Текст книги "Bella Венеция! Истории о жизни города на воде, людях, случаях, встречах и местных традициях"

2. Легендарное кафе «Флориан», искусство и призраки

«Этот город для глаз – остальные чувства играют еле слышную вторую скрипку. Здесь у всего общая цель – быть замеченным».

Иосиф Бродский

Поднос в кафе Флориан

Уже три столетия кафе «Флориан» неизменно восхищает. Для начала местоположением – на самой красивой площади мира – Сан-Марко – с видом на одноименный собор с золотыми мозаиками и округлыми куполами, здание прокураций[4]4
  Исторические сооружения на площади Сан-Марко. (Прим. авт.)


[Закрыть] и красно-кирпичную колокольню, в тени которой некогда разливали вино в жаркие дни. Отсюда идет знаменитое венецианское название бокала с напитком ombra, что значит «тень».

Далее вызывает неописуемый восторг интерьерами – ими в середине XIX века занимались лучшие ремесленники, творцы и художники Венеции, не жалея сил, таланта, сусального золота, драгоценного мрамора, дерева и декоративных панелей. По некоторым подсчетам, на потраченные средства вполне можно было возвести пафосный дворец на знаменитом Большом канале на зависть утонченным соседям-аристократам.

Конечно, «венецианец» не преминет с гордостью перечислить своих поклонников: от королей, актеров, писателей до Казановы, Гольдони, Стравинского и Бродского. Принцы, режиссеры, политики, живописцы – все считали нужным засвидетельствовать свое почтение трехсотлетнему красавцу.

А что же он?

А он величаво, умело и с достоинством связывает воедино роскошь и историю, вкус и безупречность, патриотизм и триумф. К слову, с последним оказалось связано его первоначальное название: в 1720 году, когда это место появилось на карте в центре Венеции, отец-основатель Флориано Франческони нарек детище «Триумфальной Венецией». Однако жители города при любом удобном случае повторяли «Пойдем-ка к Флориану», так что со временем пришлось подчиниться и сменить вывеску.

– Это самое старинное из сохранившихся кафе Италии, – заявляет мне невысокий, седой и обаятельный арт-директор кафе «Флориан» Стефано Стипитивич, усаживаясь на мягкое бархатное сиденье в зале Сената, снимая очки и заказывая кофе. – Хотя надо сказать, что самое первое заведение открылось в 1683 году в Новых прокурациях и называлось «У араба», но о нем остались лишь воспоминания. А «Флориан» хоть и родился позже, но дожил до наших дней.

С момента появления он ни разу не прекращал работу, даже во время войн и бедствий. Исключение составил непростой во всех смыслах 2020 год – нам пришлось следовать регламенту и закрыть свои двери. Это вызвало колоссальные убытки. Но мы выстояли. И продолжаем свое дело – радовать жителей и гостей Венеции не только историей места, но и различными напитками. Сейчас выбор огромен, но началось все именно с кофе.

Ныне абсолютный король Италии и любимец каждого гражданина, он пришел в Республику Святого Марка с манящего Востока, а точнее из страны фараонов – Египта. Поначалу ароматное диво вызывало нешуточные опасения и подозрения со стороны Серениссимы, и, прежде чем допустить появление «мусульманского зелья» в лагуне, управители выслушали множество донесений, мнений и аргументов. Одним из них стал доклад ученого Просперо Альпино, вернувшегося из Каира, об употреблении напитка, носящего с легкой руки турков, господствовавших в тот момент в Египте, название cahue.

Его пили без спешки, после трапезы, непременно наслаждаясь процессом. Собрание или дружеское общение казалось немыслимым без коричневой жижи с божественным ароматом. Зачастую за чашечкой обсуждали разные темы: жизнь, новости, культуру, в том числе политику. Уже один этот факт настораживал гордую Светлейшую: свободу мыслей и суждений непросто удерживать под контролем государственных интересов.

