Текст книги "Правда не горит"

Глава 4
МАТТЕО

Я поправил седло на спине у лошади и принялся счищать грязь с ее боков, пока животное освежалось ледяной водой из ведра после тренировки с моим учеником. Он уже покинул площадку, и мы с конем стояли в ожидании следующей ученицы. До занятий с ней оставалось еще полчаса, но я знал, что она придет раньше. В данный период это была особенная ученица для меня, и я ждал ее появления с замиранием сердца. Совсем недавно мы сблизились с ней до совместных жарких ночей. В этот раз история развилась слишком стремительно.

Вообще лично я никогда не бросался в романы со своими ученицами, но с Летицей непреодолимое взаимное влечение возникло мгновенно, как только мы увидели друг друга. Я пытался оттянуть момент погружения с ней в откровенно сексуальные отношения, зная, что этот этап является выходом на финишную прямую, поскольку секс обычно становится высшей точкой отношений. Дельнейшим развитием отношений может быть только совместная жизнь, но, к сожалению, я не верил в нее. И ни разу не встречал девушку, с которой видел бы себя в браке. Потому я всегда пытался продлить романтику отношений, которая бывает до того, как впервые проведешь с девушкой ночь. Но, увы, девушки не особо любили растягивать удовольствие.

Вот и Летиция не хотела ждать, и мы уже провели с ней несколько страстных ночей. Она притягивала меня и заводила, и я не смог ей сопротивляться, хотя мне очень не нравился тот факт, что она моя ученица, а не просто знакомая девушка. Потому что я понимал, что рано или поздно история с ней подойдет к своему логическому завершению, и если до тех пор обучение не закончится, это может создать некоторые проблемы. Ведь когда двое расстаются, они хотят забыть друг друга и не видеть…

– Маттео! – прервал мои размышления голос руководителя школы верховой езды.

Я испытывал к синьору Кавалли бесконечное уважение и благодарность, потому что он всегда относился ко мне с каким-то отеческим вниманием. Во-первых, он принял меня в школу бесплатно, хотя для всех остальных обучение всегда было платным. Во-вторых, он лично обучал меня и вырастил из меня инструктора, которому поручал VIP-клиентов. Для меня всегда являлось загадкой, почему его отношение ко мне было таким особенным, но я никогда не решался спросить его об этом.

– Маттео! Мне нужно поговорить с тобой, – запыхавшись, промолвил он, подбегая ко мне.

– Я слушаю Вас, синьор Кавалли.

– Ко мне сейчас пришла новая ученица… очень хочет в нашу школу, – прерывисто говорил он, пытаясь выровнять дыхание. – Проблема в том.., что она очень хочет заниматься у тебя… Говорит, ей порекомендовала тебя подруга…

– Синьор Кавалли, Вы ведь знаете, что у меня все забито…

– Да, я знаю, но она настаивает.

Я пристально посмотрел ему в глаза. Какая-нибудь raccomandata1818
  Raccomandato (it.) – переводится как «рекомендованный». В Италии существует такая практика, когда кто-то просит своего друга или знакомого пристроить куда-нибудь другого своего друга. И очень часто те, кто действительно хорошо работал и заслужил того, чтобы продвинуться по карьерной лестнице, так и остается на этом месте, потому что вдруг появился «друг друга», которого непременно надо принять на это место.


[Закрыть], которую он непременно хочет включить в список моих учениц?

– Я так понимаю, Вы хотите, чтобы я согласился на мою свободную пятницу или продлил субботу? – скрывая улыбку, спросил я.

– Нет. Просто посмотри, есть ли у тебя окошко. Я не помню наизусть твоего расписания… – В кармане у Кавалли вдруг неожиданно зазвонил телефон, прервав его мысль. Он попросил абонента на другом конце подождать мгновение и снова посмотрел на меня. – Маттео, обсуди этот вопрос с ней, а потом скажешь мне о твоем решении.

Синьор Кавалли повернулся к борту площадки и махнул кому-то рукой. Я выглянул из-за корпуса лошади, чтобы посмотреть на того, кто так жаждал попасть под мою опеку. К нам приближалась девушка с длинными волосами, лучезарной улыбкой и большими синими глазами.

