Текст книги "Эра войн и катастроф. Хроники конца света"
![](/books_files/covers/thumbs_240/era-voyn-i-katastrof-hroniki-konca-sveta-293892.jpg)
Автор книги: Эль Мюрид
Жанр: Политика и политология, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Поэтому даже если верх одерживает менее структурная социальная организация (варвары против Рима или Чингисхан против Китая, Средней Азии, Руси), она неизбежно приобретает форму и структуру побежденного, переходя в конечном итоге на тот уровень развития, которым обладала побежденная (поглощенная) ею социальная система.
И последнее. Деградация – это, в общем-то, тоже развитие. Только с обратным знаком. В современной России есть даже специальный термин: «отрицательный рост». А значит, переход от более высокой формы развития к более низкой тоже проходит через системный кризис, а затем и катастрофу. Для социальной системы деградация всегда (подчеркну – всегда) означает масштабное вымирание-гекатомбу популяции. Просто потому, что более высокая модель развития позволяет не только выживать, но и полноценно жить большему числу людей. Падение уровня развития означает стремительное угасание ресурсных возможностей, ранее развитая территория превращается в «антропустыню», в которой нет достаточного пищевого (и любого иного пригодного для существования) ресурса, а значит – социальная система не в состоянии поддерживать имеющуюся численность населения. Оно вымирает. Механизмы вымирания могу быть разными. В современной России, к примеру, вымирание происходит через падение рождаемости с одновременным подъемом смертности. Так, буквально за один год с 1 июля 2020 года по 1 июля 2021 года по данным Росстата число получателей пенсии сократилось почти на 2 миллиона человек.
Применительно к современной России это можно проиллюстрировать трендом на вымирание коренной популяции. Предыдущая высокоразвитая советская цивилизация обладала более развитым здравоохранением, кормила людей гораздо менее вредной пищей, обеспечивала их скромными, но вполне сносными условиями существования. Современная «молодая двадцатилетняя (уже тридцатилетняя) Россия» «оптимизировала» социальную сферу по некоторым параметрам до ее полного истребления. Нынешняя «пандемия» коронавируса стала фатальной просто потому, что буквально к ее началу под вывеской исполнения известных «майских указов» Путина по отрасли здравоохранения прошли косой «оптимизации расходов», что привело по признанию министра здравоохранения Мурашко к сокращению инфекционных мощностей на 40 процентов по сравнению с «дооптимизированным» периодом. Нетрудно понять, почему банальная инфекционная вспышка привела к катастрофическим последствиям со сверхсмертностью почти в полмиллиона человек всего лишь за неполный 2020 год. И можно сколько угодно рассказывать про то, что этот вирус «не такой», но ответ на вопрос: для чего нужно было истреблять инфекционные мощности, этот рассказ не содержит.
И так деградация проходит по всем отраслям и видам деятельности. Интегральная сумма всех деградационных процессов делает невозможным обеспечение прежней численности популяции, она банально вымирает. Что, собственно, мы по России и наблюдаем – общая численность держится примерно на одном уровне исключительно за счет массовой паспортизации прибывающих в Россию мигрантов.
И еще одно замечание, которое не является выводом и ранее сказанного. Но я предпочту сделать его сейчас. Катастрофа – это не значит быстро. Катастрофа – это процесс перехода из одного устойчивого (пока устойчивого) состояния социальной системы к другому устойчивому (уже устойчивому) состоянию. Этот переход может быть относительно быстрым, но может затянуться и на поколения. Чем сложнее катастрофа, чем больше в ней промежуточных неравновесных и квазистабильных состояний, тем дольше длится переход. И всегда действует всё то же правило: ничего не предопределено. Система может и не выйти из состояния катастрофы. Может не найти точку выхода, может не достигнуть устойчивого положения. А значит – умрет. Исчезнет. И в этом смысле катастрофа – это всегда шанс. Но только шанс, и не более того.