На народную любовь и привязанность указывал несколькими годами ранее сын Венеции – посол Джан Франческо Морозини из Константинополя. Он подтвердил, что соответствующих заведений в городе множество, а черный горячий напиток привлекает и простолюдинов, и высокопоставленных чиновников. Будто бы он обладает целебными качествами, считается лекарством, в состоянии поддерживать активность и бодрость духа. Иногда его зовут вином ислама. По религиозным причинам мусульмане не употребляют алкоголь, но находят радость и отдушину в загадочном кофе, пары которого кружат голову.

Тем временем к нашему мраморному столику подошел официант в белоснежном пиджаке и, виртуозно разместив заказ на прохладной каменной поверхности, удалился.

– Видишь, Роберто оставил поднос? – обращает мое внимание Стефано, отпивая только что принесенный эспрессо. – Это не забывчивость: он работает тут почти сорок лет и отлично все знает. На самом деле это старинная традиция, сохраненная нами. Элегантная, в чем-то даже благородная, демонстрирующая качество и стиль. Так приятнее, удобнее и красивее, когда чашки, бокалы и тарелки сервируются и остаются на подносе. Кстати, эти самые подносы в кафе сделаны из качественных материалов и достаточно тяжелые. По этой причине официанты во «Флориан» – только мужчины. Девушка с подобной задачей не справится, ну разве что она не окажется профессиональной спортсменкой или любительницей силовых упражнений, – улыбается Стипитивич.

Фамилия этого венецианца вызывает любопытство, ведь она совершенно не итальянская. При этом Стефано родился в городе на воде, испытывает к нему искреннюю любовь, а каждую разлуку с Родиной переживает с нотками печали и грусти.

– Моя семья исторически происходит из Далмации, долгое время находившейся под властью Венеции. Потом родственники перебрались в столицу в конце XV века с небольшого острова Хвар. Удивительно, но я там никогда не был, хотя это не так далеко, – делится Стефано. – Вот уже несколько столетий род связан с Республикой Святого Евангелиста Марка. К счастью, некоторые подробности о предках удалось узнать из старинных документов.

Например, в городе есть Далматская скуола[5]5
  Братства, основанные мирянами, но опирающиеся на религию. Могли делиться по национальному, профессиональному, географическому признаку. Подробнее о скуолах мы поговорим в 6-й главе. (Прим. авт.)


[Закрыть] Сан-Джорджо-дельи-Скиавони. С ней связана наша национальность, а еще там великолепные картины Витторе Карпаччо. В архивах я с удивлением и радостью обнаружил упоминание о Стипитивич. Знаю, что предки занимались торговлей, работали в Арсенале, даже пилоты среди нас имеются! Однако не все сохранили фамилию в первоначальном виде: во времена фашизма кто-то изменил ее, сделав более итальянской, убрав славянское окончание. Это связано с боязнью репрессий по национальному признаку. Однако мой дед был непреклонен и оставил все как есть.

Я родился в 1950-е годы, когда самое страшное осталось позади. К сожалению, большинство из нынешнего населения города – мои ровесники, молодежи мало. Какое будущее возможно у города с преобладанием пожилых?

Впрочем, такая ситуация в новинку. Например, в моей юности в Венеции было много детей. Время восстановления после войны не назовешь простым, но тем не менее рождалось большое количество юных венецианцев, жизнь текла легко и свободно. Серениссима казалась намного более радостной, чем сейчас. Одно неизменно – жизнь в кафе бурлила всегда.

Так повелось с самого начала. Заведения Венеции притягивали посетителей не только соблазнительным меню. В нем значился драгоценный и полюбившийся горожанам кофе, стоимость которого оценивалась весьма высоко. Однако в XVIII веке над божественным гостем с Востока сгустились тучи.

Активно распространялась информация о побочных эффектах напитка в виде паралича, тремора конечностей, конвульсий, герпеса, высыпаний на коже, скарлатины, приступов ипохондрии, лени, температуры и самого страшного – потери фертильности у женщин и мужской силы у представителей крепкой половины человечества. Возможные перечисленные осложнения, по мнению медиков того времени, настигали несчастного в случае избыточного употребления кофе, а потому рекомендованная доза для сохранения здоровья озвучивалась как одна чашка в день. Несмотря на советы лекарей, кофе оставался самым востребованным и излюбленным напитком во «Флориан».

