Текст книги "Романтика космоимперии. Неуловимое счастье"

– Как вы все тут ещё не вымерли… – срывается с языка.

– Это небольшое поселение. Здесь один Дом Счастья. Сто восьмой. Но есть поселения, где их по три и больше.

– Сто восьмой?

– Это название посёлка.

Предсказуемо. У них всё крутится вокруг этих женщин. Смысл всего в служении им. Прогресс – чтобы делать это лучше и лучше. Философия и религия – в жертвовании всем ради женщин. Но ценят ли они это? Понимают? Может быть, когда-то давно, когда в этом мире установили такие порядки, так и было. Но сейчас…

– Я возьму себе мужей, когда назначат день выбора, – неожиданно даже для себя самой отвечаю на заданный им ранее вопрос.

– Вы можете… – он снова начал запинаться, признаки волнения проступили на лице, – выбрать меня… тоже…

– Такая скромная просьба! – Я не удерживаюсь от смеха. Весёлого и заразительного. Этому мужчине удается пробуждать во мне лучшее даже в таком сложном положении, как сейчас. Качнувшись, всем телом я опираюсь на ствол соседнего более тонкого деревца.

– С вами постоянно что-то случается. Подумайте! Вам нужен кто-то для… безопасности. В этом мой облик и неумение делать комплименты не так важны, значимее сила и ловкость… Вы же знаете, я справлюсь.

В этом он прав. И этим тоже отличается от других – никто не ослушался моего запрета, а Гай-Ре, вопреки всему, пошёл следом, заговорил. Точно понял, что я не из числа их женщин. Что же он тогда думает обо мне?

– И ты сможешь жить в Доме Счастья?

Он хоть представляет, что там творится?

– Мужья редко остаются в доме надолго. Жёны призывают их по необходимости. Или же вовсе только присылают за дарами, не позволяя явиться лично.

На лицо мне падает капля. Затем ещё одна и ещё… Помня об ужасе испепеляющего жара пустыни, я поднимаю лицо навстречу дождю. Как же прекрасно ощущать эти прохладные, полные жизни капли!

– Вот же! Я ожидал дождь ближе к закату, – удивлённо признаётся идарианец, одновременно подталкивая меня под развесистую крону большого дерева.

– Я – Таймин. Называй меня по имени. Так ты живешь в этом поселении?

– Мужчине нельзя обращаться по имени к женщине, – ответ звучит назидательно. Как если бы Гай-Ре был недоволен плохо выученным уроком. – Так вы точно допустите оплошность. И да – здесь есть мой дом.

Дождь со страшной силой бьёт по листве над нашими головами, рассекая её острыми струями.

– Сроду не видел в этой местности такого ливня, – волнуется охотник. – Мы вымокнем до нитки. Есть у вас другая одежда? Ведь пока некому заботиться об этом?

– Нет.

Тут он прав: Нирваа выделила мне лишь один наряд. Наверняка с расчётом, чтобы я поскорей начала самостоятельную жизнь.

– Я бы пригласил вас в свой дом, там можно обсушиться и сменить одежду, но не решусь. – Гай-Ре мнётся, разворачиваясь так, чтобы своим телом прикрыть меня от косых струй.

– А я бы не отказалась.

– Вот оно как…

И тут же, не давая передумать, идарианец подхватывает меня на руки и срывается на бег. Определённо, у него нет права носить меня на руках, но он предпочёл забыть об этом, прижав, как и прежде, к груди.

* * *

– Непогода избавила нас от любопытных глаз. Я надеюсь… Жители должны были разойтись по домам.

Устроив меня возле обогревателя, напоминающего лопасти вращающейся спирали, хозяин крайнего к лесу дома спешно покидает комнату, оставив мне пушистое полотенце и стопочку шелковистой одежды. Такую яркую, дорогую и непрактичную в этом мире носят лишь женщины.

– Если ты обречён остаться в одиночестве, откуда этот наряд? – спрашиваю, не сумев сдержать любопытства, и с трудом стягиваю насквозь влажные лоскуты. Уж точно охотник не отошёл далеко и слышит меня.

– Готовлюсь на случай, если вы решитесь меня выбрать.

Гм…

– Завтра не приходи. Запрещаю… – я сбиваюсь и исправляюсь: – Прошу.

