Текст книги "Чайка"

Спасти матроса Навен не успел. Но кое-что он мог сделать прямо сейчас.

Брызги горячей крови остановились в воздухе, сплетаясь в пугающий символ. Покойница обернулась. Она больше не светилась. Вся магия точно выветрилась. Кровавый символ прошил зыбкое тело насквозь. От краев раны во все стороны скользнули струйки огня.

Пожираемая потусторонним пламенем покойница неожиданно для Навена приложила руки ко лбу, потом к груди и поклонилась, прежде чем истлеть навсегда.

Стоять столбом и корить себя не было времени. Навен проверил мичмана. Жизни Харриса ничего не угрожало. Утром его ждала слабость, головная боль и тошнота. А кроме этого – труп на пороге. Не мешкая, Навен обернулся жуком и припустил обратно. Нужно было как можно скорее снять с себя подозрения. Даже корладцы умеют складывать два и два. Труп плюс прогулки колдуна равно новые обвинения.

Под барьером встретили радостью. Друзья не подозревали, что случилось недоброе. Навен, ни слова не говоря, подцепил со стола пузатую бутылку с вином и сделал два больших глотка.

Затем он привычными движениями укрепил барьер так, чтобы снаружи ничего не было слышно.

– На тебе лица нет, – командор встревоженно смотрел на Навена.

– Две новости – хорошая и плохая. По порядку. Плохая: еще один убитый. Хорошая: больше никто не пострадает. Я устранил проблему.

– Что случилось? Кто это был?

– Призрак. По одежде – женский. Трудно сказать. Слишком изуродованный.

– На «Чайке»? – удивился командор.

– Уже нет. Я рассеял это. Чем бы оно ни было.

Тут пришлось пересказать все. История с духом принесла облегчение Ромо больше, чем кому бы то ни было. Ведь это означало, что среди «его ребят» никогда не прятался монстр, слизняк-мичман не в счет. Он сердечно благодарил Навена, крепко пожимая его руку.

– Странное поведение для мертвеца, – Орсо зевнул и вытянулся на полу.

– Я удивился не меньше.

Навен и хотел бы еще раз обдумать происшедшее, но не мог. Превращение еще жило в утомленном сознании.

Он сел, привалился спиной к стене и мгновенно уснул мертвецким сном. И снились ему аппетитные галетные крошки в уютной густой темноте.

Утром на корабле поднялся шум. Матросы топотали туда-сюда, бранясь и гремя. Изредка слышался голос мичмана. Он визгливо выкрикивал приказы. Последнее убийство нагнало на «Чайку» такого страха, что Харрис велел всем бросить обычные обязанности и, спустив на воду весла, грести что есть мочи к спасительной земле.

Ромо с удовольствием рассказал, что оснастить «Чайку» веслами была его идея. Это случилось как раз после того знаменитого шторма, в котором сгинул «Буревестник». По семь весел с каждого борта обеспечивали дополнительную маневренность и скорость.

К обеду под дверью нарисовался Харрис. Командор участливо поинтересовался, все ли в порядке на борту и как тому нравится в шкуре капитана. На что Харрис ответил, что ситуация под контролем и команда в порядке. Но в его голосе то и дело мелькали фальшивые нотки.

– Я хочу говорить с колдуном, – объявил мичман.

– Говори, он тебя прекрасно слышит.

Ромо пропустил Навена ближе к двери.

– Один из моих людей так и не очнулся. Сними с него чары, и мы клянемся, никто не станет тебе мстить.

Навен едва сдержал смешок. Как же комично мичман пыжился, не зная, что чудом избежал смерти.

– Мне надо его видеть. Даже если сразу разбудить не получится, я смогу не дать парню умереть от истощения.

– Отлично! Идем!

– Это «жрец» немедля пришел бы на помощь страждущему. А «колдун», как вы меня заклеймили, припомнил бы вам вашу дерзость и отправил ко всем чертям. Так кто я?

– Ты подлец! Вместо честного боя грязными приемами покалечил хороших людей. Но Илнар все видит!

– После этого мою помощь придется оплатить еще и извинениями. Мести вашей я не боюсь. Равно как Илнара и алых. Целый монастырь, доверху набитый магами и рыцарями, не смог меня остановить. Твоя спесь будет стоить человеку жизни. Сколько дней он уже не ест и не пьет? Подумай. А пока я буду молиться за вас обоих.

