Текст книги "Они не слышат"

Глава 12. Опасность

Когда спустя полчаса Тревис ворвался обратно в вагончик, Луна уже спала, тихо посапывая. Он наспех отряхнулся от снега, скинул куртку и потряс девушку за плечо.

– Луна, Луна, просыпайся!

– Что случилось? – тут же подскочила она на кровати.

– Я кое-что услышал. Эти альпинисты… Они что-то замышляют!

– В смысле? – встревожилась девушка.

– В общем дело было так. Я пошел исследовать территорию. Подошел к вагончику, в котором кухня. Там форточка была слегка приоткрыта. Ну и вдруг я услышал, как они твое имя произнесли. Ты ведь не успела еще с ними познакомиться? И там, на станции, ты же не говорила им, как тебя зовут?

– Нет, – мотнула головой Луна.

– Вот я и насторожился, начал прислушиваться. А они говорят: «Надо быть аккуратнее. Вы знаете, что с магистром лучше не связываться». Тут подул сильный ветер, стекло в окне задребезжало, и один из парней закрыл форточку. Я успел только присесть и заползти за вагончик, чтобы они меня не заметили.

– Так значит, нам надо уходить отсюда! Меня раскрыли.

– Постой, постой, – замахал руками Тревис, – нам надо выяснить, кто они. Это явно не официальные лица и не СЭРы. Возможно, кто-то хочет свести с тобой личные счеты. Если мы просто убежим, ты будешь все время жить в страхе. Они снова тебя найдут, и кто знает, может быть, в следующий раз нападут неожиданно. А здесь мы их прижмем к стенке и все разузнаем.

Луна молчала, ее губы были плотно сжаты, а брови слегка сдвинуты. Порыв сильного ветра постучался в дверь, старое стекло маленького грязного окошечка задрожало.

– Итак, они знают, кто я, и знают, что я как-то связана с магистром. А знают ли они про убийство?

– Вот именно это нам и нужно узнать! – воскликнул Тревис, чуть не подпрыгивая на узенькой деревянной койке и хлопая ладонью по матрасу. – А ведь они все из «Клуба живых», раз оказались здесь без гида и при полном обмундировании. В наших рядах скрываются какие-то ублюдки. Продажные твари. Интересно, чего они добиваются?

Тревис резко встал, сделал шаг к двери и высунул из нее голову. Через секунду его едва не отбросило в сторону. Ветер швырнул в вагончик несколько щедрых охапок снега. Мужчина быстро захлопнул дверь. Луна посмотрела в окно. Ничего не видно, абсолютно, только сплошная бело-серая пелена в воздухе. Это даже не метель и не вьюга, это кое-что посерьезнее, настоящий снежный ураган. И началось это буквально за несколько минут. Когда они поднимались сюда на снегоходе, небо было спокойным, сквозь густые молочные облака даже пробивались лучи солнца, такие близкие и яркие на этой высоте.

– А ты в курсе, где здесь туалет? – вдруг с широкой улыбкой спросил Тревис. – Еле нашел его! Он за вагончиками, на отшибе, на самом краю. Сразу за ним бездна. Чтобы туда попасть, нужно спускаться по камням и держаться руками за натянутый канат, чтобы не улететь вниз. Прикольно, да?

– Ты можешь быть чуть более серьезным?

– Не могу! Ни в коем случае! Знаешь, в юности я поспорил с одним человеком и пообещал ему, что сохраню свое прекрасное чувство юмора и бодрость духа до самой смерти. Он был старше меня на десять лет и предрекал, что к тридцати годам я стану таким же занудой, как он. Человека этого я давно потерял из виду, но, понимаешь, все равно приходится выполнять обещание…

– Мы можем вернуться к теме нашего разговора?

– Ну да, ну да. На чем мы остановились? Альпинисты. Прекрасно. Пойдем, навестим их? Вежливо поинтересуемся, что они замышляют. Откуда тебя знают. И не хотят ли случайно тебя убить. А то мы тут, понимаете ли, скрываемся, а они нам портят всю игру в прятки, произнося вслух твое имя.

