Текст книги "Они не слышат"

Через пару часов Луна с Тревисом спустились обратно к приюту. Оглянулись. Обе вершины Эльбруса были окутаны сплошной пеленой густого тумана.

– Альпинист… Это ты его убил? – девушка впервые за последние часы посмотрела своему товарищу в глаза, пытаясь прочитать в них ответ.

– Нет. Я только-только подобрался к ним, и тут смотрю – труп катится по склону. И тут меня кто-то толкнул… Не знаю, альпинисты ли это были. И не пойму, что произошло! То ли они сами грохнули своего приятеля. То ли там был кто-то еще…

– Но кто?! – вскричала Луна.

– Откуда мне знать! – огрызнулся Тревис. – Чай пойдем пить, отогреваться. И сними, наконец, эту идиотскую куртку, не могу больше слышать ее писк!

Снежный серо-белый туман поглотил обе вершины и теперь спускался ниже, прямо к ним. Исчезла огромная величественная гора, осталось только невидимое, всеобъемлющее, пугающее нечто.

– В смысле пойдем пить чай? Нужно вызвать помощь тем ребятам! Нужно сообщить об убийстве. Нужно…

Тревис схватил девушку за плечи, его пальцы неожиданной болью впились в нее.

– Луна, ты слишком устала и плохо соображаешь. Здесь никто на помощь не придет. Здесь нет ни спасателей, ни героев. Мы высоко в горах.

– Отпусти, – сбросила его руки девушка.

– В горах такие правила. Каждый сам за себя. Когда портится погода, на счету каждая минута. Если бы мы пошли за ними, то погибли бы сами. И потом, может, они еще спустятся.

– А тот… которого убили… Это же тот, в салатовой куртке, который тогда один пришел…

– А ему все равно уже лучше не станет. Его тело навеки останется где-то там, в вечных льдах. И мы не будем никому сообщать. Ты думаешь, сюда приедут СЭРы? Серьезно? Да и толку-то! Не забывай, мы здесь прячемся, а не на курорте отдыхаем! И должны сидеть тихо.

То ли от усталости, то ли под влиянием Тревиса Луна вдруг почувствовала, что становится все более слабой, податливой и безвольной. У нее не осталось сил спорить, не хотелось ни о чем думать и ничего решать. Но что-то глубоко внутри ее тревожило. И говорило о том, что не стоит всецело доверять новому другу и полагаться на каждое его слово.

Через час несостоявшиеся покорители вершины напились чая и сидели на кроватях, завернувшись в одеяла. Сильно знобило и клонило в сон, но хотелось сначала согреться.

Лицо Тревиса было очень бледным, только на носу и щеках проступали красные пятна от мороза. Волосы взмокли под шапкой и теперь прилипали ко лбу, слегка завивались и топорщились во все стороны. Луна, напротив, вся раскраснелась от тепла, а ее косички были аккуратно спрятаны под черной банданой.

– Ты спасла мне жизнь, – вдруг просто сказал Тревис и посмотрел на нее исподлобья, как будто с упреком, – ты могла тоже скатиться в пропасть, а все равно полезла туда. Ты рисковала собой из-за меня.

– Брось! Я сделала это не ради тебя. Я сделала это ради себя.

Девушка вдруг подумала, что сидит слишком близко к Тревису, даже касается его плечом через одеяло, и отодвинулась подальше.

– В смысле?

– Однажды я уже предала друга… бросила в опасности… струсила. Закончилось тем, что прыгнула с моста. Прошло семь лет, а я до сих пор ненавижу ледяную воду… и собственную слабость.

– Попытка самоубийства? Неудачная?

– Как видишь.

Он надолго замолчал, наклонив голову и глядя в стену в упор.

– И как ты спаслась?

– Меня вытащили из воды, когда я уже перестала дышать, и заново запустили сердце.

В памяти Луны отчетливо всплыло бледное лицо магистра, склонившегося над ней, а в груди эхом отдалось воспоминание о той горячей боли.

– Расскажи, как это было. Я вдруг подумал… Мы столько дней уже вместе провели, а я ничего о тебе не знаю.

– Не расскажу.

