Текст книги "Архэ"

8. Сон

Идею остановиться, отдохнуть, и подумать предложил Кир, и с этой идеей, вопреки его ожиданиям, все, пусть и не сразу, но согласились – нужно сказать, Кир думал, что придется уговаривать. Однако не пришлось. За прошедшие почти полтора месяца все устали: объем подготовительной работы оказался куда большим, чем предполагалось изначально. Отдых, по мнению Фэба, придется весьма кстати, да и начинать второй этап лучше на свежую голову.

Берта, которая нервничала всё больше и больше, тоже поддержала эту идею. Последнее время ей от усталости все время мерещилась какая-то слежка, годы нервотрепки и неизвестности давали о себе знать. Кир, который иногда ночевал с ней в одной комнате, потихоньку рассказал Иту и Скрипачу, что Берта спит плохо, и даже кричит во сне – в результате оба мужа волевым решением постановили, что спать Берта теперь будет только с ними, и старались находиться при ней неотлучно. Фэб, который тоже спал плохо, вскоре перебрался в ту же комнату, Кир, посмотрев на это дело, через пару дней приволок туда же свою подушку и одеяло, и вся семья в результате теперь ложилась спать впятером, как в первую ночь в доме.

– Мы сходим с ума, – грустно констатировала Берта, в очередной раз оглядывая утром разоренное «лежбище котиков», как их общую кровать окрестил Скрипач. – Ребята, это не нормально.

– Нормально, – отмахнулся Кир. – Зато хоть высыпаться начали. Только не надо говорить про «куда высыпаться», – попросил он. – Осточертело уже. Пошлая, заезженная шутка.

– Я вроде бы не собиралась это говорить, – возразила Берта. – Ит, а ты высыпаешься? Вечно ты с краю…

Ит пожал плечами. С краю он так и так ложился почти всегда, он привык так спать, но сейчас причина того, что он выбрал край кровати, была иной, и говорить про эту причину он никому не хотел.

* * *

Эри и Саб тоже нервничали, но когда Саб узнал истинную причину, терзавшую Эри все эти дни, он слегка опешил. Как-то раз они улетели на полдня в Саприи, купить кое-что по мелочи, посидеть в кафе, и просто погулять. На обратной дороге Эри предложила слетать ещё и на море, и Саб согласился – можно лишний раз искупаться. Ну и что, что осень? Вода еще теплая, по крайней мере, для Саба она в самый раз. Да и народу никого.

Катер посадили неподалеку от полосы прибоя. Сперва немного походили вдоль воды, потом Саб сплавал туда-сюда, до больших камней и обратно, и они вернулись к машине. Саб уже хотел было взлетать, но Эри остановила его.

– Не торопись, – попросила она. – Слушай, пока нет никого… я хотела поговорить. Мне… даже не знаю. Мне не по себе сейчас. Очень сильно не по себе.

– О чем ты? – не понял Саб. Он вытер своей же майкой волосы, и сел напротив Эри. – Что-то случилось?

– Пока ничего, но… – казалось, Эри с трудом подбирает слова. – Я… я не понимаю, зачем мы это делаем. Какой в этом всём смысл? Раньше я не задумывалась об этом, а теперь… Саб, может быть, мы зря это всё затеяли?

Саб недоуменно посмотрел на неё.

– Я не понимаю, я перестала понимать, для чего это, – Эри опустила голову. – Мы что-то делаем, столько сил тратим… зачем? Какой в этом толк?

– Так, стоп, – Саб нахмурился. Хотел было надеть майку, но обнаружил, что она мокрая, и передумал. – Что-то ты совсем не то говоришь, детка. Откуда такие мысли взялись? Мы же с тобой еще давным-давно поняли, что сделать то, что мы делаем, необходимо.

– Для кого это необходимо? Чтобы этот чертов Торк не захватил мир? – горько усмехнулась Эри. – Так он и не захватит. Мир слишком большой, он подавится, не хватит его одного на вселенную. А они…

– Ты ведь на них, считай, всю жизнь положила, – тихо произнес Саб. – Кто в духовку голову засунул, когда не узнали, а? Ты к этому моменту столько лет шла, и в одном шаге от цели пасуешь? Почему?

