Текст книги "Геония. Центурион. Мастер Миража. Предсказатели"

* * *

Дезет, перекинув через плечо сумку, вышел из насквозь прозрачного здания аэропорта. Пассажиры бестолково суетились, занимая места в машинах. Стриж приметил нарочито расслабленного типа, который с преувеличенным интересом уставился в прозрачно-зеркальные недра витрины.

– Эй, свободный гражданин!

Тип испуганно ужался.

– Я турист. Не желаете быть моим гидом?

Несчастный шпик замялся, не зная, что ответить.

– Вы согласны, вы этого ждали – вижу по глазам. Пошли.

Филер, ухваченный под руку, отчаянно озирался, по-видимому, ища несуществующее прикрытие. Визуальная слежка без пси-детекторов в Каленусии почти не практиковалась, пойманный Стрижем человечек казался крайне малоопытным, наспех подобранным сотрудником и отчаянно трусил. Дезет вежливо, но твердо провел каленусийца в сторону полускрытых за пыльными кустами мусорных контейнеров. Шпик заворожено уставился в глаза противника и сдавленно икнул.

– Бить будете?

– Без нужды не хочется. Меня укачало, устал в самолете. «Метка» у вас с собой? Давайте сюда.

Филер безропотно протянул электронный жетон. Стриж забрал опознаватель и словно бы нехотя выпустил воротник агента.

– Я протестую… – тихо сказал незадачливый шпик.

– Протестуй на здоровье, дружок.

– Вас все равно найдут, достойно проучат в вышлют вон.

– Всегда мечтал об этом, – широко улыбнулся Стриж.

– Вы – негодяй, и к тому же не соблюдаете правил. Наблюдаемый не должен показывать, что заметил наблюдателя.

– В твоем учебнике так написано?

Шпик насупился. Стриж, поразмыслив, подтолкнул его в сторону припаркованного в сторонке медицинского фургончика. Густой слой пыли на стенке показывал, что прицеп стоит здесь давно и наверняка не востребован. Дезет отворил заднюю дверцу, забросил вовнутрь филера, запер дверцу на внешнюю защелку. Потом подобранной ветошью тщательно почистил с одной стороны белый пластик фургона, вынул из кармана синий фломастер и вывел, имитируя официозный шрифт Каленусии:

ЦЕНТРАЛЬНАЯ КЛИНИКА.

ВЫЕЗДНАЯ ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ

С некоторого отдаления надпись смотрелась неплохо. Стриж с невинным видом отошел в сторону. «Посмотрим, что мне подарил Департамент…»

Он взвесил на ладони идентификатор наблюдателя. С виду жетон казался нормальным, пользоваться уникомом для считывания Дезет не решился. «Я не верю в слабость и глупость Департамента, – подумал он. – Этот человек боится искренне, но он не знает и процента от комбинации». Стриж прикинул, мог ли поместиться внутри плоского прямоугольника миниатюрный «маячок» и огляделся в раздумье. В мусорном баке кто-то глухо закашлял. Из-за бортика, облитого потеками масла, высунулась пегая, вся в проплешинах спина. Тощие позвонки торчали орехами. Собака вылезла на дрожащих лапах и принялась с интересом обнюхивать ботинки Дезета. Мутные глаза животного слезились.

– А почему бы нет?

Он соорудил из полоски грязной ветоши подобие ошейника, замотал в тряпку жетон. Псина доверчиво протянула Стрижу блохастую голову, и он водворил ошейник на положенное место.

– Жди и никуда не уходи.

Дезет отыскал крошечную закусочную, купил у с ошеломленной странным заказом толстушки два десятка сырых сосисок и вернулся к бачкам. Собака терпеливо ждала, не пытаясь сорвать ошейник. Стриж протянул животному еду, подождал, пока не опустеет бумажный пакет, и легонько подтолкнул ботинком старожила помойки.

– Пошел.

Пес крутанулся и разочарованно побрел прочь. Стриж вытер грязные руки об остатки ветоши и отправился к стоянке каров.

