Текст книги "Иван Крылов – Superstar. Феномен русского баснописца"

5
Рахманинов и его типография. – Карты. – Первые опыты журнального дела

Отвергая традиционные для дворянина его времени жизненные сценарии, основанные на службе и/или вельможном покровительстве, молодой Крылов уже в это время нащупывает иную стратегию, конечная цель которой – обретение независимости. Ее описание, с поправкой на особенности поэтического высказывания, находим в написанном чуть позднее послании «К другу моему А. И. К<лушину>»:

 
Чинов я пышных не искал;
И счастья в том не полагал,
Чтоб в низком важничать народе, —
В прихожих ползать не ходил.
Мне чин один лишь лестен был,
Который я ношу в природе, —
Чин человека; – в нем лишь быть
Я ставил должностью, забавой;
Его достойно сохранить
Считал одной неложной славой116116
  Крылов. Соч. Т. III. С. 250. Послание было напечатано в журнале «Санкт-Петербургский Меркурий» (1793. Ч. III. Июнь). Остроумная формулировка «чин человека» в интересующий нас период не зафиксирована ни в оригинальных, ни в переводных текстах на русском языке, в том числе в политических и философских сочинениях (за консультацию благодарим С. В. Польского), и принадлежит, по-видимому, Крылову. Сам концепт к этому времени уже утвердился, см., например, в «Оде на день рождения … Михайла Матвеевича Хераскова» (1779) Е. И. Кострова: «Ты – человек, и сим ты именем гордись; <…> Доволен буди им, собой его возвысь» и в стихотворении Державина «На рождение в Севере порфирородного отрока» (1779). В дальнейшем в русской поэзии он будет использоваться преимущественно для размышлений о монархе и его миссии, ср. хрестоматийное «Да на чреде высокой не забудет / Святейшего из званий – человек» (Жуковский, «Государыне великой княгине Александре Федоровне на рождение в. кн. Александра Николаевича», 1818).


[Закрыть].
 

По-видимому, через посредство Дмитревского Крылов сближается с И. Г. Рахманиновым117117
  Подробнее о нем см.: Полонская 1; Мартынов Б. Ф. Журналист и издатель И. Г. Рахманинов. Тамбов, 1962.


[Закрыть]. Гвардейский офицер, секунд-ротмистр Конного полка, состоятельный и увлеченный идеями Просвещения, в особенности философией Вольтера, он был центром небольшого кружка писателей и переводчиков. К ним присоединился и Клушин, также почитатель Вольтера. В 1788 году Рахманинов завел собственную типографию118118
  Первой книгой, вышедшей в типографии Рахманинова, стала переведенная Дмитревским драма А. Ле Блана «Альберт Первый, или Торжествующая добродетель» (Полонская 1. С. 98).


[Закрыть], развернул целую издательскую программу и начал выпускать еженедельный журнал «Утренние часы». В мае там наконец появилась первая публикация Крылова – подборка из трех басен («Стыдливый игрок», «Судьба игроков» и «Павлин и Соловей»).

Судя по направлению его сатиры, юноша к этому времени свел знакомство отнюдь не только с писателями и актерами. В умелых руках неплохим источником дохода служили карты. Будут годы, когда Крылову придется жить одной игрой, но покамест его карьера на этом поприще только начиналась. Состоятельных партнеров он мог находить среди офицеров-измайловцев, сослуживцев брата Льва, и конногвардейцев, сослуживцев Рахманинова119119
  О «гвардейских» знакомствах Крылова см.: Гордин А. М., Гордин М. А. Крылов: реальность и легенда // КВС. С. 18.


[Закрыть]; многие офицеры обоих полков принадлежали к богатейшим аристократическим семействам. Впрочем, в наибольшей степени его занимала все-таки литература.

28 ноября 1788 года в «Санкт-Петербургских ведомостях» выходит объявление о подписке на некое «ежемесячное издание» сатирического характера под названием «Почта духов». Анонимность диктовалась как законами жанра, так и тем, что имя Ивана Крылова на тот момент ничего не говорило публике. Подписчиков у «Почты духов» ожидаемо набралось немного, всего 79 человек – наименьшее количество среди изданий 1780‑х – начала 1790‑х годов120120
  Самарин А. Ю. Читатель в России во второй половине XVIII века. М., 2000. С. 220.