История Луна

Он смотрел на нас из кустов, не мигая. Я схватила руку подруги и крепко сжала. Меня начала бить дрожь. Вокруг – темнота и густые заросли низкорослых елок. Никто не придет на помощь. Бежать некуда. Даже на дерево не залезть.

– Только не двигайся, – шепнула Лотта. – Я попробую его отпугнуть.

Она выдернула руку из моей и вдруг сделала уверенный шаг вперед. Чуть наклонила голову, щелкнула зажигалкой и зарычала. Ее рык не был похож на человеческий.

Она сделала еще один шаг, держа перед собой маленькое пламя. Существо в кустах попятилось.

И тут я заметила чуть поодаль еще две пары глаз.

– Лотта, бежим! – заорала я, рванулась к ней и дернула за руку.

В ту же секунду огромный зверь одним прыжком выскочил из укрытия. Секунда – и его зубы сомкнулись на лодыжке подруги.

Она пронзительно закричала и попыталась отпихнуть его другой ногой. В ответ раздался хруст челюстей и треск ломающейся кости. А я просто стояла и беспомощно рассматривала ее искаженное невыносимой болью лицо.

Прямо передо мной на земле валялась увесистая палка. Надо взять ее и ударить волка сзади. Пока он не разорвал Лотту на кусочки.

Я хотела пошевелиться, но не могла.

– Беги! Беги, живо!!! – услышала я дикий крик подруги. Через мгновение крик превратился в хрип, а зверь накрыл собой все ее скорчившееся на земле тело.

Я побежала. Она еще жива. Ей еще можно помочь. Надо взять палку и отбить ее у волка.

Эти мысли настойчиво стучали в голове, но я продолжала бежать вперед. Бежать. Ноги стали ватными и слушались плохо. Бежать…

Вдруг голос Лотты прорывается в мое сознание. Она жива? Откуда этот яркий свет? Что происходит?

– Эй! С тобой все в порядке? – я с трудом разлепляю веки, на автомате вскидываю руку вверх, деактивирую глазные фильтры и вижу нависшую над моим креслом Лотту. – У тебя пульс зашкаливал, и я остановила твою игру.

– А ты уже закончила? – я слышу свой голос как будто со стороны. Какой-то чужой, хриплый.

– Да! До сих пор не понимаю, как им удается так живо моделировать эмоции и ощущения и обманывать наш мозг! – с восхищением восклицает она. – Я ни разу даже краешком сознания не вспомнила, что нахожусь в VR. Круто все-таки входить в режиме «полного погружения»!

– Да уж, круто… И как тебе сюжет? – я судорожно хватаюсь за бутылку с водой.

– Жуть просто! Адреналиново, конечно. Этот волк… Не пойму только, почему игра называется «Выбор»?

Я пытаюсь сделать глоток и не могу.

– В общем, он схватил тебя за ногу. Я подняла палку и пару раз по голове его. Он того, – Лотта закатывает глаза и высовывает язык, – и тут еще один из кустов! Кидается на меня, я отбиваюсь палкой, достаю зажигалку, он шарахается назад. Я тебя хватаю и тащу вперед, ты хромаешь, в кустах шорохи…

Глоток воды застревает в горле.

– Но мы, кажется, победили! На единственное высокое дерево залезли, и тут фанфары заиграли и надпись «Поздравляем!» выплыла. Я еще секунд десять в себя приходила, пыталась понять, где я…

Прячу руки за спину, чтобы скрыть от подруги трясущиеся ладони.

– Ну а ты? – с любопытством спрашивает она.

– Что – я? – я натягиваю на лицо улыбку.

– Как прошла твоя игра?

Я упорно молчу.

– Ты победила, прошла уровень? – допытывается Лотта.

– Мне игра не понравилась. Давай не будем ее обсуждать, – обрубаю разговор я.

* * *

Лотта еще долго восхищенно щебетала о том, насколько реалистичные ощущения дают нам эти чипы, а она в свое время еще сомневалась, стоит ли вживлять его себе в мозг. Но, оказалось, что это не страшно и очень удобно, и теперь есть столько новых возможностей для путешествий и развлечений…

– У меня есть интересное предложение! – Лотта дернула меня за рукав. – Я нашла одно потрясающее место, идем! Это сюрприз!

