Текст книги "Рыжий доктор"

– Спасибо огромное, тетя Розочка, что поехали с нами. Без вашей помощи я бы с ума сошел, – целуя тетке руку, проговорил Игорь Анатольевич.

– Ну я же знаю, как тут бывает, – усмехнулась тетка. – Иной раз без иврита совсем беда. Даже и с английским не всегда разберешься. Ну что, Игорек, я была так рада, что ты у меня гостил… С тобой легко и приятно, ты хороший мальчик, и уверена, что скоро у тебя все пройдет… Скажи, а что с Оксанкой?

Он смутился.

– Не знаю… Мы в разных странах… И вообще… Передавайте ей привет…

– Созваниваться будете?

– Там видно будет…

– Ох, какие вы, мужики, все-таки поганые… Ладно, думаю, жизнь покажет.

– Вот именно!

И они с Рыжиком улетели.

В самолете рядом с ним оказалась немолодая супружеская пара из Москвы. При виде испуганно сжавшегося в комочек Рыжика в переноске, дама сказала:

– Да выньте вы его, он же весь дрожит, бедненький. – Дама достала из сумки теплый шарф и протянула Игорю Анатольевичу. – Вот, заверните его, сил нет смотреть, как он дрожит…

– Спасибо огромное! Но вдруг описается…

– Да не страшно, – засмеялась дама. – Он же совсем малютка, отстирается. И вообще, я просто дарю вам этот шарф, большое дело!

Она помогла ему укутать Рыжика.

– А можно я его подержу немножко?

– Лена, не надо! – одернул ее муж. – Тебе потом будет трудно вернуть его хозяину.

– Да, ты прав… – Грустно сказала дама.

В результате Рыжик до посадки просидел на коленях хозяина, завернутый в подаренный ему шарф.

В Москве они погрузились в такси.

– Ох, Рыжик, спасибо нашей соседке за шарф, а то тут холод собачий.

По дороге он попросил таксиста заехать в зоомагазин, купить лоток и наполнитель для него. Все остальное он закупил в Тель-Авиве. Дней на десять хватит.

– Он какой-нибудь породы? – заинтересовался таксист.

– Да нет, беспородный.

– А чего ж вы его из заграницы привезли? Нешто у нас таких дворняжек мало?

– Да нет, просто я его нашел там, вот и взял с собой. Мы теперь с ним друзья…

– Надо же, друзья… А вообще-то правильно, друзей бросать – последнее дело.

Но вот наконец они оказались дома.

Первым делом Игорь Анатольевич предложил Рыжику поесть, но тот не стал. Слишком много переживаний за один день для маленького существа.

Потом хозяин взялся за уборку квартиры, хотя там был порядок, но все-таки скопилась пыль по углам, а он этого не выносил. Включил пылесос, Рыжик метнулся под кресло. Доктору Симачеву пришлось выключить пылесос и достать котенка из-под кресла. Когда он сунул его за пазуху, тот замурчал.

– Ничего, брат, надо привыкать к пылесосу, – вздохнул он, и включил пылесос. За пазухой Рыжик пережил это вполне спокойно.

Потом доктор заказал себе на дом пиццу, заварил крепкий чай, поставил на стол блюдечко с кошачьей едой, посадил на стол Рыжика и сказал:

– Вот, Рыжик, оказывается, я законченный кошатник без всяких гигиенических заморочек… Ешь давай! Это наш первый ужин дома. Сегодня будем балбесничать, а завтра с утра подумаем, что нам делать дальше. И не надо нам никаких баб, правда?

– Ма шер, ты почему такая грустная? – спросил Марсель, хозяин салона, Оксану. – Ты же в последнее время выглядела такой цветущей.

– Отцвела уже, – буркнула в ответ та.

Ей было грустно.

Я, кажется, влюбилась в этого Рыжего. Есть в нем что-то настоящее, то, что нужно женщине. Но перспектив никаких. Ноль! Я тут, он в Москве, и сюда уж точно не переедет… Казалось бы, врач с таким именем, с такой репутацией везде нужен, но бюрократия тут такая… Русский диплом не годится, видите ли… А мне в Москве делать нечего… Впрочем, меня никто в Москву и не звал. А я бы с дорогой душой… Я была бы счастлива ждать его допоздна с работы, готовить для него, стирать-убирать, обихаживать его кота… Но… Даже намека с его стороны не было… Попользовался и улепетнул в свою Москву. И хотя нашептал мне столько всяких слов… А чего они стоят, эти постельные речи? Шекель в базарный день! Ладно, это еще не конец света. Будем жить дальше. Он даже не обещал звонить…

Розалия тоже заметно погрустнела после отъезда племянника. Говорит, даже сама не ожидала, что так привяжется к нему… И все спрашивает, не звонил ли он мне… Ей раза три-четыре звонил, в мне ни разу… Скотина! Такая же скотина, как все мужики…

А доктора Симачева в Москве неожиданно закрутило. Ему позвонил его однокашник Матвей Уралов, глава одной частной клиники.

