Текст книги "Триадология"

1.9. Триадичность в славянской культуре

Славянским народам была присуща вера в небесно-космическую предопределенность человеческой судьбы, которая становилась внешней силой, руководимой человеком в его жизни. Такие космические объекты, как Солнце, Луна, Звезды, принимали активное участие в деятельности людей, которых всегда волновали вопросы о происхождении Вселенной, звездного неба, Солнца, Луны, Земли, и все они нашли отражение в знаменитой Голубиной книге, являющейся ярким примером древней космологической культуры – «духовным стихом» о начале всего сущего. В размышлениях о субстанции мира в своеобразной форме уже выражены основные идеи того, что сегодня понимается философией русского космизма.

Триглава (Тригла). Богиня Земли у древних славян

Фольклор, как закодированная в устойчивых образах и сюжетах родовая коллективная память народа, дает сотни и тысячи образцов отношения человека к космосу. Так, в величальных пениях-колядках (осколках древних празднеств в честь языческого Солнцебога Колы-Коляды) хозяин именуется Красным Солнышком, хозяйка – Светлой Луной (Месяцем), а их дети частыми звездочками. Тем самым вся семья и дом, где она живет, уподобляются части Вселенной. В народных заговорах и заклинаниях, многие из которых восходят к общеиндоевропейским и доиндоевропейским мифологическим представлениям, содержатся обращения к высшим космическим силам, дневному и ночным светилам, утренним и вечерним зорям. Через своих языческих богов русский человек был органически связан со Вселенной.

На Руси с космосом было связано обращение к Солнцу и другим небесным светилам, обеспечивающим в народных представлениях миропорядок – «белый свет». Традиционно в народном понимании суть Солнца, как небесного светила и света, условно разделены: свет понимается как освещенность, как видимое, населенное людьми пространство – иначе, как ойкумена, как весь «белый свет». Свет бывает и тогда, когда солнце скрыто за облаками, из чего следует, что оно лишь субъект света, а не его источник. Так в Древней Руси: «Вещь бо есть солнце свету, осияя всю Вселенную».[114]114
  Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси // Записки Московского археологического института. М., 1913. Т. 2. С. 78.


[Закрыть] Свет всегда воспринимался как признак (и как причина, особенно в дальнейшем, в библейской традиции) бытия человека. Днем, когда все вокруг освещено, полно жизни и активно, свет вселяет оптимизм и уверенность в защищенности; ночью же жизнь природы замирает, человек погружается в сон, воспринимаемый как иное бытие, напоминающее скорее смерть своим отсутствием заметной активности и движения. Этот период суток вызывал страх, что связывали в первую очередь с тем, что не было освещенности.

Понимание освещенности как всего космического бытия и неосвещенное как небытия родилось с того времени, когда был сооружен очаг. Все, что было им освещено, понималось как причастность человеку, все, что находилось за пределами освещенного пространства, мыслилось враждебным, не имеющим отношения к человеку, живущему у очага. Более того, очаг понимался как центр вселенной. Исследователь М. М. Маковский утверждает, что слово «огонь» соотносится в индоевропейских языках со словом «центр».[115]115
  Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках М., 1996. С. 240.


[Закрыть] В таком понимании этих категорий, когда они соединены центром, безусловно просматривается триадичность представлений о мире, которую они переносили на свою обыденную жизнь.

Чередование дня и ночи традиционно воспринималось как борьба добра со злом, бытия с небытием, света как «белого света», населенного пространства, «территории жизни», – с тьмой, как отсутствием и невозможностью жизни, причем, свет в этой борьбе необходимым образом побеждал. Чтобы продемонстрировать свою причастность к «белому свету» – вселенной, космосу и этим оградить себя от действия темных сил, люди изображали на утвари, орудиях труда, на одежде и на жилищах знаки «белого света» – круги со спицами внутри, похожие на колесо и символизировавшие ход солнца, течение времени, постоянное чередование дня и ночи. Спиц было четыре, шесть или больше; символизируя четыре стороны света, повсеместность.