Я безмолвно взирал на нее, а внутри сердце трепетало, словно парус на ветру.

– Чао, Маттео, – смущенно и радостно помахала мне рукой Клио.

– Чао, Клио, – ответил я, пытаясь унять внутреннюю вибрацию.

– Так вы знакомы?! – изумленно воззрился на нас Кавалли. – Тогда решайте вопрос, потом скажешь мне, до чего вы договорились, – махнул он рукой, переключив, наконец, внимание на абонента и одновременно направляясь в сторону офиса.

– Какими судьбами ты здесь? – озадаченно спросил я. Сердце куда-то по-прежнему неслось на всех парусах.

– Хочу научиться кататься на лошади, – невозмутимо ответила Клио.

– Во Флоренции закрылись все школы верховой езды? – полюбопытствовал я. На мой взгляд, было совсем нелогично ездить из Флоренции в Сиену для этого.

– Нет, просто хочу брать уроки у самого лучшего инструктора Италии, – кокетливо улыбнулась она.

– Хм… – вибрация усилилась. – С чего ты взяла, что я лучший инструктор Италии?

– Инструктор, выигравший Палио, не может быть плохим.

– Выиграть Палио и быть инструктором – вещи, совершенно не зависящие друг от друга, – иронично заметил я.

– Я навела справки о том, какой из тебя инструктор, – упрямо ответила она и робко погладила лошадь по загривку.

Нет, я не должен соглашаться на эту авантюру. Я чувствовал, что приду к какой-то личной катастрофе, если стану ее инструктором. Но, мадонна! Как я хотел стать ее инструктором!

– Клио, у меня слишком плотный график, нет ни одного свободного окошка, – это было святой правдой, хотя, разумеется, я мог бы найти лазейки, потому что тот, кто хочет, их найдет. – Я мог бы порекомендовать тебе другого хорошего инструктора, – попытался я сказать как можно более равнодушно, хотя мысль том, что ее будет тренировать кто-то другой из нашей школы, неприятно хлестнула меня.

– Нет, – улыбнулась она ангельской улыбкой, – я буду тренироваться только у тебя. Я согласна подождать, когда ты освободишься. И согласна на гибкий график, то есть заниматься вместо кого-то, кто не смог прийти.

Я удивленно приподнял брови.

– Разве ты не учишься? И потом, ты ведь живешь не в Сиене. Как ты собираешься в любой момент, когда кто-то из моих учеников не смог прийти, приезжать сюда? – с насмешкой спросил я.

– Ну… Если ты будешь предупреждать меня накануне, я что-нибудь придумаю. А пятница у меня вообще свободна.

«Какое совпадение!» – подумал я и на несколько мгновений прикрыл глаза, пытаясь найти ответ на свой внутренний вопрос «как поступить?»

– Маттео, чао! – очнулся я от радостного приветствия, прозвучавшего сзади. Это была Летиция, которая всегда своим появлением заставляла меня почувствовать приятную дрожь в области живота. Но в этот раз я не почувствовал ничего. Почему-то в один миг, не сделав ничего плохого, она стала для меня обычной ученицей, ничем не отличающейся от других.

– Подожди на поле, – сказал я, удивившись, как равнодушно прозвучал мой голос. – Я освобожусь, и мы начнем занятие, – попытался я придать своему голосу теплых оттенков и улыбнулся ей.

Когда она удалилась, я взглянул на Клио. Лоб ее был нахмурен.

– Твоя ученица? – спросила она подозрительно.

– Да, – ровным тоном ответил я.

– Ты, небось, покорил тут уйму женщин, – изрекла она с какими-то странными ревнивыми нотками в голосе. Мне это, разумеется, показалось, потому что она не могла испытывать никакой ревности в моем отношении. Мы были никто друг другу.

– Естественно. Я коллекционирую женские сердца, – усмехнулся я.

– Большая коллекция?

– Позавидовал бы сам Казанова, – прямо посмотрел я ей в глаза.

– А если кто-то заберет твое сердце в свою коллекцию?

– Сложно завоевать сердце завоевателя.

– Достаточно лишь узнать его слабые места… – коварно парировала Клио.

– Хороший завоеватель защищает их лучше, чем все остальные.