– Привет, старик! Слыхал про твои проблемы.

Игорь Анатольевич хотел было что-то сказать, но Матвей Александрович не дал ему даже слово вставить.

– Вот что, друг, бросай все и приезжай ко мне. Записывай адрес!

– Погоди, Матвей…

– Некогда мне годить, давай приезжай! Да захвати с собой все документы…

– Какие документы? – удивился доктор Симачев.

– Все. Я беру тебя на работу! Только не трынди мне про свой тремор. Я все знаю, но не пропадать же такому классному специалисту! Я такого не допущу! Будешь у меня консультантом, молодых обучать будешь. Словом, дело такому врачу найдется. А будешь при деле, все неприятности забудутся. Глядишь, и тремор твой пройдет. Короче, бери такси и приезжай! Зарплату тебе положу хорошую. Будешь завидным женихом без эмпэ. – хохотнул Матвей Александрович.

– Что? – не понял доктор Симачев.

– Без материальных проблем, – пояснил Матвей Александрович. – Так что, едешь?

– Еду! – решился вдруг Игорь Анатольевич. – Кажется, это именно то, что мне нужно.

– Рыжик, придется тебе побыть одному. Уж извини, брат, надо привыкать. Если я выйду на работу… – Он поцеловал котенка, уложил в купленную для него специальную корзинку и ушел.

С Матвеем Игорь Анатольевич не виделся лет пять. За это время доктор Уваров сильно раздобрел, выглядел настоящим боссом.

– Мотька, а ты сам оперируешь?

– Да нет, дружище, у меня на столе умерла молодая женщина, с тех пор не могу…

– Твоя вина?

– Нет, у нее были травмы, несовместимые с жизнью, после аварии… Но я взялся и не справился. С тех пор появился страх… Да я и предпочитаю совсем другое: собрать под свое крыло самых классных специалистов, вроде тебя. И умело ими руководить, чтобы склок не было… Пошли, покажу тебе нашу клинику.

Они шли по коридору.

– Оборудование у нас новейшее, персонал опытный, – не умолкал доктор Уваров, вдруг остановившись. – Я слыхал, ты в своем отделении молодых не держал, – со смехом произнес он. – Я вообще многое о тебе узнал. Что в разводе, живешь один, квартиру у тебя оттяпали…

– Не совсем так… Просто родительскую квартиру я разменял. Мне и однушки достаточно, и кстати, я уже не один. У меня теперь кот есть, Рыжиком звать. Я его в Тель-Авиве на улице нашел. Такой парень…

– Вот не знал, что ты кошатник.

– Я и сам не знал, а вот взял его на руки и пропал, – смущенно засмеялся доктор Симачев. – Ну, Мотя, веди, показывай свое хозяйство!

«Хозяйство» оказалось просто великолепным. Роскошное оборудование, превосходное оснащение, сверкающие чистотой палаты и коридоры.

– А что ж ты мне операционные не показываешь? – заметил Игорь Анатольевич, что его не ведут в святая святых.

Матвей Александрович смешался и что-то начал нести в оправдание.

– Ааа, я понял! Боишься меня травмировать? Спасибо, конечно, но напрасно. Я все-таки не мимоза.

– Покажу, нет проблем! – обрадовался Матвей Александрович.

В дальнем конце коридора Игорь Анатольевич вдруг приметил высоченного мужчину в зеленом медицинском костюме. Он показался ему знакомым. А тот быстро пошел ему навстречу.

– Конопатый, это ты? – бросился тот ему в объятия.

– Санька! – обрадовался доктор Симачев. – Ты здесь теперь?

Они обнялись. Это был анестезиолог Александр Лавочкин, по кличке «Авиатор».

– Ты теперь будешь тут работать, Игорь?

– Похоже на то.

– Да будет-будет, куда денется, – заверил анестезиолога Матвей Александрович.

