил Сааджади.

Вдоль каменной террасы пышно цвели бесчисленные розы. Всюду были цветочные арки, фруктовые деревья на шпалерах, стены декоративной кладки и старинная резьба. Дарелла заинтересовало, какое же жалование получает полковник Сааджади как шеф безопасности в своем ведомстве.

– А это моя дочь, – сказал Сааджади. – Обедала дома, дорогая?

Та же девица, которая приносила бумаги из посольства, стояла сейчас на пороге главного входа. Она без всякой многозначительности улыбнулась Дареллу, сосредоточив внимание на полковнике.

– Все в порядке?

Когда она спускалась по ступенькам и садилась в "ягуар", льняная юбка обтянула покачивающиеся бедра. Дареллу она не понравилась.

– Пойдемте, – пригласил полковник Сааджади.

Дарелла поразили странная пустота и отсутствие свидетелей. Вилла таких размеров должна кишеть раболепными слугами, суетящимися на виду. Но он не видел ни одного. Лишь ботинки полковника стучали по мозаичному полу. Дарелл мельком заглянул во внутренний дворик, где били фонтаны и тоже цвели розы. Поверху тянулись бесконечные галереи и балконы, прямо из "Тысячи и одной ночи". Они должны были быть полны выглядывающих из-под покрывал любопытных красавиц, – размышлял он. Но там были только солнечный свет и тени.

Тени стали более контрастными. Полковник вел его вниз по лестнице, затем вдоль мрачного коридора, и наконец открыл дверь из толстых досок на тщательно выкованных петлях и взмахнул худой коричневой рукой.

– Сюда, мистер Дарелл.

– Ради секретности вы пускаетесь на крайности.

– Я здесь занимаюсь самыми важными делами, сэр.

– Не мог бы один из ваших слуг приготовить мне ванну, доставить мою одежду из отеля и принести поесть? – вежливо попросил Дарелл. – Я бы не отказался от икры, челло-кебаба и нескольких чашек кофе.

– Все будет исполнено.

Дарелл зашел внутрь первым. Это было против всех правил. Но, в конце концов, он получил указание сотрудничать лично от генерала Макфи.

Комната была почти пуста. Ее обстановку составляли толстые каменные стены, стол, единственный стул и лампа с жестяным абажуром. Дарелл успел лишь подумать обо всех пустых задних комнатах, имевшихся в любом захудалом полицейском участке в каждом уголке мира, и повернулся к полковнику Сааджади.

Полковник нанес ему удар чем-то металлическим, зажатым в руке. Дарелл не смог определить, что это за предмет. Уже падая, он понял, что у него выбит зуб, и попытался схватиться за револьвер, но внезапно его снова ударили по лицу, и сквозь туман и красную пелену перед глазами он не мог даже разглядеть, кто его бил. Он бросился на Сааджади и попытался прорваться к столу в центре комнаты, надеясь обежать его и получить передышку. Кровь во рту хлестала вовсю. Он услышал, как Сааджади что-то резко, по-военному скомандовал. В комнату ворвались другие люди. Своей массой они отшвырнули Дарелла назад, и он бедром врезался в угол стола. Согнувшись вдвое, он заехал коленом кому-то в пах, и был вознагражден за это свистящим шипением от резкой боли. А затем он рухнул под градом непрестанных могучих ударов.

И позволил себе потерять сознание.

Через некоторое время потолок перестал кружиться безумной каруселью. Свет бил в глаза. Элегантный ботинок пнул его в ребра.

– Мистер Дарелл?

– И это называется сотрудничеством! – прохрипел Дарелл.

9

– Итак, мы друг друга понимаем, – сказал полковник Сааджади.

– Ханух тоже в этом участвует?

– Нет. И его жизнь тоже в большой опасности.

– Ничего особо ценного он не знает.

– Вы ему не рассказали, как отыскать штаб-квартиру Хар-Бюри? – рассердился Сааджади. – Но он сообщил, что у вас есть карта.

– Да, была. Но сейчас ее нет.

– И вы ее не показывали Хануху?

– Нет.

– И не рассказывали в деталях, где нашли Таню?

– Нет. Оставьте Хануха в покое.

– Могу оставить. А могу и нет. Это зависит от вас.

Дарелл нащупал языком выбитый зуб и выплюнул его вместе со сгустком крови. Очень странно, но зуд от вшей стал просто невыносимым, он поддался ему и начал чесаться.

