Текст книги "Заговор «Пуритания»"

«Комета» дала залп из мощнейших орудий, которыми оснастила корабль СИБ. На одно мгновенье база внизу окуталась красным сиянием, представляя почти мирное зрелище. Но д'Аламберы знали, что на самом деле там происходит. Если бы база представляла собой обыкновенное сооружение, а не военный завод, она просто разлетелась бы на куски под действием яростных энергетических лучей, сфокусированных на ней; но так как здесь производились взрывчатые вещества, то луч д'Аламберов спровоцировал цепную реакцию внутри самой базы. С бесшумной внезапностью катастроф в вакууме вся база превратилась в огненный шар ослепительной яркости. Жюль и Ивонна не могли оторвать глаз от экранов. Когда зарево наконец померкло и исчезло, на месте базы остался только новый кратер планеты Окалина.

Жюль вздохнул и вновь развернул корабль.

– А теперь в погоню за Чактаном, – мрачно сказал он.

Другой корабль имел фору едва ли в пару минут, и скорость его не могла сравниться со скоростью « La Comete Cuivre ». Жюлю ничего не стоило догнать беглеца и либо расстрелять корабль, либо принудить его сдаться. Но сейчас у него имелись совсем другие планы. Еще шагая по поверхности Окалины, он понял, что за Чактаном обязательно стоит кто-то могущественный и высокопоставленный на самой Трегании, по чьему приказу и с чьей помощью действовал Чактан. Теперь Чактан почти наверняка держал курс на ближайшее и наиболее укрепленное убежище – и д'Аламберы намеревались позволить ему добраться туда. Это сэкономило бы им массу времени и сил при дальнейшем расследовании этого дела.

Поэтому Жюль постарался не отстать, но и не обогнать корабль Чактана. Как они и предполагали, корабль Чактана не нырнул в субпространство, удалившись от Окалины на безопасное расстояние, а направился прямехонько к единственной обитаемой планете этой системы – Трегании, которая в данный момент находилась в одной четверти своей орбиты от Окалины и на миллионы километров дальше от их солнца.

Корабельный компьютер уведомил их о том, что при сохранении данной скорости у них уйдет более двенадцати часов на то, чтобы достичь Трегании, но д'Аламберы знали, как можно с толком провести это время. Жюль радировал на Треганию, используя стандартную частоту СИБ, и связался с местным отделением Службы. Упоминание его кодового имени Вомбат быстро помогло ему сразу выйти на шефа отделения, человека по имени Ли. Жюль вкратце объяснил ситуацию, и Ли кивнул:

– Все мое отделение в вашем распоряжении. Хотя, боюсь, это совсем не так много, как нам обоим хотелось бы. Трегания всегда считалась спокойным местом, так что наше отделение Службы имеет в своем распоряжении только несколько кораблей. Я сейчас же пошлю срочный запрос в командование флота, но они смогут прибыть не ранее чем через день, а может быть, и позже.

Жюль мрачно кивнул, затем перешел к подробным инструкциям. Ли обязан вывести на позицию все корабли, имеющиеся в данный момент в наличии, с приказом ни в коем случае не обнаруживать себя. Затем Жюль дообщил, каким курсом следует корабль Чактана, и предупредил, что ни при каких обстоятельствах не следует мешать его продвижению, пока он не доберется до своей цели. Но когда он приземлится и встретится со своими союзниками – тогда все приемы разрешены. В конце концов государственная измена карается смертью. Впрочем, хотелось бы надеяться, что удастся захватить вожаков живыми, допросить их и выяснить, не имеют ли заговорщики связей еще выше.