[Закрыть], и вырученная сумма не дотягивала до 400 рублей (по 5 рублей с подписчика). «Почта духов» печаталась у Рахманинова и, скорее всего, на его счет121121
  Косвенным подтверждением того, что Крылов не вкладывал в это издание собственных средств, служит тот факт, что позднее не он, а именно Рахманинов переуступит право на переиздание «Почты духов» московским книгопродавцам (см.: Полонская 2. С. 73).


[Закрыть]. С учетом типографских расходов и того, что тираж, в расчете на розничную продажу, превышал количество выписанных экземпляров, можно не сомневаться, что журнал был либо бесприбыльным, либо, что вероятнее, убыточным. Впрочем, для Рахманинова, который не ставил перед собой коммерческих целей, это значения не имело. Когда он в конце 1788 года примерно на полгода уехал из столицы, многие технические хлопоты, очевидно, легли на самого автора122122
  См.: Полонская 1. С. 120.


[Закрыть], и это послужило для него школой издательского и типографского дела.

Начав выходить, как и планировалось, в январе 1789 года, «Почта духов» печаталась с большими задержками. По расчетам И. М. Полонской, девятый, сентябрьский номер за 1789 год должен был увидеть свет в конце мая – июне 1790-го123123
  Полонская 2. С. 70.


[Закрыть], однако этому помешали драматические события, связанные с выходом в мае радищевского «Путешествия из Петербурга в Москву» и политическим преследованием автора и книгопродавцев. Для Рахманинова, лично знакомого с Радищевым, это стало сигналом опасности; он начал сворачивать деятельность в Петербурге и к 1791 году полностью перевез типографию в свое тамбовское имение Казинку. Как следствие, уже в августе 1790 года Крылову пришлось печатать свою «Оду … на заключение мира России со Швециею» у Шнора.

Вынужденное прекращение сотрудничества с Рахманиновым, который нес практически все расходы по общей деятельности, подтолкнуло Крылова и его друзей к тому, чтобы самостоятельно выйти на коммерческое поле. В конце 1791 года он вместе с Клушиным, Дмитревским и П. А. Плавильщиковым, еще одним известным актером и драматургом, становится пайщиком товарищества, имеющего целью содержать типографию, книжную лавку и выпускать журнал.

6
Товарищество на паях. – Коммерческие неудачи. – Крылов покидает Петербург

«Законы, на которых основано заведение типографии и книжной лавки»124124
  Быстров И. Типография Крылова с товарищами [sic!] // СПч. 1847. № 289 (22 декабря). С. 1155–1556 (далее «Законы…» и приходная книга общества на 1792 год цитируются по этой публикации). «Типография Крылова с товарищи» в конце концов оказалась в единоличном владении Василия Плавильщикова – младшего брата одного из основателей (об этом см. ниже). В 1823 году все его дело и имущество, в том числе документы товарищества, по завещанию перешли к А. Ф. Смирдину, а библиотека Смирдина, в свою очередь, в 1847 году была куплена его приказчиком П. И. Крашенинниковым. Очевидно, тогда в руки нового владельца попал и архив, с которым смог ознакомиться И. П. Быстров, сотрудничавший с Крашенинниковым при составлении «Третьего прибавления к „Росписи российским книгам для чтения из библиотеки Петра Крашенинникова“». Как коллега Крылова по Публичной библиотеке и автор воспоминаний о баснописце он хорошо понимал ценность этих документов. Публикация сохранила их, оригиналы до наших дней не дошли.


[Закрыть], подписанные 8 декабря 1791 года, были одновременно и уставом общества, и договором между пайщиками. Каждый из них обязывался внести в капитал предприятия по 250 рублей. В заведенной тогда же «Книге приходной на 1792 год» значилось:

В декабре [1791 года] под числом 15‑м Иван Дмитревской положил двести пятьдесят рублей; под числом 20‑м Петр Плавильщиков положил двести пятьдесят рублей; Иван Крылов положил пятьдесят рублей; 1792 год, генварь, число 1‑е, Александр Клушин положил двадцать пять рублей; число 27‑е, Иван Крылов положил двести рублей; февраля 16-го, Александр Клушин положил сорок рублей.

