Текст книги "Иван Крылов – Superstar. Феномен русского баснописца"

12
Беспечен как Лафонтен. – Уваров и начало огосударствления. – Баснописец его величества

В 1820 году Оленин смог добиться удвоения пенсиона, назначенного баснописцу в 1812‑м. Сделать это было непросто. Как директор библиотеки он мог официально ходатайствовать перед министром А. Н. Голицыным лишь о награждении своих подчиненных чинами и орденами. 3 марта он подписал коллективное представление на отличившихся сотрудников, в котором дал Крылову весьма нестандартную служебную характеристику:

Коллежский асессор Крылов, столь известный приятными, а сверх того и полезными своими баснями, вопреки природной наклонности к беспечной жизни, уже несколько лет, к удивлению всех, ревностно и неутомимо отправляя свою должность по Императорской Публичной библиотеке, занимался ныне с отличным рвением и успехом составлением каталогов Русских книг. Сверх того он трудился для Библиотеки, сочиняя поучительные и прекрасные Апологи в стихах для чтения в публичных ее собраниях. Сии достойные его творения всегда были принимаемы публикою с отличным удовольствием, в чем Ваше Сиятельство сами изволили участвовать. А при том он еще содействовал и умножению собственных доходов библиотеки, будучи одним из членов составленного мною на сей предмет частного комитета282282
  Об участии Крылова в работе так называемого «домашнего хозяйственного комитета» см.: Бабинцев. С. 48.


[Закрыть] <…>

За все эти заслуги баснописец представлялся к ордену св. Владимира 4‑й степени, но Оленин считал нужным выхлопотать ему и «вещественнейшее» награждение,

уважая отличный стихотворческий его талант, которым пользуются с равною выгодою и дети, и юноши, и взрослые, и престарелые; уважая равным образом его добродушие, соединенное с отменною остротою ума, а притом зная тесные его обстоятельства283283
  РГИА. Ф. 733. Оп. 15. № 74. Л. 4 – 4 об.


[Закрыть].

Именно эти качества Крылова, не имеющие к службе никакого отношения, директор библиотеки считал важнейшими и заслуживающими поддержки со стороны верховной власти. Заметим, что здесь пока еще вперемешку с другими аргументами возникает первый набросок формулировки, постулирующей универсальную ценность крыловского творчества.

Однако пока еще это было не для всех очевидно, и Оленин вдогонку за официальным представлением послал министру личное письмо, посвященное исключительно Крылову. Там он ссылался в качестве прецедента на аналогичные милости, оказанные другим неимущим литераторам – А. П. Буниной и В. А. Жуковскому284284
  Поэтессе Буниной, постоянно нуждавшейся в деньгах, в том числе для лечения, пенсионы назначались несколько раз; последний, в сентябре 1816 года, – в размере 4 тысяч рублей в год (см.: Амелин М., Нестеренко М. «Девица Анна Бунина»: Хроника жизни и творчества // Бунина А. Неопытная муза: Собрание стихотворений. М., 2016. С. 40). Жуковскому такой же пенсион был пожалован 30 декабря того же года, не только как знак высочайшего одобрения его творчества, но и «для доставления нужной при его занятиях независимости состояния» (цит. по: Остафьевский архив князей Вяземских. Т. I. СПб., 1899. С. 67).


[Закрыть], и приводил дополнительные резоны:

Иван Андреевич Крылов, смело в том вас могу уверить, сиятельнейший князь, по долговременному опыту, есть самый честный, добрый и благомыслящий человек. <…> по беспечности, принадлежащей особенно поэтам его именно рода, он беден как Лафонтен <…> И наш собственный Иван, будучи в этом самом положении, содержит еще брата своего родного, подобного ему бедняка!285285
  РГИА. Ф. 733. Оп. 15. № 74. Л. 5об., 16 – 16 об. «Наш собственный Иван» – игра с именами национальных баснописцев: Жан Лафонтен – Иван Крылов.


[Закрыть]

Ходатайство увенчалось успехом. Уже 27 марта 1820 года последовал императорский указ Кабинету от об увеличении ежегодного пособия Крылову с 1500 до 3000 рублей, который, впрочем, не содержал упоминаний о литературных заслугах. Формально это было поощрение «в воздаяние засвидетельствованной начальством усердной и похвальной службы»286286
  Сб. 1869. С. 303.


[Закрыть].

На этом рост постоянных доходов Крылов надолго прекратился. Предпринятая Олениным в январе 1827 года попытка обеспечить всем сотрудникам библиотеки, прослужившим в ней не менее пятнадцати лет, дополнительный пенсион в размере жалованья не увенчалась успехом287287
  См.: РГИА. Ф. 733. Оп. 15. № 74. Л. 30.


[Закрыть].

