Текст книги "Чайка"

– Откуда такая уверенность, что Карлен преступник?

– Два года слежки, и два же года не сомневаюсь, что он мог организовать нападение на город, лишь бы получить власть и мою сестру. Осторожно, у Карлена личная армия.

– А почему только два года?

– Я учился на материке. Как раз в Корладе. В местечке под название Амберли. Представьте мое удивление, когда я возвращаюсь и вижу, что человек, которого я считаю чудовищем, – фактически заправляет всем в Брикшеле вместо моего отца.

– Представляю, – убедительно солгал Навен.

– Ну что ж. Я выправлю вам документы на свободный проход в любую часть города и пришлю на «Чайку». Это большее, что я могу сделать прямо сейчас. Защити нас Илнар!

– Есть еще кое-что. Я хочу побеседовать с Ромо.

– Побеседовать? – Карл потер лоб. – Боюсь, это сложнее, чем кажется. Он приговорен к смерти, как исключительно опасный преступник. К нему пропустят разве только жреца. Настоящего жреца. Культ Мадары здесь, как и на материке, считается ересью. Верой ведьм и шлюх.

– Не слишком-то вежливо.

– Зато чистая правда. Я попробую сделать хоть что-то, но ответ с большой вероятностью будет отрицательный. В городе есть проповедник-адонит. Может, он согласится помочь. Говорят, это человек широких взглядов и с людьми Карлена сталкивался. Они его часовню обходят за два квартала.

– Синие маги могут быть очень убедительными, – кивнул Навен.

– Тем не менее не стоит терять время.

Навен и Орсо вышли, не прощаясь. История перестала быть странным недоразумением и официально превратилась в отлично спланированную засаду.

Планы меняются

«По городу ходит подозрительный тип и вынюхивает о событиях двадцатилетней давности. Отучите его совать нос в дела братства».

Листовка без подписи. На обратной стороне портрет темноволосого мужчины со светлыми глазами.

Потрясение от ареста Ромо постепенно улеглось. А Навен неплохо освоился с ролью «старшего по званию».

Самым сложным оказалось найти место, где командор прятал деньги. Навен потратил пару часов на доработку руны, чтобы она начала по его требованию отличать бесполезные куски металла от монет.

Хотя освобождение Ромо и стояло на первом месте, текущие проблемы никто не отменял. «Чайке» требовались припасы. В сопровождении пятерых матросов квартирмейстер был отправлен на поиски необходимого, снабженный изрядным количеством золотых имперских льенов. Золото – золото везде. Чья бы морда на нем ни была отчеканена.

Карл Фроло сдержал слово. Документы для Навена пахли свежими чернилами, а печати поблескивали.

В капитанскую каюту заглянул матрос. Навен не сразу заметил на нем белый фартук.

– Что-то случилось?

– Никак нет, сэр.

– Тогда что?

– Я наш кок, новый или временный, пес поймет. Вы голодны?

Навен отрицательно покачал головой.

– Вот Его Высочество тоже отказались, – с досадой проворчал корладец.

– Где он сейчас?

– Его Высочество? Они смотрят в море.

Парень махнул рукой себе за спину.

Документы отправились за пазуху. Навен решительно поднялся из-за стола.

– Мы снова пойдем в город? – Орсо потянулся и зевнул.

– Да, но позже.

– Хочешь хороший совет?

– Нет, но ты все равно не станешь молчать.

– Не трогай принца. Ромо можно спасти и без него. Айвен вдвойне калека. А ты лезешь к нему исключительно чтобы вернуть расположение. И не ради принца, даже не ради командора. Ради себя.

– Познавательно, но бесполезно, – отрезал Навен. – Айвен мой пациент. Моя ответственность.

– А еще ты хочешь видеть принца другом. Командор уже дружил с его отцом, кончилось скверно.

Он промолчал. Да Орсо и не нуждался в ответе.

Алый закат добавил пейзажу красок. Солнце неумолимо стремилось скатиться за горизонт. От воды веяло прохладой, а приятный бриз уносил запахи города обратно в паутину улиц.

