Текст книги "Великие авантюры эпохи"

V

Начавшаяся мировая война окончательно уничтожила любые надежды Требича на то, что ему удастся оживить заглохший на Балканах бизнес. Игнац сидел в Лондоне, раздавленный ворохом проблем.

Безденежная жизнь в Лондоне заставила Игнаца предложить свои услуги британскому правительству. Пост, полученный им, не впечатлял – он стал работать в цензурном комитете британского Министерства обороны, что для Требича казалось настоящим унижением – после того как он был депутатом парламента и руководителем крупного бизнес-предприятия, ему было неловко и неудобно становиться обычным мелким клерком, не принимающим серьёзных решений. Он продержался на этой работе всего несколько недель, после чего ушёл в отставку.

Долги и постоянное давление заставили Требича пойти на отчаянные меры – он подделал подпись своего патрона Раунтри на гарантийном письме к кредитору и получил таким образом продление срока выплаты кредита. Обман вскоре вскрылся. Игнац потерял доверие и поддержку магната, а от уголовного преследования его и вовсе спасло лишь заступничество британских спецслужб.

Разве такие мелочи могли смутить Игнаца? В его голове к тому моменту уже созрел очередной амбициозный план. Добившись аудиенции с офицером британской морской разведки, он предложил ему такую схему: Требич отправляется в нейтральные Нидерланды, контактирует с немецкой разведкой и становится двойным агентом, скармливая немцам фальшивую информацию о состоянии британского ВМФ. Разведчики были не впечатлены предложением – план казался им детским и наивным, – но Требич понял это как легкое одобрение и предложение провернуть схему самому, показав разведке, что он инициативен и хитёр.

В декабре 1914 года Требич действительно отправился в Нидерланды, где предложил свои услуги немецкому резиденту в Нидерландах Гнейсту. Тот был совершенно не впечатлён предложением Требича, как и им самим, не поверив ни в его историю, ни в перспективы дальнейшего сотрудничества. Это, впрочем, не помешало ему поделиться некоторым количеством информации с Игнацем. Последний прибыл в Англию в начале января 1915 года; перед отбытием из Роттердама Игнац подписал большой меморандум, в котором излагал свои условия сотрудничества с германской разведкой.

Возвращение в Англию получилось совершенно не триумфальным. Его похождения в Голландии показались британским разведчикам и политикам настолько подозрительными, что теперь ему всерьёз начал угрожать арест, а в дальнейшем, возможно, и трибунал за измену новой родине. Требич, который надеялся на награду и постоянную работу на разведку в Великобритании, был взволнован и напуган.

Но Игнац не имел совершенно никакого желания близко знакомиться с британской тюремной системой. В конце января 1915 года он вышел из дома, в котором жила его жена и их дети – и уехал навсегда. Большую часть своей последующей жизни Игнац проведёт в бегах – но в тот момент он ещё об этом не знал.

VI

Британская разведка оперативно отправила своим агентам в Европе (прежде всего в Роттердаме) шифровку, в которой предупреждала о бегстве двойного агента, обладающего большим количеством секретной информации. В качестве необходимых мер противодействия – арест.

«Занимался подделкой документов. Обвиняемый путешествует на пароходе, который, как ожидается, прибудет в порт Роттердама примерно в указанную ниже дату. 36 лет, выглядит старше своего возраста, рост пять футов девять дюймов, толстый, волосы черные, на макушке лысина, глаза черные, большие уши, свежий цвет лица, носит очки, еврейская внешность, очень эмоциональный».

Такого описания – пусть и очень скупого – было бы, конечно, достаточно для опознания столь яркой личности, как Требич-Линкольн. Однако британцы немного опоздали с рассылкой шифровок – на самом деле в этот момент Требич-Линкольн уже добрался до США. Америка всё ещё оставалась в тот момент нейтральной стороной, и её благосклонности и поддержки надеялись добиться и Антанта, и Центральные державы. Но Штаты и американский политический класс вовсе не торопились вступить в мировую войну.