Когда переговоры закончились, Жюль и Ивонна наконец-то смогли подумать о себе. Оба они буквально умирали с голода, и оба смертельно устали; к тому же ноги Жюля по-прежнему болели из-за полученных ожогов. Агенты только теперь сбросили скафандры. Жюлю это далось не без труда из-за слоя застывшего свинца на сапогах – и Вонни натерла вздувшиеся пузырями ноги мужа противоожеговой мазью, после чего поплыла на крошечный корабельный камбуз, где организовала хотя и нехитрый, но питательный завтрак для них обоих. Когда они наелись, Жюль настоял на том, чтобы Вонни легла спать на время первой пятичасовой вахты, которую он берет на себя – она же тащила его во время перехода через равнину Окалины, и потому устала больше. Жена уступила не без споров. По прошествии пяти часов они поменялись – Вонни стала нести вахту в рубке, в то время как Жюль отправился отдыхать. Вонни гораздо хуже мужа умела водить корабль, но сейчас ей приходилось лишь следить по приборам, не отклонился ли Чактан со своего курса и не затевает ли он каких-нибудь фокусов. Если произойдет что-то неожиданное, она должна сразу же разбудить мужа.

Но, похоже, единственной заботой Чактана являлось стремление уйти от преследователей, и он шел к этой цели напролом. Когда Вонни разбудила Жюля, до Трегании оставалось около получаса лета, а Чактан по-прежнему держался продиктованного отчаяньем курса, хотя «Комета» приблизилась к нему совсем ненамного.

– Пришла пора закручивать гайки, – опять пристегиваясь в пилотском кресле перед приборной доской, сказал он. И он, и Ивонна чувствовали, что уже отдохнули после тягот, пережитых на Окалине, и предвкушали предстоящую схватку не без удовольствия. Они занимались этим делом уже несколько недель, и им не терпелось довести его до конца

Подчиняясь умелым рукам Жюля, «Комета» рванулась вперед, к преследуемому ею кораблю Очевидно, для команды Чактана явилось неприятной неожиданностью, что судно, столько часов двигавшееся сзади них, вдруг стало сокращать разделяющее их расстояние с такой легкостью. Сами они давно уже двигались с максимальной скоростью, доступной их кораблю; теперь они поняли, что у них не оставалось ни малейшей возможности уйти от преследования.

– Как ты думаешь, не обстрелять ли их для пущего эффекта? – задумчиво поинтересовался Жюль вслух.

– Думаю, стоит приберечь это на потом, – ответила Ивонна. – Я летела на этом корабле с Нампура на Окалину и воспользовалась возможностью осмотреть его. Это обыкновенный пассажирский корабль, ничем не вооруженный – если не считать имеющихся на борту нескольких единиц стрелкового оружия. Если мы начнем обстреливать их, они могут остановиться, и мы не узнаем пункт назначения. Надо пощекотать им нервы, а не пугать их до смерти.

– Khorosho, – согласился Жюль. – Никакой стрельбы, только нажмем на них чуть-чуть.

Но когда «Комета» приблизилась к своей жертве, выяснилось, что не только агенты СИБ заранее радировали на Треганию с просьбой о подкреплении. Семь кораблей поднялись с поверхности планеты и взяли курс на сближение с кораблем Чактана.

– Я предупредил Ли, что его корабли не должны обнаруживать себя, – пробормотал Жюль. – Следовательно, это не флот Службы.

И в самом деле, это был не флот Службы. Когда новые корабли достаточно сблизились с теми, что следовали с Окалины, стало ясно – первый корабль они намерены пропустить беспрепятственно. Их целью являлась «Комета» – и нет никаких сомнений, что эти-то корабли вооружены до зубов.

– Не мешало бы осуществить уклоняющийся маневр, – сказала Вонни, но она не успела договорить, а Жюль уже переводил рычаги управления, намереваясь приготовиться к бою с превосходящими силами противника. Ивонна между тем включила радио и принялась вызывать Ли, спеша сообщить ему, что время скрытничать миновало.

Целая россыпь ярких точек, появившихся на экране радара, означала торпеды, выпущенные семью надвигающимися на них крейсерами. Жюль включил автоматические скорострельные бластеры. Сенсорные приборы наведения поймали нужные цели и каскад коротких энергетических вспышек, полыхнув огнем у самого корпуса «Кометы», рванулся вперед. Ровно столько же беззвучных взрывов вспыхнуло впереди, прямо у них по курсу, подтверждая, что автоматические бластеры прекрасно справились со своей работой и очистили их путь от торпед. Теперь, когда Жюль вел корабль по расчищенной дорожке, внимание его полностью сосредоточилось на пространстве впереди.