– Я попробовал все, кроме самого простого, – Навен остановился в нескольких шагах и склонил голову. – Прости меня, государь. Я был груб и несдержан. Не знаю, что послужило тому причиной. Наше заточение или зверь, запертый внутри. Но я сожалею о словах, сказанных в гневе.

– Никогда не сожалей о правде, мой друг.

Принц обернулся. Горькая улыбка состарила его лицо на миллион лет.

– Ты снова преподал мне урок. Я не государь. Не зови меня так. Разве мог государь растеряться? Мог не найти нужных слов? А глупо обидеться? Вот я смог. Те события позади. Пришло время отпустить их. Теперь у нас задача посложнее.

Привычное кружево слов выстраивалось в голове Навена. Нитка текучих учтивых фраз, более всего похожих на реверансы. Таких нужных и уместных, но таких мертвых. Подростком ему доводилось записывать за де Вельтом обращения к дворянству. Превращать по-солдатски грубую речь Сиятельства в то, от чего высокородные дамы не посыплются в обморок.

– Означает ли это, что я прощен? – отмахнувшись от собственных мыслей, вслух сказал Навен.

– Ты прощен, – кивнул принц. – Осталось мне простить себя самого.

Внезапная откровенность отняла много сил, и Айвен снова отвернулся.

– Ты побывал в городе. Выяснил что-нибудь? – желая сменить тему, спросил он.

– Можно и так сказать. Кем бы там ни был Ромо, повесить его хотят за то, чего он не совершал.

– Вот как?

– Дело было слишком давно, – продолжил Навен. – И история сама по себе препаршивая. Ромо осудили и приговорили двадцать лет назад. Но я смогу докопаться до истины.

– Что ж они его не искали? – язвительно бросил принц. – Позволь предостеречь тебя, мой друг. За свою жизнь я успел повидать достаточно интриг. Если я прав, то мичман нас привел сюда нарочно. Будь готов, что истина тут никого не заинтересует.

– Даже не выслушаешь всю историю?

– Истории – это прекрасно! – отрезал тот. – Но конец предсказать несложно. Советую не размениваться по мелочам. Истина истиной, а оружие стоит держать наготове. В твоем случае это фигура речи.

Навен невольно взглянул себе за плечо.

– Когда-то я носил старый лук. Нашел его в кладовке у моей наставницы. По большей части чтобы ко мне не цеплялись. А чего, мол, в лес и с голыми руками.

– Ты метко стреляешь? – оживился принц.

Навен покачал головой.

– Я вообще не умею стрелять.

– Жаль. Я умел. Но теперь это не имеет значения, – он болезненно поморщился и погладил культю.

– Рана вас все еще беспокоит?

– Нет, благодаря тебе. Но смириться с ней оказалось сложнее, чем я предполагал. Оставь меня. Нужно кое-что обдумать. В бою я, может, не так ценен, но голова еще варит. Если нам придется освобождать Армана силой, а я настаиваю именно на этом, потребуется подготовка и план отступления.

Навен пожал плечами. И зашагал прочь.

С одной стороны, чего проще? Прийти, забрать Ромо и выйти, попутно убив всех, кто встанет на пути. Не будь рядом Орсо, Навен поступил бы так без особых угрызений совести. Когда говорил о том, что готов спалить Брикшел дотла, Навен не шутил и ни капли не преувеличивал. Эти люди были ему безразличны.

Подумав так, Навен невольно осекся. Вспомнился мальчик с дудкой. Глупо было класть прохвосту в карман целый золотой льен. Только класть монету в шапку было бы еще большей глупостью. Совершенно ясно, в чьих руках она оказалась бы спустя мгновение или раньше.

Дара цирковой мартышкой соскочила на палубу прямо перед Навеном.

– Удивлен, что ты все еще здесь.

– Ты же здесь, – улыбнулась она. – Это отличный корабль. Зачем спасать капитана, когда можно самому стать капитаном? Команда слушается тебя. Я тоже могу быть очень послушной, если ты захочешь.

В ее черных глазах плясали вполне осязаемые черти.

– Не все, чего хочется, правильно. А еще меньше целесообразно. Командор мой друг.

– Он бы не стал рисковать для тебя. Для принца стал. Для тебя – нет.

– А ты? Рискнула бы?