Бог света («белого света») и солнца в древней Руси, Даждьбог, вероятно, получил имя от санскритских слов dahati – «жечь, палить», dagha – «спаленный», что указывало скорее всего на его карательные функции, чем на функции бога-благодетеля. Позже имя изменилось на «Даждьбог», и это явно обозначило функции бога в земледельческой среде древней Руси: Даждьбог – deus dator, бог, дающий блага. С течением времени у Даждьбога появилась ипостась в виде Хорса, бога светила, солнечного диска. Как полагает современный исследователь культуры древних славян Б. А. Рыбаков, вероятнее всего самостоятельного значения Хоре не имел, а представлял дополнение к образу Даждьбога.[116]116
  Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 444.


[Закрыть] В основе имени Хорса лежит понятие круга, диска – «коло», или «хоро»; к Хорсу имеют отношение предметы и ритуалы, связанные с кругом – солнечным диском: хоровод, каравай, наречие «хорошо» («солнечно») и прочее. Так как Хоре всегда был при Даждьбоге, боге солнца и света, или одной из персонификаций Даждьбога, в мифотворчестве праславян его определение, как предка сколотских царей, «Солнце – царя», постепенно перешло на образ Даждьбога, и уже в «Слове о полку Игореве» автор называет русское войско как «силы даждьбожа внука», а Русь как «жизнь даждьбожа внука».

Триглав (по Монфокону)

Троичность в религии славян отражается в названиях бога, о котором сообщает, в частности, знаменитая «Велесова книга» или «Книга Белеса», посвященная истории и религии славян в период язычества. В ней говорится о поклонении Триглаву – особому божеству, которое понимается как соединение трех других богов («все они в Триглаве объединены»). В другом месте этой книги речь идет о том, что три известные языческие божества – Сварог, Перун и Свентовит (Световид) отождествляются, то есть являются тремя образами одного бога, и этот факт – «великая тайна», скрывающая сакральность соотношения трех лиц. «Триглав в мифологии балтийских славян – трехглавое божество, властвующее над тремя царствами. В южнославянском фольклоре Троян в некоторых случаях также трехглавый, что символизирует его связь с тремя космическими зонами».[117]117
  Морозов И. В. Таинственным путем Гермеса. Мн., 1994. С. 115.


[Закрыть]

В «Велесовой книге» много примеров почтительного отношения к троице и это свидетельствует о чрезвычайно древнем возникновении троицы, как ипостаси, как священного числа и цифры, как магической силы целого слоя народной культуры. Истоки представлений о христианской Троице, которая одновременно представляет собой троичность и единство («Триединство Бога»), уходят в древние культуры и вероятно были восприняты от них.

Из миров древних славян известно, что богиня земли была трехглавой по имени Триглава (Тригла). Ее «три главы означают три начала, из которых состоит земной мир: земля, то есть почва, вода и воздух. А еще они обозначали горы, долины и леса».[118]118
  Глушко Е. Л. Медведев Ю. М. Словарь славянской мифологии. Н. Новгород, 1995. С. 300.


[Закрыть] Таким образом богиня олицетворяла земное мироздание, которое представлялось славянам троичным.

А. И. Асов, автор книги «Славянские боги и рождение Руси» и «Атланты, арии, славяне» говорит о почитании Триглава различными древнеславянскими племенами, в частности, на территории Поморья и в Польше. Там в честь Триглава и для его почитания строились храмы. «По сообщению Оттона Бамбергского (XII в.), известно, что в Щецине было четыре котыни (храма), главнейшим из коих почитался храм Триглава. Он выделялся украшениями и удивительной искусностью постройки. Там же было трехголовое изображение божества, которое имело на одном конце туловища три головы и называлось Триглавом…».[119]119
  Асов А. И. Атланты, арии, славяне. История и вера. М., 2001. С.445–446.


[Закрыть] Н. И. Костомаров в книге «Славянская мифология» пересказывает сообщения средневековых авторов о четырехголовой статуе бога Свентовита (бога урожая и войны) в языческом храме балтийских славян, построенном в городе Аркона. Н. И. Костомаров[120]120
  См.: Костомаров Н. И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М., 1993.


