Текст книги "Стартап без купюр, или 50 и 1 урок, как сделать бизнес в Москве для клиентов со всего мира"

Урок № 12
Ментор – двигатель прогресса

ЭЛИТАРНОЕ ОБУЧЕНИЕ в эпицентре предпринимательства, как и полагалось, подразумевало уникальные блага, недоступные большинству людей. Школу предпринимательства «Сколково» ценили прежде всего за доступ к известным российским и международным олигархам, главам корпораций, инвесторам и даже селебрити, которых засасывало в сообщество школы пылесосом сильной идеи и заразительной веры в проект его основателей. В школе справедливо считалось, что слушателям может пригодиться не только опыт известных бизнесменов или индустриальных экспертов, но также и людей искусства, спорта и тех, кого совсем недавно стали называть «лидерами общественного мнения». Считалось, что их опыт может быть полезен молодым талантам в качестве отправной точки для экспериментов с собственным имиджем на авансцене предпринимательства и авторским стилем управления.

Через два месяца обучения каждый из слушателей мог подать заявку на личную встречу с ментором. Создание института менторов было инициативой директора школы Рубена Варданяна, который верил в преемственность опыта между поколениями и объяснял это так: «Не стыдно учиться на своих ошибках, но лучше посоветоваться с экспертом, прежде чем их совершать». Пул менторов был весьма разнообразен. В основном в него входили знакомые, партнеры и друзья инвесторов, а также сами инвесторы, для которых общение с подопечными превращалось в обязательное условие их благотворительной миссии. Некоторым из них действительно было интересно общение с молодежью, другие не могли отказать Рубену, кто-то соглашался из чистого любопытства и незаметно для себя втягивался в процесс.

В менторы часто выбирали того же самого инвестора школы, который интервьюировал при поступлении: иногда чтобы доказать, что его выбор был правильным, поделиться достижениями за время учебы, иногда – обсудить новую бизнес-идею, а порой просто из личной симпатии. Не каждый ментор был готов встречаться с подопечным так часто, как тому хотелось бы, и, кроме того, для обеих сторон действовали установленный регламент частоты встреч и формы представления предварительных материалов для чтения.

Самые ответственные менторы по-настоящему готовились к встречам с подопечными и добросовестно изучали все сопутствующие документы. Слушатели, наоборот, частенько выглядели на встречах заядлыми двоечниками: не владели основными фактами биографии своего визави, совершали непростительные ляпы в разговоре о его бизнесе, задавали неуместные вопросы. Один слушатель как-то пришел на встречу к ментору, будучи уверенным, что перед ним сидит известный бизнесмен Алексей Рафаилович Иванов (две верхние строчки в Google). Сидевший перед ним Алексей Иванов действительно был известным бизнесменом, только по батюшке Леонидовичем, и, в отличие от своего тезки, занимался совершенно другими активами. Первые десять минут встречи Алексей Леонидович как вежливый человек не без мучения выдерживал испытание сложно сконструированным вопросом про медицинскую отрасль, адресованным, стало быть, Алексею Рафаиловичу. Биография последнего включала в себя управление крупнейшим в России медицинским центром. А оставшиеся сорок минут встречи ментор не знал, о чем разговаривать со слушателем, так как говорить любил исключительно на тему энергоэффективности, которой и занимался последние тридцать лет своей профессиональной деятельности. Слушатель про энергетику не знал ничего, поэтому с не меньшими муками пытался сформулировать следующий вопрос.

В целом встречи приносили удовлетворение обеим сторонам, однако удовлетворение не всегда было тождественно удовольствию: нередко ментор жестко критиковал идеи слушателя и разносил в пух и прах представленный бизнес-план.

Мишка Коваленко, ни секунды не раздумывая, выбрал себе в менторы известного оппозиционера и по совместительству юриста Повального. Катька Соловьева – великого МЭ, владельца Гостиного Двора и негласного куратора государственного проекта «Игры доброй воли – 2014»: ей импонировали умные, амбициозные, масштабные мужчины. Элина ходила к Гуру, впечатлившись его бизнес-интуицией и чутьем на людей с самой первой их встречи на вступительном интервью. Виктория записалась к Ворковичу, молодому политическому деятелю, которому прочили большие перспективы в новом правительстве.