– Я еще подумала, – игнорируя его болтовню, продолжила Луна, – почему они нас не замечают, почему не подходят с приветствиями? И зачем вообще они «кошки» надевают? Перед канаткой. Дальше ведь все поднимаются на снегоходах до приюта. Само восхождение и все тренировочные подъемы начинаются только отсюда. После акклиматизации на высоте. А они просто делали вид, что чем-то заняты, и слишком уж упорно не обращали на нас внимания. Даже не смотрели в нашу сторону.

Весь следующий день Луна с Тревисом напряженно наблюдали за альпинистами. Они вместе завтракали и обедали, вместе варили кашу и пили чай, но ничего подозрительного больше не замечали. Альпинисты делились своими планами о покорении вершины, цитировали пафосные лозунги «Клуба живых» и без конца улыбались и шутили.

Вечером Луна пошла на кухню за очередной порцией чая. Здесь, в этом вагончике, давно остановилось время. Мятый тусклый календарь, намертво прибитый к стене, показывал 2017 год. На старинной газовой плите уже много десятков лет кипятили грязный горький чай из топленого снега и варили супы из пакетиков. Подходил к концу век, а здесь ничего не менялось.

Тревис сидел там уже, наверное, несколько часов, «следил за обстановкой», как он ей сказал. Тревожное предчувствие подсказывало девушке, что надо уезжать отсюда, но ее друг убедил ее в том, что здесь, вдали от цивилизации, они куда в большей безопасности, чем в шумном многомиллионном городе, где каждый прохожий может оказаться врагом и выстрелить тебе в спину.

Луна взяла старенькую фарфоровую чашку с нелепым абстрактным рисунком.

– Сахара себе побольше положи, чтобы голова не болела, – сказал Тревис.

Он был непривычно мрачным и очень напряженным. Беспокоится из-за альпинистов, поняла Луна. Сам не свой. Даже шутить перестал.

Они вместе пили чай, когда в вагончик вошел незнакомый альпинист, высокий и худой парень в салатовом пуховике. Он тщательно отряхнул свои ботинки от снега, закрыл дверь, скинул куртку и пожелал им доброго вечера. Его лицо внушало необъяснимое отвращение: низкий лоб, блестящий от пота, лысая голова, выступающие надбровные дуги, скользкая улыбка на тонких губах.

Луна завела с ним традиционно-вежливые беседы о том, как приятно встречать в таких местах единомышленников из «Клуба живых», как здорово видеть все эти чудесные горные своими глазами, в реальной жизни, и как интересно попробовать совершить восхождение на вершину. Тревис продолжал молчать.

Девушка, наконец, поднялась и сказала, что пойдет немного подремлет. Здесь, на высоте четырех тысяч метров, спать хочется больше обычного. Альпинист оживился, пожелал ей приятного отдыха и проводил взглядом.

Глава 13. Посылка

Кара снова получила посылку с обугленной головешкой и весь день ходила мрачная.

Она благополучно вернулась из Азии и отдыхала, укрывшись в безопасности в своей квартире на шестьдесят третьем этаже огромного жилого комплекса. Об этом адресе не знал никто, кроме Луны и магистра, собственно, магистр ей эту квартиру и подарил. И тем не менее ей снова прислали посылку. И именно тогда, когда она вернулась. Значит, этот анонимный мерзавец следит за ней.

Сначала она решила, что почтовый дрон ошибся адресом. Иногда в службах доставки случались сбои, и железные вертушки начинали стучаться не в те окна. Кара спокойно наблюдала за ним и ждала, когда ошибку обнаружат и исправят. Посылка – маленькая коробка, которую дрон цепко держал в своих железных «лапках», точно предназначается не ей. Магистр никогда не использует фирменные почтовые дроны бело-желтой расцветки – только свои личные, дизайнерские, из блестящего черного металла. А кроме магистра никто не мог ей ничего отправить.

Но дрон был уж очень настойчив и более десяти минут упорно кружил возле ее окна. На маленьком экране зловещим красным светом мигали его сигналы: «Откройте, вам посылка», «Откройте, вам посылка», «Откройте…». Сигналы сопровождались, как обычно, раздражающим писком.