– Я… – голос Дары сделался густым и глубоким. – …убила бы для тебя.

– Надеюсь, не придется. Никому, – сказал он и про себя добавил: – Я все сделаю сам.

Девица ничего не ответила. Стоять и смотреть на нее у Навена не было ни малейшего желания. Он вернулся в каюту капитана и запер за собой дверь.

– Ты что задумал?

Орсо поднял уши и уставился на брата, переворачивающего постель командора вверх дном.

– Амелия Карлен, – бормотал Навен, как одержимый.

– Ты ищешь книжицу? – догадался кот. – Ромо спрятал ее под птичьей клеткой. Только осторожнее! Они так громко и противно галдят, если тронуть клетку.

– Умно.

Птицы действительно шумели и били крыльями по прутьям решетки. Даже имя Мадары не успокаивало проклятых гадин. Орсо лениво поднялся, выпятил грудь и громко зарычал, таращась на клетку страшным взглядом. Навен готов был поклясться, что птицы едва не попадали замертво.

– Чего мы ждем? – нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу, спросил кот.

– Я жду лекцию о том, что некрасиво читать чужие дневники.

– Наша цель благородна, к тому же мне… любопытно.

– Двойные стандарты?

– Читай уже!

Навен снова продирался через бессвязные заметки и рисунки. Внимание привлек небрежный набросок карты с маленьким островком, описанным несколькими словами: «мое особое место, но сраные змеи». Масштаб не соблюден, координаты нечитаемы из-за здоровой винной кляксы. Если разум командора устроен, как его записи, чудо, что Ромо не ест гвозди. Однако уже через пару заметок о карточных долгах Навену удалось найти нужную страницу.

А именно ту, на которой ему попалось имя «Амелия». Уверенности не было, что это та самая девушка. На картине в кабинете Фроло места его дражайшей сестрицы, описываемые командором, были скрыты одеждой.

Орсо нетерпеливо втиснул свою массивную рогатую голову под руку брату так, чтобы видеть текст. Пробежав несколько строк глазами, он попытался немедленно выпутаться, но зацепился и едва не стащил Навена со стула на пол.

– Слишком для тебя? – осведомился Навен.

– Это порочит даму, – хмуро отозвался кот.

– Какие мы нежные. Про спасение мальчишки Ромо не пишет. События, подходящие по смыслу к моменту похищения, вообще описаны одной строчкой: «Сука, погром!» А рядом клякса. Видимо, после командору было не до дневников. Дальше записей нет несколько лет.

– Тем не менее скабрезные заметки нам никак в деле не помогут.

– Отнюдь. Здесь дата. Помимо того, интрижка Армана и Амелии дает нашему главному подозреваемому мотив. Карлен влюблен в девушку, девушка в легендарного пирата. А раз Ромо пропал из ее жизни, значит, оно того стоило.

– И потому подозреваемый организует налет на город и похищает младшего брата девушки? Не слишком?

– Зависит от того, что этот Карлен за человек. Догадываешься, чем мы займемся сегодня ночью? – в глазах Навена проснулся нездоровый блеск.

– Ты влезешь в дом уважаемого гражданина вольного города Брикшела, а я опять буду стоять на стреме.

– Дом многое может сказать о человеке. А раз нас в гости не приглашают, мы не станем спрашивать разрешения. Фроло снабдил нас картой не просто так.

Спорить Орсо не стал.

В густых сизых сумерках порт выглядел даже уютно. Жидкий свет ламп разливался по камням мостовой. Как алое солнце, сиял местный бордель. Оттуда долетали обрывки непристойных песенок и смех. В запахи юга, и без того сбивавшие с толку, вплетался аромат дурманящих благовоний и курительных смесей.

Бедный квартал пах рыбой, помоями и мочой. Он как бы сиротливо выглядывал краешком из-за портовых построек. Люди там уже спали, чтобы проснуться до рассвета и отправиться работать. Те же, кто предпочитал труду занятия попроще, жадно высматривали себе жертв, таращась из темных углов. Навен чувствовал взгляды, ощупывающие пьянчуг на предмет лишних монет, не доставшихся трактирщикам и шлюхам.

