Текст книги "Беги, ведьмочка, беги"

Глава 16. Рыжее безобразие

Утро обрушилось на меня ярким лучом света, полоснувшим по глазам. Даже пришлось рукой  от него заслониться.

Впечатленная заключенным договором, я всю ночь металась из-за странных сновидений. Несмотря на несколько разбитое состояние, проснувшись, я  все же чувствовала себя весьма бодро.  Встряхнула кистями рук и довольно замурлыкала  – на них, как и прежде, зажглись огоньки. Потянулась, выгнувшись , словно кошка. И тут же замерла, заглянула под одеяло и задумалась.  Я помню почти все, но совершенно не могу вспомнить, как раздевалась. Да и от тела моего благоухало так, словно накануне я принимала цветочную ванную. Прислушалась к другим ощущениям. Кроме общего тревожного состояния,  больше ничего странного не почувствовала.

Словно дожидаясь моего пробуждения, откинулся полог просторного шатра,  и вошла миловидная девушка с подносом в руках.  Поставила его прямо мне на постель, сочувствующе мне улыбнулось и сказала:

– Господа велели Вам дождаться их. И не желаете ли принять ванну?  Вы так вчера устали, что я могла бы сама искупать Вас.

Я отказалась, улыбнувшись ей. А сама вздохнула с облегчением. Еще бы. Я получила отсрочку, ведь господин убыл в неизвестном направлении. Пусть ненадолго, но все же отсрочка.  Да и судя по всему, именно эта милая девушка меня вчера купала и готовила ко сну.

– Послушай, ты не могла бы мне принести платье? Все равно какое, но лучше подлиннее?

Девушка вернулась очень быстро, положив возле меня платье из простой, но добротной, и главное – чистой ткани.

Я поблагодарила, и стоило ей выйти, оделась и набросилась на принесенный мне завтрак. Живот мой  подкручивало от голода. Кажется, нормально кушала я несколько дней тому назад.

Убрав за собой постель, я  вышла из шатра.  Осмотрелась вокруг . Мой шатер стоял в лесу, на берегу небольшой речушки.  Он был гораздо меньше тех двух шатров, что стояли поодаль. Но все же, намного просторнее и богаче, чем тот, в котором мы перебивались с Вики.

От реки несло такой свежестью, что мне тотчас захотелось искупаться. Но помня, к чему привело мое вчерашнее купание, я решила повременить с этим делом.  Подхватив пустовавшую неподалеку небольшую корзину, я решила с пользой провести время и углубилась в лес. К моему восторгу, немногочисленные слуги, сновавшие вокруг, совершенно не обращали на меня внимания. Ни охранников, ни вооруженных людей я не увидела, никто меня не остановил, и даже вслед не посмотрел.

Уже очень скоро я нашла то, что искала. Возле небольшого камня рос коврик из ярко красных мелких цветочков. Это было именно то растение, что и было мне нужно. Эти яркие незатейливые цветочки помогут мне предотвратить нежелательную беременность. А вон те, сиреневые – помогут мне восстановить магию, украденную у меня вчера ловцами с сетями.

А вот эти ягоды, ярко синего цвета, ничем мне не помогут. Но кисляника была необыкновенно вкусна. Одновременно и сладкая, и кисленькая, она заставила меня совершенно забыть о времени. Отложив в сторону корзину с собранными травками, я стала уплетать ягоды за обе щеки. Правда, сжевав перед этим горький красный цветок. Хоть я и пыталась гнать от себя эти мысли, но все же понимала, что вряд ли дракон будет просто вести со мной беседы целых два месяца. Думаю, что вскоре он не преминет воспользоваться своим правом и моим телом.

Раздавшийся за деревьями цокот копыт прервал мои размышления. Я едва успела отскочить в сторону, когда крупный черный жеребец выскочил на полянку. Он встал на дыбы просто надо мной, гневно размахивая страшными копытами и закусывая удила. Прижавшись спиной к дереву, к которому я отскочила, я со страхом ждала , когда же этого скакуна успокоит его, а по совместительству и мой, хозяин.

"А он чертовски хорош собой",  – успела подумать я, – "даже несмотря на покрывающие его скулы черные чешуйки".

Совладав со своим конем, он сверлил меня недовольным взглядом. Какого же они цвета?  Его глаза? И чем это он вдруг недоволен? Это меня, а не его чуть не затоптали копыта его жеребца.

