Текст книги "Приказано жениться"

Глава 13

Когда Анастасия проснулась, был уже вечер. Солнце светило по-прежнему ярко, словно днем.

Глаша сидела у окна и вышивала белую ткань. При ближайшем рассмотрении ткань оказалась мужской рубахой с красными петухами.

– Свадебная? – Настя весело посмотрела на девушку, ставшую одного цвета с алыми нитками. – Ладно тебе, Глаша, краснеть! Коли у Василия намерения честные, я препятствовать не буду!

– Спасибо! Спасибо! – девка кинулась хозяйке на шею. – Ох, Настя, Васенька, он ведь такой…

Глаша задохнулась, от радости не в силах подобрать слова. Настя с завистью посмотрела на нее. Сама она чувствовала какую-то горечь от того, что её судьба была решена хоть и императрицей, но без Настиного согласия.

Жизнь с Беловым представлялась девушке непонятной. Она совсем не знала ни характера своего жениха, ни его семью. Из обрывочных сведений перед ней складывался образ этакого гуляки, но в то же время то, как Гриша переживал за своего солдата, да и остальные поступки преображенца говорили в его пользу.

Звон дверного колокольчика прервал размышления девушки. Глаша выбежала проверить, кто пришел, и почти сразу же вернулась, протягивая хозяйке записку.

Настя подошла к окну и развернула лист. Сестра Белова приносила свои извинения, но у нее заболела старшая дочь. У девочки сильный жар, и Софья Петровна не могла бросить больного ребенка, чтобы быть на балу.

Настя отложила записку, коря себя, что при чтении почувствовала даже радость от того, что Софья не будет сопровождать её. Сестра Григория слегка смущала, пристальный взгляд заставлял чувствовать себя виноватой.

– Настасья, ты идешь? – Даша, уже облаченная в желтый атлас, впорхнула в комнату и ахнула. – Да ты же еще и не одета!

– Даш, ты иди, я позже подойду, – отозвалась девушка.

– Ладно, – та пожала плечами, – государыня к одиннадцати появиться, главное – после нее не являйся, иначе…

Многозначительно помолчав, фрейлина убежала, а Настя вздохнула и приказала Глаше достать бальное платье.

Модного бледного желто-розового цвета, как говорили белошвейки «цвет бедра испуганной нимфы», с тонкими кружевами и расшитым розами пластроном, скрывавшим шнуровку корсажа, оно было прекрасно.

Затаив дыхание Глаша помогла хозяйке одеться и растеряно посмотрела на длинные волосы.

– Просто шпильками собери и выпусти. – подсказала та, посматривая на часы, сборы заняли гораздо больше времени, чем ожидалось, – и поторопись!

Настя уже заканчивала собираться, когда вновь зазвонил дверной колокольчик. Глаша выскочила и вернулась с пышной розовато-желтой розой и очередной запиской.

«Примите это в знак моей признательности и непременно наденьте на сегодняшний бал. Г.»

«Г» могло означать лишь Григорий. Больше знакомых с таким именем у девушки не было. Странно только что Белов вдруг решил прислать розу. Хотя, возможно, в этом не было ничего странного, ведь преображенец хотел представить их брак любовной авантюрой, а следовательно, мог решить сделать подобный подарок.

Настя задумчиво посмотрела на цветок. Все-таки что-то настораживало девушку. Да и зачем Грише была вся эта таинственность? Скорее, он не стал бы скрывать свое имя.

Девушка постаралась припомнить всех своих знакомцев, чье имя или фамилия начинались на букву «Г». Сестра Григория, хоть и была Горбуновой по мужу, но тоже не стала бы скрытничать, а прочих, кто мог бы прислать цветок, Настя не знала.

Оставалась еще Головина. Ее имя всплыло в памяти совсем внезапно. Вспомнилась улыбка, не затрагивающая глаз. Сила вновь всколыхнулась, болезненно уколов пальцы.

Усмирив её, Анастасия перестала сомневаться, что цветок – дело рук статс-дамы. Оставалось лишь гадать, к чему этот подарок.

Девушка ясно дала понять, что не собирается дружить с бывшей полюбовницей Белова. Первым порывом было выбросить цветок. Но, поколебавшись, Настя вспомнила о своем шатком положении при дворе и решила не вступать в открытое противостояние.

Роза была свежей и не представляла никакой опасности, посему девушка сперва приколола цветок к корсажу, но розовато-желтые лепестки терялись на ткани, и Настя кликнула Глашу, чтобы та вплела цветок в волосы.

Бросив взгляд в небольшое зеркало, девушка накинула плащ, протянутый девкой, и поспешила во дворец. Время неумолимо приближалось к одиннадцати.