В Америке нужно было обустраиваться – и Требич начал вгрызаться в «землю свободы». Уже на старте ему повезло – в Нью-Йорке в этот момент жило трое его братьев; с двумя из них у него были непростые отношения, но с третьим, Лайошом Тарчаи, заметным социалистическим политиком и журналистом, Требич дружил. За несколько месяцев Лайош одолжил Игнацу больше 130 долларов – тот же истратил их почти сразу же, пытаясь каким-нибудь образом зацепиться за большее богатство.

Одним из направлений поисков вновь стала немецкая разведка. Помня о подписанном в Роттердаме меморандуме, Игнац вышел на связь с немецкой резидентурой в США – ей тогда руководил Франц фон Папен (в будущем он станет предпоследним канцлером Веймарской Германии, которая уже на всех парах неслась к нацистской диктатуре). Неизвестно, встречался ли Требич с фон Папеном, но даже если эта встреча действительно произошла, смысла она для обеих сторон имела мало – немцы были уверены в том, что Игнац абсолютно бесполезен как агент, и не ценили высоко его услуги.

В шифровке в Берлин Франц фон Папен писал о том, что решил ни в каком виде не сотрудничать с бывшим британским депутатом. Это стоит считать достаточно значимой информацией – фон Папен не зря ел свой хлеб военного атташе и резидента: в том же году его выслали из США за шпионаж. Но тем не менее в Требиче он не видел для себя никакой пользы.

Но и в этой ситуации Игнацу удалось найти неплохой выход из положения. Он связался с журналом New York World Magazine и продал ему свою историю, которая была опубликована в двух номерах под общим заголовком «Откровение Т. Т. Линкольна, бывшего члена парламента, ставшего германским шпионом». Публикация произвела фурор: романтизируя собственную биографию до 1910 года, Требич всё-таки признавался в работе на германскую разведку.

Эта публикация, абсолютно антианглийская по духу, вызвала серьезное раздражение у британского правительства. Его представители наняли частных детективов из агентства Пинкертона, чтобы те нашли Требича-Линкольна. В августе 1915 года Игнац был арестован в Бруклине по запросу со стороны британского консула. Беглеца обвиняли не в шпионаже или измене, а в подделке документов – чека Раунтри на 1100 фунтов. На публичных слушаниях Игнац постоянно признавался в своей работе на немецкую разведку, громогласно заявляя, что именно по этой причине Великобритания требует его экстрадиции, а не из-за мошенничества (которое он безоговорочно отрицал). Суд был скорым – Требича приговорили к высылке в Британию.

И здесь ему снова повезло. Вместо того чтобы сразу же отправить надоедливого и скандального субъекта подальше из страны, американский юридический аппарат находил одну причину для отсрочки за другой, всё откладывая и откладывая высылку. Дело, как выяснили вскоре британские дипломаты, было в том, что среди американских судебных маршалов, которые и занимались процессом экстрадиции, было огромное количество прогерманских офицеров, которые сопереживали Игнацу и не хотели помогать Великобритании.

Более того, они даже организовали вполне сносные условия для своего подопечного. В письме жене Игнац писал:

«Надзиратель и охранники относятся ко мне очень хорошо, и у меня есть много привилегий, в которых отказывают всем остальным заключенным. Некоторые из охранников проводят часы рядом с моей камерой, разговаривая со мной. Меня также иногда посещают немцы и дают мне сигары и сигареты, что очень приятно».

Амбициозный и никогда не унывающий Линкольн, даже сидя в нью-йоркской тюрьме, продолжал строить грандиозные планы. Он связался с американским Бюро расследований (служба, предшествовавшая ФБР), написав в нём о своей готовности помочь контрразведчикам с расшифровкой немецких шифрограмм и выявлением агентурных сетей. Конечно, это был блеф – ни о тайных кодах, ни о секретных агентах Требич-Линкольн не знал практически ничего. Но в этой работе он видел возможность зацепиться за жизнь в США – а значит, можно было и рискнуть.

Хотя сначала в Бюро отнеслись к Игнацу с огромным недоверием, почему-то было решено попробовать испытать его в деле. Ему предоставили перехваченные немецкие шифровки, дали возможность покидать тюрьму в любое время (но с сопровождением) – и попросили лишь одного: поскорее разобраться с шифром.