Между тем Крылову, находившемуся уже в солидном возрасте, в конце 1820‑х годов пришлось иметь дело с очень крупными поступлениями в Русское отделение библиотеки. В декабре 1827 года у Смирдина было закуплено 2285 томов, в следующем году известный библиофил купец Е. В. Косицкий пожертвовал 641 книгу, а в марте 1829‑го у Смирдина было приобретено еще 955 томов. Принимать, систематизировать, вносить в каталог и расставлять по полкам это богатство должны были два человека – библиотекарь и его помощник, однако помощника, предусмотренного по штату, у Крылова не было с тех пор, как весной 1825 года с этой должности был уволен А. А. Дельвиг. До октября 1827‑го ему помогал один из писцов библиотеки, а затем баснописец остался с колоссальной массой книг один на один288288
  О штате Русского отделения см.: Бабинцев. С. 42–44. О названных книжных поступлениях: Императорская Публичная библиотека за 100 лет, 1814–1914. СПб., 1914. С. 100; Бабинцев. С. 51–53.


[Закрыть].

27 февраля 1829 года Крылов пожаловался Оленину, что «при всем усердии» не в состоянии выполнить все, что от него требуется, «тем более, что с беспрестанным получением новых книг и труд в исправлении службы возрастает»289289
  Цит. по: Бабинцев. С. 44.


[Закрыть]. В помощники себе он выбрал тридцатилетнего И. П. Быстрова, который и был немедленно принят в библиотеку в качестве писца. Скоро он превратится в «подбиблиотекаря» и возьмет на себя основной объем работы по Русскому отделению. Двадцать лет спустя Быстров запишет свои первые впечатления от общения с баснописцем:

Когда я поступил в Библиотеку (6 марта 1829), то Ив. Андр. постоянно являлся к должности в 11-ть часов, садился на громаду книг (это ему служило месяца два вместо стула) и беспрестанно курил сигары. Ровно в 2 часа уходил домой.

Здоровье Крылова пошатнулось после перенесенного в 1823 года «удара», и наконец ему, видимо, стало трудно подолгу дышать книжной пылью. «Уберите, мой милый, груду эту… вот что я сижу… Хоть в два ряда на полки поставьте…»290290
  Цит. по: Сухоруков Л. Поэт и библиограф. Каталоги русских книг Императорской Публичной библиотеки, составленные Иваном Андреевичем Крыловым. С. 92.


[Закрыть] – таково было первое задание, которое он дал Быстрову.

На этом фоне в общественном статусе Крылова происходили качественные изменения; в 1830 году в результате ряда символических актов он из простого смертного, пусть и знаменитого литератора, превратился в живого классика. В апреле заключен десятилетний контракт со Смирдиным, и когда в августе первые книги, изданные в рамках этого небывалого культурного проекта, увидели свет, одна из них была поднесена императрице (судя по великолепию переплета, не автором, а издателем)291291
  См. в Музее книги РГБ (МКIV-59975) подносной экземпляр уменьшенного формата с экслибрисом Александры Федоровны.


[Закрыть]. А в декабре баснописец был пожалован в статские советники (чин V класса), «в изъятие из правил», требовавших обязательного университетского образования. Официальным основанием послужило его членство в Российской академии и то, что он

давно уже известен любителям отечественной словесности, в особенности же своими баснями, снискавшими ему отличную славу не только в России, но и в чужих краях292292
  Представление Оленина к производству Крылова в чин от 28 мая 1830 года см.: Сб. 1869. С. 42–43. Ранее аналогичным образом чин статского советника получили Гнедич (1828) и Греч (1829). К тому времени Крылов уже стал фигурой европейского масштаба: по количеству и качеству переводов на иностранные языки с ним не мог сравниться ни один из русских поэтов. См. об этом: Бычков А. Ф. О баснях Крылова в переводах на иностранные языки // Сб. 1869. С. 82–93, 100–102; Cross A. Anglo-Russica. Aspects of Cultural Relations between Great Britain and Russia. Oxford; Providence, 1993. P. 180–186; Добрицын А. Басни Крылова: переложения с французского и на французский // Россия и Франция: XVIII–XX вв.: Лотмановские чтения. М., 2013. С. 125–132.


[Закрыть].

Тогда же император Николай I подарил двенадцатилетнему наследнику престола на новый 1831 год бюст Крылова293293
  См. об этом: СПч. 1831. № 98 (5 мая). Л. 1 об.


[Закрыть] – копию работы С. И. Гальберга, созданной в 1830 году (видимо, по заказу Оленина). Современники нашли этот портрет чрезвычайно похожим, при этом благодаря антикизации русский баснописец прямо уподоблялся классическим авторам древности. Примечательно, что в учебной комнате наследника изображение Крылова соседствовало с бюстом Петра Великого.

Ил. 7. Бюст И. А. Крылова работы С. И. Гальберга. 1830. Отлив сер. XIX века.

Ил. 8. Бюст Крылова на портрете М. Н. Загоскина работы В. А. Тропинина. Конец 1830‑х – начало 1840‑х годов. Фрагмент.

Такое конвертирование литературной репутации в государственные заслуги было настолько ново и необычно, что потребовалось еще несколько лет для того, чтобы за символическим признанием последовали соответствующие меры финансового характера. Этого неустанно добивался Оленин.

В сентябре 1831 года произошло долгожданное общее повышение окладов сотрудников библиотеки. Жалованье Крылова возросло до 2700 рублей в год294294
  См.: ПСЗРИ. Собр. 2‑е. Т. 6. Ч. 2. СПб., 1832. № 4794. Приложения. С. 1.