Вонни, сидевшая рядом с ним, только что закончила разговаривать с Ли и теперь приступила к своим прямым обязанностям – встала к рычагам управления орудиями для ведения наступательных боевых действий. Эти семь вражеских крейсеров, может, и превосходят их числом, но очень скоро они узнают, что такое иметь дело с д'Аламберами. Им предстояла серьезная схватка.

Ее задача снайпера сильно усложнялась маневрами Жюля, с помощью которых он старался увернуться от вражеского огня. Иветта, проработавшая в паре с братом годы, и знавшая его настолько хорошо, будто между ними существовала телепатическая связь, смогла бы чутьем угадать, куда он скорее всего в данный момент повернет корабль, и скорректировать прицел соответственно. Ивонна же, работавшая с Жюлем недолго, столь точно угадывала его намерения, и это негативно сказывалось на меткости ее стрельбы. Но все же ее выстрелы прошли достаточно близко от вражеских кораблей и заставили их, в свою очередь, тоже уклониться от курса, что несколько облегчило работу Жюля.

Тут вдруг огонь противника прекратился полностью, так как пять истребителей СИБ, выскочившие неизвестно откуда, появились на поле боя, и всем вражеским крейсерам пришлось изменить курс, чтобы встретить лицом к лицу новую угрозу. Один из крейсеров въехал точно в перекрестье прицела Ивонны, и она с видимым удовольствием одним выстрелом разбила его на множество осколков, недолго светившихся в черном небе красным огнем.

– Брось их, – сказал Жюль жене. – Чактан удирает, а нам нужен именно он. Ли сам справится с этими.

И, не обращая внимания на разгоревшуюся перестрелку, «Комета» рванула через поле боя и повисла на хвосте корабля, продолжая ненадолго прерванное преследование. Корабль Чактана нырнул в атмосферу и пошел по сложной спирали вниз, намереваясь приземляться. Жюль не выпускал его из наблюдения ни на секунду и сразу же ввел координаты его орбиты в корабельный компьютер, чтобы выяснить, где именно преследуемое судно намеревается сесть. Компьютер перевел цифры в соответствии с планетарной сеткой координат и навел телескопические камеры на место предполагаемой посадки.

Изображение появилось на центральном экране – и оба агента так и ахнули. Их взору предстала крепость, толстые стены который охватывали площадь не менее пятидесяти гектаров. Основное здание представляло собой четыре соединенные между собой башни – массивные каменные цилиндры, поднимавшиеся на высоту двадцати этажей. Возле этого комплекса находилось частное взлетно-посадочное поле для космических кораблей – с которого, вне всякого сомнения, и поднялись атаковавшие их семь крейсеров, и к которому теперь стремительно подлетал Чактан. По всей территории укрепления виднелись зловещего вида приземистые глухие сооружения; случайный наблюдатель мог бы решить, что эти странные архитектурные излишества – всего лишь фантазия владельца, но, на опытный взгляд Жюля, они выглядели точь-в-точь как оборудованные огневые позиции для тяжелой артиллерии.

– Тот, кто планировал этот сад, рассчитывал на битву, – заметил Жюль.

– Твое предположение оказалось верным, – признала Ивонна. – Это действительно сам герцог – никто из мелкой сошки не смог бы построить столь внушительную крепость.

– Придется нам сменить тактику. «Комета» не рассчитана на маневрирование в воздухе, а если мы приземлимся там же, где и Чактан, то первый же выстрел разнесет нас на такие мелкие кусочки, что в решете не унесешь.

Еще не договорив, он начал опускать корабль в верхние слои атмосферы Трегании, затем включил автопилот, чтобы корабль шел по орбите на заданной высоте. После этого Жюль и Ивонна отправились на корму, где в своем гнезде плотно сидел их воздушный автомобиль, Служебный Специального Назначения. Они включили внутренние системы автомобиля и привели в действие механизм, управляющий заслонным щитом: сразу же створки герметичного прозрачного купола сомкнулись над ними. Затем, подчинясь команде, отданной с панели управления воздушного автомобиля, «Комета» раздраила люк, и крошечный автомобиль полетел прочь от корабля, вниз, к поверхности Трегании.