– Саб, а вдруг… – Эри тихо заплакала. – Вдруг окажется так, что мы вовсе и не нужны им? Они ведь бросили меня тогда, ты забыл? Бросили и удрали. И я, со всем этим, что у меня в голове, так и не нашла ответа, почему так вышло.

– Мы это обсуждали, и неоднократно, – возразил Саб. – Они испугались, и ты не хуже всех нас это знаешь. Испугались из-за того, что один факт твоего существования, и вещей, которые ты делала, менял в корне всё, что они до этого знали…

– И что с того? – горько спросила Эри. – Ну вот что с того, Саб? Ну да, я умею строить эти мосты… то есть итерации, и, может быть, я что-то еще умею – но ведь они ясно дали понять: катись-ка ты, девочка, со своими умениями куда подальше. Да еще и убить попытались…

Она заплакала.

– Да не пытались они тебя убить! – рявкнул Саб. – Тоже сто раз про это говорили! Они наоборот тебе помочь хотели, вот только про геронто они знали, видимо, меньше, чем ничего, вот и сделали глупость. Глупость, ты слышишь! Но с благими намерениями, а не…

– Саб, я боюсь, – Эри заплакала еще горше. – Ведь может так быть, что… что они… что мы… что мы с тобой вообще не нужны… будем…

Саб усадил ее к себе на коленки, и принялся гладить по голове, как маленького ребенка.

– Ты просто устала, – спокойно говорил он. – Ты очень устала, детка, правда. Не надо, ну что ты. Придумала какие-то глупости, и сама в них поверила. Ну не плачь, пожалуйста. Вот увидишь, все потихоньку образуется. И потом, мы ведь пока не знаем, что и как получится, если вообще получится. Вот закопаем их тогда на веки вечные, и переедем жить в Саприи. На работу устроимся, в клубы будем каждый день ходить…

– Ты… ты можешь… иногда… такое ляпнуть… – Эри начала хихикать сквозь слёзы.

– А что я не так сказал? – удивился Саб. – Я в генетики подамся, если возьмут. Буду кабачки конструировать всякие, тут, говорят, это умение полезное. И вообще, – продолжил он уже серьезное. – Я ведь отнюдь не просто так за ними пошел. То есть даже не пошёл, нет. Понял что-то, – он вздохнул. – Такое понял, что… Эри, знаешь, вот эти твои мысли – они словно бы и не твои, тебе так не кажется? Ты всегда была сильной, а сейчас вдруг, ни с того, ни с сего – такое? Откуда это? Вообще, в принципе, откуда и когда появились у тебя эти мысли?

Эри с удивлением посмотрела на него.

– Не знаю, – медленно проговорила она. – Как-то внезапно. Саб, правда, я не знаю! Еще вчера я думала, как же будет здорово, если всё получится. Да, Берта сто раз говорила, что будет сложно, но меня и сложности эти не пугали. А сегодня, с самого утра… – она осеклась. – Откуда-то выползла эта безнадежность пополам с апатией. Может, это из-за того что Берта сказала? Ну, за ужином, вчера.

– А что она сказала? – нахмурился Саб.

– Ну, что Торк нас будет и дальше отслеживать, и вообще… что она не верит в то, что всё так просто будет… И про Окист… – Эри задумалась. – Саб, я не знаю, откуда у меня это взялось в голове, но откуда-то взялось.

– Слушай, я тебе вот чего скажу, – в голосе Саба звучала его обычная чуть насмешливая уверенность. – Сложно придется? И не сомневаюсь даже. А как же. Цель? Так мы вроде не стреляем ни в кого, мы просто живем, точнее, пытаемся выжить. И кто-то там говорил, что мы еще вроде бы во фрактале, так, может, цель – хотя бы из этого этапа как-то выгрести? Куда-то? Детка, вот что. Давай ты эти все мысли выбрасывай из головы, и сосредоточься на текущей задаче. Договорились?

Эри с легким сомнением посмотрела на него, а затем кивнула.

– Ты прав, наверное, – вздохнула она. – Так и нужно поступить. Вообще, на меня это не похоже.