[Закрыть], но менее чем через три месяца Оленин запросил для него еще две тысячи. Понимая, что это может выглядеть чрезмерным, он писал министру финансов Е. Ф. Канкрину неофициально и заранее оговаривался: «Если мое ходатайство не успеет, то прошу его считать comme non avenu»295295
  Недействительным (франц.). Не успеет – не возымеет успеха.


[Закрыть].

В надежде благосклонного внимания к судьбе человека, к которому государь император изволит особенно благоволить и которого ваше сиятельство отлично уважаете, я решился (будучи уверен, что он сам просить не будет) сказать вам, милостивый государь, несколько слов в пользу его, а с тем вместе в пользу общую!

Этот человек есть Иван Андреевич Крылов. В нынешнем году давнишний его недуг (удручение мокротою) по немолодым его летам приметно усиливается, так, что причиняет ему сильную одышку. Отсюда ходьба пешком становится для него затруднительною; а состояние беспечного по природе поэта весьма недостаточно, чтобы содержать и самый незатейливый экипаж. Вследствие сего всемилостивейшее ему пожалование вприбавок к окладу и пенсии до двух тысяч рублей в год от щедрот монарших для найма коляски, фаетона или по крайней мере дрожек могло бы продлить дни человека, известного во всей Европе принесением столь необыкновенной и достойной славы Русской словесности296296
  ОР РНБ. Ф. 542. № 100. Л. 1 – 1 об. (письмо от 3 декабря 1831 г.).


[Закрыть].

Заметим, что, выпрашивая дополнительные деньги, Оленин вынес за скобки всем известную выгодную сделку со Смирдиным. Его письмо сосредоточено на отношениях между баснописцем и государством. В ход идет не только старый, проверенный аргумент о некоей природной беспечности поэта, не только соображения здоровья, но и недавно сформулированные новые резоны – Крылову особенно благоволит государь, слава Крылова есть слава России. Красноречие директора библиотеки не возымело успеха, дополнительных выплат его подопечный не получил, но в тот момент в движение уже пришли масштабные процессы, менявшие идеологический ландшафт эпохи.

Во второй половине царствования Александра I попытка идеологического конструирования, в основе которой лежал метафизический наднациональный легитимизм, зашла в тупик. Потрясение 14 декабря вывело на первый план принципиально новую политическую задачу – охватить общими идеологическими представлениями максимально широкие слои населения, прежде всего грамотного. Наконец, обострение противостояния с Западом в 1830–1831 годах впервые после войны 1812 года предъявило запрос на идеологию, которая бы четко обособляла Россию и убедительно обосновывала ее превосходство.

Между тем еще на рубеже 1800–1810‑х годов в ходе идейных и эстетических поисков оленинского круга297297
  Подробнее об этом см.: Файбисович. С. 236 и след.


[Закрыть] были намечены контуры концепции национального характера, художественным воплощением которой стали басни Крылова. Однако в эпоху официального мистицизма этот идейный комплекс оставался невостребованным. Характерно, что весной 1824 года, испрашивая у Александра I солидную сумму на издание басен, Оленин подчеркивал лишь, что Крылов

был всегда тверд в образе своих мыслей о необходимости и пользе чистой нравственности и отвращении <…> от вольнодумства, что доказывается всеми его баснями и негодованием, за то ему изъявленным в недавнем времени «Парижским журналом»298298
  Сб. 1869. С. 304 (докладная записка от 16 апреля 1824 года). Оленин имеет в виду отзыв французского литератора П. Ф. Баур-Лормиана на Anthologie russe Э. Дюпре де Сен-Мора в Journal de Paris от 2 января 1824 года. В басне Крылова «Сочинитель и Разбойник» (1817), входящей в эту антологию, критик усмотрел нападки на Вольтера. Сам поэт, узнав о политической оценке его текста, поспешил сообщить об этом Ю. А. Нелединскому-Мелецкому – доверенному приближенному императрицы Марии Федоровны (см.: Хроника недавней старины: Из архива князя Оболенского-Нелединского-Мелецкого. СПб., 1876. С. 253). Готовя в это время собрание басен в семи книгах, о котором идет речь в представлении Оленина, Крылов, по-видимому, специально поставил на первые места в ряде книг басни, которые можно было понять и как антилиберальное высказывание, в том числе «Сочинителя и Разбойника».


[Закрыть].

В начале же 1830‑х годов, когда во главу угла выдвинулась прагматика национального характера и потребность в социальной дидактике, крыловские басни стали подлинной находкой. К тому времени они в ходе литературных дискуссий уже были признаны эталоном народности299299
  См., например: Дрыжакова Е. Н. Вяземский и Пушкин в споре о Крылове // Пушкин и его современники. Вып. 5 (44) / Под ред. Е. О. Ларионовой и О. С. Муравьевой. СПб., 2009. С. 285–307.