– Ладно, я пошел, мне к больному надо. Рад был повидаться!

– И я!

– Вот видишь, Игоряша, какие хорошие люди у нас трудятся.

Посещение операционной произвело на Игоря Анатольевича прекрасное впечатление.

– Здорово, Мотька! Я впечатлен.

– Пойдешь ко мне работать?

– Пойду, все равно ведь надо работать, а тем более со старыми знакомыми…

– А сейчас я тебя познакомлю с ребятами, которых будешь учить и опекать на первых порах. Талантливые, заразы, но не обстрелянные еще…

Матвей Александрович распахнул дверь комнаты, где за двумя столиками сидели парни лет под тридцать.

– Вот, друзья мои, позвольте вам представить вашего будущего наставника, доктора Симачева, Игоря Анатольевича.

– О! – воскликнул один из парней.

– Этого парня зовут Касум, а этого просто Ваня… А Лев где?

– Сейчас придет.

Дверь открылась и вошел третий молодой человек, видимо, Лев. Его лицо показалось доктору Симачеву знакомым.

– Ой, Игорь Анатольевич! – воскликнул он. – Не узнаете меня?

– Простите, нет… Мы знакомы?

– Гора Тавор, случай на экскурсии…

– Ааа, припоминаю, вы помогли мне тогда.

– Ерунда, просто сделал укол… Вы у нас будете работать? Это клево!

– Знаешь, – засмеялся Матвей Александрович, – это наш «Лева, это клево!»

Лева покраснел.

– Игорь, а помнишь, как тебя на первом курсе доставали?

– Ты имеешь в виду эту идиотскую дразнилку про убитого дедушку? – хмыкнул Игорь Анатольевич.

– Какого дедушку? – полюбопытствовал Касум.

– Да меня вечно дразнили «Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой!»

– Ах, какая нехорошая дразнилка! Дедушек не следует убивать! – со смехом заметил Касум.

– Ладно, пока оставляю вас для более детального знакомства. Игорь, потом зайди ко мне, будем оформлять тебя. С понедельника выйдешь на работу.

И Матвей Александрович ушел.

Через два часа, так и не дождавшись старого приятеля, Матвей Александрович сам пошел за ним. Ребята сидели, завороженно глядя на доктора Симачева, а он что-то им втолковывал.

– Он вам что, Шахерезада? – повторно рассердился Матвей Александрович. – Между прочим, у вас есть больные, а вы тут торчите. Успеете еще наслушаться! Брысь, брысь!

Парни подхватились и выбежали вон.

– Ну, Игорек, какие впечатления?

– Толковые ребята, ничего не скажешь… Ни одного глупого вопроса, даже удивительно…

– Вот и отлично! Ну, пошли оформляться.

Когда Игорь наконец освободился и наконец взглянул на часы, то пришел в ужас. Как там Рыжик? Один? Он вызвал такси.

– Скорее, шеф.

– Да где тут скорее? Пробки же везде, тем более час пик!

До Ленинского они ехали больше часа. Доктор Симачев весь извелся.

– Чего вы так нервничаете? – не выдержал водитель.

– Да у меня там малыш один.

– А сколько ж ему годков?

– Да месяца два с половиной от силы.

– Господи помилуй, а мамка где же?

Игорю Анатольевичу стало смешно и немножко стыдно.

– Да бросила его мамка, – решил он развлечься.

– Да и папка подзадержался на работе, – не без укоризны заметил водитель.

– Такие обстоятельства, – вздохнул доктор Симачев.

– И бабушки нету?

– Никого нету!

– Няньку надо… Или бабеху сочувствующую поискать. Все равно ведь спать с кем-то надо.

– Надо, – притворно вздохнул Игорь Анатольевич.

Его забавлял этот разговор. Наконец подъехали к дому. Он второпях сунул деньги таксисту и пулей влетел в подъезд. Лифт не работал. Чертыхнувшись, он помчался вверх по лестнице на пятый этаж.

Он ожидал громких отчаянных воплей, но питомец сладко спал в своей кошачьей колыбельке.

– Фу-ты ну-ты! А я с ума сходил…

Малыш открыл глазки, зевнул и поднялся на лапки.

Игорь Анатольевич сгреб его, расцеловал и прижал к себе.

– Ах, какой ты умница, спишь себе… Радость моя! Ну, пойдем питаться! Проголодался небось…

Котенок поел с отменным аппетитом. Заглянул в тарелку хозяина, но ее содержимое его не привлекло, и он, сидя на столе, принялся умываться.