– А я о чем, – подтвердил Саб. – У тебя есть воля, и еще какая. Такое нытье – это не ты. Я словно с какой-то другой теткой говорил. Ме-ме-ме, бе-бе-бе, – передразнил он. – Самая потеха начнется, чует мое сердце, когда мы эти капсулы заберем, которыми Фэб всем мозги проел. Вот тогда, дорогая, уже я к тебе жаловаться приползу, увидишь. Только не по придуманным поводам, а по самым что ни на есть реальным. Потому что Фэб нам жизни точно не даст. Причем всем.

Эри осторожно высвободилась из его рук, и слезла на пол.

– Ты бы оделся, что ли… ой, нет, не получится. Майка совсем мокрая, – покачала она головой. – Ладно, дома переоденешься. Полетели?

– Только высморкайся, и глаза промой, – посоветовал Саб. – А то поймут, что ты ревела, и вопросов не оберешься потом.

– Ладно, – Эри улыбнулась. – Считай, что это я так проявила слабость. И давай про это никому не говорить, хорошо?

– Хорошо, – серьезно кивнул Саб. – Сказать тебе по секрету, я не просто так тебя о мыслях спросил.

– Почему?

– Да потому что нечто похожее тоже лезло мне в голову сегодня утром, – ответил Саб. – Словно кто-то пытается меня остановить, понимаешь? Теперь же выясняется, что не только меня…

* * *

Следующей ночью Ит снова лег с краю, потому что достаточно ясно осознал – ему снова приснится сон. Тот самый сон, который он видел уже несколько ночей подряд. Вот только если в первые разы этот сон выглядел неясным и смутным, в этот раз, скорее всего, получится разглядеть побольше. Откуда взялась эта уверенность, он при всем желании сам себе не мог ответить, но ни секунды не сомневался в том, что сон придет снова.

Этого сна Ит боялся.

Потому что во сне он снова и снова видел – Берег.

Сперва это всегда был калейдоскоп сменяющихся образов: море, Золотая бухта, разноцветные гидропланы, словно кто-то рассыпал по воде сверкающие елочные игрушки; дороги и улицы, безоблачное небо… Затем картинка менялась, она становилась не такой яркой – скалы, кусты, дорога, идущая вдоль всего Берега, налетающие с гор низкие облака, цепочка драконов со всадниками, тянущаяся куда-то к горизонту. А в конце сна Ит оказывался на той самой поляне, на которой раньше стоял дом Эри, а теперь росли белые цветы, и лежали под ногами спящие бабочки. Вот только окончание сна ускользало от него, досмотреть не получалось. Ит просыпался среди ночи, ощущая смутную тревогу, и подолгу лежал, глядя в потолок, и слушая сонное дыхание остальных.

Однако в эту ночь сон удалось, как он и предполагал, досмотреть до конца. Словно что-то, ни пойми что, пробивалось к нему – и, наконец, пробилось.

Там, в окончании сна, снова оказалась та самая поляна, и снова ему в лицо дул ветер, совсем как тогда, когда они с рыжим шли и считали повороты и шаги. Вот только во сне поляна была не пуста. В ее центре кто-то сидел, неподвижно, скорчившись. Разглядеть фигуру не представлялось возможным из-за ветра, бьющего порывами прямо в лицо, хлещущего по глазам, как плетка. Шаг за шагом он подходил всё ближе к этой фигуре, вдруг ветер стих, словно его выключили и – Ит увидел.

Сидящий был обнажен, он действительно скорчился в траве, но при приближении Ита поднял голову; Ит понял – это Пятый, но не совсем такой, каким тот присутствовал в считках. Это было полупрозрачное, бесплотное существо, тень от тени – но эта тень вдруг заговорила.

– Мы не можем умереть, неужели ты не понял? – произнес Пятый.

Ит опешил – в первый момент ему показалось, что Пятый смотрит прямо на него, но через секунду он сообразил, что нет – тот смотрел сквозь него, не видя, смотрел на кого-то, кто стоял сейчас позади Ита. «Не оборачивайся, – произнес вдруг внутренний голос. – Ты знаешь ответ. Не оборачивайся».