[Закрыть]. Идея искоренения зол и недостатков путем исправления нравов вполне могла послужить патриархальной альтернативой вредоносному революционному духу, а творчество Крылова – инструментом для воспитания и наставления в консервативном духе всего народа, от дворянских отпрысков до грамотных простолюдинов. Сам же баснописец неожиданно оказался фигурой, идеально подходящей для огосударствления – уникального для XIX века феномена прижизненной апроприации государством творчества, литературной репутации, а заодно и личности писателя300300
  Ближайший аналог такого явления обнаруживается в государственной политике СССР в отношении литературы в 1930‑х годах. При построении советского литературного пантеона огосударствлению подверглись как писатели прошлого вроде Радищева и Пушкина, так и современники – Маяковский и в особенности Горький. Замечательно, что Крылов занял в этом пантеоне место не менее почетное, чем то, которое принадлежало ему в дореволюционной культуре.


[Закрыть].

С этого времени все награждения Крылова производились исключительно на основании литературных заслуг. Главным его покровителем, более могущественным, чем Оленин, становится новый министр народного просвещения Уваров. Конструирование на государственном уровне культа Крылова как уникального всесословного поэта, живого олицетворения нации он сделал одним из важных элементов обширной программы культурно-идеологического строительства. И уже в первый год своего министерства Уваров с легкостью решил ту задачу, перед которой в свое время остановился Канкрин.

25 февраля 1834 года Оленин направил министру письмо, по содержанию почти не отличающееся от аналогичного ходатайства трехлетней давности. Однако теперь патрон Крылова не сомневался в успехе. Он писал:

Вы знаете, почтеннейший Сергий Семенович, что беспечность составляет отличительную черту всех великих баснописцев, начиная от Эзопа до Лафонтена. К сей категории принадлежит, по всем правам, Иван Андреевич Крылов! Не заботясь о будущем, не запасался капиталом. Между тем настигают его и старость, и дряхлость. Но как все его теперь доходы основаны на одной Царской милости, т. е. на жаловании и пенсионе <…>, то он и не может содержать летом коляски, а зимою возка и пару лошадей; экипажи, требуемые ростом его и тучностью! В сем тягостном для него положении одна только царская милость может облегчить его судьбу! Всемилостивейшее пожалование столовых денег даст ему возможность содержать необходимый теперь для него экипаж. Тогда знаменитый Русской Баснописец, прославляя милость и щедроту Русского Царя, стал бы ожидать спокойно волю Божию!301301
  РГИА. Ф. 733. Оп. 15. № 25. Л. 36–36 об.


[Закрыть]

Высочайшее повеление о назначении баснописцу «сверх получаемых окладов» «добавочных» в сумме 3000 рублей было дано уже на следующий день, 26 февраля. А 9 марта, после переписки с Министерством финансов, Уваров уведомил об этом Крылова собственноручным и очень любезным письмом302302
  Там же. Л. 41.


[Закрыть]. Гарантированный доход поэта в итоге достиг 8700 рублей ассигнациями в год – с этой цифрой не мог сравниться никакой литературный гонорар. Как будто фортуна, которая в молодости то и дело норовила «запнуть» Крылова, решила наконец вознаградить его за все.

Установление персонального добавочного оклада шло вразрез со штатом Публичной библиотеки, который не предусматривал для должности библиотекаря никаких особых выплат – ни повышенного жалованья, ни «столовых денег». В отличие от пенсиона, получаемого из Кабинета, эти дополнительные 3000 рублей, превышавшие его основное служебное жалованье, выплачивались Крылову напрямую из государственного казначейства, то есть тем же порядком, как финансировалась Библиотека в целом. Фактически пожалование второго оклада «за отличные услуги, оказанные отечественной словесности»303303
  Там же.


[Закрыть] означало превращение формулы «знаменитый русский баснописец» в квазислужебный статус, а самого Крылова – в признанное национальное достояние. С 1838 года оно получит наименование «дедушка Крылов»304304
  Эта формула впервые прозвучала в приветственных куплетах П. А. Вяземского, исполненных 2 февраля 1838 года на торжественном обеде по случаю 50-летия литературной деятельности баснописца. О празднике подробно рассказывается в следующей главе.


[Закрыть].

13
Материальная сторона «огосударствленности». – «Патриотическое» издание 1834 года – Защитник «Библиотеки для чтения»

Новые государственные выплаты пришлись весьма кстати. К моменту, когда Оленин писал Уварову, Крылов уже успел обзавестись собственным выездом. Согласно домовой книге Публичной библиотеки, кучер Парфентий Семенов появился у него еще в декабре 1833 года305305
  ОАД РНБ. Ф. 1. Оп. 2. 1833 год. № 866а. Л. 17.


[Закрыть], а значит, баснописец имел и коней, и экипаж. Позднее, в начале 1840‑х годов, ему, по свидетельству Плетнева, принадлежала «пара прекрасных лошадей и самая модная откидная английская карета»306306
  КВС. С. 206.


[Закрыть]. Появление такой роскоши в скромном быту Крылова, разумеется, влекло за собой значительные дополнительные расходы.

