Текст книги "Криминальные каникулы"

Глава XVIII
Разговор на складе

Мы действительно здорово опоздали. Дедушка с Ниночкой уже ждали нас и даже волновались.

– Куда вы запропастились? – кипятился дед. – Я тебе уже не раз объяснял, что опаздывать – дурной тон! Это неприлично!

– Дед, не шуми! У нас была уважительная причина, – сказала я, не зная даже, что придумаю, если меня спросят, какая же это причина.

Но, к счастью, никто ни о чем не спросил.

– Даю вам десять минут на сборы, и едем! – распорядился дед. – Владимир, ты с нами?

Володя замялся.

– Поехали, – шепнула ему я, – в дороге тоже можно думать.

– Нет, – вдруг решительно заявил он, – извините, Игорь Васильевич, но я не могу!

– Вольному воля! – сказал дед.

– Володик, почему бы тебе не поехать? – удивилась Женя.

– Мам, у меня есть дела! – отрезал он.

Наконец мы спустились к машине, уселись.

– Поехали! – сказал дед и включил зажигание. Машина не завелась. – Что за черт! – выругался дед и попробовал еще раз. Машина заводиться не желала. Тогда дед вылез, открыл капот, но я-то знала, что это бесполезно, дед ничего не смыслит в моторах. И все-таки он покопался там, для вида, наверное, чтобы не ударить в грязь лицом перед молодой женой. Но тщетно. – Ниночка, может, ты посмотришь?

Ниночка вылезла и тоже заглянула в мотор.

– Но, Игорь, я же ничего в этом не понимаю, мы с тобой водим машину, как цирковые обезьяны! Рулить научили, и больше ничего не надо!

– Это ты верно подметила, – рассмеялся дед. – Черт, придется вызывать кого-то. Да, барышни, боюсь, что наша поездка сегодня не состоится. Пока то да се, будет уже поздно. А на вечер я договорился с Мишкой… Ох, как скверно все получается. Ладно, давайте пока придумаем что-нибудь.

– Пойдемте в Яффо! – предложила я. – Там так здорово!

– А что, отличная идея! – одобрил меня дед. – Дорогу знаете?

– Знаем!

– Ниночка, ты не возражаешь? Нет? Тогда пошли, не будем время терять. Надо только кое-что из вещей наверх закинуть, а то не ровен час, из машины украсть могут.

Мы вчетвером гуляли в Яффо, потом поднимались на смотровую площадку самого высокого здания в Израиле – Мигдал Меир Шалом, – откуда весь город виден как на ладони. И, наконец, часов около семи проводили деда с Ниночкой до гостиницы, где и простились с ними. Они улетают завтра утром. Если быть совершенно честной, я даже рада этому. Очень уж трудно разрываться между удовольствиями (дедушка) и долгом (Курица).

Дома нас встретил понурый Володя.

– Что-то случилось?

– Да нет, только я ничего не могу придумать. Завтра мы едем в Реховот, и как прикажете смотреть в глаза Курице? Между прочим, она звонила, вся в рыданиях! Этот подлец ее насмерть запугал.

– А чем?

– Не знаю, она по телефону не захотела говорить.

– А как мы с ней завтра поговорим, если там все будут? – озабоченно пробормотала Мотька.

– Улучим минутку, не волнуйся! – успокоила я подругу.

– Понимаете, бабы, тут нужна какая-то основная, конструктивная, идея! Мы тут уже с Аркашкой кумекали, у него котелок варит, но пока… глухо, как в танке.

– А когда Арье возвращается? – спросила я.

– Сегодня ночью. Жалко, нельзя его встретить.

– Почему?

– Ехать в аэропорт заранее – невозможно, мать не пустит, и вообще… А ночью автобусы не ходят.

– Может, возьмем такси? – предложила я. – Мне дед еще деньжат подкинул.

Володя задумался.

– Нет, не стоит! – решил он наконец.

– Почему? – спросили мы с Мотькой.

