Текст книги "Корни ритуализма в церкви и масонстве"

IV

Таким образом может быть показано, что и современное масонство, и церковный ритуализм непосредственно происходят от посвященных гностиков, а также неоплатоников и жрецов-изменников языческих мистерий, тайны которых были утеряны ими, но были, тем не менее, сохранены теми, кто не пошел на компромисс. И если и церковь, и масоны хотят забыть историю своего истинного происхождения, то не таковы теософы. Они повторяют: масонство и три великие христианские религии – это богатство, полученное в качестве наследства. «Церемонии и пароли» первого, и молитвы, догмы и ритуалы последних, являются искаженными копиями чистого язычества (которое было столь старательно скопировано и заимствовано евреями) и неоплатонической философии. Также и «пароли», используемые доныне библейскими масонами и связываемые с «коленом Иуды», «Тувал-Каином», и другими зодиакальными высшими званиями в Ветхом Завете, являются еврейскими названиями древних богов языческого простонародья, а не богов иерограмматиков, представителей истинных мистерий. Это будет должным образом доказано впоследствии. Добрые братья-масоны вряд ли могли бы отрицать, что номинально они являются поистине Solicoles, то есть поклонниками Солнца в небесах, в котором эрудированный Рагон видел величественный символ G.A.O.T.U. – и, безусловно, это так. Но ему трудно было бы доказать, – и этого никто не смог сделать, – что так называемое G.A.O.T.U., это не Sol небольшой экзотерической кучки pro-fanes [непосвященных], но Solus высших эпоптов [посвященных]. Ибо тайна огней SOLUS, дух которого излучает «Пылающая Звезда», – это герметический секрет, который, несмотря на изучение масоном истинной теософии, навсегда утерян для него. Он перестал понимать сегодня даже небольшой неосторожный поступок Цхадди. До сего дня масоны и христиане сохраняют святость субботы и называют ее днем «Господа»; и все же они знают так же хорошо, как и все остальные, что Sunday и Sonntag в протестантской Англии и Германии обозначают Солнечный День, или день Солнца, так же, как это было и две тысячи лет назад.

И вы, преподобные и добрые отцы, священники и епископы, вы, кто столь милосердно называет теософию «идолопоклонством», и открыто и приватно осуждаете ее последователей на вечное проклятие, можете ли вы похвастаться хотя бы одним ритуалом, облачением или сосудом в церкви или храме, который не перешел бы к вам от язычества? Нет, утверждать это было бы слишком опасно, и даже не только в связи с историей, но и из-за убеждений ваших собственных церковных властей.

Мы приведем здесь несколько цитат лишь для того, чтобы подтвердить свои утверждения.

«Римские жрецы должны были поверить перед тем, как совершать жертвоприношение», – пишет дю Шол. Жрецы Юпитера одевали высокую квадратную черную шляпу (ср. с современными армянскими и грузинскими священниками), их голова была украшена фламиной. Черные сутаны римско-католических священников – это черные иерокорации, широкие мантии мифраических священников, называемые так из-за своей окраски цвета воронова крыла (ворон – коракс). У короля-жреца Вавилона был золотой перстень с печатью и туфли, которые целовали побежденные монархи, белая мантия, золотая тиара, к которой были подвешены два пояска. Папы имеют перстень с печатью и такие же туфли для подобного же применения; белая сатиновая мантия, окаймленная золотыми звездами, два пояска, усыпанных драгоценностями, которые подвешены к ней, и т. д., и т. д. Белый льняной стихарь (alba vestis) – это одеяние жрецов Изиды; макушка голов у жрецов Анубиса была обрита (Ювенал) – отсюда произошла тонзура; риза христианских «отцов» представляет собой копию с верхнего облачения финикийских жрецов-священнослужителей, которое называлось каласири, завязывалось на шее и ниспадало до пят. Епитрахиль пришел к нашим священникам от женского одеяния, которое носили в Галлии научи (храмовые танцоры мужского пола), служба которых была аналогична еврейским кадашим; их пояс невинности (?) произошел из эфода евреев и тонкого шнура в культе Изиды; жрецы Изиды давали обет безбрачия. (См. подробности в трудах Рагона).