После ужина, убирая посуду, доктор Симачев взял научный журнал и углубился в него, а Рыжик вскарабкался ему на плечо и задремал.

Игорь Анатольевич чувствовал себя почти счастливым. Для него нашлась работа. Парни, подопечные, оказались на диво толковыми и перспективными, а маленький рыжий котенок мирно спал в его отсутствие…

Чего еще желать!

Оксане позвонила приятельница, работавшая в русском книжном магазине на Алленби.

– Привет, подруга! Слушай, у нас завтра будет встреча с Никитой Флоринским. Не хочешь поприсутствовать?

– Ой, я обожаю его детективы! – вскрикнула Оксана. – Он что, приехал?

– Конечно, приехал. Остановился в «Дане». Такой шикарный мужик…

– Пожалуй, пойду! Ну, если не будет клиентки…

– Постарайся.

– Хорошо, постараюсь!

После отъезда рыжего доктора она затосковала, но сейчас решила, что тосковать по мужику – последнее дело, а пойти на встречу с любимым писателем, по меньшей мере, интересно. К счастью, на вечер никто не записался, и она спокойно навела красоту и не спеша отправилась пешком, благо уже было не слишком жарко. До магазина хода-то всего минут пятнадцать.

– Оксана! – окликнул ее кто-то. Она оглянулась. Это была одна из ее постоянных клиентов Соня Альтшуллер. На поводке она вела очаровательную коричневую таксу.

– Привет! Куда это намылилась? – спросила Соня.

– Да к Татьяне в магазин, там сегодня…

– Знаю-знаю, я тоже туда иду! Танька сказала, у них сегодня много народу ожидается, и даже вроде Андре Фрид хотел быть.

– А что, он такая важная шишка? – полюбопытствовала Оксана.

– Важная – не важная, но он всех остальных за писателей не признает.

– И Толстого с Достоевским тоже? – засмеялась Оксана.

– Чего не знаю, того не знаю… – засмеялась в ответ Соня. – Говорят, у него ужасающий характер, хотя мужик красивый…

– А ты его читала?

– Да, две-три вещи, но если честно, я почти ничего не поняла.

– А я читала его повесть про лошадь, мне очень понравилось. И пишет хорошо.

– Да, пишет хорошо… Ладно, поглядим, как он будет себя вести…

Перед магазином Соня взяла собачку на руки.

– Какая она у тебя милая… – Оксана погладила таксу. Та умильно склонила головку на бок. – У меня в сумке есть конфетка.

– Не вздумай! Ей нельзя сладкое…

Народу в магазине было не слишком много. Оксана с Соней сели рядом.

– Оксан, а давай после встречи посидим где-нибудь, я тебя приглашаю.

– Можно, – кивнула Оксана.

Постепенно места заполнились.

– А Фрида не видно, – заметила Оксана.

– Придет последний. Ему вынесут стул. Он сядет в отдалении и будет с усмешкой взирать на всех.

– Сонь, а за что ты так его не любишь? – засмеялась Оксана.

– Да нет, просто…

Но в этот момент появился Флоринский, добродушного вида довольно рыхлый высокий мужчина, и представитель издательства, принимающего гостя.

– Добрый вечер, господа и дамы! Впрочем, тут у нас, в основном, дамы. Самая читающая часть местного населения. У нас в гостях сегодня замечательный писатель из Москвы, Никита Флоринский.

В этот момент дверь магазина открылась и вошел мужчина лет пятидесяти, с очень красивым тонким лицом, хорошо сложенный, с извиняющейся улыбкой на губах.

– Что я тебе говорила! – шепнула Соня.

– О, а вот и наш известный писатель, коллега ваш, Никита, Андре Фрид.

Фриду уже несли стул.

– Прошу прощения, что нарушил… Я издалека ехал, пробки, знаете ли…

Он взял стул из рук продавщицы и действительно сел поодаль. Закинул ногу на ногу и замер в выжидательной позе.

Как принято на подобных встречах, ведущая сказала несколько слов о госте, потом предала ему микрофон. Московский гость сказал, что счастлив встретиться со своими читателями в другой стране, что он впервые в Израиле и ему тут все безумно интересно и прочее, что обычно говорят на подобных встречах. В заключение он попросил задавать ему вопросы, он, мол, не умеет толкать длинные речи.