Мичман выругался и удалился восвояси.

Принц укоризненно посмотрел на Навена.

– Прошу тебя, никогда больше не произноси такого вслух. Не боишься Илнара и алых? Ты спесив втрое больше него. А монастырь?

– Я взорвал стену, когда мы с твоим братом выручали из заточения сына гизрийского наместника, чтобы он помог нам спасти тебя. Толчок расколол фундамент, скала не выдержала. Монастырь рухнул в море отчасти по моей вине.

– Отчасти?!

– Разрушения в план не входили. Однажды я уже взрывал монастырскую стену, но с другой стороны. Второго такого трюка комплекс не выдержал.

– И как ты спишь после?

Навен не желал видеть гнева на этом лице. Но вот принц смотрит на него, неожиданно грозный и светлый. Человек, для которого сейчас существует только черное и белое без оттенков.

– Это была война, – ответил Навен. – Дорогой мне человек погиб в тот день. С одной стороны баррикад были алые, а с другой – моя мать, мой наставник, де Вельт, заменивший мне отца. Выпади шанс изменить прошлое, я бы снова взорвал стену, даже зная о последствиях. Та катастрофа прекратила бой. Не дала людям перерезать друг друга в бессмысленной распре. Я не сожалею.

В горле комом встала злость. Он уже не замечал, что выражение лица принца изменилось.

– Наверняка девицу Илону можно было спасти, не истреби фанатики Илнара всех, способных на это. Неужели, очистившись, ты не думал, что ее голова могла остаться на плечах? А твоих «подвигов» вообще могло не быть.

Айвен побледнел. Он тяжело дышал, стискивая рукоять меча. Орсо незаметно поднялся, готовый поставить себя под удар. Но Навен все решил сам. Он, посекундно свирепея, пинком распахнул дверь. Барьер рассыпался с хрустальным звоном, а руна, шипя и искрясь, улетела под кровать.

Часовой кубарем прокатился по палубе. Навену нестерпимо хотелось драки. Корладские матросы, напротив, не спешили нападать. Они озверело таращились на разъяренного колдуна.

– Сдаешься?! – крикнул мичман из-за спин своих подельников.

– Было бы кому, – с вызовом ответил Навен. – Вы предали своего капитана и свою страну.

– Я служу истинному господину! Императору Вико I и его именем, приказываю…

Харрис не договорил. Стоявший рядом матрос изменился в лице, повернулся и хватил мичмана кулаком в челюсть со словами:

– Ах ты, гнида! Единственный император – Вилейский Лев.

В считанные секунды Харрис остался совершенно один.

– Вы не понимаете! – взвизгнул он. – Пирре наградит нас всех, если мы доставим ему вот этого.

Мичман ткнул в Навена пальцем.

– А если доставим ему голову проклятого принца, будем купаться в золотых льенах! Вот… у меня письмо.

Он начал судорожно шарить по карманам. Потом извлек из-за подкладки свернутый в тугую трубочку свиток и торжествующе взмахнул им.

– Тут сказано, что за любые преступления мы прощены, если доставим живым пасынка смутьяна де Вельта и мертвым гизрийского монстра, ранее принцем Айвеном Корладским именованного.

Навен ощутил порыв ветра. Арман Ромо появился словно ниоткуда. Свистнула сталь. Карминовые брызги окропили его. Голова Харриса глухо стукнула о палубу. Тело мичмана кулем повалилось к ногам Ромо. С невозмутимым видом командор достал из рукава платок и любовно вытер кровь с лезвия. Брезгливо взглянул на труп и громко спросил:

– Возражения?

– Никак нет, сэр! – сипло отозвались матросы.

– За борт падаль, – приказал Ромо.

Так закончилось вынужденное заточение. Матросы снова присягнули своему командору. Они один за другим произносили слова клятвы на языке Корлада. Ромо не скрывал улыбки.

Вечером Навен застал командора в его каюте. Ромо вполголоса бранился, перечитывая текст послания Пирре своему агенту.

– И не надоели вам эти стены, командор?

– Нет места краше дома, мой мальчик. И все же… Спешу признать твою правоту. Не всю команду я знал. Был слишком самоуверен. Шпион под носом у главы Корладской военной разведки. Пора в отставку.