Древние язычники использовали святую воду или приносили очистительные жертвы для совершения обряда очищения своих городов, полей, храмов и людей, точно так же, как это делают сейчас в римско-католических странах. Купель помещалась перед входом в любой храм, была наполнена очищающей водой и называлась фависсой и акваминарией. Перед принесением жертвы, первосвященник, или курион (отсюда французские кюре), погружая лавровую ветвь в очищающую воду, обрызгивал ею собравшуюся благочестивую паству, и то, что называлось тогда люстрика и аспергилиум, ныне называется кропило (или гупиллон, по-французски). Последнее было у жриц Митры символом Универсального лингама. Его погружали в течении мистерий в очищающее молоко и затем обрызгивали им верующих. Оно было символом всеобщего плодородия; отсюда и пошло использование святой воды в христианстве, ритуал, имеющий фаллическое происхождение. И более того, идея, лежащая в его основании, является чисто оккультной и относится к церемониальной магии. Очистительные ритуалы совершались при помощи огня, серы, воздуха и воды. Для того, чтобы привлечь внимание небесных богов, прибегали к омовению; для изгнания низших богов, использовали окропление.

Сводчатые потолки греческих и латинских соборов и церквей часто окрашены в голубой цвет и усыпаны золотыми звездами, чтобы представлять собой небесный свод. Это является копированием египетских храмов, где совершалось поклонение солнцу и звездам. И опять-таки, в масонской и христианской архитектуре оказывается такое самое почтение в отношении Востока (или восточной точки), как и во времена язычества. Все это в полной мере описал Рагон в своих сокрушительных томах. Princeps porta, врата Мира и «Царь Славы», под которым сначала понимали Солнце, и ныне признается его человеческий символ, Христос, являются вратами Востока, и обращены на восток в каждой церкви и каждом храме.[5]5
  Может быть, за исключением храмов и капелл инакомыслящих протестантов, которые строятся повсюду и используются для многих целей. Я знаю о капеллах в Америке, сдаваемых под ярмарки, выставки и даже театральные представления; сегодня капелла, а днем позже она продана за долги и приспособлена под винный магазин или трактир. Я говорю, конечно, о капеллах, а не о церквях и соборах.


[Закрыть] Через эти «врата жизни» совершается торжественный путь, по которому ежедневно каждым утром светило входит в прямоугольный квадрат[6]6
  Масонский термин; символ Ноева ковчега и ковчега Завета, храма Соломона, скинии и лагеря израильтян, – все они строились как «прямоугольные квадраты». Меркурий и Аполлон были представлены прямоугольными кубами и квадратами, и такова же Кааба, великий храм в Мекке.


[Закрыть] земли, или временную обитель Солнца, и «новорожденный» младенец вносится внутрь и подносится к крестильной купели; слева от этого сооружения (темный север, куда отправлялись «новички», и где кандидаты проходили свое испытание водой) ныне находятся купели, а в древности размещались источники (присцины) с очищающей водой в античных храмах, которые были языческими святилищами. Алтари древней Лютеции были погребены и вновь обнаружены под хорами собора Нотр-Дам в Париже, и ее древние очистительные источники существуют до сих пор в этом храме. Почти каждая крупная древняя церковь на континенте во времена, предшествующие средним векам, была когда-то языческим храмом, согласно тем приказаниям, которые отдавались епископами и римскими папами. Григорий Великий («En sa Vie» Platine) таким образом отдал распоряжение монаху Августину, своему миссионеру в Англии: «Разрушай идолы, но никогда не трогай храмы! Окропляй их святой водой, помещай в них мощи, и позволяй народам совершать поклонение в местах, к которым они привыкли». Нам стоит лишь обратиться к трудам кардинала Барония, чтобы обнаружить в году XXXVI его «Анналов» такого рода убеждение. Он говорит, что святая церковь позволяет перенимать ритуалы и церемонии, применяемые язычниками в своих идолопоклоннических культах, поскольку она (церковь) искупает их грехи своим освящением! В «Antiquités Gaulises» («Древности галлов», книга 2-я, гл. 19) Фуше мы читаем о том, что епископ Франции принял и применял языческие церемонии для обращения их последователей ко Христу.