Публика примолкла. Наконец одна пожилая дама спросила:

– А как вы начали писать? Расскажите!

Московский гость начал рассказывать.

– Следующим вопросом будет, – шепнула Соня, – «где вы берете сюжеты».

– Я только это хотела сказать, – тихонько фыркнула в ответ Оксана. – Попробую сломать этот стереотип…

И едва гость умолк, как она подняла руку.

– Пожалуйста, – кивнула ей представитель издательства.

– А вот скажите, Никита Васильевич, какое у вас было детство? Судя по вашим книгам, оно прошло в маленьком городке…

– О, вы внимательный читатель, – заулыбался автор.

– Да, мне нравятся ваши книги, и там, где вы пишете о детстве, возникает ощущение уюта…

– Да, вы правы, у меня было уютное детство, чего не скажешь о моей дальнейшей жизни. Спасибо вам за этот вопрос…

Он стал рассказывать о детстве в доме бабушки и деда, которые оказались земскими врачами. И этот рассказ как-то умилил аудиторию, люди оживились, стали задавать уже совершенно другие вопросы. И унылый в подобных случаях ход встречи был нарушен, и вместо обычных сорока пяти минут встреча растянулась на добрых два часа. Фрид ушел гораздо раньше, недоуменно пожимая плечами.

– Вот хам! – прошептал кто-то ему в спину.

– Ну, может, человек спешит, – заметила Соня.

– Да ну, просто не в состоянии пережить успех другого!

Наконец встреча завершилась. Никита Васильевич подписал довольно много книг. Когда к нему подошла Оксана за автографом, он сказал ей с чувством:

– Спасибо вам огромное, вы буквально спасли встречу. Нет слов! – И черкнул что-то на протянутой ему книге.

– Пошли-пошли, – заторопила ее Соня, таща ее за руку к выходу. – Собаке пора гулять…

И они вышли на улицу.

– Ну что, посидим где-нибудь? Уж больно вечер приятный, даже прохладно.

– Давай!

– Может, дойдем до моря, там и приземлимся…

– С удовольствием! – обрадовалась Оксана.

– Оксанка, хочу спросить: у тебя что, мужик завелся? По глазам вижу… Кто? Откуда, колись!

– Да так… Не завелся, а просто был… Недолго, – смутилась Оксана.

– И что?

– Ничего, уехал.

– Далеко?

– В Москву.

– Где взяла?

– Он племянник моей соседки. Все было очень бурно и стремительно. Вот уже две недели как уехал… Ни слуху, ни духу…

– У него семья?

– Никого.

– Сколько ему лет?

– Сорок три, кардиохирург.

– Ух ты! Так он небось закопался в чужих сердцах, прошу заметить, больных. И женское раненое сердце – дело десятое. Как его фамилия?

– Симачев.

– Игорь Анатольевич? – вытаращила глаза Соня.

– Ты его знаешь? – поразилась Оксана.

– Лично не знаю, но он спас моего брата. Димке стало плохо на улице, его привезли на скорой. В больнице, куда он потом попал, оперировал его именно Игорь Анатольевич Симачев. Я с ним по телефону несколько раз общалась. С ума сойти! Брат на него молится!

– Знаешь, он сейчас не может оперировать. У него этот… как его… руки дрожат. Тремор!

Они «приземлились» в популярном пляжном кафе. Соня постелила на свободное кресло для своей таксы Зюни подстилку, которую всегда таскала с собой. Зюня с восторгом улеглась и вопросительно уставилась на хозяйку.

– Чего хочет? – засмеялась Оксана.

– Вкусняшку, – пожала плечами Соня.

– Ненавижу это слово, – проворчала Оксана.

– Ладно, бог с ней, рассказывай про доктора по порядку.

– Да я, собственно, уже все рассказала.

– А ты на что-то надеялась?

– Да нет, пожалуй… Хотя он мне понравился… Очень, – вздохнула Оксана.

– Ты говоришь, он тут был у тетки. Он разве еврей?

– Нет. Брат его матери был женат на моей соседке, а она как раз еврейка.

– Что за женщина?

– Хорошая, умная, сердечная. Он у нее как-то отогрелся. И еще подобрал на улице котеночка…

– И что?

– Буквально помешался на нем и увез в Москву.

– А на тебе, похоже, не помешался…

– Выходит, так, – горько вздохнула Оксана.

– И ты с этим смирилась?