Дмитревский и Плавильщиков были достаточно состоятельны, чтобы без особенных затруднений сделать необходимый взнос. Первый еще в 1787 году вышел в отставку и жил на солидный пенсион в 2000 рублей в год. Второй по должности инспектора русской труппы получал 1200 рублей, пользуясь казенной квартирой с дровами (то есть отоплением); к этому надо добавить бенефисы, которые полагались ему как актеру, и авторское вознаграждение за пьесы. Скажем, 4 ноября 1791 года ему были выплачены 300 рублей за трагедию «Рюрик» (поставленную под названием «Всеслав»)125125
  См.: Архив Дирекции императорских театров. Вып. 1. Отд. III. СПб., 1892. С. 35–36.


[Закрыть].

Что касается двух других пайщиков, то им внести свои доли оказалось труднее. Крылов, уже более трех лет находясь в отставке, не имел постоянного дохода, и можно только догадываться, как в его распоряжении оказалась сумма, почти в три раза превышавшая то годовое жалованье, которое он некогда получал.

Но если Крылов, хоть и в два приема, все-таки справился с 250-рублевым взносом, то Клушин, скорее всего, так и не смог полностью выплатить свой пай. Принадлежа к древнему, но обедневшему роду, он располагал очень незначительными средствами: его жалованье в Комиссии о дорогах составляло 300 рублей в год126126
  См.: Прошение литератора Клушина // XVIII век. Сб. 3. М.; Л., 1958. С. 517.


[Закрыть]. О том, что Клушин в это время серьезно нуждался в деньгах, говорит тот факт, что в 1791 году он и его брат даже продали свои доли в родовой вотчине127127
  См.: Степанов В. П. Клушин Александр Иванович // Словарь русских писателей XVIII века. Вып. 2. СПб., 1999. С. 62. Мать Клушина (во втором браке Булгакова) владела лишь 10 душами крепостных и явно не могла помогать сыну.


[Закрыть].

Судя по «Законам…», само товарищество, созданное четырьмя пайщиками, оставалось безымянным, однако на него можно распространить название учрежденного ими предприятия – «Типография И. Крылова с товарищи»128128
  Часто приводящийся в научной литературе вариант названия – «Типография Крылова с товарыщи» – зафиксирован лишь однажды, на титульном листе первой части журнала «Зритель».


[Закрыть]. Выдвижение на первый план имени самого молодого (двадцатидвухлетнего) и нечиновного из четверки, вероятнее всего, связано с тем, что Крылову как человеку энергичному, знакомому с типографским производством и, главное, не обремененному службой, предстояло управлять общим делом.

Коммерческая сторона деятельности товарищества была продумана детально. Кроме денежного пая, члены вносили и такой нематериальный, но весьма значимый капитал, как литературный труд. Они обязывались печатать свои сочинения только в собственной типографии и продавать только в собственной лавке. При этом типографские услуги пайщики-авторы должны были оплачивать на общих основаниях. Еще одним важным ресурсом был авторитет, которым обладали в театральной среде Дмитревский и Плавильщиков. Несомненно, благодаря им типография сразу стала получать заказы Театральной дирекции на печатание афиш129129
  Афиши того времени – небольшие печатные листки с объявлением о предстоящих концертах, спектаклях и других зрелищах. Они не расклеивались, а по подписке раздавались в театральной конторе.


[Закрыть], что приносило стабильный доход.

Что касается книжной лавки, то она в соответствии с «Законами…» обладала частичной самостоятельностью; предполагалось, что наряду с продукцией собственной типографии она будет торговать и чужими изданиями. В Петербурге того времени, где существовало несколько десятков книжных лавок130130
  На конец 1791 – начало 1792 года их было более тридцати (Зайцева А. А. Книжная торговля в Санкт-Петербурге во второй половине XVIII в. СПб., 2005. С. 315–323, 329–334).


[Закрыть], ей предстояло выдерживать нешуточную конкуренцию.

Планировалось, что типография и лавка образуют «два капитала, один другого подкрепляющие». 80% доходов лавки надлежало передавать в доход товарищества, при этом она сама должна была зарабатывать на содержание сидельца, а книги других типографий получать путем обмена, что дополнительно расширяло сбыт продукции «Крылова с товарищи».