Игнац же никуда не торопился и начал затягивать сроки сдачи проекта. С каждой неделей сотрудники Бюро расследований всё сильнее сомневались на его счёт, подозревая, что ставка на такого агента оказалось проигранной. А сам же Требич-Линкольн был занят совсем другим делом – он писал книгу, в которой хотел рассказать дополнительные подробности о своем сотрудничестве со спецслужбами.

И действительно, 21 января 1916 года «Откровения международного шпиона» были опубликованы в Нью-Йорке. В книге было ещё больше самовосхваления и самооправдания, чем в газетных статьях, опубликованных летом 1915 год. Игнац решил добавить подробностей своей биографии. Теперь он признавался не только в работе на немцев: выходило так, что он начал сотрудничать с разведкой во времена социального исследования по заказу Раунтри. Требич в красках расписывал, как под прикрытием работы на фабриканта он оказался вхож в круги разведчиков, которые давали ему головокружительно сложные задания, с которыми он с честью справлялся. Свои запросы к британским дипломатам Требич объяснял сложной политической необходимостью, а безуспешные бизнес-предприятия на Балканах – военно-разведывательной необходимостью.

За шесть дней до публикации книги Требич сбежал из тюрьмы. Это оказалось до смешного простой задачей. В очередной раз проработав весь день в офисе американского маршала, Игнац предложил своему конвоиру перекусить по пути в тюрьму. Тот не стал отказываться; двое мужчин отправились в небольшой ресторанчик «Joe’s» в Бруклине. Требич попросил разрешения сходить в туалет – за стол он, конечно, больше не вернулся. Конвоир же был так напуган произошедшим, что доложил о побеге лишь через два дня, в результате дав Требичу достаточно времени для того, чтобы спрятаться как можно лучше.

Газеты смеялись над неуклюжим и неповоротливым юридическим аппаратом, упустившим Игнаца столь нелепо; британцы были в ярости и обвиняли американцев в том, что побег был организован при помощи немцев. Сам же Требич-Линкольн распоряжался свободой самым необычным образом: уже через несколько дней после побега он заявился в редакцию газеты New York American, где дал небольшое интервью сотрудникам издания. После этого он скрылся и несколько недель энергично менял места пребывания – то снимая комнату на Манхэттене, то перемещаясь в Нью-Джерси. Всё это время он успевал отправлять письма во множество газет и неустанно рекламировать в них свою книгу.

В конце концов, он был пойман в конце февраля – его сдал приятель-немец. Требича-Линкольна арестовали на Бродвее; в его карманах полицейские нашли 58 долларов с мелочью, две квитанции из ломбарда на 5 долларов и огромное количество вырезок из статей, в которых упоминалось его имя.

Требич-Линкольн был удивительно упорен в своем сопротивлении. Он даже попытался обратиться в Верховный суд США, протестуя против процесса над собой. Но всё было тщетно – 26 мая 1916 года беглеца посадили на лайнер Камерония и отправили в Англию.

V

В Великобританию Игнац вернулся без помпы и триумфа. В Великобритании его ждала только жена и дети; все остальные лишь мечтали поскорее избавиться от него. Что и произошло – в 1916 году он был отправлен за решётку.

Три года он провел в тюрьме Паркхерст на острове Уайт. Он писал оттуда жалобы на своё содержание, на тюремщиков и охранников, обращался в прессу и всё время вынашивал планы изощрённой мести своим мучителям. В 1918 году британское министерство внутренних дел нанесло неожиданный для Требича удар – он был лишен британского гражданства.

Из заключения его освободили только в 1919 году – британские спецслужбы дождались падения в Венгрии коммунистического режима Белы Куна, так как опасались, что Требич-Линкольн мог принять участие в коммунистическом проекте и стать восточноевропейским Лениным.

Без денег в кармане, без британского паспорта, без зацепок и надежд на лучшее будущее в Британии, Игнац покидал Великобританию. Британское правительство предполагало, что он отправится на родину – в Будапешт. Но тот вовсе не стремился туда – там хозяйничали румынские войска и ситуация оставалась напряженной, сложной и непредрешённой. Вместо этого он уехал в Германию – не зря же он годами признавался в работе на германскую разведку?