– Могу я сесть, полковник?

– Да. Но будьте осторожны. Мы знаем про вас все. Мы вас уважаем. Мы знаем, насколько вы компетентны.

– Только что я продемонстрировал, что не такой уж я и компетентный.

Сааджади засмеялся.

– А-а, я просто хочу расставить все на свои места с самого начала. Вы сейчас находитесь в моей стране, мистер Дарелл. В моем доме. В моей личной тюрьме, если хотите. Поэтому вы должны покорно и любезно взаимодействовать с нами. А если нет – кто обнаружит ваше отсутствие? Никто не знает, что вы здесь. Ханух? Хорошо, если он переживет эту ночь. А другие полагают, что вы до сих пор блуждаете в Дашт-и-Кавир.

– Нет. Я позвонил в посольство.

– А-а, но это могли быть – как вы это называете – происки других агентов. Ханниган просто растерян, и ничего больше.

– Ура Рэйфу Ханнигану.

– Вы в хорошем настроении, и это прекрасно. Это меня радует. Жизнерадостные люди обычно словоохотливы.

– У меня больше нет карты.

– Что вы с ней сделали?

– Уничтожил два дня назад.

– У Биля была другая карта, как вы полагаете?

– Думаю, нет.

– Могли бы вы нарисовать ее для меня?

– Сомневаюсь.

– Постарайтесь. Сядьте за стол. В верхнем выдвижном ящике карандаши и бумага. Но не ищите там оружия. Я не идиот, вы же понимаете. Сделайте мне копию карты Биля.

– Вы так страстно хотите ее получить?

– Хар-Бюри – враг государства.

– И вы хотите до него добраться?

– Разумеется.

– Выбив мне зубы?

– Вы должны извинить мои методы. Но я не симпатизирую иностранным агентам, действующим в моей стране.

Дарелл медленно обошел вокруг стола и сел. Из-под жестяного абажура прямо в глаза светила лампа. Сааджади оставался в тени. Дарелл заглянул в ящик и извлек оттуда лист прекрасной бумаги и заточенные карандаши. Больше в столе ничего не было. Высокая элегантная тень Сааджади проступала за пятном желтого света. Дарелл почесался. Грязная одежда вызывала нестерпимый зуд. В ней он чувствовал себя немного по-дурацки. Этот костюм выполнил свое предназначение, но здесь был явно не к месту. Дарелл пожалел, что с ним нет его револьвера. Тот забрали перед кабинетом Сааджади, и тогда он не протестовал. Он вздохнул, подумав о Макфи, и сказал:

– Ваша дочь очень умна, полковник.

– Да, умна. Рисуйте карту.

– Она подменила послание Макфи ко мне, ведь так?

– Вашему шефу были известны обо мне некоторые подробности, и вы бы насторожились, прочтя их до прихода ко мне.

– Например, что вы в действительности работаете на Хар-Бюри?

Сааджади негромко рассмеялся. Смех напоминал звук бьющегося стекла.

– А-а, да вы сообразительны.

Дарелл повертел в пальцах отточенный карандаш.

– Так я прав?

– Возможно.

– Я прав. А бедняга Ханух об этом не подозревает.

– Ему это просто в голову не приходило. Карту, пожалуйста.

– Не приходило в голову, что его босс – настоящий предатель.

Дарелл как бы между прочим потрогал кончик карандаша. Тот был чрезвычайно острым.

– А почему вы не спрашиваете меня о девушке? Вас что, не интересует Таня Успанная?

– Я перейду к этой теме позднее.

– И чем вы воспользуетесь? ЛСД? Пентоталом? А если вы заполучите девушку, что с того? Как вы собираетесь ее использовать?

– Мое терпение на исходе, Дарелл.

– Меня мучает зуд. Я от этого становлюсь нервным. Взбалмошным. Это американское провинциальное словечко. Меня интересует, почему вы настаиваете на французском, полковник?

– Мне нравится его элегантность. И вы тоже хорошо его знаете. Правда, чувствуется слабый прованский акцент. А в остальном вполне сносно.

– Учитель из Прованса был у меня на ферме в Мэриленде. Это там, где нас – гангстеров, агентов, диверсантов, имперских реакционеров и так далее – обучали, как вас нужно уничтожать.

