Текст книги "Остановите музыку"

Из «Тюльпана» она постаралась улизнуть незамеченной. Даже с Гретой встречаться не хотелось. Заперлась в гримёрке, позвонила Зинаиде Тимофеевне, успокоилась, узнав, что Ариша спокойно спит, а потом, запинаясь, сказала соседке, что скорее всего задержится. Но потом всё обязательно оплатит, и к утру обязательно домой приедет. Оправдываться, если честно, надоело, но она продолжала чувствовать неловкость, расплачиваясь с пенсионеркой за ночную работу. Возможно, из-за её въедливых и испытывающих взглядов. Нина была уверена, что в душе Зинаида Тимофеевна её презирает, понимая, откуда подул ветер финансовых перемен, но её презрение совсем не мешало ей брать деньги. Единственное, из-за чего Нина мирилась с положением вещей, это то, что Ариша к соседке привыкла, да и та к девочке относилась хорошо, что не скажешь о её матери. Но это как-нибудь перетерпим.

Из клуба вышла через чёрный ход. Огляделась, увидела машину неподалёку, а шаг сбавила только тогда, когда увидела Ваню, который вышел ей навстречу. С вежливой, приветливой улыбкой, поздоровался и принял сумку из её рук. И даже заднюю дверь автомобиля перед ней распахнул. А у Нины от двусмысленности ситуации запершило в горле. Кивнула с благодарностью и села в машину, и даже дверь сама захлопнула, скрываясь от понимающего взгляда незнакомого ей человека. Костя разговаривал по телефону, и когда она оказалась рядом, окинул её внимательным взглядом. Водителя ещё не было в машине, и поэтому когда он протянул руку и сжал её коленку, Нина не противилась. Костя продолжал говорить по телефону, обсуждал что-то невероятно важное, судя по озвученным цифрам предполагаемого дохода, а сам изучал взглядом её лицо, и, судя по выражению его глаз, начал что-то понимать. Рука от колена двинулась наверх, Нина сглотнула и, если честно, рассмеялась от неловкости, не зная, как поступить. Шохин тоже улыбнулся, и останавливаться не собирался, и только когда рука оказалась у неё между ног, Нина не выдержала, и даже обрадовалась тому, что Ваня открыл дверь со стороны водителя, что позволило ей оправдать свою стеснительность. Убрала от себя руку Шохина и отвернулась, старалась выглядеть спокойно, хотя очень хотелось оттянуть на груди кофточку и подуть туда, хоть как-то справиться с накатившим жаром, и это несмотря на работающий в салоне кондиционер.

– Как твоя поездка? – спросила она, когда Костя закончил разговор, и молчать показалось Нине глупым.

– Нормально, – не слишком охотно отозвался он. – Дольше, чем ожидалось.

– Да…

– У тебя всё в порядке?

Нина повернулась к нему.

– Что ты имеешь в виду?

Шохин, кажется, удивился её вопросу.

– Всё. Ситуацию в целом.

– Ты про сегодняшнее? Ты видел?

– Видел.

Нина нервно сцепила руки, стала смотреть в окно, потом неопределённо пожала плечами.

– Он неприятный человек.

– Приставал?

В его вопросе прозвучал металл, хоть и не явно, но Нина невольно насторожилась, не зная, чего ожидать.

– Да нет, просто он иногда так смотрит и ведёт себя по-хамски… как сегодня. Идиот.

– С этим я не спорю. – А потом спокойно добавил: – Не переживай, и вообще забудь.

– Да? – Вот так запросто поверить, а уж тем более забыть… Недоверчиво глянула на Шохина, а он взял и рассмеялся. Над её наивностью, видимо.

К её удивлению, жил Шохин не в новостройке, а в «сталинке» в самом центре города. Одна из главных улиц, и дом с двором-колодцем, внушительный и тяжеловесный, очень подходящий Константину, кстати. Нина бы совсем не удивилась, узнай она, что весь дом целиком принадлежит ему, как крепость. Она выглянула в окно, когда они проезжали через арку, притормозили перед шлагбаумом, и только тогда стало понятно, что дом хоть и не из новостроек, но территория закрытая, и чужим даже во двор попасть незамеченными вряд ли удастся. Машину на въезде встретил охранник, и едва ли честь не отдал, приветствуя важного жильца.