– Да ладно, – рассмеялась она. – Всегда можно найти лазейки.

– Каким образом?

– Втереться в доверие, например…

– А… Нечестной игрой то есть? Нечестная победа не настолько сладостна. Это скорее поражение.

– Почему поражение? – удивилась Клио.

– Если ты не можешь победить своими силами, значит, на самом деле ты слаб и проиграл. Это твое личное внутреннее поражение.

Несколько мгновений она задумчиво смотрела мне в глаза.

– Но если ты играешь честно, значит и твое сердце можно завоевать.

Я испытующе посмотрел на нее, прищурив глаза.

– Тем более что я даже не защищаюсь, – ответил я.

– Неужели? Почему же тогда оно до сих пор не находится в коллекции у какой-нибудь прекрасной синьорины? – наивно спросила она.

– Потому что я не намерен отдавать его в коллекцию.

– Неужели тебе никогда не хотелось по-настоящему любить и быть любимым? – возмущенно спросила она, сверкая своими синими глазами.

Я предполагал, что она интерпретирует мой ответ именно таким образом. И ни за что не догадается, как мне на самом деле хотелось бы этого. Только звезда, под которой я родился, видимо ничего не слышала о чувстве любви. Жаль, что она не смогла позаботиться о том, чтобы и я о нем ничего не слышал.

Я видел, что любовь существует. Она бродила вокруг меня, а я словно сидел под стеклянным куполом и наблюдал сквозь него за проявлениями любви… Мамы, ежедневно гуляющие со своими малышами и целующие их… Папы, радостно приходящие к ним вечером с работы… Пары с двумя-тремя детьми, шагающие, взявшись за руки, по рождественским ярмаркам в поисках подарков… Пожилые бабушки и дедушки во дворах, присматривающие уже за своими внуками и прожившие вместе не первый десяток лет… Все это было тем самым проявлением любви, за которым я всю жизнь наблюдал из-под своего прозрачного купола. Всех моих друзей любили родители, бабушки и дедушки, братья и сестры, а некоторых любили и жены с детьми… А я всю жизнь пытался вырваться из-под этого одинокого купола в поисках любви, пытался разбить его и вместе с ним свою ненужность. Увы, купол всегда следовал за мной, словно намагниченный, и накрывал меня сразу же, как только я пытался расправить крылья.

– Если когда-нибудь я найду настоящие чувства, я отдам свое сердце в безраздельное владение прекрасной синьорины, – сказал я, открыто глядя на нее.

Она смутилась от моей реплики, и щеки ее слегка порозовели. Она явно не ожидала такого ответа и не знала, что сказать.

– Так что? – сказала она, наконец. – Когда наше первое занятие?

– Сколько тебе лет? – спросил я.

– Вы не слишком-то вежливы, синьор инструктор! Невежливо спрашивать у женщины о возрасте, – казалось, смутилась она еще больше.

– А какие у Вас есть причины, чтобы скрывать свой возраст, уважаемая ученица? – полюбопытствовал я.

– Бывает масса причин, чтобы скрывать свой возраст.

– Например?

– Например, когда женщине 16, а мужчине 40, а она хочет ему понравиться. Или наоборот, мужчине 30, а женщине 50…

– И долго она должна скрывать свой истинный возраст? – спросил я, скрещивая на груди руки.

– Пока мужчина по уши не влюбится, – рассмеялась Клио.

– По уши он не влюбится никогда, верь мне.

– Это еще почему?

– Потому что когда влюбляются по уши, то влюбляются не в возраст, а в человека. А любовь, основанная на обмане, не имеет смысла, потому что она закончится, как только обман будет раскрыт. Разбитая чаша, как известно, никогда не станет целой.

– Хм… – пробормотала она, не находя возражений.

– Но я о возрасте спрашивал не потому, что хочу решить для себя, влюбляться в тебя или нет, а в практических целях, – продолжил я, подавляя улыбку, вызванную ее возмущенно взлетевшими вверх бровями. – Я спрошу еще и о весе, если тебя это не коробит. И задам еще массу других личных вопросов, потому что ответы на них влияют на программу тренировок.

– Значит, ты берешь меня в ученицы?! – радостно воскликнула она, и мне даже показалось, что она вот-вот бросится мне на шею, словно ребенок, уговоривший родителей купить желанную игрушку.