В юридическом отношении содержание частной типографии не представляло для пайщиков проблемы. Двое из них, состоявшие в «актерском звании», относились к городскому сословию почетных (именитых) граждан, а двое других были дворянами. И тем и другим закон разрешал владеть производственными предприятиями, в том числе типографиями. Сложнее обстояло дело с лавкой. Установив в «Законах…», что она существует «на основании городского права», пайщики обязаны были учитывать ограничения, наложенные законодательством на торговые заведения, в частности то, что содержание лавок вне собственных домов позволялось только купечеству. Между тем никто из пайщиков не владел в столице недвижимостью и купцов среди них не было, так что само существование их книжной лавки, располагавшейся в арендованном помещении, оказывалось не вполне законно131131
  Ср. с положением Новикова, который в 1789 году, по окончании срока аренды московской Университетской типографии, был вынужден ради продолжения налаженной торговли в бывшей Университетской книжной лавке прибегнуть к помощи гильдейских купцов Н. Н. Кольчугина и И. И. Переплетчикова, которые, фактически будучи его приказчиками, выступили в качестве ее номинальных владельцев (об этом см.: Мартынов И. Ф. Книгоиздатель Николай Новиков. М., 1981. С. 111, 132).


[Закрыть].

Это затруднение удалось преодолеть, выписав в Петербург младшего брата одного из пайщиков. 3 августа 1792 года двадцатичетырехлетний сын московского купца Василий Плавильщиков записался в столице в третью гильдию132132
  Зайцева А. А. Книжная торговля в Санкт-Петербурге во второй половине XVIII в. С. 328.


[Закрыть], что давало ему право заниматься «мелочной», то есть розничной торговлей. В ноябре он уже принимал активное участие в организационных и хозяйственных делах типографии и книжной лавки133133
  См.: Полонская 2. С. 77.


[Закрыть]. При этом «Книга приходная на 1792 год» не содержит информации о его вступлении в число пайщиков; это, по-видимому, произошло позднее.

Масштабы предприятия были невелики. Для сравнения: товарищество «Типографическая компания», созданное Н. И. Новиковым и его единомышленниками в 1784 году, имело первоначальный капитал в размере 57 500 рублей, причем взносы пайщиков составляли от 3 до 10 тысяч134134
  Мартынов И. Ф. Книгоиздатель Николай Новиков. С. 56.


[Закрыть].

Львиная доля расходов первого года пришлась, вероятно, на приобретение оборудования и материалов. Возможно, некоторую помощь здесь оказал опытный Рахманинов: о том, что он «содействовал нам к заведению типографии», Крылов позднее упоминал в разговоре с его племянником С. П. Жихаревым135135
  Жихарев С. П. Записки современника. М.; Л., 1955. С. 356 (запись от 9 февраля 1807 года).


[Закрыть]. Однако о прямой передаче типографии Рахманинова товариществу говорить нет оснований: по авторитетному утверждению И. М. Полонской, «в этих двух типографиях не было ни одного общего шрифта»136136
  Полонская 1. С. 161.


[Закрыть]. «Содействие» могло выразиться, в частности, в том, что «по наследству» от Рахманинова перешли некоторые деловые связи и потенциальные заказчики137137
  Так, напечатанную «Типографией Крылова с товарищи» в 1792 году книгу «Забава в уединении, или Собрание достопамятных происшествий…» перевел с французского сослуживец Рахманинова по лейб-гвардии Конному полку вахмистр Михаил Превлоцкий.


[Закрыть].

Типография и книжная лавка расположились в цокольном этаже недавно отстроенного огромного дома И. И. Бецкого на Миллионной улице. Там же на счет товарищества были арендованы и жилые комнаты. Очевидно, что ни Плавильщикову, располагавшему казенной квартирой, ни пожилому, семейному Дмитревскому они не были нужны; в них были заинтересованы наименее обеспеченные пайщики – неразлучные друзья Крылов и Клушин. «Члены, живущие там, пользуясь квартирою, больше и заняты присмотром и ведением книг по типографии», – говорилось в «Законах…».

Основной груз обязанностей, включая хозяйственные записи, принял на себя Крылов. Именно его рукой заполнена «Книга приходная на 1792 год». Ее освидетельствование другими пайщиками прекратилось в августе того же года, что говорит, видимо, о том, что счетоводству своего товарища они вполне доверяли.