– Все ошибаются, – миролюбиво улыбнулся Навен. – Вы обеспокоены? Я могу помочь?

– Мы сбились с курса.

– Нарочно? Мичман?

– Уязвленное самолюбие полагает, что Харрис по глупости допустил такую оплошность. Но здоровая осторожность говорит…

Ромо отложил свиток. На его лице проступили морщины, чернее и глубже обычного.

– Продолжайте.

– Мне знакомы эти края. И я клялся никогда сюда не возвращаться. Наши запасы испорчены. Кто-то пробил бочки с пресной водой. В трюме болото. Вероятно, так мичман хотел убедить всех, что заход в порт необходим. В тот порт, где слишком хорошо знали «Чайку» лет двадцать назад. С другой стороны… Те времена давно прошли. Я изменился. Много воды утекло. Может, это еще ничего.

Он задумчиво постучал себя пальцем по носу, вздохнул и как-то вдруг вернул себе прежнюю лукавую манеру.

– Избавь мою постель от юной особы.

– Унести ее куда-нибудь? – Навен потерял нить беседы.

– Нет, черт! Исцели уже, наконец! Или признай, что не способен.

– Прикажите вынести ее и второго спящего на палубу, командор, – сдержанно попросил Навен.

Вскоре беглая рабыня Дара и матрос Джеймс Райт лежали рядом, а команда с интересом наблюдала за происходящим. Навен листал свою книгу. Тут его взгляд замер, а зрачки расширились.

– Нашел что-то? – Орсо поднял голову.

– Да. Если бесполезно воздействовать на тела, я подействую на души.

– Звучит… плохо. Очень плохо.

– И цена не малая. Я вырву их души из тел и верну назад.

– А сил хватит?

– Вот и посмотрим. Они все равно ничего не теряют.

– Я могу тебя остановить?

– Нет.

Навен захлопнул книгу, пристегнул к поясу и встал между распростертыми телами. По собравшимся шепотом прокатилось: «Начинается». Воздух стал вязким и маслянистым. Под пальцами Навена, пенясь и шипя, начал складываться жуткий символ. От него веяло концентрированным злом. Таким цепенящим и дремучим, которое никогда не подозревало о существовании добра. Навен прошептал последнюю формулу и пузырящийся в воздухе глиф лопнул, как лопается гнойный нарыв.

В то же мгновение над телами взвились бело-голубые тени. Сначала нечеткие, полые. Они густели, обретая узнаваемые очертания. Навен невольно залюбовался результатом.

Призрачные обнаженные тела дремали, покачиваясь над телами физическими, в прозрачных сферах. Корладец смотрелся глупо, как младенец в колыбели. Но Дара… ее душа была изрезана дикими знаками, как татуировками.

– Мадара, матушка, прости своих детей и даруй им покой, – беззвучно произнес Навен на древнем языке.

Теперь на контрзаклятье было всего несколько секунд. Ведь после упокоения душам положено возвращаться к матери, а никак не в свои живые тела. Навен резкими, почти судорожными движениями чертил другие глифы, напитанные светом и звенящей чистотой.

Призрачные фигуры начинали медленно развоплощаться, становясь легким паром, втекающим назад в распростертые тела.

Свою ошибку Навен понял почти сразу. Эхо зла еще звучало булькающим шипением. Оно не желало уступать. Уже собственное тело противилось. Как будто кто-то заботливо наматывал кишки на веретено.

Остановиться означало потерять двоих, продолжить – потерять себя. Кровь из носа капала на грудь и оклад проклятой книги. Перед глазами заплясали черные мушки.

– Аданай! – отчаянно позвал он.

Навен явственно представил белокаменную статую богини равновесия. В одной руке ее был порядок, в другой хаос, и эти чаши весов навеки застыли в идеальном балансе.

Сквозь мутную пелену Навен увидел, как Дара дернулась и открыла глаза. Он пошатнулся. Звуки уплывали куда-то, сознание путалось. Теплый серый мех и тишина длиной в несколько секунд или несколько веков.

– У тебя получилось, – сказал Орсо.

– Нужно проверить, времени мало…

– Времени достаточно, – возразил он. – Ты проспал несколько дней. Вот уж верно «цена не малая».

Вдруг откуда-то сверху донесся призывный радостный крик, проникающий в самые дальние уголки.