– Ты чрезмерно настойчива и не оставляешь мне выбора, – с улыбкой сказал я.

– Ах так?! – радость мгновенно уступила место гневу, глаза ее засверкали, а нижняя губа обиженно выпятилась. – Тогда я поищу другого инструктора, который возьмется обучать меня с удовольствием! Vaffanculo1919
  Vaffanculo (it.) – дословно «иди в задницу», но по тяжести это именно посыл на три буквы.


[Закрыть]! – развернулась она, чтобы уйти.

– А кто тебе сказал, что я возьмусь обучать тебя без удовольствия? – спросил я ей в спину, едва сдерживая смех.

Она резко повернула ко мне лицо, которое слишком явно отражало внутреннюю борьбу чувств, раздиравших ее на части. Мамма мия, неужели она настолько молода, что реагирует, словно малый ребенок?! Все ее чувства и мысли были отчетливо написаны на лице.

– Так сколько тебе лет? – доброжелательно спросил я.

– Много! – все еще гневно ответила она, хотя, похоже, передумала искать другого инструктора.

– Хорошо сохранившаяся старушка? – иронично спросил я. – Дай-ка, я попробую угадать. Мммм….. 35?

– 17!

Porca miseria! Это даже хуже, чем я думал! Внутренне я буквально схватился за голову. Взбалмошная, ветреная, поверхностная и к тому же несовершеннолетняя! Зачем я согласился, cazzo?!

Хотя, если поразмыслить спокойно, какая разница, сколько ей лет? Она ведь собирается стать всего лишь моей очередной ученицей…

Я провел рукой по лоснящейся на солнце шее коня, пытаясь скрыть свои сомнения и мысли. Клио не сводила глаз с моего лица, я буквально чувствовал, как ее взгляд пытается проникнуть в мой мозг.

– Пятница, 9 утра, тебя устроит? – взглянул я на нее, растягивая губы в широкой улыбке.

– Да, вполне! – взволнованно улыбнулась она мне в ответ.

– Отлично. Пойдем к руководителю, обговорите с ним условия контракта. Потом тебе, видимо, придется приехать с родителями, ты ведь не можешь подписывать договор сама.

На переносице у нее прорезалась хмурая складка. Она явно не задумывалась о таком препятствии, и в данный момент мозг ее лихорадочно работал в поисках решения. Я с невозмутимым видом привязал коня и, не оглядываясь, пошел в сторону офисного здания. Клио молча шла рядом, стараясь не отставать, но все еще хмурясь.

– Подожди здесь, – сказал я ей, показывая на стул в коридоре, а сам вошел в кабинет синьора Кавалли.

– О, Маттео! Так до чего вы договорились? – спросил он меня, странно улыбаясь.

– Я буду тренировать Клио… синьорину… Как ее фамилия? – почему-то смутился я.

– Канески, – иронично ответил синьор Кавалли.

– Я буду тренировать синьорину Канески по пятницам.

– По пятницам?! – изумился мой руководитель. – У тебя же в пятницу выходной вместо субботы.

– А что Вы предлагаете делать? – развел я руками. – Другого времени у меня нет.

– Да, но в пятницу заняты все лошади, кроме Калипсо.

– И что? Разве я не могу взять ее?

– Можешь, но у нее ведь была травма. Она не может брать барьеры.

– Какие барьеры, синьор Кавалли?! – взмахнул я рукой. – Клио… Синьорина Канески… ни разу не сидела в седле. Ей до барьеров еще несколько месяцев скакать галопом.

Кавалли заразительно рассмеялся.

– То есть ты берешь новичка? – с нотками сарказма и удивления спросил он.

Это в самом деле выглядело странным, потому что я уже несколько лет не тренировал новичков. Мне давно уже поручали тех, кто хотел научиться настоящей экстремальной езде.

– Кто она тебе? – прищурив глаза, спросил Кавалли. – Почему ты вдруг жертвуешь выходным и берешься за не самые интересные для тебя занятия?

Если бы я только знал!

– Вы помните Алекса, верно?

– Разумеется, – с улыбкой кивнул Кавалли.

– У него есть младший брат, а у того есть лучший друг. Так вот Клио его сестра.