В конце концов девушке это надоело и она подняла стекло. Дрон стремительно влетел в комнату, завис над столом, опустился и поставил на него коробку. Моргнул зеленым светом, басом пропел свой рекламный девиз: «Благодарим вас за доверие. F&R – быстро и надежно!» и исчез за окном.

Кара просканировала коробку карманным металлоискателем, потом надела резиновые перчатки и принялась аккуратно вскрывать ее. «Лучше побыть параноиком, которому в каждой посылке мерещатся бомбы и яды, чем однажды вот так глупо умереть», – думала девушка, слегка улыбаясь и пытаясь справиться с нехорошим предчувствием.

Едва заглянув внутрь коробки, она все поняла. Еще одна обугленная головешка. Кара зажала рот рукой и бросилась в ванную; ее желудок решил избавиться от недавнего обеда. Через пару минут, выйдя на ватных ногах из ванной комнаты, девушка схватила коробку, приподняла оконное стекло и швырнула ее вниз с такой скоростью, будто картон был горячим и обжигал руку. Тут же спохватилась и выглянула из окна: кажется, все в порядке, подвесной тротуар тремя этажами ниже почти пустой, и коробка никому не свалилась на голову.

Тут к окну подлетел еще один дрон, на этот раз черный и блестящий, от магистра. Он выгрузил на стол огромную коробку с эмблемой корпорации VR. Эта посылка, безусловно, порадовала Кару больше: она обнаружила в ней целый набор сочных тропических фруктов, бутылку настоящего розового вина (страшно подумать, сколько такая может стоить!) и кроваво-красную розу. Девушка слабо улыбнулась. Приятный комплимент от магистра за хорошо выполненную работу.

Кара сразу открыла бутылку, наполнила бокал до самых краев и выпила его почти залпом. На запястье завибрировал браслет – сообщал, что ее банковский счет пополнен на внушительную сумму. Кара смотрела на эти цифры и вспоминала, как дергался и хрипел азиат, пока она душила его поясом халата. Теперь она знает, сколько стоит человеческая жизнь.

Глава 14. Система тестирования

Аликс Джонсон нервно ходил по кабинету и курил одну сигарету за другой. Так, так. Все идет неплохо. Все идет по плану. Ключевые акционеры сделали свои инвестиции в проект. Анжей устранен. Суван-Хорлуу устранен. Элвис (черт возьми, Элвис!!!) устранен. Все дороги свободны. Больше никто не будет блокировать проект и мешать его плану. Остается, конечно, Азиатское Сопротивление, но это всего лишь кучка болванов, которые только и способны, что на мелкие пакости. В любом случае, завтра начинается строительство в Туве, и этому уже ничто и никто не может препятствовать. Через полгода все будет готово.

Аликс потушил очередную сигарету и взглянул на часы. Вот-вот должна прилететь Кара, он чуть было не забыл о ней. Надо привести себя в порядок. Мужчина подошел к зеркалу. Взъерошенные волосы, мятая рубашка, джинсы. Не годится, не по статусу ему такой облик. Он быстро переоделся в темно-серый деловой костюм, пригладил волосы, заглушил запах никотина во рту глотком виски. Плеснул на себя туалетной водой со сдержанным древесным ароматом. Расправил плечи. Слегка растянул губы в улыбке. И превратился во всегда спокойного, невозмутимого магистра с аристократическими манерами и величественной осанкой.

«Обновил свои интерфейсы», – хмыкнул он, пристально рассматривая себя в зеркале.

* * *

– Кара, а ты когда-нибудь задумывалась о том, что все последние гениальные произведения искусства, будь то музыка, живопись, поэзия или архитектура, были созданы почти целый век назад? Равно как и стоящие литературные труды, и философские, и… – магистр запнулся и замолчал.

– Искусство сильно видоизменилось. Оно трансформировалось в современные технологии. Разве все эти миры, которые вы создали – не произведение искусства?

Аликс поморщился и потер ладонью лоб.

– Я серьезно говорю! – воскликнула девушка. – Да, мы можем сожалеть о том, сколько людей предпочли их миру реальному. Можем говорить, что это болезнь нашего времени. Но, если посмотреть объективно – они прекрасны.