– Земля!

Живым или мертвым

«Тот, кого я встретил, величал себя жрецом, а сопровождал его громадный свирепый зверь. Но и сам он по свирепости не уступал зверю. Милые сестры мои, жаль, я не таков».

Из письма Карла Фроло, младшего сына бургомистра вольного города Брикшела, к сестрам Жанне и Кристине.

Ромо хмурился, глядя на неумолимо приближающийся портовый город. Отсюда можно было услышать голос башенных часов над пристанью. Заход в гавань преграждали толстые цепи, натянутые между клыкастыми колоннами. Маленькой лодке они никак бы не помешали. Эти сети тут расставляли на рыбу покрупнее.

Один вид поросших водорослями цепей отчего-то причинял командору страдания. Ромо приказал остановиться, бросить якорь и ждать.

В порту, разумеется, заметили «Чайку» и выслали навстречу небольшое судно.

– По правому борту весельная лодка, командор.

Навен махнул рукой, указывая направление. Молодой мужчина в лодке поднялся, поднес ко рту рупор и крикнул:

– Эй, на «Чайке», кто вы и какова цель вашего визита?

По виду говорящий напоминал чиновника. Выбритый до синевы, встрепанный, как воробей, он выполнял свою роль будто бы нехотя. Дорогой сюртук помят, а на манжете рубашки красовались четкие следы казенных чернил.

– И вам здравствуйте, – гаркнул Ромо. – Мы – корладский военный бриг на небоевом задании. Поднимитесь на борт и взгляните на наши бумаги. Пополним запасы воды и пищи, а после сразу уйдем. Разрешаете войти в порт?

– Следуйте за нами.

Зловещие цепи пришли в движение.

Гребцы в лодке то и дело украдкой поднимали головы, бросая на «Чайку» и ее капитана опасливые взгляды.

Ловушка захлопнулась сразу, как только «Чайка» бросила якорь и пришвартовалась. Вооруженные до зубов солдаты гулко маршировали по камням пирса и деревянным сходням.

– В чем дело, мессер? – сухо спросил Ромо.

– Простите, – понурив голову, сказал чиновник почти шепотом.

Солдат было около двадцати, не считая стрелков. Их глаза блестели решимостью. Но и корладцы, хоть и потрепанные, слабаками не выглядели.

– Амир Аль-Бахр, Черный Адмирал. Именем закона вольного города Брикшела вы арестованы. Вас закуют в кандалы и поместят под стражу, где вы станете дожидаться справедливого наказания за свои преступления. Сообщаю вам, что судом Брикшела вы приговорены к смерти через повешение. Вы будете публично повешены за шею, как только все формальности будут соблюдены и организовано место экзекуции. Прошу вас, сдайте оружие.

Корладские вояки сомкнули ряды.

– Это недоразумение, – на лице Ромо не дрогнул ни единый мускул. – Я Арман Фабрицио Эдуард Ромо, подданный Корладской короны на службе его величества Вильгельма VII Непобедимого.

– Мы это выясним. А пока сдайте оружие.

Навен незаметно вынул из кармашка руну. Она обдала присутствующих пронизывающим холодом. Солдаты вольного города Брикшела отпрянули.

– Не нужно, мой мальчик. Всем сохранять спокойствие. Мы не угроза.

Ромо отстегнул от пояса саблю и бережно, как младенца, вручил Навену.

– Все будет хорошо. Это недоразумение, – повторил командор, но взгляд его сделался каким-то отрешенным и пустым.

Хищно лязгнули кандалы. Снова затопотали солдаты. «Чайка» погрузилась в немой ужас. Команда, корабль и пассажиры точно разом осиротели.

– Что нам делать? – громко спросил Навен.

Принц поджал губы и отвернулся. После перепалки он нарочито игнорировал своего лекаря.

– Айвен! Это ребячество. У нас сейчас серьезная беда.

Принц окончательно развернулся и ушел в капитанскую каюту, ни словом, ни взглядом не удостоив обидчика.

Навен смотрел на матросов. Они, словно марионетки без кукловода, стояли и таращились туда, где исчез из виду их командор.

– Что раскисли? Вы, цвет корладской армии! Морская пехота! Может, там и вольный город, но здесь – Корлад! Никто не повесит Армана Ромо! Я сказал! Если понадобится – этот город сгорит дотла. Поднять флаг!