– Ах, – приподнял брови начальник школы. – Теперь понятно. Узы дружбы. А я-то подумал, что это твоя пассия.

– Нет, что Вы! – порывисто воскликнул я. – Между нами ничего не может быть.

– Это еще почему? – не понял Кавалли.

– Клио в два раза младше меня, она еще даже несовершеннолетняя.

– А, ну это не причина. Любовь не смотрит на такие мелочи, как разница в возрасте, – добродушно рассмеялся он.

Да, но, во-первых, я не собираюсь нарваться на уголовные неприятности из-за связи с несовершеннолетней. Во-вторых, я не собираюсь нарваться на психологические неприятности из-за связи с такой молодой особой. Мое существование с неоспоримой ясностью доказывало, что такая молодость не способна на серьезные и длительные отношения. А от коротких интрижек я уже устал, поскольку каждая закончившаяся история наносила очередной шрам на мою душу, усиливая осознание моей ненужности.

– Ладно, Маттео, я поговорю с ней о дальнейших условиях, только давай начнем через пару недель, с начала нового месяца, хорошо?

– Да, конечно. Я позову ее, она ждет в коридоре. Хотя контракт ведь можно подписать только с родителями, поскольку ей еще нет 18?

– Если ты за нее ручаешься…

– Нет, я не ручаюсь, – прервал я синьора Кавалли. – Я знаком только с ее братом и то не так уж тесно. Так что я с себя ответственность снимаю, – усмехнулся я. – Меня ждет следующее занятие, до встречи, синьор Кавалли.

С этими словами я пожал ему руку, подошел к двери и кивнул Клио, чтобы она входила, а сам вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

Чувство надвигающейся катастрофы усилилось, но я почему-то не мог от нее отказаться.

Глава 5
МАТТЕО

Я возвращался на площадку, где меня ждала Летиция. Ноги мои двигались с такой неохотой, будто я шел на экзамен, к которому не подготовился.

Я издалека посмотрел на Летицию, замедляя шаг. Она изящно сидела на траве, загорая на солнце. На ней был надет весьма откровенный топ, под которым угадывалось красивое тело. В прошлый раз при виде этой картины мне захотелось только одного: содрать с нее этот топ, потому что моя фантазия моментально зажглась. Сейчас я почему-то почувствовал, что спички отсырели. Я остановился, хмуро глядя на нее.

Она повернула голову в мою сторону, заметив мое приближение, и сразу вскочила на ноги, радостно махнув мне рукой.

Я непринужденным движением отвязал своего Ассо, потом взял под уздцы второго коня для Летиции и пошел ей навстречу. Она бросилась мне на шею, влюбленно заглядывая в глаза, и поцеловала меня. Ее губы были какими-то невыносимо чужими. Я деликатно отстранился и высвободился из ее рук.

– Что с тобой, Маттео? – распахнула она свои красивые глаза.

– Ничего, Летиция, просто не стоит здесь афишировать наши отношения, я ведь на работе и не хочу неприятностей, – бесстрастным тоном сказал я.

– Ох, прости, – краснея, опустила она глаза, пряча смущенную улыбку. – Но сегодня вечером… Мы ведь поужинаем у тебя дома? – кокетливо глядя на меня, спросила она.

Cavolo2020
  Cavolo (it.) – блин!


[Закрыть]. Мы действительно договаривались провести вместе сегодняшний вечер, тем более что мы уже пару недель не виделись.

– Встретимся в центре? У меня там вечером кое-какие дела… Потом решим, хорошо? – предложил я, надеясь таким образом избежать встречи у меня дома. Сегодня мое настроение было далеким от романтичного. Я вообще хотел побыть один.

– Конечно, – беззаботно ответила она. – У тебя новая ученица?

– Возможно, – уклончиво сказал я, помогая ей сесть на коня.

– Знаешь, если бы мы не были с тобой в отношениях, я бы подумала, что у вас с ней любовь.

– С… чего бы это? – моему изумлению просто не было предела. Второй человек говорит мне это за последние полчаса.