Это происходило в то время, когда Галлия еще была языческой страной. И не те же ли самые ритуалы и церемонии исполняются сегодня в христианской Франции и других римско-католических странах, в благодарную память о язычниках и их богах?

V

Вплоть до 4 века в церквях не было алтарей. До этого времени алтарь был столом, возвышающимся в середине храма для целей причастия, или братской трапезы (coena, как первоначально называлась вечерняя месса). Таким же образом ныне возвышается стол в «ложе» на масонских банкетах, которыми обычно завершаются деяния ложи и на которых воскресшие Хирамы Абифы, «сыновья вдовы», освящают свои хлебцы при помощи сожжения – масонский вариант пресуществления. Должны ли мы называть и эти банкетные столы алтарями? Почему бы и нет? Эти алтари скопированы с ara maxima языческого Рима. Римляне помещали квадратные и прямоугольные камни около могил своих усопших и называли их apa, алтарь; они были посвящены богам ларам и манам. Наши алтари являются производными от этих квадратных камней, другой формой пограничных камней, известных как боги Тéрмины – Гермесы и Меркурии, откуда и Mercurius quadratus, quadriceps, quadrifrons, и т. д., и т. д., четвероликие боги, чьими символами и были эти квадратные камни со времен глубокой древности. Камень, на котором короновались древние короли Ирландии, также был таким «алтарем». Такой камень, наделенный кроме того еще и голосом, есть в Вестминстерском аббатстве. Таким образом, наши алтари и троны произошли непосредственно от приаповых пограничных камней язычников – от богов терминов.

Должен ли чувствовать сильное негодование ходящий в церковь читатель, если ему говорят, что христиане приняли языческий способ поклонения в храме лишь во времена царствования Диоклетиана? До этого периода они имели непреодолимое отвращение к алтарям и храмам, и поддерживали его в течение первых 250 лет нашей эры. Эти древние христиане были воистину христианами; современные же являются бóльшими язычниками, чем любые идолопоклонники древности. Первые были теософами тех дней; с 4 века же они стали эллино-иудейскими язычниками минус неоплатоническая философия. Прочитаем, что говорит римлянам Минуций Феликс в 3 веке н. э.:

Вы воображаете, что мы (христиане) скрываем то, чему мы поклоняемся, потому что у нас нет ни храмов, ни алтарей? Но какой же образ Бога должны мы превозносить, если человек сам является Божественным образом? Какой храм мы можем построить для Божества, если Вселенная, которая есть Его творение, едва ли вместит Его? Как мы можем возвести на престол силу такого Всемогущества в отдельном строении? Не лучше ли посвятить Божеству храм в нашем сердце и нашем духе?

Но, таким образом, хрестиане типа Минуция Феликса держали в своих умах заповедь УЧИТЕЛЯ-ПОСВЯЩЕННОГО, не молиться в синагогах и храмах, как это делают лицемеры, «чтобы показаться перед людьми» [Матф., 6:5]. Они помнили заявление Павла, апостола-посвященного, «мастера-строителя» [1 Кор., 3:10], что ЧЕЛОВЕК есть единственный храм Бога, в котором обитает Святой Дух, Дух Бога (там же). Они выполняют истинные христианские заповеди, тогда как современные христиане соблюдают лишь произвольные каноны своих церквей и правила своих пресвитеров. «Теософы – это отъявленные атеисты», – восклицает автор в «Церковной хронике». «Ни про кого из них неизвестно, чтобы он выполнял церковную службу… Церковь для них является отвратительной»; и немедленно открывая сосуд своего гнева, он изливает его содержимое на неверующего, языческого члена Т.О. Современный христианин побивает камнями теософа так же, как и его предшественник, фарисей «синагоги либертинцев» [Деяния, 6:9] побивал камнями Стефана, говорящего то же, что говорят даже многие христианские теософы, а именно, что «Всевышний не обитает в храмах, созданных руками людей» [там же, 7:48]; и они такие же «клятвопреступники», как и те несправедливые судьи (там же, 6:11), которые свидетельствуют против нас.