Меньше всего мне сейчас хотелось куда-то идти. Настроение было на нуле. Я мечтала поскорее остаться одна и все обдумать. Меня слишком взволновала эта игра, сама не знаю, почему. То есть знаю, конечно. Потому что она позволила мне выяснить кое-что новое о себе. Новое и не слишком приятное.

Но подруга так настаивала. Она с таким воодушевлением рассказывала мне о неком секретном баре, о котором мало кто знает. Пришлось согласиться, чтобы не расстраивать ее.

Попасть в бар оказалось не так-то просто. Сначала длинная улица, затем подворотня. Потом лестница в подвал. Потом длинный коридор со множеством дверей. Никаких вывесок. Лотта отсчитала пятую дверь и, расправив плечи и выдохнув, уверенно туда шагнула.

Уютное полутемное пространство, необычный интерьер. Никакого стекла и привычного пластика – только темное дерево, грубоватая мебель, неуклюжие столы и стулья. И своеобразная, очень шумная музыка со множеством басов и барабанов.

Однако больше всего меня поразило наличие живых барменов. Лотта робко попросила два стакана пива, молодой парень с зеленой челкой на бок и татуированными плечами в растянутой черной майке протянул их нам, подмигивая и ухмыляясь. Мы взяли пиво и уселись за столик в углу.

– Что это за странный бар такой? – спросила я, отхлебывая пиво. Вкус показался мне каким-то не таким. Сделала еще глоток. В ногах появилась непривычная слабость, будто они вдруг стали ватными.

– Это бар из прошлого века, – Лотта наклонилась ко мне и заговорщически зашептала, – слышала же про «Клуб живых»? Так вот это их рук дело. Они открывают такие ретро-бары по всей Европе. Где все как раньше. Даже бармен живой!

– Да ладно? – удивилась я. – Так значит, и алкоголь, и это пиво…

– Ага! Именно! Это настоящее алкогольное пиво! Не синтетическое! – подруга широко разулыбалась и отпила солидный глоток. – Всегда хотела попробовать опьянеть по-настоящему!

Я отодвинула свой стакан в сторону.

– Знаешь, как-то мне это не нравится. У меня уже странное тепло в груди и слабость в ногах. Кто знает, как еще подействует на нас настоящий алкоголь. Ведь раньше от него даже умирали.

– Да глупости все это! Никто не умирал. Самое плохое, что может случиться – это головная боль завтра утром! Давай попробуем! Я смотрела недавно несколько видео про это. По одному стакану пива нам можно выпить точно! Больше может быть с непривычки опасно, да, но по одному – самое то!

Через полчаса мы почти опустошили наши стаканы и весело смеялись. Пить настоящее пиво оказалось куда труднее, чем синтетическое. Хотя вкус почти не отличался. Зато эффект… Мы разговаривали все громче, смеялись все сильнее. Расслабление в теле ощущалось отчетливее, чем после синтетического алкоголя. Перед глазами, правда, все слегка начинало расплываться, и мне это не нравилось.

Тут к нам за столик подсела улыбчивая пожилая дама. На вид ей было лет восемьдесят, но выглядела она потрясающе: фиолетовая шляпка с вуалью, ярко-оранжевые завитые локоны, длинное желтое пальто. Лицо было покрыто мягкими, воздушными морщинами, а в глубине серо-зеленых глаз плясали озорные огоньки фейерверка.

– Девочки, привет! Простите меня, случайно подслушала ваш разговор. Вы просто такие громкие и веселые, и первый раз здесь, значит. Вы не сердитесь, что я наблюдала за вами? Я писательница, привыкла смотреть на людей. Для меня это очень ценно, помогает в работе над книгами.

– Книги? – снова удивилась я. – В наше время еще кто-то читает книги?

Мои слова ужасно огорчили леди в фиолетовой шляпке. Она тяжело вздохнула, покачала головой и посмотрела на меня с упреком.

– Читает, дорогая моя, читает. В «Клубе живых» читают. Даже бумажные, представь себе!

– Здорово! – встряла Лотта. – А о чем вы пишите?

– О прошлом. И о настоящем. Хотела бы писать еще о будущем, но уже не решаюсь. После всего, что случилось.

– А что случилось? – простодушно поинтересовалась я, чем, похоже, расстроила писательницу еще больше.