Уже поднявшись на ступени крыльца, Настя заметила странное волнение вокруг своей персоны. Придворные то и дело изумленно оглядывались на девушку, а одна из дам даже указала своей подруге на нее рукой. Головина, напротив, сделала вид, что не заметила соперницу. Показалось, или на губах статс-дамы мелькнула довольная улыбка.

Хотя бал и начинался лишь после появления императрицы, которая все еще ужинала в кругу приближенных, из танцевального зала уже доносилась музыка и Настя направилась туда, в надежде разыскать подруг и расспросить причину такого любопытства. Идя по анфиладе комнат, девушка чувствовала за спиной переглядывания слуг и злобный шепот придворных.

– Кто это?..

– Как она осмелилась…

– Императрица не простит…

Уже подозревая, что дело в злополучной розе, Настя не стала выдирать цветок из прически лишь потому, что не хотела насмешек над собой, хотя шаг становился все более торопливым. В зал Настя почти вбежала.

Дашу девушка увидела сразу. Та стояла на другой стороне зала и вовсю кокетничала с офицерами семеновского полка. При виде подруги фрейлина изумленно округлила глаза и кинулась к Насте, пытаясь пробраться сквозь толпу придворных.

Белов, находившийся у окна в компании сослуживцев, заметив невесту, тоже поспешил к ней, с тревогой посматривая на закрытые двери, через которые должна была выйти Елисавета Петровна.

– Настенька, добрый вечер! – раздалось позади.

Девушка обернулась. Анна Михайловна с неизменной добродушной улыбкой стояла сзади.

– Рада вас видеть, милая! Вижу, вы уже отдохнули, вот что значит молодость! – Бутурлина наигранно вздохнула и взглянула на розу. – Какая прелесть! Настоящая! Вы позволите?

Легкая прохлада окутала раскрасневшееся лицо девушки, по-матерински успокаивая. Голубые глаза ведьмы сверкнули. Она легко вынула цветок из прически девушки, поднесла к лицу и вдруг выронила. Роза упала на паркет и лепестки разлетелись.

– Ох, какая досада! – всплеснула руками Бутурлина, – Я такая неловкая!

Она обернулась и внимательно посмотрела по сторонам. Люди, толпившиеся вокруг, сразу же утратили всякий интерес к незнакомой им девице.

– Анна Михайловна, к чему все это? – девушка окончательно растерялась. – Что не так было с розой?

Та не успела ответить, золоченые двери распахнулись, и под торжественный марш в зал вплыла Елисавета Петровна. Её белое бальное платье было украшено кремовыми розами, точь-в-точь такая же, как и у Насти, роза была вплетена в волосы. Заметив это, девушка ошарашенно взглянула на Бутурлину, та весело подмигнула в ответ.

Императрица благосклонно взглянула на склонившихся придворных, опираясь на руку Рассумовского, прошла в центр зала и махнула рукой. Марш стих, а танцующие начали разбиваться на пары.

– Настя, чего ты удумала! – воспользовавшись суматохой, Даша подскочила к подруге. – С ума сошла, розы в волосы цеплять! Все же знают, что Елисавета Петровна без розы в волосах на бал не является.

Настя опустила голову, смотря на рассыпанные по полу лепестки. Она и запамятовала, что ей говорили фрейлины. Мудрая в управлении страной, государыня все же была женщиной и не терпела, когда у дам были прически подобные её собственной. Виновницу конфуза могли просто прилюдно высечь или же заставить простоять весь бал на коленях в центре зала.

Девушка с благодарностью взглянула на Бутурлину.

– Анна Михайловна, спасибо вам! Я вам очень обязана…

– Настенька, что ты! – рассмеялась та. – Пустое… Я всего лишь неловкая старуха! А, Гриша! И Сашенька здесь! Анастасия, знакома ли ты с Александром Левшиным? Он поручик первого уланского и просто неотразим на своем гнедом коне! Впрочем, и в танцевальном зале ему нет равных!

– Вы мне льстите! – Левшин склонился над протянутой рукой, затем обернулся к Насте и щелкнул каблуками. – До сего момента я не имел счастья быть знакомым.

Девушка протянула руку, с интересом рассматривая поручика. Невысокий, темноволосый и темноглазый, он являл собой разительный контраст с широкоплечим и высоким Беловым. Странно, но на Дашу Левшин не обратил никакого внимания. Впрочем, та тоже отвернулась, дела вид, что наблюдает за парами, кружащимися в центре зала.

– Я всегда жалею, что Сашенька не преображенец, – посетовала Анна Михайловна. – Он был бы действительным украшением полка.