Но особенную нужду в деньгах он должен был испытывать именно в начале 1834 года, выдавая замуж внебрачную дочь Александру Иванову. 11 февраля она обвенчалась с К. С. Савельевым, писарем в унтер-офицерском чине при Штабе военно-учебных заведений307307
  ЦГИА СПб. Ф. 293. Оп. 2. № 132. Л. 279.


[Закрыть]. Жених, получавший мизерное жалованье, был не в состоянии принести в этот союз ничего необходимого для семейной жизни; надежда была на приданое невесты.

Впрочем, дочь свою Крылов официально не признавал и отношения с ней не афишировал, а вот к необходимости содержать экипаж продолжал апеллировать и после назначения ему «добавочных» 3000 рублей – теперь в отношениях с издателем. В апреле того же 1834 года он настаивал, чтобы Смирдин выплатил ему повышенный гонорар за три новые басни, отданные в альманах «Новоселье» и только что начавший выходить журнал «Библиотека для чтения»308308
  Крестьянин и Собака // Новоселье. Ч. 2. СПб., 1834. С. 473–474; Разбойник и Извозчик // БдЧ. 1834. Т. III. Кн. 5. Отд. I. С. 235; Лев и Мышь // Там же. С. 236. Вторая часть альманаха «Новоселье» была разрешена к печати 18 апреля и вышла в свет между 19 и 21 апреля; пятая книжка «Библиотеки для чтения» разрешена 30 апреля, вышла 5 мая 1834 года.


[Закрыть]. 12 апреля А. В. Никитенко возмущался:

У него был договор со Смирдиным, в силу которого тот платил ему за каждую басню по 300 рублей: теперь он требует с него по 500 рублей, говоря, что собирается купить карету и ему нужны деньги!309309
  Никитенко А. В. Дневник: В 3 т. [Л.,] 1955. Т. 1. С. 142.


[Закрыть]

Упомянутый договор был, по-видимому, аналогичен действовавшему в то время соглашению между Смирдиным и Пушкиным, по условиям которого поэту платили по червонцу за стихотворную строчку. Басни «Крестьянин и Собака», «Разбойник и Извозчик» и «Лев и Мышь» состоят из 30, 26 и 33 строк соответственно – так что баснописец, считая по «пушкинским» расценкам, получил бы за каждую около 300 рублей. Понимая, что Смирдин не станет торговаться, если речь идет о присутствии Крылова среди авторов нового журнала, он оценил себя в полтора с лишним раза дороже Пушкина310310
  Этот гонорар упоминает и А. Ф. Воейков (под псевдонимом А. Кораблинский) в своем фельетоне «Литератор»: «Г. Смирдин платит по 500 рублей за басню Ивану Андреевичу Крылову, но это потому, что он Крылов; по червонцу за стих Александру Сергеевичу Пушкину, но он променивает золото на золото» (ЛПРИ. 1834. № 70 (1 сентября). С. 555).


[Закрыть]. В качестве одного из аргументов для убеждения издателя он, скорее всего, использовал тот факт, что эти три басни были только что через Уварова поднесены Николаю I311311
  Всеподданнейшую записку Уварова от 6 апреля 1834 года, к которой прилагались упомянутые басни, см.: РГИА. Ф. 735. Оп. 1. № 487. Л. 131. 11 апреля Уваров передал Крылову «высочайшую признательность» (Сб. 1869. С. 306). При этом в отношении министра двора П. М. Волконского Уварову от того же 11 апреля сообщалось, что «рукописный экземпляр оных басен по воле его величества препровожден <…> для хранения в Эрмитажную библиотеку» (РГИА. Ф. 735. Оп. 1. № 487. Л. 132). Фактически баснописец подарил (едва ли не пожаловал!) императору список своих басен как некую культурную ценность, и именно в таком качестве рукопись была принята. Ныне она находится в фонде Библиотеки Зимнего дворца (ГАРФ. Ф. 728. Оп. 1. № 2320).


[Закрыть]. Само же поднесение призвано было служить знаком благодарности за назначение добавочного оклада. Так очевидная для всего литературного сообщества «огосударствленность» Крылова немедленно стала важным элементом его коммерческой стратегии.

2 мая «Северная пчела» сообщила о поступлении в продажу нового издания басен – солидного двухтомника «в четвертку», снабженного 93 оригинальными иллюстрациями. Их автором был талантливый художник-любитель А. П. Сапожников, статский генерал, начальник чертежной при генерал-фельдцейхмейстере великом князе Михаиле Павловиче. До той поры ни один из русских литераторов, живых или умерших, не удостаивался столь богато иллюстрированного издания. Ближайшим образцом, с которым оно соперничало, были монументальные четыре тома басен Лафонтена с 276 гравюрами по рисункам Ж.‑Б. Удри, вышедшие в Париже в 1755–1759 годах. Тираж книги составил 2000 экземпляров – столько могли выдержать медные доски, с которых печатались иллюстрации.

Издание 1834 года выделялось не одним художественным оформлением. По данным В. С. Порошина, оно было выпущено не в рамках легендарного 40-тысячного контракта, а «вследствие особой сделки» между Крыловым и Смирдиным312312
  Порошин В. С. Полное собрание сочинений И. Крылова с биографиею его, написанною П. А. Плетневым // СПбВ. 1847. № 114 (24 мая). С. 526.