Катастрофы социальных систем
Написанное выше – это, наверное, можно назвать предисловием. Или введением, в данном случае не слишком принципиально. Однако сейчас, прежде чем перейти собственно к основной теме книги, нужно сделать небольшое, но крайне важное отступление.
При изучении любого объекта, события, процесса или явления, с самого начала нужно договориться об определениях. Просто для того, чтобы под одним и тем же словом или термином понимать тоже что-то одно. Ключевой проблемой непонимания является как раз несовпадение в понятийных смыслах. Вроде бы разговариваем на одном языке, а понять друг друга не можем.
Основной темой книги является рассказ о катастрофах социальных систем. Три слова – катастрофа, система, социальная. Вот именно их и нужно описать и охарактеризовать. По отдельности, а затем в сочетаниях и вместе. Без этого любые попытки разговора о предмете становятся бесперспективными.
Вообще говоря, данная тема меня заинтересовала достаточно давно. Наверное, уже лет двадцать назад. Я, как человек, имеющий классическое системное советское образование, владею, как и любой выпускник этой системы, инструментом, с помощью которого человек может осваивать неизвестные для себя ранее области знания. Этот инструмент – системный подход. Советская система, возможно, не давала фундаментальные знания в узкой области, чем славится западная модель образования, заточенная на максимальный профессионализм в выбранном сегменте знаний. Но она давала методологию познания. Своеобразный протокол, следуя которому, можно самостоятельно овладеть необходимым тебе знанием.
Что делает человек согласно такому протоколу? Он берет в руки учебник. Точнее, несколько учебников, методических пособий, справочники, задачники с примерами. И начинает с азов, переходя от простого к сложному. И вот тут-то и начались проблемы: с учебниками было весьма негусто. И с иной литературой тоже. Системно изложенного предмета мне найти не удалось. По вполне понятной мне теперь причине – эта область знаний вообще достаточно бедна на исследования (во всяком случае, в том разрезе, который меня интересовал). Огромное количество чисто прикладного материала – не вопрос. Мощнейший математический аппарат, с помощью которого по всем направлениям исследуются общественные срезы «в моменте» – сколько угодно. Но как только вопрос касался динамики процесса – тут начиналась магия, волшебство и полное отсутствие даже попыток поиска закономерностей. Хотя, безусловно, отдельные исследователи и энтузиасты буквально крупицами, но высказывали крайне полезные и очень важные мысли. Однако, по большей части, и они занимались несколько иным, чем то, чего хотел я.
А потому мне пришлось начинать буквально с нуля. Что, в общем-то, советская школа тоже внесла в свои протоколы системного образования. Ничего страшного, решение есть всегда. Просто оно немного иное и несколько длиннее, чем с учебником.
Любое исследование всегда начинается с описания, накопления некой суммы фактов, их систематизации и поиска закономерностей. От частного – к общему. Затем следует попытка моделирования некого условного объекта исследований, после чего модель сравнивается с реальной картиной. И, конечно, она крайне редко с ней совпадает. Что означает лишь одно – нужна корректировка и накопление новых данных с последующими итерациями всего процесса. Чем я, собственно, и занимался все эти годы.
И тут, очень кстати (хотя «кстати» здесь, конечно, слово крайне двусмысленное) мир вступил как раз в период социальных катастроф – вначале локальных, затем без передышки региональных, а теперь мы в полной мере «вкатились» уже и в глобальную катастрофу. Материала – бездна. Исследуй – не хочу.
Социальная сеть «Живой Журнал» по своему функционалу стала очень хорошим инструментом описания и накопления фактов. Что и вызвало определенный интерес к тому, что я писал и описывал в нем. Хотя, откровенно говоря, читатели были, скорее, опцией и бонусом, не всегда полезными просто потому, что создавали стойкий «белый шум». Безусловно, обратная связь сама по себе вещь важная в практическом плане, но невероятно затратная по ресурсам – в первую очередь временным. Что и вынуждает ограничивать ее, возможно, избыточно радикальными методами. К сожалению, инструментарий социальных сетей в этом смысле достаточно беден, хотя, возможно, в будущем какой-то искусственный интеллект и поможет решить задачу сепарации комментариев на полезные и нет.