И корладские вояки как очнулись ото сна. Их глаза снова заблестели, а плечи расправились. У Навена не было никакой уверенности, что эти люди хоть сколько-нибудь готовы слушаться его, но выбор он сделал.

– Шевелитесь!!

– Есть, сэр! – хрипло отозвался хор голосов.

Солдаты повторяли друг другу его слова. А Навен подошел к борту и погрузился в раздумья. Не фокус сказать красивую речь. Теперь предстояло многое сделать.

– У тебя какой-то план? – спросил Орсо.

– Примерный, – солгал Навен.

– Так и думал. Если бы я был человеком, пошел бы в порт, послушал, что болтают. А еще нашел бы того чиновника. Не знаю как тебе, а мне показалось, что он сочувствует командору. Если за этим что-то стоит, нужно выяснить, как это можно использовать. Мы не многое знаем о вольных городах и их законах. Если приговор вынесен, я бы…

– …осмотрел тюрьму, пересчитал охранников и прикинул, как освободить Ромо силой.

– Вот, значит, что у тебя на уме, – фыркнул Орсо. – Убивать людей? А монстром почему-то считают меня.

– Не начинай. Сыт уже принцем с его моралью.

– Не буду, если ты составишь мне компанию на прогулке. Один я на улицах города ничего не добьюсь. Так, чего доброго, на меня еще и стражники нападут.

Навен ответил кивком. Предупреждать об отлучке было некого, так что они просто покинули «Чайку» и вышли в порт.

Гомон голосов, запах рыбы, неопрятные шлюхи, чумазые мальчишки, суровые моряки, – Навен чувствовал себя почти как дома. Отсутствие хоть сколько-нибудь знакомых лиц не трогало совсем. Орсо, выпятив грудь, шагал рядом. При его приближении люди замолкали и просто таращились со смесью любопытства и страха на лицах. Эффектней было разве что проехаться на който верхом. Тогда бы вольный город Брикшел получил новую тему для сплетен на пару месяцев вперед.

Говорили здесь на языке империи, но как-то очень по-своему. Местные то растягивали гласные в самых неожиданных местах, то проглатывали по полслова. Тем не менее речь их была понятной.

Где-то совсем рядом пищала дудочка. Мелодия заставила Навена улыбнуться. Мотив развеселой непристойной песенки приближался, пока из-за угла не вынырнула импровизированная сцена. На громадной старой бочке, отбивая ритм босыми ступнями, стоял грязный тощий музыкант. На вид ему было не больше десяти лет от роду. Перед бочкой на земле лежала шляпа с парой медяков. А в тени рядом сидел лохматый пьянчуга с длинной суковатой палкой в руке.

Песенка кончилась, и мальчишка хотел было перевести дыхание, но тут «импресарио» с сизым носом ткнул беднягу палкой в бок. Мелодия зазвучала по новой. Внешнее сходство обрюзгшего нищего и юного дарования наводило на мысли о кровном родстве.

– Чего встал? – гаркнул пьянчуга. – Плати или проходи мимо.

– Да он и играть-то толком не умеет.

Мальчишка отнял дудку от губ и уставился на обидчика с неподдельной яростью.

– Ничего, – улыбнулся Навен. – Пара лет тренировок, строгая дисциплина и…

Он приблизился и нарочито небрежно похлопал мальчишку по плечу, потом по груди.

– Спину ровнее, – приговаривал Навен. – Вот тут у тебя диафрагма, а пока ты просто дышишь в дудку.

Золотой льен незаметно соскользнул с пальцев Навена мальчишке за ворот.

– Благослови вас Аданай за такой ценный совет, – ответил музыкант и заиграл снова, чтобы не получить очередной тычок палкой.

Память снова подсунула Хоринг. Далекое детство, теплые камни, крики чаек. Такой обидный звук – звон колокольчика. А за ним сразу издевательские смешки Крысиного Короля.

– Что это было? – тихо спросил Орсо.

– Благотворительность.

Больше он ничего не говорил.

Здание управления порта словно бы выросло из-под земли. Песочного цвета стены и выбеленные перила, помпезные флаги и группки сосредоточенных людей, прижимающих руками карманы, кушаки и котомки, в которых, без сомнения, лежали кошели с золотом для взяток.