– Добрый вечер, Константин Михайлович, – услышала Нина, когда Шохин уже вышел из машины. Махнул Ване рукой, сам обошёл автомобиль и открыл дверь, протянул руку, чтобы помочь Нине выйти. Взял её под локоть, а Нина с интересом огляделась. Весь внутренний двор был заставлен машинами, сплошь дорогими, на глаза попалась только парочка автомобилей среднего класса. Ни деревца, ни травинки, только перед каждым подъездом небольшие клумбы и кованные, в ретро стиле, фонари. Подъезд и на подъезд-то не был похож, настоящие парадные, с высокими потолками, широкими лестницами, лепниной и просторными лестничными клетками. В углах кадки с искусственными фикусами, а на стенах картины в скромных рамах. В подъездах блочных пятиэтажек, в которых Нина всю жизнь прожила, такого явно не встретишь. А тут вроде бы и не шикарно, но с другой стороны удивительно и непривычно. Но больше всего Нину поразил лифт. Без сомнения новый, но с открывающейся вручную дверью, как в былые времена. Решётка кованная, с замысловатым узором. Нина даже рукой по ней провела.

– Никогда не видела такой лифт.

Шохин закрыл дверь и нажал кнопку шестого этажа.

– Глупо было ставить современный лифт, он бы не вписался.

– Да. Сам дом… он особенный.

Костя усмехнулся.

– Это точно. Номенклатурный. Деду когда-то дали здесь квартиру, когда он ещё в партии был.

– Ты здесь вырос?

Он пожал плечами, посмотрел себе под ноги, а Нина почему-то подумала, что говорить по душам он не хочет, да и вообще, не любитель.

– Я часто бывал у деда.

Вот и всё, что он желает о себе рассказать. Правда, и её вопросами не засыпает.

Порог квартиры она переступила с некоторой заминкой. Вдруг вспомнила, зачем они приехали, и что сделав ещё шаг, пути назад уже не будет. А Костя уже включил свет и сделал приглашающий жест.

– Проходи.

Его дом не был образцом интерьерного искусства, никаких современных штрихов, а уж тем более штампов. Много дерева, много тёмной кожи и тяжёлая антикварная мебель. Всё здесь дышало солидностью и многолетним укладом. Разбавляла атмосферу современная техника, напоминавшая о веянии времени: большой плоский телевизор на стене, домашний кинотеатр, едва ли не на каждом столе ноутбук или планшет, современные телефоны и устройства для переговоров. Казалось, дотронешься до чего-нибудь неосторожно, и всё вокруг оживёт, заговорит и накроет тебя потоком информации. Это была странная смесь даже не стилей, а времён. Нина с неловкостью оглядывалась, не понимая, как себя вести. И что, вообще, Шохин от неё ждёт?

С кухни послышался странный звук, будто кто-то сдавленно крикнул, и тут же принялся ворчать, как древний старик. Костя снял пиджак, задержал на Нине взгляд, потом прошёл на кухню.

– Я дома, видишь? – услышала Нина его голос, он был добродушным, с нотками подхалимажа. Это удивило, и Нина рискнула отправиться за ним, и лишь услышав ещё один резкий вскрик, вспомнила про попугая.

– Григорий! – было произнесено требовательно хриплым неестественным голосом.

– Сейчас включу, – пообещал неведомое Шохин, а потом спросил: – Как тебе мой дом?

Нина замерла на пороге просторной кухни, оглядывая дубовую мебель, круглый стол у окна и тяжёлые парчовые шторы. Такое чувство, что смотрит передачу из жизни богатых и знаменитых. Провела рукой по резному буфету, а взгляд сам собой остановился на огромной золочёной клетке в углу, в которой, обиженно нахохлившись, сидел большой белый попугай. Увидел её и, кажется, ещё больше насторожился, а потом и вовсе отвернулся, видимо, не желая с ней знаться.

Костя оглянулся на неё через плечо, Нина почувствовала его взгляд и вспомнила про заданный вопрос. Кивнула, не зная, как ещё выразить свои эмоции.

– Впечатляет.