Уже уходя, он приметил молодую круглолицую, добродушного вида женщину с двумя чистенькими, хорошо одетыми близнецами. Каленусийское семейство в растерянности таращилось на медицинский фургон. Фургончик пьяно раскачивался, пластиковые стенки сотрясались под градом ударов. Приглушенные истерические крики перемежались протяжными стонами ушибленного человека:

– Откройте дверь! Выпустите меня! Я из Департамента Обзора!

На блестящей белой поверхности свежо сияла четкая синяя надпись: «Центральная клиника. Выездная психиатрическая помощь».

* * *

Стриж остановил случайное кибер-такси, заплатил вперед и колесил по городу, заодно просматривая уником-новости. В разделе криминальной хроники, но далеко не на главном месте, он даже отыскал собственный четырехлетней давности портрет. Под нечеткой картинкой мрачного, плохо выбритого типа значилось чужое имя с припиской «разыскивается за мошенничество, кражу со взломом и злоупотребление доверием». Удивленный Стриж понял, что охота на него организована не так уж плохо – если иллирианского туриста задержат из-за случайного сходства с каленусийским преступником, это не вызовет особых вопросов.

Еще одна из криминальных хроник оказалась даже более интересной. «Драма ревности в полисе Параду. Убийство ординатора. Исчезновение лауреатки Калассиановской премии. Побег или похищение?»

У Стрижа зачастил пульс. Он прочитал сумбурную статью до конца и выключил уником.

– В аэропорт. Обратно. Быстро.

Кибер-таксист развернул машину, уверенно прибавил скорости. Через полчаса Стриж поспешно пересек площадь и стоянку каров. Фургончик скорой все еще белел в отдалении, задняя дверца оказалась распахнутой, пленный шпик исчез.

«Мой приезд уже стал свершившийся фактом. Они сейчас ищут повсюду – в отелях, в первую очередь в отелях Порт-Калинуса. Никому не придет в голову, что я вернулся на место стычки». Стриж прошел под гулкие своды вокзала и купил билет на ближайший рейс до Параду. Через час его лайнер взмыл в предвечернее небо. Стриж закрыв глаза, погрузился в невеселые размышления, его логика боролись с иррациональными сомнениями. Джулия Симониан исчезла, скорее всего это правда. Некий ординатор – ее друг, знакомый или любовник убит и брошен в парке университета. Кем и для чего? «Возможно, парень стал свидетелем похищения, – подумал Стриж, – на Департамент не похоже, почерк скорее криминальный. Или еще хуже… не причастен ли к делу сам Оттон?»

Самолет приземлился в Параду в час начала сумерек. Дезет шел мимо еще пышных осенних садов рукотворного рая, мимо россыпи огней, мимо витрин, портиков, нарядной толпы, мимо ярких фонарей и уличных музыкантов.

В кампусе он отыскал по карте нужное здание, потом тот самый кабинет и дернул витую ручку тяжелой двери, окинул взглядом тяжелые полки с книгами, широкий стол, изящную стойку дорогого, «морского» аквариума в углу. Сухой, подтянутый старик с острой бородкой встал и шагнул навстречу Стрижу.

– Вы кто такой? Что вам нужно?

– Знакомый вашего брата, Кея Милорада.

– Вот как? Я удивлен. Мы с братом не общаемся уже много лет, я не читаю его писем. Значит, он решил нарушить молчание и прислал вас.

– Он не присылал меня. Я не привез известий.

Профессор Милорад (одаренный в студенческой среде прозвищем «Птеродактиль») отшатнулся. Казалось, очки его гневно сверкнули.

– Тогда кто вы на самом деле?

– Я уже сказал – знакомый вашего младшего брата, Кея Милорада, коменданта Форт-Харай.

Дезет снова восхитился – старик просчитал ситуацию мгновенно. Он с отвращением оглядел Стрижа.

– Ясно. Преступник, какой-нибудь уголовник, который хочет отомстить. Делайте, что хотите, мне с вами не справиться, только знайте – мы с Кеем в ссоре уже двадцать лет. Если я умру, он не расстроится.

Стриж скрестил руки на груди и покачал головой.

– Я не собираюсь вам вредить. Я не уголовник.