– Вы тянете время, Дарелл. Ни к чему хорошему это не приведет. Вы хотите умереть прямо сейчас?

– Ненавижу помирать вшивым, – заявил Дарелл. – А так как вы очень любите французский, то sauve qu'il peut.

Быстрым и ловким движением Дарелл выдернул ящик из стола и швырнул его в Сааджади, а сам с острым карандашом в руке перепрыгнул через стол. Легкий ящик угодил своим углом полковнику в лоб, и тот опрокинулся назад, не выпустив из взлетевшей высоко вверх руки оружия. Дарелл нацелился отточенным карандашом прямо в горло Сааджади. Когда карандаш проткнул сонную артерию, раздался чисто рефлекторный выстрел. Дарелл жал на карандаш большим пальцем. Выстрел заглох в каменных стенах помещения. И крик Сааджади потонул здесь же. Полковник осел; по его шее стекала кровь. Глаза его неестественно широко раскрылись, и на миг в них что-то блеснуло. Он попытался направить пистолет на Дарелла. Дарелл выхватил оружие из слабеющих пальцев и поспешно обыскал его карманы. Найдя связку ключей, он забрал ее, как и риалы из туго набитого бумажника. Сейчас он был без денег и не знал, скоро ли доведется встретиться с Ханниганом. Когда он управился, Сааджади был уже мертв.

В комнате все было спокойно. Тревоги не последовало. Дарелл отомкнул тяжелую дощатую дверь подвала. Коридор и лестница в конце него были пусты. Дарелл держал оружие Сааджади наготове. Где-то здесь должны быть три хашишина полковника, которые помогли уложить его на лопатки. Он пытался вспомнить, не давал ли им полковник каких-то указаний. Но на него накинулись слишком стремительно и рьяно. Вилла была пуста.

Во внутреннем дворике теплый солнечный свет превращал брызги фонтана в алмазы. На каменных балконах Дарелл не заметил любопытных глаз. Запах роз был неотразим. Жужжали пчелы; их было не меньше, чем вопросов, которые роились в его голове. Он молча поднялся по широкой, элегантной лестнице. От его одеяний несло прогорклым бараньим жиром, потом и древесным углем.

Коридоры наверху были солнечны и благоуханны. Дарелл без труда отыскал личные апартаменты полковника Сааджади, насладился из окна роскошным видом горных склонов и Тегерана вдали. Купидоны в стиле рококо искоса смотрели на него из углов богато обставленной спальни. Он открыл другую дверь и увидел ванную размером с бассейн Тадж-Махала. Краны были из чистого золота. Он повернул горячий, и поток воды из него устремился в зеленую мраморную ванну. Дарелл сбросил одежду кочевника на изразцовый пол, запер на замок тяжелую двойную дверь и взялся за зеленый телефонный аппарат рядом с круглой кроватью полковника.

Он немного подождал, но в конце концов вызвал оператора, дал ему номер посольства и дополнительный код Ханнигана. Послышались четыре телефонных гудка.

– Экономический отдел, – ответила девушка.

Голос показался знакомым.

– Мисс Сааджади?

– Да, сэр. Кто…

– Дайте, пожалуйста, Ханнигана.

– Его нет, сэр. Кто…

– А где он?

– Не знаю, сэр. Кто…

– Дарелл. Вы меня помните?

Последовала долгая пауза. Конечно, она его помнила. Наконец она холодно произнесла:

– Мистер Ханниган искал вас, мистер Дарелл. Что мне передать ему, когда он появится, и где вас найти?

– Вы знаете, где, – ответил Дарелл и повесил трубку.

У Дарелла оставалось минут пятнадцать-двадцать до появления гостей. Он все еще не мог понять, куда же испарились три головореза. Возможно, Сааджади любил уединение, играя в свои игры с личными заключенными. Впрочем, неважно. Ему нужны ответы, и цена их высока. Если он прав, то скоро выяснит, как высок его болевой порог. Поморщившись, он постарался выкинуть это из головы и погрузился в ванну с восхитительно горячей водой.