Для функционирования типографии и книжной лавки требовались не только помещение и оборудование, но и персонал, в том числе фактор (руководитель технической части), корректор, квалифицированные рабочие – наборщик и печатник, а также сиделец в лавке. Ограниченность средств заставляла пайщиков экономить, и работу, не требующую профессиональных навыков, они брали на себя. Пункт 2 «Законов…» гласил:

Каждый должен стараться, по возможности, исполнять все то, что может относиться к должности фактора, корректора и тому подобных, и все таковые труды разделить между собою, и если бы случилось кому что-то сделать и за другого, в том никакого расчета не делать, ибо сие общество основывается на законах истинного дружества.

Эта формулировка привела историка книги и книжного дела И. Е. Баренбаума к выводу о том, что «Крылов с товарищи» – «не коммерческое предприятие, а своеобразная трудовая артель, идейно-дружеское объединение в духе тех, что организовывал Новиков»138138
  Баренбаум И. Е. Книжный Петербург. Три века истории: Очерки издательского дела и книжной торговли. СПб., 2003. С. 78.


[Закрыть]. Между тем «Законы…» не оставляют сомнений, что товарищество мыслилось именно как коммерческое, хотя это не исключает, конечно, дружескую основу объединения.

Записи о приходе новой типографии за последнюю декаду января 1792 года свидетельствуют: ее первой продукцией стали афиши для трех спектаклей, что принесло 21 рубль. Еще одним источником выручки послужило печатание билетов для Кронштадтского клуба – офицерского собрания, особенно активно действовавшего в зимние месяцы139139
  См.: Тимофеевский Ф. А. Краткий исторический очерк двухсотлетия города Кронштадта. Кронштадт, 1913. С. 195.


[Закрыть]. Книжная лавка в первый месяц своего существования прихода не имела.

В течение года товарищество развернуло и издательскую деятельность. Первое объявление о продаже книг, вышедших из «Типографии Крылова с товарищи», появилось в «Санкт-Петербургских ведомостях» 1 июня 1792 года. Среди ее продукции были не только сочинения для театра, в том числе написанные или переведенные самими пайщиками, но и книги, отвечавшие интересам сравнительно широкой публики и потому сулившие быстрый сбыт и прибыль. Так, в 1792 году увидели свет тексты комических опер «Диянино древо, или Торжествующая любовь» и «Редкая вещь»140140
  На русской сцене в обеих операх была занята певица Елизавета Уранова, скандал вокруг свадьбы которой с актером Силой Сандуновым интриговал петербургскую публику в течение всего 1790 и первой половины 1791 года (подробно см.: Зорин А. Л. Появление героя: Из истории русской эмоциональной культуры конца XVIII – начала XIX в. М., 2016. С. 85–102). Эти обстоятельства могли определить решение пайщиков напечатать тексты опер. О форме бытования пьес см.: Рейтблат А. И. Письменная литература в России в XIX веке, ее социокультурные функции и читатели // Reading in Russia / Practices of Reading and Literary Communication, 1760–1930 / Ed. by D. Rebecchini and R. Vassena. Milano, 2014. P. 89.


[Закрыть] Л. Да Понте в переводе Дмитревского, комедия Плавильщикова «Бобыль», перевод мелодрамы Ж.‑Ж. Руссо «Пигмалион», а также первая часть романа Ж.‑Б. Луве де Кувре «Приключения шевалье де Фобласа» (в переводе А. И. Леванды при участии Крылова141141
  Об участии Крылова в переводе «Фобласа» см.: Бабинцев С. М. И. А. Крылов. Новые материалы (Из архивных разысканий). С. 112–114.


[Закрыть]) и справочник Н. П. Осипова «Любопытный домоводец, или Собрание разных опытов и открытий, относящихся к хозяйству городскому и деревенскому». Кроме того, с февраля 1792 года товарищество выпускало ежемесячный журнал «Зритель», собравший 170 подписчиков в обеих столицах и провинциальных городах142142
  Для сравнения: популярнейший «Московский журнал» Карамзина в том же году имел 290 подписчиков. См.: Самарин А. Ю. Читатель в России во второй половине XVIII века. С. 221.


[Закрыть].