– Они всего лишь копия реального мира.

– Согласна. Но ведь старинные картины и фотографии из прошлого – тоже попытка слепить миниатюрную копию чего-то живого.

– Как говорил Оскар Уайльд, искусство отражает не жизнь, а зрителя.

– Именно! Именно поэтому ваше искусство лишь обнажило истинную суть целого общества. Оно вытащило наружу все, что хранили в себе «зрители». Кто-то ведь стал использовать VR для дела, для развития, для работы. А кто-то лишь спрятал в нем никчемность собственной жизни.

– Твои слова – просто бальзам для моего чувства вины, которое не оставляет меня ни на минуту, – вдруг неожиданно тепло и открыто улыбнулся Аликс.

Кара с удивлением посмотрела на всегда такого сдержанного и холодного магистра, который не позволял себе проявлять эмоции. Она никогда не видела его искренней, широкой улыбки.

– Я вовсе не пытаюсь вам польстить, но ведь правда, – приободрилась она, – все эти виртуальные города, леса и моря, в которых прорисована каждая травинка, каждая капелька росы – это искусство.

– Искусство, которое стало наркотиком для миллионов людей… – магистр снова нахмурился, лицо его сделалось непроницаемым. – И потом, их создал не я, их создала нейросеть, которую я написал.

– А вину, о которой вы говорите, – торопливо продолжила Кара, – зря вы берете ее на себя. Вы не можете нести ответственность за целый мир. Каждый человек сам делает свой выбор, как ему жить.

– Торгаши героином тоже так себя оправдывают, – усмехнулся магистр.

– Как вы думаете, создатели атомной бомбы тоже всю жизнь терзались чувством вины?

– Думаю, нет. Например, академик Сахаров был по натуре пацифистом. Он писал, что его самая страстная мечта – чтобы ядерное оружие сдерживало войну и никогда не применялось. Однако мы с тобой отвлеклись от дела, – резко обрубил разговор Аликс, – садись. Сегодня мы должны разработать основные принципы тестирования.

Количество мест в новом проекте Аликса Джонсона было сильно ограничено. 50 000 человек «избранных» плюс еще 5000 наемных работников, которые будут за плату обслуживать все системы проекта. Встает вопрос – как отбирать участников, по каким критериям? «Клуб живых» становится все популярнее, а значит, желающих принять участие в эксперименте будет явно больше, чем мест. По крайней мере, магистр на это надеялся.

Было решено производить прием на конкурсной основе. Система тестирования позволит выявить самых достойных.

После семи часов увлеченной работы, активных споров и скрупулезных расчетов, основатель корпорации вместе с его верной помощницей установили следующие критерии отбора:

Физическая форма.

Умственные способности.

Эмоциональный интеллект.

Смелость и решительность.

Творческие способности.

Для проверки физической формы испытуемые будут сдавать нормативы. Минимальные требования к подготовке: бег на 2 километра за 11 минут, 100 отжиманий за 15 минут, 100 приседаний и 100 упражнений на пресс за 15 минут. На подготовку будет даваться срок: 2,5 месяца.

Для проверки умственных способностей будет применяться целая система тестов. Логические задачи. Ребусы. Загадки на оригинальность мышления. Тесты на широту кругозора, на начитанность и общую образованность.

Эмоциональный интеллект будет тестироваться психологами в формате групповой работы, тренингов и игр. Будут оцениваться: способность человека к сопереживанию, к поддержке товарища, к командной работе, к решению конфликтов, к управлению своими эмоциями.

Смелость и решительность будут проверяться очень просто: испытуемые должны совершить один из трех экстремальных поступков на выбор, причем сначала в виртуальной реальности, а затем в жизни. Прыжок с веревкой с высоты 100 метров, погружение с аквалангом в подводную пещеру или скоростные гонки на мотоциклах с ручным управлением.

Творческие способности все желающие должны будут продемонстрировать заранее, перед тестированием. То есть представить «приемной комиссии» нечто, созданное ими самостоятельно. Ограничений нет. Это может быть все, что угодно: записанная музыкальная композиция, рассказ, картина, вырезанный из дерева корабль, выращенная своими руками роза.