– Светиться не стоит. Если кто-то из них, а они ведь будут его встречать, увидит нас ночью, они сразу просекут, что мы тут не случайно. Лучше я с утра сбегаю к Арье в лавку и все узнаю. Уж от меня-то он ничего не скроет! – с гордостью произнес Володька.

– И мы с тобой пойдем! – вдруг заявила Матильда. – Мы тоже не лыком шиты!

– А чего, пошли! – неожиданно быстро согласился Володя. – Хотя погодите, мы же завтра в Реховот едем! Правда, я договорился с Марией Валерьевной, что мы приедем к часу… Думаю, все успеем.

– Конечно! С утра пойдем купаться, а потом на шук, к Арье.

С утра мы втроем поехали на пляж, Вальчика там не было. Мы искупались, и даже Вовка соизволил войти в воду. Загорать и сушиться мы не стали, а переодевшись, направились на шук Кармель, к Арье. Пройдя почти весь базар насквозь, Мотька вдруг остановилась.

– Слушайте, – сказала она, – нельзя нам всем туда вваливаться. Мало ли что… Особенно, если подмену уже обнаружили. Они могут установить за Арье слежку.

– Запросто! Молодец, Матильда, голова у тебя варит! А что ты предлагаешь? – спросил Володя.

– Чтобы к нему пошел кто-то один. Мало ли зачем можно забрести в его лавку.

– Я пойду! – вызвалась я. – Он меня видел и сообразит, зачем я пришла. А для отвода глаз я куплю какую-нибудь мелочь.

– Правильно! Тогда иди скорей, мы тебя тут подождем.

Арье стоял за прилавком и разговаривал на иврите с покупательницей. Я вошла, огляделась. Он меня не замечал. Тогда я решительно сняла со стенда небольшую стеклянную вазочку, вынула кошелек и подошла к прилавку. Арье мельком глянул на меня и, видимо, не узнал. Конечно, я ведь тогда была в черном платке! Наконец болтливая покупательница ушла. Арье взял у меня вазочку, собрался уже выбить чек, но тут я сказала:

– Здравствуйте, вы меня не узнаете?

Он пристально в меня вгляделся.

– Да! Узнаю! Я так вам благодарен! – шепотом ответил он.

– У вас все в порядке?

– Да!

– Нам очень нужно с вами поговорить! Такая же опасность грозит одной женщине, и нам необходимо…

– Хорошо! Приходите в четыре часа ко мне домой.

– Нет, мы не можем.

– Ну ладно, теперь ваше слово для меня – закон! – улыбнулся Арье. – Ханна! – позвал он, и из подсобки выглянула женщина, которую мы тут уже видели. Он сказал ей несколько слов на иврите и потом обратился ко мне: – А где тот парнишка?

– Он и моя подруга ждут за углом.

– Хорошо! Бегите к ним и ждите. Когда увидите меня, ступайте за мной, но держитесь в отдалении. Не следует, чтобы нас вместе видели.

Я бросилась к друзьям.

– Сейчас он появится, мы пойдем за ним, на расстоянии.

– Куда?

– Не знаю! Посмотрим!

Буквально через минуту появился Арье и, небрежно крутя на пальце ключи, неспешным шагом пошел вдоль рядов. Мы двинулись за ним. Он шел, здороваясь со многими торговцами, потом вдруг свернул влево. Мы за ним. Он прошел еще немного и остановился возле какой-то двери. Мы тоже остановились, делая вид, что разглядываем обувь на развале. Арье огляделся, быстро открыл дверь и скрылся. Мы выждали немного, тоже огляделись и, не обнаружив ничего подозрительного, направились к двери. За нею нас ждал Арье. Ни слова не говоря, он прошел по темному захламленному коридору и толкнул еще одну дверь. Мы очутились в довольно просторном помещении, сплошь заставленном картонными коробками. Видимо, это был склад.

– Эй, Гоги, – крикнул Арье, – ты где, братишка?