А Орсо видел лишь красивые огни, веселые компании и яркие вывески. Видел людей, бегущих от боли и бед не в ту сторону. Людей, которых он искренне желал спасти. Всех до единого.

Вдруг в густом пряном воздухе зазвенела песнь. Словно весточка из забытого прошлого. Ровный бархатный голос окутывал город, как таинственные сумерки. Неуловимая магия укрепляла его и несла вперед. До каждого порога и каждого сердца.

Навен прибавил шаг. Он слышал эту песнь множество раз.

Незаметно для себя Навен побежал. Он петлял запутанными улочками, пытаясь угнаться за мелодией, пока не вышел к ухоженному саду на краю широкой площади, посреди которого белела часовня, похожая на круг колонн под куполом.

Немногочисленные прихожане внимали голосу седого жреца. А тот пел о прощении и надежде, о новом завтра, в котором счастье уравновесит скорбь. Пел о нерушимом балансе между светом и тьмой, порядком и хаосом, божественным и человеческим.

По одеждам жрец был простым миссионером. Худой, жилистый мужчина чертами лица и смуглой кожей более всего напоминал гизрийца из южных провинций. Просторная темно-синяя роба с глубоким капюшоном, откинутым назад, знак Аданай на орденской цепи из бронзы, лазуритовые четки. Пытаться угадать, сколько магу лет, – бессмысленная затея. Такова природа их силы. Смерть забирает жрецов Аданай только по воле их богини. А той или настолько все равно, или, напротив, она так дорожит каждым своим последователем, что их жизнь длится веками.

Старик закончил песнь. Отголоски ее еще долго наполняли воздух легким звоном. Прихожане один за другим приближались к жрецу, а тот брал каждого за руки и шептал что-то, склонив голову к ладоням. Наконец на пятачке перед часовней не осталось никого, кроме Навена и Орсо.

Проницательные синие глаза жреца смотрели благожелательно и прямо.

– Приятно видеть новые лица, – наконец произнес он. – Подойдите ближе, дайте старику рассмотреть вас.

Прежде чем Навен успел что-то предпринять, Орсо проскользнул под сень часовни и, склонив рогатую голову, протянул жрецу свои громадные лапы.

– О, Аданай, дочь и сестра, даруй прощение этой душе, как ты прощаешь братьев своих, – взяв зверя за лапы, произнес жрец.

– Прости меня, – отозвался Орсо.

Старик улыбнулся.

– Мое имя Астро, – сказал он. – Позвольте узнать ваши.

– Навен Кателлинг из Хоринга.

Совсем не этого вопроса он ожидал.

– А твой спутник, говорящий на древнейшем из языков?

– Орсо. Вы понимаете его?

– Нет, но знаю, что в уме он нам не уступает, – покачал головой Астро. – Я много странствовал. Чем длиннее путь, тем больше на нем чудес. Однажды мне попалась книга, описывающая ритуалы госпожи нашей Аданай на изначальном языке. Хотя я и предположить не смел, что когда-нибудь услышу его своими ушами.

Благообразный жрец выжидающе смотрел на Навена.

– Мне не нужно благословение, – покачал головой тот. – Прощение богини не принесет мне облегчения, пока я сам не прощу себя.

– За что ты несешь такой груз на сердце, дитя?

– За ошибку, которую поклялся исправить. Больше я ничего об этом не скажу.

– Твое право. Но что тебя беспокоит прямо сейчас?

– Карлен.

Астро болезненно поморщился.

– Наш остров опасное и темное место. Не в последнюю очередь «благодаря» этому господину, – признался он. – Ты не похож на кого-то, способного вести с ним дела.

– Дела? Вовсе нет. Меня просили… вывести его на свет.

– Многие пытались. Никто не преуспел. Будь осторожен. Этот человек не отличает добра от зла, а чужая жизнь для него просто пыль на сапогах.

– У меня есть шанс. Я – жрец Мадары. Моя мать – верховная жрица.

На мгновение лицо Астро точно обескровело.

– Никому и никогда не говори о своей матери.

– Я знаю, что наша вера подвергается гонениям. Что признаваться в ней опасно.

– Мальчик мой, – старик приблизился и сам взял его руку. – Если все так, впору мне просить благословения у тебя.