Даша фыркнула, а сам поручик улыбнулся.

– Анна Михайловна, побойтесь Бога! Александру Григорьевичу и Белова вполне достаточно… и для украшения, и для устрашения!

Григорий, до этих слов не спускавший пристального взгляда с Насти, резко повернулся к другу. Тот довольно рассмеялся.

– Видите, как глазищами сверкает! Точно волк, аж мурашки по коже!

– Ты еще скажи, что загрызу! – усмехнулся преображенец.

– Ну, зубы-то оскалишь! – Левшин вновь поклонился Насте. – Сударыня, позвольте пригласить вас на танец?

– На танец? – растерянно переспросила девушка, невольно взглянув на Белова, который едва слышно рыкнул. – Да. Конечно.

Григорий повернулся к Даше и просто протянул ей руку. Фрейлина так поспешно положила на нее свою, словно опасалась, что останется вообще без приглашений.

Левшин вывел свою партнершу в центр зала, и Настя заметила, что пар осталось не слишком много. Причину этого она поняла, когда музыканты заиграли мелодию менуэта. Чопорный медленный танец, где главным была грация, с которой должно было исполнять сложные фигуры. В затянутых корсетом талиях и пышных юбках исполнять фигуры надлежало очень осторожно, иначе можно было столкнуться с другой парой, что означало долгие насмешки свидетелей позора.

Левшин уверено повел Настю в танце. Опытный кавалерист, он обладал прекрасным чувством партнерши и легко приноравливался к движениям девушки. Постепенно та успокоилась, волнение стихло, и она уверенно пошла по паркету маленькими шажками, то и дело кокетливо приподнимая подол платья. Скользящие шаги перемежались поклонами и реверансами, должными показать изысканность манер.

Внезапно высокий мужчина в ливрее и напудренном паркие вышел в центр и три раза стукнул массивной тростью об пол.

– Смена партнеров!

Левшин с сожалением отступил, а Настю подхватил какой-то щеголь. Он танцевал весьма небрежно, и пара едва не налетела на другую. В самый последний момент девушке удалось отклониться и не задеть танцующих. Она хотела уже предложить партнеру пройтись по залу, как распорядитель вновь объявил смене партнеров.

– Добрый вечер, Настасья Платоновна, – мягкий вибрирующий голос заставил девушку вздрогнуть, рука мужчины по-хозяйски легла на талию. – Признаться, не ожидал вас здесь встретить.

Девушке не надо было даже поднимать голову, чтобы узнать говорившего. Михаил Волоков, ближайший сосед.

Перед глазами вновь возникла поляна и истерзанное тело женщины, клочья расползающегося во все стороны тумана и крики «Ату!»

После того случая Настя сторонилась соседа, насколько это было возможно. Впрочем, он и не настаивал на встречах. Рауты, которые устраивали соседи, богатого помещика не интересовали, большую часть времени он проводил в Питерсбурхе, наведываясь в свои земли лишь для кровавых забав. Говорили, что Волков приказал построить недалеко от дома терем, куда собирал самых красивых девок со своих деревень. Обратно из терема никто не возвращался.

Отец старался избегать разговоров о соседе, хотя в последний год несколько раз упоминал Волкова, рассказывая дочери о столице. Впрочем, намеки Платона Збышева более были не о самом соседе, а о его приятеле, но Настя пропускала их мимо ушей.

Спешно уехав в столицу выручать отца, девушка и вовсе позабыла про это. И вот теперь Волков танцевал с ней на балу. От него так же веяло злобой, а некогда красивое лицо уже утратило ясность черт. Сосед с достаточной силой сжимал ладонь девушки, точно боялся, что она вырвется и убежит.

– Михаил Евстафьевич, – Настя попыталась приветливо улыбнуться. – Какими судьбами?

– Да вот, решил следом за вами в Питерсбурх, – тот улыбнулся, хотя глаза оставались холодными. – А где же Платон Иванович?

Настя вздрогнула. Девушка знала, что Михаил был в числе тех, кто скупал долговые расписки отца и теперь, узнай, что Збышев арестован, мог потребовать оплаты закладных.

Настя с ужасом вспомнила, как и сам сосед заглядывался только не на нее, а на Глашу. Волков даже приезжал в имение к Платону Збышеву, суля немалые деньги за красавицу-крепостную. Отец тогда почти согласился, и лишь истерика Насти спасла девушку от участи сгинуть в тереме, про который ходило столько слухов.

– Вы будто и не рады меня видеть, – как ни в чем не бывало продолжал Михаил, перехватывая ладонь девушки после очередных шагов.