– Тогда или говорите, что вам нужно, или убирайтесь, я устал играть в умолчания.

– Вы были знакомы с Джулией Симониан?

Милорад-старший, казалось, чуть дрогнул.

– Ну, допустим.

– Говорят, ее похитили, а ее друга-ординатора убили.

– Про это все знают – об этой трагедии писали в новостях.

– А те подробности, которых нет в новостях, вам известны?

– Откуда? Все, что знал, я уже рассказал полиции.

Птеродактиль прошелся из угла в угол, рассеяно потер рукой лоб, оставляя на бледной коже болезненные красные пятна.

– Не лгите, это, говорят, грех, – сказал наблюдавший за его движениями Стриж.

– Кто вы такой, чтобы учить меня этике? Вон, или позову охрану.

Стриж не поторопился на выход, а всего лишь криво усмехнулся.

– Охраны в коридоре нет, но не бойтесь, я вас действительно не трону. Хотите знать, в чем основная разница между вами и братом-комендантом?

– Во всем!

– Нет, разница более тонкая. Он делает то, что считает правильным, и не мучается ни совестью, ни страхом. Вы знаете, что велит вам совесть, но бездействуете, потому что вы трус. Как вариант – корыстный трус.

Профессор Милорад задохнулся. Дезету показалось, что старик сейчас сорвется, но Птеродактиль лишь густо покраснел.

– Вы хам. Не вам судить о чужой совести, у вас своей наверняка не много.

– Мои качества сейчас значения не имеют, вам достаточно знать, что я друг Джулии Симониан. Вы что-то знаете, но скрываете, это заметно по неосознанным движениям рук.

– По движениям рук, значит… – Милорад сухо хмыкнул, краска злости сползала с его лица, превращаясь в отдельные багровые пятна. – Вы еще молоды, привыкли к насилию и ничего не боитесь, это мне и без неосознанных движений понятно. Я же стар, физически беззащитен и не обязан вам верить… Между прочим, я был единственным, кто ее тогда предупреждал!

– Предупреждал о чем?

– Чтобы держалась подальше от Майера. – Птеродактиль безнадежно покачал головой. – Джулия исчезла в ночь после приема. Сначала появилась с тем самым мальчиком, с Диззи, он работал у нее секретарем. Потом, вроде бы, разговаривала с пси-философом Хэри Майером. Писали, будто мальчика убили, но это не вполне так – он сейчас умирает в Центральной Клинике.

– Вы сообщали полиции про Майера?

– Нет. Я же старый трус!

– О чем вы пытались предупредить Джу? В чем конкретно опасность Майера? – снова спросил Дезет, пропустив колкость старика мимо ушей.

– Это сложно сформулировать. Слишком интуитивно…

– А вы попробуйте – криминал, шпионаж, может быть, сексуальная агрессия?

– Может быть, все сразу. Он опасен отсутствием барьеров и сомнительным кругом знакомств.

– Понятно. Он живет в Параду?

– Да, адрес легко найдете сами.

– Хорошо, спасибо, – Дезет пошел к двери.

– Надеюсь, вы не скажете посторонним, от кого получили информацию, – без особой уверенности пробормотал Милорад. – Поймите, я очень рискую. Если отыщете Джулию, напомните ей, что я предупреждал…

Стриж не сказал ни «да», ни «нет», он попрощался, покинул здание и вышел пока редкие и пока неяркие вечерние звезды.

* * *

В Центральной Клинике Параду Страж подошел к серой и осторожной маленькая мышка, медсестре.

– Вы родственник пациента? – только и спросила она.

– Друг, – не моргнув глазом, солгал Стриж.

– Он не в том состоянии…

Дезет умоляюще посмотрел в ее блеклые, чуть покрасневшие в уголках глаза.

– Я ехал издалека, провел в пути почти двое суток. Этот парень – мой добрый друг. Как знать – вдруг ему от визита станет немного лучше? Пожалуйста, прошу вас.

Он замолчал, исчерпав слова. Девушка вздохнула. В ней, пожалуй, было нечто от сострадательницы – слабый ментальный дар?