– Слова, слова, слова. А мне действительно нужна помощь. Я хочу встретиться с арестованным Арманом Ромо. Его собираются повесить, и Карлен в этом деле по ноздри. Помогите мне.

– Сегодня я уже ничего не смогу сделать. Говорят, даже строительство помоста встало. Мимо тюрьмы из порта ехала телега спирта и внезапно сломалась. Начальник порта даже был вынужден возмещать ущерб купцу из городской казны. На два квартала во все стороны от места происшествия нет никого, кто смог бы рассмотреть мое прошение о встрече. А еще прихожане говорят, будто Карлен настолько рассвирепел, что сам запрыгнул на помост и попытался показать своим примером, как надо работать, но свалился в люк. К счастью, отделался парой ушибов и ссадин.

– Вы хорошо знаете Карлена?

– Знаю, на что тот способен, – спокойно ответил Астро. – Когда я прибыл в город примерно полгода назад, его люди предложили мне защиту от… непредвиденных неприятностей с местным населением. В тот день они впервые увидели, как вода превращается в лед. Сие природное чудо произвело настолько неизгладимое впечатление, что мы более никогда не встречались.

Навен и Орсо легко прониклись к Астро теплотой. Сказывалась тоска по дому. В старом маге чувствовалась сила. Не такая как в Ватто, но сходство определенно было. Астро казался кем-то родным и знакомым. Маг посоветовал осторожно осмотреться, прежде чем что-то предпринимать. Попрощавшись с ним, Навен продолжил путь по точкам, отмеченным для него Карлом Фроло.

Узкий проулок, куцый и голый, как крысиный хвост, застал врасплох. Впереди, словно из-под земли, выросли две фигуры. Троих сзади начитал Орсо. Благостное настроение лопнуло.

– Ты забрел далеко от порта, чужак! – насмешливо окликнул Навена небольшого роста мужичонка, ловко поигрывавший короткой шипастой дубинкой.

Незнакомец приблизился, оставив двух громил позади. Те ребята явно не отличались особенным умом, а по виду вообще напоминали троллей. Чем занимались громилы впереди, Навен не присматривался. За их спинами начинался совсем другой район. С красивыми домами и опрятными жителями.

– Ты не понял? – подойдя достаточно близко для разговора, с вызовом уточнил коротышка. – Это квартал только для местных. Ворью тут делать нечего.

Громилы переглянулись и загоготали.

– Значит, не я один потерялся, – улыбнулся Навен, мысленно подбирая нужную формулу.

– Ты откуда такой наглый? Я вот вольный дружинник.

– А то твоя дружина, надо полагать?

Разговор вдруг сделался неожиданно приятным. Навен понимал, что молодчики боятся кота, но отступать не приучены. Кислый запах дразнил охотничий азарт.

– Давай ты просто уйдешь? – предложил коротышка. – Тогда мы все проживем долгую, счастливую жизнь.

– Не факт, – покачал головой Навен. – У вас опасная работа. Такая к долгой жизни не располагает. Платят хоть достойно? А то может я решу задержаться в гостеприимном Брикшеле.

– Слушай, ты не глупый, – уперся коротышка, – проваливай. Господин вице-бургомистр не хочет, чтобы всякая шваль отиралась на его улицах. Не уйдешь тихо, мы тебе поможем.

– А господин вице-бургомистр в добром ли здравии? А супруга его? Я известный целитель. Вот решил предложить свои услуги.

Свет фонарей не дотягивался сюда, однако слабого отблеска хватило, чтобы коротышка вздрогнул, встретившись взглядом с Навеном.

– Парни! – почти пискнул дружинник.

– А-а-а, – погрозил пальцем Навен.

Зловещий символ пузырился и шипел, слабо мерцая лиловым. Навен протянул руку и встал боком. Мерзкий глиф послушно проплыл вперед, пока второй такой же самодовольно развернулся, обращенный к парочке впереди.

– Если хотите до конца жизни мочиться кровью, подходите, не стесняйтесь.

Желаемый результат был достигнут. Громилы замерли. Коротышка хотел было дернуться назад к своим, но Орсо одним броском преградил ему дорогу.