– Почему? – вопрос ожидаемо доносится из-за двери.

– Твою настойчивость заметили. И это принесёт проблемы. Та сестра, что присматривает за мной, запланировала развлечение, где тебе отведена не самая приятная роль.

– А вы там будете? Если это возможность снова увидеть вас, то остальное я смогу вытерпеть.

Для меня он остаётся напарником по тяжёлому испытанию, спасителем, объектом трансформирующей связи, наконец. Для него же я, пусть он и осознаёт мои странности, всё же женщина. И пиетет к ним у него в крови. Он доподлинно знает, что я слабее, что полностью зависима от него, и держит подчёркнуто уважительную дистанцию, каждым своим обращением даёт понять, что я – недостижимая мечта, идол. Но как же он храбр, упрям и решителен, если при этом всё же ищет наших встреч! Кажется, другого такого нет в этом мире.

– Я не уверена, что смогу выдержать это развлечение… – бормочу едва слышно, скорее для себя, чем отвечая ему. – Не приходи. Вообще. Опасаюсь, что меня заподозрят в чём-нибудь… неправильном.

За дверью что-то падает, и наступает тишина. Связав неизменные ленты, которыми изобилуют любимые местными женщинами наряды, я в который раз удивляюсь несоответствию. Одежда – узкие приталенные платья, тонкие объёмные штаны с разрезами по бокам или свободные туники – всё это из нежных тканей утончённых тонов. Но насколько же они не соответствуют истинной сути своих владелиц.

– Фисса, вы готовы?

Ну вот. Мы снова вернулись к начальной позиции, лишь на чуть-чуть окунулись в то время, когда я была его подопечной.

– Да. Дождь прошёл. Сопроводите меня домой. Я сообщу сёстрам, что приняла решение. Патронессы, должно быть, волнуются из-за непогоды.

Шагнув из комнаты, обнаруживаю хозяина уставившимся в пол у себя под ногами. Чувствуя неловкость, спешно прохожу мимо. И всё же он в пару размашистых шагов обгоняет меня, вынудив идти следом. И вдруг останавливается так резко, что я налетаю на его спину.

– Вы спрашивали, почему я прихожу к Дому счастья, даже зная, что вы не сможете выбрать меня?

Вопрос обрушивается как гром среди ясного неба. Замерев на месте, я судорожно пытаюсь понять причину. Как хорошо, что мужчина сейчас не видит моего лица.

– Всё потому, что я вижу, как вам трудно. И нужен хоть кто-то, кому вы смогли бы доверять, даже просто положиться в тяжёлый момент. Кто-то, кто смог бы… заботиться о вас искренне, ничего не требуя взамен. Просто знайте, мне будет достаточно помогать вам любым способом. И ради этого я смогу вытерпеть всё.

Испугавшись шквала эмоций – тех чувств, что ощущаю сейчас, уткнувшись в его спину, я отшатываюсь. Слов для ответа не нахожу – не хватает уверенности в себе, в своём праве принять такую жертву, признаться, что отчаянно нуждаюсь в нём, в невероятном мужчине, что спас меня.

Взгляд, словно бы мне хотелось всеми силами оттянуть мгновение ответа, скользит вокруг, обегая внутреннее пространство дома. Приятного дома! Пусть не всё вокруг я могу узнать, разгадать назначение, но мне нравится то, что я вижу. Много свободы, пространства и света. Два основных цвета – синий и серый. Вещи с налётом времени, но ухоженные, основательные, со своей историей. Возможно, в этом доме выросло несколько поколений его предков? И тут уютно… Последнее отмечаю с особенным удивлением – трудно ожидать от неотёсанного охотника красивых изображений на стенах, гармоничного сочетания тёплого и прохладного цветов.

Лестниц здесь не существует. Вместо них широкие движущиеся ленты, что спиралью взвиваются вверх или скручиваются вниз. Вот как сейчас… Поэтому Гай-Ре и остановился, едва мы шагнули на способную перемещать поверхность.

Так мало времени надо, чтобы добраться до первого этажа… Вдруг осознав, что виток спирали близок к завершению, я подаюсь вперёд, прижавшись теснее к мужской спине. И застываю, понимая, насколько Гай-Ре приятен этот мой порыв слабости.