Димченко попросился в менторство к Алле Борисовне Пугачевой, о чем и написал в заявочной форме. Шутка не удалась – классный руководитель Анечка тут же прислала СМС крайней степени возмущения: «Юрий, пожалуйста, попробуйте осуществить выбор еще раз: в списке менторов А. Б. Пугачевой, к нашему сожалению, нет. Вы можете выбрать любого другого ментора из предложенного списка». «…Или нажмите клавишу “два”, чтобы перевести звонок на оператора», – додумал Димченко. Пришлось еще раз тщательно изучить список. Сначала он подумал о Дите фон Тиззер, председателе совета директоров крупнейшего медийного союза, обладавшей редким сочетанием ума и красоты, а также успешным опытом лавирования между айсбергами и подводными камнями российской медиаиндустрии. Думал и про Топорова, известного банкира, вставшего у руля огромного холдинга после громкого развода с партнером. В начале обучения Юра еще верил в вероятность своего возвращения в банковский бизнес, поэтому влиятельный персонаж из этой среды мог быть потенциально интересен с точки зрения связей и преемственности опыта. Но в итоге его выбор пал на эксцентричного предпринимателя Пургу, хорошо известного в деловых кругах благодаря своим странным выходкам и потому не нуждавшегося в представлении. В первую очередь Димченко привлекал его имидж – слегка ненормального, одиозного, свободного от предрассудков героя блокбастера «Я не такой, как все». И уже во вторую – желание узнать, каков Пурга в реальной, а не публичной жизни.

К первой встрече всех готовили одинаково: просили прочитать биографию ментора и подготовить вопросы, которые классный руководитель Анечка терпеливо вытягивала из каждого слушателя за неделю до обозначенной даты встречи. С задачей изучения биографии, как выяснилось позже, справились далеко не все. А вот вопросы, благодаря Анечкиному терпению и состраданию, удалось собрать со всех и заранее. Они были тщательно изучены отделом по развитию человеческого потенциала (ОРЧП), после чего каждому из слушателей поступило сообщение, известное как «обратная связь», – о возможности озвучить эти вопросы на встрече или о необходимости внести коррективы. Для внутренних целей психоскопии отдел классифицировал вопросы слушателей по той же шкале, что и при поступлении в школу: годен/не годен/годен с ограничениями.

Кликнув по иконке «открыть», Димченко развернул письмо на весь экран Mac:

From: [email protected]

To: [email protected]

CC: [email protected]

Subject: RE: application for supervisor’s election

Dear Yuriy,

Thanks for the preliminary list of questions that you kindly provided to us for revision. We have thouroughly investigated it and regretfully can’t include it in the actual meeting agenda with your distinguished supervisor.

We strongly recommend you to arrange a special meeting with our Team in order to discuss possible restrictions and limitations to avoid tough issues and personal misunderstanding during the upcoming meeting.

It goes without saying that we are certainly open to your questions. The Team will be glad to provide a consultation to you on any particular issue and elaborate the most appropriate solutions all together thanks to your outstanding motivation and our strong expertise.

Look forward to getting your response as soon as possible.

Yours,

People Development Team

(Уважаемый Юрий,

Благодарим Вас за список предварительных вопросов, который Вы направили нам до встречи с ментором. Мы тщательно проанализировали список и, к сожалению, вынуждены констатировать, что не можем принять его для целей планирующейся встречи.

Настоятельно рекомендуем Вам назначить дополнительную встречу с нашей командой для того, чтобы обсудить возможные разногласия в повестке встречи во избежание неверной интерпретации с обеих сторон.

Мы будем рады ответить на Ваши вопросы и проконсультировать относительно любого дополнительного аспекта подготовки к встрече с ментором, принимая во внимание Вашу исключительную мотивацию для совместной работы и наш многолетний опыт работы по развитию человеческого потенциала.

Рассчитываем получить Ваш ответ в самое ближайшее время.

С уважением,

отдел по развитию человеческого потенциала)

Дочитав до конца, Димченко выругался, захлопнул Mac и подумал: «Вот же засада! Ничего не пропустят! Профессионалы! Да Пурга был бы счастлив поговорить со мной на тему, почему страна у нас такая, где предпринимателей сажают чаще, чем картошку в белорусских огородах! Ну и что здесь такого, что я хочу с ним поговорить про сделку 2000 года?! Вот же все пронюхали… Или они уже чипы нам внедрили и считывают мысли? The truth is out there…[25]25
  Истина где-то рядом (англ.). Именно такой перевод фразы использовался в известном американском телесериале «Секретные материалы» (The X-files), популярном в России в начале 2000-х. Прим. ред.


[Закрыть]» Он подумал еще пару секунд, вытащил из заднего кармана брюк iPhone и написал сообщение Каринэ.