Костя усмехнулся.

– Серьёзно?

А Нина снова взглянула на птицу.

– Он такой большой.

– Ага, засранец он большой. Да, Гриш?

– «Спартак» – чемпион! – последовал гневный ответ, Костя кивнул.

– Как скажешь.

– Ты болеешь за «Спартак»?

– Да ты что? У меня времени нет. А вот дед любил футбол.

Попугай потоптался на жёрдочке, стоя к ним спиной, потом заинтересованно глянул за своё плечо. И Костиным голосом предложил:

– Выпьем чаю?

Шохин рассмеялся, посмотрел на Нину, которая удивлённо вздёрнула брови, и отказался.

– Нет, не до чая. – Смотрел на неё с явным предвкушением. Взял с подоконника пульт, включил телевизор на канале Animal Planet, Нина краем глаза заметила, что Григорий тут же повернулся, позабыв о своих обидах, и приободрился. На экране в небе парил орел, а Нина чувствовала себя маленькой птичкой, добычей, потому что Костя в этот момент направился к ней. Поймал её взгляд и не отпускал. Нина вжалась в стену, когда он подошёл, руки сжались в кулаки, и она поспешила спрятать их за спину. Ещё час назад, в коридоре «Тюльпана», она готова была отдаться этому мужчине, она не чувствовала неловкости, и ей даже льстила сила его возбуждения, а сейчас, оставшись с ним один на один, на его территории, затряслась, как девчонка. Да ещё Костя совершенно не собирался её соблазнять и успокаивать, подошёл и принялся расстёгивать пуговицы на её кофте.

– Костя. – Его имя само слетело с губ, Нина даже не знала, что именно хотела ему сказать.

А у него глаза сверкнули, но он лишь попросил:

– Тише.

Кулаки пришлось разжать, когда он спустил кофту с её плеч. Нина не хотела, чтобы он заметил столь явное свидетельство её паники. Кофта упала на пол, а Нина от нервозности улыбнулась. Привалилась к стене, когда Шохин, усмехаясь и не отпуская её взгляда, добрался до пояса её джинсов и расстегнул пуговицу и молнию.

– Ты волнуешься?

Отвернулась от него, посмотрела на попугая.

– Мы его не смутим?

– А ты хочешь здесь? – вроде бы удивился Шохин.

Её взгляд стал укоряющим, но губы дрогнули в тот момент, когда Костя коснулся её живота и обвёл ямку пупка. А пока Нина пыталась привыкнуть к новым ощущениям, он наклонился и поцеловал её грудь над кружевом бюстгальтера. Провёл языком вдоль оборки. Нина зажмурилась, понимая, что ей становится тяжелее дышать, становится жарко, и этот жар решительно вытесняет все тревожные мысли из её головы, даже кулаки сами собой разжались. Подалась к нему, когда Костя потянул с неё джинсы вниз, но до конца дело не довёл, спустил до колен, а руки поднялись, оторвали её от стены, и расстегнули бюстгальтер. Шохин провёл раскрытой ладонью по её груди, по животу, а Нина следила за его рукой, уверенная, что он чувствует, как колотится её сердце.

– Распусти волосы.

До неё не сразу дошёл смысл его просьбы, потом как во сне подняла руку и стянула с волос резинку, распуская хвост. Костя сам их расправил по её плечам. Неожиданно прищурился.

– Мне нужно от тебя не так уж и много.

– Что?

Он упёрся руками в стену по обеим сторонам от её головы, опустил взгляд, разглядывая её тело.

– Одним словом – благоразумие. Я не играю в игры, и ты должна это помнить. – Он ободряюще улыбнулся, но эта улыбка показалась Нине чересчур трезвой, даже прохладной. – И тогда у нас всё будет хорошо.

Нина сглотнула, из последних сил заставила себя не отвести глаз.

– Как долго?

– Зависит от тебя.

Она кивнула, облизала пересохшие губы. Потом взялась за пряжку его ремня.

– У тебя хорошо получается, – проговорила она, вытаскивая рубашку из-за пояса его брюк.

– Правда?

– Обговаривать условия сделок, – пояснила Нина.

Он усмехнулся, но комментировать не стал, зато спросил:

– У тебя долго не было мужчины?

