Текст книги "Психология лидерства: теория и практика"

Люди обладают творческой силой, потому что они являются людьми. Мы знаем, что творческие способности расцветают в раннем детстве, и это сопутствует развитию социального интереса, но почему именно и как он развивается, пока остается без объяснений. Тем не менее, их присутствие дает нам возможность создавать наш собственный уникальный стиль жизни, исходя из способностей и возможностей, данных наследственностью и окружением. В адлеровской концепции «творческого Я» отчетливо звучит его убежденность в том, что люди являются хозяевами своей собственной судьбы.

«Порядок рождения»: исходя из важной роли социального контекста в развитии личности, А. Адлер обратил внимание на порядок рождения детей как основную детерминанту установок, сопутствующих стилю жизни. Если у детей одни и те же родители, и они растут примерно в одних и тех же семейных условиях, их социальное окружение все же не тождественно. Опыт старшего или младшего ребенка в семье по отношению к другим детям, особенности влияния родительских установок и ценностей все это меняется в результате появления в семье следующих детей и сильно влияет на формирование стиля жизни. По А. Адлеру, порядок рождения (позиция) ребенка в семье имеет решающее значение. Особенно важно восприятие ситуации, что сопутствует определенной позиции, т. е. от того, какое значение придает ребенок сложившейся ситуации, зависит, как повлияет порядок его рождения на стиль жизни. Более того, поскольку это восприятие субъективно, у детей, находящихся в любой позиции, могут вырабатываться любые стили жизни. Однако определенные психологические особенности оказались характерными именно для конкретной позиции ребенка в семье.

Первенец (старший ребенок): согласно А. Адлеру, положение первенца можно считать завидным, пока он – единственный ребенок в семье. Родители обычно сильно переживают по поводу появления первого ребенка и, поэтому, всецело отдают себя ему, стремясь, чтобы все было «как полагается». Первенец получает безграничную любовь и заботу от родителей. Он, как правило, наслаждается своим безопасным и безмятежным существованием, но это продолжается до тех пор, пока следующий ребенок не лишит его своим появлением привилегированного положения – это событие драматическим образом меняет положение ребенка и его взгляд на мир.

А. Адлер часто описывал положение первенца при рождении второго ребенка, как положение «монарха, лишенного трона», и отмечал, что этот опыт может быть очень травматичным. Когда старший ребенок наблюдает, как его младший брат или сестра побеждает в соревновании за родительское внимание и нежность, он, естественно, будет склонен отвоевывать свое верховенство в семье. Однако это сражение за возвращение прежней центральной позиции в семейной системе с самого начала обречено на неудачу – прежнего не вернуть, как бы первенец не старался. Со временем ребенок сознает, что родители слишком заняты, слишком задерганы или слишком равнодушны, чтобы терпеть его инфантильные требования. Кроме того, у родителей гораздо больше власти, чем у ребенка, и они отвечают на его трудное поведение (требование к себе внимания) наказанием. В результате подобной семейной борьбы первенец «приучает себя к изоляции» и осваивает стратегию выживания в одиночку, не нуждаясь в чьей-либо привязанности или одобрении. А. Адлер также полагал, что самый старший ребенок в семье – консервативен, стремится к «власти и предрасположен к лидерству», поэтому он часто становится хранителем семейных установок и моральных стандартов[66]66
  Бурлачук Л.Ф. Психодиагностика: учебник. 2 изд., перераб. и доп. – СПб: Питер, 2011. – 384 с.


[Закрыть].

Единственный ребенок: А. Адлер считал, что позиция единственного ребенка уникальна, потому что у него нет других братьев или сестер, с которыми ему приходилось бы конкурировать. Это обстоятельство, наряду с особой чувствительностью к материнской заботе, часто приводит единственного ребенка к сильному соперничеству с отцом. Он слишком долго и много находится под контролем матери и ожидает такой же защиты и заботы от других. Главной особенностью этого стиля жизни становится зависимость и эгоцентризм. Такой ребенок на протяжении всего детства продолжает быть средоточием жизни семьи. Однако позднее он как бы внезапно пробуждается и открывает для себя, что больше не находится в центре внимания. Единственный ребенок никогда ни с кем не делил своего центрального положения, не боролся за эту позицию с братьями или сестрами, в результате у него часто бывают трудности во взаимоотношениях со сверстниками[67]67
  Бурлачук Л.Ф. Психодиагностика: учебник. 2 изд., перераб. и доп. – СПб: Питер, 2011. – 384 с.