Казалось, он просто падает, но на самом деле он скользил по тщательно намеченной траектории, и каждый метр проделанного им пути проходил под контролем Жюля. Жюль намеревался опустить автомобиль неподалеку от крепости, на небольшом расстоянии от стены.

– Они еще не знают про этот автомобиль, – объяснил он свои действия Вонни. – Но если мы спустимся прямо им на голову, они обязательно собьют нас – хотя бы ради того, чтобы попрактиковаться в стрельбе по движущейся мишени. Эти пушки нацелены вверх в расчете на возможную атаку с воздуха. Если мы полетим низко, пушки не причинят нам никакого вреда.

На своих экранах они видели, как корабль Чактана опустился на взлетно-посадочное поле и как все летевшие на нем бросились под укрытие стен крепости. Сами они спустились только через пять минут, в километре севернее стены. Жюль заставил автомобиль зависнуть в воздухе на несколько минут, чтобы вместе с Ивонной проверить исправность вооружения машины. Когда последний индикатор на панели загорелся зеленым, что означало полный порядок, Жюль коротко кивнул жене.

– Теперь держись, – сказал он. – Поехали.

Маленький автомобиль рванул вперед с бешеной скоростью, и стена стала стремительно надвигаться на них. Но Ивонна одним нажатием кнопки включила лазер высокой интенсивности, который мгновенно разрушил целую секцию стены перед ними. Они промчались сквозь стену и оказались на территории крепости. Когда они пролетали мимо башен в первый раз, Ивонна обстреляла строение из тяжелых мультибластеров. Башни дрогнули, но устояли; очевидно, наружная каменная кладка являлась декоративной и скрывала настоящую крепкую броню. Автомобиль пролетел мимо башен, прежде чем они успели дать второй залп, но агенты не торопились. Они видели перед собой достаточно других заслуживающих внимания целей, а башни могли подождать, пока они не обогнут крепость и не вернутся опять,

Жюль запомнил планировку территории крепости, еще наблюдая ее с воздуха, и спланировал свой маршрут с безупречной точностью. Он рванул машину к первой огневой позиции с такой скоростью, что защитники крепости не смогли за ним уследить. Даже если бы пушка была установлена в расчете на отражение атаки с земли, все равно никто не рискнул бы стрелять из нее по быстро движущейся машине из опасений, что луч, не поразив намеченную цель, попадет в башни. Крепость не могла обороняться от осы.

Д'Аламберы же не преминули очень скоро показать свое жало. Жюль вел автомобиль по крутой дуге, охватывающей всю территорию крепости, что обеспечивало Ивонне прекрасную возможность поупражняться в стрельбе. Впрочем, упражнения не понадобились: ей хватило одного выстрела. За какие-то несколько секунд пушка перед ними превратилась в столб огня и черного дыма, а маленький зловредный автомобиль уже мчался к следующей цели.

Защитники крепости храбро пытались отразить атаку вторгшихся в их пределы агентов СИБ, но попытки их самым жалким образом провалились. Большинство огневых позиций создавалось под тяжелые орудия, способные остановить атаку из космоса, и именно на тяжелых орудиях базировалась оборона крепости. Защитники, рассеянные по всей территории, имели при себе только обыкновенные ручные бластеры, сила которых не могла преодолеть защитное поле воздушного автомобиля д'Аламберов.

Жюль вообще не обращал внимания на огонь ручных бластеров, а сосредоточился на уничтожении тяжелых орудий. Одно за другим падали они – Вонни стреляла без промаха. Позже Жюль пожалуется, что все эти орудия – всего лишь неподвижные мишени и попасть в них пара пустяков, но сейчас его заботило только одно: скорее выполнить работу. Наконец последняя огневая позиция была уничтожена, Жюль поднял автомобиль повыше и не спеша полетел вокруг четырех башен, представлявших собой главное здание.