– Около года.

– Ого.

– Ого, – согласно повторила она, подставила губы для поцелуя, но Костя сделал вид, что не заметил, и вместо губ поцеловал её в шею, даже укусить попытался. С экрана телевизора мужчина в годах рассказывал о разведении кур в условиях современной птицефабрики, Гриша что-то ворчал себе под нос, видимо, прислушиваясь и удивляясь, а Нина водила рукой по гладкой стене, не зная, за что ухватиться, когда Шохин опустился перед ней на колени, целуя её живот и разводя ноги. Схватила его за волосы, прижимая его голову к себе, и кусала губы. Одна нога оказалась на мужском плече, Костя водил по ней ладонью, а Нина смотрела на него сверху, как двигалась его голова, и время от времени зажмуривалась, когда становилось невыносимо и хотелось кричать от удовольствия. Действовал он умело, не сомневаясь и не отвлекаясь на размышления о том, как она относится к проявленной им инициативе. Сказать, что она была против столь смелого начала, было нельзя, но всё-таки как-то неожиданно, и опять же – никакой тебе постели, снова у стены, к тому же на глазах огромной хохлатой птицы. Голос диктора перестал отвлекать, всё окружающее ушло, только кровь барабанила в висках, Нина негромко стонала, ноги дрожали, и удивлялась на саму себя: почему-то продолжала неотрывно наблюдать за Костей, даже зажмуриться не хотелось – ни от неловкости, ни от удовольствия. Она ждала сегодняшнего вечера две недели, и, кажется, больше запугивала себя предстоящим, а на самом деле всё не так уж и плохо. Совсем неплохо. Очень даже неплохо. Че-ерт…

– Остынь, парень, – крикливым, неприятным голосом выдал попугай, Нина почувствовала, как плечи Кости, в которые она вцепилась, дрогнули, видно от смеха, и он стал подниматься, а она ткнулась затылком в стену, от разочарования хотелось кричать. А ещё стукнуть Шохина. Уже непонятно, кто с кем играть собирается. А он наконец поцеловал её, раздвинул языком губы, и тут же отстранился, наблюдая за её реакцией. Она медленно облизала губы, Костя же рассмеялся.

– Ты заслужила приз. За терпение.

– С чего ты взял, что это было очень мучительно?

Он наклонился к её уху и шепнул так, что у неё мурашки побежали:

– Ты мне сказала. Только что.

Она наконец расстегнула последнюю пуговицу на его рубашке, распахнула её и провела ладонями по его груди. Медленно, дразняще, а главное, изучающе. Наклонилась и прижалась губами, пальцы спустились по его животу, на секунду задержались на поясе брюк, потом расстегнули пуговицу.

– Мы нанесём Грише психологическую травму, – сказал Шохин, глядя Нине в лицо и с интересом ожидая её дальнейших действий.

– Почему-то я тебе не верю.

– Почему?

– Мне кажется, он уже и без того… впечатлённый.

– Ты плохо обо мне думаешь.

Он отшвырнул ногой в сторону её джинсы, легко подхватил Нину и вынес из кухни. Она повисла на его плече, как кукла, и разглядывала тёмные волосы, на макушке они немного курчавились, и это отчего-то показалось милым. Коснулась его волос, а он голову повернул и поцеловал её.

Когда Шохин положил её на постель, Нина окинула комнату бездумным взглядом, раскинула руки на широкой постели и посмотрела на Костю, который торопливо избавлялся от последней одежды. Ощупывал жадным взглядом её тело, он узнавал её, для себя, и Нина в долгу не осталась, наблюдала, разглядывала, невольно отметив про себя его торопливость, а ещё то, насколько он не похож на её мужа. А с кем ещё было сравнивать? Хотя, наверное, сравнивать вообще не нужно, но кто бы удержался. И даже то, с какой страстью и обещанием Костя на неё смотрит, было чуждо и незнакомо. Взрослый мужчина, ещё недавно незнакомый, который несколько минут назад занимался с ней оральным сексом на кухне, можно сказать, что за деньги… как она до этого докатилась?