Где-то надрывно верещал глашатай. Навен не очень вслушивался в его речи, потому что на ступеньках здания порта обнаружился тот самый молодой чиновник. Но остальные люди отчего-то восприняли новости слишком остро. Разношерстные капитаны, купцы и первые помощники как гарпии на падаль ринулись к бедняге, не успевшему ретироваться.

– Вы не можете закрыть порт! – гудел тучный торговец в дорогом наряде.

– Приказ есть приказ, – попытался оправдаться парень. – Я сам только что услышал вместе с вами.

– Ну так может еще есть время? Подпишите, и мы быстро выйдем в море. У меня деликатный, скоропортящийся груз! Вы оплатите мне убытки?

– Послушайте, господин… как ваше имя?

Начал было молодой чиновник, но толпа всколыхнулась!

– Ему подпишете, а нам? – крикнул исполинского роста темнокожий мужчина, замотанный в яркие тряпки и шкуры.

«Нам, нам, нам, нам», – подхватили десятки голосов. Толпа напирала! Люди голосили, размахивали бумагами, топали ногами. Молодой чиновник медленно отступал вверх по лестнице.

– Все вопросы к бургомистру, – сказал он и толкнул дверь.

Но дверь не поддалась. Парень попробовал снова, а с той стороны кто-то мерзенько захихикал.

– Наш выход! – Навен легонько подтолкнул брата.

Дважды повторять не пришлось. Орсо серебряной молнией прыгнул с места вперед. Страшный рык който застал толпу врасплох. Люди в панике падали друг на друга, путались в полах одежды, ползли, вскакивали, рассыпая монеты и бумаги, бросались прочь. Навен же бесцеремонно взял молодого чиновника за локоть и крепко ударил дверь ногой.

Человек, мешавший войти, глухо охнул и опрокинулся навзничь, держась обеими руками за разбитый нос.

– Кто вы? – собрав всю доступную храбрость, спросил молодой чиновник.

– Навен из Хоринга. Я прибыл сюда на «Чайке» и теперь желаю знать, на каком основании вы забрали нашего капитана.

– Понимаю. Карл Фроло, начальник порта. Идемте со мной.

Карл бросил ненавидящий взгляд на типа со сломанным носом и твердой походкой зашагал по прохладному гулкому холлу.

– Заприте двери. Я никого не приму, – бросил молодой чиновник, не оборачиваясь.

Кабинет начальника порта был просторным и светлым. Большой стол располагался между двух окон. Обстановка наводила на мысли о знатном происхождении хозяина. С искусно написанного портрета на визитеров смотрели две миловидные женщины и маленький мальчик. Все трое с одинаковыми ямочками на щеках, светловолосые и голубоглазые.

Карл занял свое место и жестом предложил Навену садиться.

– Как давно вы путешествуете с Черным Адмиралом?

– Я бы не стал его так называть, – покачал головой Навен. – Арман Ромо позволил мне взойти на борт «Чайки», чтобы добраться до материка.

– Вы отклонились от курса, – Карл поднял взгляд. – Сильно. Откуда вы отправились?

В глазах чиновника не было неприязни, только детское любопытство.

– К сожалению, это не подлежит разглашению, как и цель плавания. Арман Ромо состоит на действительной военной службе у правителя Корлада.

– А вы?

– А я нет. Я жрец Мадары.

– Зачем вы мне голову морочите?! – вдруг взорвался Карл, но быстро смутился, покосившись на Орсо. – У Мадары не было жрецов. Я ожидал кого-то, кто сможет подтвердить его статус. Кого-то уполномоченного. Первого помощника, кого-нибудь…

– Мне кажется, или вы сочувствуете командору?

Молодой чиновник смутился еще сильнее. Он покраснел до кончиков ушей, поджал губы, резко выдохнул, потом прокрался к двери, воровато выглянул в коридор, бесшумно закрыл и запер замок.

– Что вы делаете в наших водах?

– Мы сбились с курса, насколько я могу судить. На судне произошел мятеж, который был подавлен. Наши запасы провизии и пресной воды саботировали. Мы были вынуждены…

– Ясно. Что вы знаете о Черном Адмирале?

– Сказки знаю, – честно признался Навен.

– Ну, о том, за что он теперь арестован, сказок не рассказывали.