Мы стоим неподвижно последние секунды движения ленты. Не дыша и наслаждаясь теплом тел друг друга. Кажется, это мой лучший момент в этом мире… Но лента опустилась до предела, остановилась. Нам приходится сделать шаг, чтобы сойти с неё на пол первого этажа и идти к дверям.

– Есть ли у фиссы вопросы?

Сейчас голос идарианца сух и отчетлив, даже деловит.

– О чём?

– Ну… любые. Может быть, о том, что предстоит? Или о наших порядках? О других планетах?

Я спотыкаюсь. Гай-Ре тут же подхватывает меня за локоть, поддержав. Но, едва риск падения для меня исчезает, он убирает руку. А ведь охотник прав – я всё ещё каждую минуту рискую выдать себя на элементарном. Однако вопросы никак не желают появляться, в голове всё словно превратилось в желе.

– И ещё… Они хоть кормят вас?

Вопреки всему, я смеюсь:

– Пищи для меня требуется не так много.

– Да?.. – В интонациях идарианца столько неприкрытого сомнения, что я вновь невольно улыбаюсь. – Я волновался, что некому вас обеспечивать и, возможно… вы терпите лишения.

– Ты так трепетно относишься к потребностям женщин. Удивительно, что до сих пор тебя ни одна не выбрала.

Как минимум приносить добычу он точно способен. Но этого я вслух не произнесла, не желая задеть достоинство Гай-Ре.

– Любой мужчина так относится, – глаза мужчины широко распахиваются – настолько сильно его удивление. – Как же можно иначе? Но выбирают только самых достойных.

И он не из их числа? Перед мысленным взором тут же встают образы холёных, приближенных к дамам мужчин. Всё неправильно в этом мире. Пусть женщины здесь прекрасны, как самые удивительные цветы, но души их обезображены. Мужчины же… они совершенно не знают чувств, свойственных только для двоих, лишены даже представления о любви и нежности, их удел – долг и служение. Мне же есть с чем сравнивать, пусть обучение и не заняло много времени, но воспитатель показывал нам и рассказывал, что значит быть любящей парой. Однако сейчас нет ни времени, ни возможности что-то объяснить идарианцу.

– Что ж… Тогда расскажи, как происходит церемония.

Гай-Ре прав, мне нужно знать, что грядёт.

– Сёстры-патронессы огласят приближение заветного дня. Что есть фисса, которая намерена сделать выбор. Это периодически случается: мужья порой гибнут или же сама супруга может кого-то прогнать. В нужный день все свободные мужчины в округе соберутся перед Домом Счастья. Будет не протолкнуться от желающих, ведь в этот день наверняка кого-то выберут.

Последнее Гай-Ре произносит уныло, окинув меня едва ли не прощающимся взглядом.

– И кого мне выбирать?

Вопрос производит на идарианца эффект взрыва. Мужчина даже отшатывается, от потрясения приоткрыв рот. И вновь смутившись, принимается бормотать:

– Фиссе… позволено всё. Любого… любых выбирайте…

– А обычно каких выбирают?

– Красивых… – Он заметно теряет уверенность. – Или тех, у кого род значимый… или ремесло полезное…

Это как раз понятно.

– А тебя почему до сих пор не выбрали? Ничего не умеешь, кроме охоты?

Гай-Ре сглатывает, я же запоздало соображаю, что вопрос не самый приятный для его самолюбия.

– Я не подхожу им… А что до ремесла, то я очень многое умею. Охота – это так… Только на испытаниях. В остальном я и с ковкой хорошо управляюсь, от деда ткацкая мастерская в доме… я с ней сам справляюсь. И земля даёт урожай.

Ого! Тогда он тем более стоит троих. Что ж местные дамы так глупы?

– И что с тобой не так?

– Я… э-э-э… – Идарианец запинается, смущается так, что даже краснеет, но всё же признаётся: – Я… не всегда могу… выгодно представить себя… Не получается… льстить, как они любят, – слова застревают в горле. Хвалить себя стыдно и… как-то неловко.

Ох… Не вызывается сам? Такой бесстрашный и одновременно стеснительный мужчина! Конечно, если претендентов на таких «выборах» собирается множество, для того, кто скромно прячется в тени, шансов нет.