Урок № 13
Лидерство начинается с коммуникации

КАБИНЕТ КАРИНЭ был похож на свою хозяйку и внешностью, и внутренним содержанием. Войти приглашала деревянная дощечка в стиле прованс. Рукой неизвестного мастера на ней было выведено размашистое «Entrez!»[26]26
  Войдите! (фр.)


[Закрыть]. Табличка висела на эмалированном крючке, который гордо торчал прямо из хайтековской двери, и держалась исключительно на самоотверженности холщовой веревочки. Каждый раз, заходя в кабинет, Димченко думал о том, что такой веревочкой в Белоруссии до сих пор перевязывают связки сушеных яблок, а в Москве она – обязательный элемент искусной «аутентичности» вещей из дорогих модных салонов: ею перевязывали и нарочито простые, якобы полевые букеты, и элитные подарки, и «даже уже, наверное, нижнее белье», – размышлял Димченко, пока ждал Каринэ.

Стола как такового не было. Вместо него стоял мягкий диван с кучей наваленных на него подушек, вокруг были разбросаны то ли пуфы, то ли мягкие мешки с непонятным содержимым. Наверное, предполагалось, что на них можно валяться во время кропотливого разбора вопросов о саморазвитии и карьерном пути. Но этого на мягких мешках делать не хотелось. Слушатели, приходившие к Каринэ на индивидуальную консультацию, устраивались на краешке дивана, выбирали максимально неудобную позицию и сидели первые пять минут словно аршин проглотив. Постепенно они обмякали под успокаивающую мелодию ее голоса и, наконец, полностью облокачивались на спинку дивана, а руки расслабленно отпускали по бокам.

Наконец, дверь трепыхнулась, деревянная табличка привычно шлепнула с другой стороны полироль хай-тека, и в кабинет первым вплыл аромат духов хозяйки. Каринэ и Юра поприветствовали друг друга, и она сразу направилась к противоположной стене заваривать чай. Димченко начал без лишних предисловий:

– Ты знаешь, что я терпеть не могу этих вынужденных smalltalks, да и вообще могу забыть все, что хотел сказать. Поэтому говорю сразу и про все. У меня приготовлены две темы на сегодня. Первая: мое домашнее задание. Мне было реально интересно. Я подумал и хочу обсудить. Второе: предстоящая встреча с Пургой. Я его выбрал в менторы, отправил твоим девочкам вопросы на утверждение, и мне пришел refusal[27]27
  Отказ (англ.).


[Закрыть]. После этого я тебе сразу эсэмэснул и предложил встретиться. Хочу разобраться. Почему отказ? Что не так с вопросами к ментору?

СЛОВАРЬ СТАРТАПЕРА

Smalltalk (англ.) – неформальный, беспредметный «социальный разговор», поддержание непринужденной беседы.

Каринэ стояла к нему спиной. С ее спины на него смотрел огромный тигриный глаз, выложенный бисером на невообразимой красно-оранжевой шали. Глаз завораживал, притягивал и одновременно отталкивал. Было в нем что-то хищное и неприятное. «Зачем она его надела?» – подумал Димченко про себя, а вслух спросил:

– Это талисман такой, что ли? Типа оберега?

– Что? – не поняла Каринэ.

– Ну, твой платок. Глаз тигра, там, на спине. Ты поворачиваешься когда, он прямо зыркает на меня.

– А-а-а! – рассмеялась она. – Это подарок отца. Он у меня склонен к визуальным эффектам. И, я бы даже сказала, аффектам. Всегда дарит любимой дочке яркие подарки. Вот и ношу, потому что очень скучаю по нему, так хоть немного помогает.

Она подошла к Юре с двумя чашками чая, поставила одну перед собой на маленький столик и уселась с другой стороны дивана, развернувшись вполоборота к нему.

И наша третья тема на сегодня. Результаты твоего LAI[28]28
  LAI (от англ. leadership appraisal index) – промежуточный показатель лидерской эффективности. Прим. ред.


[Закрыть]. Ты видел их уже?

– Видел. И не думаю, что это надо обсуждать.