Из-за коробок вышел невероятно толстый человек с очень красивым и милым лицом.

– Арье! Привет! Кого это ты привел? – спросил он с грузинским акцентом.

– Гоги, братишка, мне позарез надо поговорить с этими ребятками. Будь другом, пусти на полчасика.

– О чем разговор! Конечно! Только не уходи, пока я не вернусь! Полчаса хватит?

– Спасибо, дорогой!

Гоги, обаятельно улыбнувшись нам, с неожиданной для такой фигуры легкостью вышел в коридор.

– Ну, друзья, устраивайтесь! – сказал Арье. – На этих ящиках вполне можно сидеть!

Едва мы уселись, как Арье, не дожидаясь вопросов, заговорил:

– Не знаю, чем я заслужил ваше расположение, но вы буквально спасли меня! Если бы вы знали, какой шмон мне устроили в Москве! Они перетрясли мою сумку, ощупали меня с ног до головы, а уж когда обнаружили в сумке ваш пакет… «Что это у вас?» – спрашивают. А я спокойно отвечаю: «Сахарная пудра!» Ну, они, ясное дело, не поверили, вскрыли пакет, а там и вправду сахар! «Зачем, – говорят, – вы сахар в Москву везете?» Ну уж тут я нахальства набрался, как-никак гражданин Израиля, и спрашиваю: «А что? Разве это запрещено?» – «Да нет, – говорят, – не запрещено!» И отпустили меня с миром! Я как вышел от них, сел в кресло и первым делом за вас помолился.

– А что дальше? – нетерпеливо спросил Володя. – У вас пакет забрали?

– А как же! Со мной в самолете эта булка непропеченная летела, Тамара, жена Валентина. К счастью, она не видела, как меня таможенники уводили, наверное, с багажом закопалась. Ну, сижу я в кресле, молюсь за вас, вдруг она подскакивает: «Давай товар!» Я отдал. Тут она и говорит, что обратно я повезу антиквариат, его надо будет на себе спрятать, и это, мол, сущая чепуха по сравнению с сегодняшним. И еще сказала, что ее встречают с машиной и она меня подвезет куда мне надо, и телефон потребовала тех людей, у кого я жить буду. Но ни разу не позвонила. А потом смотрю, уже в Шереметьеве, она опять со мной летит, но ко мне даже не подходит. Я, с одной стороны, рад до смерти, хоть трястись в таможне не надо, а с другой, ведь эта скотина Вальчик опять скажет, что я ему должен. Но я решил, лучше годами лезть из кожи вон, но отдать ему половину, а половину я уже отработал. А если у них товар плохой, это не моя забота, верно?

Он подмигнул нам.

– Значит, Тамара с вами сюда приехала? – спросила Матильда.

– Да.

– Плохо дело! – проговорил Володька.

– А что? – перепугался Арье.

Мы подробно рассказали ему все о несчастной Римме Львовне и о крушении наших планов по подмене кокаина.

– Да, погано, совсем погано! Может, я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил Арье. – Сделаю все, что в моих силах.

– Да пока неясно, что делать, – пожал плечами Володя.

– Одним словом, если что понадобится, можете на меня рассчитывать. Да, еще вопрос: что вы сделали с тем пакетом?

– Пока ничего.

– И слава богу! Выбросьте вы эту гадость, спустите в унитаз, и дело с концом. С этим шутки плохи!

Мы пообещали так и сделать. Потом простились с Арье и ушли. Нам надо было спешить. Нас ждали в Реховоте.

Глава XIX
Семейство Фельдманов и невезучесть

В автобусе Мотька спросила меня:

– Как ты считаешь, говорить Римме про Томку?

– Сама не знаю. С одной стороны, не хочется ее пугать, а с другой… Нет, наверное, надо сказать.

Мотька вдруг захихикала.

– Ты чего?

– А какого мы шухера навели! Томка все свои планы поломала, сюда вернулась! Здорово! И Арье спасли!