Он молча протянул мне руку. Подхватив свою корзинку, я медленно подошла, все еще опасаясь. Даже не знаю, кого из них я больше побаивалась – коня или мужчину.

Протянула руку в ответ и, вскрикнув от боли, взлетела в воздух. Едва не вырвав мне руку, он усадил меня впереди себя, к нему передом, а к лесу задом.

– Ты забыла договор? Ты не должна убегать, – не сказал, а выплюнул слова.

– Я вовсе не убегала. Я всего лишь цветов  для чая собрала.

Но, кажется, ему по фиг были мои оправдания, он просто хотел порычать на меня.  А глаза у него черные! Черные, как ночь, с золотой каемочкой. Какие  знакомые глаза. Я их  уже точно где-то видела. И если бы не стремительно надвигающиеся на меня его губы, может и вспомнила бы их.

Запустив руку мне в шевелюру, притянул к себе навстречу. Ну вот. Кажется, и травка пригодилась.

Его губы оказались очень мягкими. Чего не скажешь о жалящем языке, ворвавшемся в мой рот и бесцеремонно там безобразничавшем.

Я совсем забыла, глядя в эти бездонные глаза, что во время поцелуя можно дышать не только ртом, но и носом. Когда перед глазами заплясали звездочки, он оставил мои губы в покое.

– Никогда больше без спроса не уходи.

И все. Больше никаких объяснений. Так он меня поцеловал или наказал своим поцелуем? Он развернул коня и поскакал в обратную сторону. Отпустил мои волосы , но прижимал меня к себе,  обхватив рукой вокруг талии и больно расплющив мое лицо и корзинку о свою грудь.

Остановившись, спрыгнул на землю возле шатра и снял меня с коня. Вот в таком потрепанном виде я и предстала перед испуганной мадам в ярком платье и безобразной шляпке в виде башни. Да еще и с воткнутым в нее пером. Из какого мира она вывалилась, эта мадам?

Она стояла перед моим шатром, переминаясь с ноги на ногу. На щеках ее горели два красных пятна. Позади нее стояли несколько девушек  в более скромных нарядах, обложившиеся увесистыми сундуками.

Слуги, еще не так давно сновавшие вокруг, куда-то испарились.

– Сесиль, займитесь-ка этой особой. К вечеру она нужна мне живая и невредимая.

 Мадам стала кланяться перед нами, скукожив губки бабочкой.

– Что вы хотите, чтобы мы с девушкой сделали, мой господин?

– Вы знаете мой вкус, – отрезал он, опять запрыгивая в седло. – Но вот это  не трогайте.

Он дернул меня за локон.

Завихрился впереди портал, в который он вместе с конем и сиганул. А на прощание сказал, подмигнув мне:

– Не скучай, Велма. Я скоро за тобой приду.

Так знакомо это прозвучало. Я все пыталась вспомнить, почему эта фраза показалась мне такой знакомой?

 Мадам же, подхватив меня за локоток, уже тащила меня в шатер. За нами пыхтели ее помощницы, тащившие на своих спинах сундуки.

В крыше шатра зияла огромная дыра, позволявшая дневному свету осветить  даже самый темный уголок моего убежища. Только сейчас я смогла  в подробностях рассмотреть его. Впрочем, смотреть было не на что. Пол, покрытый шкурами диковинных животных да возвышение , устланное такими же шкурами. Только сверху моя постель была еще покрыта шелковыми простынями.  Вот и все. Ах, да . И кувшин с водой и пузатая чашка стояли на пеньке с вырезанным на нем искусным мастером дракончиком.  Ага, чтобы я не забывала, для кого и для чего здесь нахожусь. Правда, обижаться на своего дракона у меня пока не было причин. Несмотря на тяжелое предчувствие  и его сегодняшнее хмурое настроение, он, все же, меня не обижал.