Она коснулась его, когда он склонился над ней. Дала ему возможность посмотреть ей в глаза, на пару секунд дольше, чем этого требовалось бы при обычных обстоятельствах, но они оба друг к другу присматривались, привыкая. Ответила на лёгкий поцелуй, обхватила Костю ногами, когда он прижался к ней, рассеянно улыбнулась, когда он начал легко покусывать кожу на её шее. Но на игривость уходило слишком много сил, Нина чувствовала, что Костя себя сдерживает, поцелуи становились всё более лихорадочными, прикосновения нетерпеливыми, а потом он просто откатился в сторону, раскинулся на постели и посмотрел с ожиданием.

– Долг платежом красен? – догадалась Нина, проводя рукой по его телу. Наклонилась и коснулась губами низа его живота, почувствовала, как он дёрнулся, рука, видимо, машинально вцепилась в её волосы и тут же разжалась. Нина поднялась к нему на минуту, поцеловала его в губы, глазами с ним встретилась, и вот тогда уже мысленно махнула рукой на всё – и на сомнения, и на возможные проблемы, сейчас уже было неважно ошибка или нет. И кто бы мог подумать, что секс у них получится настолько обжигающим, и в то же время понятным, по крайней мере, для неё. Или Шохин прав и дело как раз в годе воздержания? Она с такой готовностью отдавалась ему, стонала под ним, вновь чувствуя невероятное облегчение, не мучая своё сознание никакими вопросами. В какой-то момент он даже целовать её перестал, не говоря уж о ласках, это был голый секс, Нина только хватала ртом горячий воздух, впиваясь ногтями в его плечи и спину, и прислушивалась лишь к себе, к стремительно нарастающему напряжению в низу живота. Оно подкатывало раз за разом, ладонь скользила по влажной мужской спине, хотелось кричать, но сил уже не было. Ей казалось, что энергия ушла из всего мира и вся сосредоточилась в ней, готовая взорваться. Но её ещё перевернули, что-то с ней делали, она не могла сопротивляться, чувствовала тяжесть мужского тела на себе, а потом застонала и повалилась вперёд, когда руки ослабли. Костя глухо простонал, практически в унисон с ней, а у Нины ещё хватило сил подумать о том, что на бёдрах от его пальцев точно останутся синяки и придётся их завтра замазывать перед выходом на сцену. А после они вместе повалились на постель, и Шохин, кажется, довольно заурчал, а ладонь с приятным шлепком опустилась на её ягодицу, будто нарочно выставленную напоказ. Но как-то отреагировать на это Нина уже не смогла, уткнулась лицом в скомканное покрывало и тяжело дышала. Перед глазами желтые круги, воздуха не хватает, а Костя ещё какой-то реакции от неё требует. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла реагировать на окружающее. Тело было размякшим и податливым, будто пластилин, понадобились все силы, чтобы перевернуться на спину. Взяла руку Шохина и переложила себе на живот, потом осторожно повернула голову и посмотрела на него. Смешно, но Костя, кажется, спал. Лежал с закрытыми глазами и дышал ровно. Её взгляд спустился ниже, скользнул по широким плечам и груди, а в душе шевельнулось удивление, и вновь на саму себя.

У Кости дрогнули ресницы, он вздохнул, а Нина улыбнулась. Уже смелее придвинулась к нему, на локте приподнялась и посмотрела ему в лицо. А он вдруг открыл глаза, и она в первый момент растерялась, встретив взгляд пронзительно голубых глаз. Холодные, как Арктика. Под внимательным взглядом этих глаз, Нина опустила голову и поцеловала его.

– Я думала, ты спишь.

– Меня не так легко выбить из седла.

– Звучит, как обещание.

Он усмехнулся, а Нина потянула на себя край покрывала. А тот заложил за голову руку, смотрел на потолок и едва заметно посмеивался.

– Что? – немного ворчливо поинтересовалась Нина, понимая, что все его смешки направлены в её сторону.

– Да вот думаю, что ж ты так нервно краснела тогда в ресторане.

– А воспитание? – вроде бы удивилась она.

– Ах, воспитание.

– Конечно. – Обняла его, укрывая покрывалом. Положила голову ему на плечо, устраиваясь поудобнее, из груди вырвался вздох. Надо сказать, что впервые за последние несколько месяцев довольный.