– Так-то оно так…

– Знаешь, Аська, я уверена, в последний момент что-нибудь придумается! Обязательно, вот увидишь. Только нельзя нам вешать нос. Тогда – пиши пропало! И давай сами думать. Не будем на мальчишек надеяться. Вспомни, мы же и на банду сами вышли, и бомбы сами обнаружили.

– А Арье спас, между прочим, Володька. Один!

– Вообще-то да! Но все равно. Давай скажем себе: мы Курицу спасем. У нас еще двое суток в запасе, что хочешь можно придумать.

Мотькин оптимизм мало-помалу передавался и мне. Она права, нельзя раскисать.

В Реховоте на остановке автобуса мы увидели Курицу. Она встречала нас. Вид у нее был – краше в гроб кладут.

– Ребятки, дорогие, наконец-то!

– Римма Львовна, что случилось? – бросилась я к ней.

– Плохо, все очень плохо! Я специально прибежала сюда, чтобы иметь возможность с вами поговорить. Я вам по дороге все расскажу.

Но по дороге она ничего рассказать не могла. Улица шла в гору, а Римма Львовна задыхалась от волнения. Тогда Володька предложил сесть где-нибудь и спокойно поговорить. Мы нашли скамейку перед аптекой.

– Ну, Римма Львовна, успокойтесь и все нам расскажите! – попросила я.

Она снова оглядела нас глазами, полными слез.

– Деточки, помогите мне! – и тут же спохватилась: – Да что ж это я! Вы и так готовы мне помочь, а я, дура, только время у вас отнимаю! Ну, так вот, позавчера убираюсь я в квартире, дома никого, только Мурочка. Вдруг звонок… в дверь. Я открываю и чуть с ног не падаю. На пороге Вальчик, стоит, ухмыляется: «Картина Репина „Не ждали“! Здравствуй, подруга!» А тут Мурочка выглянула, узнать, кто пришел. Он сразу тон сменил и вежливо так меня на прогулку приглашает. Что мне оставалось? Я пошла с ним. Вышли мы из дому, идем по улице, молчим. А потом он вдруг стал соловьем разливаться, какая я умница, как здорово антиквариат через таможню пронесла и что на обратном пути мне надо только захватить один небольшой пакет, и тогда мы будем в расчете, и потом, если мне нужны будут деньги, он всегда, с дорогой душой… Но только, чтоб помнила, если вдруг какие-то осложнения, я его не знаю, а не то… плохо придется моим племянникам.

– Ого! – вырвалось у Володи.

– Ну, тут уж у меня душа совсем в пятки ушла! Этот гад знает, что дороже их у меня и нет никого.

– Римма Львовна, а вы спросили, что должны везти? – поинтересовалась Мотька.

– Спросила, а он сказал: там видно будет. И еще проинструктировал меня, как вести себя в аэропорту.

– Пройти таможню, а потом прямиком в туалет? – предположил Володя.

– Не совсем. После таможни зайти в буфет, там он мне что-то передаст, поменяется со мной мешками. А потом я должна буду пойти в туалет и спрятать на себе то, что в мешке. Ой, а вы-то откуда это все знаете?

– Римма Львовна, дорогая, мы уже таким образом спасли одного человека, помните, мы вам о нем говорили. Он вчера вернулся из Москвы, цел и невредим! – попыталась я утешить Курицу.

– Правда? Да у меня камень с души свалился! Ой, а что же он вез-то?

Мы переглянулись. Сказать или не сказать? Наверное, лучше все-таки сказать, а то вдруг она с перепугу в последний момент глупостей наделает?

– Видите ли, Римма Львовна… – И мы рассказали ей об операции по спасению Арье.

Она слушала нас с вытаращенными глазами. И только изредка шептала:

– Господи, спаси и помилуй!

Когда мы закончили свой рассказ, она спросила дрожащим голосом:

– Значит, я тоже повезу наркотики?

– Нет, вы повезете сахарную пудру! – твердо сказала Матильда.