Кара настойчиво предлагала еще один критерий – духовное развитие – но магистр не увидел возможности для объективной оценки данного параметра. Он лишь скептически покачал головой и заметил, что эту величину невозможно ни описать, ни тем более измерить.

Все результаты будут оцениваться по 100-балльной шкале и суммироваться, на основании чего для каждого участника программа рассчитает «индекс успешности». Так, кандидат, получивший по 100 баллов за каждое из четырех испытаний и всего 10 баллов за пятое, имеет равные шансы с тем, кто за все испытания получил по 80 баллов.

– А если мы получим в итоге огромное количество тех, кто наберет одинаково высокий общий балл? И их количество будет превышать число мест?

– Кара, милая, меня восхищает твой оптимизм, но я настроен куда более мрачно. Я боюсь, наоборот, что планку придется снижать. Едва ли мы наберем пятьдесят тысяч «идеальных» людей: смелых, умных, развитых, активных, творческих… Даже в нашем Клубе таких не так уж и много. Да, у нас есть талантливые интеллектуалы. Да, у нас есть спортсмены и экстремалы. Но так, чтобы человек развивался разносторонне и сочетал в себе все – это редкость. Вот почему я ценю таких людей, как ты и как Луна.

Кара улыбнулась, чтобы скрыть смущение, и ее щеки вмиг порозовели:

– Ну, конечно, идеальных людей не бывает. Но именно на их воспитание и развитие и направлен наш проект, ведь так?

– Разумеется. Знаешь, мне пришла идея: после первого года существования проекта мы соберем всех его участников и проведем повторное тестирование. И если при отборе средний суммарный балл составит, ну допустим, 300 из 500… надо будет, кстати, протестировать эту гипотезу на фокус-группе… Итак, пусть пока будет 300, а уже через год мы можем рассчитывать на 450 из 500.

– Магистр, вы делаете прекрасное, великое дело! – с восхищением взглянула на него девушка. – Вы останетесь в истории как человек, дважды изменивший мир!

– Мы делаем, дорогая моя. Мы вместе, – спокойно поправил ее магистр и спрятал глаза в экран со множеством графиков и цифр.

Из дневников Аликса Джонсона

Я просто хочу снова сделать мир нормальным. Я хочу исправить то, что я натворил. Нет, даже не так. Я намерен создать идеальный мир! Я хочу, чтобы люди перестали прятать себя в мягкие уютные коробки и хоронить заживо, добровольно отказываясь от настоящей жизни! Я хочу, чтобы каждый человек стремился к одной-единственной вещи – к тому, чтобы стать лучше, стать сильнее и умнее, чем ты был вчера. Я уничтожу этот чертов «Virtual Reality» и организую развитое общество будущего – орден интеллектуалов XXII века, которые стремятся к осознанности и развитию!

Глава 15. Восхождение

Ночь была удивительно морозной и ясной. Термометр решительно показывал минус двадцать. Снег скрипел под ботинками. На черной пленке неба звезды горели ярче, чем вспышки фотоаппаратов двадцатого века.

– Дурацкая авантюра. Поверить не могу, что я согласилась, – тяжело дыша, бормотала Луна. Каждый шаг вверх по склону давался с трудом и забирал много сил. Сказывалась нехватка кислорода. Единственной опорой были треккинговые палки и «кошки», которыми приходилось вгрызаться в плотный снег.

Девушка остановилась, чтобы выровнять дыхание и поправить утепленную маску, закрывающую лицо. Ветер бил так, что пробирался даже сквозь «непродуваемый» комбинезон с внутренним подогревом. Высокогорный многовековой холод плевал на высокие технологии в одежде, он играючи обходил все препятствия и пытался ласково погладить ее по спине своей ледяной ладонью.

На поясе болтался ледоруб, за спиной – рюкзак с термосом, который отчего-то казался слишком тяжелым. Палки будто примерзли к рукам и стали с ними единым целым.