– Расскажи мне о воспитании, – попросил он. Ладонь прогулялась по её телу и устроилась под грудью. Нина даже приподняла край одеяла и посмотрела, что происходит.

– О моём или о твоём?

– О твоём. Мне интересно. – Его пальцы погладили кожу под грудью, поднялись выше и тронули сосок. Нина невольно задержала дыхание, а потом призналась:

– Моему папе явно не понравилось бы то, что ты сейчас делаешь.

Шохин рассмеялся.

– Явно. – Он повернулся на бок, голову рукой подпёр и смотрел на неё теперь сверху. – Хороший вечер, – признал он, в конце концов.

Нина секунду размышляла над его словами, после чего кивнула.

– Да. – Обняла его за шею, заставляя его наклониться, и поцеловала. А сама скосила глаза на часы. И с готовностью заулыбалась, когда Шохин взял её двумя пальцами за подбородок, желая вернуть себе её внимание. А она не просто сосредоточилась на нём, но и инициативу в свои руки взяла. Опрокинула Костю на спину, горячо поцеловала, и пока он не успел опомниться и потребовать продолжения, с постели встала. Шохин только руками развёл, наблюдая за ней.

– В чём дело? Ты куда?

– Домой, – бодро отозвалась она. По крайней мере понадеялась, что прозвучало бодро, без намёка на просьбу. Оправдываться как-то не хотелось. Но Костя всё же в недоумении переспросил:

– Домой? Сейчас?

Нина огляделась, поняла, что ни клочка её одежды в спальне нет, и с досады сплюнуть захотелось. Застыла перед ним, борясь с желанием стянуть с кровати всё то же покрывало и завернуться в него. Вместо этого вернулась, присела на край и к Косте потянулась. Поцеловала, на этот раз в надежде быть понятой.

– Мне, правда, нужно. Не обидишься?

– У тебя папа приехал? – догадался тот.

Нина улыбнулась.

– Почти.

Они глазами встретились, Нина выдержала пытливый взгляд, виновато улыбнулась. Подумала о том, что, возможно, сейчас всё портит.

– Я надеялся, что ты мне завтрак приготовишь.

– Серьёзно?

Шохин хмыкнул, уловив намёк. После чего сел, запустил пальцы в её волосы, взъерошил их, Нину разглядывал, а потом пощекотал её под подбородком.

– Останься ещё на полчаса, и я вызову тебе машину. Идёт?

Она снова посмотрела на часы, ничего не могла с собой поделать. После чего кивнула.

– Идёт.

Костя не улыбнулся, ничем не дал понять, что доволен её уступкой, зато откинул одеяло, приглашая Нину вернуться к нему. А она вместо того, чтобы поцеловать его в губы, устремилась вниз по его телу. Нужно было оказаться дома хотя бы к трём…

За столом царило оживление, даже мужчины этим вечером не были настроены на деловые разговоры, шутили и пили больше обычного, по крайней мере, некоторые. Например, Шохин. Нина украдкой посматривала на него: он сегодня выглядел оживлённым, с утра был в настроении, а оттого казался ей непривычным. Обычно Костя был погружён в свои мысли, решал какие-то проблемы, свои и чужие, раздражался на кого-то неведомого, а сегодня, по всей видимости, решил устроить себе выходной. И уже пару раз отклонил телефонные вызовы, чем поверг в шок всех присутствующих за столом. А те, между прочим, знали его куда дольше, чем Нина, и на их реакцию можно было положиться. Шутили, что это она на него так положительно влияет, и Нина не спорила, загадочно улыбалась, и, кажется, смешила Костю своей уверенностью. Или скорее самоуверенностью. Шохин время от времени останавливал на ней свой взгляд, и с каждым разом он казался Нине всё более пристальным. В какой-то момент она даже поймала себя на том, что начала ёрзать на стуле в предвкушении и от странного липкого жара, разливавшегося по венам. Смущаться было глупо, да и просто показывать малознакомым людям реакцию своего тела на взгляды пусть и не случайного для неё мужчины, казалось неуместным. Поэтому делала вид, что внимательно прислушивается к разговору за столом, даже участвовать пыталась, а от Кости закрывалась бокалом с вином. Этого было явно мало, совсем не спасало, Костя был навеселе, а оттого категорически отказывался замечать её неловкости, и порой попросту забывал отвести взгляд. Кажется, он уже строил планы на продолжение вечера.