[Закрыть].

Второй (средний) ребенок: ему с самого начала задает темп его старший брат или старшая сестра: ситуация стимулирует его побивать рекорды старшего сиблинга, благодаря этому нередко темп его развития оказывается более высоким, чем у старшего ребенка. Например, второй ребенок может раньше, чем первый, начать разговаривать или ходить. «Он ведет себя так, как будто состязается в беге, и если кто-нибудь вырвется на пару шагов вперед, он поспешит его опередить. Он все время мчится на всех парах». В результате второй ребенок вырастает соперничающим и честолюбивым. Его стиль жизни определяет постоянное стремление доказать, что он лучше своего старшего брата или сестры. Итак, для среднего ребенка характерна ориентация на достижения, чтобы добиться превосходства, он использует как прямые, так и окольные методы. А. Адлер также полагал, что средний ребенок может ставить перед собой непомерно высокие цели, что фактически повышает вероятность возможных неудач. Интересно отметить, что А. Адлер сам был средним ребенком в семье.

Последний ребенок (самый младший): положение последнего ребенка уникально во многих отношениях:

– во-первых, он никогда не испытывает шока «лишения трона» другим сиблингом и, будучи «малышом» или «баловнем» семьи, может быть окружен заботой и вниманием со стороны не только родителей, но, как это бывает в больших семьях, старших братьев и сестер;

– во-вторых, если родители ограничены в средствах, у него практически нет ничего своего, и ему приходится пользоваться вещами других членов семьи;

– в-третьих, положение старших детей позволяет им задавать тон; у них больше привилегий, чем у него, и поэтому он испытывает сильное чувство неполноценности, наряду с отсутствием чувства независимости. Несмотря на это, младший ребенок обладает одним преимуществом: у него высокая мотивация превзойти старших сиблингов. В результате он часто становится самым быстрым пловцом, лучшим музыкантом, наиболее честолюбивым студентом. А. Адлер иногда говорил о «борющемся младшем ребенке» как о возможном будущем революционере[68]68
  Бурлачук Л.Ф. Психодиагностика: учебник. 2 изд., перераб. и доп. – СПб.: Питер, 2011. – 384 с.


[Закрыть].

А. Адлер утверждал лишь то, что позиция каждого ребенка в семье предполагает наличие определенных проблем, например, необходимость уступать центральное положение в семье после того, как был объектом всеобщего внимания, конкурировать с теми, у кого больше опыта и знаний и т. п. Интерес А. Адлера к взаимоотношениям в контексте порядка рождения являлся, таким образом, ничем иным, чем попыткой исследовать типы проблем, с которыми сталкиваются дети, а также решения, которые они могут принимать, чтобы совладать с этими проблемами.

«Фикционный финализм»: как уже было упомянуто, по убеждению А. Адлера, все, что мы делаем в жизни, отмечено нашим стремлением к превосходству. Цель этого стремления – достичь совершенства, полноты и цельности в нашей жизни. А. Адлер полагал, что эта универсальная мотивационная тенденция принимает конкретную форму в виде стремления к субъективно понимаемой определяющей цели. Чтобы оценить эти рассуждения, необходимо рассмотреть адлеровскую концепцию «фикционного финализма» – идею о том, что поведение индивидуума подчинено им самим намеченным целям в отношении будущего[69]69
  Макшанов С.И. Психология тренинга: Теория. Методология. Практика: Монография. – СПб.: Образование, 1997. – 238 с.


[Закрыть].

А. Адлер развивал мысль о том, что наши основные цели, те цели, которые определяют направление нашей жизни и ее назначение, представляют собой «фиктивные цели», соотнесенность которых с реальностью невозможно ни проверить, ни подтвердить. Некоторые люди, например, могут выстраивать свою жизнь, исходя из представления о том, что напряженная работа и чуть-чуть удачи помогают достичь почти всего. С точки зрения А. Адлера, это утверждение – просто «фикция», потому что многие, кто напряженно работают, не получают ничего из того, что заслуживают[70]70
  Рудестам К. Групповая психотерапия. – СПб.: Питер, 2001. – 384 с.