[Закрыть]. Как сообщал конференц-секретарь Академии художеств В. И. Григорович, баснописец, познакомившись с рисунками Сапожникова, задумал иллюстрированное издание, а Смирдин подхватил его идею313313
  Григорович В. И. Картинки к басням Крылова, сочиненные г. Сапожниковым // БдЧ. 1834. Т. III. Кн. 5. Отдел III. С. 177.


[Закрыть]. Авторская воля видна и в обновленном заглавии (короткое «Басни Ивана Крылова» вместо привычного «Басни Ивана Крылова в осьми книгах»), и в «решительной ломке» устоявшегося порядка текстов314314
  Басни. С. 311–312.


[Закрыть]. В частности, вместо традиционной «Вороны и Лисицы» (переделки из Лафонтена) собрание открывается «Васильком» – оригинальной басней, аллегорически изображающей монаршую милость к поэту. Соответственно, первой картинкой в книге стала иллюстрация к «Васильку». На ней легко узнавался сам баснописец – пожилой, седовласый и тучный, во время прогулки по парку присевший отдохнуть под бюстом своей августейшей благодетельницы, покойной императрицы Марии Федоровны315315
  Сапожников изобразил здесь известный бюст Марии Федоровны работы Л.‑М. Гишара. Попутно укажем на курьезный пример политической цензуры, которой подверглась эта классическая иллюстрация. При ее воспроизведении в издании 1935 года «Басни Ивана Крылова» (М.: Детгиз) бюст императрицы исчез, а вместо него на пьедестале за спиной поэта возникла ваза, кокетливо увитая цветочными гирляндами, в духе графики Серебряного века.


[Закрыть].

Ил. 9. Крылов в Собственном садике императрицы Марии Федоровны. Сапожников А. П. Иллюстрация к басне «Василек». 1834.

Эта гравюра как своего рода визуальный эпиграф неслучайно заменила портрет автора, который в «изящных» изданиях было принято размещать на фронтисписе. Издание в целом представляло собой апофеоз Крылова-классика, из живого человека превращенного в персонажа культурного мифа о нем самом.

Ил. 10. Неизвестный художник. Собственный садик императрицы Марии Федоровны в Павловске. 1820‑е. Фрагмент. Музей-заповедник «Павловск».

Приветствуя выход этой необычной книги, «Северная пчела» писала:

Можем сказать, что наш Поэт нашел достойного себя Артиста. Изобретение, расположение, исполнение и выражение этих рисунков превосходны! <…> Издатель не мог иллюминовать их для публики; от этого книга вздорожала бы непомерно: за раскраску каждого рисунка требовали по рублю.

Мы уверены, что все читатели и любители превосходного таланта И. А. Крылова (а кто в России его не чтит и не любит?) поблагодарят почтенного А. П. Сапожникова за его прекрасный труд и вниманием своим вознаградят А. Ф. Смирдина за значительные издержки, коих стоило исполнение сего издания316316
  СПч. 1834. № 97 (2 мая). С. 385.


[Закрыть].

Действительно, распродать такую дорогую книгу было непросто. Двухтомник с нераскрашенными «черными» гравюрами можно было купить в лавке Смирдина за 25 рублей. Позднее все-таки появились и экземпляры с иллюстрациями, раскрашенными акварелью, за 175 рублей, но такая цена делала их почти недоступными. Издание нуждалось в рекламе, и в майском номере принадлежащей Смирдину «Библиотеки для чтения» вышла статья Григоровича, где в виде cameo помещен короткий комментарий самого баснописца:

Автор Басень желал сам сделать подобное издание, принимал и меры; но необъятность издержек* остановила его намерение. Ныне осуществилась мысль автора трудами г. Сапожникова.

_______________

* По малому у нас числу хороших граверов, почтенный Иван Андреевич хотел поручить выгравировать картинки на стали ко всем своим Басням в Англии и напечатать там и самый текст. С него спросили миллион рублей!317317
  Григорович В. И. Картинки к басням Крылова, сочиненные г. Сапожниковым. С. 178.


[Закрыть]

О том, что перед нами один из типичных фарсовых рассказов Крылова318318
  Подробнее о фарсовом поведении баснописца и его фарсовых рассказах см. в главе 3.


[Закрыть], говорит, в первую очередь, неимоверная сумма, якобы запрошенная за работу корыстолюбивыми англичанами319319
  В оленинском кругу была, несомненно, памятна история с попыткой Державина в первой половине 1800‑х годов заказать в Англии гравирование иллюстраций к своим сочинениям. Тогда заграничные мастера также заломили за свою работу астрономическую цену, да еще и, по словам Державина, «из зависти к славе российской» уничтожили одну из картинок, изображавшую триумф русского оружия (см.: Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота. Т. VI. СПб., 1871. С. 139, 148–149; Объяснения на сочинения Державина… СПб., 1834. С. 53).