– Именно это мне хотелось бы обсудить в первую очередь. Подготовку к встрече с менторами ты и сам осилишь. Только пообещай мне стараться включать свою «сишную» часть и выключить «ай» на сцене. Это будет полезно при общении с двухсотпроцентным «айным» типом. А вторую букву своего ментора ты сам определишь по методологии Д.И.С.К., и мы проверим это на следующей встрече. Запиши. Запиши-запиши, потеряешь же… Мысли про миссию и цель в жизни всегда полезно еще посмаковать, прежде чем озвучивать вслух даже самому себе. Слишком сильная это установка. Здесь требуется осторожность и вдумчивость. Никуда не убежит твоя миссия и до следующего раза. Поэтому об этом мы тоже сегодня говорить не будем. А вот LAI – это срочно и важно.

Димченко отряхнул джинсы и недовольно прищурился. Обсуждение LAI совершенно не входило в его планы на ближайшие полтора часа, и он искренне не понимал, зачем тратить на это время. LAI, промежуточный показатель его лидерской эффективности, замерялся раз в две недели и представлял собой сложнейший инструмент оценки развития лидерского потенциала и влияния на людей. LAI был собственной разработкой экспертов центра развития лидерства «Сколково». В его основе лежали лучшие международные практики по оценке топ-менеджеров от компании CCL[29]29
  Крупнейшая международная компания, поставщик решений в области профессиональной оценки сотрудников на предприятии и Executive-коучинга. Прим. ред.


[Закрыть]. Он включал в себя массу показателей, детально описывающих поведение каждого слушателя при работе в команде, эффективность межличностных коммуникаций, индивидуальный стиль влияния, норму выработки при выполнении командных заданий, и все это обобщал в личностные изменения в ходе обучения.

В школе царил культ индекса, им пользовались все: от сотрудников отдела по развитию человеческого потенциала до директора и менторов. Сотрудники ОРЧП контролировали изменения индекса на регулярной основе: два раза в месяц, по пятницам, каждому слушателю направлялись формы индивидуальной оценки, а вовлеченным в общие командные проекты одногруппникам – формы обратной связи на своих компаньонов. Кроме этого, обратная связь собиралась с преподавателей, сотрудников школы и всех, кто контактировал со слушателем предыдущие две недели. Поговаривали, что уникальный индекс аккумулирует даже пользовательскую активность в социальных сетях и включает ее в общую оценку индивидуального развития. Димченко скептически относился к этому слуху, равно как и ко всему связанному с индексом. Регулярную процедуру оценки считал бесполезной, неокупаемой тратой времени. С начала учебы индекс замеряли трижды: два раза он получал агрегированный показатель выше 0,7, и лишь в прошлую пятницу стандартная форма окрасилась в желтый цвет и показала 0,5.

– Карин, я правда не понимаю, зачем это обсуждать. Почему я должен ориентироваться на какие-то средние или тем более идеальные показатели? На первом занятии нам объяснили, что «чем ближе к единице, тем лучше, чем ближе к нулю, тем ближе вы к кризису идентичности». Я приближаюсь к осенней депрессии? Или мне срочно пора на тренинг личностного роста? В чем такая срочность? – Димченко начинал раздражаться. Незаметно для себя он наклонился вперед к своей собеседнице и напористо выбрасывал вперед правую руку при каждом вопросе.

Каринэ молча отпила свой чай, так же молча поставила чашку обратно на столик и улыбнулась одной из своих мягких, обезоруживающих улыбок. От ее движения воздух донес до Димченко аромат ее духов, который чуть развеял его раздражение.

– Юра, и кто же это, интересно, тебе так объяснил? Про единицу и кризис идентичности? Вот бы мне хотелось знать, кто у меня так непрофессионален в команде… Если бы только я сама не присутствовала при вводном инструктаже и не была уверена на все сто процентов в подготовке своего тренера, я бы, может, и усомнилась. И поверила бы тебе. Уж очень убедительно ты говоришь. Но сказано было совсем другое. Я это хорошо знаю. Более того, специально для склонных к вольной интерпретации, назовем это так, дисклеймером на каждой форме, каждом отчете и каждом письме по LAI стоит установленная мною собственноручно фраза: «Результаты отчета ни в коем случае не должны интерпретироваться слушателем самостоятельно. Любая интерпретация должна быть выполнена сертифицированным тренером. Если вам требуются любые пояснения или рекомендации – пожалуйста, обратитесь в ОРЧП». Разве ты этого не видел? Или… не хотел видеть?

СЛОВАРЬ СТАРТАПЕРА

Disclaimer (англ.) – отказ от ответственности отправителя за интерпретацию или использование информации, содержащейся в письме, его получателем.

