Текст книги "Геония. Центурион. Мастер Миража. Предсказатели"

Глава 21. Хэри
Каленусийская Конфедерация, Полис Параду

Коротко пролаял серый терьер. Хэри Майер, молодой, преуспевающий доктор пси-философии, нехотя поднял голову, потянул шнурок жалюзи. Собака с яростью разрывала вечнозеленый пышный газон. Хэри нахмурился, прикидывая масштабы разрушения: «Ищет кротов». Он встал с широкой кровати у окна, обогнул столик с опустевшей на две трети бутылкой дорогого напитка, накинул халат и босиком прошлепал к раздвижной двери. Изразцовые ступени сбегали к самой бассейна. Майер сбросил халат и нагишом нырнул в чуть подогретую и очищенную морскую воду. Купание прогнало хандру, Майер вытерся, прошлепал обратно, надел белые брюки и тонкий белый джемпер, поискал зачитанную с вечера книгу – не нашел, и с удивлением отметил, что испытывает чувство неопределенного дискомфорта. То ли задувал в щели сквознячок с моря, то ли сок в стакане прокис. Хэри с отвращением выплюнул жидкость и поискал взглядом коньяк.

Странно – бутылка исчезла. Профессор Майер протер глаза – она не появилась. Тогда он пожал плечами и побрел к лестнице на второй этаж, намереваясь разом посетить бар и солярий…

– Эй! Доброе утро!

Профессор резко обернулся. Непрошеный гость устроился в кресле хозяина. Майер поначалу испугался, но тут же отогнал пустую тревогу – незнакомец явно не относился к людям Эшли. Он был пониже рослого, крупного Хэри, выглядел беззаботно и, пожалуй, даже доброжелательно. Майер на всякий случай прикинул, где оставил пистолет. Получалось, что совсем под рукой, во втором ящичке резного комода.

Незнакомец открыто, ясно улыбнулся. Маленький шрамик на рассеченной некогда губе натянулся и побелел.

– Шел, смотрю – открыто, думаю – а почему бы не зайти? Как я погляжу, вы любите коньяк? Пагубная привычка.

Хэри вздохнув, расслабился.

– Вообще-то вы зашли в частное владение. Это мой дом. Теперь я разрываюсь между законным желанием выставить вас и скукой, проистекающей от отсутствия собутыльника. Вам налить?

– Попозже.

– Вы не псионик, случаем?

– Ни в коей мере.

– Прекрасно! Я тоже не псионик. Ненавижу это сволочь.

– Чем вам помешали несчастные, сжигаемые своим талантом люди?

– Ах, это долгая история, дружище… Кстати, как мне вас называть?

– Меня зовут Алекс.

– Я – Хэри. Ваше имя вам не совсем подходит. Наверное, вас все зовут по прозвищу.

Пришелец кивнул.

– Возможно.

– Итак, Алекс, я сейчас возьму второй стакан и мы выпьем вместе за знакомство.

Хэри расслабленной походкой подошел к комоду, напоказ дернул верхний (пустой) ящичек, а затем потянулся к тому, что пониже (с пистолетом).

В это миг ствол холодно и грубо уперся Майеру куда-то чуть пониже тщательно подстриженного, гордого затылка.

– Не дергайтесь, – посоветовал Алекс. – Я уже позаботился изъять вашу игрушку.

Майер застыл на месте, просчитывая варианты. Парень не похож на маньяка, не из Департамента, не из полиции, не из боевиков Эшли. «Он не станет стрелять, просто хочет денег или украсть какой-нибудь антиквариат». Приободрившийся Хэри развернулся, пытаясь ухватить и выкрутить чужую вооруженную руку. На секунду профессору показалось, что удача улыбнулась ему – незнакомец, вроде бы, даже выпустил пистолет. В следующее мгновенье быстрый и резкий удар в живот отправил Майера на колени, потом на пол.

– Зачем так, больно же… – прохрипел он, отдышавшись.

– А вы как думали?

– Что вы делаете?