– Как говорится, насильно мил не будешь… Да ладно, Сонь. Не бери в голову. Мало ли что с нами, бабами, случается.

– Неверно излагаешь! Надо говорить: мало ли мы с кем, бабы, случаемся…

– А ты циничная…

– Ладно, черт с ними, с мужиками! Ты видела, как Фрида перекосило, когда после твоего гениального вопроса разговор оживился? Он ведь сперва сидел, вроде как улыбался поначалу, а потом все каменел… Я за ним внимательно наблюдала!

– Зачем?

– Любопытно.

– Скажи, а почему он Андре? Он что, из Франции?

– Нет, из Нижнего Новгорода. Вообще-то он Андрей Фридлянд.

– Он в России издается?

– Издавался одно время, но что-то там не срослось. У него характер мерзкий. Понимаешь, я знакома с его двоюродной сестрой. Она с ним не общается.

– А семья у него есть?

– Есть. Семья, говорят, хорошая… Понимаешь, у него явно комплекс непризнанного гения, а это тяжелый диагноз…

– А лицо у него очень хорошее, красивое, породистое…

В этот момент Зюня поднялась на задние лапки, а мордочку положила на стол.

– Это она говорит, что породистая она, а не какой-то там писака-неудачник!

– Почему он неудачник?

– А ты как думала? Какие у него в Израиле тиражи? Смех один. А в России могли бы быть в разы, в разы больше! Ему предложили печататься под своей фамилией, чтобы читатель понимал, кто есть кто. А он отказался. Ну, они его и послали…

– Не поняла…

– Чего ты не поняла?

– Зачем издателям в России нужна его настоящая фамилия?

– Чтобы читатель не думал, что Андре Фрид француз или там канадец, а Андрей Фридлянд вполне понятно, наш… то есть просто еврей, но наш…

– Теперь поняла. Ну, это, в конце концов, его дело и его право.

– Конечно. Да черт с ним! Скажи лучше, у тебя фотка доктора есть?

Оксана слегка замялась.

– Есть вообще-то…

– Покажи!

– Понимаешь… Это я в интернете нашла…

– Какая разница! Покажи!

– Вот!

– Ох, какой славный! Улыбка такая… Он рыжий что ли?

– Ага, рыженький.

– Глаза у него добрые, веселые…

– Нет, сейчас они у него совсем невеселые…

– Оксанка, не будь дурой, позвони ему!

– Нет, не буду. Не хочу навязываться.

– Да о чем ты! Ты в Израиле, он в Москве. У каждого своя жизнь, но между вами все же что-то было, и ты совершенно не знаешь, о чем он там думает. Может, ему кажется, что в его нынешнем состоянии он тебе не нужен. Может, тоскует там по тебе, боится быть навязчивым…

– Да вряд ли… Может, ему просто западло иметь роман с парикмахершей…

– Ой, как интересно! Ты, оказывается, комплексуешь из-за своей профессии, в которой ты, между прочим, преуспела больше, чем в музыке… Вот не думала!

– Да нет, Сонь, я вовсе не комплексую… – слегка смутилась Оксана, – просто в Москве все по-другому…

– Вот именно! В Москве так же, как везде, ориентируются на интернет, а не на старые сословные предрассудки. И поверь, там классный парикмахер теперь котируется куда выше, чем задрипанный преподаватель музыки.

– Вероятно, ты права, – не без горечи усмехнулась Оксана. – Да только мой рыжий доктор не признает соцсети и ориентиры у него старые…

– А, я все поняла! Ты просто трусиха, элементарная трусиха! – хлопнула в ладоши Соня, а ее собачка вдруг тихонько тявкнула, словно подтверждая слова хозяйки.

– Вот видишь, я не одинока в своем мнении, – засмеялась Соня.

Оксана тоже расхохоталась.

– Ох, как мне хочется завести собаку…

– И что мешает?

– Да хозяин квартиры против.

– Так смени квартиру!

– Ох, нет! Я там привыкла, соседи хорошие, море рядом…

– А ты чихуашку заведи, совсем кроха!

– Ой, ладно, Сонь…

– Хочешь сказать, чужую беду руками разведу? Только у тебя это все не беда, а так… Дурь и комплексы! Я удивляюсь, как у тебя духу хватило мужика своего выставить… Похоже, ты на этот поступок все свои резервы потратила.