[Закрыть] упоминает и Триглава, и Поревита, имевшего будто бы пять голов. Известный историк и языковед академик Н. А. Державин[121]121
  Державин Н. А. Происхождение русского народа. М., 1944.


[Закрыть] говорит не только о пятиглавом Поревите, но и о семиглавом Руевите, боге войны, который отождествлялся с римским Марсом и храм которого находился на острове Рюген в Балтийском море.

Особую роль в истории изучения славянских многоликих божеств сыграла находка в 1848 году в реке Збруч четырехликого идола, которого обычно называют Световидом (Святовитом). На фоне того, что нам известно о славянских идолах как по реальным находкам, так и по древним описаниям, совершенно исключительным оказывается збруческий Род-Святовит, представляющий собою не изображение какого-либо отдельного божества, а целой космогонической системы, четко сложившейся в IX веке. Академик Б. А. Рыбаков отмечает: «идол имеет три яруса и содержит изображения трех миров – неба, земли и загробного мира. Четырехликое божество, как подчеркивают исследователи, воплощается в образах двух мужчин и двух женщин. Это подтверждает предположение о существовании такого образа Януса, который состоял из двух лиц разных полов – мужчины и женщины, которые не сохранились или, быть может, их по религиозным причинам было запрещено изготовлять».[122]122
  Рыбаков Б. А. Указ. соч. С. 243.


[Закрыть]

Согласно представлениям средневековых западноевропейских историков, Триглав – хорошо известный, в частности, балтийским славянам и упоминавшийся выше в связи с «Велесовой Книгой», своими тремя головами символизировал власть над тремя царствами – небом, землей и преисподней. Некоторые историки называли Триглава высшим богом. «В городе Штетине трехглавый идол стоял на самом высоком из трех холмов»,[123]123
  Глушко Е. Л. Медведев Ю. М. Словарь славянской мифологии. Н. Новгород, 1995. С. 229.


[Закрыть] жрецы считали, что Триглав, их высший бог, благосклонен к человеческому роду.

Очень важно, что соответствием Триглава в языческой мифологии южных и восточных славян считается Троян. В таком выдающемся памятнике литературы, как всемирно известное «Слово о полку Игореве», несколько раз упоминается Троян. В частности, говорится о тропе Трояна, Трояновых веках, о седьмом веке Трояна, землей Трояна называется (в «Слове») Русь. Певец Боян получает поэтическое вдохновение благодаря Трояну. Исследователи подчеркивают, что Троян, упоминающийся в «Слове о полку Игореве», связан с мифологическими представлениями как о пространстве, так и о времени. Очень многие ученые спорили о том, какой персонаж, какие образы и представления кроются за этим именем. Так, известный украинский исследователь истории религии митрополит Илларион в книге «Дохристианские верования украинского народа» обращал внимание на то, что в фольклоре южных (балканских) славян, в частности сербов, известен бог Троян с тремя головами и крыльями. Троян упоминается в тексте XIII века «Хождение Богородицы по мукам», где среди языческих богов названы Троян, Хоре, Белес и Перун, причем Троян стоит в списке первым.

Трояном интересовался известный ученый Л. Н. Гумилев,[124]124
  Гумилев JI. H. От Руси до России. СПб., 1992.


[Закрыть] Н. И. Костомаров связывает образ Трояна с тремя братьями – Кием, Щеком и Хоривом, с которых начинается летописная история Киевской Руси. Н. И. Костомаров подчеркивает, что в украинских сказках три брата называются «троянами», оно часто встречается в бытовой речи, а земля Трояна – это земля трех братьев, то есть Русь. Время Трояна, в которое он жил, это та священная старина народных преданий, к которой относятся Кий, Щек и Хорив. Если седьмой век Трояна – это XI век, то деятельность трех братьев – первый век Трояна – приходится на V век новой эры.

Версию Н. И. Костомарова позже поддержал историк И. Е. Забелин,[125]125
  Забелин И. Е. История русской жизни с древнейших времен. М., 1869.