– Ладно, идите. Только ненадолго и возьмите стерильный халат.

В палате низкая кровать стояла возле стены, трубка капельницы как змея оплетала руку неподвижного человека. Пухлые щеки, бледная кожа лица, начисто выбритая, перевязанная голова. Юноша не шевелился.

– Диззи, ты меня слышишь?

Стрижу показалось, будто веки раненого чуть заметно дрогнули.

– Диззи, я друг Джу. Я прилетел специально, чтобы помочь ей. Ты меня слышишь?

Веки чуть приподнялись и снова опустились. «Да».

– Ты можешь говорить?

Веки остались неподвижными. «Нет».

– Ты видел, как похитили Джу в тот самый вечер?

Веки неопределенно затрепетали. «Я неправильно поставил вопрос, – понял иллирианец, – Он же мог не видеть, но знать об опасности с ее слов».

– Ты знаешь, кто напал на Джулию?

На этот раз ответ был однозначно утвердительным.

– Я прошу о помощи, Диззи. Сейчас я начну назвать имена. Если имя – то самое, дай мне знать.

Стриж называл наугад – имена вымышленные и реальные, в том числе имя профессора Милорада. Веки Диззи оставались сомкнутыми, но при имени «Хэри Майер» они заметно дрогнули.

– Значит, Майер.

«Да».

Стриж посидел еще с минуту, собираясь я с мыслями. Потом дотронулся до бессильной, почти мертвой руки.

– Спасибо, друг. Чуда не обещаю, но, поверь, сделаю все, что смогу.

По щеке раненого медленно скатилась длинная прозрачная капля.

* * *

Ночь оказалась теплой, иллирианец провел ее остаток на морском берегу – появляться в отелях было рискованно. Пахло гниющими водорослями. Он сидел на обросшем длинной зеленью валуне, швырял плоские камешки в море, потом спал на оставленном кем-то шезлонге.

Утром Страж встал, поднял сумку и слегка влажную куртку, стряхнул прилипшие песчинки и зашагал вдоль берега туда, где белели башенки хорошо охраняемых фешенебельных вилл. Волны, набегая на бегая на берег, смывали его следы.

Глава 20. Контур проблемы

Фантом отодвинул прочь пульт Системы, встал, прошелся, стряхивая напряжение.

– Итак, Стриж обошел нас на первом же повороте.

– Пока обошел.

– Я кое-что взвесил за эти дни. Вы знаете, Аналитик, наша Система порочна изначально. Конфедерация сплошь оплетена сетью технического пси-наблюдения. Десять процентов граждан – сенсы, каждый из них ежечасно колеблется между желанием применить свои возможности и страхом сократить собственную жизнь. Остальные девять десятых населения им смертельно завидуют. Сенс-врач – редкое явление, сенс-преступник – самое рядовое. Но и это не самое страшное. Мы разучились думать. Мы привыкли полагаться на то, что человек давно перестал быть вещью в себе. Души наши давно уже не потемки – Система считывает пусть не мысли, нечто более интимное – эмоции, настроения, побуждения. В итоге мы, наблюдатели, захлебываемся в море чужих умственных фекалий. Старые методы сыска давно отброшены – зачем просчитывать мотивы людей, если их можно прочитать?

– Но…

– Не возражайте. Вы сами знаете, что это – правда. В этот раз мы столкнулись с единственным в своем роде нулевиком и пока проиграли. Кстати, как нашли «маячок»?

– Обычным образом, шеф, по пеленгу. Это оказалось бродячее животное, собака. Она укусила двух людей из группы Зенита. Я отправил их в госпиталь на прививки.

Фантом устало опустился в кресло.

– Ладно. Двое покусанных, один агент, выставленный на посмешище в аэропорту, Стрижа и след простыл…

– Я запросил Систему.

– Я тоже.

– Мой запрос, шеф, в отличие от вашего, существенно использовал мои же особые способности.

– Я отлично знаю, как вы «скромны».

– Спасибо, шеф. Так вот… До сих пор мы закидывали ловчую сеть наугад, пришла пора максимально сузить поиски. Цель его приезда, пожалуй, слегка просматривается. Этакий контур, некая область возможностей.