Согласно «Книге приходной на 1792 год», общий приход к 1 декабря 1792 года составил 2734 рубля 95 копеек. Около трети этой суммы принесла подписка на «Зритель»143143
  Подписка на обычной бумаге стоила 5 рублей, на белой – 6 (без пересылки). При 170 подписчиках сумма выручки составляла минимум 850 рублей.


[Закрыть], остальное сложилось из типографских работ и продажи книг и журналов в розницу. К сожалению, подсчитать размеры чистой прибыли по итогам года невозможно: нет сведений о расходах на аренду помещений в доме Бецкого, закупку оборудования, бумаги и других материалов, оплату труда наемных работников. Учитывая, что по «Законам…» товарищества выплате пайщикам подлежало 90% полученной прибыли и лишь 10% оставались «для подкрепления заведения», не исключено, что вложения окупились уже в первый год. Деятельности «Крылова с товарищи» на этом этапе не помешали ни подозрительность правительства в отношении книгоиздателей и книгопродавцев, которая привела к аресту Новикова в апреле 1792 года, ни даже обыск, устроенный в их типографии в мае144144
  Подробнее см.: Рождественский Н. В. Крылов и его товарищи по типографии и журналу в 1792 году. М., 1899. С. 8–12.


[Закрыть].

Если финансовый результат первого года обнадеживал, то уже следующий год показал, что не только развивать достигнутый успех, но даже просто поддерживать все затеянные предприятия нелегко. Если в 1792 году под маркой «Типографии Крылова с товарищи» было выпущено девять наименований книг, то в 1793‑м – только шесть, включая продолжение «Приключений шевалье де Фобласа».

С начала 1793 года журнал «Зритель» изменил название на «Санкт-Петербургский Меркурий». В этом можно увидеть как попытку издателей, Крылова и Клушина, привлечь публику новинкой, так и некое проявление осторожности. Отказываясь от названия, которое вызывало ассоциации с английской сатирической прессой (The Spectator Дж. Аддисона и Р. Стила) и журналами Новикова («Трутень», «Пустомеля», «Живописец», «Кошелек»), они соотносили свое издание с солидным, в первую очередь литературным журналом Mercure de France. Сатирической прозы в «Санкт-Петербургском Меркурии» действительно стало меньше. При этом и число подписчиков сократилось, по сравнению со «Зрителем», почти на четверть, составив 134 человека. Издатели, несмотря на падение курса ассигнационного рубля145145
  С 1791 по 1794 год стоимость ассигнаций относительно серебряного рубля снизилась с 81,3 до 68,5 копейки, то есть более чем на 15%. Здесь и далее сведения о курсе ассигнационного рубля приводятся по кн.: Никольский П. А. Бумажные деньги в России. Казань, 1892. С. 194–195.


[Закрыть] и общую дороговизну, сохранили для подписчиков прежнюю цену журнала – 5 рублей без пересылки, но так удалось выручить только 670 рублей, то есть на 180 рублей меньше, чем годом ранее за «Зритель».

В июле 1793 года Плавильщиков-старший покинул Петербург, решив продолжать карьеру в Москве. Хотя его отъезд не обязательно был сопряжен с изъятием пая – «Законы…» предусматривали в таких случаях передачу управления доверенному лицу (им мог стать Василий Плавильщиков), – структура товарищества и его деятельность начали постепенно меняться.

Вопреки «Законам…», печатание журнала, а также некоторых сочинений пайщиков пришлось перенести в другую типографию. 1 июня между издателями «Санкт-Петербургского Меркурия» и Академией наук была заключена сделка, весьма выгодная для первых146146
  Подробнее об этом сотрудничестве см.: Семенников В. П. Материалы для истории русской литературы и для словаря писателей эпохи Екатерины II // Русский библиофил. 1914. № 6.


[Закрыть]. Академия обязывалась напечатать в своей типографии за казенный счет пять номеров журнала за 1793 год (с августовского по декабрьский). В обмен на это товарищество предоставило для публикации в продолжающемся сборнике «Российский Феатр» семь драматических произведений Крылова и Клушина, ранее не печатавшихся, включая пресловутых «Проказников»147147
  Сочинения Крылова смогли увидеть свет благодаря тому, что в 1791 году Княжнин скончался, а Соймонов оставил должность директора Императорских театров. В т. XXXIX «Российского Феатра» (1793) напечатаны «Филомела», «Бешеная семья», а также комедия «Опасная шутка» – совместное сочинение Крылова и Клушина при участии Дмитревского (об авторстве см.: Степанов В. П. Клушин Александр Иванович. С. 64). В т. XL (1793) – «Проказники» и комедия Клушина «Смех и горе», в т. XLI (1794) – еще одна крыловская комедия, «Сочинитель в прихожей». «Алхимист» Клушина опубликован не был ввиду прекращения издания «Российского Феатра».