Я, безусловно, не являлся и не являюсь ни востоковедом, ни военным экспертом, ни блогером, ни… (далее можно подставить достаточно большой список профессий, не имеющих ко мне ни малейшего отношения) – в общем, как меня представляют. Но, по правде говоря, я не слишком уверен, что люди, меня цитирующие или приглашающие на те или иные публичные мероприятия, могут точно понять, чем именно я занимаюсь. Отсюда, наверное, и целый ряд предположений и догадок, кто я такой. Принцип обсуждения человека, а не аргументов мне всегда был непонятен, но увы – он крайне соблазнителен.
Тем не менее, моя биография – это, конечно, крайне важно, но только для меня. Я вынужден объясниться лишь для того, чтобы перейти к тому, что, собственно, и стало причиной попытки обобщения накопленного материала в этой книге.
Ключевой проблемой изложения, а точнее, даже двумя ее частями, является то, что тема действительно сложная. И более того – чем глубже я в нее погружаюсь, тем более явственно понимаю, насколько сложная. А значит, понимаю и степень своего невежества в ней несмотря на добросовестное и скрупулёзное её исследование уже добрых два десятка лет.
Сложность – враг простоты. Поэтому изложить материал доступным языком означает очень серьезно его упростить. Упрощенные модели хороши для понимания, но не слишком хороши для применения – они всегда дают достаточно большие ошибки, отклонения от реальности. Но более строгое изложение резко сужает число людей, способных понять материал. Хотя бы потому, что требует от них и специальных дополнительных знаний, и желания им овладеть.
Поэтому научно-популярный жанр в данном случае, на мой взгляд, будет оправдан. И именно в нем и будет излагаться то, что вы прочтете далее. Понятно, что придется делать определенные скидки на строгость изложения, особенно со стороны тех, кто изучал смежные науки и может оценить прочитанное с аналогами из этих областей знания.
Итак. Три заветных слова. Система, причем система социальная, и катастрофа. И начнем мы, пожалуй, с относительно простого – разберемся, что из себя представляет система вообще.
Система
Строгого определения системы не существует. Просто потому, что краткое определение слишком расплывчато, но стоит попытаться его уточнить, как немедленно возникает многозначность, которую тоже нужно раскрывать, уточнять и определять.
Без подробностей систему можно определить как совокупность однородных элементов, обладающих связями между собой и образующие определенное единство. Проблема в том, что на самом деле любая система – это всегда часть более сложной системы, при этом она же всегда состоит из связанных между собой подсистем.
Тот же человек – это составная часть более крупных систем (семья, производственная или военная корпорация, народ, страна, человечество) и в то же время сам он состоит из системы органов, которые в свою очередь тоже можно рассматривать «вглубь» как совокупность еще более мелких систем.
Элементы системы всегда связаны между собой взаимодействием. Иначе его называют противоречиями. В идеальной системе каждому противоречию соответствует свой собственный механизм его разрешения. Противоречие-механизм его разрешения называется структурным фактором. Совокупность структурных факторов называется структурой системы.
Противоречия в свою очередь, делятся на внутренние и внешние. Взаимодействие элементов, составляющих систему, называется внутренним противоречием, если же элементы системы или система в целом взаимодействует с элементами внешней по отношению к ней системы или внешней системой в целом – такое противоречие называется внешним. И ему (в идеале) тоже всегда соответствует свой собственный механизм его разрешения.
В реальности в силу целого ряда причин часть противоречий всегда не обеспечены разрешающими их механизмами. К примеру, в кристалле обязательно найдется так называемый дефект – то есть, в узле кристаллической решетки будет отсутствовать соответствующий ему элемент либо вместо него будет какая-то примесь. В этом случае система компенсирует существующее противоречие за счет остальных структурных элементов системы. Такой дефект называется структурным кризисом. Компенсация осуществляется за счет внутренних ресурсов системы.