Мадам подала мне  аккуратную коробку.  Я не удивилась, обнаружив там нижнее белье. Весьма целомудренные трусики и маечка-бюстье пришлись мне как раз в пору. Спрятавшись за воздвигнутую у стены ширму, я одела белье и вышла к замершим в ожидании модисткам. К этому времени два из трех сундуков были уже открыты.  И тут модная экзекуция началась.  Бесконечные наряды,  выдержанные все в бордовых и алых тонах,  в основном весьма фривольного вида, мелькали один за другим. Мадам восторженно цокала языком, глядя на разодетую меня. А я с каждым новым платьем хмурилась все больше и больше. Ну, во-первых, кто это мог додуматься, нарядить рыжую, как огонь девушку в красное платье? Я всегда предпочитала густые зеленые цвета. Ну, в крайнем случае, синие оттенки.  А во-вторых, мне больше нравились  простые платья, а не пышные юбки, в которых даже стоя на одном месте  можно было запутаться. Когда последнее платье достали со дна второго сундука, я с надеждой посмотрела на третий сундучок.

– А что там? – несмело спросила я .

– Ой, милочка, оно вам не надо. Там всякие швейные штучки, иголки и утюжки.

Ну почему же не надо? Все то безобразие, что наглаживалось и  развешивалось на вешалки ее помощницами, явно требовало кардинальной переделки. Не собираясь расстраивать эту Сесиль своими мыслями, я сделала ей заманчивое предложение.

– Вы не могли продать мне этот сундучок.

Та несколько раз изумленно моргнула, облизнула в предвкушении губы, а затем сдулась, словно надувной шарик.

– Я Вам его подарю. Надеюсь, господин Олих останется доволен.

– Он будет Вам крайне благодарен, – заверила я ее в то время, как с меня стащили последний наряд.

 А сама мысленно смаковала на языке имя, которое только сейчас узнала. Олих. Олих. Странное, конечно,имя. Но пусть это будет его самый страшный недостаток. Хотя, нет.  Его чешуя – гораздо более страшное зрелище. Я вмиг залилась румянцем, подумав: а ТАМ, он тоже в чешуе?

В шатер девушки – помощницы уже втащили тапчан, покрытый мягкой тканью и  лохань с ароматной дымившейся водой. Я впервые в жизни почувствовала себя принцессой, которой даже локон с глаз самой откинуть не дают.

Меня уложили на тот тапчан. Я даже глазом не успела моргнуть, как меня раздели донага,  и стали растирать мне каждый пальчик, каждую мышцу.  Это было так кстати, так приятно. Я закрыла глаза и послушно отдала себя в руки этим волшебницам. Даже не обиделась, когда  мадам Сюзи или Сюзетта, не помню  точно как ее звали, всплеснула руками и воскликнула:

– Ох, какая же она распутно рыжая!

Вот уж никогда не заморачивалась своей внешностью! Мне нравилось быть яркой и привлекательной, даже если это порой доставляло  мне неудобства.  Но мне до сих пор удавалось  избегать этих  неудобств, я имею ввиду возжелавших моего юного тела  сластолюбцев. Правда, в последнее время что-то удача мне изменила. Вспомнив ужасного Урласа, я наморщила лоб. За что тотчас поймала легкий шлепок .

– Не морщите лоб, госпожа.

Госпожа. Ну, надо же! Долго ли так будут меня называть? Сама же своему статусу  я дала более честное название. Шлюха дракона. Лучше уж быть шлюхой дракона, чем обескровленной ведьмой. Но пусть это и звучит мерзко, зато продлится недолго.  Два месяца я даже Урласа с его грубой силой выдержала бы, если бы мне помогли присоединиться к моей семье.  Как там моя сестренка? Устроилась ли? Тугая тоска сжала мое сердечко. Но я тотчас  отвлеклась, когда мягкая ладонь пробралась к моей женской жемчужине. Я вскинулась и сжалась.

Но меня тут же мягко уложили назад:

– Не беспокойтесь, госпожа. Раздвиньте ножки. Это всего лишь розовое масло. Мадам с таким трудом его достала! – голосок девушки, натиравшей меня тем маслом,  был такой мягкий, а прикосновения ее столь деликатны, что я расслабилась.  Я позволила делать им все, что они считали нужным. Замурчала от удовольствия, когда чьи-то руки стали распутывать мои кудри. Затем послышалось щелканье ножниц.

– Я всего лишь немного подравняю Ваши волосы, госпожа. А затем смажу их  маслом любыстка, чтобы они стали более послушными.