– Не знаю. Вы так смотрели друг на друга, что я едва не начала ревновать, – расхохоталась Летиция. – Но потом я пригляделась к ней получше. Она малолетка, да? – с некоторой неприязнью сказала она. – Тогда я поняла, что между вами ничего не может быть. Она-то сколько угодно может восхищаться тобой, таким взрослым и красивым, но ты ведь с ней не свяжешься, – рассуждала она, не дожидаясь моих ответов.

А я даже не знал, что ей ответить. Я вообще потерял дар речи. Она была права, я не собираюсь связываться с малолеткой. Только слово это вызвало у меня какое-то неприятие, будто Летиция оскорбила им Клио.

– Маттео, я иду на разминку, да? Мы ведь сегодня потренируем барьеры? – вырвал меня из ступора ее вопрос.

Я тряхнул головой и вспрыгнул на своего коня. Ассо довольно заржал, словно выражая мне свою радость. Он уже был разгорячен, еще с прошлой тренировки, и ему не требовалась разминка. Он был готов хоть сейчас перемахнуть через любые барьеры и унести меня в открытое поле. Я хотел этого всеми фибрами своей души. Но у меня было занятие…

Мы скакали с Летицией бок о бок, чтобы размять ее лошадь. Потом остановились, и я стал еще раз объяснять ей теорию прыжка через барьер. Мы только на прошлом занятии начали этим заниматься, но за две недели она, возможно, все забыла. После теории я должен был показать ей прыжок на практике. Для моего коня такой низкий барьер был легким, как самый узкий ручей. Мы с Ассо, не задумываясь, перелетели через него. Ассо изящно и плавно преодолел преграду, само воплощение грации…

Я ласково похлопал его по шее в знак благодарности и развернул коня в сторону Летиции.

Мой взгляд уперся в Клио, стоящую в отдалении и не сводящую с нас глаз. Сердце мое споткнулось и заколотилось, но я быстро отвел взгляд, сделав вид, что не заметил ее.

Мне нужно было продолжать занятие, а не падать в неведомую пропасть вслед за моим сердцем.

Вечером я неспешно шел по центру моей Сиены. Теплое августовское солнце освещало улицы по-домашнему уютным мягким светом. Коренные сиенцы и туристы со всех уголков планеты прятались в их прохладе после насыщенного жаркого дня. Рестораны были забиты до отказа. Я был уверен, что за столиками сидят исключительно туристы, поскольку сиенцам откровенно жаль тратить в два раза больше денег на те же самые блюда, что в десяти минутах ходьбы отсюда дешевле. И вкуснее.

Я шел, рассеянно поглядывая на витрины сувенирных лавок. У одной из них я замедлил шаг, на мгновение вынырнув из своих размышлений. Это была моя любимая лавка с керамической посудой. Я хорошо знал семью, которая владела этим магазинчиком. Они вручную расписывали свои изделия, и периодически у них появлялись предметы, уникальные в своем роде. Мы с Алексом купили у них кучу керамики, когда жили вместе. Когда он женился, то много чего забрал с собой, и я периодически восполнял пустоты, покупая предметы посуды в этой лавке. Туристов здесь толпилась целая куча, и я, улыбнувшись хозяину и его жене, прошел дальше. У меня не было настроения болтать, а у них на это не было времени. Потому я зайду к ним в другой раз.

Скоро меня ожидало свидание с Летицией. Я должен был позвонить ей, когда освобожусь, и этот долг повис на моих плечах каким-то непосильно тяжелым грузом.

Я мрачно раздумывал о том, зачем ввязался во все это. Клио завладела всеми моими мыслями, и меня это страшно напрягало. Какого черта я пошел на поводу у этой девчонки?! Что так неожиданно переклинило в моем мозгу, что я согласился ее тренировать, когда у меня все время было забито? То, что она сестра Джиджи, не имело отношения к делу. Я вспомнил об этом, только когда Кавалли спросил, кем она мне приходится. А согласился ее тренировать я куда раньше этого. Еще в тот момент, когда увидел, что за ученицу хочет мне впарить мой руководитель.

Porca miseria!

Вдруг кто-то закрыл мне сзади глаза рукой. Сердце мое почему-то дернулось и на мгновение замерло. Знакомые девушки не раз подкрадывались ко мне таким образом, только ни разу мое сердце еще не останавливалось от такого приветствия. «Это мог быть кто угодно, но не та, кого я хотел бы сейчас увидеть…» – подумал я, и сердце равномерно забилось снова.