– Мир сошел с ума, моя дорогая. Ты этого не понимаешь, потому что родилась и выросла в это время. Тебе ведь лет двадцать, да? И тебе все происходящее представляется абсолютно нормальным. А вот для меня это – сбывшийся ночной кошмар.

– Но почему? – округлила глаза Лотта.

Дама поднесла ко рту миниатюрный бокал с жидкостью ярко-рубинового оттенка и сделала изящный глоток, забавно оттопырив мизинчик с фиолетовым ногтем.

– А что вы пьете? – задала еще один вопрос моя подруга.

– Это портвейн. Из страны, которая когда-то называлась Португалией. Напиток моей молодости. Я впервые его попробовала в 2028 году. Подумать только, шестьдесят лет назад! Мне было тогда как вам сейчас, около двадцати.

– А вы из «Клуба живых»? – Лотту всерьез заинтересовала эта дама. Та в ответ лишь молча кивнула, достала длинную тонкую сигарету, вставила ее в элегантный мундштук и закурила. Я видела такие сцены лишь в фильмах. В реальной жизни уже давно никто не курил, только маргиналы в бедных районах. Обычные люди просто глотали фруктовый пар.

– Ты спрашиваешь, почему происходящее сейчас – это мой кошмар наяву? Я расскажу. Ты, конечно, воспримешь это всего лишь как тоску старухи по временам ее молодости. Но мне все равно. Я расскажу.

Мы с Лоттой молча смотрели на нее. Странная женщина. Очень странная, но тем интереснее и притягательнее беседа с ней.

Все происходило как во сне и было таким удивительным. И она сама. И этот бар. Мы словно перенеслись на машине времени на сотню лет назад!

– Когда я была молода, VR-игры только начали появляться. Они еще не были столь реалистичными, каждая программа писалась вручную. И нужны были специальные очки. Это было любопытно, но не более. Люди в большинстве своем тогда еще предпочитали более активные виды досуга. Спортом занимались, настоящим. Творчеством. И даже экстримом. Почти как в ваших играх, только по-настоящему, понимаете?

На Лотту попал едкий табачный дым, она закашлялась. Дама извинилась и затушила сигарету.

– А вы сами чем занимались? – мы с Лоттой задали этот вопрос одновременно. Мы почти допили свое пиво, и теперь нас как-то неестественно разморило. Я сползла по спинке жесткого стула, а подруга откинулась назад и прислонилась к стене.

– О… Чем я только ни занималась! Ходила на тренировки по тайскому боксу, каталась на горных лыжах зимой, а летом занималась серфингом и иногда летала на параплане. В горные походы ходила, скалолазание пробовала. Много всего было. Много…

– Но ведь вы рисковали жизнью, зачем? – я недоуменно пожала плечами. – Вы извините, но это ведь глупо.

В ответ пожилая леди рассмеялась. Ее смех оказался удивительно звонким и заразительным.

– Знаешь, милая, я рисковала куда больше, когда просто выходила на улицу. Раньше автомобильные аварии случались довольно часто. Люди гибли. Пешеходов сбивали машины. И это все было куда опаснее, чем прыгать с парашютом, например!

– Да, я слышала об этом, раньше автомобили были опасным транспортом… – встряла Лотта.

– Именно! – широко улыбнулась старушка. – Я рисковала всего несколько раз в жизни. Например, когда гнала со скоростью 160 километров в час под проливным дождем на машине. Или когда набирала 110 километров в час на мотоцикле. Да, во времена моей молодости это была очень большая скорость… И тогда еще ничего не слышали о коконах безопасности, а системы предупреждения столкновений были лишь в самолетах. А автопилоты только-только появлялись и не спасали от аварий…

– А еще когда? – спросила я.

– Когда – что? – не поняла леди.

– Когда еще рисковали жизнью?

– А, ну да, ну да. А знаешь, пожалуй, все. Все мои остальные развлечения были довольно безопасны. Даже спуск с веревкой с вершины горы. Да, я висела над пропастью в 900 метров. Да, мне было ужасно страшно, так, что ладони потели. Но ведь я пристегнута была. На страховке.

Пожилая дама залпом допила свой портвейн и встала из-за стола.

– Пока, девочки, всего вам доброго! Мне было очень приятно поделиться с вами воспоминаниями. И посмотреть на вас.