Помимо него, все обожали шоколад, сервируемый с тростниковым сахаром – полезным и дорогим продуктом, находящимся в ведомстве фармацевтов. В эпоху Возрождения в обиходе для подслащения чаще использовали фруктовый сахар или мед, а белый из тростника, привозимый с подвластного Венеции Крита, продавали в небольших количествах по причине его ценности и высокой стоимости. Конечно, люксовый товар на вес золота оказался доступен клиентам кафе на площади Сан-Марко.

Также их ожидали чаи, лимонады, сорбеты. Любовью пользовались и ликеры, в особенности розовый, состоящий из воды, спирта, сахара, настойки из розовых лепестков. Начиная с блистательной эпохи Ренессанса он привозился с другого острова – Кипра, важнейшей территории для республики, потерянной позже в сражениях с османами. Вкус и аромат по описаниям современников, напоминал пленительные дальние страны и имел большую популярность в обществе. Однако нынче отведать розовый ликер не получится – легенда покинула сцену и больше не фигурирует в меню «Флориан».

К слову, в списках долгое время не значилось вино: оно приобрело излишне народную и незатейливую репутацию, а главным местом его употребления были крохотные, шумные, набитые посетителями остерии. Для элегантного «Флориан» этот формат не подходил, ведь заведение на площади Сан-Марко превратилось не просто в место, где можно выпить, но и в локацию, где происходили важнейшие события в жизни и истории города. Посещать кафе стало невероятно модно.

Здесь заключали сделки, говорили о делах, дискутировали об искусстве и политике, производили впечатление, знакомились, делились новостями, играли в азартные игры. Под сводами родилась первая газета La Gazzetta Veneta, основанная двумя братьями – Карло и Гаспаре Гоцци. Они самолично распространяли ее среди гостей кафе. Первый венецианский вестник состоял из нескольких страниц, но освещал основные темы: непременно новости, культурные события, политические обозрения, местную хронику, информацию о спектаклях, объявления о продаже, покупке, обмене и даже о потере домашних животных, обещая вознаграждение за помощь в поиске любимого питомца.

Журналистика как жанр появилась во «Флориан» и того раньше: люди приходили узнать последние сплетни, рассказать об услышанном, обговорить происходящие события. Сюда стремились за информацией со всего света, выданной из уст иностранных гостей и путешественников из Испании, Армении, с севера Европы или далекого Востока. Приезжая в Венецию по делам, они привозили вести своей страны и континента. Пословица «кто владеет информацией, тот владеет миром» оказалась весьма применима к расчетливой Царице Адриатики.

Сам Гаспаре Гоцци просиживал долгие часы в кафе «Флориан» не только занимаясь газетой, но и общаясь с клиентами любимого заведения. «Проводить время в кафе, – заключил он, – это не каприз, а школа философии».

С ним оказался солидарен Жан-Жак Руссо, любивший расположиться за столиком, пока выполнял обязанности секретаря французского посла. Или Карло Гольдони, написавший произведение «Кофейня», связанное не только с атмосферой заведения, но и с фигурой основателя – Флориано Франческони, увековеченного в герое по имени Ридольфо.

Список литераторов, философов и писателей, любивших кафе на площади Сан-Марко, впечатляет. Шатобриан и Стендаль, лорд Байрон и Шелли, Жорж Санд и Чарльз Диккенс, Теофиль Готье и Гете, Александр Дюма-отец и Бальзак, Анри де Ренье и Эрнест Хемингуэй, Марсель Пруст, Габриэле д’Аннунцио и многие другие. Полюбился он и звездам: Марчелло Мастроянни, Джине Лоллобриджиде, Гари Куперу, Рихарду Штраусу, Мстиславу Ростроповичу, Катрин Денёв, принцессе Грейс из Монако, Маргарет Тэтчер, Мэлу Гибсону и даже Франсуа Миттерану.

Не отставали и художники.