[Закрыть].

По А. Адлеру, стремление индивидуума к превосходству управляется выбранной им фиктивной целью. Он также полагал, что превосходство как фиктивная цель является результатом самостоятельно принятого решения; эта цель сформирована собственной творческой силой индивидуума, что делает ее индивидуально-уникальной. Таким образом, стремление к превосходству как к фиктивной цели, являясь субъективно понимаемым идеалом, имеет огромное значение. Когда фиктивная цель индивидуума известна, все последующие действия наполняются смыслом, и его «история жизни» приобретает дополнительное объяснение. Хотя фиктивные цели не имеют аналогов в реальности, они часто помогают нам более эффективно разрешать жизненные проблемы[71]71
  Бурлачук Л.Ф. Психодиагностика: учебник. 2 изд., перераб. и доп. – СПб.: Питер, 2011. – 384 с.


[Закрыть].

А. Адлер настаивал на том, что, если подобные цели не выполняют функции ориентира в повседневной жизни, их следует или изменить, или отбросить. То, что фикция может быть полезной, звучит странно, но один пример прояснит этот вопрос. Женщина-врач стремится достичь более высокого профессионального уровня по сравнению со своими коллегами, но превосходство не имеет четких границ. Она всегда может узнать еще что-то новое по своей специальности. Конечно, она может больше времени посвящать чтению медицинских журналов. Кроме того, она может углублять свои знания, посещая заседания профессиональных обществ и медицинские семинары, но конечной цели – достижения превосходства – она никогда, в сущности, не достигнет в полной мере, тем не менее, ее стремление достичь самого высокого профессионального уровня является полезным и здоровым. И она, и ее пациенты, скорее всего, извлекут выгоду из этого стремления[72]72
  Макшанов С.И. Психология тренинга: Теория. Методология. Практика: Монография. – СПб.: Образование, 1997. – 238 с.


[Закрыть].

Фиктивные цели могут также быть опасными и пагубными для личности. Представьте, например, ипохондрика, ведущего себя так, как если бы он был действительно болен или человека, страдающего паранойей и действующего так, как если бы его действительно преследовали. И, возможно, наиболее сильный пример деструктивной фикции – убежденность нацистов в превосходстве арийской расы над всеми остальными. Эта идея не имела под собой реальной почвы, и все же А. Гитлер убедил многих немцев действовать, исходя из того, что арийцы – выдающаяся раса[73]73
  Рудестам К. Групповая психотерапия. – СПб.: Питер, 2001. – 384 с.


[Закрыть].

Концепция фикционного финализма показывает, какое значение придавал А. Адлер телеологическому или ориентированному на цель подходу к проблеме мотивации человека. В его понимании, на личность большее влияние оказывают субъективные ожидания того, что может произойти, чем прошлый опыт. Наше поведение направляется осознанием фиктивной жизненной цели. Эта цель существует не в будущем, а в нашем нынешнем восприятии будущего, хотя фиктивных целей объективно не существует, они, тем не менее, оказывают колоссальное влияние на наше поведение[74]74
  Макшанов С.И. Психология тренинга: Теория. Методология. Практика: Монография. – СПб.: Образование, 1997. – 238 с.


[Закрыть].

«Уровень достижений»: А. Адлер считал, что первенцы озабочены проблемой власти и авторитета. Эту их озабоченность он связывал с тем, что при появлении второго ребенка в семье первый лишается своего «трона». Единственное, что остается старшему ребенку в такой ситуации, это завоевать, подобно взрослым, власть и авторитет благодаря выдающимся достижениям. Можно ожидать, что в результате исследования, мы увидим у первенцев высокий уровень образования и высокий статус. Скорее всего, они должны выделяться благодаря своим успехам в интеллектуальной деятельности. В исследовании, в котором приняли участие около 400 мужчин в Нидерландах, была получена высокая положительная корреляция между порядком рождения и показателями невербального теста интеллектуальных способностей. Первенцы по уровню интеллектуальных достижений превосходили следующих по порядку рождения детей в тех семьях, где было от двух до девяти детей. В сходном исследовании было показано: положительная связь между порядком рождения и интеллектуальными достижениями сохраняется и в том случае, когда учитываются такие переменные, как школьная успеваемость у родителей испытуемых, доход семьи и возраст матери.