– Нет, что вы… – отозвалась Настя, лихорадочно размышляя, как объяснить отсутствие отца. – Просто…

Вновь объявили о смене партнеров и, воспользовавшись небольшой суматохой, девушка предпочла выйти из центра зала и затеряться в толпе тех, кто не желал танцевать.

Она видела, что Волков направился было за ней, но одна из дам перехватила его, и сосед, скрипнув зубами, вынужден был продолжить исполнять фигуры.

Белову повезло больше. Слишком опытный в подобных делах, он успел выскользнуть вслед за невестой и теперь тенью следовал за девушкой, стремясь не потерять в толпе.

Трудность заключалось в том, что сейчас в залах было слишком много народу, тяжелые запахи духов, человеческих тел и растаявшего воска смешивались, заставляя зверя недовольно фыркать.

Настя вновь скрылась за пышными прическами и напудренными париками, и Григорий прибавил шаг. Кажется, он кого-то толкнул, привычно извинился и помчался дальше, стремясь догнать невесту.

Он настиг ее в дверях и крепко ухватил за руку. Настя охнула и первым делом попыталась выскользнуть, но гвардеец держал крепко.

– Не дергайся ты так! – прошипел он, стараясь, чтобы вокруг никто не услышал.

– Гриша, – выдохнула девушка, наконец, смотря на Белова. – Это ты!

Гвардеец заметил, что она побледнела, а в огромных серых глазах плескался страх.

– Что случилось? Тебя кто обидел? – напрягся преображенец.

Зверь внутри зарычал и припал на передние лапы. Золотисто-желтые глаза вспыхнули.

– Ннет, – Настя сказала это так быстро, что Григорий понял: врет.

– Ну-ка пойдем, – приказал он, таща девушку за собой вниз по лестнице.

– Куда? – она попыталась выдернуть руку, но преображенец слишком поднаторел в подобных девичьих уловках еще в детстве, и потому молча направился к выходу из дворца. Не желая очередного скандала, Настя обречено поплелась следом.

Спускаться пришлось медленно, зачастую огибая тех, кто желал подняться в бальный зал. Наконец они вышли на террасу. Свежий ветер с залива ударил в лицо, вытесняя душные запахи, царившие во дворцовых залах.

Все еще молча Григорий отвел девушку к белой балюстраде.

– Что у тебя случилось? – в голосе было неподдельное беспокойство, а звериные глаза смотрели с явным участием, и Настя заморгала, прогоняя непрощенные слезы.

Искренняя забота жениха тронула. Хотя сейчас девушке казалось, что перед ней не жених, а старший брат, которого ранее никогда не было. Даже отец мало интересовался единственной дочерью, словно избегая той, кто напоминал ему о любимой некогда жене.

На какой-то момент Насте захотелось рассказать Белову все и сбросить с души груз, который она хранила в течение стольких лет. Звериные глаза всматривались в лицо девушки, и она отвела взгляд, дела вид, что рассматривает статую Самсона.

– Ничего, – только пробормотала Настя, чтобы хоть как-то оправдать себя.

– Опять врешь! – Григорий почувствовал какое-то раздражение.

Девушка покраснела. Не то от слов жениха, не то от того, что Самсон был развернут лицом к заливу, и девушка вынуждена была лицезреть бесстыже сияющий голый зад статуи.

Капли воды стекали по золоту рифленых мышц, лев присел на задние лапы, раззявив огромную пасть, оттуда вырывалась огромная струя воды.

– Чего с бала удрала, как заполошнная? – допытывался Григорий, которому порядком надоело каждый раз все выпытывать.

Настя шмыгнула носом, и он вдруг невольно посочувствовал допросчикам из Тайной канцелярии. Ему самому уже хотелось допросить с пристрастием эту дуреху, которая из-за своего молчания то и дело попадала в неприятности. Впрочем, гвардеец сразу же перекрестился и постарался прогнать такие мысли прочь.

– Да нужен мне этот бал, – отмахнулась Настя, – Душно, людей много. Запахи…

Зверь внутри одобрительно заурчал. Он уже давно просто счастливо жмурился, наслаждаясь присутствием этой девушки, свежим воздухом парка и ароматом мяты, таким чистым и свежим, что от него кружилась голова.

Но Белов не обратил на желания волка никакого внимания. Слишком давно он научился подчинять звериную часть своей души. Со вздохом преображенец взглянул на невесту. Та стояла рядом с несчастным видом, словно была позвана не на бал, а на эшафот.

– Останься хоть до фейерверха, – предложил Григорий. – Хоть и светло, все равно красиво будет.