– Надеваю на вас наручники. Вчера купил в хозяйственном магазине. Симпатичная модель, правда?

– Мне не видно за спиной.

– И не надо… Вставай, пошли купаться.

– Но я сегодня уже…

Тот, который назвался Алексом, грубо ухватил Майера за скованные руки и развернул прочь от бассейна по направлению к ванной.

– Пошел.

Хэри затравленно озирался, с тоской разглядывая знакомые стены, пухлые мирные книги, бар, резной комод, коллекцию трубок, уют и милый сердцу беспорядок.

– Разум! И что теперь будет?

– Сейчас узнаете.

– Отпустите, иначе позову на помощь! Соседи вызовут полицию!

Гость вместо ответа шлепнул по кнопке на стене. Дом огласился бешеным ритмом аккордов и визгливыми воплями модной в сезоне певички.

– По-моему, ей бы лучше петь дуэтом. Давай, кричите.

Профессор ощутил еще более острый приступ паники – дом стоял на отшибе, на спасение надеяться не приходилось – море, сады, целебный для разума покой и, увы, слишком мало посторонних.

– Помогите!

– Нет драмы в голосе… Давайте еще разок.

– Караул!!! Спасите!!!

– Отменно. Что, никто не идет? Надо же… Никто не хочет помочь гениальному ученому и редкостному гуманисту. Тогда пошли купаться.

Под бичом страха Хэри стремительно развернулся и попытался наброситься на мучителя, после чего снова немедленно, самым позорным образом, оказался на полу. На этот раз Алекс не стал ждать, пока хозяин дома поднимется, он просто протащил его по мраморному полу, ухватив за воротник, кое-как поднял на ноги и зашвырнул в пустую ванну так, что несчастный философ оказался там лежащим вниз головой. Алекс второй парой наручником прикрепил лодыжки Майера к крюку для полотенец и потянул рычажок крана. Струйка воды разбилась о дно нежно-розовой ванны.

– Вы меня так утопите!

– Утоплю, не сомневайтесь. Для того, чтобы ванна наполнилась, понадобится четверть часа. Впрочем, вы захлебнетесь быстрее. Если не освежите память и не расскажете мне, как сдали Джулию Симониан.

Майер закусил губу, лихорадочно взвешивая реальность угрозы.

– Я ничего не знаю. Вы ошибаетесь! Я не виноват! Вы убиваете невинного!

Пришелец, присев на край ванной, на этот даже как-то грустно покачал головой.

– Отличный образец вранья. Пожалуй, при иных обстоятельствах я бы и поверил. Но вот беда – вас опознал ее референт… Так будете говорить?

– Нет.

– Хорошо, тогда умирайте. Это не жестокость, а лишь заслуженная экзекуция.

Хэри Майер в ужасе замычал.

– Что?

– Во… вода холодная.

– Радуйтесь, что не кипяток, я сегодня добрый. Даю пять минут – или говорите правду, или я обойдусь без вас.

Хэри забился – вода залила ему уши, подбиралась к носу.

– Стой!.. Хватит!.. Во имя Разума!

– Что, передумали отпираться?

– Если я заговорю, меня пристрелят.

– А в противном случае – я вас утоплю. По-моему, отличный выбор.

– Это жестоко!

Гость встал с края ванной.

– Мне надоела ваши ломанья. Так согласны или нет?

– Да, Разумом вы проклятый садист! Тону! Выключайте воду! Да!!!

Алекс пожал плечами:

– Я не садист. Я чернорабочий справедливости… Эй, не пускайте пузыри, Хэри, сейчас все выключу.

Стриж (а это был он) перекрыл кран, отковырнул пробку. Вода с шумом устремилась в отверстие, ванна мигом опустела.

– Надеюсь, вы не передумаете, Майер. Не хотелось бы начинать водную процедуру сначала.

– Сначала отцепите меня, потом все скажу.

– Потом отцеплю, сначала скажите. Ну и?

– Я не виноват! Меня принудили!