Германия 1919 года была страной в состоянии шока: проигравшая войну, потерявшая надежду на то, что планы и мечты станут реальностью, разорванная изнутри, прошедшая через революцию. Экономику штормило, по всей бывшей Германской империи вспыхивали конфликты между ультраправыми и левыми боевыми отрядами. Страну трясло – и уже в тот момент в ней было немало реваншистов, отвергавших послевоенный мир. Они считали его предательством интересов Германии, самой немецкой нации и её нужд.

Именно с такими людьми Требич-Линкольн и стал сближаться. Он влился в крайне правую и милитаристскую среду Веймарской Германии и познакомился с Вольфгангом Каппом (лидером ультраправой Немецкой отечественной партии) и Эрихом Людендорфом (бывшим начальником германского Полевого генерального штаба). Оба они в своих публичных выступлениях презрительно отзывались о политиках, стоявших у руля республики: они считали, что именно из-за них Германия потерпела поражение и сдалась на милость Антанты.

От слов они вскоре перешли к делу. В марте 1920 года, когда Германия должна была начать сокращать армию до предписанных Версальским договором 100 тысяч человек, в стране вспыхнул Капповский путч. Лидером части восставших военных был Вольфганг Капп; его выступление напугало правительство – оно переехало из Берлина в Дрезден. Сам же Капп попытался сформировать свой кабинет министров, что, впрочем, у него почти не получилось. Тем не менее для работы своего недолго прожившего правительства Капп привлёк и Требича-Линкольна – тот был назначен цензором прессы (и на своём посту в основном занимался тем, что безжалостно резал сообщения британских журналистов). Ситуация вышла несколько абсурдная – Капповский путч, направленный против Веймарской республики, был поддержан многими ультраправыми и националистами, среди его организаторов и сторонников было огромное количество антисемитов – однако цензором прессы был назначен беглый венгерский еврей.

В последние дни Капповского путча, когда уже было ясно, что дело идёт к сокрушительному поражению, произошло знаменательное событие. Биограф Требича-Линкольна Вассерштайн пишет о нём так:

«Требич был одним из последних заговорщиков, покинувших здание рейхсканцелярии. Либо там, либо в отеле «Адлон» в последний день переворота Требич столкнулся с двумя молодыми людьми, которые спешно приехали в Берлин из Мюнхена, надеясь присоединиться к движению против Веймарской республики: одним из них был поэт и журналист Дитрих Эккарт, другим – его близкий друг Адольф Гитлер».

Судя по мемуарам Эккарта, встреча действительно произошла, но была очень краткой; двух мюнхенских националистов разочаровала национальность Требича-Линкольна, равно как и крушение надежд на успех путча. Молодые люди отправились восвояси. Капп, предводитель восстания, бежал в Швецию.

Уехал и Требич, хоть и не сразу – он ещё довольно долго ездил по стране, то уезжая из Берлина в Баварию, то возвращаясь обратно. Но когда ему стало понятно, что в Германии ему грозило преследование со стороны правительства, то, в конце концов, с паспортом на имя Вильгельма Людвига, Игнац уехал в Будапешт. Он уже ездил туда годом ранее – тогда по просьбе немецких правых и лично Людендорфа он пытался установить контакт с венгерским диктатором и регентом страны Миклошем Хорти – предполагалось, что в случае победы немецкие правые установят дружеские отношения с венгерским режимом.

Ничего из этого не произошло – и Требич ехал в Венгрию один. Совсем один.

VI

Несмотря на поражение Каппа и бегство, Требич-Линкольн сохранил контакты с немецкими радикальными правыми. Но далеко не все из них были рады, что такой человек как Игнац вообще имеет какое-то отношение к движению.

Многие из них подозревали, что Требич-Линкольн – это «английский шпион, замаскированный под немецкого националиста», и, учитывая предыдущую биографию Игнаца, подобные подозрения не кажутся необоснованными.

В Будапеште и Вене Требич-Линкольн завязал связи с организацией «Белый интернационал», которая объединяла монархистов и ультраправых со всей Европы – немцев и русских, венгров и поляков, итальянцев и югославов. В Венгрии в то время все они были на подъёме – в Париже готовилось подписание Трианонского договора, согласно которому страна должна была попрощаться с половиной своих территорий (Трансильванией, Словакией, Северной Воеводиной), и все мечтали о том, чтобы этого не произошло.