Защитники крепости еще продолжали стрелять, но защитный экран, окружавший автомобиль СИБ, мог выдерживать куда как более сильный огонь. Пока Жюль неторопливо кружил коршуном вокруг башен, Вонни сбросила целую серию бомб, от взрывов которых земля под ними затряслась и одна из башен частично рассыпалась.

Вдруг их радио затрещало – кто-то связался с ними на стандартной частоте СИБ.

– Вомбат, это Ли. Мы решили проблему на верхнем этаже, а теперь спускаемся вниз с тремя кораблями, если они вам нужны.

В это самое мгновенье Вонни ткнула пальцем в экран. На вершине одной из башен кто-то поднял белый флаг. Деплейниане с облегчением откинулись на спинки кресел.

Они еще некоторое время парили в своем автомобиле над крепостью, наблюдая за тем, как садились корабли Ли и как Ли брал дело в свои руки. Защитников крепости выводили под дулами бластеров. Всех их отправят в местный штаб СИБ для допроса.

Жюлю тоже придется нанести визит в штаб, чтобы местный врач осмотрел его обожженные ноги и начал курс лечения. Но активное участие д'Аламберов в этом деле подходило к концу. После того как они проинструктируют Ли относительно тех вопросов, что ему следует задавать, они могут наконец вернуться на ДеПлейн.

ГЛАВА 15
ДУЭЛЬ НА ХОЛМЕ

А на Пуританин ситуация по-прежнему продолжала оставаться напряженной. Невзирая на бесконечные обращения Фиц-Хью, Бейволы упорно отказывались от переговоров, пока Треза Клунард не придет в сознание.

Большую часть времени Пайас проводил за скучным занятием: держал шнур «включателя-покойника». Иветта же отдыхала, правда, не выпуская пистолета из рук. Ее левое плечо продолжало болеть, но она переносила боль стойко, и только тщательно присмотревшись, Пайас мог понять, какие муки она испытывает.

Один раз, когда Иветта ненадолго подменила его у шнура, Пайас прошелся по арсеналу и осмотрел его содержимое. Здесь находилось не только множество стрелкового оружия, но и крупные орудия тяжелого типа на мобильных треногах. Ящики взрывчатых веществ и коробки с кислотными взрывателями, необходимые для использования взрывчатки. И ряд за рядом стояли бронированные скафандры, необходимые при ведении боя в космосе. Пайас все это взял на заметку, а затем вернулся на свой пост и сменил Иветту у шнура.

Наконец, по прошествии какого-то времени, показавшегося им вечностью, новый голос, усиленный рупором, раздался у подножия холма:

– Это Треза Клунард. Насколько я поняла, вы желали говорить со мной.

Пайас опять взялся за рупор:

– Совершенно верно. Хотя тебе, возможно, и трудно в это поверить, сестра Треза, но мы не желаем никакого зла лично тебе.

– Странным образом вы демонстрируете свои намерения.

– Мы могли убить тебя там, в конторе, стоило нам только пожелать. Но мы не хотели бессмысленного кровопролития. И сейчас этого не хотим. Мы намерены лишь сообщить тебе, что в ваших рядах кроется предатель.

– Зачем тебе делать что-то для меня?

– Сестра Треза, мы оба работаем служителями Господа. Согласен, наши теологические убеждения расходятся в достаточной степени – можно даже сказать, что они диаметрально противоположны, – но даже ты должна согласиться, что никогда я не советовал никому идти против воли Господней. Мы по-разному интерпретируем эту волю, но, поверь, я искренне стою за дело Господа.

– По всей видимости, это так – Клунард по-прежнему держалась настороженно.

– Тогда я скажу тебе, скажу как человек, любящий Бога не меньше тебя, что изменник, затесавшийся в ряды твоей организации, предает не только тебя, но и меня, и Пуританию, и все Человечество. Это лицо присоединилось к твоей организации с единственной целью – разрушить ее, исказить ваши цели так, чтобы они служили единственно ее мирским интересам. Она воспользуется силами организации, которую ты создала, не для битвы за дело Господне, а для услужения своим хозяевам, рвущимся к власти. Она бесстыдно пользуется тобой в самых подлых целях, и сама она раба тех самых машин, которые ты так рьяно обличаешь.