– Какая?

– Сейчас объясню. Последние четыре года на территории Каленусии Дезет контактировал с очень ограниченным кругом людей. Комендант Милорад отпадает – этот на месте, в Форт-Харай. Наш славный Септимус, скорее всего, безнадежно мертв. Иеремия Фалиан противник Дезета по определению и тоже на месте – сектант у себя в деревне. Остается Джулия Симониан, врач экспедиции. Я запросил данные – она едва ли не накануне его приезда пропала без вести.

– Вы думаете?..

– Да. Иллирианец причастен к ее исчезновению. Его приезд спланирован, скорее всего, заранее – это игры Оттона. Мое твердое мнение – стоит поискать в Параду. Сенс, побывавший в Аномалии – ценность. Если Симониан жива, быстро вывезти ее иллирианцы не успеют. У нас есть все шансы их переиграть.

– Звучит убедительно. Даже если вы ошибаетесь, гипотеза выглядит многообещающей. Я отдам приказ скорректировать поиск.

– И еще…

– Да?

– Похищение иллирианцами наших граждан – это очень серьезно. Теперь мы получаем формальный повод для любых, самых жестких мер. Вы довольны, шеф?

– Пожалуй…

– Довольны?

– Да! Я доволен, доволен! Я очень доволен определенностью.

– Тогда – действуем…

* * *

Джу в сотый раз осмотрела стены без окон и белый потолок с тусклым светильником. В ушах звенело, потолок внезапно пошел в сторону, ускользая из поля зрения. Они опустила веки, пытаясь остановить вращение реальности, но клубы темноты свивались в нити, нити наматывались на невидимую ось. Белочка открыла глаза, проглотила комок в горле, борясь с тошнотой, встала с пластикового матраса. Комната качнулась туда-сюда, как палуба корабля, и обрела неподвижность.

– Эй! Откройте!

Шаги за дверью сменились лязгом ключа, в приоткрывшейся щели появились небритая морда охранника.

– Меня тошнит. Принесите воды. Позовите Эшли.

Физиономия скрылась. Джу опустилась на пол, натянув на острые колени подол платья. Комната опять коварно качнулась.

Идеально аккуратный, и холодно-спокойный Эшли вошел с подносом в руке и поставил его на пол.

– Доброе утро, свободная гражданка.

– Издеваетесь?

– Нисколько. Каждый человек свободен от рождения, все мы равны… за исключением тех, кто узурпирует сверхвозможности.

Белочка, сидя на матрасе, взяла с подноса чашку кофе, прикинула, успеет ли проскочить мимо собеседника за дверь – получалось, что никак не успеет.

– За что вы ненавидите псиоников?

– А вы знаете, что такое мутация?

Джу фыркнула.

– Я врач.

Эшли насмешливо улыбнулся.

– Ложь номер один – вы не врач, во всяком случае – не полноправный.

– Мутация – гораздо более естественное и обыденное явление, чем считают чтецы всякой белиберды в тонких обложках.

– Не в том случае, когда мутант перестает быть человеком.

Белочка допила кофе и прикинула, не запустить ли подносом в голову Эшли, а потом все равно рвануть за дверь. Что-то подсказывало ей, что инсургент готов к такому обороту, пожалуй, рисковать не стоило.

– Сенсы – такие же люди, как и все.

– Сенсы – вообще не люди. Их способность делает их исключением в мире людей, причем, опасным для других исключением. Их способности не просто противоречат этике – они толкают технический прогресс по антигуманному пути. Пси-слежение, пси-турникеты, пси-проверки, считывание эмоций, негласные проверки на лояльность. До технического воспроизведения полноценной пси-наводки остался один шаг.

Белочка тряхнула спутанными волосами.

– Этот шаг не будет сделан никогда. Это невозможно – фундаментальное исключение Калассиана.

– Ложь номер два. Это возможно. Как только это случится, человечество утратит свободу навсегда. А теперь взвесьте, свободная гражданка, на весах своей совести, что важнее – общая свобода или ваша?