– Самое не оригинальное начало почти любых признаний. Его можно пропустить. Давайте теперь по существу дела.

Дезет внимательно выслушал сбивчивый рассказ пси-философа.

– Ваши друзья, Майер – это нечто. Процветающий болтун, оказывается, любит возиться с мятежниками.

– Я попал к ним случайно, это начиналось почти как шутка. Когда я понял, в чем там дело, было уже поздно – мне отрезали путь назад. Клянусь – я не трогал ни девушку, ни мальчишку. Я не хотел ничего плохого, я просто струсил и поддался на уговоры Эшли. Вы ведь не убьете меня, Алекс?

– Где они теперь?

– Адрес в записной книжке на столе.

Стриж не поленился сходить за книжкой, пролистал ее, обнаружил искомое. Насквозь промокший Хэри Майер неловко ворочался на дне ванны.

– Отцепите меня, Алекс.

Стриж поднял пистолет. На него в упор смотрели потемневшие глаза Майера в пол-лица.

– Нет! Алекс, пощадите!

«Мне некуда его девать, – подумал Стриж, – отпускать тоже нельзя, иначе мне на хвост сядет и полиция, и Департамент». Он чуть прижал курок.

– Алекс, вы обещали!!!

«Впрочем, застрелить его – это лишний труп, стиль Хиллориана и плохая стратегия в перспективе».

– Ладно, – Стриж убрал пистолет и освободил лодыжки пси-философа. – Вылезайте, сушитесь, потом возьмите свой драгоценный коньяк. Только не напивайтесь в стельку – придется поехать со мной.

– Куда?

– Туда.

– Они же меня убьют. Теперь по их меркам я предатель.

– Поздно метаться, так что – вперед. Убить вас я во всяком случае не дам.

– Руки отомкните.

– Успеется.

В первую очередь Стриж отключил визгливую музыку, отыскал кухню, наскоро зажарил и поспешно съел яичницу. Освобожденный от наручников Хэри брезгливо стащил с себя мокрый джемпер.

– Я переоденусь. Какой вы все-таки ублюдок, Алекс.

– От ублюдка и слышу. Сами нагадили в деле Симониан – сами будете исправлять. Поэтому пить можете не больше наперстка. У меня нет желания возиться с алкоголиком. Не будет от вас пользы – убью.

– Будет польза, не занудствуйте. Ладно, я признаю, что поступил с этой сенс-девицей как подлец. Но вы нагнали на меня такого ужаса, что по определению можете считать себя удовлетворенным. У меня до сих пор колени дрожат.

– Ваша машина на ходу?

– Конечно. Там, в гараже, за домом.

– Возьмите ключи. Сядете за руль.

– Вы мне настолько доверяете?

– А куда вы денетесь?

Солнце медленно ползло к полудню. Они вместе вышли во двор. Хэри Майер распахнул дверцу низкого, леопардовой масти, приметного кара. Стриж поморщился.

– А поскромнее что-нибудь есть?

– Нету.

– Ладно, сойдет.

– Кто вы все-таки такой? Шпион?

– Нет. И вообще – излишние знания философам ни к чему, они портят чистоту абстракций. Считайте, что я бескорыстный друг Джулии Симониан.

Кар, заложив вираж, выехал на трассу… Великое дело – spes!

Глава 22. Любительская акция на двоих
Полис Параду

– …Вы куда рулите?

– Не будьте таким подозрительным, Алекс. Я по кольцевой, искомый район – тот еще подарок. Трущобы, впрочем, живописные. Сейчас доедем, увидите сами.

– Чего они все-таки хотят, ваши друзья?

Майер прищурился, словно от головной боли.

– Они мне не друзья. Эшли – человек идеи, его пунктик – уничтожение псиоников как явления. Аристократ и революционер в одном лице, холодный, как рыба, практичный, как универсальный нож.

– Какая холера занесла его в такие трущобы?

– Ну не в своем особняке же он будет держать эту Симониан… Его отец – местный магнат, дядя – сенатор, сам Эшли в семействе слывет за маньяка.