– Римма Львовна, мы сделаем для вас все, что в наших силах, – заговорил вдруг Володя, – но и вы должны нам помочь.

– Господи, да я…

– Вы должны взять себя в руки, чтобы не вызвать дома никаких подозрений, это раз, кроме того, я думаю, что их план операции будет изменен. Дело в том, что Тамара, которая должна была встречать вас в Москве, вернулась сюда…

– Ох!

– …и я предполагаю, что она не отпустит вас ни на секунду, даже в туалете!

– Идея! Я придумала! – воскликнула вдруг Мотька.

– Что ты придумала? – спросила я.

– В этом случае мы поступим так: заранее дадим Римме Львовне пакет с сахаром. В самолете вы выбросите в уборную наркотики и приедете себе в Москву с сахарной пудрой! Чем плохо?

– Гениально! – вскричал Володя. – Просто и гениально!

Римма Львовна улыбнулась.

– В самом деле, это несложно! Какие же вы умницы! – вдруг расцвела она. – Да, но если в Москве обнаружат, что это сахар…

– А вы-то здесь при чем? – успокоила ее я. – Вы же до последнего момента не знали, что повезете!

– Да, верно… Понимаете, я всегда считала себя страшно невезучей, а теперь нет! Как же мне повезло, что я вас встретила!

– По-моему, нам пора идти, – напомнила я.

– Конечно, конечно, идемте скорее, Мариша там такой обед закатила!

– Только, Римма Львовна, давайте скажем, что случайно встретились, – предложил Володя.

– Да, конечно! Конечно!

А мне в голову вдруг пришло – ведь Фельдманы, наверное, всей семьей поедут провожать Курицу, и это может очень все осложнить. Надо хорошенько над этим подумать.

У Фельдманов нас ждал восторженный прием.

– Почему вы так долго? – недоумевал Шурка.

А Мура просто прыгала вокруг от радости как маленькая. Мария Валерьевна, сияя доброй улыбкой, усаживала нас за стол.

– Садитесь, садитесь! Додик велел его не ждать, он приедет не раньше пяти. Но вас обязательно вечером отвезет, не беспокойтесь. Ешьте, детки, не стесняйтесь! Вот, возьмите пирожки! Салат попробуйте!

Когда мы уже наелись так, что даже дышать было трудно, Мария Валерьевна спросила:

– Ася, это правда, что Игорь Васильевич приезжал?

– Правда. Сегодня утром улетел.

– Ой, какая жалость, опять мне не удалось с ним повидаться. А знаешь, как я в юности была в него влюблена! Ужас! Бегала как оглашенная на все его концерты и спектакли, пластинки все скупала, программки концертов собирала, фотографии… – Она улыбнулась собственным воспоминаниям. – Я ведь и с Додиком на его концерте познакомилась. Как сейчас помню: прибежала я в Зал Чайковского, нарядная, хорошенькая, стою у зеркала, прическу поправляю, а рядом два парня околачиваются, я на них – ноль внимания! Очень они мне нужны, когда у меня кумир! Вдруг слышу, один другому говорит: «Смотри, какая красивая!», – а тот ему отвечает: «А толку что? Она не про нас! Ей Потоцкого подавай!» И так мне смешно стало. Додик меня потом к твоему дедушке, знаешь, как ревновал! Хотя и сам всегда был его поклонником. И неудивительно, Игорь Васильевич был тогда такой красавец – умереть, уснуть.

– Он и сейчас красивый! – вступилась за деда обожающая его Матильда.

– Конечно, – согласилась Мария Валерьевна, – но двадцать лет назад можно было просто с ума сойти!

– Ну, мама, завелась! – проворчал Шурка.

Мы пробыли у Фельдманов до девяти вечера, нам было весело, уютно, как будто нет на свете никаких Вальчиков, Томок, наркотиков! Правда, Мура увела меня к себе и долго пытала, что я имела в виду, когда расспрашивала ее о тети-Риммином знакомом. Пришлось сказать, что я ее просто разыгрывала. Не знаю, поверила она мне или нет. Потом Давид Львович отвез нас домой.