Карл подошел к портрету, заложил руки за спину и с минуту молча покачивался на носочках.

– Так расскажите вы. Я благодарный слушатель.

Пробурчав себе что-то под нос, Фроло вдруг кивнул и без проволочек заговорил:

– Двадцать лет назад у наших берегов начались нападения на торговые суда. Моряков не убивали, просто забирали все и уходили. Вот эта самая «Чайка», но под черными парусами.

– Корабль Адмирала из сказок назывался «Буревестник», разве нет?

– Вы плохо слушали сказки, – Карл нахмурился. – Перестаньте юлить. Иначе я могу пожалеть о том, что вообще затеял этот разговор. Вы знаете, что Арман Ромо и есть Черный Адмирал. Вы не хотите увидеть, как его повесят. Звучит странно, но и я не хочу.

Невысказанное «почему?» повисло в воздухе. Карл подождал немного, снова кивнул и продолжил.

– Потом организованная банда напала на город. Они жгли и убивали. Бандиты похитили ребенка бургомистра. Его увез корабль с черными парусами.

– Занятная история. Но, насколько мне известно, Черный Адмирал…

– Вы отвратительный слушатель, уважаемый Навен из Хоринга. Перестаньте перебивать. Я слишком давно не вспоминал те события.

Орсо хмыкнул.

– Похищенного ребенка вернул родителям Черный Адмирал. Несмотря на то, что за его голову была назначена награда, пират сумел пробраться в город, встретиться с леди Амелией и передать заложника целым и невредимым. На суде «вольный город Брикшел против Черного Адмирала» показания ребенка слушать не стали. Обвинение представлял прокурор Карлен, сейчас это вице-бургомистр Карлен. Он утверждал, что лично сразился с Черным Адмиралом и его шайкой, отбил заложника и передал леди Амелии. Ныне она леди Амелия Карлен. Показаний в суде она не давала, сославшись на крайнюю степень нервного потрясения. По документам история довольно складная. Глен Карлен действительно считается выдающимся фехтовальщиком, способным в одиночку совладать с бандой. Он прославился в ночь нападения на город. Более того, покорил сердце леди Амелии.

– Вы упоминали, что заложника вернул не этот уважаемый горожанин (Карлен, да?), а сам Черный Адмирал. Вы расспрашивали ребенка?

– Скажу больше, – Карл обернулся.

Небрежная улыбка играла на его губах.

– Я и есть тот ребенок. Это меня несколько дней держали в заложниках бандиты. И я точно знаю, кто именно меня освободил. Но до сих пор не могу доказать… от кого. Вы хотите спасти своего командора, верно? А я хочу получить ответы.

– Значит, мы в одной лодке. И вам повезло. Получать ответы – мое особое умение.

Карл оценивающе посмотрел на Навена, потом на Орсо, кивнул своим мыслям и осторожно добавил:

– Вы, надеюсь, понимаете, что я не хочу никаких происшествий в городе? Дело крайне щекотливое. Люди, растерзанные диким зверем, приведут вас в ту же тюрьму, что и вашего командора.

– Ах, это! Орсо кроток, как ягненок. Бояться следует меня. Но раз вы считаете дело «щекотливым», значит, имеете соображения по этому поводу. Говорите.

– Человек, которого я обвиняю – мой зять. Муж моей старшей сестры Амелии, вице-бургомистр Карлен. Несколько лет его «деятельность» вызывает у меня нервный тик. Он совершенно точно нечист на руку, но слишком влиятелен, чтобы попасться. А я… Я трус.

– Кто трус, а кто смельчак, покажет время, – покачал головой Навен.

– Времени-то у нас и нет, – возразил Карл. – Я попытаюсь замедлить подготовку казни всеми способами. В бюрократических тонкостях и волоките я дам фору любому. Это мое особое умение, если угодно. Но чудес обещать не могу.

– Было бы кстати. А еще интересна ваша часть истории. Что точно вы помните?

Карл вернулся за стол. Сел, сцепив пальцы в замок, и наморщил лоб.

– Обрывки, разрозненные картины, лица. Ничего действительно полезного.

– Закройте глаза, – попросил Навен. – Так будет легче еще раз пережить тот день.

– А если я не хочу… переживать тот день снова?

– Вы хотите спасти Ромо? Если так, доверьтесь мне.