Стриж нехотя кивнул.

– Кто его помощники?

– Как говорили древние – всякой твари по паре. У них наверняка найдутся неплохие пси-медики, которые…

Стриж смерил Майера взглядом.

– Молите судьбу, Хэри, чтобы мы не опоздали. Если дело зашло слишком далеко, я вам попозже все кости переломаю…

Сомнительные кварталы Параду сильно отличались от трущоб Порт-Иллири. Настоящая бедность почти не чувствовалась – скорее, налицо было полное отсутствие даже следов престижа. Ветер катал по асфальту пустые бумажные стаканчики, сметал мелкий мусор и окурки, яркие и почти новые стены домов украшали надписи сомнительного толка.

– Мне кажется, лучше остановиться здесь. До них всего квартал. Видите, там вдали розовую крышу?

– Да.

– Ну вот. Я сделал свое дело. Теперь вы, Алекс, меня отпускаете, мы мирно расходимся и я великодушно обещаю не вспоминать купание и причиненные мне обиды.

– Зачем такая спешка?

Стриж успел поймать приготовившегося улизнуть Майера за отвороты элегантной куртки.

– Пустите!

– Нет.

– Я туда не пойду!

– Тихо. Я не требую ничего слишком сложного. Сейчас вы постучите к ним в двери. Зайдете туда под предлогом – любым, сами выдумаете. Оставите там незаметно вот этот шарик. Потом – быстро наружу. В том момент, когда шарик остынет, вам лучше быть у машины. Остальное я беру на себя.

На пси-философа было жалко смотреть.

– Алекс, поймите, я не могу…

– Почему?

– Я боюсь.

– Вы дурак, Майер. Сколько там может быть человек?

– Человек десять. Может быть, полтора десятка.

– Пси-детекторы есть?

– Ни в коем случае. Эшли против таких приемов по идейным соображениям.

– Отлично. Вас там не «прочитают». Вам не придется с ними разбираться. Все самое сложное я беру на себя.

– Я не хочу участвовать в ликвидации, пусть даже скотины Эшли.

– Вы уже участвовали в похищении. Кстати, это не ликвидация. В шарике ничего, кроме галлюциногена.

– О, Разум! Ладно… Меня все используют. Наверное, я родился под несчастной звездой, раз встретил вас.

Они прошли оставшееся расстояние пешком.

– Которая дверь?

– Не эта! Оставьте ее в покое, вы, эротоман. Левая дверь – в бордель. Правая – к заговорщикам.

– За улицей они не следят?

– Нет, я же сказал – никаких детекторов. Ребята там не пугливые. Или не пуганные.

Стриж отошел в сторону, укрывшись за углом. Хэри решительно забарабанил в исписанную ругательствами дверь.

– Кто там?

– Майер. Мне нужно поговорить с Эшли.

Небритый охранник приоткрыл створку.

– Заходи.

Пси-философ проскользнул внутрь, после чего охранник сразу запер двери.

– Эшли у себя. Стой спокойно, я должен тебя обыскать. Ну-ка, выверни карманы.

Хэри Майер похолодел – шипастый шарик, полученный от Стрижа, чуть выпирал сквозь ткань куртки.

– Вообще-то, так не поступают с друзьями.

– Пожалуешься Эшли сам, я только выполняю его инструкции.

Майер учащенно дышал, мучительно балансируя на грани паники и прикидывая, не сознаться ли сразу во всем. «Если я выдам Алекса и Эшли его убьет, вторым он убьет меня. Если Алекс скроется, он, пожалуй, отыщет меня и страшно подумать, что тогда сделает…»

Охранник похлопал гостя по бокам.

– Что у тебя во внутреннем кармане? – он запустил лапу за отворот куртки профессора и, осклабясь, вытащил на свет злополучный шарик.

По спине Майера побежала струйка холодного пота, ничего страшного, впрочем, не произошло.

– Ходишь в бордель по соседству, что ли? От них принес такую штучку? Ладно, проходи. Эшли будет рад тебя видеть.