[Закрыть]. Клушинские комедии, впрочем, с успехом шли на сцене, так что их публикация в принципе могла бы представлять для товарищества коммерческий интерес, но верх взяли другие соображения.

Тираж пяти номеров «Санкт-Петербургского Меркурия» должен был составить 584 экземпляра (чуть меньше, чем стандартный «полузавод» – 600 экземпляров), включая четыре на высококачественной голландской бумаге – скорее всего, для самих пайщиков товарищества. Издатели «Меркурия», со своей стороны, обязывались получить цензурное разрешение и держать вторую корректуру.

Решающую роль в выработке условий сотрудничества сыграла президент Академии наук Е. Р. Дашкова. Ее пространной резолюцией и руководствовалась канцелярия Академии в своих отношениях с Крыловым и Клушиным.

Все это, однако, лишь отсрочило конец «Санкт-Петербургского Меркурия». В советской исследовательской традиции было принято связывать угасание журнальной активности товарищества и последующий отъезд Клушина и Крылова из Петербурга со скандалом вокруг публикации тираноборческой трагедии Княжнина «Вадим Новгородский». В декабре 1793 года отдельное издание «Вадима», вышедшее в июне, было сожжено, и текст трагедии вырезан из XXXIX тома «Российского Феатра», причем частично пострадала и напечатанная там же ранняя трагедия Крылова «Филомела»148148
  Подробную хронологию событий см.: Веселова А. Ю., Гуськов Н. А. Комедии Я. Б. Княжнина // Княжнин Я. Б. Комедии и комические оперы. СПб., 2003. С. XV–XVII.


[Закрыть], а в начале следующего года Дашкова была отстранена от академических дел. Однако никаких документальных подтверждений того, что случайное соседство с «Вадимом» ставилось Крылову в вину, не существует. Подозрения вряд ли могли коснуться издателей «Меркурия» еще и потому, что намеки на неблагонадежность «Вадима» впервые прозвучали именно в клушинской рецензии, опубликованной еще в августе, в третьем номере журнала.

Таким образом, нет оснований считать, что упадок «Санкт-Петербургского Меркурия» имел прямые политические причины. Академическая типография благополучно продолжала выполнять свои обязательства перед его издателями до апреля 1794 года, когда был выпущен последний, декабрьский номер за минувший год149149
  См.: Бабинцев. С. 25.


[Закрыть]. И все же в лице Дашковой товарищество потеряло поддержку, которая помогала справиться с трудностями, нараставшими в течение 1793 года. Типография получала мало заказов, текущие номера журнала наполнялись явно с большим трудом, что вызывало систематические задержки. Кроме того, товарищество, судя по всему, столкнулось с недостатком оборотных средств. Отведенных на это десяти процентов прибыли не хватало для поддержания деятельности всех предприятий.

При таких обстоятельствах Крылов и Клушин не решились объявлять об издании журнала на следующий, 1794 год. Осенью 1793‑го Клушин, игравший в «Меркурии» роль ведущего автора, подал прошение об отпуске на пять лет с жалованьем «для продолжения обучения в Геттингенском университете»150150
  Прошение литератора Клушина // XVIII век. Сб. 3. С. 517.


[Закрыть]. Его отъезд был намечен на февраль 1794 года. В связи с этим он дал Василию Плавильщикову доверенность на получение в Академической типографии двух последних номеров журнала151151
  См.: Полонская 2. С. 81.


[Закрыть]. Ему же, вероятно, Клушин поручил и управление своим паем.

Тем не менее вывод И. М. Полонской: «К середине 1793 г. Крылов, Клушин, Плавильщиков и Дмитревский приняли <…> решение о ликвидации литературно-издательского объединения»152152
  Там же. С. 79.