Второй вопрос она задала с утвердительной интонацией. Более того, в голосе послышались металлические нотки, и Димченко удивился, сначала даже не поверил, настолько ситуация ему казалась надуманной. Каринэ тем временем продолжала говорить с нажимом:

– Юра, как ты думаешь, почему я начала этот разговор? Ответ «Потому что я прислал СМС с запросом о встрече» не принимается. Я и так собиралась сама предложить тебе встречу.

Димченко к этому моменту уже с трудом себя сдерживал, чтобы еще раз не заговорить про бесполезную трату времени. Драгоценное время сессии неумолимо тикало, а он так и не приступил к обсуждению важных для себя вещей. Но металл в голосе Каринэ заставил его прислушаться.

– Само собой. И, разумеется, причина всему – этот идиотский индекс. Видимо, что-то в нем тебя настораживает. И это не общий результат, а отдельные показатели. Из которых он и сложился. Конечно, их я даже не посмотрел. Скажу честно. Глянул общую цифру, удивился желтому цвету и сразу удалил письмо. И что же там?

– Молодец. С логикой у тебя всегда все хорошо. Ну что же, вот тебе и отдельные показатели, – она взяла со стола лист с гигантской таблицей и подала ему.

«Странно, что я не обратил на него раньше никакого внимания. Мог бы давно посмотреть. Или она только что его сюда положила? Не думаю, у нее же в руках две чашки чая были, когда она возвращалась. Мистика какая-то», – подумал он и непроизвольно оглянулся в поисках папки, принтера или какой-нибудь тумбочки, с которой Каринэ могла бы быстро взять листок. Ничего подобного рядом не наблюдалось.

На листе красным маркером были выделены две строчки: «Эмпатия и внимание к окружающим» и «Принципы межличностной коммуникации». Чуть ниже в виде расхристанного паука была отображена структура его, Димченко, личности. Он и раньше видел у представителей ОРЧП эти странные круговые диаграммы с множеством знаков, накладывающихся созвездий и пересекающихся линий, однако ни разу не рассматривал их внимательно. С Коваленко они шутили на тему того, что Каринэ в свободное от работы время увлекается астрологией и составляет индивидуальные гороскопы слушателей – настолько эти странноватые диаграммы напоминали астрологические карты. При этом Димченко каким-то внутренним чутьем понимал, что Коваленко, в отличие от него, свой «гороскоп» читал, обсуждал и изучал неоднократно. Сейчас же Юра стоял и смотрел на этого паука, пытаясь вычитать надписи по краям: социальная ответственность, этика и честность, влияние на окружение, влияние на стейкхолдеров, партнерское влияние… И еще с десяток подобных ничего не говорящих ему терминов.

СЛОВАРЬ СТАРТАПЕРА

От англ. stakeholder (владелец доли/получатель процента; держатель заклада). Стейкхолдерами также называют заинтересованных лиц по данному вопросу внутри или вне компании.

– О’кей. Смотрю. Итого: у меня запредельно низкий балл по эмпатии. И это… э-э-э… момент. Да, так и есть: 10 % от пятидесяти возможных – это пять, значит, это и есть оценка окружающих. Кто-то поставил мне самый низкий балл из всех возможных по результатам совместной работы на прошлой неделе, так? Дай подумать… У нас был проект, мы работали в команде… Все понятно. Ринник или Щукина поставили мне самый низкий балл. Потому что я посмеялся над их «выходом в свет» и обозвал фифами размалеванными – выглядели как ма-а-а-сквички в упоении собственным снобизмом. А провал по коммуникациям – это, наверное, от старосты Кольки, дуралея, которого я на место поставил в понедельник. Пусть не завирается. Тошно от его словесного поноса. Ну что, прав я?

– Ты действительно не понимаешь, почему ты по эмпатии от Элины максимально низкий балл получил? И по коммуникациям не от старосты вовсе, а от друга твоего, Миши Коваленко? Не понимаешь? – испытующий взгляд заставил Димченко поежиться. – Давай вот это разберем за оставшиеся двадцать минут. Инструменты работы над этой ситуацией оставим на следующий раз; сейчас же я хочу проговорить все так, чтобы мы оба понимали ее одинаково и называли вещи своими именами. Я хочу показать тебе точку зрения других участников. Потому что есть еще мнение другой стороны, помимо твоего собственного. Кроме того, я дам тебе домашнее задание, если не возражаешь, конечно, – она осеклась и уже привычным мелодично-текущим голосом добавила: – А если возражаешь, то я буду настаивать.

– Хорошо, – сказал серьезным тоном Димченко. Он начинал припоминать события прошлой недели.