Легкий и нежный укус за ухо заставил меня вздрогнуть, и на меня обрушилась волна клокочущего разочарования, холодного и промозглого, словно осенний туман.

– Чао, Летиция, – постарался я выдавить из себя счастливую улыбку. Только это оказалось не легче, чем выдавить пасту из почти пустого тюбика.

– Чао, Маттео! – светилось ее лицо радостью. – Почему не отвечаешь на сообщения?

– Я не слышал, извини, – ответил я, подавляя волну раздражения. Но это было правдой. Я настолько погрузился в свой нервный внутренний монолог, что ничего не замечал.

– Неважно… Ты освободился? Поужинаем вместе? – чарующе улыбнулась она, а в голосе зазвучал намек, прозрачный, как вода в фонтане.

И вдруг я осознал, что не хочу ужинать с ней, не хочу проводить с ней ночь… Но я тут же задушил эту мысль. Страстная ночь с ней поможет мне привести в порядок мысли и вымести из головы весь мусор.

– Конечно, – улыбнулся я, притягивая ее к себе. – Я как раз собирался заглянуть в свою любимую остерию.

– А может, возьмем что-нибудь домой? – стал еще прозрачней ее намек.

Где, cazzo, мое возбуждение, дрожь, желание от одного лишь намека на подобный ужин? Еще две недели назад одна мысль о ночи с ней сводила меня с ума, и я мечтал поскорее утонуть с ней в шелке простыней. Что со мной сейчас происходит? Неужели я забыл, как было хорошо с ней, какая она потрясающая любовница? Или я просто устал? Да, наверное, я просто устал. Не знаю, правда, от чего. Но надеюсь, что после ужина, когда мы поедем ко мне, все встанет на свои места.

– Давай поужинаем здесь, я очень голоден. А потом поедем ко мне?

Она не была очень воодушевлена моим предложением, но ей ничего не оставалось, кроме, как подчиниться. В остерии я почему-то намеренно долго выбирал блюдо, потом долго его ел, и вообще у меня не было никакого желания покидать это уютное местечко.

Но вот под покровом ночи мы стояли в моей гостиной. Едва я закрыл за собой дверь, как Летиция накинулась на меня, словно голодная волчица. Она рывком расстегнула мне рубашку и начала покрывать жаркими поцелуями мою шею, опускаясь все ниже и проводя влажным языком по самым чувствительным точкам. Они всегда были весьма восприимчивы к таким прикосновениям. Но в тот момент я ощущал себя бесчувственным бревном. Она пылко и настойчиво проводила горячими ладонями по моей груди, потом по торсу, спускаясь все ниже. Наконец пальцы ее нащупали ремень на моих джинсах, и она стала расстегивать его, не прекращая водить языком по моей груди.

Я не хотел ее. Абсолютно. Я не чувствовал никакого желания, никакого возбуждения. Меня это даже напугало, потому что я вдруг задумался, все ли функционирует в моем организме как надо… Хуже всего, что я даже думал не о Летиции. Мои мысли витали где-то очень далеко отсюда.

Утром я открыл глаза и уставился в безликий белый потолок. Он был равнодушным и холодным. Я перевел взгляд на Летицию. Ночь с ней оставила в душе такой же холод и равнодушие. Никаких эмоций, никаких воспоминаний. Я помнил только, что мне потребовалось невыносимо много времени, чтобы хоть немного загореться. Я, видимо, напоминал промокшие дрова, которые пытаются разжечь за неимением других в условиях влажной мерзлоты.

Я смотрел на нее и не понимал, зачем она здесь? Я уже осознал, что безнадежно погас, что я больше ничего не чувствовал к ней по непонятной для меня причине. Закончилась еще одна история любви. Этого, конечно, и следовало ожидать, но она оказалась чрезмерно короткой. Может, потому что мы так быстро перешли к сексу, почти сразу проскочив предшествующую ему романтику… Я больше не смогу быть с ней.

Но проблема была в том, что Летиция оставалась моей ученицей в школе верховой езды. Это значит, что нельзя просто извиниться за сгоревшие чувства и закрыть дверь…