– Подождите! – подскочила я. – Вы же так и не сказали, почему происходящее сейчас – ваш кошмар?

Дама грустно-грустно на меня посмотрела.

– Потому, что современные люди ни на что не способны. Ни на что. Кроме отдельно взятых представителей «Клуба живых». Только в свои игры играть. А как дело доходит до чего-то реального… все вы пасуете и тушуетесь, все. Не так мы себе представляли будущие поколения. Не так.

– Неправда!! – не знаю, почему, но меня ужасно задели и разозлили эти ее слова.

– Я рада, если я ошибаюсь, дорогая моя. Я буду очень рада ошибиться, – тихо проговорила леди и наклонила голову. – Но пока я вижу обратное. Никто из современных молодых людей не способен повторить и пятой части того, что делала когда-то я. А ведь я ничем особенным не отличалась, ни физической формой, ни смелостью. Я никогда не была героем. Я просто развлекалась. Но по-настоящему. Каждый раз преодолевая себя и переступая через свой страх, пытаясь стать лучше, сильнее и осознаннее, чем была вчера. Я стремилась на сто процентов проживать каждый момент жизни… А современные молодые люди могут это делать лишь в виртуальной реальности. И это ничего не стоит, ровным счетом ничего.

Дама вскинула ладонь и быстро поспешила прочь, лишь ослепив нас на прощание своим ярко-желтым пальто с подсветкой на рукавах и подоле.

Остаток вечера прошел в молчании. Разговор не клеился. Мы с подругой сидели, погруженные в свои мысли. Я никак не могла понять, в чем связь между «вы ни на что не способны» и «заниматься настоящим спортом и экстримом». Но что-то меня сильно задевало и тревожило, и слова старой леди прочно засели в голове.

Когда мы вышли из бара, прошли по длинному коридору, поднялись по лестнице и выбрались по улицу, было уже совсем темно. Пахнуло сыростью. Мы миновали черную дыру подворотни и свернули на тихую безлюдную улочку. И вдруг поняли, что мы там не одни. От мрачной стены дома отделились несколько силуэтов.

– Гляньте-ка, Сэм, Ник! Шлюхи из КЖ! Из бара своего идут! Эй! Стойте!

Я не успела опомниться, как нас окружили трое парней. Неестественно широкие зрачки. Красные лица, трясущиеся руки. Наркоманы – из городских маргиналов, у которых нет денег на VR, но есть доступ к запрещенным веществам. Я слышала о том, что в городе есть опасные районы, куда в темноте лучше не заходить, но не воспринимала это всерьез.

У меня по спине поползли мурашки, а от страха я оцепенела и не могла сдвинуться с места. Совсем как в той проклятой игре. Только теперь вместо волка перед нами стояли трое обдолбанных подонков.

– Вы любите в своем КЖ, когда все по-настоящему, да? – мерзко ухмыльнулся один из этих типов, с красной рожей и выбитым зубом. Его желтые пальцы больно сжали мое предплечье. – Как насчет настоящего, горячего…

– Отпусти ее, дебил! – моя подруга резко ударила парня по руке, и он разжал пальцы, схватившие меня. – Пошли отсюда!

Лотта схватила меня за руку, отпихнула плечом другого наркомана и поспешила было прочь. Я обернулась и увидела, как один из ублюдков заносит над ее головой стеклянную бутылку. Я хотела крикнуть, толкнуть его, закрыть собой Лотту, сделать хоть что-нибудь. Но я потратила драгоценные мгновения на размышления.

Я смотрела в глаза парня с неестественно расширенными зрачками и видела вместо них желтые глаза волка.

Раздался глухой звук, Лотта со стоном упала, и ублюдки накинулись на нее, как стая диких зверей нападает на раненого противника.

У меня была одна секунда, и я ею воспользовалась. Я побежала.

Сквозь туман в голове я различала крики моей подруги, звуки ударов и мерзкий смех, эти страшные звуки бежали за мной по пятам, догоняли, бросались на меня и били мне в спину. А я, я… Знаешь, я так испугалась, что думала лишь о том, как бы спастись самой.