– Холодно, – сказал Пятый. – Такой сильный ветер.

Вокруг них действительно сейчас бушевал ураган, но именно в этом месте поляны ветра не было вообще, совсем – абсолютный штиль.

– Мы и так заперты. Неужели этого мало? – голос упал до едва различимого шепота. – Это было добровольным решением, просто в этот раз мы не захотели идти у тебя на поводу во всём. Довольно. Слышишь? Довольно! – в голосе зазвучали одновременно гнев и мольба. – Уходи. Ты не сможешь.

– Смогу, – голос другого говорившего оказался тяжелым, тягучим. – Проекции аннулированы. Искомое вы скрыли сами, и тем переиграли себя. Глупо. Впрочем, так же глупо, как и всё, что было – до.

– Оставь нас в покое, – голос стал глух и безразличен. – Зачем ты разбудил меня?

– Мне нужно, – глухой, тягучий голос второго говорившего сочился неприязнью. – Я разбужу столько раз, сколько захочу.

– Нет, – в безразличном до того голосе зазвучали вдруг властные ноты. – Это не тебе решать.

Ветер над поляной вдруг стократно усилился, а из травы поднялись в небо тысячи бабочек, образовав вокруг островка безветрия настоящую бурю из бесчисленного количества крыл. Сзади послышался сдавленный вздох и шорох.

– Мы не можем умереть, – едва слышно повторил Пятый. – Не можем…

И всё исчезло.

* * *

Ит проснулся рывком, внезапно, и ощутил, что у него бешено колотится сердце, а дыхание сбивается. Провел рукой по лбу – мокрый, волосы хоть выжимай. С трудом он слез с кровати, подхватил с пола свою одежду, и пошел к выходу из комнаты.

– Куда? – шепнул ему вслед Скрипач.

– Пойду, покурю, – ответил Ит.

Что это было? Сон? Или что-то другое?..

Он спустился на первый этаж, налил себе воды, залпом выпил полчашки. Понемногу стало отпускать, сердцебиение успокаивалось. Он оделся, долил в чашку еще воды, и вышел на улицу. Сел на лавку, прислонился спиной к каменной стене дома. Закурил. Вскоре на крыльце послышались шаги.

– Ну и что тебе приснилось? – без обиняков спросил Скрипач.

– Тебе тоже? – вопросом на вопрос ответил Ит.

– Поляна, – Скрипач сел рядом, тоже вытащил из пачки сигарету.

– Угу, – подтвердил Ит. – Та самая. Кажется, мы зря его тогда просветили.

– Может, и так, – подтвердил Скрипач.

– Он их нашел, – Ит покачал головой. – И что дальше делать?

– Вытаскивать их оттуда поскорее, – пожал плечами Скрипач.

– А если он туда снова заявится, а там никого нет? – возразил Ит.

– О-па… про это я не подумал, – признался Скрипач. – Хреново.

– А я про что. Но… выбора у нас нет. Кажется. Потому что, если судить по этому самому сну, хреново будет и так, и этак. И потом, эта фраза… – Ит не договорил.

– Какая? – спросил Скрипач. – Я не всё слышал.

– «Мы не можем умереть», – ответил Ит. – Не понимаю, что это может значить.

– Ну, видимо, то, что они не могут умереть, – пожал плечами Скрипач. – Конечно, странно, но почему бы и нет?

– Это не логично, – покачал головой Ит. – И потом, в контексте самого разговора фраза прозвучала странно. Словно он… оправдывался, что ли. Не пойму. Но меня больше волнует, что делать дальше?

– Как это – что? – удивился Скрипач. – Рисковать, конечно. Смотри. Мы их вытаскиваем. Потом – либо он обнаруживает, что их нет, и разносит тут всё к чертям собачьим, либо он не обнаруживает ничего, и, соответственно, ничего не происходит. Что скажешь?

– Да ничего. Ты прав. Раз уж мы в это ввязались… – Ит поежился. – Ладно, где наша не пропадала. Только, думаю, тянуть нельзя. Надо быстрее. Пока он не опомнился. Заметил, как его славно оттуда этими бабочками вынесло?

Скрипач недобро ухмыльнулся.