Поистине, друзья, вы являетесь полноправными потомками ваших предшественников, будь то сотоварищи Савла, или же коллеги папы Льва X, циничного автора знаменитого высказывания: «Сколь полезна для нас эта басня о Христе», «Quantum nobis prodest hac fabula Christi!»

VI

Теория «солярного мифа» утратила новизну в наши дни и стала неинтересной – ad nauseam [до отвращения] – оттого, что она без конца повторялась, как мы это слышали, относительно четырех кардинальных пунктов ориентализма и символизма, и безо всякого различия применялась ко всем предметам и ко всем религиям, кроме церковного христианства и государственной религии. Без всякого сомнения, Солнце было повсюду в древнем мире и с незапамятных времен символом Творящего Божества – у каждого народа, а не у одних лишь парсов; но таковым оно было у ритуалистов. И как в древности, так же и в наши дни. Наша центральная звезда есть «Отец» для профанов, и Сын вечно непостижимого Божества – для эпоптов. Тот же самый масон, Рагон, говорит, «что Солнце является наиболее чистым и естественным образом ВЕЛИКОГО АРХИТЕКТОРА, поскольку это наиболее простая аллегория, которой нравственный и добрый человек (истинный мудрец) когда-либо наделял бесконечный и безграничный Разум». Не считая последнего предположения, Рагон прав; ибо он показывает, что этот символ постепенно удалялся от идеала, им представляемого и утверждаемого, становясь в конце концов вместо символа – оригиналом в умах своих невежественных поклонников. Далее этот великий масонский писатель доказывает, что именно физическое Солнце рассматривалось ранними христианами и как Отец, и как Сын.

«О, посвященные братья», – восклицает он. – «Как могли вы забыть, что в храмах существующей религии днем и ночью горит большая лампада? Она находится перед главным алтарем, хранилищем ковчега Солнца. Другая лампада, горящая перед алтарем пречистой девы, является символом света луны. Климент Александрийский рассказывает нам, что египтяне были первыми, кто установил религиозное применение лампад… Кто не знает, что наиболее священные и внушающие ужас обязанности возлагались на весталок? И если масонские храмы освещаются тремя астральными источниками света, солнцем, луной и епископами (хранителями), то это потому, что один из отцов масонства, ученый Пифагор, прямо заявляет, что мы не должны говорить о божественных вещах без света. Язычники устраивали праздники светильников, называемые лампадофориями, в честь Минервы, Прометея и Вулкана. Но Лактанций и некоторые из наиболее ранних отцов новой веры горько сожалели о таком языческом привнесении лампад в церкви; «Если бы они соизволили», – пишет Лактанций, – «посмотреть на тот свет, который мы называем Солнцем, то они очень скоро поняли бы, что Бог не нуждается в их лампадах». И Виргилий добавляет: «Под неким религиозным предлогом церковь установила языческий обычай освещения отвратительными свечами, в то время как существует Солнце, озаряющее нас светом тысячи свечей. Не великая ли это честь для АГНЦА БОЖЬЕГО (представленного таким образом солнцем), который пребывая в середине трона (Вселенной) наполняет его излучением своего Величия?» Эти отрывки доказывают нам, что в те времена древняя церковь поклонялась ВЕЛИКОМУ АРХИТЕКТОРУ МИРА в его образе СОЛНЦА, единственного в своем роде».[7]7
  «Месса и ее таинства», стр. 19 и 20.