– Расспроси его, – предложил кот.

– Значит, господин вице-бургомистр живет с супругой? А домочадцы? Может, им правда пригодится личный целитель?

– Кто ж их поймет, – коротышка попятился.

Орсо склонил голову и легонько толкнул дружинника рогами.

– Господин Карлен живет с женой и дочерью. В доме еще кухарка и две горничных. Во дворе охрана. Целитель ты там или кто, тебя не пустят. У него свой духовник-целитель имеется. Занято место.

– Ну хоть поглазеть на богатый дом можно? – Навен сделал знак Орсо отпустить коротышку.

– Если пропуск есть – глазей. Нет пропуска – сам виноват.

Убравшись на безопасное расстояние, коротышка вернул себе прежний насмешливый тон и даже сказал что-то навроде: «не попадайся нам больше». Компания исчезла, как и не было. Навен развеял устрашающие символы.

– Планы меняются, – мрачно сказал он. – Я пойду один.

Не вызывая подозрений, Навен все же прогулялся под окнами вице-бургомистра. Больше никто не цеплялся. И вообще ничего примечательного не случилось. Смуглая девица, мелькнувшая в окне, не в счет.

У дома, помеченного на карте Фроло, как «дом судьи», Навен демонстративно свернул в сторону порта.

Скелеты в шкафу

«Я и не ждала, что вы поймете меня. Но не смейте осуждать. Огради вас Илнар от того отчаяния, которое пережила я».

Из письма Амелии Карлен, жены вице-бургомистра города Брикшела, к кузинам Жанне и Кристине.

Всю дорогу до «Чайки» Навен молчал. Совсем не хотелось впутывать брата в потасовку со стражей. Если и была возможность действовать осторожно, то только в одиночку. Без Орсо. Без морализаторского зуда и осуждающего взгляда между лопаток. Кот не сердился. Он тоже все понимал. Этот милый, игрушечный городок перестал казаться Орсо таким милым. Самый паршивый вид идеалиста – идеалист, охваченный праведным гневом.

– Ты вернешься к утру? – спросил Орсо.

– Надеюсь, раньше.

Кот зевнул и удалился в капитанскую каюту.

Только Навен решил, что остался один, как вездесущая Дара преградила ему дорогу. С некоторых пор что-то в ее взгляде изменилось. Навен склонялся к мысли, что так подействовали чары из книги.

– Почему ты не уплываешь? – наморщив лоб, спросила Дара. – Из тебя получился бы хороший пират.

– Возможно. Но знаешь, в чем проблема?

– Мм?

– Я не пират.

– Ты колдун. Я понимаю тебя. Я могу быть всегда с тобой!

– Всегда со мной может быть только Орсо, – улыбнулся Навен.

Вдруг стало светло. Звучный колокол огласил округу. В порт вошел целый флот! Началась беготня, суета и шум. Навен напряг зрение. На самом большом корабле красовался флаг – золотые полумесяц и крест на черном поле.

В этот момент на дальнем краю гавани небольшое судно спустило на воду весла и попыталось выскользнуть, пока цепи опущены, пользуясь общим удивлением. Ни единого огонька не горело на их палубе. Словно тень, судно скользило по волнам.

Когда Навен решил, что кроме него никто не замечает нарушителей, вода там вдали заметно вспенилась. Уже через мгновенье судно-беглец начало разваливаться на части. Очевидцы не спешили на помощь. Местные смотрели почти безразлично. А команды пришвартованных кораблей в полной мере ощутили себя пленниками гавани только теперь. Обломки и люди бесследно пропали под черной водой. Вопли и шум стихли. На поверхности покачивались только просмоленные ящики и бочки с грузом, ради которого прежние хозяева рискнули всем и проиграли.

Суматоха – отличное прикрытие для любых темных дел. Люди многого не замечают, когда взволнованы. Вот и теперь никто не видел Навена, ловко бегущего по крышам. Густые тени скрывали его фигуру, а под ногами жил город. Пусть чужой, но такой беззащитный перед ним.

Книгу пришлось припрятать в капитанской каюте. Чем чаще Навен ей пользовался, тем сложнее было расставаться с проклятым артефактом.