– Может быть, но я еще соберусь с духом…

Жизнь между тем постепенно входила в привычную колею. Человек ко всему привыкает, а поскольку доктор Симачев по натуре был скорее оптимистом, то, обретя новую работу, стал радоваться всяким мелочам. Теперь у него была однокомнатная квартира, хотя вступая в последний брак, он был обладателем трехкомнатной, принадлежащей еще его родителям. Да и ладно! Однокомнатную куда проще убирать, а жалеть о материальных благах неинтеллигентно, как учила его бабушка. Он и не жалел. Он даже заставил себя практически не думать о своем треморе, поскольку молодые ребята, с которыми он работал, были на диво тактичны и с восторгом смотрели ему в рот. Талантливые, перспективные, умные, они частенько просили его присутствовать на их операциях. И он почти никогда не отказывал, хотя это и нелегко ему давалось.

Однажды старый приятель Матвей Анатольевич заявил:

– Игоряша, просьба к тебе…

– Я весь внимание!

– Не мог бы ты месячишко поработать на поликлиническом приеме? Кто тебя лучше разберется в том, нуждается пациент в операции или нет? Борис попал в аварию, слава богу, не слишком серьезную, но месяц уж точно работать не сможет.

– Не вопрос. Сделаю, – пожал плечами Игорь Анатольевич. – Когда приступать?

– Завтра, с десяти до двух.

– Хорошо. Я с этим делом знаком. В прежней клинике тоже вел такой прием.

– Ох, спасибо, Игорь, бесценный ты кадр. Кстати, можешь приезжать к десяти, чего зря суетиться.

– Да нет, я уж лучше как все. К восьми, привычнее как-то.

Сама клиника и операционные размещались на четвертом и пятом этажах, а поликлиника на втором. Его новый кабинет был хорошо оборудован.

Как ни странно, сейчас доктору Симачеву почти все нравилось. Он даже сам себе удивлялся.

На первый прием явилась пожилая дама.

– Рассказывайте, – улыбнулся он ей.

– Доктор, вот мои все документы…

– Документы документами, а мне нужно, чтобы вы сами рассказали, что вас ко мне привело.

– Господи, неужто еще есть врачи, которых это интересует?

– Есть! Скажите, сердце давно беспокоит?

– В том-то и штука, что ничего не беспокоит меня, а вот моего кардиолога что-то насторожило…

Он выслушал даму, посмотрел ее документы.

– Вот что, Марина Семеновна, сейчас вас проводят на эхо, а потом опять ко мне.

– Что такое эхо?

– УЗИ сердца. Это на другом этаже, я попрошу сестричку вас проводить.

Дама ушла.

– Какой у вас доктор потрясающий! – сказала Марина Семеновна сестричке. – Такому легко довериться.

– Да, только он не оперирует уже.

– Как? Почему?

– А у него руки дрожат, не может оперировать.

– Да? А я и не заметила…

– Ничего, не бойтесь, у нас все врачи хорошие…

Следующим пациентом был мужчина лет пятидесяти, а с ним девица, при виде которой Игорь Анатольевич содрогнулся.

Красивая, с накачанными губами. Вся какая-то сделанная и, видно, наглая, хотя пока она не произнесла ни слова, но выражение лица… Как она презирала все и всех, очевидно полагает, что лечиться в России непрестижно. Таких дур он видел насквозь.

– Итак, что вас привело к нам? – спросил он у мужчины.

– Меня направил к вам доктор Лосев, он делал мне коронарографию, но счел, что стентирование мне не нужно…

– Да, вижу. Так, приступы часто бывают?

– В последнее время – да, часто.

– Давайте-ка я вас все-таки послушаю…

– Ну ясно, позапрошлый век… – произнесла девица.

Игорь Анатольевич улыбнулся про себя: я как в воду глядел!

Мужчина, которого звали Всеволод Иванович, стянул с себя дорогой шерстяной пуловер.

– Вера, выйди, пожалуйста, твои комментарии здесь неуместны.

В его голосе звучало глухое раздражение. Красотка сочла за благо не спорить.

Ага, вряд ли это жена, мелькнула мысль у доктора Симачева.

Он долго и очень подробно осматривал пациента, внимательно расспрашивая о разных мелочах.

– Ну, доктор, каков ваш приговор?

– Может, вы позовете вашу супругу?

– Да какая там супруга! Так…

– Короче, операция, увы, необходима. Нужно менять аортальный клапан.

– Это полостная операция?

– Да.