[Закрыть] который предложил сравнить «миф о Трояне» не только с легендой об основателе Киева, но и с преданием о трех других братьях, известных из летописи. Речь идет о Рюрике (сыном которого был князь Игорь, правивший в Киеве в 912–945 гг.), Синеусе и Труворе. Еще одно сравнение, предложенное И. Е. Забелиным, – с легендой о трех братьях – основателях скифского царства (легенда известна из рассказа древнегреческого историка Геродота). По мнению И. Е. Забелина, Троян – это «трехбратный род», – то есть род, возглавляемый тремя братьями, князьями. Сходным было и мнение филолога-слависта, языковеда Г. А. Ильинского[126]126
  Ильинский Г. А. Православная грамматика. Нежин, 1916


[Закрыть] о том, что Троян – это, возможно, не только три брата, но и отец трех братьев (чаще всего близнецов). Крупный исследователь языка, литературы и фольклора академик Ф. И. Буслаев[127]127
  Буслаев Ф. И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. 1–2. СПб., 1861.


[Закрыть] считал, что Троян – это мифологическое существо, бог древних славян, бог солнечного света, побеждавший демонов тьмы. Связь славянского Трояна с римским императором Траяном предполагал и крупнейший украинский историк и фолклорист М. А. Максимович (посвятивший Трояну специальное исследование),[128]128
  Максимович М. А. Собр. соч. Т. 1–3. Киев, 1876–80.


[Закрыть] и известнейший русский историк Н. М. Карамзин.[129]129
  Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 1. М., 1990.


[Закрыть] А. И. Асов в своей книге «Атланты, арии, славяне» связывает Трояна с происхождением рода русов: «У Трояна был сын Зарин, внук Само и правнук Рус, от коего ведут свой род русы».[130]130
  Асов А. И. Указ. соч. С. 428.


[Закрыть]

У многих древних народов: у египтян, у ольмеков, жителей острова Крит, а по некоторым сведениям и у славян, было только три времени года, возможно, именно с таким числом сезонов связаны представления о трехглавых или трехликих божествах.

Троичность богов обусловливает представление о троичном мире, в котором обитает человек, размышляющий над собственной природой и вопросами жизни и смерти. Представление о Структуре мира у древних славян связано с образом мирового дерева, которое является уменьшенной троичной Вселенной. В «Мифах о Вселенной» В. В. Евсюков уточняет: «Число три в сочетании с образом мирового древа (например, три звериных облика Бояна) не случайно. В одной из народных песен говорится, что у чудесной «сосенушки» есть три «угодьица»; в них живут «яры пчелы», «бел горностая» и «весел сокол». Деление мирового дерева на три части соответствует троичности мифологической вселенной. Священное дерево славянского язычества – это не только уменьшенная копия мироздания, но и его стержень, опора, без которой мир рухнет».[131]131
  Евсюков В. В. Мифы о вселенной. Новосибирск, 1988. С. 145.


[Закрыть]

Обычно у всех народов существует верование в то, что после смерти души людей попадают к предкам, воссоединяясь с ними в иной, вечной жизни; часто поступки человека в земной жизни влияли на то, будет ли благополучным пребывание души в загробном мире.

Этнографические, археологические и фольклорные исследования позволяют предположить, что у славян, живших на территории Древней Руси, не было представлений о воздаянии после смерти, и загробный мир в их понимании располагался не под землей, как часто мы видали у других народов, а на небе, где-то очень высоко, ближе к месту восхода солнца. Души, по данным фольклорных материалов, ассоциировались с дыханием, дымом, они могли летать и часто отождествлялись с птицами.

Похороны также были связаны с ходом солнца, считалось, что если похоронить человека до полудня, душа его может заблудиться и стать жертвою какого-нибудь рыщущего вампира, а если хоронить, когда солнце идет на убыль, то оно заберет с собой душу покойного и приведет ее к цели.[132]132
  См.: Потебня А. А. Символ и миф в народной культуре. М., 2000. С. 118.