Едва мы вошли в квартиру, я не выдержала:

– Мотька, Вовка! Надо поговорить!

– А что? – испугалась Мотька. – Вроде мы все продумали?

– Далеко не все! Дело в том, что Фельдманы наверняка поедут провожать Курицу. Представляете себе, какая может начаться суматоха?

– Да! Это мне в голову не приходило! Черт знает что! – проворчал Володя.

– И к тому же Курица сказала, что она очень невезучая. А с невезучими людьми могут происходить самые невероятные вещи.

– Это да! – согласилась Матильда.

– У нас в школе есть девчонка, это что-то! – подхватил Володя. – Если есть где-нибудь одна-единственная лужа, она в нее вляпается. А еще у мамы в Москве был один приятель, с ним вечно что-то случалось, он эстрадный музыкант, одно время долго без работы мыкался, наконец повезло, взяли его в ансамбль, поехали на гастроли, в Чехословакию, это давно, еще до перестройки было, заработали там неплохо, накупили всего, а на обратном пути в поезде пожар случился, еле успели выскочить, в чем были! Потом он перешел в ансамбль к известной певице, а она возьми да умри!

– Вот-вот, помните, фильм даже есть такой, «Невезучие»? – встряла Мотька. – Но только нам-то что с этим делать?

– Надо постараться как-то учесть этот момент, – заявил Володя.

– Какой момент? Момент невезучести? – спросила я.

– Вот именно!

– А как его учтешь? Да еще в сочетании с семейством Фельдманов в аэропорту?

Володька схватился за голову.

– Все, бабы, ложимся спать. Утро вечера мудренее. Я устал так, будто разгрузил три вагона. Бревен!

Глава XX
Шальная идея

Утром я проснулась около шести. Мотька спала без задних ног. Вот и подходят к концу наши каникулы! Самые интересные каникулы в жизни! Сколько мы всего увидели, столько узнали, да еще сумели спасти человека. Ведь если бы у Арье в Москве обнаружили наркотики, ему грозило бы несколько лет тюрьмы. А теперь предстоит еще спасти Курицу, и это будет куда сложнее! Почему-то я была уверена, что гениальный по простоте Мотькин план на каком-то этапе может дать сбой, и тогда… Даже не хочется об этом думать.

В половине восьмого проснулась Мотька.

– Ась, – сказала она, едва продрав глаза, – а ведь это предпоследнее утро здесь. Как жалко! Я, конечно, по маме соскучилась, но уезжать неохота. И на Мертвое море мы не попали.

– Ничего, Матильда, мы с тобой спасем еще парочку банкиров и завалимся сюда на целый месяц! Что нам стоит?

– А что? В Москве этих банкиров, как собак нерезаных. Запросто спасем! Жалко, конечно, что Арье не банкир.

– Ну, что сегодня будем делать?

– А что в субботу тут сделаешь? Пойдем на пляж, погуляем, потом опять на пляж сходим, а вечером что-нибудь придумаем. Не знаю, как я теперь без моря жить буду! Я, наверное, в прошлой жизни рыбой была!

Когда мы завтракали, в кухню приплелся заспанный Володя.

– Бабы, вы, конечно, на пляж?

– Ясный перец!

– И не лень пешком туда тащиться?

– Не лень!

– А я, пожалуй, еще посплю! – и, отправив в рот сразу три печенья, он удалился.

Рано утром в субботу на улицах было совсем пустынно. Мы шли молча, наслаждаясь напоследок ласковым солнцем.

– Ой, Аська! Надо завтра не забыть в море монетку бросить!

– Интересно, какую монетку надо бросать, здешнюю или нашу?

– А давай по две бросим. Чтобы уж железно сюда вернуться!

– Хорошая идея! – засмеялась я.