– В другой раз посмотрю, – Настя покачала головой уже из упрямства.

Рядом с Григорием страхи развеялись, и теперь девушка даже слегка удивилась своему порыву. К тому же от воды тянуло холодом, и Настя сделала несколько шажков, стремясь спрятаться за спину жениха.

– Это ты из-за розы расстроилась? – допытывался Белов. Он был слишком увлечен вопросами, а потому не заметил этого маневра.

– Хоть бы и из-за розы… тебе-то что? – девушка опять отвернулась, сердито всматриваясь в серую ночь.

Упоминание о злой шутке бывшей полюбовницы Белова разозлило, хотя злилась Настя на свою излишнюю доверчивость.

– Ничего, – пожал плечами Григорий. – Просто интересно, тебя кто на такую глупость надоумил, аль по собственному почину?

Настя даже задохнулась от такого. Между прочим, сам мог бы и предупредить, еще до бала.

– Головина твоя прислала! – выпалила девушка, отворачиваясь и украдкой смахивая злые слезы. – Задружиться якобы хотела!

– Машка? – Белов нахмурился. – быть не может. Ей-то что с твоего позору?

– Вот у нее и спроси! – огрызнулась Настя.

Григорий ничего не ответил, лишь посмотрел так, что девушка поняла: разговор с Головиной непременно будет. А вот пощады бывшей любовнице лучше не ждать.

Настя прикусила губу. Рука сама потянулась на то место, где обычно был кончик косы, но пальцы нащупали лишь кружева платья.

Белов заметил этот жест и улыбнулся. Он протянул руку и накрыл ладонь девушки. Настя подняла голову и изумленно посмотрела на преображенца. В сумерках желтоватые глаза зверя светились.

Как зачарованная, девушка смотрела в них, не в силах оторвать взгляд. Она потеряла счет времени. Все вокруг: водяные струи фонтанов, белая ночь, люди – перестало иметь значение.

– Гриша, вот ты где! – раздался голос Левшина. Улан подлетел к другу. – Я тебя уже обыскался!

– Случилось что? – Белов нахмурился и, все еще не отпуская руки Насти, повернулся к другу.

– Случилось, – тот весело взглянул на стоявшую перед ним пару. – Бал случился. А скоро фейерверх случиться. А вы тут, как на ладони!

Настя охнула и прижала свободную руку к губам. Григорий лишь усмехнулся.

– Ладно тебе, – проворчал он.

– Мне-то ладно, не обо мне весь двор судачить будет! – рассмеялся Сашка. – Так что ступайте уж куда-нибудь. В парке кустов – море!

– Саш, язык попридержи! – беззлобно отозвался Белов и повернулся к покрасневшей Насте. – Ты, вроде, домой собиралась?

– Опять провожать будешь? – вздохнула девушка.

– Так тебя не проводи, ты и до дому не дойдешь! – весело воскликнул преображенец. – Так что, Анастасия Платоновна, даже и возражать не смейте! Саш, ты с нами пойдешь?

– Ты еще попроси свечку вам подержать! – откликнулся друг. – Сами дойдете, чай не маленькие!

– Тогда, счастливо оставаться!

– Счастья тут никакого, а вот карточная фортуна может и благоволить ко мне сегодня вечером!

И, махнув на прощание рукой, Левшин вновь направился во дворец.

Оставшись наедине с женихом, Настя все еще не смела поднять голову, предпочитая разглядывать мелкие камушки под ногами. Григорий спокойно стоял рядом, делая вид, что созерцает фонтан, а на самом деле закрывая невесту от чужих взглядов.

– Настя, а с чего ты так уверена, что розу Головина тебе прислала? – вдруг спросил он.

Девушка с изумлением посмотрела на гвардейца и вдруг поняла – переживает. Досадует на то, что бывшая любовница чуть не подвела невесту под гнев императрицы. На душе потеплело.

– Она записку прислала. А вместо подписи буква «Г». Так что либо ты, либо… – усмехнулась Настя. – Больше знакомцев с таким именем у меня нет.

– А записка та где? – поинтересовался Белов.

– Дома лежит.

– Можешь отдать?

– Не веришь? – обида вновь всколыхнулась.

Гвардеец покачал головой.

– Верю. Поговорить с ней хочу. С запиской оно надежнее будет.

– Не надо, – Настя вздохнула. – Она того и добивается, чтобы ты опять к ней ходить начал.

– А вот этому не бывать. Хотя… разок-то сходить придется, рыкнуть, чтоб более неповадно было шутки шутить! Пойдем? – не дожидаясь ответа, Белов подхватил невесту под руку и направился к воротам.