Сила и пластика който кружили голову. Если бы Навена спросили, счастлив ли он, сейчас ответ был бы очевиден. В ночной темноте не нужно прятать хищный блеск глаз. Можно просто быть собой. Балансировать на грани между человеком и зверем. Запахи и звуки, напряжение в мышцах, чувство равновесия, удовольствие и скорость.

Навен замер. Перед домом судьи не было охраны, а в окнах стояла тьма. Наверняка этот человек тут ничего и никого не боялся. Зря!

Само превращение в жука на этот раз далось даже слишком легко. Крепкие ножки топали по натянутому через улицу канату с фонариками прямо к заветному балкону. От фонариков вверх поднимался жар, пахло маслом. Ветерок остужал бока. Мир казался сочнее и ярче обычного. Волны жара сменялись участками приятной прохлады. Больших усилий стоило не считать фонарики. Жуки не умеют считать. Навен всеми силами цеплялся за эту форму. Превратиться в человека сейчас было бы так некстати.

Канат кончился. Жук свернулся тугим шариком и шлепнулся на балкон с немыслимой высоты. Человек свернул бы себе шею и переломал все кости, даже който не рискнул бы совершить такой прыжок при прочих равных. А вот жуку хоть бы что! Но стоило подумать о том, какой должна быть высота, если бы падал с таким же соотношением не жук, а, к примеру, Орсо, и…

Самый обычный Навен распластался на тростниковом коврике, в надежде что его ниоткуда не видно.

Балконную дверь не запирали. Видимо, надеялись победить южную духоту, не боясь кусачей мошкары.

Интерьер выглядел более чем скромно для такого грандиозного особняка. Храп судьи заставлял статуэтки танцовщиц на полке тихонько звенеть. Этажом ниже храпела пожилая служанка. Была бы женой, вероятно, храпела бы рядом.

В рабочем кабинете судьи оказалась потайная ниша. Но там не было ничего интересного. Откровенные картинки с недурно нарисованными юношами, мешочек благовоний и жезл недвусмысленной формы. Реши Навен шантажировать судью, этот мусор мог бы пригодиться, но к Карлену слабости бедняги не имели никакого отношения.

Поиск денег с помощью модифицированной руны тоже ничего не дал. Задачи обокрасть судью не ставилось, а единого сейфа для богатств и документов этот человек не держал.

Оставалась последняя надежда. Храп усиливался с каждым шагом. Судья потным боровом лежал на шелковых простынях и ревел, роняя слюни на подушку. На всякий случай Навен укрепил сон бедняги чарами.

Секретер у окна оказался заперт.

В надежде найти какой-нибудь хитрый ключик на цепочке, Навен заглянул судье за ворот. Но ничего, кроме жирных складок на шее, не увидел. Едва ли это могло помешать планам.

Навен называл такие замки «замками от добрых людей». Хлипкий механизм открывался хоть ногтем. Внутри прятались записи. Карточные долги, мелкие и крупные. Нет, не самого судьи. Милых горожан. Неплательщики обведены черными рамочками. Имя «Бак» было обведено аж дважды, а сумма долга трижды исправлялась в сторону увеличения. Видимо, жизнь этого дурака ничему не учила. Часть имен вычеркнута. А часть помечена припиской «в расход». И эта приписка не сулила ничего хорошего. Вольный город Брикшел прогнил до основания, как любой не такой вольный на материке.

Тут-то Навену и попался на глаза красивый плотный конверт, из которого торчал странный лист с неровным краем. Ерунда, но внимание привлекает. Кто станет класть в такой дорогой конверт незначительную писульку.

«Есть шанс покончить со старым делом раз и навсегда. Большой друг с материка подаст голову крысы на блюде. Уничтожь старые бумаги, если еще не сделал этого. Не подведи, или твоя тайна перестанет быть тайной. Я увижу на веревке его или тебя.

К.».