Ой, да хоть налысо обстригите, только не останавливайтесь – так мне  была приятна их забота.  Когда-то давно, одна из бывших моих богатых клиенток, которая часто наведывала меня из-за снадобий ,которые я делала для нее, рассказывала, что в каком-то там мире есть специальные Лавки красоты. В них  даже самую что ни есть дурнушку могут превратить в красотку.

Я же дурнушкой вовсе не была, так что, дракон, берегись.

А дальше была расслабляющая душистая ванна, из которой я, разомлевшая, отказывалась выбираться.

– Ну полноте Вам, госпожа, – прикрикнула на меня Сюзи-Сюзетта, – уже вечер на дворе. Скоро господин пожалует, а Вы все нежитесь.

Ах, да, господин же придет. Сегодня уж точно мне придется исполнить тот, самый главный пункт договора.

Меня поставили перед большим зеркалом, взявшимся невесть откуда.  Убрав с моего тела последние капельки влаги мягким полотенцем, мадам и ее девушки отошли в сторону, довольно улыбаясь. Они так же, как и я, не сводили взгляда с моего отражения.

Чем там они меня умащивали, не знаю. Но волосы мои лежали на плечах не дикой, бесконтрольной гривой, а мягкими покладистыми локонами, отливавшими в свете заходящего солнца золотом. Золотом, там гармонировавшим с изумрудами моих глаз. Аккуратные брови и реснички потемнели, подчеркивая  мой взгляд.  Я даже дотронулась пальчиком до своих губ и посмотрела на кончик пальца – никакой краски не было, но они были такими яркими и…пухлыми.

– Как вы это сделали? – восторженно прошептала я, рассматривая свою кожу, сиявшую, словно розовый перламутр.

Куда только делся мой загар?

– Да сущие пустяки!– чванливо ответила мадам, закатывая глазки, – Всего лишь отмыли как следует.

Ой, можно подумать, что до этого я была грязнулей!

Но возмущенная отповедь не успела вырваться. Потому что в этот момент я перевела взгляд  с нежных жемчужин своей груди на то место, где когда-то был рыжий треугольник.

– Какого ччччертаааа?!!!

Ни единой волосинки, ни полупрозрачного пушка не прикрывало больше мое женское достоинство!

Я переводила взгляд с девственно чистой, как у младенца "киски" на снисходительно улыбавшуюся мадам.

– Да как вы посмели?! – я развернулась и сделала к ней шаг.

Девушки отступили назад , а мадам все еще пялилась на меня.

– Кто вам позволил обрить меня?! – я встряхнула руками и на концах моих пальцев зажглись огоньки.

– Никто вас не брил, госпожа, – догадавшись, что ею не довольны, мадам сделала шаг назад.– Это особое масло!  После него ни один волосок не вырастет еще целый год.

– Что-о-о-о?! – взревела я  лютым зверем  и выпустила в нее первую молнию…

Глава 17. Облом

Олих был зол, как черт.

Этот день не задался еще с самого утра. Вернее, даже с ночи.

Рассчитывая на горячее свидание, он терпел весь день. Разыгравшееся не на шутку воображение не давало ему покоя. А когда добрался уже поздно ночью до своего шатра, обнаружил, что ведьма его продинамила. Не по своей воле, конечно. После тех сетей, из которых он ее вызволил, она еще долго будет болеть. И даже так вовремя оказанная им помощь не особенно поможет. Вся надежда у него была на Урласа,  в совершенстве владевшем магией.  Но при мысли, что тот будет касаться его ведьмочки, глухая ярость закипала в нем. Он уже свое получил от нее. А теперь его, Олиха, черед.

Но не повезло. Заснула и не проснулась,  несмотря ни на его поцелуи, ни на его ласки. Мог бы взять ее сонной, но не взял. Оправдывал себя тем, что хочет видеть ее глаза. Когда будет входить в нее. Когда будет долбиться в нее, наплевав на всхлипы и на мольбу. Хочет видеть ее глаза, когда кончит. Сначала она. А за ней и он. Не даст ей пощады, пока не станет орать от удовольствия, пока не упадет совершенно обессиленной. Будет знать, как динамить своего господина!

Он ждал утра, так толком и не заснув.