[Закрыть] – представляется слишком радикальным. Прекращение журнала само по себе еще не означало ликвидации всего товарищества. Однако дальнейшее открытое участие в его деятельности Крылова как «титульного» пайщика в самом начале 1794 года действительно стало рискованным. В январе была опечатана типография Рахманинова в Казинке и начато следствие по поводу выпуска им неподцензурных изданий, в том числе полного собрания сочинений Вольтера в русском переводе. Практически весь предшествующий год Рахманинов провел в Петербурге153153
  Полонская 1. С. 168–169.


[Закрыть], несомненно, общаясь с Крыловым, а в Казинке приступили к печатанию второго издания «Почты духов». Тираж этой книги был изъят полицией вместе с сочинениями Вольтера. Тесные контакты с Рахманиновым грозили обернуться неприятностями политического характера и для самого Крылова, и для типографии товарищества, в названии которой фигурировало его имя. Очевидно, следствием этого и стал отъезд Крылова из столицы154154
  Документов, позволяющих точно определить дату отъезда Крылова из Петербурга, не существует. Распространенное мнение о том, что он выехал еще в середине 1793 года, основывается на весьма нечетких в этом пункте «Записках» И. И. Мартынова (см.: Памятники новой русской истории. Т. 2. СПб., 1872. С. 88 (2‑й пагинации)), а также на недоказанной гипотезе о том, что основной причиной бегства Клушина и Крылова стала история с «Вадимом Новгородским».


[Закрыть], в связи с чем завершение «Санкт-Петербургского Меркурия» легло на одного из сотрудников журнала, переводчика И. И. Мартынова.

Позднее Крылов избегал разговоров о своих юношеских неудачах. Почти сорок лет спустя, в 1831 году, на вопрос, отчего он так сетовал на фортуну в стихотворении «К счастию», напечатанном в последнем номере «Меркурия», он отвечал намеренно невнятно:

Ах, мой милый, со мною был случай, о котором теперь смешно говорить; но тогда… я скорбел и не раз плакал, как дитя… Журналу не повезло; полиция, и еще одно обстоятельство… да кто не был молод и не делал на своем веку проказ…155155
  КВС. С. 236–237.


[Закрыть]

Переломный момент зафиксирован той же Полонской: «С 21 марта 1794 г. в стандартной форме книгопродавческих объявлений от типографии „Крылов с товарищи“ <…> исчезает упоминание о Крылове»156156
  Полонская 2. С. 79.


[Закрыть].

Деятельность товарищества, впрочем, не прекратилась. Если за первые месяцы 1794‑го под прежней маркой вышло две книги, то за оставшуюся часть года – десять. На их титульных листах нет указания на место печатания, но по шрифтам эти издания определяются как продукция бывшей «Типографии Крылова с товарищи»157157
  См.: Там же. С. 85, 93.


[Закрыть]. Их выпустил Плавильщиков-младший, никуда из Петербурга не уезжавший158158
  Пожилой Дмитревский и ранее не принимал непосредственного участия в управлении типографией и других предприятиях товарищества, ограничиваясь передачей ему своих сочинений для издания.


[Закрыть]. Как принято считать, «Типография Крылова с товарищи» весной 1794 года была «передана» ему159159
  См., в частности: Полонская 2. С. 84.


[Закрыть], что, однако, оставляет в стороне важный вопрос о собственности и о дальнейшем существовании паевого товарищества.

Между тем как раз с апреля 1794 года в газетных объявлениях возникает типография с уникальным описательным наименованием – «в новом доме его высокопревосходительства Ивана Ивановича Бецкого, что у Летнего сада». Это, несомненно, бывшая «Типография Крылова с товарищи», которая находилась на прежнем месте, но утратила и имя «титульного» пайщика, и марку как таковую. Будь Василий Плавильщиков к этому времени единственным ее владельцем, она называлась бы «типографией Плавильщикова» (что и произошло позднее), однако в течение следующих двух с половиной лет она функционировала как безымянная. Это, видимо, и является косвенным доказательством того, что прежние собственники оставались в своих правах, но по разным причинам не хотели связывать с типографией свои имена.

Покидая Петербург в первой половине 1794 года, Крылов, скорее всего, тоже доверил Плавильщикову управление своей долей. Так можно было рассчитывать на получение дохода, впрочем, вряд ли значительного. Тем не менее он не стал искать новой службы, а решил переждать сложные времена в провинции.