Франческо Гварди – знаменитый пейзажист XVIII века – до того, как прославиться, ходил между столиков, выставленных словно в роскошной гостиной, на площади Сан-Марко и предлагал посетителям свои картины. Запомнился и Антонио Канова – выдающийся скульптор, любимец Наполеона Бонапарта, что был дружен с Валентино Франческони, племянником Флориано, ставшим наследником его бизнеса и новым владельцем кафе.

– Во-первых, маэстро – частый гость в доме семьи. И регулярно получал от нее посылки практического содержания: с кисло-сладким соусом мостарда, фасолью, кремом для ботинок и лезвиями, – делится, активно жестикулируя, Стефано. – При этом в письмах Антонио заклинал не слать ему больше мостарду, она вызывала у него проблемы с желудком. Это очень милые подробности, раскрывающие заботу и доверительные дружеские отношения.

Еще мне нравится следующая история. Валентино страдал подагрой, особенно мучительной в районе одной ноги. Его приятель Канова, дабы помочь, сделал слепок целиковой ноги, чтобы сапожник сумел изготовить удобные для больного ботинки. Эта модель, по сути, для ортопедической обуви, созданная самым известным скульптором неоклассицизма, ныне утеряна. Но любопытные истории на этом не заканчиваются.

Поговаривают, будто Валентино Франческони инкогнито состоял на службе республики, – загадочно продолжает Стипитивич. – Иначе как объяснить его путешествия по якобы личным мотивам в Париж в непростой момент взаимоотношений между державами? Наконец, Валентино добился официального разрешения на посещение своего кафе женщинами, в то время как по всему городу это оказалось под запретом. Нам остается лишь догадываться о причинах такого «везения».

Конечно, в кофейне не обходилось и без шпионских историй. Достоверно известно, что промышлял этим во «Флориан» сам Джакомо Казанова – умнейший человек того времени, в резюме которого временно значилась должность осведомителя Инквизиции. И где же было узнавать о новостях и интригах, как не в главном кафе Венеции, кишащем сплетнями, слухами и пикантными подробностями!

– Интересно, что недавно призрак Казановы соизволил к нам вернуться, – ухмыляясь, говорит Стефано. – Это произошло в зале Сезонов, мы еще называем его Зеркальным. В 2019 году две постоянные клиентки непринужденно сидели там и болтали, пока помещение не огласил душераздирающий крик. Из одного из зеркал, висящих друг напротив друга, вышло нечто. Приглядевшись, синьоры увидели силуэт легендарного венецианского авантюриста. Через несколько секунд он исчез. То ли Джакомо не пришлась по нраву суета, то ли прием, то ли его, как большого любителя женской красоты, не впечатлили свидетельницы внезапного возвращения.

Как бы то ни было, новость разнеслась по городу и вышла в газетах. Через два дня на пороге у нас стояли итальянские охотники за привидениями, увешанные специальной аппаратурой. Они исследовали кафе вдоль и поперек и подтвердили, что некие физические характеристики (вибрации, частоты и прочее) свидетельствуют о потустороннем присутствии.

Я же склонен думать, что это не только мистическое расположение зеркал друг напротив друга, что якобы создает тоннель, ведущий к центру земли, но и пары вина «Марсала», что заказали женщины. И уж скорее я бы ожидал призрак Казановы в зале Сената, зная о его любви к таинственным знакам и мистическим сведениям. Интересно, что именно в этом зале мы сейчас и находимся.

Словно подкрепляя свои слова, Стефано указывает на картину на стене с масонской символикой: меч, пятиконечная звезда, ангел, треугольник, число XIX на табличке, указывающее на век создания изображения и расцвет союза, – все намекает на связь с тайным обществом, якобы любившим собираться в этом зале.

Еще с 1820 года он за счет изолированности от других помещений пользовался интересом власть имущих. Они и прозвали комнату залом Сената, ведь среди членов собирающейся группы значились сенаторы Серениссимы. В последние дни республики в нем заседали представители великих венецианских семей: Капелло, Корнер, Марин, Марчелло, Пизани, Фальер, Гримани – самый цвет местной аристократии.