– Но со мной… ты же решился? Привёл в свой дом. Рассказываешь мне всё.

– Хочу помочь…

– Мне пора.

Чем дольше я буду рядом – тем болезненнее для него будет итог. Позволят ли мне избрать его?.. Сомнительно. Тогда к чему усугублять переживания мужчины? Мне доподлинно известно, как тяжело он воспринимает свою непривлекательность.

Решительно толкнув дверь, что ведёт наружу, я замираю.

– А выбор… Выбирает только женщина? Она сама решает, какие мужчины станут её мужьями? Или необходимо одобрение… сестёр?

Вопрос срывается с губ синхронно с мелькнувшей в голове мыслью.

– Фисса решает сама. Ей позволено всё, – шёпот очень тихий, но я слышу отчётливо – Гай-Ре за моей спиной.

Больше не задерживаясь, выскальзываю из дома, надеясь, что мне удастся оставить в тайне встречу с охотником.

* * *

Всеми силами стараясь не обращать внимания на звуки, доносящиеся из-за дверей соседнего помещения, где Нирваа уединилась с тремя своими мужьями, которых она ещё при первой нашей встрече охарактеризовала коротко – для развлечений, я упорно пялюсь в окно. Как удивительно небо в этом мире! Оно такое… глубокое, какое-то бесконечное и прозрачное, насыщенного лазурного цвета. Словно смотришь не в небо, а в глубины бескрайнего океана. У меня глаза такие же. Наверняка именно в небо смотрел, мечтая о женщине, Гай-Ре.

Вчера, после возвращения с прогулки, едва шагнув за порог, я встретила поджидавших и обеспокоенных моей задержкой сестёр-наставниц.

– Мужчины? Ты присмотрелась к ним? – немедленно получила строгий вопрос. – Ты поэтому стремишься бывать снаружи? Мы поняли: тебе не достаёт знаний о них, чтобы сделать верный выбор. Но мы поможем. Важно знать лишь одно – кто из них для тебя полезен. Избирай красивых для отдыха и успешных для своего существования. Итак, запоминай…

Из тех порой отрывочных знаний о мире, которыми снабдил нас воспитатель, мне казалось, что с возрастом женщины утихомириваются, проявляя склонность к покою и отстранённости. Здесь же… На Идариане они все озлобились, словно бы цепляясь за свою прежнюю власть, но отчётливо понимая в душе, что она утекает к более молодым, тем кто способен… дарить детей.

– В этом наша сила и власть, – шептала Нирваа, наставляя меня, дикарку из опасной части их мира. – В возможности для мужчин продолжать свой род. Они все надеются, ждут до последнего, выполняя любую прихоть. Поэтому ими так легко управлять и манипулировать.

Патронессы не один час продержали меня подле себя, расписывая очевидные, на их взгляд, достоинства избранников. Но всё это время меня не отпускало воспоминание о той муке, что я ощутила в душе Гай-Ре в лагере у разделительных гор, когда он уже понял – меня заберут.

– Но мой спаситель… – мыслями я вновь вернулась к жутким дням в пустыне. И надеялась изменить отношение к Гай-Ре, рассказывая о его подвигах. – Он надёжный, умелый и бесстрашный охотник…

– Недостойному просто повезло. Ты такая красавица, удивительно, как твоя мать допустила, чтобы ты пропала в долине смерти. Конечно, охотник был безмерно воодушевлён встречей с тобой… Несчастный. И что тебя удивляет в его поступках? Любой мужчина обязан сделать всё ради спасения фиссы.

– Он сделал больше возможного. Я не уверена, что у кого-то другого хватило бы сил дойти…

Тут в душе я вздрогнула, таким отчетливым стало понимание: охотник действительно дорог мне, я привязалась к нему за это время. Очень… привязалась. Меня переполнял искренний восторг и восхищение этим мужчиной.

– Дикарка! – Они журили меня мягко, но я ощущала раздражение. – Будь амбициозной. Гай-Ре не подходит. Он слишком… неуправляем. Таких мужчин мы никогда не поощряем. Им нельзя иметь потомков.

Поражённая, я смотрела на сестёр-патронесс в полной растерянности. Какие же мужчины получают тут право на отцовство? Покорные, безвольные и лишённые всякой мужественности? Гай-Ре по местным меркам… настоящий мужчина. И поэтому считается недостойным стать избранником и отцом. Уму непостижимо!