– Чего вы хотите от меня?

– От вас лично – никаких действий. Простите, вы только исходный материал для исследований. Обществу нужен своеобразный антидот – средство навсегда блокировать пси-аномальные способности сенса… Власть, которая не видит и не желает видеть непосредственной опасности, заслуживает быть низложенной…

Разглагольствующий Эшли неуловимо походил на повзрослевшего, ожесточившегося Авеля. Белочка изо всех сил старалась не показывать страха. Заговорщик совсем не выглядел злым, несомненно, был чрезвычайно честен. Дело обстояло самым скверным для Джу образом – у него была своя Большая Идея. «Они убьют меня, – поняла Белочка, – даже хуже – они меня постепенно замучат насмерть, как лабораторную мышь. Ну, разве что, потом принесут извинения моим останкам».

– Зачем мне ставят уколы?

– Чтобы подавить ваши способности.

– А потом?

Эшли мягко, словно большая, очень чистая кошка подошел к ней вплотную, забрал поднос и повернулся к выходу.

– А что потом?

– Ничего.

Джу подождала, пока инсургент уйдет, с трудом подавила подступившую истерику и огляделась еще раз. Сознательные борцы за ментальную свободу человечества пси-детекторов в помещении не держали. Она подвинулась поближе к левой стене, перегородка выглядела обнадеживающе – что-то вроде синтетической фанеры. Белочка попыталась поковырять ее прочной стальной заколкой для волос, за тонкой белой поверхностью обнаружился толстый слой звукоизолирующего материала. Джу поддела и оторвала большой клок, сгребла труху и на всякий случай засунула ее под матрас. В стене образовалась почти аккуратная дырочка. Белочка с надеждой приникла к отверстию зрачком.

…Комната по соседству оказалась очень интересной. Стены, обитые красноватым покрытием, там и сям усеивали зеркала. Дыра не позволяла рассмотреть обстановку как следует, в поле зрения Джу попала лишь часть высокой, узкой кушетки. Кушетка напоминала приземистого гимнастического коня, по бокам даже болтались настоящие стремена. Безмерное удивление Белочки длилось несколько секунд – как раз до той поры, пока она не поняла, что соседнее помещение, очевидно, имеет другой вход и не имеет никакого отношения к друзьям Эшли. В красной комнате обнаружились обитатели – две пары голых ног прошагали по направлению к кушетке. Белочка отскочила от дыры, густо покраснев, и зажала рот ладонью, даваясь нервным смехом – за стеной находился бордель.

Дверь распахнулась без предупреждения. Лицо Эшли окаменело от ярости.

– Она расковыряла стену. Здесь негодные перегородки.

Спутник инсургента сухо кивнул. Выглядел он довольно необычно. Две глубокие борозды прочертили лоб не вдоль, не попрек, а наискось – словно глубокий бескровный порез. Узкие губы под аккуратными выцветшими усиками тоже кривились. Джу не могла опознать в вошедшем того, кого никогда не видела – Доктора, наблюдателя, который насмерть напугал Мюфа Фалиана.

– Вот пациентка.

Доктор кивнул.

– Любопытный экземпляр. Я специально летел из Порт-Калинуса.

– Вас не хватятся в Пирамиде? Вы не под подозрением?

– Я вроде бы здесь на отдыхе. Лучше начать прямо сейчас. Знаете, Эшли – мною движут не ваши бредовые идеи, а чисто научное любопытство. Оно не терпит.

Двое охранников крепко ухватили Белочку за локти.

– Нет!

– Заткните ей рот.

Джу безуспешно пыталась нащупать и ударить наводкой разум этих людей, мешала доза наркотика. Ее вытолкали за дверь, проволокли в другое помещение. Эшли и Док двинулись следом.

– Закрепите девушку понадежнее. Мне не нужны лишние осложнения.

Безысходно лязгнул металл. Белочка сухими глазами смотрела на белые стены, белые салфетки, зеленоватый свет лампы.

– Нет…

…Хирургические инструменты у Доктора оказались отличными и матовыми. Такие не блестят – чтобы не пугать пациентов.