Ещё пару дней назад он познакомил её со своими друзьями, с которыми привык проводить свободное время, и, слава Богу, что в их число не входил ни один Нинин знакомый по «Тюльпану». Хотя, не факт, что присутствующие не в курсе, чем она зарабатывает на жизнь, но, по крайней мере, никто не рискнул её этим укорить или хотя бы намекнуть. Девушки в компании, кстати, тоже были далеко не законными супругами, в лучшем случае имели статус постоянных любовниц, и, признаться, выяснив это, Нина вздохнула с облегчением. Получив от Шохина приглашение провести вечер в компании его друзей, переживала, что будет белой вороной. Но всё оказалось куда прозаичнее и проще. Состоятельные мужчины в компании красивых девушек. Самолюбие в первую секунду взбунтовалось, но Нина быстренько взяла себя в руки и приказала ему заткнуться. Ей выбирать не из чего. К тому же, как выяснилось, занять вакантное место любовницы Константина Шохина – это большая удача, как Гретка и говорила, и своим везением следовало воспользоваться, а не строить из себя оскорблённую невинность. Девушкам в её положении, стриптизёршам, невинность не по карману. Да и жаловаться, в принципе, было не на что. Шохин, конечно, не рыцарь, и уж точно не романтик, на руках носить не собирался и стихов после секса не читал, в них нужды не было, но, как и обещал, запросто решил целый ряд её проблем. Во-первых, в «Тюльпане» к ней больше никто не приставал, даже Сергей предпочитал игнорировать, разве что во время её номеров глаз не сводил, но Нина пришла к выводу, что из-за этого ей вряд ли стоит беспокоиться. А во-вторых, как-то неожиданно выяснилось, что у неё больше нет финансовых проблем. Нельзя сказать, что она испытала восторг по этому поводу, но то, что выдохнула с облегчением, это точно. У неё появилась банковская карта с неограниченным лимитом и… и, в принципе, всё, что душа пожелает. Желала она не слишком многого, для спокойствия хватало мыслей о том, что больше не нужно беспокоиться о квартплате и насущных мелочах. В остальном все деньги тратились всё на того же Костю. Чтобы удовлетворить его вкусовые пристрастия, необходимо было выглядеть соответствующе, одеваться ещё лучше и быть готовой в любой момент откликнуться на его желания. Этими самыми желаниями он частенько все силы у неё забирал, но его пыл заслуживал похвалы, и Нина с готовностью его хвалила, чем смешила, в основном себя. Шохин же, кажется, зачастую терялся, не зная, принимать её слова, как поощрение или насмешку. Но знать, что её слова имеют хоть какой-то вес, пусть и в столь деликатной теме, Нине нравилось. К тому же, кто кроме них узнает, что происходит у них в спальне? Не узнают, поэтому авторитет Шохина не пострадает. Это она ему и говорила, если Косте приходило в голову поворчать по поводу её неуважения к его стараниям. А для кого, интересно, он старается?

Улыбнувшись в ответ на очередную реплику приятеля Шохина, Нина поставила на стол бокал с вином, встретилась глазами с главным шутником этого вечера, Андреем Кораблёвым, и покачала головой, отрицая сказанное им.

– Нет, я не собираюсь сгонять Усманову с насиженного места. Зачем мне, вообще, насиженное ею место?

Костя рядом странно вздохнул.

– Опять эта Усманова. Почему я её не знаю?

– Главное, что она тебя знает, – негромко проговорила Нина, недовольная тем, что всплыло имя бывшей соперницы. Непонятно почему. – Ей этого вполне хватит, поверь.

Кукольно красивая блондинка, спутница Кораблёва, по-детски наморщила нос.

– Мы ходим к одному массажисту. Вообще-то, она хорошо выглядит. Для своего возраста.

Нина от неожиданности рот приоткрыла и так замерла, не зная, что сказать. Шохин рядом сдавленно хохотнул, она кинула на него гневный взгляд, потом всё-таки решила прояснить, для Кристины:

– Ей двадцать семь лет.