Слова патронесс звучали как приказ: нельзя! А ведь миг назад у меня возникло желание признаться им во всём. Рассказать про ледвару, про моё необъяснимое перемещение. Но жёсткий подтекст мягких речей так напугал, что я не смогла решиться. Эти дамы не щадят своих дочерей ради сохранения своего могущества, не пожалеют и меня!

– Мы укажем тех, кто станет наилучшим выбором, – продолжая вчерашний разговор, сегодня веско подводит итог старшая из сестёр-наставниц.

– Но… если они не понравятся мне?

– И что с того? – дружно фыркают женщины. – Кто не понравится, тем запретишь появляться в твоих покоях. А для удовольствий отберёшь тех, кто придётся по душе. Если разочаруешься – их всегда заменить можно. А вот избранников, что будут заботиться о пропитании, воспитании детей и других насущных потребностях, надо выбирать очень тщательно, от них зависит твоё благополучие.

– Смотрите! Смотрите! – Вскрик Нирваа прерывает наш разговор. Моя недалёкая наставница что-то увидела в окне. – Таймин только вчера согласилась на выбор, мы едва разослали весть, а мужчины уже собираются.

– Должно быть, новости о необычной судьбе и красоте нашей новой сестры разнеслись по округе. Чем ещё заниматься мужчинам, как не сплетничать?..

– Мы заставим их ждать? – деловито интересуется Нирваа. Ей явно хочется поскорей сбыть меня с рук.

Не только от неё, но и от прочих обитательниц дома я ощущаю направленные на меня раздражение и растерянность. Они никак не могут определиться: принесу я пользу или всё испорчу. За «свою» я точно не сошла, но они всё ещё рассчитывают, что моё сенсационное появление обернется выгодой. И теперь опасаются, что, если отложить выбор, их влияние на меня ослабнет. Сейчас же они полагают его максимальным, ведь из-за страха я не позволяю себе открыто протестовать.

– Объявите, что процедура выбора ожидает нас сегодня, за час до заката!

Вердикт заставляет меня шумно выдохнуть, Нирваа же довольно взвизгивает:

– Какое удачное время! Скорее укажет на тех, кто наиболее полезен, а дальше… уже не стоит переживать об обеспечении и можно посвятить ночь собственному удовольствию.

Она ещё и в ладоши хлопает, словно довольный задумкой проказы ребёнок.

– Ой, вы только посмотрите на лицо Таймин! – Нирваа никак не унимается. Вертит головой, переводя взгляд с меня на толпящихся снаружи мужчин, и глумливо хихикает. – Она побледнела, а сейчас покраснела!

Для меня быть объектом всеобщего внимания сестёр крайне мучительно, но при мысли о том, что ждёт меня уже этим вечером, и вовсе хочется взвыть. Или сбежать далеко-далеко.

Только в этом мире такие дамы повсюду!

– Таймин, пора. Идём. Мы подготовим тебя, ты должна ослепить всех. – Сестра-наставница оборачивается к Нирваа, смягчая строгий тон: – Иди, предупреди остальных. Все мы будем присутствовать, встанем на возвышении и должны выглядеть великолепно. Для многих мужчин это редкая возможность увидеть своих жён.

Обречённо я плетусь вслед за старшими женщинами. Даже по пути они продолжают поучать меня, впрочем, я мало что слышу, полностью погрузившись в борьбу с разъедающим душу страхом. Купание, облачение в изящный наряд и укладка волос в сложную прическу проходят в полусне. Единственное, что я осознаю, – время стремительно утекает, приближая меня к роковому моменту.

– Все ждут! Такой толпы ни разу не видела. Не удивлюсь, если кто-то прибыл издалека. – Резкий голос вбежавшей в комнату Нирваа вырывает меня из забытья. Бросив на меня внимательный взгляд, она замирает, округлив глаза, и восторженно стонет: – Таймин… как тебе к лицу лазурный цвет! И ткани бесподобны. Наряд такой утончённый. Ты в нём словно звезда – ослепительная и недосягаемая! Любой мужчина, что увидит тебя, уверится в женской возвышенной природе.