В других исследованиях по этому вопросу выявлена следующая закономерность: у первенцев IQ (коэффициент интеллектуального развития) выше, чем у вторых детей; у вторых IQ выше, чем у третьих, и т. д. Различия невелики – самое большее в несколько баллов, но выглядят убедительно. В чем причина этих различий. Одно из объяснений дает «модель слияния», предложенная Зайонцом.

Согласно этой теории, отличающейся от теории А. Адлера, но построенной в духе его рассуждений, интеллектуальное развитие каждого человека зависит от количества интеллектуальной стимуляции, полученной в родительской семье. Первенец выигрывает благодаря тому, что в течение определенного периода времени (до рождения второго ребенка) он живет с двумя взрослыми, которые обеспечивают ему относительно «обогащенную» интеллектуальную среду. Второй по счету ребенок, напротив, живет с двумя взрослыми, делящими свое внимание между ним и первым ребенком. Таким образом, для второго ребенка средний уровень получаемой интеллектуальной стимуляции несколько ниже. Данный эффект еще сильнее выражен для третьего ребенка и продолжает усиливаться по мере увеличения количества детей в семье. Согласно объяснению Зайонца, в наиболее невыгодном положении оказывается самый младший ребенок. Именно это и показывают экспериментальные данные[75]75
  Рудестам К. Групповая психотерапия. – СПб.: Питер, 2001. – 384 с.


[Закрыть].

Исследования в другом направлении, посвященные изучению связи порядка рождения с различными психическими расстройствами, также подтвердили гипотезу А. Адлера. Как мы уже упоминали, А. Адлер утверждал, что последнего ребенка все члены семьи балуют. А. Адлер считал, что такое изнеженное воспитание может приводить к конфликту между стремлением к независимости от других членов семьи и фактической зависимостью в том, что касается жизненных проблем. Более того, А. Адлер полагал, что имеющаяся у последних детей склонность к сильной зависимости от других, позволявшая им в детстве немедленно и без затруднений решать проблемы, может обернуться впоследствии высокой вероятностью зависимого (аддиктивного) поведения.

Идеи А. Адлера оказывают мощное влияние на современные исследования в политической и клинической психологии. Акцент, сделанный в его теории на социальном интересе как существенном критерии психического здоровья, способствовал появлению концепции ценностных ориентаций в практической психологии.

Таким образом, концепция существенной роли социальных сил в развитии личности А. Адлера узнаваема в более поздних работах Э. Фромма, К. Хорни и С. Салливена, всех тех, кто отмечал в теории З. Фрейда отсутствие социологической ориентации. Соответственно, особое подчеркивание волевых и творческих аспектов личности оказало прямое или косвенное влияние на таких выдающихся психологов как Г. Олпорт, А. Маслоу, Р. Мей, В. Франкл и А. Эллис.

Вопросы и задания

1. Каковы качества успешного лидера?

2. Согласно поведенческому подходу, чем определяется «лидерство»?

3. В чем суть ситуационного подхода «лидерства»?

4. Охарактеризуйте ситуационную модель руководства Ф. Фидлера?

5. Перечислите бессознательные причины «лидерства» по А. Адлеру?

Литература

1. Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии. – М.: Прогресс, 1995. – 291 с.

2. Бендас Т.В. Гендерные исследования лидерства // Вопросы психологии. – 2000. – № 1. – С. 87–95.

3. Бурков В.И., Ириков В.А. Модели и методы управления организационными системами. – М.: Наука. 1994. – 270 с.

4. Гоулман Д. Эмоциональное лидерство: Искусство управления людьми на основе эмоционального интеллекта. – М.: Альпина Бизнес Букс, 2008. – 301 с.