«А толстого затейника уже шантажируют», – подумал Навен. Почему-то подобная мысль веселила его. И это «К». Велика вероятность, что мерзавцев, отмечающих себя литерой «К», на острове целый взвод, однако в голову приходил всего один и самый нужный. Туманные фразы можно было при наличии некоторой сноровки притянуть к истории с арестом Ромо. Большой друг на материке? Тот самый, кому выгоден Леннарт на троне Корлада, но не выгоден Айвен. Эх, Викоша, иметь тебе дело не с Леном, а с Лавинией. И тут… уж лучше Айвен. От него хотя бы яда в вине ожидать не приходится.

Личико Лавинии поднялось в памяти. Навен и не задумывался, как Лаф-Лаф похожа на отца. Выражением глаз, манерой держаться, казарменными замашками. Он тосковал по ней, и по Сиятельству тоже. Но на удивление не тосковал по матери. Как будто и не покидал ее. Навен моргнул и для верности тряхнул головой.

Когда в сердце уже зародилась надежда, что план Фроло действительно не лишен смысла, на глаза попался черновик ответа судьи.

«Твое с позволения сказать письмо оскорбительно. Всю переписку я уничтожил еще тогда, чтобы не скомпрометировать старого Фроло. Как знал, что у мальчишки возникнут подозрения относительно вашего участия в инциденте, когда подрастет. Хорошо, что думает Карл исключительно в твоем направлении. Он недобро смотрит на меня, а на его неумелые попытки шпионить я уже даже внимание обращать перестал. Приструни Карла сам, или я обращусь к его отцу, чтобы он разобрался уже с вами обоими. В конце концов договор с материком в его интересах тоже. Старик ни за что не разобьет сердце сыну. А если правда выплывет, беды не миновать. Хотя осуждать старика сложно. Будь у меня дочь, я бы тоже не желал отдавать ее пирату. И кончай уже писать шифром. Это ребячество».

Надежда лопнула мыльным пузырем. Предстояло сообщить Карлу, что его отец не такой благородный, как сыну бы хотелось, а все прочие подозрения вполне оправданы.

Возможно, стоило забрать черновик с собой, только судья и так мог заподозрить, что в его ненаглядных бумагах кто-то покопался. Так что Карлу придется упражняться в доверии к незнакомцам.

Раз план парня несостоятелен, нужно возвращаться к изначальной задумке. Дополненной и исправленной. Нет, можно, конечно, было осмотреть дом Карлена на предмет рычагов для шантажа. Но какой смысл, если все, кроме самых наивных, и так в курсе, что это за овощ. Оставалось одно: избавить империю от такого ценного агента, как Карлен. Со своим отцом пусть Карл разбирается сам.

Покинуть дом судьи оказалось еще проще, чем проникнуть в него. Навен просто вышел через дверь в маленький садик, обнесенный глухой стеной в два человеческих роста. Судья явно любил цветы. Садовые перчатки хранили его запах, а весь инвентарь блестел.

Сюда из дома выходило всего одно окно. Окно кабинета. Эти цветы судья берег для себя одного. Навен легко оказался на стене. Густая тень соседнего здания скрывала его от глаз. Бросив последний взгляд на крошечный садик, Навен выбрался на ближайшую крышу.

Отсюда можно было двинуться в любом направлении, но Навена буквально тянуло в одну-единственную сторону.

Особняк Карлена – неприступная крепость, возвышающаяся над остальным городом. Даже поместье бургомистра выглядело скромнее. Весь Брикшел словно молча склонял голову перед подобной роскошью. Ни одной крыши выше этой.

Навен никогда не был настоящим вором. Эта карьера не прельщала его. На Хоринге он водил дружбу с подданными Крысиного Короля исключительно, чтобы иметь ухо у каждой мало-мальски значимой замочной скважины. Сам Ренар шутя учил Навена ремеслу за неимением собственных сыновей.

Насколько было бы проще, если бы все можно было решить одной смертью. Только проблема верно определить ту самую «одну смерть». Карлен? Местечковый ублюдок, наглый только в своем болоте. А то, что старый Фроло предпочел его командору… Знал бы он, кто такой Ромо теперь, чего он достиг, сгрыз бы себе локти по плечи.

Единственный «тот самый» паук в центре паутины находился на Вилее, в столице империи. И такой Навену точно не по зубам, даже если самолюбие тешила мысль о попытке избавить мир от человека, одним существованием угрожающего всем, кого Навен любил.