– Сестра, ты бледна? Или это розовый наряд так скверно оттеняет твою кожу? – обращается к Нирваа одна из моих провожатых.

– Увы! – молодая женщина недовольно надувает губки. – Я была неосторожна и скоро войду в пору ожидания.

– Ты подаришь мужьям первого ребёнка… – Понимающие кивки выглядят скорее соболезнующими. – Бедняжка! Тебя ждут трудные дни. Повеселись от души в ближайшее время.

– Вот я и решила, что пройдусь с Таймин, покрасуюсь… Буду наслаждаться обожающими взглядами!

– Ты не станешь наблюдать с возвышения? Тогда укажи своей «находке-чудачке» на нужных кандидатов.

– Обязательно! Я как раз знаю все значимые роды в округе. – Нирваа мило улыбается патронессам и, строго посмотрев на меня, добавляет: – Следуй моим советам, и не прогадаешь. Я обеспечу тебе сладкую и лишённую проблем жизнь!

Припомнив собственные наблюдения за образом жизни наставницы, я невольно вздрагиваю. Нет! Такого существования я не выдержу.

«Фиссе позволено всё!» – неожиданно появляются в памяти слова Гай-Ре.

Позволено всё. Позволено всё… Позволено всё? Повторяя про себя эти слова, я шагаю за сёстрами к выходу на балкон. Занявшие его прекрасные женщины обаятельно улыбаются и помахивают руками толпе внизу.

Мужчин действительно много. Целое море тел, облачённых преимущественно в тёмную, непритязательную одежду. Их лица, поднятые вверх, обращены к нам… ко мне. И десятки, нет, сотни тёмных глаз, в которых застыли ожидание и отчаянная надежда!

Охнув, я подаюсь назад, желая одного – избежать этих взглядов. Но немедленный толчок в спину и гневное шипение Нирваа вынуждают вернуться.

– Не вздумай испортить мне этот вечер!

По тону и напряжению в голосе моей наставницы ясно – она настроена на триумф.

– Но…

– Спускайся. Я иду следом и коснусь тебя, если увижу подходящего избранника. Тебе останется лишь положить ладонь на его макушку.

Понимая, что эти милые на вид женщины запросто столкнут меня вниз, а если потребуется, то и насильно возложат мои ладони на нужные им головы, я подчиняюсь и встаю на медленно ползущую ленту, которая разворачивается широкой полуспиралью. Останавливается. Шаг… Я оказываюсь на земле, но давление позади не ослабевает – это Нирваа понукает меня идти вперёд. Я же больше всего страшусь момента, когда эти мужчины ринутся навстречу, оттого и не решаюсь взглянуть на них прямо, изучая поверхность под ногами.

Вопреки опасениям, никто не кидается ко мне. Наоборот, поспешно уступают путь, склоняя передо мной головы. Больше того, они тянут их ко мне. К моим рукам…

«Позволено всё», – снова думаю о словах, сказанных Гай-Ре. И тут же резко вскидываю взгляд, осматриваясь. Я ищу, но в море окружающих меня лиц не нахожу того, кого желаю увидеть больше всего.

– Слева. В серой куртке с бахромой, коснись его. – Так тихо, что разобрать, кроме меня, никто не способен, шепчет мне в затылок Нирваа. И уже отчётливо и громко для сестёр и замершей в оглушительной тишине толпе провозглашает: – Первый избранник – тот, кто отныне будет заботиться о пропитании Таймин.

Напрасно она начала с пищи. На Идариане с ней у меня ассоциируется только один мужчина. Охотник! Тот самый, что сообщил: мне позволено всё. Я же фисса? Ведь все в этом мире считают меня ею.

– Нет! – Голос от волнения больше похож на визг, и вложить в него нужный эмоциональный фон у меня не получается. – Начну с того, кто обеспечит мою безопасность!

– Ш-ш-ш… Глупости! – Вновь миниатюрный, унизанный кольцами кулачок Нирваа врезается мне между лопаток. – Кого тебе опасаться? Сейчас важнее…

Но я не желаю знать, что для неё важнее. Мне всего лишь нужно понять, рядом ли идарианец. Он должен разгадать мой отчаянный призыв! Сам просил об этой роли.