[Закрыть]. Планировать выпуск собственного издания баснописец, связанный десятилетним контрактом, тоже никак не мог. Между тем в контексте статьи эта шутка звучит похвалой изданию Смирдина. Чисто русское, выпущенное безо всякого участия иностранцев, оно по своим художественным качествам и совершенству исполнения оказывается ни в чем не уступающим знаменитым британским кипсекам320320
  Соперничество тех или иных отечественных изделий с прославленными английскими и торжество доморощенного мастерства над заморским – один из характерных идеологических топосов николаевского времени. Много позже он будет иронически обыгран в «сказе» Н. С. Лескова «Левша» (1881).


[Закрыть]. И даже анекдотический миллион здесь выглядит оценкой не столько услуг английских мастеров, сколько истинного достоинства сочинений русского баснописца.

Однако в литературных кругах не могли не замечать и контекста, в котором возникла шутка Крылова.

Одновременно с выходом смирдинского издания А. П. Башуцкий готовил к выпуску третью часть «Панорамы Санкт-Петербурга» – едва ли не самого амбициозного книжного проекта тех лет. Главным его украшением должны были послужить двенадцать отдельных тетрадей с видами и планами города. Гравирование их на стали Башуцкий еще в 1832 году заказал в Германии, но в начале 1834-го, недовольный темпами и качеством работы, передал заказ в Англию. «Условия, сделанные с английскими граверами, были почти те же [что и с немецкими. – Е. Л., Н. С.], но цена работы их гораздо выше», – писал он позднее321321
  Башуцкий А. П. Панорама Санкт-Петербурга. Кн. III. СПб., 1834. С. IV.


[Закрыть]. В подготовку своего издания Башуцкий вложил большие деньги и рассчитывал на успешные продажи и прибыль; в этом отношении его весьма вдохновили первые образчики работы англичан, доставленные в Петербург «тотчас по открытии навигации», то есть в апреле 1834 года. Не ошибемся, предположив, что наполеоновские планы Башуцкого и его «Панорама» были предметом разговоров в момент выхода крыловского двухтомника322322
  Предприятие Башуцкого ожидаемого успеха не имело. 21 октября 1834 года английское судно Ann Gales, которое везло из Лондона в Петербург готовый тираж гравюр для «Панорамы Санкт-Петербурга», оригинальные рисунки и стальные доски для печати, потерпело крушение у острова Тексел в Северном море (Там же. С. V; Ship News // Morning Post. 1834. Oct. 28. [P. 4]). Это нанесло сокрушительный удар по планам издателя. Третья часть «Панорамы Санкт-Петербурга» выйдет только в начале 1835 года, а большая часть запланированных приложений так и не увидит света.


[Закрыть].

Два роскошных издания, работа над которыми велась одновременно, два «патриотических проекта», посвященные один вершинному достижению отечественной литературы, другой – величию имперской столицы, различались лишь подходом к оформлению. Башуцкий делает ставку на самую модную и современную технологию – гравюру на стали, позволявшую, в частности, выпускать увеличенные тиражи иллюстраций, и на лучших в мире (и самых дорогих) английских граверов. Крылов же в характерной лукаво-простодушной манере посмеивается над ним: и он-де обращался к хваленым англичанам, причем заказ его был во столько же раз сложнее заказа Башуцкого, во сколько раз большую плату они заломили. Положись он на иностранцев, книга не увидела бы света, но, к счастью, русский художник Сапожников не нуждался в чужой помощи и сам награвировал свои рисунки. Так в иронической миниатюре Крылов обыгрывал собственную патентованную «русскость» – важнейший компонент его бренда, как литературного, так и коммерческого323323
  Популярность английских гравюр на стали оказалась так велика, что спустя год в рекламе очередного смирдинского издания басен, украшенного портретом Крылова с пастели П. А. Оленина, подчеркивалось, что он «прекрасно гравирован в Лондоне» (БдЧ. 1836. № 1. Отд. VI. С. 31). Между тем стоило взять книгу в руки, чтобы увидеть на портрете надпись кириллицей: «Оленинъ – Гобертъ». Гравюра была выполнена Джоном Гобертом (Gaubert), «печатником при Академии художеств», многие годы работавшим в России. Он, в частности, гравировал по заказу Башуцкого некоторые виды для «Панорамы Санкт-Петербурга», после того как основная часть иллюстраций погибла при транспортировке из Англии.


[Закрыть].

Эксклюзивные отношения между Крыловым и Смирдиным, самым авторитетным русским литератором и самым авторитетным издателем, привели к тому, что с начала 1835 года баснописец стал официальным редактором «Библиотеки для чтения».

Все началось с громкого скандала из‑за публикации в декабрьском номере журнала за 1834 год стихотворения М. Д. Деларю «Красавице» (вольного перевода из Гюго). Цензор А. В. Никитенко, пропустивший «кощунственный» текст, был помещен на гауптвахту, поэт отставлен от службы. Крылов, что с ним в те годы бывало редко, не дистанцировался от происходящего: в личной беседе выразив сочувствие Никитенко324324
  Никитенко А. В. Дневник: В 3 т. Т. 1. С. 166 (запись от 9 января 1835 года).