– Правда?

Кораблёв обнял свою девушку за плечи, а на Нину взглянул смеющимися глазами.

– Боюсь подумать, каким стариком я ей кажусь.

– Старый хрыч, – подтвердили за столом. А Кристина, ничуть не смутившись, поцеловала любимого, скосив глазки на новое колечко с сапфиром на пальце.

– Это просто ни в какие ворота… – Нина не знала, смеяться ей или плакать. Смотрела на своё отражение в большом, во всю стену, зеркале в холле ресторана «Аристократ», поправила волосы, потом руку в бок упёрла, стараясь посмотреть на себя критическим взглядом. Конечно, она не могла быть до конца объективной, но сама себе она в этот вечер очень нравилась, и намёки двадцатилетней девушки на её возраст, приводили в недоумение. Нет, конечно, ещё совсем недавно она считала себя старой для стриптиза, но так то для стриптиза, для него она себя и в восемнадцать бы лет записала в старушки, а для жизни её двадцать шесть… Да ещё при такой заботе о себе в последнее время…

Костя приблизился, окинул её заинтересованным взглядом, затем откровенно ухмыльнулся. Взгляд мутный и весёлый, чересчур довольный, голову опустил и поцеловал её в плечо. Ладони легли на её бёдра, а Нина поторопилась поднять их выше, на талию. Что-либо выговаривать пьяному Шохину, по всей видимости, было бесполезно, и поэтому на приличия она плюнула, и вместо этого решила пожаловаться:

– Костя, я в шоке.

Он фыркнул ей в шею, но уже в следующую секунду взял себя в руки, отодвинулся немного, моргнул раз-другой, и к удивлению Нины, его взгляд прояснился, он будто протрезвел за секунду.

– Что ты слушаешь эту дурочку? Мне кажется, она и про двадцать лет-то врёт.

– Называется, успокоил.

Костя оглянулся через плечо, понял, что за ними не наблюдают, и прижал её к себе, обняв рукой поперёк живота. Нина наблюдала за его лицом через зеркало, и, признаться, дыхание задержала, когда он наклонился к её уху и зашептал о том, какая она красивая и что он собирается по этому поводу сегодня предпринять. Губы Нины дрогнули в улыбке, снова кинуло в нервный жар, но вокруг были люди, и она руку Шохина от себя поторопилась убрать.

– Я всё поняла, тебе я нравлюсь.

– Мне ты нравишься, – подтвердил он. Взглянул на часы. – Поедем? А то ведь ты опять бежать надумаешь через пару часов. А мне многое нужно успеть.

– Ты сегодня в хорошем настроении, – не преминула она заметить. Держала его под руку, стоя на крыльце ресторана, и говорила негромко, не желая, чтобы их слышал охранник у дверей. – С самого утра.

– Ты заметила?

– Трудно не заметить. Что-то хорошее случилось? – И замерла в ожидании, не зная, ответит он или нет. Личные дела друг друга они до этого не обсуждали, Костя молчал, и Нина инициативу не проявляла, опасалась. Ещё не понимала до конца границы дозволенного.

Костя сунул руку в карман брюк, другой обнял её за талию, и улыбнулся. Пару секунд молчал, и это показалось тревожным знаком, но затем он сказал:

– Дело одно закончил. Очень выгодное, но очень муторное. Камень с плеч.

Нина осторожно кивнула.

– Это хорошо. Поздравляю.

К крыльцу подъехал автомобиль, и Костя начал спускаться по ступенькам, увлекая за собой Нину. Открыл перед ней заднюю дверь, а Нина заглянула в салон незнакомого автомобиля. За рулём был не Ваня, но на вид приличный молодой человек в костюме, он ни одного взгляда на них не кинул, и это показалось Нине признаком высшей вышколенности. А она уже успела привыкнуть к Ване, который пользовался особым расположением хозяина, всегда здоровался, приветливо улыбался и даже имел право намекнуть Шохину на то, что пора отдыхать, день к зениту клонится.

Оттолкнула руку Кости, который вроде бы сделал попытку помочь ей сесть в машину, но ладонь, конечно же, скользнула не туда.