Оглянулась – беспросветная темнота, и только где-то далеко внизу виднеется тусклый огонек оставленного два часа назад горного приюта. Посмотрела вверх – над ними мелькала вереница светлячков-фонариков. Группа альпинистов из «Клуба живых» совершает восхождение на вершину Эльбруса. Если повезет с погодой, и попытка окажется удачной, они поднимутся через пять-шесть часов, к семи или восьми утра.

– Да брось. Все отлично, – выдохнул Тревис, шумно глотая воздух, – держи ритм, как я тебя учил: вдох и выдох на каждый шаг. И ты бы лучше одну палку бросила и вместо нее ледоруб взяла. Покатишься по склону – не успеешь его вытащить.

Полдня накануне Тревис уговаривал ее совершить восхождение этой ночью. Он еще раз пообщался с альпинистами в общем вагончике-кухне, внимательно за ними наблюдая. Альпинисты делали вид, что они ни к чему не причастны. Тревис пытался «прощупать почву». Альпинисты простодушно улыбались. Вместе они распили чай и разговорились. Тревис узнал, что группа готовится к ночному восхождению. Идут все четверо: трое молодых ребят и одна девушка. Они активно звали его с собой, заражая своим энтузиазмом, столь редким в современную эпоху и столь типичным для представителей «Клуба», но мужчина сослался на головную боль и отказался.

Луна в это время беспокойно спала в вагончике, мучаясь от слабости, тяжести в теле и головной боли, вызванной горной болезнью. Тревис вернулся с термосом, отпоил ее сладким чаем, привел в чувство и принялся уговаривать отправиться на вершину в час ночи следом за альпинистами.

– Слушай, у нас даже нет необходимой экипировки! – возразила Луна.

– Не беда! – торжественно вскинул руки вверх ее товарищ. – Возьмем у хозяина приюта, он всегда хранит у себя в домике несколько лишних пар «кошек» и ледорубов.

– Мы не готовы физически. По крайней мере, я не готова.

– Ты – не готова?! Не смеши меня. Ты побеждаешь на каждых соревнованиях. Ты на раз делаешь сотню отжиманий. Магистр мне про тебя рассказывал!

– Это другое! Я не привыкла к высоте. И мы не успели запастись всеми этими гелями и таблетками. У нас же есть только обычные витамины и сахар!

– Вот и прекрасно. Раньше же как-то этим обходились. Помнишь, о чем говорил сумасшедший старик там внизу? Другой был пипл, – передразнил Тревис смотрителя канатной дороги. – Вот и не расстраивай дедушку. Спустимся вниз – все ему расскажем.

– Знаешь, меня этот смотритель как-то меньше всего интересует…

– Я положил тебе в чай пять сахарных капсул, – не слыша ее, невозмутимо гнул свою линию мужчина, – и ты сама сказала, что голова у тебя больше не болит. Так что с горной болезнью ты справляешься, нужно только больше углеводов. Вечером еще каши гречневой с сахаром поешь. А «дыхалка» и ноги у тебя сильные, для подъема хватит.

– Что. Мы. Там. Забыли.

– Ну во-первых, мы с тобой – почетные члены «Клуба живых», не забывай об этом, – ухмыльнулся Тревис, потирая ладони, – и мы должны следовать нашим принципам и не упускать столь прекрасной возможности проверить себя на прочность! И совершить нечто стоящее, запоминающееся, то, что покажет, на что мы способны…

Мужчина запнулся, заметив, что Луна почти с отвращением поморщилась.

– Ненавижу «проверки». Давай как-нибудь без этого. От того, взойдем мы с тобой на вершину или не взойдем, никому лучше не станет. Кроме твоего раздутого эго.

– Во-вторых, – как ни в чем не бывало продолжал Тревис, – мы должны следить за альпинистами. Они не хотят ни в чем признаваться. Но там, на вершине, они заговорят у меня по-другому.

– Что это ты задумал?

– Я общался с ними не просто так, я нашел «слабое звено». Это один из парней. Он слабее остальных и физически, и морально. Я это точно увидел по его поведению и говорю тебе, как психолог. Во время восхождения он сломается. Сдастся. Возможно, повернет назад в одиночку. Возможно, отстанет от остальных. Ну или я сделаю так, чтобы он оказался отдельно от группы. И прижму его. Он мне все расскажет. Вдали от посторонних глаз.