5. Генов Ф. Психология управления. – М.: Прогресс, 1982. – 422 с.

6. Дилтс Р. Навыки эффективного лидерства. – СПб.: Питер, 2003. – 224 с.

7. Кашапов Р.Р. Курс практической психологии или как научиться работать и добиваться успеха. – Ижевск: Издательство Удмуртского университета; Москва: АСТ-ПРЕСС, 1997. – 444 с.

8. Кричевский Р.Л., Рыжак М.М. Психология руководства и лидерства в коллективе. – М.: Изд-во МГУ, 1985. – 223 с.

9. Кристофер Э., Смит Л. Тренинг лидерства. – СПб.: Питер, 2001. – 317 с.

10. Крестов Б.И. Типология лидерства // Социально-гуманитарные знания. – 2000. – № 3. – С. 73–78.

11. Кенджеми Дж. П. Использование лидером власти личного авторитета или власти законных полномочий. Лидерство: психологические проблемы в бизнесе. – Дубна: Феникс, 1997. – 176 с.

12. Карделл Ф. Психотерапия и лидерство. – СПб.: Речь, 2000. – 232 с.

13. Конти Т. Самооценка в организациях. – М.: РИА Стандарты и качество, 2000. – 328 с.

14. Кови С. Семь навыков высокоэффективных людей. Мощные инструменты развития личности. – Альпина Паблишер, 2018. – 396 с.

15. Клауд Г. 9 правил успешного лидера. – М.: Триада 2007. – 189 с.

16. Кунц Г., О’Доннел С. Управление: системный и ситуационный анализ управленческих функций. – М.: Прогресс, 1981. – 250 с.

17. Ладанов И.Д. Психология управления рыночными структурами: Преобразующее лидерство / И.Д. Ладанов. – М.: Перспектива, 1997 (ООО Тип. ИПО профсоюзов Профиздат). – 288 с.

18. Левин К. Разрешение социальных конфликтов / Курт Левин; Пер. с англ. И.Ю. Авидон. – СПб.: Речь, 2000. – 407 с.

19. Липсиц И.В. Секреты умелого руководителя. – М.: Экономика, 1991. – 320 с.

20. Менегетти А. Психология лидера. 4-е изд., дополн. / Пер. с итал. ННБФ «Онтопсихология». – М.: ННБФ «Онтопсихология», 2004. – 256 с.

21. Наир К. Высокий стандарт лидерства = A Highter standard of leadership: уроки из жизни Ганди / Кешаван Наир. – Ростов на/Д: Феникс, 2005 (ОАО Можайский полигр. комб.). – 158 с.

22. Питерс Т. Основы. Лидерство. – Изд: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2006. – 160 с.

23. Петров В.В. Теории лидерства [Электронный ресурс]: учеб. пособие для вузов / В.В. Петров; Изд. дом «Равновесие». – Мультимедийное обучающее электронное издание. – М.: Равновесие: Экслибрис, 2005.

24. Робер М.-А., Тильман Ф. Психология индивида и группы / М.-А. Робер, Ф. Тильман; пер. с фр. Е.В. Машковой, Е.А. Соколова; предисл. А.В. Толстых. – М.: Прогресс, 1988. – 255 с.

25. Розанова В.А. Учебное пособие. 5-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство «Альфа-Пресс», 2007. – 384 с.

26. Рогов Е.И. Настольная книга практического психолога: в 2 ч. – М.: Издательство Юрайт, 2014. – 412 с.

27. Сосланд А.И. Харизматическая личность в психотерапии // Консультативная психология и психотерапия [Электронный ресурс]. – 1997. – № 3.

28. Статт Д. Психология и менеджмент. Как стать психологом. – М.: Эксмо, 2003. – 384 с.

29. Толочек А.В. Стилевые характеристики и взаимодействия руководителей в управленческой структуре // Вестник Московского университета. – Серия 14. Психология. – М.: Изд-во МГУ, 1995. – № 3. – С. 11–18.

30. Фатиева И., Нижельская О. С чего начинается лидер. – М.: Альпина Бизнес Букс, 2005. – 231 с.