Я выскочила из тихого закоулка на широкую освещенную улицу. Я кричала прохожим, что мне нужна помощь. Но они меня не слышали, им мешала музыка, что транслировалась из сети прямо в мозг. Я хватала их за рукава плащей, но они лишь испуганно отскакивали в сторону и ускоряли шаг. Я маячила у них перед глазами и махала руками, стараясь достучаться до них. Но глазные фильтры «редактировали» для них картинку. Вместо моего перекошенного от ужаса лица они, должно быть, видели улыбку. И принимали меня за навязчивого рекламного агента.

Или просто делали вид, что их это не касается. Спешили прочь от меня, как от потенциального источника проблем и опасности.

Тут я сообразила, что нужно бежать обратно в бар, где мы только что сидели. Где есть шанс найти «живых» людей. И, наконец, сообразила, что надо вызвать СЭРов, службу экстренного реагирования. На бегу моргнула, активировала глазные фильтры и прочертила пальцем в воздухе букву Z – тогда это был код максимальной тревоги, помнишь?

Я бесконечно долго бежала по бесконечно длинному коридору с бесконечной вереницей одинаковых дверей, пытаясь отыскать вход в бар. В боку нестерпимо кололо, я задыхалась. В висках стучало, сердце колотилось как бешеное.

– Помогите! – заорала я, толкнув нужную дверь. – Там моя подруга… Там… Они…

Бармен и несколько парней из числа посетителей подскочили ко мне. Вместе мы бросились обратно. Но на той тихой улочке уже никого не было.

Целую вечность, казалось, мы носились по соседним дворам, обыскивали все закоулки, выкрикивали имя Лотты…

В одном из дворов я увидела ее тело. Маленькое, хрупкое, неестественно скрючившееся в луже на асфальте. Кажется, она еще пыталась дышать, но ее глаза уже стали мутными. Все ее тело было усеяно кроваво-красными пятнами, а почти вся одежда – сорвана и разбросана вокруг.

Я хотела закричать и не смогла. Крик застрял в горле, я начала хрипеть и задыхаться. Я стащила с себя куртку, укутала в нее полуголое, истерзанное тело подруги и накрыла его собой. Прижала ее голову к своей груди и вдруг отчетливо почувствовала резкий, отвратительный запах крови и смерти.

Подоспели мои помощники, бармен оттащил меня от Лотты. Парни попытались сделать ей массаж сердца. Шумно дышали ей в рот, давили на грудь. Бесполезно. У кого-то даже нашелся карманный электрокардиостимулятор. Запустили его. Бесполезно. Она ведь потеряла столько крови.

Через пару минут прибыли СЭРы, отследившие наше местоположение по моему мозговому чипу, и констатировали смерть от шести ножевых ранений.

Позже они говорили, что Лотта активно сопротивлялась. На месте происшествия нашли множество следов борьбы, чужой крови и волос. Они пытались ее изнасиловать, но у них ничего не вышло. И они просто изрезали ее ножом.

* * *

Я продержалась неделю. А потом пошла и скинулась с моста.

Да, вот так просто. Мне было нечего терять, и меня было некому терять. Моя мать умерла, когда я была ребенком, а с отцом у меня всегда были очень натянутые отношения, мы редко общались и еще реже виделись. К тому же, у него оставались еще мой брат и две сестры. Близких друзей у меня не было. Точнее была. Одна подруга. Лотта.

Которую я предала. Дважды. В виртуальной реальности. И в реальной жизни.

Итак, я совершила прекрасный, захватывающий полет. Потом ледяная вода сковала все мое тело. Мне стало страшно, ужасно страшно. Я передумала умирать, но было поздно. В панике я дергалась и извивалась под водой, пытаясь всплыть, но руки и ноги уже не слушались меня.

Потом передо мной замелькали яркие картинки. Неестественно широкие зрачки того ублюдка. Желтые глаза волка. Изрезанное ножом тело Лотты. Равнодушные лица прохожих, к которым я бросалась за помощью.

Потом… я помню острую, горячую боль в груди. Я помню, как кто-то резко давил мне на грудь, а у меня изо рта вырывалась вода. Меня буквально выворачивало наизнанку. Тошнило этой водой. Руки и ноги сводило судорогой.