Обычно оживленная, шумная улица Алленби была пуста. Все закрыто. Народу – никого. Даже у шука Кармель все словно вымерло.

– Ась, а может, нам Косте позвонить? – немного погодя спросила Матильда.

– Косте? Зачем? – удивилась я.

– Подстраховать Курицу!

– Каким образом?

– Ну, Костя отцу расскажет все (Костин отец – следователь РУОП), и даже если у нас ничего не выйдет и ее задержат, по крайней мере, будет известно, что она – жертва шантажа!

– Да ты что! Даже думать нельзя о таком варианте!

– Почему?

– Да потому, что пока Костя папе своему объяснит, пока папа с таможней свяжется… представляешь себе, чего Курица успеет натерпеться, не говоря уж о том, что Костин папа может вообще во все это не поверить, сама подумай, какие-то девчонки звонят из Тель-Авива, чего-то городят про наркотики…

– Ты права, я дура!

На пляже не было ни души. Мы с восторгом кинулись в воду. Потом вылезли и растянулись на песке. И вдруг услыхали голоса:

– Гляди, Клав, по-моему, те самые девчонки!

– Вроде да!

Я подняла голову. Неподалеку от нас расположились Клава с Томкой. На ловца и зверь бежит. Может, что-то интересное услышим. Дамы переоделись и довольно долго решали вопрос, идти ли им сейчас в воду или сперва немного пожариться на утреннем солнышке.

– Мотька, – прошептала я, – идем в воду, чтобы они не подумали, что мы за ними…

Мы вскочили и бросились в воду, делая вид, что не замечаем их. В воде мы издавали самые невероятные возгласы на несуществующем языке.

– Мотия, кармагель! – вопила я.

– Хора, лупендрон! Куша ботана мур?

– Мур! Мур!

Когда-то в раннем детстве мы с Мотькой обожали играть «в иностранцев». Мы часами могли нести всякую околесицу на якобы иностранном языке. Теперь это умение нам пригодилось. В жизни все может пригодиться, даже лупендрон.

Вскоре дамы тоже влезли в воду. Но абсолютно ничего интересного не сказали.

Потом, уже лежа на песочке, мы услышали:

– Клав, на каком языке эти девчонки болбочут?

– Да кто их знает, но вообще-то похоже на венгерский.

Мы чуть со смеху не лопнули. И вдруг Клава спросила:

– Томка, а ты к Марику на день рождения идешь?

– Не-а, я же завтра опять в Москву лечу.

– Разлеталась ты!

– Ой, не говори! Надоело до смерти! Но тут у нас такие дела творятся…

В этот момент я увидела, что по пляжу к нам направляется Аркашка. Сейчас он нас окликнет, и тогда все пропало… Я сорвалась с места и как дунула по песку! Подлетев к обалдевшему от моей скорости Аркашке, я зашептала:

– С нами ни слова по-русски!

– Понял! – отозвался Аркашка, окинув взглядом пляж.

Мы с ним не спеша направились к Матильде. По-моему, Аркашка положил на нее глаз.

– Шалом!

– Шалом!

Он бросил сумку на песок.

– Пошли в воду! – прошептал он.

Заплыв подальше, мы наконец могли поговорить.

– Я позвонил, мне Вовкина мамаша сказала, что вы на пляже, а Вовка дрыхнет. Предлагаю сейчас пойти ко мне, мои уехали в Беер-Шеву, так что мы с Маратом одни, хоть поговорить нормально сможем.

– А Марат – это кто? – спросила я. – Твой брат?

– Нет! – заржал Аркашка. – Это мой пес! Но он мне как брат!

– Погоди, чего мы с утра к тебе попремся, у нас сегодня предпоследний день, погода такая роскошная, давай лучше погуляем! – возразила Матильда.

– А может, еще позагорать, послушать, а вдруг что-то интересное услышим, – предложила я.

– Да они уже уходят! – воскликнула Матильда.

В самом деле, дамы плескались под душем.