Существовали и альтернативы. Он мог вместе со вшами возвратиться в Тегеран. Мог разыскать Ханнигана, вступить в контакт с Советами, даже если ребята Хар-Бюри сплели целую сеть вокруг посольства. Но Дарелл не думал, что это многое даст. На первом месте все еще оставалась Таня. Ее нужно было найти – и быстро. Русские не имели представления о местонахождении девушки. Это выпало ему – вернуть ее, заработав благодарность для США. Кроме того, он убил Сааджади и нелегко будет доказать, что мертвец был предателем, потому следовало что-то предпринять, чтобы иранская служба безопасности учла смягчающие обстоятельства. Его не прельщала возможность провести ближайшие двадцать лет в тегеранской тюрьме. Таня была ключом ко всему – Таня и устранение Хар-Бюри с политической сцены Ирана.

Ключ находился не в советском посольстве, как он думал до сих пор. Если подтвердятся его подозрения, тот ему доставят прямо сюда.

Но цена окажется болезненной.

Во внутреннем дворике заливались птицы, будто аккомпанируя любовным песням Омара Хайяма. Дарелл вылез из ванны, тщательно вытерся и придирчиво осмотрел каждый дюйм своего тела в поисках уцелевших вшей. Удовлетворенный, он заглянул в роскошный платяной шкаф полковника. Рубашки немного жали в плечах, но элегантные английские желтовато-коричневые широкие брюки сидели превосходно. Одеваясь, Дарелл не позволял своей руке удаляться больше чем на несколько дюймов от пистолета Сааджади. Он нашел электробритву и тщательно сбрил привезенную из пустыни щетину. Рассматривая свое отражение, он решил, что у него голодный взгляд.

"Гости" появились, когда он закончил бриться.

Он слышал, как они пересекают двор быстрыми, скользящими шагами. Мужчина негромко давал указания. Хлопнула дверь. Когда Дарелл выбирал галстук из обширной коллекции в шкафу Сааджади, они похоронным маршем поднимались вверх по лестнице. Он положил оружие в карман и отворил дверь.

Мисс Сааджади, чьи густые черные волосы слегка растрепались, шла впереди всех. Прямо за ней шагала изящная, прехорошенькая китаянка с круглым личиком, большими карими глазами и пышной фигурой в вечернем платье. Девица отошла в сторону, чтобы дать пройти китаянке постарше. Это был очень женственный авангард.

А за ними вышагивал Ханг Та-По, сияя от удовольствия, как повелитель персонального гарема.

10

Мисс Сааджади трясло. Казалось, она готова разорвать Дарелла на клочки.

– Вы убили полковника!

– И не жалею об этом.

– Но это чудовищно!..

– Успокойся, моя дорогая, – произнес Та-По. – Ты слишком далеко заходишь в своей роли. Сааджади тебе не отец, а просто прикрытие для твоей агентурной работы. Пожалуйста, отойди в сторонку.

– Он вооружен. Он не сумасшедший. Он ждал нас. Это ловушка.

Ханг Та-По махнул рукой в сторону обезумевшей девушки.

– Уведите ее.

Подобно паре гончих два китайца подскочили к девушке и схватили ее, не дав наброситься на Дарелла. Она начала отбиваться. Ханг Та-По проявлял признаки раздражения, и один из мужчин ударил ее сбоку по шее. Мисс Сааджади осела, издав слабый захлебывающийся звук. Не похоже, чтобы она умерла, хотя вполне могла, – подумал Дарелл. Он ждал.

– Мы переселяемся сюда, – добродушно сказал Та-По. – Я это говорю на случай, если вас удивило, что я привез свою женскую половину. Здесь все оборудовано для поддержания строгой секретности. Нас здесь не потревожат. Я счастлив, что вы пожелали к нам присоединиться. Хотите денег? Они у вас будут. Безопасность? Тоже. Можете высказать любые пожелания. Или, в конце концов, это и в самом деле ловушка?

– Никаких ловушек, – успокоил его Дарелл.

– Теперь я рад, что мы не столкнулись с вами в пустыне. Так намного лучше. О, несомненно, намного лучше.

– Я рад, что вы довольны.

Та-По щелкнул пальцами.

– Лотос?

Молодая китаянка проскользнула мимо Дарелла и проверила спальню, ванную и окна, выглянула в сад, позвала кого-то, вернулась назад и склонила гладкую темную головку перед огромным китайцем.

– Все в порядке.

– Тогда продолжим.