31. Херманн М. Стили лидерства в формировании внешней политики // Полис. Политические исследования. – 1991. – № 1. – С. 91–98.

32. Энциклопедия психологических тестов. Общение, лидерство, межличностные отношения / Под ред. А. Карелина. – М.: АСТ, 1997. – 229 с.

33. Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогресс, 1990. – 372 с.

34. Швальбс В., Швальбс X. Личность, карьера, успех. – М.: Прогресс, 1993. – 239 с.

35. Stogdill R.M. Personal Factors Associated with Leadership: A Survey of the Literature. Journal of Psychology. 1948. № 25.

36. Fiedler, F.E. A Theory of Leadership Effectiveness, New York: McGraw-Hill, 1967.

Глава II
Психология современного лидера

2.1. Понятие и роль «лидера» в формальных и неформальных организациях

Существует множество подходов к понятию «лидера» как в зарубежной, так и отечественной психологии. Проблема «лидерства» была поставлена и разрабатывалась в советской психологической литературе еще в период 1920–1930 гг. в исследованиях С.О. Лезинского, Е.А. Аркина, А.С. Залужского, П.Л. Загоровского и др. применительно в основном к детским социальным группам. За последнее время наметилось значительное возрастание интереса к проблеме «лидерства» и «лидера» в социальных группах зрелых людей[76]76
  Бурлачук Л.Ф. Психодиагностика: учебник. 2 изд., перераб. и доп. – СПб.: Питер, 2011. – 384 с.


[Закрыть].

Важно остановиться на трех основных теоретических подходах в понимании происхождения «лидера».

Первый подход «теория черт» исходит из положений немецкой психологии к. XIX – н. ХХ в. и концентрирует свое внимание на врожденных качествах лидера. Лидером, согласно этой теории, может быть лишь такой человек, который обладает определенным набором личностных качеств или совокупностью определенных психологических черт. Различные авторы пытались выделить эти необходимые лидеру черты или характеристики, однако, очень быстро выяснилось, что задача составления перечня таких черт очень сложна, а возможно и неразрешима.

На смену теории черт пришло новое объяснение, сформированное в «ситуационной теории лидерства»: свойства, черты или качества лидера оказывались относительными, но эту теорию также разделяли далеко не все, например, Ж. Пиаже критиковал ее за то, что при таком подходе полностью снимается вопрос об активности личности лидера. В «ситуационной теории» не важна была и мысль о том, что считать выдвижение лидера его группой, что именно группа испытывает по отношению к данному человеку определенные ожидания, то есть группа ожидает от него проявления необходимой в данной ситуации черты[77]77
  Бурлачук Л.Ф. Психодиагностика: учебник. 2 изд., перераб. и доп. – СПб.: Питер, 2011. – 384 с.


[Закрыть].

Чтобы преодолеть очевидную противоречивость в подобных рассуждениях, Е. Хартли предложил четыре «модели», позволяющие дать особую интерпретацию тому факту, почему все-таки определенные люди становятся лидерами и почему не только ситуация определяет их выдвижение:

– во-первых, полагает Е. Хартли, если кто-то стал лидером в одной ситуации, не исключено, что он же станет таковым и в другой ситуации;

– во-вторых, вследствие воздействия стереотипов лидеры в одной ситуации иногда рассматриваются группой как лидеры «вообще»;

– в-третьих, человек, став лидером в одной ситуации, приобретает авторитет, и этот авторитет работает в дальнейшем на то, что данного человека изберут лидером и в другой раз;

– в-четвертых, отдельным людям свойственно «искать посты», вследствие чего они ведут себя именно так, что им «дают посты»[78]78
  Кристофер Э., Смит Л. Тренинг лидерства. – СПб.: Питер, 2001. – 317 с.


[Закрыть].

Вряд ли можно считать достаточно убедительными эти рассуждения для преодоления полной относительности черт лидера, как они выступают в ситуационной теории, которая оказалась достаточно популярной: на ее основе проведена масса экспериментальных исследований «лидерства» в школе групповой динамики.