Он остановился на мгновенье, чтобы перевести дыхание, и Иветта, воспользовавшись паузой, спросила его:

– Разве ты не собираешься сказать, что Фиц-Хью просто машина?

– Надо всегда сообщать публике только то, во что она готова поверить, и не более того, – сказал Пайас в сторону, обращаясь к жене. – Клунард достаточно трудно будет убедить даже в том, что Фиц-Хью предательница; если я сообщу, что она еще и робот, меня примут за лжеца.

Из-за разговора с Иветтой пауза затянулась, и Клунард поспешила ввернуть собственный вопрос:

– Кого конкретно в моей армии ты обвиняешь? Пайас набрал в грудь побольше воздуха.

– Я обвиняю Элспет Фиц-Хью. Обвиняю ее в том, что она предает тебя, предает Империю и предает самого Бога.

У подножия холма воцарилось ошеломленное молчание.

– Никто во всей Вселенной не был мне верен так, как сестра Элспет.

– Никто так хорошо не притворялся, – отпарировал Пайас.

– Какие доказательства ее вины ты можешь представить?

– У меня нет никаких улик. Но я тщательно изучил это дело, и все выводы неопровержимы.

– Если твоя теология ложна, то почему я должна считать, что твои рассуждения лучше?

– Потому что мы в тупике, сестра Треза. Тебе хотелось бы узнать, как выйти из него. Мой тебе совет: выдай нам Элспет Фиц-Хью, и мы удалимся мирно. Нам ничего больше от тебя не надо.

– Скорей я выдам свою собственную правую руку, – крикнула в ответ Клунард. Пайас не ответил, и на несколько минут в лагере воцарилась тишина. – Брат Кромвель! – закричала в рупор Клунард снова.

– Да?

– Сестра Элспет внесла предложение. Лично я считаю весь этот спор совершенно смехотворным и лишенным всяческих оснований, но она полагает, что к нему следует отнестись серьезно. На нее брошена тень, и она желает получить возможность восстановить свою честь в глазах Бога и людей.

– И как она намерена проделать это?

– Она предлагает дуэль. Ты и она вступите в схватку, один на один, оба невооруженными, на глазах у нас всех. Если ты победишь, получишь все, что хочешь, и вы оставите нас в покое. Если она победит, ты перестанешь угрожать нам, и мы надеемся, что и жена твоя тоже сдастся.

– Я полагал, что суд Божий вышел из моды во времена Инквизиции, – пробормотал Пайас себе под нос.

Словно прочитав его мысли, Клунард продолжила:

– Я говорила сестре Элспет, как мне не хотелось бы подвергать ее жизнь опасности ради такой глупой затеи, но столь велика ее вера, что она убеждена – Господь даст ей силы, подобно тому как Он дает мне силу сгибать металлические бруски.

– Khorosho, я согласен, – сказал Пайас. Иветта посмотрела на него широко открытыми глазами.

– Ты что, с ума сошел? Фиц-Хью никогда бы не предложила дуэль, если б хоть на секунду сомневалась в твоем поражении. Не забывай, она робот – она сильнее, быстрее и обладает лучшей реакцией. В рукопашном бою тебе ее не победить.

– Она не сможет бороться со мной в полную силу и проявить всю свою быстроту тоже не сможет, – спокойно ответил Пайас. – Доверие даже этих людей к чудесам простирается только до определенных пределов. Она не может проявить слишком уж сверхчеловеческие силы, не заставив их призадуматься – а ты, надеюсь, не забыла о том, что эти роботы панически боятся обнаружить свою природу.

– Ей совсем не обязательно применять свои силы полностью. Все, что нужно, – это оказаться чуть-чуть быстрей человека и совсем немного сильнее. Один сильный удар по шее вполне способен убить, не вызвав у аудитории никаких подозрений.

Пайас самоуверенно улыбнулся:

– У нас, у цыган, всегда имеются военные хитрости про запас. Я буду осторожен.

Несколько мгновений спустя Пайас появился в дверях арсенала и окинул взглядом собравшуюся армию и Клунард с Фиц-Хью, стоявших впереди.