У руководителей «Белого Интернационала» был план, который, как им казалось, мог бы помочь предотвратить неизбежное: необходимо было всего лишь поднять восстание в Германии, Австрии и Венгрии, избавиться от революционных и коммунистических элементов во власти и объединить всех, кто ненавидел Антанту. Игнац же неожиданным образом стал связным между различными частями движения.

Заговор развивался и углублялся, и кто знает, что бы случилось дальше, если бы, с одной стороны, не противодействие заговору держав Антанты, а с другой стороны, не угрозы, о которых узнал Требич-Линкольн. В 1920 году майор Франц фон Стефани, один из заговорщиков (будущий депутат от правых в Рейхстаге), предложил убить Требича во время его ближайшего визита в Будапешт. Хотя другие заговорщики обещали Игнацу, что тот будет в полной безопасности в Венгрии, Требич предпочел не испытывать судьбу и исчез в Вене, захватив с собой целый чемодан, полный секретных документов, изобличающих членов движения.

Захваченные документы он решил использовать для того, чтобы заработать денег – он продал их спецслужбам сразу нескольких стран (Чехословакии, Австрии, Франции, Великобритании), причём, по всей видимости, Игнац и здесь всех обманул, предоставив поддельные документы. В 1921 году ему даже пришлось посидеть из-за этого в австрийской тюрьме, после чего его депортировали из страны.

Дальнейший маршрут жизни Требича был столь же запутанным, странным и своеобразным. Поначалу Требич надеялся вновь отправиться в США, но там он уже был внесён в список нежелательных лиц – и в его услугах вроде бы никто не нуждался. По крайней мере, эта версия считается наиболее популярной, хотя многие считают, что на самом деле как раз в этот момент Игнац и был завербован американскими спецслужбами.

В результате всех этих пертурбаций Требич перебрался в Китай, где он попеременно состоял на службе у различных политических группировок, сражавшихся за контроль над китайскими провинциями. Он предложил свои услуги генералу У Пэйфу, союзнику британцев в регионе. Игнац даже отправился в Венецию, чтобы представлять У Пэйфу на китайско-немецко-австрийских переговорах (большого успеха, правда, ему добиться не удалось). Спустя некоторое время Требич опять перешёл на другую сторону: бросив У Пэйфу, он начал работать на японцев и британцев, предлагая им помощь в устранении китайского генерала.

В конце 1920-х Игнац вспомнил о том, чем он занимался в начале своего пути: он объявил об астральном прозрении и постригся в буддистские монахи. В 1931 году он обустроил собственный монастырь в Шанхае и провёл в этом городе последнее десятилетие своей жизни, работая на британскую и японскую разведку, вымогая имущество у послушников, которые жили с ним в спартанских условиях, и соблазняя юных шанхаек. А ещё он сменил имя – отныне его звали Чао Кунг.

Он всё ещё совершал эскапады. То писал письма генералу Хорти о том, что мечтает вернуться в Венгрию и умереть в ней. То мечтал создать буддийские школы в Европе (но был отовсюду гоним, так как считался шпионом). То вдруг желал лететь в Берлин, чтобы поговорить с Гитлером о Тибете, Индии и Китае (впрочем, ему было отказано во въезде). В конце концов, он даже обещал Германии поднять миллионы буддистов на борьбу с англичанами.

Ничего этого не произошло – Игнац умер раньше, чем успел всерьёз описать свой план руководителям нацистской Германии. В 1943 году, когда крушение очередного германского рейха было уже вполне очевидным, Требич скончался в Шанхае – и на его похоронах присутствовали тысячи человек.

Наверное, ему бы понравилась такая помпа. Он сам, проживший странную и сумрачную жизнь, чувствовал себя осколком того времени, когда большие имена и звучные титулы значили что-то настоящее. В своих странствиях и авантюрах он всё время пытался добиться какого-то величия, какой-то стабильности, которая смогла бы удержать его на плаву во времена сплошных перемен. Но такого благополучия судьба ему не приготовила.

Вместо этого его биография состояла из сплошных подъёмов и спусков, которые сменяли друг друга так быстро, что и ему самому наверняка подчас было сложно уследить за ними. Таким был двадцатый век – эпоха разрушенных биографий, устоев и судеб.