– Тогда пока побудем здесь, – решительно заявила Матильда, – уж больно жалко от моря отрываться, а потом пойдем к тебе на часок.

– У меня в холодильнике здоровенная кастрюля компота! Из здешних фруктов – обопьешься!

– Холодный компот – это хорошо, – мечтательно сказала я.

– Тогда пошли сейчас, а потом можно будет сюда на великах приехать!

– Ой, здорово! – обрадовалась Матильда. – А сколько их у тебя?

– Два, мой и мамин. А третий у соседей возьмем. Покатаемся по городу, а потом опять можно сюда приехать. Принимаете программу?

– Принимаем!

Через полчаса мы добрались до Аркашкиного дома. В передней нас встретил Марат – редкой красоты доберман-пинчер. Черный с рыжими подпалинами, изящный и, сразу видно, умный. На кухне Аркашка налил нам по здоровенной кружке потрясающего ледяного компота, и мы уселись на балконе.

– Надо Вовке позвонить, – сказал Аркашка, – пусть подваливает.

– Конечно, позвони. У него тоже есть велик!

Вовка обещал прийти через двадцать минут.

На балконе к нам присоединился Марат.

– Сколько ему лет? – спросила я.

– Четыре! А хорош?

– Хорош, ничего не скажешь.

– Скажи ему: Марат, ты красивый!

– И что будет?

– Увидишь!

– Марат, – сказала я, – ты красивый!

И пес улыбнулся! Честное слово!

– Да! Я такого еще не видела! – закричала Мотька.

– Он вообще жутко умный, все понимает, – хвастался Аркашка, – к нам один раз вор забрался, так он его из квартиры не выпустил.

– Ну, это многие собаки умеют! – пожала плечами Мотька.

– А один раз маме ночью стало плохо, так он пришел за мной, разбудил меня и отвел к ней.

И вдруг мне в голову пришла шальная идея! Но я решила сама всесторонне ее обдумать, прежде чем делиться с друзьями. Если это выгорит, то…

Вскоре явился Володя с велосипедом, Аркашка сбегал к соседям, и мы вчетвером покатили по тихим и пустынным улицам Тель-Авива.

– Аська, ты чего такая задумчивая? – спросил Володя.

– Задумчивость ее подруга от самых колыбельных дней, а вы не знали? – закричала Матильда. Она чувствовала, что нравится Аркаше, и была на подъеме.

Я только отмахнулась от них. Идея мало-помалу вытанцовывалась.

Накатавшись вволю, мы решили еще искупаться, а потом нашли на набережной открытое кафе-мороженое. Посетителей там не было. Мы сели в тенечке. Аркашка рассказывал, как снимался в кино.

– Первый раз мне так легко показалось, хоть меня и учили карманы чистить, а потом с каждым разом все труднее…

– А ты артистом хочешь быть? – спросила Мотька.

– Вообще-то да, но в Израиле мало фильмов снимают…

– Я тоже буду артисткой, но я хочу в театре играть, вот как Аськина мама!

– Твоя мама актриса? – удивился почему-то Аркашка.

– Да.

– А как ее фамилия?

– Монахова, Наталия Монахова.

– Она такая блондинка с пышными волосами?

– Да, а откуда…

– Она снималась в «Голубой мечте»?

– Да, но…

– И еще я видел по телику «Нору». Она там играла?

– Да! – с гордостью сказала я. Вот, оказывается, и в Израиле мою маму знают!

– А я бы хотел в Америке учиться, – проговорил Аркашка. – Хотя отсюда туда трудно уехать. Но ничего, я еще стану голливудской звездой! И ты, Матильда, тоже! – великодушно добавил он.

Матильда зарделась.

– Мне не обязательно в Голливуд, я могу и в Москве…

– Одно другому не мешает! – вмешался Володя.

Разговоры разговорами, но в голове у меня уже созрел авантюрный план… Пожалуй, пора поделиться с друзьями…

– Ребята! – сказала я. – Послушайте! У меня родилась идея…