А потом я увидела спокойное, очень бледное лицо мужчины, который сказал мне: «Все будет хорошо. Все позади». Потом появились врачи, они воткнули мне в руку шприц с каким-то лекарством, и я погрузилась в приятное забытье. Мне было уже не страшно. Я моментально поверила незнакомцу, поверила в то, что все еще наладится.

Неделю я приходила в себя. Я жила у него. Во-первых, у меня не было сил куда-то идти и что-то делать. Да и не искал меня никто. Во-вторых, он меня просто-напросто не отпускал. Говорил, что не хочет, чтобы я снова попыталась покончить с собой. Поэтому он меня кормил, поил, выделил мне просторную спальню в своей огромной квартире. Поддерживал меня разговорами и обращался со мной вежливо и гостеприимно, как с дорогой племянницей, приехавшей погостить. Но каждый раз, уходя, запирал все окна и двери, постоянно меняя защитные коды и пароли. Я не сопротивлялась, мне было все равно. Это было состояние глубокой апатии.

Да, психиатры работали со мной. Они все как заведенные твердили одно и то же: «Почему ты думаешь, что виновата в ее смерти? Ты молодец, что убежала! Ты бы все равно не смогла ей помочь. Что бы ты сделала против троих парней? А так хоть сама спаслась. Иначе они бы и тебя порезали!»

«Но ты ведь понимаешь, что это не так? Ты чувствуешь свою вину?» – спросил меня мой спаситель после первого виртуального сеанса связи с психиатром, точнее, с его голографической проекцией.

Он всегда так внимательно смотрел на меня, прищурив глаза. И я, в свою очередь, изучала его. Хотя его виски были уже полностью седыми, на лице почти не было морщин. Только одна глубокая складка поперек лба.

«Да. Да! Конечно. Я должна была сделать хоть что-нибудь. Может, вдвоем нам бы удалось отбиться или поднять шум. Но я ее бросила. Предала. Струсила».

Я заметила в тот момент, что его глаза потеплели.

«Ты умница. Да, тебе не хватило смелости поступить так, как поступает друг. Но тебе хотя бы хватает смелости признать это».

Я сказала, что это ничего не значит. И что зря он вытащил меня из воды. Зря поехал в тот вечер кататься на своем катере.

Он тогда так хитро усмехнулся. И задал странный вопрос:

«Как ты думаешь, а кто еще виноват в том, что случилось с твоей подругой? Кроме тех выродков, разумеется».

Я не нашла ответа.

«Ты рассказала, что просила о помощи прохожих, но они игнорировали тебя. И ты потратила время, пока бегала по улицам. А вот… если бы кто-нибудь из них услышал тебя и пришел на помощь… вы бы могли поспеть вовремя. Ты думала об этом? Вспугнули бы подонков. И успели бы спасти твою подругу».

Так он посадил во мне росток ненависти к современному обществу.

Еще неделю регулярно его поливал, ухаживал за ним так же старательно, как за мной. Рассказывал мне о том, какими никчемными стали люди.

А я вспоминала пожилую леди из бара и убеждалась в справедливости ее слов. Я даже поняла, почему так разозлилась на нее в тот вечер. Когда она сказала, что современные люди ни на что не способны. Она ведь права оказалась. И я это знала еще тогда. Знала, что я сама ни на что не способна. Но не хотела это признавать.

А дальше магистр привел меня в «Клуб живых». И началась моя новая жизнь.

* * *

– Погоди-погоди! – перебил Тревис. – Ты ведь понимаешь, что он тобой просто манипулировал? Он сразу увидел в тебе перспективы и решил сделать тебя своим агентом!

– Понимаю, конечно, – вздохнула Луна, – теперь понимаю. Но это ничего не меняет. Я всем ему обязана. И я верю в его замысел.

– Я всегда знал, что магистр не так прост, каким иногда пытается показаться! Знал! Но чтобы так… Найти молодую наивную девушку, навязать ей комплекс вины, чтобы завербовать в свой тайный отряд…

Луна резко отбросила одеяло и распрямилась, как пружина, сжав кулаки.

– Не смей говорить в таком тоне о магистре!