Озираясь вокруг, пытаюсь сообразить, где дерево, под тенью которого он просидел последние дни? Хоть бы он и сейчас был там. Понял меня… Помог!

Момент, когда мой взгляд встречает взор, в котором отчётливо мелькают крошечные голубые искорки, вызывает волну облегчения. Я даже перестаю ощущать злое шипение своей наставницы. И тут же понимаю, почему способна рассмотреть какие-то искорки в глазах. Гай-Ре не у дерева, он совсем рядом!

Рука сама взмывает вверх. Темноволосая голова решительно шагнувшего ближе мужчины синхронно склоняется навстречу, и – о чудо! – у меня появляется первый супруг.

– Глупая дикарка! Зачем ты цепляешься за этого убогого?! – На сей раз шипение пронизано ядом. Но выхода у Нирваа нет, всё случилось согласно обряду, на глазах у всех. Уже громче, надменно она возвещает очевидное. – Первый избранник. Гай-Ре из рода Охотников. Ему надлежит служить Таймин все годы, отведённые ей судьбой, защищая её даже ценой собственной жизни от любой угрозы и опасности.

– Буду служить! – Мой спаситель обращает ко мне лицо с неописуемым восторгом, а что в его глазах – не передать словами. Тут и неверие, и обожание, и даже ликование.

– Защищай меня, – на всякий случай повторяю охотнику и двигаюсь дальше, поскольку не знаю толком, куда надлежит идти.

Но с этого момента приходит ощущение уверенности, и я успокаиваюсь, словно глубоко в душе больше всего страшилась разминуться именно с этим мужчиной. И указующих тычков Нирваа не чувствую. Я успеваю пройти несколько метров в глубь толпы, когда осознаю этот факт. Спешно оборачиваюсь, так что ленты наряда обвиваются на лету вокруг тела, и утыкаюсь носом в следующего за мной по пятам охотника. На миг замерев, наслаждаюсь ощущением тепла, что дарит его большое тело. Как если бы он обнял меня сейчас, укрыв в кольце рук от всего мира. Так… безопасно и правильно!

Нарастающий рокот множества изумлённых голосов возвращает в реальность. Чуть изогнувшись, выглядываю из-за широких плеч охотника и вижу перекошенное и покрасневшее от ярости лицо Нирваа. Рука женщины приподнята, кулаки сжаты, как если бы она желала хорошенько наподдать одной, по её мнению, неразумной девице.

– Выбирай дальше! – Растягивая губы в деланой улыбке, вынужденно громко говорит она мне. Одарив замершего между нами Гай-Ре презрительным взглядом, Нирваа с величием правительницы обходит нас и приказывает: – Иди за мной!

Прежде чем обернуться и последовать за наставницей, перевожу взгляд на лицо охотника. Он сосредоточен, даже угрюм. Недавнего ликования больше нет, взгляд устремлён вниз, а тело кажется напряжённым. Желая поддержать, шепчу: «Защищай», посылая ему волну уверенности. Гай-Ре вздрагивает и всего на миг поднимает на меня взгляд. Действительно ли там мелькает тревога?

Сомнения накрывают вновь: что делать дальше? Сейчас мне кажется, что я обрела всё, чего желала. А ещё мужья? Мне никак не удаётся свыкнуться с этой мыслью.

– Урху из рода пекарей.

Остановившись возле очередного мужчины, Нирваа отступает в сторону, позволяя мне увидеть избранника. Несколько мгновений я рассматриваю рухнувшего на колени идарианца, что невольно тянет ко мне голову. Новая тёмно-зеленая одежда, круглое лицо с характерным приплюснутым носом, волосы собраны в тугой узел на макушке. Во взглядах, что он периодически кидает на меня, ожидание и желание угодить. Фигура мужчины кажется грузной, но мне сложно определить точно из-за просторной одежды. Он плох? Вероятно, нет. Но мне он не нравится. И дело совсем не в его облике. Мне сама мысль о том, что наши жизни могут быть связаны, кажется абсурдной!

– Выбирай, – едва шевельнув губами, приказывает Нирваа, взглядом указывая мне на макушку Урху.

Краем глаза подмечаю, что мой муж на крошечный шажок сместился влево, но всё так же смотрит в землю.

– Гай-Ре, ты сможешь защитить меня от голода?