[Закрыть], он в свете блистал едкой устной эпиграммой на Деларю («Мой друг, когда бы был ты бог…»325325
  Крылов. Соч. Т. III. С. 316.


[Закрыть]). Тень нависла и над издателем: петербургский митрополит обратился к императору, «прося защитить православие от нападений Деларю и Смирдина»326326
  Пушкин. Полн. собр. соч.: В 17 т. М.; Л., 1937–1959. Т. XII. С. 335.


[Закрыть]. И буквально в те же дни проштрафился тогдашний редактор журнала Греч. 19 декабря в «Северной пчеле», которую он также редактировал, появилась рецензия на постановку оперы Дж. Мейербера «Роберт Дьявол», где упоминалось об изменениях в оригинальном либретто. Они, как выяснилось, были сделаны по распоряжению Николая I, и «его величество велел сказать ему за это, что еще один такой случай – и Греч будет выслан из столицы»327327
  Никитенко А. В. Дневник. Т. 1. С. 166.


[Закрыть].

Все это в совокупности грозило «Библиотеке для чтения» участью «Московского телеграфа», запрещенного не далее как в апреле 1834 года. Спасая свой журнал, Смирдин принял решение пригласить на место Греча человека, само имя которого должно было успокоить правительство. Выбор неслучайно пал на Крылова; главную роль здесь сыграли не столько слава и опыт, сколько безупречная политическая репутация «огосударствленного» баснописца.

Вскоре, нанеся новому редактору визит, цензор Никитенко в недоумении и даже негодовании записал:

Он жалуется на торговое направление нынешней литературы, хотя сам взял со Смирдина за редакцию «Библиотеки для чтения» девять тысяч рублей328328
  Для сравнения: директор «Библиотеки для чтения» О. И. Сенковский, фактически выполнявший и обязанности редактора, получал от Смирдина жалованье в размере 15 тыс. руб. в год.


[Закрыть]. Правда, он не торгует своим талантом, ибо можно быть уверенным, что он ничего не будет делать для журнала. Однако он пускает в ход свою славу: Смирдин дает ему деньги за одно его имя329329
  Никитенко А. В. Дневник. Т. 1. С. 167 (запись от 9 января 1835 года).


[Закрыть].

Столь выгодные для Крылова отношения закончились менее чем через полгода. Свою миссию он выполнил330330
  В первые же дни редакторства Крылова вокруг «Библиотеки…» едва не разразился новый скандал, на сей раз связанный с публикацией в январском номере за 1835 год стихотворения поэта-дилетанта М. А. Маркова «Русский Царь», где Николай I именовался «поборником грядущих зол». Двусмысленное выражение не заметил Никитенко, только что вышедший с гауптвахты после эксцесса со стихами Деларю. Тем, что журнал и цензор снова серьезно провинились, рассчитывал воспользоваться Булгарин, который, по утверждению Никитенко, уже «собрался с доносом» в III отделение. Это грозило «Библиотеке для чтения» едва ли не фатальной опасностью, но дело неожиданно легко удалось замять. Благодаря вмешательству Уварова во всем тираже, который еще не был разослан подписчикам, вместо крамольной страницы появилась новая, где «поборника» заменили на «рушителя» (см.: БдЧ. 1835. Т. 8. Отд. «Русская словесность». С. 5; Никитенко А. В. Дневник. Т. 1. С. 165–166). Хотя Крылов в этой истории не играл активной роли, можно уверенно предполагать, что само его имя послужило журналу достаточной защитой. Ни Булгарин, ни Уваров не решились раздувать скандал, понимая, что это ударит по нему как редактору «Библиотеки…».


[Закрыть], однако малозаметное сообщение, помещенное в октябрьском номере журнала, намекает на некий конфликт с реальным редактором О. И. Сенковским. За комплиментарной формой явственно различима насмешка:

<…> мы совсем забыли одно обстоятельство, о котором давно следовало известить наших читателей: еще с мая месяца «Библиотека для чтения» лишилась лестного руководства, которое принял было на себя знаменитый наш поэт И. А. Крылов. Преклонность лет не дозволила ему продолжать мучительных занятий редактора331331
  БдЧ. 1835. Т. 12. С. 58 (6‑й пагинации). Спустя год Сенковский ядовито уточнял: «С самого начала существования этого журнала, как то почти всем известно, настоящим его редактором был всегда сам О. И. Сенковский <…> Те, которые носили звание редакторов „Библиотеки для чтения“ <…> слишком благородны, чтобы требовать для себя похвалы за достоинства, в которых они не имели никакого участия. Весь круг их редакторского действия ограничивался чтением третьей, последней корректуры уже готовых, оттиснутых листов, набранных в типографии по рукописям, которые никогда не сообщались им предварительно» (Там же. 1836. Т. 17. С. 23–24 (6‑й пагинации)). Здесь, помимо Крылова, имеются в виду и его предшественник Греч, и сменивший баснописца Е. Ф. Корш.


[Закрыть].

Крылов не остался в долгу, отозвавшись в обществе о Сенковском: «Умный! Да ум-то у него дурацкий»332332
  КВС. С. 300.


[Закрыть].