– Тихо, тихо, – взмахнул руками Тревис, – я тоже его безмерно уважаю и разделяю его идеи, иначе меня бы здесь не было, ты же знаешь. Я понимаю, что он спас тебе жизнь и научил тебя всему, но… Посмотри сама на ситуацию со стороны. Ты ведь была совсем юной и глупой девчонкой, которая ничего в жизни не видела, кроме игр VR. Ну разве ты могла поступить иначе? Это естественно, что ты запаниковала. Да и как бы ты спасла подругу, ты ведь даже не умела драться!

– Она была такой же девчонкой, как и я, и тоже не умела драться. Но я точно знаю, что она бы меня не бросила, – тихо пробормотала Луна, внимательно изучая свои стоявшие у кровати ботинки. Аккумулятор стал слишком быстро садиться, надо не забыть его подзарядить.

Тревис придвинулся ближе к девушке и приобнял ее за плечи.

– А знаешь, я тебя очень хорошо понимаю, – вдруг сказал он каким-то новым, чужим голосом. – Я тоже виню себя в смерти одного человека. Моего друга и товарища. Я мог его спасти, но я не успел.

– Как он умер? – спросила Луна.

– Неважно. Его убили. А меня не было рядом.

– По крайней мере, ты не можешь обвинить себя в трусости. Ты не убегал, не бросал друга в опасности. А я…

Несколько минут они просто сидели и молчали. Луна думала о том, что не стоит, пожалуй, так часто включать режим обогрева на ботинках. Иначе аккумулятор совсем сядет, а других здесь, на горе, не купить. Надо было сразу брать модель подороже.

– Но ты ведь очень сильно изменилась с тех пор, верно? – едва слышно спросил Тревис и заглянул ей в глаза.

Мгновение – и он приблизил свои губы к ее губам, обхватил голову девушки рукой и жадно, настойчиво поцеловал. Она пахла фиалками. Он вспомнил, как в детстве у бабушки пытался нюхать фиалки, но все никак не мог уловить их аромат, потому что его не было.

Еще мгновение – и у него перед глазами засверкали разноцветные огоньки, а в ушах загудело. Когда он смог снова сфокусировать взгляд, Луны в вагончике уже не было. За пару секунд она успела нацепить ботинки и исчезнуть за дверью.

– Хороший удар, – пробормотал Тревис, сплевывая кровь на пол.

История Тревиса

Луна вернулась через десять минут. На пороге задержалась дольше обычного, тщательно очищая ботинки от налипшего снега.

«Какая насупленная. А косички так смешно трясутся», – подумал Тревис, пряча улыбку. А вслух сказал:

– Извини, если что не так.

«Пожалуй, погорячился, – размышлял Тревис, – не стоило этого делать. Не стоило, но давно хотелось. Теперь она на меня злится. Еще бы. Вся такая из себя неприступная, независимая и дерзкая. Не подступиться! А я посмел…»

– Ты мне, между прочим, чуть зуб не выбила.

«Молчит. Игнорирует. Ладно. Боже, какой я идиот! Мне давно не двадцать, чтобы заниматься подобного рода ерундой. Вместо того, чтобы делать дело, я… Надо исправлять ситуацию. Попробую вернуть ее расположение. Оно мне еще пригодится. Я должен довести начатое до конца».

– Как насчет того, чтобы послушать теперь мою историю?

Луна удивленно обернулась и посмотрела на него словно впервые.

– У тебя есть какая-то история?

– А ты считаешь меня настолько унылым типом? Думала, я от скуки сюда пришел? – усмехнулся Тревис.

– Нет, но…

– У всех, Луна. У всех из отряда «Клуба живых» есть какая-то история. Иначе мы бы всем этим не занимались.

– Ты прав. И все эти истории связаны со смертью, конечно. Что ж, рассказывай. Кого потерял ты?

Луна села рядом с товарищем. Любопытство никогда не было ее слабостью, но в этот раз ей стало интересно.

– Я потерял любовь, – пафосно, с торжественным видом изрек Тревис.

Луна засмеялась.

– Рассказывай. Кстати, что это у тебя с рукой? Очень глубокий порез. Посмотри-ка, ты уже запачкал кровью все одеяло…

– А, это я, видимо, об ледоруб порезался.

Девушка удивленно на него посмотрела и взяла за руку. Глубокий и длинный порез, явно сделанный остро заточенным лезвием, а не тупым ледорубом. Луна задумалась и полезла в свой рюкзак.