Но и утром случился облом. Не дождавшись, когда слуги приготовят горячую воду, искупался прямо в реке и уже направлялся в ее шатер, но ему помешали. Прибыл едва живой  гонец, сообщивший, что на обоз его среднего брата ночью совершено нападение. Всего-то в нескольких часах езды от  того места, где они должны были встретиться. Нападение было наглым и неслыханно дерзким.   Если бы речь шла о плененных ведьмах, он даже не переживал бы. Еще наловят. Но Кейден, его средний брат по отцу, вез ценный груз. Повелитель Темного мира, как он себя громко называл, присягнул на верность его отцу. Вместе с ключами от Темной столицы они передали ценные дары – ларец с редкими артефактами. Именно этот ларец и заветный ключик от города,   Кейден и должен был доставить. Не желая привлекать к этому обозу слишком много внимания, брат не взял много воинов, а рассчитывал справиться  всего лишь со своей охраной.

Олих его ни в коем случае не осуждал.  Он и сам поступил бы также. Но провести врагов не получилось, и на ценный обоз было совершено нападение. Вскочив на своих коней, Олих  и Урлас, тотчас  отправились на помощь Кейдену. Построив портал, они через несколько мгновений уже мчались к месту битвы.  Вокруг валялись перевернутые телеги, тела убитых охранников.

А его брат в гордом одиночестве, обернувшись драконом, испепелял врагов своим огнем, рубил шипастым хвостом, поднимал на рога тех, кто все же умудрялся подойти слишком близко. К ларцу же  нападавшим так и не удалось подобраться, Кейден стоял над ним и разил нападавших налево и направо. Соскочив с коня, Олих еще не успел коснуться земли, как уже обратился в дракона. Стоя с братом плечом к плечу, они вскоре одержали победу . Тех же врагов, которые не погибли в этой битве, добивал Урлас, швыряя в них огненные молнии и силки.

В лагерь они возвращались через портал втроем, если не считать нескольких выживших  пленных. Никто, кроме Кейдена, из этого обоза не уцелел. А в пустых телегах ценности было мало.

Воины и слуги с почтением кланялись братьям, медленно  ехавшим  по лагерю.

Олих и Кейден были родными братьями по отцу. Матерью его младшего брата была женщина– драконица, которую их отец вышвырнул из своей жизни так же, как и других матерей своих детей. Кейден долго не мог простить отца и отказывался возвращаться в Золотой дворец. Но старый змий был хитер, и в свое последнее посещение взял с собой Олиха, чье присутствие и убедило брата отправиться с отцом.

Разница в возрасте  у братьев была всего несколько месяцев. Но глядя на них, мало кто мог бы догадаться, что они дети разных матерей. Они  внешне были невероятно похожи. Высокие, крепкие, черноволосые. Лицами тоже были похожи, будто близнецы-братья. Даже драконы их были почти одинаковы –  огромные и черные. Только у Олиха чешуя была оторочена золотистой каемкой, а дракон Кейдена был черный, как смоль.  И глаза у них были разные. У Олиха черные, у Кейдена – словно темное грозовое небо.

Братья долго притирались друг к другу. Не один раз они навешивали друг другу тумаки. Но, в конце концов, примирились. Золотой дракон мог гордиться своими сыновьями.  Сильные и дружные, они были очень опасны для их врагов.

Едва вернувшись в лагерь, Олих обнаружил, что его планы немедленно уединиться с ведьмочкой снова накрылись медным тазом.   Сидя на своих неподъемных сундуках, посреди лагеря восседала только что прибывшая по его зову  мадам Сесиль. Теперь ему пришлось выкручиваться и объяснять Кейдену, с какой целью явилась эта мадам. Узнав, что в шатре у братца поселилась женщина, Кейден совсем не удивился. Они были молоды и горячи и так же, как и их отец, женщин меняли, как перчатки.

Вконец разозлившийся Олих повел мадам к своему лагерю. Но и тут рыжая чертовка здорово заставила  его понервничать. Она  вдруг исчезла. Никто из слуг не мог объяснить ему, куда же она подевалась. Понадеявшись на свой нюх, он очень скоро нагнад девчонку. К его облегчению, она вовсе и не собиралась убегать. Гербарий, видите ли, собирала. Небось, зелье какое-то мерзкое будет варить.

И опять ему не удалось с ней потешиться. Эта модистка так не вовремя появилась! Он дал ей время до вечера. Пусть справляется, как хочет.  Но ведьмочка сегодня без него не заснет.