Женщина постарше еще ничего не сказала и ничего не сделала. Но при ней Дарелл чувствовал себя так, словно в комнату вползла смертельно ядовитая змея. Было в ней нечто такое, отчего у него по затылку мурашки бегали. Она смотрела на него совершенно бесстрастным взглядом, будто он был насаженным на вертел кроликом, которому предстоит терпеливо ждать, когда им отобедают. Когда-то она была красива, и эта тень былой красоты напомнила Дареллу что-то едва знакомое.

– Мадам Ханг? – спросил он.

– Да. – В голосе слышалось шипение.

– Бывшая мадам Успанная?

– Да.

– Мать Тани?

– Вы толчете воду в ступе, мистер Дарелл. Я в растерянности. – Она ничуть не казалась растерянной. – Вы здесь чтобы заключить сделку, как полагает Та-По? Или у вас на уме другое?

Дарелл повернулся к Та-По, чем вызвал раздражение мадам. Китаец казался еще более крупным, толстым и вкрадчивым, чем прежде. Синий саржевый двубортный костюм в русском стиле походил на шатер, и все равно огромное пузо до предела растягивало брюки. Шарообразная голова была абсурдно мала для таких мощных плеч.

– Я хочу совершить обмен, – сказал Дарелл.

– Хорошо. И чем торгуете?

– Вашей жизнью.

Та-По негромко рассмеялся.

– Но мне не грозит опасность.

– Если здесь, в Иране, вас объявят persona non grata и напечатают в местной прессе, что вы не согласны с маоистской культурной революцией, что вас ждет в Пекине?

– А-а. И как вы собираетесь это провернуть?

– Процесс уже пошел, – заявил Дарелл.

– Это блеф.

– Вы уверены?

– У вас не было времени все раскрутить. Но с вашей стороны совсем неглупо подсказать мне, что такое возможно. Допустим, карты действительно у вас на руках. Что вы от меня хотите?

– Таню Успанную.

Женщина зашипела. Чтобы ее утихомирить, Та-По многозначительно поднял вверх палец. Улыбка сошла с его лица.

– Но и мы от вас хотим точно того же. Моя приемная дочь, любимое дитя моей жены, томится в изгнании, став узницей реакционной советской империалистической техники. Мы страстно хотим, чтобы она опять была с нами. И вы знаете, где она. Видите, я с вами честен. У нас ее нет. Мы ищем ее повсюду. Да, это нелегко, слишком многие ее ищут. Но вы в это дело влезли без всяких на то оснований. Оно не касается США. Среди главных действующих лиц нет граждан вашего упадочного общества. Иран не ваша страна и отношения к вам не имеет. Вполне возможно, вы хотите создать себе репутацию у русских и иранцев. Для тех, кто не столь осведомлен о вас, как я, потребность в подобной репутации говорила бы о слабости, Каджун. Но я понимаю ваши истинные мотивы. Если собирать любые сведения, даже по каплям, через некоторое время можно оказаться владельцем впечатляющей информации. Пренебрегать не стоит ничем. Любимое дитя побывало на Луне. Следовательно, она обладает бесценной информацией для космических программ вашего НАСА. Из-за вашего стремления к мировому господству вам нужно захватить ее на время, достаточное, чтобы выжать из ее ума и души все возможное. Но вы ее не получите. И ни на миг меня не одурачите. Вы знаете, где она.

– Если вы так считаете, то нам не о чем торговаться, – спокойно заявил Дарелл. – Но у меня есть дополнительный козырь.

– Говорите.

– Хар-Бюри.

– А-а, да.

Вернулась Лотос и что-то прошептала мадам Ханг. Китаяночка, прикрыв рот ладонью, передавала свое сообщение, в то же время с нескрываемым интересом разглядывая Дарелла. Дарелл ей улыбнулся. Девушка была очень симпатичной. Над красивыми глазами, горевшими внутренним огнем, лежала прямая челка из блестящих черных волос. Лотос чуть улыбнулась в ответ. Ее чувственная нижняя губа порозовела.

– Хар-Бюри, – заявил Та-По, – близкий друг и уважаемый союзник Китайской Народной республики. Вас может заинтересовать, как эти отношения касаются моей дорогой приемной дочери. Хар-Бюри стремится устранить социальную несправедливость и преступления капитализма в отношении его народа. Разумеется, мы окажем ему в этом деле помощь. Мы этого не скрываем. В благодарность за нашу поддержку он обещал нам Таню. Наша с ним сделка остается в силе, мистер Дарелл. Я его не подведу.

– Если я не найду для вас Таню?