[Закрыть]

Поистине, если христианские кандидаты должны были произнести масонскую клятву, обратившись на Восток, и их «Преподобный» находился в восточном углу, поскольку то же самое делали неофиты в языческих мистериях, то и церковь, в свою очередь, сохранила идентичный ритуал. В течение высшей мессы, главный алтарь (ara maxima) украшается дарохранительницей, или дароносицей (ящик, в котором хранится гостия, или тело Христово), и шестью горящими свечками. Эзотерический смысл дароносицы и его содержимого – символа Христа-Солнца – состоит в том, что она представляет сверкающее светило, и шесть свечек – шесть планет (ранние христиане не знали других планет), три из которых находятся справа от нее, и три – слева. Это есть копия семисвечника в синагоге, который имеет такое же значение. «Sol est Dominus Meus», «Солнце – это мой Господь!» – восклицает Давид в 95-м псалме, что искусно переведено в авторизованной версии как «Господь есть великой Бог», «великий Царь над всеми богами» (стих 3), или, на самом деле, планетами! Августин Чалис более искренен в своей книге «Philosophie des Religions Comparees» (том 2, стр. 18), где он пишет:

Все являются дэвами (демонами) на этой земле, кроме Бога пророков (посвященных), чистого Иао; и если в Христе вы видите нечто иное, чем СОЛНЦЕ, тогда вы поклоняетесь дэву, призраку, как это делают все дети ночью.

Восток представляет собой ту главную точку, откуда встает светило дня, великое Светило, дарующее и поддерживающее жизнь, творец всего того, что живет и дышит на этой земле, и что же удивительного в том, что все народы оказывали ему поклонение как видимой действующей силе невидимого Принципа и Причины; и что месса должна была совершаться в честь того, кто дарует messis, или «урожай». Но между поклонением идеалу как целому, и его физическому символу, его части, избранной для представления целого и ВСЕГО, лежит целая пропасть. Для ученых египтян Солнце было «глазом» Осириса, а не самим Осирисом; то же самое – и для ученых зороастрийцев. Для ранних христиан Солнце становилось Божеством, in toto [в целом]; и при помощи казуистики, софистики и догм, не подвергаемых сомнению, современные христианские церкви умудрились вынудить даже образованный мир признать то же самое, внушая ему веру в то, что, что их бог – это единственное живое и истинное Божество, творец, но не Солнце – тот демон, которому поклонялись «язычники». Но какая может быть разница между злым демоном и антропоморфическим Богом, таким, например, который представлен в Соломоновых притчах? Этот «Бог», – хотя бы бедные, беспомощные, невежественные люди и призывали его, когда их «страх придет как ураган» и их «несчастье, как вихрь», – угрожает им такими словами: «Я буду смеяться над вашими бедствиями, я буду издеваться, когда придет ваш страх!» [Притчи, 1:27]. Отождествите этого Бога с великим Аватаром, на котором основана христианская легенда; объедините его с тем истинным Посвященным, который сказал, «Благословенны страждущие, ибо они успокоятся»: и какой же будет результат? Одного такого отождествления совершенно достаточно для того, чтобы оправдать дьявольское веселье Тертуллиана, который смеялся и радовался идее о том, что его неверующие потомки будут гореть в адском огне; совет Иеронима христианскому новообращенному растоптать тело свей языческой матери, если она пытается противодействовать тому, чтобы он оставил ее навсегда, чтобы следовать Христу; и это превращает всех церковных тиранов, убийц и omnes gentles инквизиции, в величайшие и благороднейшие примеры практического христианства из всех когда-либо живших на земле!

VII

Ритуализм первоначального христианства – как это теперь достоверно показано – происходит из древнего масонства. Последнее, в свою очередь, является потомком в те времена уже полностью умерших мистерий. О них то мы и скажем теперь несколько слов.