[Закрыть] Трупы сжигали, чтобы душа могла быстрее попасть в рай, о чем есть свидетельство очевидца, датированное 922 годом:[133]133
  Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу. М.; Л., 1938. С. 83.


[Закрыть] арабский дипломат, наблюдая сожжение внезапно умершего новгородского купца, отмечает, что другие были уверены, будто душа купца вместе с дымом немедленно отправилась в рай, где ей уготовано счастливое существование, ибо ничего похожего на ад древнерусская мифотворческая традиция не знала. Очевидно, как отмечал А. А. Потебня,[134]134
  Потебня А. А. Указ. соч. С. 118.


[Закрыть] душа могла найти покой только в лоне солнца.

Троица, символизируемая Солнцем, спутниками Солнца, равносторонним треугольником и трехцветной радугой. Й. Босхиус, 1702 г.

Поскольку огонь издавна понимался как проводник между небесами и людьми, он был тем связующим звеном, которое соединяло человека и божественные сферы, также огонь отождествлялся с душой и дыханием. Полагая, что души после смерти отправляются к предкам и будучи уверенными в том, что предком древнерусских людей, ведущих род от славян, был никто иной, как Колаксай, Солнце-царь, превратившийся в процессе мифотворчества в Даждьбога, они видели себя после окончания земной жизни недалеко от него и его царства солнца и света, считая себя причастными этому свету. Люди, населявшие Древнюю Русь, были уверены, что в загробной жизни не может быть никаких страданий, там все будет хорошо – «солнечно», что мир един, космичен, взаимосвязан и наполнен солнечной энергией.

Представление о Боге-Отце и Боге-Сыне, появившееся на Руси после крещения, довольно точно вписалось в понимание древнерусского народа в бытовавшее до этого момента понятие о Свароге-отце и Даждьбоге-сыне. Христианский бог, оказавшийся троицей, видимо, нашел подготовленную почву в сознании русских, но в первое время по принятию христианства из троицы они выделили Иисуса Христа как наиболее понятного, соотнеся нового христианского Бога-Сына с Даждьбогом. Достаточно близкой оказалась на Руси и иконография Христа, наследованная из Византии, особенно кстати пришелся крестчатый нимб. Спасителя – знакомый и вселяющий уверенность в защищенности, древний символ «белого света». Но еще несколько столетий после принятия христианства существовали вместе новая религия и культ «белого света», проникший даже в церковное искусство и богословие.

Культ Троицы формируется на Руси постепенно. Возникнув при помощи активной деятельности Сергия Радонежского, выразившейся в том, что он придал новое звучание празднику Пятидесятницы, во время которого прославлялась Троица, этот культ в качестве празднования процветания всего в природе был быстро и уверенно принят народом. До этого Пятидесятница была праздником Сошествия Святого Духа, и лишь через это событие – воспоминанием о Троице и чествованием ее. При содействии Сергия Радонежского пятидесятый день после Пасхи стал праздником собственно Троицы. Появившись стихийно, этот праздник, под влиянием еще и Епифания Премудрого, очень быстро органически вжился в русское общество. Живопись и архитектура откликнулись на призыв прославить Троицу, и к рубежу XIV–XV вв. едва ли не каждый храм московской земли обладал троичной иконой.

Праздник Троицы был принят народом потому, что он совпал с древним славянским праздником – семиком, знаменовавшим наступление лета и начало пышного цветения. Философский смысл культа Троицы совпал с чувством единения людей друг с другом и с природой. Это обстоятельство помимо календарной близости народного и христианского праздников объясняет генезис нового празднично-обрядового цикла.

Следует отметить, что не только радость от расцвета природы содействовала усилению культа Троицы, но и то, что он, как символ единства в триединстве, стал действенной общественной идеей, знаменем национального сплочения, учением о переустройстве социальной жизни на новых нравственных началах. Рост культа Троицы, мысль о величии Москвы, осознание возможности свержения ордынского ига сливались воедино. В условиях татаро-монгольского гнета приближение к Богу заставляло русского человека осознавать себя более духовно независимым от чужеземцев, а духовная независимость усиливала национальное сопротивление. Во фресках Рублева, Даниила Черного и других художников того времени воинская доблесть и святость были взаимно дополняющими друг друга мотивами, поэтому восприятие святости Троицы имеет более глубокое значение.