Молодой чиновник послушно закрыл глаза, Навен прошептал формулу. Треугольный символ вспыхнул в воздухе и растаял.

– Что это? Слышите?

– Ничего, просто ветер.

Дыхание Карла сделалось глубоким и ровным.

– Почти ночь. Амелия читала мне допоздна, но устала. Пахнет чистыми простынями и розой. Розой, наверное, от нее. Не из окна. Сестра ждет кого-то. Или мне просто кажется. Она все время смотрит в окно. Жарко. «Странный шум», сказала она. В комнату зашли люди. Много. Меня запихивают в мешок. Вонючий, грязный мешок. Я слышу голос Карлена. Он говорит что-то вроде «Амелия, я спасу вас!». Но звуки боя удаляются. Мне тесно и страшно! Я бьюсь о чью-то спину. Так страшно! Я… не могу кричать.

– Все это в прошлом. – Навен дотянулся через стол и взял Карла за руку.

Пальцы у парня были ледяные, а на лбу выступил холодный пот. Орсо осторожно подкрался и положил голову Карлу на колени. Тот вздрогнул, но потом бережно погладил който по лбу и носу.

– Где вы очутились?

Чары слабели, но их уже хватило, чтобы настроить парня на нужный лад.

– Это сырая необжитая пещера. Мне приказали зажмуриться, потом завязали глаза. Под ногами песок, а стены шершавые и неровные. Таких пещер на нашем острове, как на собаке блох. Меня кормили черствым хлебом, а пить давали отвратительную дрянь. Она жгла горло и кишки, но мне было не холодно и почти совсем не страшно. Ноги не слушались. Сбежать я не мог.

Карл болезненно скривился. Орсо набрал воздуху в грудь и замурлыкал. Его тело мягко вибрировало, а нос стал влажным. Негромкий глухой звук действовал успокаивающе.

– Вы сказали, что были в плену несколько дней. Что-то необычное произошло за это время?

– Моя память не может точно ответить, – Карл утер пот со лба. – Я был пьян, испуган и слишком мал. Я как будто слышу голоса бандитов, но не могу разобрать ни слова. Боюсь, что еще немного, и я начну выдумывать, чего не было. Все смешалось в один полусон, тягучий и тошнотворный. Потом появился Он. Вы зовете его командором Ромо. Для меня он Амир Аль-Бахр. Я узнал его, как только увидел. И не важно, сколько лет прошло. Жаль только, он не узнал меня. В тот день я впервые увидел трупы. Мой спаситель зарубил всех, кто не успел бежать.

– Он был один?

– Нет. С ним были друзья, как в сказках. Рослый смуглый гизриец не давал бандитам приблизиться ко мне. Думаю, это был Горт Булава. Маг в алой робе влил мне в рот снадобье, от которого голова сразу прояснилась.

– Лиам Сивый.

– Да, у него были длинные черные с проседью волосы. Бандиты думали, что смогут победить каких-то четырех чужаков. Но Адмирал убивал их, пока остатки банды не побросали оружие и не бросились бежать.

– Четырех?

– Разумеется! Ренар Лис прикрывал Адмирала из лука. Все как в сказках, говорю же. Потому мне, наверное, никто и не поверил.

– Как выглядел этот «Лис»?

– Ну… Он был небольшого роста. Из-под капюшона можно было рассмотреть светлую бородку и острый нос.

– Очень может быть…

– Я не вру! Клянусь!

– Верю.

Навен вспомнил физиономию Крысиного Короля и улыбнулся, а вслух добавил:

– Где мне начать поиски истины?

– Сказал бы: «В доме моей дражайшей сестры», но вас туда не пустят, а пустят, так никто отвечать не станет. Основная причина, по которой к тому не подступиться – Судья Гарднер. Вот к кому стоит присмотреться. Он единственный, кого положение защищает от моего «пристального внимания». Судья совершенно точно нечист на руку, но дотошен. А те, кто играет с ним на деньги, быстро разоряются. Именно Гарднер когда-то приговорил Черного Адмирала к повешению. Ни одно дело, рассмотренное этим судьей, никогда не завершилось в пользу противников Карлена. Может быть, если удастся найти свидетельства подкупа или сговора, мой отец своей властью отменит приговор и наконец увидит, что за человек его зять.