Не исключено, что именно в зале Сената в большом секрете готовились революционные выступления середины XIX столетия, обсуждали свои дальнейшие планы карбонарии – члены законспирированной компании. Гостил и национальный герой страны, памятник которому красуется сейчас в любом итальянском городе, – сторонник освободительного движения Джузеппе Гарибальди, франкомасон по совместительству. При этом, несмотря на явную политическую предрасположенность, зал неожиданным и серьезным образом повлиял на всю мировую культуру.

– Именно здесь возникла идея знаменитого Биеннале – выставки современного искусства, что принесла в Венецию новые силы и импульсы, – радостно преображается в лице Стефано, ведь мы затрагиваем любимую тему арт-директора «Флориан» – искусство. Он потирает руки и начинает рассказывать: – Риккардо Сельватико – поэт и мэр Венеции – вместе с художниками и ценителями прекрасного в 1893 году сидел в зале Сената. Им пришла идея создать интернациональную экспозицию современного искусства в Венеции, со временем получившую название Биеннале. Успех оказался оглушительным, а искусствоведы, галеристы и критики завели привычку во время мероприятия назначать встречи в кафе, породившем это величайшее явление в искусстве последних веков. Кофейня, давшая жизнь Биеннале, достойна особого внимания у творческих людей!

И снова пришла идея – а что, если и «Флориан» сделать площадкой для художников? Если дать им возможность декорировать залы, размещать свои работы в помещении кафе? На этот раз идея была моя, экс-владелицы Даниэлы Гаддо Ведальди и друга – директора национального новостного портала Ansa. Так началось наше сотрудничество – мое и «Флориан». Первая выставка состоялась в 1988 году, с тех пор прошло множество интереснейших экспозиций, а залы превращались в фантастические миры на несколько месяцев, пока в лагуне гостит искусство. Приятно, что в тот момент Венеция обычно наводняется русскими.

Кстати, в копилке Стипитивича имеется интересный и уникальный опыт сотрудничества с Россией и ее гражданами. Некоторое время назад в Светлейшую приехала съемочная группа в количестве восьми человек для создания программы о городе под названием «Их Италия». Конечно, любое повествование о Венеции немыслимо без «Флориан», поэтому Стефано выпала честь рассказать о любимом кафе. Собеседником и интервьюером оказался сам Владимир Владимирович Познер – известный журналист, лауреат премий «Тэфи» и «Ника», писатель, теле– и радиоведущий, настоящая акула пера.

– Он очень симпатичный и невероятно эрудированный, – вспоминает Стефано. – Вообще вся команда работала слаженно и оказалась отлично подготовлена. Владимир меня поразил. Он, придя на беседу, уже знал все факты, был информирован о каждой мелочи. Подобный профессионализм подкупает. Невероятное удовольствие взаимодействовать с такими личностями!

Они создали восхитительный материал, великолепную работу, которая мне очень понравилась. Потом, после выхода программы, в кафе стали заходить русские и спрашивать меня. Общались, делали фото на память и почему-то думали, будто я владелец. Безусловно лестно, но это не так. Приходилось разочаровывать и объяснять, что я всего лишь арт-директор и сотрудничаю с «Флориан» по вопросам искусства и культуры. Некоторые заходят до сих пор, хотя времени с той съемки прошло уже достаточно много.

К столику снова подходит Роберто. На этот раз на подносе красуются два ярко-оранжевых напитка в низких бокалах, блюдца с закусками, традиционно подающиеся к аперитиву.

– Помимо знаменитого «Беллини» с персиком, созданного по соседству Джузеппе Чиприане в Harry’s bar, мы предлагаем коктейли «Тинторетто» с гранатовым соком, «Пуччини» с мандарином, «Тьеполо» с клубникой, «Тициан» с виноградом, – ровно вытянувшись, отчитывается он. – Есть именной «Флориан», что я принес на пробу. В составе джин, битер «Мартини», «Мартини dry», апельсин и еще пара ингредиентов.

– А что пил Иосиф Бродский? – с надеждой и интересом спрашиваю я.

– Да много чего! Кофе, конечно, коктейли, но и от граппы никогда не отказывался, – загадочно улыбается официант.