– Ещё бы, – кивнул он. – Слушай, а вот интересно. Они нас не видели. Оба не видели. Как думаешь, почему так получилось? И почему мы вообще с тобой попали на эту поляну, и нам позволили увидеть этот разговор?

– Есть у меня кое-какие мысли, но озвучивать пока не буду, – покачал головой Ит. – Хотя, сдается мне, наша мудрая жена не просто так убрала кое-чьи вещички в свою кладовку…

* * *

Про этот общий сон, разумеется, рассказали всем во время завтрака – реакция получилась ожидаемая. Надо действовать, как же жалко Мотыльков, что там вообще происходит, вот бы узнать, риск велик, но когда мы без него обходились… и прочее, прочее, прочее. В конце концов Фэб, который больше слушал, чем говорил, поднялся, и сказал, что предлагает начать второй этап операции завтра, в ночь. Последний день отдыхаем и готовимся, предупреждаем заинтересованных, и приступаем. Больше тянуть и откладывать не следует.

– Согласен, – тут же кивнул Саб. – Действительно, хватит уже. А то вам сны снятся, а кое-кто уже душевное равновесие теряет.

Он посмотрел на Эри строгим взглядом, та обреченно вздохнула, и сказала:

– Чистая правда. Мне такая муть в голову лезет, что самой страшно делается. Словно кто-то нашептывает всякие гадости. И что это бессмысленно, и что всё бесполезно, и что мы с Сабом в этом всём вообще никому не нужны, и что нам точно не будут рады… в общем, такое, что удавиться хочется.

– Да? – Ит повернулся к ней. – Серьезно? Таааак… рыжий, ничего это тебе не напомнило, случайно?

– Нет, ты о чем? – удивился Скрипач.

– Самое начало. Секторальная станция. Последние переходы. И…

– Дьявол, который на вас влиял примерно таким же образом, – дошло до Скрипача. – Во как! А вот это лихо. Нет, может быть, это и не он вовсе, но если он – тогда у меня скоро появится много новых вопросов.

– Лучше пусть это будет не он, – покачал головой Ит. – Сам понимаешь. Однако, это тоже показатель того, что дальше тянуть не следует.

– В общем, приступаем, – резюмировал Фэб. – Так. Сейчас доедаем, мы четверо – к Эрлу, остальные – на поляну, завезете оборудование, и замаскируете. Вечером отдыхаем, утром… тоже отдыхаем. Всем нужно будет хорошо выспаться, потому что сами понимаете, какое веселье нам предстоит дальше.

– А если спать не получится? – спросила Эри.

– А тогда снотворное, – твердо ответил Фэб. – Тебе предстоит очень сложная работа, сама понимаешь. Не выспаться нельзя.

– Обожаю слушать, как ты командуешь, – польстил Фэбу Скрипач. – Вот прямо как в военном госпитале сейчас было. Очень похоже. «Рыжий, желтая зона, комбайн, позиция ноль, и убери руку из рабочего поля, пока я ее к пациенту не пришил», – передразнил он. – Прямо тааааак рявкнешь, аж мороз по коже.

– Спасибо, очень приятно, – сардонически усмехнулся Фэб. – Я стараюсь. В общем, доедайте, и вперед.

* * *

К мистикам полетели, разумеется, медики – кроме Саба, который до сих пор не имел пока что возможности подтвердить свой статус, поэтому работать мог только ассистентом на подхвате. Ничего, ничего, успокаивал его Кир. И подтвердишь, и хлебнешь еще «радости» от работы под Фэбовским началом, и люлей отхватишь, и не думай, что если ты опытный боец, с тобой эти номера пройдут, они со мной-то не прошли, так что не обольщайся. Наоборот, радуйся пока, ведь в данный момент Фэб не твой начальник, он тебе может разве что совет дать, и знаком ты с домашним вариантом Фэба, а не с рабочим, который ядовитый. В общем, к мистикам Саба не взяли, а сами полетели еще раз проговаривать и репетировать тактику непосредственно на месте.