В случае если число структурных кризисов растет, система расходует на их компенсацию всё большее количество внутренних ресурсов. Возможно возникновение ситуации, когда все свободные ресурсы системы тратятся на компенсацию возникающих структурных кризисов. При достижении такого положения можно говорить о системном кризисе.
Состояние системного кризиса – качественный скачок в существовании системы. Теперь у нее нет свободного ресурса для компенсации новых структурных кризисов. А это означает, что системный кризис неразрешим без внешнего притока ресурсов или без перестройки структуры системы. В том случае, если нет ни того, ни другого, происходит самопроизвольная деградация (упрощение) системы, в конце которой имеющихся ресурсов становится недостаточно для поддержания устойчивости всей системы как единого целого. Системный кризис переходит в катастрофу – процесс перехода к поиску нового положения устойчивости. В процессе перехода система может упроститься или наоборот – усложниться. Но вернуться к исходному состоянию она уже не может.
Любая система всегда существует в балансе между устойчивостью и развитием. В условиях «нормального» существования – то есть, отсутствия системного кризиса – система обычно колеблется вокруг некой условной «точки равновесия». Возникают структурные кризисы, система разрешает их, возникают новые – это и есть колебания, которые графически можно представить как функцию-зависимость количества свободных ресурсов системы от времени.
Подобное состояние системы называется стационарным. И вот здесь начинаются определенные нюансы. Для термодинамической системы стационарное состояние означает неизменность во времени ее термодинамических величин – температуры, давления, химического потенциала. Если мы будем говорить об экологической системе, ее стационарное состояние определяется неизменностью видового разнообразия и основным функционалом. То есть, «внутри» системы виды могут появляться и исчезать, однако общее (интегральное) количество видов в ней остается примерно на одном уровне, что означает: всем пищевым (они же ресурсные) нишам соответствует свой собственный вид, участвующий в общей пищевой цепи. Так же можно определить стационарность любой иной системы – геологической, космологической, биологической или социальной. В любом случае стационарное состояние (думаю, интуитивно это понятно и без сложных объяснений) – это существование системы в пределах некой «потенциальной ямы», где она колеблется вокруг условной точки равновесия.
Могу привести пример прямо из нынешнего животрепещущего настоящего. Респираторные заболевания – это весьма специфический механизм отбраковки ослабленных особей в популяции. При этом сами по себе респираторные заболевания – это еще и механизм адаптации людей к меняющимся погодным условиям. Именно поэтому пики ОРЗ приходятся на так называемое «межсезонье». Ранее ОРЗ вызывались в основном бактериями разных видов, однако после открытия антибиотиков человек сумел победить бактерии, но не сам механизм. И место бактерий заняли вирусы, решая ровно ту же двойственную задачу: здоровых в иммунном отношении людей они «взбадривали» для перехода к новым погодным условиям и отбраковывали слабых и больных. В этом смысле система осталась стационарной – место одного возбудителя заболевания занял другой, но сам механизм остался. Теперь вот вирус гриппа заместился коронавирусом, а в будущем, возможно, и ему на смену придет что-то еще. Система все равно останется стационарной. А лозунг «Победим коронавирус», развешанный по всей Москве, так и останется памятником безграмотности московского руководства (впрочем, не только московского).
В противовес стационарному состоянию есть и нестационарное. Это такое состояние, в котором хотя бы один из параметров системы перестает быть неизменным и динамично меняется во времени. Но, строго говоря, этот термин не совсем корректен, так как требует постоянного уточнения – какой (или какие) параметры перестают быть неизменными. Поэтому проще исходить из того, что есть стационарные системы и все остальные.