Вопрос срывается с губ прежде, чем я успеваю его обдумать.

Нирваа злобно шипит, а охотник мгновенно поднимает на меня глаза.

– Несомненно.

Всего одно слово, но мне его достаточно. Даже не надо уточнять, что я говорю о пище в целом, а не о хлебе, о долгих годах жизни, а не о разовом пиршестве. Он ведь и в жуткой пустыне умудрялся снабжать меня, тогда ещё прожорливую личинку, едой.

– Мне не нужен тот, кто станет обеспечивать меня пищей. Или мне надлежит снова выбрать Гай-Ре из рода охотников?

Прежде чем решиться на дерзкий ответ, мысленно вспоминаю мантру: позволено всё!

– Что-о-о?!

Нирваа взвивается от ярости, забыв даже о сохранении видимости невмешательства. Рука её, более привычная к плётке, взлетает с явным намерением хлестнуть меня по лицу. И в тот же миг между нами вздымается искрящееся голубоватыми искорками поле. Я осознаю это прежде, чем инстинктивно зажмуриться, а женщина резко отдергивает руку, в ошеломлении взирая на моего пока ещё единственного мужа.

В наступившей звенящей тишине все взоры устремлены на нас. Обитательницы Дома счастья подаются вперёд, вглядываясь в происходящее, перегнувшись через перила балкона. И только голубоватые искорки продолжают угрожающе потрескивать. Но угрожают они не мне…

– Ты смеешь препятствовать?..

Изумление в голосе Нирваа сильнее гнева. Она никак не может поверить в случившееся.

– Нет, не смею, – не отрывая взгляда от носков своей обуви, тихо отзывается мой охотник. – Я только защищаю фиссу Таймин. Вы можете причинить ей боль.

– Спасибо, – мне приходится прокашляться, чтобы выдавить из себя единственное слово и послать своему защитнику вместе с благодарностью уверенность. Наверное, я могла бы избежать и гнева Нирваа, если бы нашла нужный тембр. Но пока для меня это сложно. Только с Гай-Ре получается.

Однако мысль о последствиях пугает – не ударит ли она в ответ «током» Гай-Ре? Это же расовая особенность идарианцев.

Удивительно, но наставница отступает. Резко отворачивается и бросает через плечо, даже не оглянувшись на меня:

– За мной!

Вот только… момент уже упущен. Она в открытом противостоянии отступила, позволив презираемому ею охотнику откровенное неподчинение, да ещё и на глазах сотен других мужчин… Вывод напрашивается простой: ей нечего противопоставить идарианцу.

– Гай-Ре, ты сможешь защитить меня от холода и непогоды?

Новый вопрос слетает с моих губ раньше, чем Нирваа успевает сделать шаг. И производит ошеломительный эффект! Женщина замирает с поднятой ногой и о-о-очень медленно оборачивается. Сверкая глазами и раздувая ноздри широкого носа, она, кажется, готова меня убить. Испепеляющий взор замечает и мой муж – голубоватое искрящееся свечение вспыхивает вновь. Сглотнув, я отваживаюсь на ответный прямой взгляд моей недавней наставнице. Чувствуя вставшего за правым плечом охотника, в окружении щита из неизвестной, но явно подвластной ему энергии, я испытываю куда большую уверенность. Прежде у меня не было возможности «говорить» с позиции силы.

– Гарантированно смогу, – выждав, пока Нирваа осознает откровенный вызов в наших действиях, спокойно сообщает мой защитник. – Обеспечу и одеждой, и тёплым кровом.

– А?.. – Я задумываюсь, соображая, какие ещё опасности могут поджидать меня в этом мире, и Гай-Ре верно понимает направление моих мыслей:

– Я способен защитить вас от любой угрозы.

Звучит весомо. Да, слова странные для жителя мира, где мужчины не имеют права что-то решать, но я ему верю. Не могу не верить после трёх дней пути по жуткой пустыне.

Со свистом воздух медленно вылетает изо рта Нирваа, а для меня это становится сигналом к полному отречению от обитательниц Дома Счастья.

– Пожалуй, я обойдусь единственным мужем… – тихо говорю. Теперь мне есть за кого спрятаться, если мой поступок спровоцирует бурю гнева.

– Что у вас происходит?