– Я один и безоружен, – крикнул он, раскидывая руки в стороны и показывая, что у него при себе нет оружия. – Моя жена внутри, и она по-прежнему держит шнур. Если окажется, что против меня затевались какие-то козни, она немедленно отпустит его.

– А как насчет вас? – спросила Фиц-Хью. – Вы выполните условия договора, если ты проиграешь?

– Богом всемогущим клянусь, что выполню, – сказал Пайас. – И моя жена заверила меня в том же. Но если вы нарушите слово и ты пустишь в ход какое-либо оружие, кроме того, которым одарила человека природа, тогда соглашение аннулируется и я стану защищаться так, как сочту нужным.

– Согласна, – ответила Клунард, прежде чем Фиц-Хью успела вмешаться.1

Женщина-робот шагнула вперед. Она теперь обернулась спиной к Клунард и армии, и Пайас заметил, что губы ее кривит едва заметная усмешка. Она знала, что на этой планете с тройной гравитацией нет никого сильнее и стремительней ее. А если ее противник вздумает применить оружие, она сумеет среагировать достаточно быстро и успеет увернуться, кроме того, это раз и навсегда заклеймит Пайаса как лгуна и обманщика.

Пайас стоял слегка пригнувшись. Снег под ногами начинал раскисать от множества прошедших по нему ног. В данный момент он имел некоторое преимущество – Фиц-Хью придется двигаться вверх по склону, чтобы приблизиться к нему. Но это преимущество ненадолго: если он хочет, чтобы его замысел претворился в жизнь успешно, ему придется намеренно уступить и заставить ее повернуться лицом к войскам и Трезе Клунард, стоявшим внизу у подножия холма.

Фиц-Хью приближалась со спокойной уверенностью несомненного победителя, в то время как Пайас напрягся и изготовился к прыжку. В одном Иветта была права: позволь он роботу нанести хоть один серьезный удар – и он обречен. Даже если она и не убьет его сразу, все равно этот удар нанесет ему достаточно серьезное повреждение, сделает беспомощным и даст ей возможность прикончить его не спеша. Он должен победить, помешать ей приблизиться к нему, и несмотря на самоуверенность, которую он демонстрировал в присутствии Иветты, он несколько сомневался в удаче.

Женщина-робот подошла и остановилась в двух метрах от него. В течение почти минуты противники смотрели друг на друга и не двигались. «Мне нет смысла делать первый ход, – думал Пайас. – Пускай всю работу выполняет она».

Наконец Фиц-Хью наскучило это бессмысленное противостояние, она сделала ложный выпад левой рукой и пошла по направлению к Пайасу с правой ноги. Агент СИБ не двигался с места, сколько возможно, стараясь убедиться, что не последует никаких других отвлекающих маневров, и в последнее мгновенье отпрыгнул с пути нападающего робота. Робот пролетел мимо с вытянутой рукой, которой собирался ухватить Пайаса за рубашку. Агент СИБ полагал, что сила инерции заставит ее пробежать несколько метров, но она сумела развернуться на снегу раньше, чем он ожидал, и сразу же кинулась в атаку снова. От этого удара он сумел увернуться только потому, что весьма неграциозно, но зато очень кстати поскользнулся и упал на землю. Он быстро вскочил на ноги, едва она промчалась мимо, напоминая себе, что нельзя недооценивать ее возможностей.

– В чем дело, брат Кромвель? – насмешливо спросила Фиц-Хью. – Не покинул ли тебя Господь твой?

Пайас не удостоил ее ответом. Робот мог позволить себе разговоры, потому что не нуждался в воздухе для поддержания жизни. Пайас предпочитал дышать и копить силы для броска.

Еще трижды атаковал его робот, и пока Пайасу удавалось увернуться – но он чувствовал, что каждый раз приближает его к ошибке, которая может оказаться для него роковой. Родная планета Пайаса Ньюфорест имела немного меньшую силу тяжести, чем здесь. При обычных обстоятельствах разница эта не имела значения, но в стрессовой ситуации даже незначительное отклонение могло сыграть роковую роль. Пайас уставал чуть больше, чем должен бы. Он понимал, необходимо быстрее начать действовать, иначе робот сумеет убить его прежде, чем он пустит в ход свою военную хитрость.