– Вы теряете время, муж мой, – тонким голосом произнесла мадам Ханг. – Я знаю, что вам нравится общаться с этим человеком. Вы восхищаетесь профессионализмом Дарелла. Но подобным чувствам феодальных рыцарей не место в сердцах здравомыслящих коммунистов. Полагаю, что вам следовало бы прямо сейчас приступить к допросу.

– У меня есть оружие, – подчеркнул Дарелл.

– А за вашей спиной наши люди. Лотос только что меня проинформировала. Знатоки своего дела, и не шумят, не верите? Они забрались по стене из сада и влезли через окно в ванной. Это не обман. Мы не опускаемся до детских уловок. Проверьте сами.

Но Дарелл не видел в этом необходимости. Он уже ощутил прикосновение холодного дула к своему затылку и почувствовал рыбный запах человека, пообедавшего икрой и креветками.

Дарелл медленно достал пистолет Сааджади из кармана и бросил его на пол.

– Сдаюсь, – объявил он.

Та-По был озадачен. Он был раздражен, раздосадован, нетерпелив и сердит. Но более всего он был озадачен.

* * *

Прошло несколько часов. Дарелл не знал, сколько именно. Снаружи еще мог длиться день, но проверить это никакой возможности не было. Дарелл полагал, что сейчас скорее всего ночь. Он опять оказался в подвале, где снова стояла тишина, и из-под жестяного абажура светила лампа. Тело полковника Сааджади унесли, но кровь, натекшую из сонной артерии мертвеца, вытерли чисто символически.

Руки Дарелла были связаны кожаными ремнями, пальцы онемели от нарушенного кровообращения. В подвале было холодно. Результат принятой ванны оказался минимальным. Во рту чувствовался привкус пыли с пола, на зубах хрустящий песок смешался со сгустками крови. Он решил, что одно ребро наверняка треснуло. Но с болью так или иначе приходилось мириться. Либо терпеть, либо умереть. Умереть физически или как-нибудь иначе. И иначе – самое страшное. А к боли Дареллу было не привыкать.

Над ним вырос тяжело дышащий Та-По.

– Почему вы это сделали?

– А что я сделал, товарищ Та-По?

– Сдались мне.

– Быть может, тут замешана братская любовь.

– Вам все еще весело?

– Почему бы и нет?

– Что вы надеялись из меня выудить?

– Я все уже выудил, – ответил Дарелл.

– Понимаю. Дело, наверное, в Тане.

Дарелл кивнул, и в шее у него что-то треснуло.

– Да, бедная Таня, – сочувственно произнес он. – У вас ее нет, и у меня ее нет, и…

– Но вы знаете, где она.

– Нет.

– Да. Знаете.

– Нет.

– Очень хорошо.

Та-По вышел. Дарелл снова был голоден и изнывал от жажды. Температура в помещении падала. В конце концов, вилла находилась довольно высоко в горах. Дарелл решил, что пора отсюда сматываться. Он стал думать об этом, добился, чтобы мысль о побеге завладела всем его сознанием, но ничего не получалось. Ни одна идея его не осенила. Теперь он знал, что Таня нужна Та-По из-за сведений о полете на Луну. Китайская Народная республика не была готова к подобному высокотехнологичному начинанию. Разве что со временем. Та-По был лишь отчасти захвачен открывавшимися перспективами, представляя себе Луну как придаток, провинцию Китая. Это дело будущего. А сегодня Таня была орудием пропаганды, козырем в запутанной, жестокой силовой борьбе пекинских группировок. Тот, кто сможет завладеть Таней, добьется своего. За нее Та-По согласен был заплатить помощью Китая Хар-Бюри. А если Хар-Бюри удастся устроить заварушку в Иране, это станет просто дополнительным козырем, выхваченным из бурлящего центрально-азиатского котла.

Дарелла начала бить дрожь. Свет слепил глаза. Он принялся мысленно представлять себе свет в виде всевозможных образов. Появились лица, глаза, его разглядывавшие. Ничто не нарушало тишины. Но он знал, что рано или поздно они придут со шприцем в руках. Эта мысль была ему ненавистна. Он мог выдать слишком много совершенно секретных дел секции "К". Дарелл пощупал языком сломанный зуб. Если бы сломался второй коренной, он через десять секунд был бы мертв. Именно туда дантист секции "К" поместил капсулу с ядом. Дарелл ненавидел мысль о капсуле. Голод, боль, грязь, холод все же лучше, чем загробный мир.