Троица.

Изображение на крестьянском столе. Тироль, ок. 1600 г.

1.10. Троица в христианстве

Согласно догмату христианства или христианской традиции, продолжающей духовную летопись человечества, Бог предстает в трех ипостасях: Бог – Отец, Бог – Сын, Бог – Святой Дух.

Некоторые историки религии (например, Уилл Дюрант) считают, что христианство приняло идею божественной троицы от Египта. Обращает на себя внимание сходство православной трактовки христианской Троицы и солнечной триады Эхнатона, в котором Отец и Сын равноипостасны. Кроме того, Святой Дух в своем духовном качестве представляет двенадцать молитв, произносимых священником в православной литургии. Они напоминают о двенадцати часах ночного пути солнечной арки в сокровенных книгах Египта, о двенадцати ступенях посвящения, о двенадцати ризах, в которые облачали посвященного в мистерии Исиды. Атон в искусстве Египта изображался знаком круга, от которого тянулись к земле лучи, и каждый оканчивался рукой, иногда держащей символ жизни. Если божественный «свет» – это сами сыновние лучи солнца, то свет «луча» – его животворные материнские руки, поскольку именно в касании творит солнечный свет, подобно египетской богини Феникс.

Влияние религии Египта подтверждают сведения, сохранившиеся в русском фольклоре, которому знаком образ Небесного Иерусалима. Он должен опуститься с неба и соединиться с земным священным градом, который предстоит построить так же, как солнечный бог Египта соединяется со своим телом в святыне Бенбен, предрешая победу света. Религию Древнего Египта, безусловно, можно считать одной из косвенно повлиявших на христианскую. Египетские гностики в первых веках изучали труды отцов христианской церкви, и придя вместе с гностическими сектами богомилов, катаров и альбигойцев в христианские страны, могли привнести знания о языческих солнечных таинствах Египта. Отцы церкви в конце III и начале IV веков в Александрии, городе Египта, такие, как Афанасий, вероятно, отразили египетскую традицию, формулируя свои идеи, что привело к понятию Троицы. Александрийская теология стала как нечто среднее между египетским религиозным наследием и христианством, и Троица вполне могла быть привнесена в христианскую веру из египетской религии. Сами учения о Логосе и Троице были оформлены греческими отцами, которые находились под сильным прямым или косвенным влиянием платонической философии. Понятие о Троице начинается с того, что Божество состоит из трех личностей: Отца, Сына и Святого Духа, которые являются одним Богом, и все три равномогущественны, равно вечны и никогда не были созданы.

Есть ученые, которые считают, что учение о Троице ложно, что всемогущий Бог является отдельной духовной личностью, вечной и всесильной, а Иисус был другой духовной личностью, подобной ангелам, созданной Богом до человека и, поэтому, имеющей начало. Таким образом, согласно такой точке зрения, Иисус никогда не был в каком-либо отношении равен всемогущему Богу, а был подчинен ему, святой дух же является не личностью, а духом Бога, его действенной силой. Защитники такого понятия о Троице утверждают, что оно основано не только на религиозных традициях, но и закреплено в Библии, хотя критики этого учения считают, что в священном Писании нет его обоснований и что происхождение Троицы связано только с язычеством. Если учение о Троице истинно, то говорить, что Иисус никогда не был равным Богу, является неуважительным по отношению к Иисусу, если же оно ложно, что является неуважительным по отношению к Богу называть кого-либо равным ему и, тем более, называть Марию Божьей Матерью.