Луна с тревогой взглянула на воодушевленного мужчину, в глазах которого заиграли недобрые огоньки.

– Что, сомневаешься во мне? Уж поверь, мне сил хватит. И на восхождение, и на разговор. Но мне нужна ты. Для прикрытия. Если альпинисты нас заметят, а они наверняка заметят наши фонарики, когда мы двинемся ночью за ними… я скажу, что передумал и решил-таки совершить восхождение. А вдвоем мы вызовем у них меньше подозрений.

– Что тебе мешает прижать, как ты выразился, того парня внизу?!

– Обстановка другая здесь. Спокойная. А во время восхождения – слегка экстремальные условия. И мне будет проще его… кхм, разговорить. Слушай, я же ради тебя стараюсь! Тебе угрожает опасность, а не мне.

Ледяной ветер пронизывал насквозь с такой силой, что в груди появилась острая боль. Луна пригнулась к склону и прижала руки к груди, пытаясь хоть как-то согреться. Она уже ничего не чувствовала, ничего не понимала, ни о чем не думала. Только продолжала медленно шагать вверх, изо всех сил цепляясь за склон «кошками» и палками.

Склон становился все более крутым. Количество кислорода в воздухе стремительно уменьшалось. Пальцы рук и ног онемели. Аккумулятор в ботинках опять разрядился, и подогрев перестал работать. Куртка, штаны и браслет не переставая пищали, сигнализируя о том, что их владелец замерз, температура тела понизилась, артериальное давление повысилось, и в целом условия крайне неблагоприятны для жизнедеятельности организма. Девушка попыталась их выключить, но они упорно не замолкали, и удалось лишь немного приглушить этот мерзкий тревожный звук.

Тревис уверенно маячил где-то впереди, и только гордость не давала Луне окликнуть его, послать к черту и повернуть назад. Оставалось одно – шагать дальше.

– Высота – пять тысяч триста метров, – прерывающимся голосом сообщил Тревис, глядя на свой браслет, – посмотри, вон уже косая полка. По ней иди аккуратнее, прямо по тропинке, ни шагу в сторону. Потом вон туда, вон седловина виднеется между вершинами. А потом – нам на левую, западную.

– И когда, – выдохнула Луна, – когда ты собираешься пообщаться с альпинистом?

– Когда мы нагоним их, – невозмутимо ответил Тревис, – если бы ты шла хоть немного быстрее, мы бы с ними уже поравнялись.

Девушка слишком устала, чтобы как-то отреагировать на упрек. Она сделала несколько глотков чая из термоса, который протянул ей Тревис, и вдруг, очнувшись от оцепенения, огляделась по сторонам.

Небо, еще недавно абсолютно черное, окрасилось в дымчато-серые тона. Облака напоминали клубы пара. Они тянулись от верхушек гор, словно кто-то восседал на них и дымил гигантской электронной сигарой. А на горизонте полуночный художник уверенно прочертил ярко-оранжевую линию рассвета.

Луна пыталась вдохнуть побольше воздуха, но у нее все никак не получалось.

– Скоро рассвет, – изменившимся, неожиданно серьезным голосом произнес мужчина. – Я пойду вперед. Нагоню альпинистов. Ты иди за мной. И не разворачивайся, пока снова не встретимся. Спускаться еще рано.

– Но нам лучше идти вместе, ведь…

– Делаем, как я сказал! – рявкнул Тревис, и его всегда улыбающиеся глаза вдруг потемнели и недобро заблестели. Он развернулся и решительно зашагал по узкой снежной тропе. Луна смотрела ему вслед и чувствовала смутную тревогу.

Судорожно вдохнув, девушка направилась следом. Тропа шла по склону вверх, по диагонали, справа налево. Неосторожный шаг – и вот уже нога поехала в сторону, Луна потеряла равновесие и едва успела вонзить в снег палки, чтобы удержаться на тропе и не соскользнуть вниз. Сразу стало понятно, о какой аккуратности говорил Тревис.