– Роберто – венецианец, как и я, – хлопает друга по плечу Стипитивич. – Он почти четыре десятилетия связан с кафе и великолепно работает, отлично разбирается в культуре. Хотя частично в этом и моя заслуга. Я же преподаватель. Раз в год устраиваю лекции на тему истории и искусства Венеции для персонала, чтобы они могли рассказать не только о меню, но и порадовать гостей необычными фактами. А если честно, мы здесь все почти как семья. Это наглядно показало наводнение в ноябре 2019 года, когда уровень воды оказался очень высоким, а город получил большой ущерб от стихии.

– О, мы не могли спать! – эмоционально подтверждает Роберто. – Переживали, что будет с Венецией, что будет с «Флориан». И на следующее утро после разгрома, нанесенного морем, я вышел из дома и первым делом направился к кафе. Конечно, день был нерабочий по понятным причинам, но сердце тянуло на площадь Сан-Марко – посмотреть, что произошло.

Каково же было удивление, когда я обнаружил у двери весь персонал, в том числе и Стефано! Мы пришли, не сговариваясь, и начали разбирать завалы, сушить помещение, выносить на солнце влажную мебель. В тот момент мы почувствовали такое единение! Ведь каждый оказался при деле, не потому что обязан, а потому что захотел помочь. «Флориан» не просто трудовая деятельность, это огромный отрезок жизни – очень ценный и значимый для всех, кто имеет счастье быть к нему причастным.

Глаза Роберто горят. Но нужно бежать встречать новых гостей, что появились у входной двери и с любопытством заглядывают внутрь. Усадить за столик, принять заказ, обслужить, а затем сменить белый пиджак на черный фрак – к вечеру официанты переоблачаются и выглядят более эффектно. А потом при свете огней и под музыку оркестра продолжать, виртуозно лавируя между столиками на площади, разносить клиентам напитки, рассказывать истории, удивлять безупречным сервисом и делать все возможное, чтобы впечатлить. В надежде, что, снова вернувшись в город, они, как и венецианцы вот уже три столетия подряд при первом удобном случае, скажут: «А пойдем-ка к Флориану!»

– Иногда меня спрашивают, почему все у вас стоит дороже, чем в обычном баре, – сокрушенно произносит Стипитивич. Складывается впечатление, что отвечать на подобные реплики ему приходится неохотно, но часто. —

На что я обычно говорю, что чашка кофе во «Флориан» – это не просто чашка кофе. Это путешествие во времени, прямой контакт с историей. Здесь нет суеты, автомобилей, хронология замедляется. Ты просто смотришь на мир, замечаешь его эстетику и законы, успокаиваешься, в некотором роде медитируешь. Это красивый опыт в уникальном городе мира, не имеющем аналогов.

Мы продаем не кофе, а опыт. К тому же до вас на этих сиденьях восседали знаменитости, а интерьеры помнят величайшие умы эпох. В кафе можно случайно столкнуться со звездами, а за соседним столиком разглядеть известного телеведущего, писателя, политика, уплетающего свою утреннюю бриошь.

В конце концов, у ваших ног сама площадь Сан-Марко – сердце Венеции и любимое место жителей на протяжении веков, мы до сих пор души в ней не чаем и очень гордимся. Разве если сложить все эти факторы вместе, то не получится истинное чудо, по-настоящему бесценное?

Разве не за этим приезжают в город? Чтобы стремиться к пронзительной красоте, погрузиться в атмосферу, дотянуться до культуры и подкрепить все гастрономическими удовольствиями. Заботливо и кропотливо собирать все по фрагментам и деталям, складывая личную мозаику жизненного опыта.

А затем, увозя домой драгоценные воспоминания под названием «Венеция», помнить, что тебе удалось не просто по касательной прикоснуться к истории, но и оставить свой собственный отпечаток как минимум в самом первом сохранившемся кафе Италии, примкнув к миллионной армии его почитателей, и согласиться с нашим гостем, писателем Анри де Ренье, и его золотой фразой: «Где еще найти другое место помимо этого, где было бы так прекрасно предаваться жизни?!»