Ни в Ветхом, ни в Новом Заветах Библии прямой ссылки на существование Троицы и однозначного объяснения ее содержания нет. Это и является одной из причин различного отношения к ней. Но тем не менее приведем несколько высказываний в Новом завете, касающихся Троицы: «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три Суть едино» (1-е Иоанна 5:7); есть свидетельство О ТОМ, ЧТО Иисус И Бог-Отец едины: «Я И Отец – ОДНО», «Отец во Мне И Я В Нем» (От Иоанна 10: 30, 38).

Праздник Святой Троицы

Римско-католическая церковь считает, что Троица является выражением, которое применяется, чтобы обозначить центральное положение учения христианской религии – Символ Веры: Отец есть Бог, Сын есть Бог и Святой Дух есть Бог, и все-таки они не три Бога, а только один Бог. В этой Троице лица являются равно вечными и равными по чину: они все не созданны и всемогущи.

Фрагмент Новозаветной Троицы В. Васнецова

Русская православная церковь не расходится с римско-католической в понимании Троицы и подчеркивает, что Богу – Пресвятой Троице – поклоняются только христиане и в этом их великое преимущество. В «Православном катехизисе» (С. 9, 10) говорится, что Бог, хотя и один, но Троичен в Лицах… каждое Лицо Пресвятой Троицы есть Бог. И Отец – Бог, и Сын – Бог, и Дух Святой – Бог». Троицей считается «один Бог в трех Лицах», и о каждом из них говорится, что оно не имеет начала и существует вечно, что оно всемогущее, не более и не менее, чем остальные два.

Учение о Троице было и остается одной из причин, по которым церковь не может достичь понимания у нехристианских народов. Мусульмане считают, что рассуждения о троице – это игра слов, и непонятно, зачем нужно добавлять к понятию о единственности и уникальности Бога что-то, что лишь уменьшает или аннулирует его единственность и уникальность. Тем не менее, Троица для христианства остается основополагающим понятием. Оно имеет свою историю становления.

В процессе формирования христианства епископы на Вселенском Соборе в Никее (325 г.), обсуждая понятие Троицы, вынесли решение по поводу природы Иисуса, но ничего не говорили о Святом Духе. Знаменитое вероопределение I Вселенского собора: «Веруем во Единого Бога, Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого. И во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, рожденного от Отца, Единородного, т. е. из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного ог Бога истинного, рожденного, иесотворенного, единосущного Отцу, через которого все произошло как на небе, так и на земле. Нас ради человеков и нашего ради спасения сошедшего и воплотившегося, вочеловечившегося, страдавшего и воскресшего в третий день, восшедшего на небеса и грядущего судить живых и мертвых. И в Святого Духа».[135]135
  Карташев А. В. Вселенские соборы. М., 1994.


[Закрыть]

После Никеи споры продолжались до тех пор, пока император Феодосий Великий, установив никейский символ веры обязательным для своей страны, в 381 г. н. э. ни собрал II Вселенский Собор в Константинополе для уточнения формулировки.[136]136
  Там же. С. 125.


[Закрыть] Этот Собор признал, что Святой Дух занимает место на равных с Богом и Христом, и впервые христианская Троица стала официально признанной, но еще не вошла в общепринятый символ веры, поскольку многие сопротивлялись этому, тем самым навлекая на себя гонения. Лишь столетиями позже догмат о Троице был сформулирован в символе веры.[137]137
  См. там же. С. 273.


[Закрыть]

Символом Троицы стал равносторонний треугольник, представляющий собой три равные части, объединенные вместе. Треугольные нимбы используются только для символизации Бога-Отца или Троицы. Треугольник с тремя кругами является монограммой Троицы, трех ипостасей Единого Бога».[138]138
  Фергюсон Д. Христианский символизм. М., 1998. С. 255.


[Закрыть]

Формирование понятия Троицы касается как вопроса творения, так и конца мира, о дне которого апостол Павел сказал: «День тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели» (2 фессалоникийцам 2:3, 7). Позже он предсказал: «По отшествии моем войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою» (Деяния 20:29, 30). Другие ученики Иисуса также писали об этом отступничестве с его грешным классом духовенства (См., например, 2 Петра 2:1; 1 Иоанна 4:1, 3; Иуды 3:4).