– Мистер Сэм?

Он решил, что шепот – игра его воображения и продолжал растягивать кожаные ремни, которыми были скручены его запястья. Возможно, удастся перегнуться через стол и попытаться перетереть их о подходящую металлическую кромку…

– Мистер Сэм?

Яркая лампа двигалась, пританцовывая на поскрипывавшей цепочке. Дарелл увидел опустившееся к нему красивое лицо, напоминающее о персиках со сливками. Миндалевидные глаза были полны сочувствия, но улыбались.

– Вы меня слышите? – спросила она.

– Лотос?

– Это я.

– Мой китайский цветок, я люблю тебя.

Она грустно улыбнулась.

– Я мечтала бы вам помочь.

– Тебя прислал Та-По?

– Разумеется. Но я счастлива, что это пришло ему в голову.

– Тебе поручили превратить меня в студень?

– Скорей наоборот, – хихикнула она.

– Да, ты очень соблазнительна.

– Я люблю вас, мистер Сэм.

– Это подходит.

– Я полюбила вас с первого взгляда.

– Мне холодно, – сказал он.

– Я вас согрею.

– И будешь на ухо нашептывать вопросы?

– Вам действительно лучше рассказать им, куда подевалась эта ледяная дубина по имени Таня. Лучше расскажите. Зачем страдать?

– А почему бы и нет?

– Я не понимаю вас, мистер Сэм.

– Если я заговорю, они убьют меня, верно?

– Думаю, что нет.

– Тогда тайно переправят в Пекин, где меня ждет медленная агония в подземельях Л-5. Ты работаешь на Л-5?

– Я всего лишь ассистентка мадам Ханг.

– Ну конечно!

– Я не наложница Та-По. Это старомодно, буржуазно и глупо. В социалистическом обществе женщина свободна и может работать, учиться и любить.

– Ты просто прелесть, – восхитился Дарелл.

– Позвольте мне согреть вас.

Она соскользнула на пол рядом с ним. На ней было очень тонкое платье. Она тоже дрожала. От нее пахло цветочными лепестками и лимоном. К дыханию примешивался едва уловимый аромат. Нежные губы прильнули к его губам. Изгибы и округлости ее тела были восхитительны. Через ослабевшие ремни он почувствовал ее жар и решил, что или ей очень нравится ее работа, или она искренна.

– Помоги мне убежать, – прошептал он.

– Помогу.

– Сейчас.

– Сейчас не время. Не могу. Потом, этой же ночью. Ближе к рассвету.

– Лотос, ты мне не по зубам.

Она хихикнула.

– Я вам нравлюсь, хоть немножко?

– Гораздо больше, чем немножко, это же очевидно.

Она снова хихикнула.

– Я всегда мечтала о таком мужчине, как вы. Мне кое-что рассказывали про американцев. Вы отважны. Вы подобны тигру. Я знаю ваше досье наизусть. И я ненавижу Та-По, о, как я его ненавижу! И боюсь ее.

– Мадам Ханг?

– Она чудовище. О, как я боюсь того, что она сделает, когда потеряет терпение!.. Вам нравится?

– Очень.

– У вас было много красивых женщин?

– Ни одной, которая сравнилась бы с тобой, Лотос.

Она засмеялась.

– Вы чувствуете себя беспомощным из-за связанных рук?

– Я так много теряю, – пожаловался он. – Почему бы не снять ремни?

– Расскажите мне, где найти Таню.

– К черту Таню. Эта ледяная дубина способна сама о себе позаботиться.

– Но должна же я что-нибудь сказать Та-По. Иначе он будет очень сердит на меня.

– Все это было его идеей?

– Ему приятно так думать.

– Ты сама предложила?

– Я слишком скромна, чтобы вам ответить.

– Мне нравится твоя скромность. Продолжай в том же духе.

Ее тело трепетало над ним. Она прижалась лицом к его лицу, и его поразила теплая дорожка слез на ее девичьих щеках. Вдруг она приподнялась и нащупала рукой что-то лежавшее на полу рядом. Дарелл заметил блеск остро отточенного ножа и ощутил в паху когтистую лапу ужаса.

– Знаете, что велела мадам Ханг?

– Я не хочу знать, что собирается делать эта сука.