Специфика равновесного состояния системы заключается в том, что она устойчива, а потому развитие в ней происходит по пути оптимизации структуры. Какие-то структурные элементы «отмирают», какие-то «возникают», но любая система всегда стремится сохранить максимальную структурность и в то же время – сократить расход свободного ресурса на поддержание структуры. В таких условиях качественного развития системы не происходит (и вообще-то говоря, не может происходить). Это можно проиллюстрировать на примерах древних животных, доживших до наших дней. Иногда доживших в прямом смысле этого слова – не так давно я читал сообщение о том, что была найдена акула возрастом в 512 лет. Был найден моллюск возрастом в 507 лет (правда, от неосторожного обращения ученых он свою рекордную жизнь прекратил досрочно). Представители фауны могут похвастать вообще тысячелетними сроками жизни – баобабы могут живут более 5 тысяч лет, секвойя «Мафусаил» достигла возраста 4000 лет.
Секрет этих долгожителей, по всей видимости, в неизменности окружающих их условий и внутренних механизмах, позволяющих реагировать на возможные изменения в некотором диапазоне без фатальных для себя последствий. Однако важнее не индивидуальные сроки жизни, а видовые – виды, представителями которых являются эти организмы, существуют сотни тысяч, а то и миллионы лет примерно в одном и том же виде и состоянии. Все потому, что они заняли такие экологические ниши, которые остаются неизменными в течение целых геологических эпох. Всё вокруг может меняться, но именно эти ниши пребывают в устойчивом равновесии (а если и происходят изменения, то они растянуты во времени и занимают целые эпохи, позволяя оседлавшим их живым видам медленно вслед за ними приспосабливаться), и виды, занявшие их в незапамятные геологические эпохи, не имеют никаких причин для кардинальных изменений, оставаясь такими же и тогда, и сейчас. И уж тем более не видят ни малейших мотивов для исчезновения. Конечно, что-то меняется (та же современная акула по сравнению с доисторическим предком мегалодоном легко поместится в его пасти), но эти изменения не носят системного характера, они лишь структурно приспосабливают вид к медленным (очень медленным) изменениям экологической ниши.
Это очень важный момент, который нужно держать в голове. Стационарное состояние системы позволяет ей пребывать в устойчивости, но в то же самое время категорически препятствует ее развитию. Что, на самом деле, не всегда хорошо. Система, обладающая развитыми механизмами изменчивости, способна пережить катаклизм (то есть, резкий выход из стационарного состояния). А вот окаменевшая в устойчивости система – у нее с шансами гораздо хуже. Хотя бы потому, что для выживания ей еще нужно эти механизмы изменчивости создать.
Знакомый всем по собственной жизни пример – все мы в детстве бегаем по улице, расшибаем коленки, лазим по разным опасным местам, дерёмся, в конце концов. Я в детстве приходил с мороза зимой домой с каменными мочками ушей, которые буквально оттаивали и потом зверски болели. Но при этом мы держали свою иммунную систему в тонусе, и она добросовестно исполняла свой долг, вынуждая нас ходить в школу, когда вокруг свирепствовали эпидемии разнообразных ОРЗ, которые категорически отказывались цепляться к нам, когда это было так необходимо, чтобы хоть ненадолго остаться дома. Мать-природа заложила в нас механизмы противодействия разнообразным кризисам, и поддержание их в порядке позволяет значительную часть этих самых кризисов проходить, даже не отдавая себе в этом отчет. И напротив – если вас будут засыпать горстями таблеток на любой чих, то в конце концов эффект будет достигнут прямо противоположный: ваша иммунная система, детренированная и разбалансированная, будет всё хуже и хуже реагировать на вполне тривиальные вызовы. Конечно, во всём нужен баланс, и всегда возможен сюжет, когда без внешней помощи не обойтись. Но усердие в решении текущих тактических задач в поддержании здоровья (можно назвать это устойчивостью организма как системы) легко обернется стратегическим проигрышем в борьбе с более серьезной болезнью, на которую у вас вдруг не окажется достаточного внутреннего ресурса.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?