Понятие Троицы включает в себя тему творения. В наши дни она стала столь важной, что все христианские конфессии заговорили об особом положении мира, как чего-то Третьего, как посредника между Богом и человеком. Эта проблема для философии интересна тем, что касается понятия Софии, столь любимой в русской традиции, в которой София понимается как сверхличное существо, душа твари, Премудрость Божья, соединяющая Бога и мир. Она касается и еврейской традиции, понимающей Бога, страдающего в своих тварях, раскрывающегося в учении о Шехине, то есть о схождении Бога к людям и пребывании Его среди людей. У православных христиан идея творения относится к понятию перихорезиса – соотношению между тремя Лицами в святой Троице, которая определяется внутрибожественной жизнью, характеризуемой «неподвижным движением Любви», равенством и различием. Следует отметить, что Святая Троица рассматривается в христианстве не как застывшая схема, а как высшее отношение жизни (и любви) с божественным покоем. Но все же, если понимать перихорезис как отношение между равными лицами, то, несмотря на то, что между Богом и миром нет отношений господства и подчинения, все-таки мир и Бог не равны, бог бесконечно больше мира, но в православной традиции между Богом и миром никогда не было отношений раба и господина, поскольку Бог нуждается в мире, и распавшийся на части мир должен вновь собраться, освятиться и обожиться, стать единой евхаристией и литургией.

Св. София – мать Веры, Надежды и Любви

Христианство в своем учении о мире не отражало идеи пантеизма, оно отошло и от гностического отношения к миру, в христианстве он не был прямым продолжением Бога, но он не был и его воплощением. Св. Максим Исповедник о создании мира пишет: «Бог сотворил бытие не потому, что нуждается в чем-то, а чтобы тварь могла радоваться своим делам, смотря, как творение, наполненное радостью, черпает неисчерпаемое» (3 Стоглав, о любви, 46).

Очень важное положение для формирования мировоззрения человечества, которое вводит христианство, в связи с проблемой соотношения Бога и мира, является отношение к другому. Человек так же относится к другому, как относится к другому (к миру) Бог. Человек понимается как его «венец творения», и поэтому у него особая судьба и миссия. Он сотворен по образу Божьему, и из всех тварей один может прямо выходить к другому (человеку. Богу) как другому, вступать с ним в отношения. Современный православный философ Т. М. Горичева, размышляя над этой проблемой, пишет: «Реальность всегда выступает как Другое, то есть, как нечто, обусловленное трансценденцией, мир только имманентный не существует вообще».[139]139
  Горичева Т. М. Православие и постмодернизм. Л., 1991. С.9.


[Закрыть]

В учении мистиков-христиан средневековья центром, перекрестком духовной жизни также называлась Троица. Аскеза ими трактовалась как совершенно особый путь, двигаясь которым можно вновь обрести божий образ, утраченный в результате первородного грехопадения. Лики Троицы соответствуют трем путям, средствам духовного очищения, сам процесс которого, однако, один. Бог-отец ведет дорогой памяти, Бог-сын – дорогой разума, Бог-дух Святой – дорогой любви. Выходит образ Троицы – трехкратное увеличение альтернатив, распутье (3 x 3 = 9). «Тридевятое царство» поэтому – недосягаемая, «абсолютная» даль».[140]140
  Морозов И. Н. Указ. соч. С. 117–118.


[Закрыть] Крест, перекресток превращается в путь.

Согласно христианскому учению Вселенная троична, ее составляют Небо, Земля и преисподняя (ад). Ее «этажи» преодолевает душа после земной жизни. Сама по себе душа человека бессмертна, а смерть относится к его телу. Христианский писатель-мистик Макарий Александрийский (IV век) приводит рассказ о судьбе души умершего в первые сорок дней после смерти. Согласно его сочинению «Слово об исходе душ праведников и грешников», по истечении трех дней, когда души пребывали поблизости от тела, душа должна была вознестись на небеса для поклонения богу…[141]141
  См.: Еваоков В. В. Указ. соч. С. 116.


[Закрыть]