Зал решили не делить, это было бы абсолютно бессмысленным и даже вредным действием. Обозначение зон сделали стандартной четверкой – белая, желтая, оранжевая, красная. Четверка эта была всем привычна и понятна. А вот на счет приоритетов аппаратной базы так к общему выводу и не пришли – часть медиков предлагала поставить в ближний доступ реанимационные блоки, другая часть – комплексы со средами. В результате долгих споров пришли к компромиссу. В желтую зону, ближайший доступ, ставится по одному комплексу, и по одному блоку со средой. И не активной, а универсальной. Которая скорее не лечит, а поддерживает. А дальше посмотрим…

На всякий случай прорепетировали два эпизода: заход в зал, и первую фазу, причем её в двух вариантах, один с комплексом, другой с блоком. В принципе, остались довольны: неделя тренировок не прошла даром, никто никому не мешал, и в действиях уже ощущалась столь необходимая слаженность. Конечно, лучше бы её было больше, но выбирать не приходилось. Фэб только вздыхал, когда подмечал очередной не идеальный момент в работе, но больше времени на подготовку у них не оставалось.

– Я пойду с вами, разумеется, а четверо помощников останутся здесь, – сказал Эрл, когда они вышли на улицу. – Двое проследят переброску потоков, еще двое будут дежурить в зале. Фэб… скажи честно, тебе не страшно? – спросил вдруг мистик. – Я почему-то боюсь.

– Чего именно? – Фэб с легким удивлением посмотрел на Эрла.

– Это всё настолько необычно, что… я теряюсь, – пояснил тот. – Ведь до недавнего времени для меня это было в большей степени красивой легендой, и не более. Легендой, загадкой, тайной. Как в сказках бывает? Давным-давно, в незапамятные времена, двое Сэфес решили умереть и велели похоронить себя в нашем мире. Корабль забросил их сюда, а потом ударил, и они стали… как бы сказать… частью нашего мира, превратились в прах, в эту оплавленную трещину в скале, а потом кто-то построил сверху часовню. Всё логично, правильно, печально, и прекрасно, – Эрл покачал головой. – А теперь выясняется, что это и не легенда вовсе. И Сэфес были, на самом деле – а ведь многие по сей день сомневаются в том, что они вообще есть, ты же знаешь? И завтра мы увидим своими глазами то, что не давало нам покоя столько лет, и тайна перестанет быть тайной…

– Нет, Эрл, тайна не перестанет быть тайной, – покачал головой Фэб. – В том-то и дело. Она никогда не перестанет быть тайной.

– Почему? – удивился Эрл.

– Кто построил часовню? Кто подал им эту идею? Кто осуществил этот странный план, ведь не мог всё в одиночку провернуть тот агент, это невозможно, ты же понимаешь? Что всё это вообще означает, для чего это было сделано, когда началось? Ты уверен, что они, даже если всё получится так, как мы запланировали, сумеют ответить на эти вопросы? Я – нет. Ты нашел какие-то куски из их прошлого, из молодости, которая прошла здесь – а ты знаешь о том, каким образом сюда вообще попало то, из чего они были воссозданы, и по чьей прихоти тут с ними обошлись так, как обошлись?

– А как с ними тут обошлись? – спросил ошарашенный Эрл.

– Всему своё время, – Фэб отвернулся. – Весьма жестоким образом обошлись, но сейчас речь не об этом. Ты не хотел, чтобы тайна исчезла, ведь так?

Эрл медленно кивнул.

– Не беспокойся. Тайн станет только больше, – Фэб вдруг улыбнулся. – Эрл, я предлагаю слетать вдвоем в Саприи, не хочешь?

– Для чего? – удивился тот.

– А просто так, – пожал плечами Фэб. – Прогуляемся, может, купим чего-нибудь, хотел своих порадовать. В ближайшем обозримом будущем нам в Саприи надолго попасть не светит, ты же понимаешь.

– А как же твои…

– Так они уже улетели, причем именно туда, – хмыкнул Фэб. – Рыжий с Итом как получили натурализацию, так и принялись мотаться туда-сюда, ты не заметил? Отца Анатолия еще можно позвать, думаю, он не откажется.

Отец Анатолий, разумеется, завтра тоже планировал поучаствовать, разумеется. Он все дела отменил, и уже слетал проверить спрятанную аппаратуру.