Хорошо известно, что повсюду в древнем мире, кроме народного культа, состоящего из формальных и полностью экзотерических церемоний, у каждой нации был свой тайный культ, известный миру как МИСТЕРИИ. Страбон, среди многих других, подтверждает это убеждение (См. «География», кн. 10). Никто не получил доступа к ним, за исключением тех, кто прошел специальную подготовку. Неофиты, получившие наставления в верхних храмах, посвящались в заключительные мистерии в пещерах. Такие наставления были последним сохранившимся наследием древней мудрости, и они разыгрывались под руководством высших посвященных. Мы намеренно употребляем слово «разыгрывались»; ибо устные наставления в низком дыхании давались лишь в пещерах, в полной тишине и тайне. Во время публичного обучения и общих наставлений, уроки по космогонии и теогонии представлялись в аллегорической форме, и modus operandi [способ действия] постепенной эволюции космоса, миров, и в конце концов нашей земли, богов и людей, – все это давалось при помощи символов. Массы людей были свидетелями великих представлений во время празднований мистерий, и множество людей слепо поклонялись персонифицированным истинам. И только великие посвященные, эпопты, понимали их язык и истинный смысл. Все это, и еще большее, хорошо известно ученому миру.

Общим убеждением всех древних народов было то, что истинные таинства того, что столь нефилософично называют творением, были переданы избранным в нашей (пятой) расе через ее первую династию божественных Правителей – богов во плоти, «божественных воплощений», или, так называемых, Аватар. Последние стансы, которые приводятся из Книги Дзиан в «Тайной Доктрине» (том 2, стр. 31), говорят о тех, кто управлял потомками, «происходящими из святого рода», и… «кто вновь спустился и установил мир с пятой (расой) и кто учил и наставлял ее».

Фраза «установил мир» показывает, что этому предшествовали некие разногласия. Судьба атлантов в нашей философии, и участь допотопного человечества в Библии, подтверждают эту идею. Еще раз – за много веков до Птолемеев – то же самое злоупотребление сакральным знанием проникло в среду посвященных Святилища в Египте. Сохраняемые во всей своей чистоте в течение бесчисленных веков, священные учения богов, из-за личных амбиций и эгоизма, были вновь извращены. Значения символов слишком часто осквернялись неподобающими истолкованиями, и очень скоро лишь элевсинские мистерии одни остались свободными от фальшивых и святотатственных нововведений. Они совершались в честь (Цереры) Деметры, или Природы, и праздновались в Афинах; в них была посвящена интеллектуальная элита Малой Азии и Греции. В своей 4-ой книге, Зосима утверждает, что эти посвящения были распространены среди всего человечества;[8]8
  Цицерон говорит в De Nat. Deorum, кн.1 – «omitto Eleusinam sanctam illam et augustam; ab initiantur gentes orarum ultima».


[Закрыть] а Аристид называет мистерии общим храмом земли.

Поскольку надо было сохранить хоть какие-нибудь воспоминания об этом «храме» и, если это необходимо, перестроить его, некоторые избранники среди посвященных и начали обособляться. Это делали их высшие иерофанты в каждом столетии, с того времени, когда сакральные аллегории стали обнаруживать первые признаки профанации и разложения. Ибо великие элевсинии в конце концов разделили ту же участь, что и все остальные. Их первоначальные высшие качества и намерения описаны Климентом Александрийским, который показал великие мистерии, обнаруживающие тайны и способы устроения Вселенной, которые и являются началом, концом и заключительной целью человеческого познания, ибо в них выражена для посвященных природа всех вещей, таких, как они есть (Строматы, 8). Это пифагорейский гнозис, ηγνωσις των οντων. Эпиктет говорит об этих наставлениях в возвышенных словах: «Все то, что предписано здесь, было создано нашими учителями для наставления людей и для исправления наших обычаев» (Apud Arrian. Dissert., 21). Платон утверждает то же самое в «Федоне»: целью мистерий было воссоздание души в ее первоначальной чистоте, или том состоянии совершенства, из которого она пала.