Он чуть сдвинулся и встал так, чтобы его уловка могла сработать. Во все время схватки он шаг за шагом перемещался вниз, к подножию холма, стараясь оказаться как можно ближе к Клунард и ее армии. Он хотел, чтоб все они получили возможность как можно лучше разглядеть то, что вскоре должно было обнаружиться. Теперь он приблизился к зрителям уже достаточно. Робот стоял еще ниже его на склоне холма и готовился к новой атаке. В прошлом робот каждый раз проскакивал мимо него, разворачивался наверху и снова бросался в атаку вниз по склону; Пайас молил небо, чтобы робот проделал все в том же порядке хотя бы еще один раз.

В ожидании атаки он слегка встряхнул свой правый рукав, так что ампула, которую он там заблаговременно спрятал, скользнула ему в руку. Эту ампулу он извлек из взрывателя кислотного типа еще в арсенале. Невзирая на данную клятву, Пайас считал себя вправе прибегнуть к такому средству – робот ведь использовал оружие, которым человека природа не наделяла, – самое себя. Пайас понимал, что у него есть только одна-единственная возможность бросить ампулу, так что придется постараться; кроме того, нужно попасть в место, где много неприкрытой одеждой «кожи».

Фиц-Хью бросилась на него, и Пайас быстро отступил в сторону, увернувшись от удара в очередной раз, и одновременно швырнул ампулу в лицо робота. Тонкое стекло разлетелось вдребезги, и кислота растеклась по физиономии робота буквально в то мгновенье, когда он готовился к новой атаке.

На сей раз Пайас не оставался на месте, но пробежал несколько шагов вниз, к Клунард и ее армии.

– Я хочу, чтобы ты как следует посмотрела, сестра Треза, – закричал он. – Посмотри на этот механизм, которому ты так доверяла!

Кислота уже успела сильно разъесть искусственную кожу, покрывавшую лицо Фиц-Хью, и теперь взорам присутствующих предстал металл, скрывавшийся под ней. Робот замер, поняв, что он разоблачен, но пока еще не в силах решить, как следует поступить в данной ситуации. Между тем Треза Клунард и ее Армия Справедливых имели прекрасную возможность созерцать металлические детали механизмов, находившихся в голове Фиц-Хью.

– Это просто машина, сестра Треза, – продолжал Пайас, желавший, чтобы суть происходящего наверняка дошла до всех. – Тебя провели те самые машины, к которым, по твоим словам, ты питаешь такое отвращение. Ты прислушивалась к их советам и доверяла им, и они предали тебя и увлекли на ложный путь. Вот эта машина и есть твой враг, а вовсе не я.

Робот, поняв, что к личине Фиц-Хью вернуться уже не удастся, кинулся бежать по направлению к вершине холма, причем двигался он со скоростью, не свойственной ни одному человеку. Но он успел пробежать только несколько десятков метров, так как внезапно луч бластера, вылетевший из дверей арсенала, зашипел»в воздухе и попал роботу прямо в грудь. Сраженный выстрелом Иветты, робот повалился на землю. Какое-то время машина еще трещала и шипела, и искусственные конечности ее подергивались, затем она замерла.

Совершеннейшая тишина опустилась на склон холма – на целых полминуты. Затем несколько наиболее храбрых бойцов Армии вышли из рядов и направились вверх по склону, желая осмотреть труп. Луч бластера обнажил корпус робота еще больше, и теперь его механическое строение стало очевидно для всех. Бойцы посмотрели на Фиц-Хью, затем взгляды их обратились к Трезе Клунард. На лицах солдат появилось совершенно новое выражение. До этого мгновенья Треза Клунард являлась для них если и не божеством, то по крайней мере святой. Но теперь, своими глазами увидев, как ловко ее сумела провести машина, символ зла, по ее проповедям, обожание и благоговение стали уступать место совсем другим чувствам.