Злой и неудовлетворенный, он вернулся к братьям. Они осушили целый бочонок хмельного артавийского вина из погреба их отца, поужинали жареным на вертеле оленем. А хмельная легкость так и не поселилась в его голове, настроение так и не улучшилось.

– Я не понимаю, Олих, что с тобой происходит? – внезапно спросил Кейден.

Урлас только тихо посмеивался, глядя на своего сводного брата.

– У него бессонница вот уже вторую ночь.

– Что, такая сладкая девочка? – понимающе хмыкнул Кейден.

– Девочка-то сладкая, да только он ее еще не попробовал, – засмеялся Урлас.– Кстати, не хочешь с ней познакомиться?

Еще громче заржал, когда Олих выбил из-под него стул.

– Нет, я пасс, –  хмыкнул Кейден.– Извращенцы конченные.

– Много ты понимаешь, – Урлас поднялся на ноги. – Кстати, Олих, пора и честь знать. Скоро солнце сядет, как бы кошечка твоя снова не заснула.

Кейден так и не понял, почему веселился Урлас, и почему сидел темный, как туча, Олих. Потянувшись так, что хрустнули кости, он подхватил за талию  пробегавшую мимо молоденькую служанку и что-то замурлыкал ей на ушко.

А Олих с Урласом отправились к порталу. В лагере было тихо. Лишь кое-где бряцала упряжью скотина, да вдалеке воины тянули заунывную песню. Всех  очень измотал этот поход. До родного дома им оставалось всего несколько дней пути, так что вскоре они уже будут петь песни у своих родных очагов.

– Ты повезешь ведьму  в Золотой дворец?

– Зачем я буду дразнить отца и Бастиана?  Я оставлю ее у себя.

– А если надоест раньше, чем закончится договор?

– Там будет видно. Может, и отпущу. А ведь, может, и не надоест.

– Да ладно, Олих. Тебя то уж точно надолго не хватит. То есть, ты намерен нарушить приказ повелителя?

– Я с ним договорюсь, не переживай.

Как и сегодня утром, в груди у Олиха странной змеей зашевелилось недовольство.

– Много, кстати, себе позволяешь, Урлас.

В голосе зазвучали стальные нотки,  и Урлас предпочел в этот раз промолчать.

Они молча направили уставших коней в воронку портала.

Выйдя же из него, они застыли в изумлении, как вкопанные  .

На них, высоко задрав пышные юбки, неслась модистка. Прическа ее была в полнейшем беспорядке, шляпа-башня съехала на бок. Вместо пышного пера из шляпы торчал дымившейся фазаний остов. Она прыгала из стороны в сторону, убегая от сыпавшихся ей вслед огней, как заяц . Мужчинам ничего не осталось сделать, как поспешно уступить ей дорогу, задержав на мгновение дыхание. Дымившееся фазанье перо жутко воняло. Она рыбкой нырнула в портал, а шаровая молния, посланная ей в спину, зашипела у ног лошадей.

– Какого черта? –Урлас ошарашенно посмотрел вслед исчезнувшей мадам. А Олих, с загадочной улыбкой на губах,  глаз не мог отвести от открывшейся перед ним картины.

По дорожке, будто фурия, неслась его ведьмочка.  Босая. завернутая в какую-то простынь с  завязанным узлом  на груди, она швыряла вслед Сесиль один за другим пучки молний. Рыжие волосы, казалось, зависли в вакууме вокруг ее головы, глаза гневно сверкали изумрудами. Белоснежное тело, то и дело мелькавшее из-за распахивавшейся накидки, светилось перламутром.

В паху сразу стало тесно, нестерпимо жестко.

Она была в такой ярости, что даже не сразу обратила внимание на мужчин.

– Она что, загнала тебе иглу под хвост? – не удержался дракон.

– Не смешно, – дерзко отрезала девчонка и вдруг замерла.

Глаза, направленные на него, медленно наливались ужасом. А после того, как она перевела взгляд на Урласа, побледнела так, будто собралась тут же, на этом месте, отдать богу душу. Но нет, развернулась и что есть сил рванула в лес. Только пятки ее и засверкали.

– Какого черта? – в который раз чертыхнулся Олих. – Ну тебя-то ясно, почему испугалась. А меня-то почему?

– Может, ты без чешуи ей не нравишься?