– А как вы считаете, доктор, может быть, стоит поехать за границу?

– Я подобных советов не даю.

– А если делать операцию в России… Какова цена вопроса?

– Вам дадут справку, по которой вы получите квоту и в течение двух-трех месяцев вас прооперируют.

– А есть возможность ждать?

– Полагаю, да.

– То есть, это бесплатно?

– Разумеется. Вам все объяснят и дадут список необходимых для госпитализации обследований.

– Понял, – он понизил голос: – Доктор, а если совсем честно, у нас умеют делать подобные операции?

Игорь Анатольевич скрипнул зубами.

– Всеволод Иванович, вам я посоветую ехать за границу. Совершенно очевидно, что вы и ваша… дама, нашим врачам не доверяете, а это очень плохая предпосылка. Если у вас есть такая возможность, поезжайте с богом!

– Доктор, вы обиделись?

– Да боже избави, просто я хорошо знаю подобных пациентов. Они непрерывно сидят в интернете и учат хирургов оперировать. Не дай бог!

– А я вот возьму и назло ей прооперируюсь здесь, в Москве! Оформляйте мне эту квоту!

– Вы уверены? – засмеялся Игорь Анатольевич. – Может, переговорите сначала с вашей дамой?

– Нет, решения принимаю я. Знаете, доктор, я тут вспомнил историю одних знакомых… Небогатая семья, мать одна вырастила дочку, души в ней не чаяла, дочка вышла замуж… Ой, у вас, наверное, нет времени выслушивать мои истории?

– Пока есть, говорите, мне интересно.

– Девочка забеременела, и вот ей вынь да положь рожать за границей. Это так престижно! На дорогую заграницу грошей нету, поедем рожать в Эстонию. Поехали, с мужем и мамой. Родилась девочка, обратно ехали на машине, февраль месяц. Зять не справился с управлением, авария. Никто не пострадал, кроме тещи, там ужас! В результате несчастную женщину в Склифе буквально по кусочкам собирали… Что, эта писюха в Москве бы не родила, спрашивается?

– То есть вы решили рожать в Москве? – со смехом спросил Игорь Анатольевич.

– Вот именно! – расхохотался пациент.

– А вас не переубедят?

– Нет, я принял решение. А она пусть катится! Тем более что я живу на Малой Спасской! Доктор, а вы не порекомендуете мне хирурга?

– Порекомендую и сам пригляжу.

Они расстались почти друзьями.

Тут вернулась Мария Семеновна. Посмотрев ее эхограмму, доктор широко улыбнулся.

– Слава богу, Мария Семеновна, вам не нужна операция. Поздравляю!

– Правда, Игорь Анатольевич?

– Истинная правда! Картина прояснилась, достаточно будет медикаментозного лечения и… Ну, это вам объяснит и распишет ваш кардиолог.

Женщина ушла совершенно счастливая.

Приняв еще троих пациентов, доктор спустился в кафе, перекусил и поднялся в отделение, где его уже с нетерпением ждал Касум.

– Игорь Анатольевич, у меня ряд вопросов…

– Ну что ж, рассмотрим твои вопросы.

Через полчаса к ним присоединился Лева.

А когда ответы на все вопросы были даны и они уже обменивались новыми анекдотами, к ним заглянула медсестра Вера Кирилловна.

– Игорь Анатольевич, вас Матвей Александрович просит зайти, там у него какая-то дамочка скандалит…

– А я тут каким боком? – крайне удивился доктор Симачев.

– Да не знаю я…

– Ладно, поглядим…

Игорь Анатольевич постучал в дверь кабинета шефа.

– Войдите! – раздался голос Матвея Александровича.

Он вошел, и опять крайне удивился – у стола заведующего сидела давешняя красотуля с накачанными губами, вся пунцовая от ярости.

– Вот! Вот этот самый! Я подам на вас в суд, мало не покажется! Это называется вмешательство в личную жизнь! Не имеете права!

– Успокойтесь, барышня! Я ничего не понимаю! Игорь, в чем дело?

– Могу только догадываться, – пожал плечами доктор Симачев. – Девушка пришла к нам в качестве сопровождающей пациента Маякина.

– Какой, блин, сопровождающей! Я пришла как жена!

– Ну, судя по вашей ярости, ушли уже в другом качестве, – не удержался Игорь Анатольевич.

– Игорь, что ты себе позволяешь! – с трудом сдержав смех, нахмурил брови Матвей Александрович.