– Ладно, – сдался Эрл. – Черт… Фэб, я ощущаю себя мальчишкой, у которого завтра какой-то праздник, и он ждет не дождется – всего. Сюрпризов, подарков, веселья… понимаю, что бред, но…

– Упаси мироздание от таких подарков, – покачал головой Фэб. – Всё. Уважаемый теург-уно, снимайте розовые очки, и полетели уже.

* * *

Среди ночи Ит проснулся, хотя – это он помнил отлично – ничего ему в этот раз не приснилось. Проснулся просто так, без видимых причин. Сел, осмотрелся, и обнаружил, что рыжего рядом нет, хотя остальные мирно спят. Он тихо оделся, вышел из комнаты, и спустился вниз.

Скрипач нашелся, как и прошлой ночью, на крыльце. Сидел, курил, словно ждал. А ведь точно, понял Ит. Просто он проснулся первым, вот и ждет. Его? А кого ещё.

– Наконец-то, – усмехнулся Скрипач. – Уже десять минут тут кукую. Пошли?

– Пойдем, – согласился Ит.

Ночь выдалась холодная, но не дождливая, по темному небу лишь изредка пробегали редкие облака. Но ветер был лишь где-то высоко, в небесах, а над землей царило сейчас безветрие, и почти абсолютная тишина, которую нарушал лишь шорох осторожных шагов по мягкой хвое. Они медленно шли между деревьями по направлению к поляне…

– Сегодня выйдет Небесный мальчик, – вдруг сказал Скрипач. – С поляны будет хорошо видно.

– Да, когда он выходит, птицы светятся, – ни с того, ни с сего произнес Ит. Скрипач покивал. – Жаль, что здесь нет Луны.

– Жаль, – согласился Скрипач. – Хотелось бы увидеть.

– Плохо, что мы не успели поговорить, – вздохнул Ит.

– Плохо. Но это твое решение, верно? – Скрипач замедлил шаг.

– Моё. Прости, я был не прав, – Ит остановился. – Но я подумал, что так будет лучше.

– А получилось хуже. Знаешь, что больнее всего? Когда хочешь заплакать, а не помнишь, как это делать, – вздохнул Скрипач. – Ничего не осталось.

– Верно, верно. Всё верно…

Деревья расступились, и перед ними оказалась поляна с часовней, вот только часовня сейчас выглядела иначе, не так, как обычно. Каменный купол светился – слабым, но вполне различимым золотистым светом. Двенадцать птиц, грубо нарисованных на нём, утратили статичность, они действительно летели – редкие взмахи крыльев, движение, словно птицы ловили порывы ветра.

– Это красиво, – сказал Скрипач, останавливаясь.

– Да, это красиво, – подтвердил Ит. – Смотри, вон он, Мальчик.

Они подняли головы. Да, в полностью очистившемся от облаков небе отчетливо были видны сейчас знакомые созвездия – соедини линии, и увидишь Мальчика, ровно над созвездием Малого Светоча, или, как его называли обыватели, Золотого Фонарика.

– А если выйдет Небесный Мальчик, неся в руке Золотой Фонарик, – беззвучно начал Скрипач, но…

…в одно мгновение птицы взмахнули крыльями…

…часовня полыхнула золотым огнем, как вспыхнула…

…и на поляну опустилась непроглядная тьма…

* * *

Рука, лежавшая под головой, затекла и не слушалась, однако уже через минуту Ит кое-как вытащил её, ожесточенно потряс кистью в воздухе, ощущая, как в пальцы впиваются мириады невидимых иголочек. И только после этого сообразил, что никакой поляны нет, и часовни нет, и ночи уже тоже больше нет, а есть всё та же спальня, сбившееся одеяло, подушка, и всё еще затекшая, но уже потихонечку отходящая рука.

В окно светило холодное осеннее солнце. В комнате он был один, а внизу, судя по голосам, семья уже вовсю накрывала стол к завтраку.

– Что же это было-то, – пробормотал Ит, садясь. – Что это было…

Ответом ему была тишина, лишь несколько пылинок скользнули по бледно-золотому солнечному лучу.