Как это часто бывает в истории науки, два столь крайних подхода породили третий, более или менее компромиссный вариант решения этой проблемы. Этот третий вариант был представлен в так называемой «системной теории лидерства», согласно которой «лидерство» рассматривается как процесс организации межличностных отношений в группе, а «лидер» как субъект управления этим процессом. При таком подходе лидерство интерпретируется как функция группы, и изучать его следует с точки зрения целей и задач группы, хотя и структура личности лидеров при этом не должна сбрасываться со счетов. Рекомендуют учитывать и другие переменные, относящиеся к жизни группы, например, длительность ее существования. В этом смысле системная теория имеет, конечно, ряд преимуществ.

Третий подход представлен Г.М. Андреевой так: «лидерство» интерпретируется как функция группы, и изучать его следует с точки зрения целей и задач группы, хотя и структура личности лидеров при этом не должна сбрасываться со счетов[79]79
  Ван Ментс М. Эффективный тренинг с помощью ролевых игр. – СПб.: Питер, 2001. – 208 с.


[Закрыть].

Большинство отечественных исследований «лидера» осуществлялись в рамках данной теории, но при этом добавляли новое: феномен лидерства в малых группах рассматривался в контексте совместной групповой деятельности. Психологи выделяли не просто «ситуации», но и конкретные задачи групповой деятельности, в которых определенные члены группы могли бы продемонстрировать свою способность организовать группу для решения этих задач. Отличие лидера от других членов группы проявляется при этом не в наличии у него особых черт, а в наличие более высокого уровня влияния.

Б.Д. Парыгин, говоря о подходах к объяснению «лидерства», подчеркивает, что попытки объяснить природу «лидерства» либо только как продукт чисто индивидуальных особенностей лидера, либо только как функцию групповой деятельности, либо как функцию и результат ситуации не являются обоснованными. «Лидерство» по своей природе является результатом одновременно как объективных (интересы, цели, потребности и задачи группы в конкретной ситуации), так и субъективных (индивидуально-типологические особенности лидера как инициатора и организатора групповой деятельности) факторов[80]80
  Спиркина Е.А. Подготовка психотерапевтов и психологов-консультантов (проблемы адаптации зарубежного опыта) // Психологический журнал. – 1994. – Т. 15. – № 6. – С. 121–127.


[Закрыть].

С этим высказыванием нельзя не согласится, потому что только такой компромисс, включающий в себя элементы всех подходов, сможет объективно и полно отразить сущность столь сложного и неоднозначного феномена как «лидерство». В то время как другие теории лидерства слишком односторонне рассматривают эту проблему, из-за чего и возникают противоречия, следовательно, и многочисленная критика в их адрес.

Сколь многообразны определения «лидерства», столь же различны и те функции, которые приписываются «лидеру» различными авторами. Например, Б.Д. Парыгин считает, что основные функции лидера носят компенсаторный характер, по его мнению, лидер должен компенсировать те недочеты и пробелы, которые возникают в деятельности институционального руководителя. Такова функция интегратора, объединителя группы или общности в том случае, если эта задача не решена или решена недостаточно институциональным руководителем[81]81
  Спиркина Е.А. Подготовка психотерапевтов и психологов-консультантов (проблемы адаптации зарубежного опыта) // Психологический журнал. – 1994. – Т. 15. – № 6. – С. 121–127.


[Закрыть].

Ю.Н. Емельянов выделяет достаточно много различных функций лидера, которые имеют неодинаковые значения применительно к различным типам групп, поэтому трудно выделить среди них главные и второстепенные; их значение колеблется в зависимости от внутренних и внешних факторов[82]82
  Ли Д. Практика группового тренинга. – СПб.: Питер, 2009. – 216 с.


[Закрыть].

Наиболее очевидной для лидера является роль верховного координатора деятельности группы, наблюдателя за исполнением, причем сущность административной функции заключается не в самостоятельном выполнении работы, а в предписании ее другим членам группы. Лидер часто принимает обязанности разработчика методов и средств, при помощи которых группа достигает целей. Эта функция может включать в себя как определение непосредственных шагов, так и разработку долгосрочных планов деятельности.