Девушка не знала, сколько прошло времени, сил смотреть на браслет не было. Она лишь делала вдох за вдохом, шаг за шагом, и медленно, мучительно медленно продвигалась вперед. Ее товарищ уже давно скрылся из виду. Луна не понимала, зачем она здесь и что она делает. В голове было пусто, остался лишь простой алгоритм – дышать и шагать, дышать и шагать. И этот алгоритм полностью подчинил ее, подавил ее волю. А слова Тревиса: «Иди за мной и не разворачивайся» подействовали как гипноз.

Ее сознание пробудил пронзительный крик. Через секунду она увидела, как откуда-то сверху, по белоснежному склону катится тело в салатовой куртке, оставляя за собой кроваво-красный след. Тело прокатилось метрах в пяти от нее и исчезло далеко внизу, в одной из ледовых трещин.

Не успела Луна опомниться, как увидела еще одно летящее вниз тело. Присмотревшись, девушка узнала ярко-красный пуховик Тревиса. Он был жив и отчаянно цеплялся ледорубом за склон, на секунду задерживался и снова катился вниз. Через пару секунд ему удалось кое-как закрепиться, но тяжесть его тела настойчиво стремилась продолжить падение. Один ледоруб с трудом удерживал его вес. Ноги мужчины беспомощно болтались и скользили по склону, не находя опоры.

– Не двигайся!! – заорала Луна и кинулась к нему. Откуда-то появились силы, открылось второе, нет, уже пожалуй третье дыхание.

Девушка осторожно и очень медленно сползала вниз по склону, все дальше от тропы, вгрызаясь в снег «кошками» и ледорубом.

– Ты рехнулась? Сейчас вместе полетим! – хриплым голосом крикнул Тревис.

Там, внизу, зияла темная ледовая трещина. Как раскрытая пасть ледяного дракона, готового заглотить свою жертву.

– Я вытащу тебя! Вытащу, вытащу, – бормотала Луна.

Девушка зависла на склоне, над головой Тревиса, и попыталась как можно более прочно зафиксироваться на снегу, вдолбив в него ботинки и пальцы рук. Потом аккуратно наклонилась, насколько это было возможно, и с криком «Лови!» отправила свой ледоруб катиться по склону.

Тревис схватил ледоруб в свободную руку и получил таким образом еще одну точку опоры. Собрав все силы, он начал карабкаться вверх, приподнимаясь то на одном, то на втором ледорубе, вбивая их в склон и подтягиваясь за ними. Тяжело дыша, он вылез на тропу и растянулся на снегу.

– Эй! Помоги мне! – позвала Луна.

Тревис неподвижно лежал, глядя в одну точку.

– Эй!!!

Мужчина тряхнул головой, до крови закусил губу и снова схватился за ледоруб. Вонзил его в тропу, вцепился в него левой рукой, лег на живот и повис на ледорубе, а правую руку протянул девушке и одним рывком вытащил ее, словно пушинку.

Луна без сил растянулась рядом с ним на тропе, судорожно цепляясь за снег.

– Так, так, встаем. Быстрее, – заторопился вдруг Тревис, поднимаясь на четвереньки и поднимая девушку, – смотри, погода портится, облака сгущаются, скоро ни черта не будет видно. Рискуем остаться здесь и замерзнуть. Или пойти наугад и провалиться в трещину. Давай, давай!

– Кто убил альпиниста? – охрипшим вдруг голосом спросила Луна, вставая на ноги.

– Все разговоры потом! – отрезал Тревис. – Идем, идем, быстрее. Пока хоть тропу видно.

– А те ребята наверху? Надо им помочь, пока…

– Они либо спустятся, либо не спустятся! Если мы бросимся им помогать, все равно не поможем, только сами потеряемся в метели! Ты хочешь остаться здесь навсегда?

Тревис решительно схватил Луну за руку и подтолкнул вперед. Идти вниз было проще, несмотря на сильные порывы ветра и все более густые облака, облепившие небо. Тропу пока еще было видно, и усталые ноги двигались сами, по инерции. Лишь колени подкашивались, но палки помогали контролировать спуск.