Одной из важнейших функций лидера является установление целей и основной линии поведения группы. В основном групповые цели и методы их достижения имеют три источника:

1) указания сверху, получаемые группой от вышестоящего руководства;

2) указания снизу, т. е. решение самой группы;

3) указание самого лидера[83]83
  Ли Д. Практика группового тренинга. – СПб.: Питер, 2009. – 216 с.


[Закрыть]

Независимо от источника определение групповых целей, задач и методов их достижения является обязательной функцией лидера, поскольку в первом случае лидер все равно имеет право голоса при выработке руководством этих установок; во втором – лидер несет ответственность за реализацию целей и средств, поскольку он, будучи членом группы, также вовлечен в их разработку; а в третьем случае все разъясняется уже в формулировке источника целей, которым и так является сам лидер.

Кроме того, лидер часто является тем лицом, к которому обращаются как к источнику достоверной информации или квалифицированному специалисту. Почти во всех случаях, когда члены группы зависят от человека, технические знания и квалификация которого необходимы для осуществления групповых целей, вокруг этого лица происходит поляризация власти, которую он может использовать для укрепления своей роли лидера.

Лидер является также официальным лицом группы, выступающим во внешней среде от имени всех. Поэтому участникам группы не безразлично, кто и как их будет представлять; лидер в этом случае отождествляет собой всех членов группы, их коллективный разум, волю. Он трансформирует информацию, исходящую от группы и получаемую для группы.

Лидер может выступать и как регулятор отношений внутри группы, как личностных, так и деловых. Особенно важным обстоятельством, с точки зрения члена группы, является система поощрений и наказаний, которую лидер применяет для контроля деятельности членов группы.

Эта функция предъявляет высокие требования к личностным качествам лидера, особенно в группах, где большее внимание уделяется не материальному, а моральному фактору. Помимо административного регулирования деятельности членов группы и применения официальных мер поощрения, лидер может умело применять неформальные социальные санкции – приемы, с помощью которых близко знающие друг друга люди выражают уважение тем, чье поведение соответствует их ожиданиям, и проявляют недовольство теми, кто не оправдывает их надежд.

С этой функцией Ю.Н. Емельянов связывает другую функцию лидера: лидер как третейский судья и миротворец. В условиях конфликтов между членами группы лидер должен выступать как судья и утешитель одновременно, то есть кого-то поощрять, а кого-то наказывать. Кроме того, лидер может служить моделью поведения для остальных членов группы, то есть обеспечивать их наглядным указанием того, кем они должны быть и что они должны делать[84]84
  Ли Д. Практика группового тренинга. – СПб.: Питер, 2009. – 216 с.


[Закрыть].

Нередко лидер играет важную роль для членов группы в освобождении их от ответственности за личные решения и действия, которой они хотели бы избежать, беря эту ответственность на себя. Лидер в большинстве случаев служит источником ценностей и норм, составляющих групповое мировоззрение. В целом оно отражает идеологию того общества, к которому принадлежит группа.

Многочисленные функции лидера получают интеграцию, по мнению Ю.Н. Емельянова, во всеобъемлющей роли «отца» для членов группы. По его словам, истинный лидер – это фокус всех положительных эмоций членов группы, идеальный объект идентификации и чувства преданности. Если лидер в некоторых отношениях не соответствует идеалам последователей, они могут его мысленно «переделать» мир на свой манер. «Отеческая» роль во многом объясняет ту почти беспредельную власть, которую иногда приобретают лидеры при определенных обстоятельствах[85]85
  Ли Д. Практика группового тренинга. – СПб.: Питер, 2009. – 216 с.


[Закрыть].

Насколько лидер может быть объектом положительных чувств, в случае достижения группой поставленных целей, настолько же он может служить мишенью для агрессии со стороны членов группы в случае неудачи. Когда группа находится в состоянии фрустрации, лидер может оказаться тем замещающим объектом, на который и будет направлена их злость и агрессии.

Итак, лидер выдвигается в конкретной ситуации и принимает на себя определенные функции. Остальные члены группы принимают лидерство, то есть строят с лидером такие отношения, которые предполагают, что он будет вести, а они будут ведомыми. Лидерство необходимо рассматривать как групповое явление; лидер немыслим в одиночку, он всегда дан как элемент групповой структуры, а лидерство есть система отношений в этой структуре.