Хэри Майер свободно зашагал вдоль по пыльному коридору, потом вверх по лестнице, ликуя в душе.

* * *

Стриж посмотрел на часы и прижался спиной к разрисованной граффити стене. Прохожие проходили мимо, по-видимому, принимая Дезета за угрузившегося пси-наводками туриста. Один из прохожих остановился, иллирианец понял, что это сенс – скорее всего, ментальные щупальца незнакомца сейчас настойчиво касались разума Дезета, раз за разом пытаясь справиться с нуль-барьером. Стриж не почувствовал ничего. Озадаченный прохожий резко повернулся и почти побежал прочь.

Шли минуты, ожидание затягивалось. Прошел, шаркая ногами, тусклоглазый истощенный старик. Потом прошмыгнули, виляя загорелыми бедрышками, две ярко раскрашенные девчушки в коротких туниках. Майер так и не появлялся.

«Жаль, я не сенс, – впервые в жизни подумал Стриж, – иначе я смог бы нащупать ауру Майера, понять его настроение, проверить, в доме ли Джу. Хорошая боевая пси-наводка тоже не помешала бы. Это могло стоить мне недели жизни – такой пустяк».

– Эй, парень!

Дезет оглянулся. На выщербленной бесчисленными подошвами ступеньке притона стояла девушка – крепкая, толстоногая, большеглазая, в пестрой, до колен, пышной юбке. Проститутка скрестила на груди обнаженные руки, левое плечо украшала татуировка в виде витой ракушки.

– Зайдешь, парень?

– Прости, подруга, денег нет.

Шлюха грустно качнула пышно завитой головой, почесала челку фиолетовым ногтем мизинца.

– Врешь конечно, ну да ладно. Здесь, по соседству, целая банда таких же извращенцев живет, только смотрят и больше ничего. В стене дыру провертели – кулак просунуть можно.

Стриж, не возражая, следил за дверью, Майер все не появлялся. «Он испугался или разоблачен, – с досадой подумал иллирианец. – Если я не справлюсь один, придется обратиться к каленусийским властям, но тогда меня арестуют и выведут из игры».

В этот момент дверь соседнего подъезда дрогнула. В нее резко, зло ударили, не снаружи – изнутри.

* * *

– Итак, Майер, вас мучают сомнения? Налить вам еще? Коньяк? Вино? Эйфорин?

– Спасибо. Коньяк. Лед и лимонный сок есть?

– Вот холодильник. Берите сами лед и что понравится.

Хэри отпил из стакана. Совершенно трезвый Эшли чуть ослабил галстук.

– Чего вы боитесь? – резко спросил он.

– Ну… мне неловко. Если честно, я боюсь, что нас поймают.

– Поймают? C чего бы это? Мне надоел ваш унылый вид мокрой курицы. Благодарность революции имеет конечные размеры.

– Я понимаю.

Хэри Майер помялся, потихоньку прикидывая, куда бы подбросить шарик. Эшли, казалось, не спускал глаз с беспокойных рук гостя.

– Как ваши дела с этой Симониан?

– Дела идут, – ответил мятежник и на миг отвернулся.

Философ тут же сунул руку в карман, нащупал подарок Стрижа, извлек его и зажал в кулаке. Эшли, сдвинув прямые брови, смерил Майера холодным взглядом, профессору на секунду показалось, что его собственное тело – пустая, насквозь прозрачная бутылка.

– Вам ее жаль? Это зря. Интересы одного человека, Хэри – ничто перед общей проблемой. К тому же псионики – выродки. Вам приходилось быть свидетелем хорошей боевой пси-наводки?

– Нет.

– Вот как… А я боевым офицером прошел через пограничный конфликт с Иллирой. Жалеть женщину – легко, одобряется нами, каленусийцами и даже отчасти приятно. Но видели ли вы, как пораженный наводкой солдат рвет себе уши, губы, царапает веки, вонзает ногти в собственные глаза? Такой человек не замечает ни боли, ни крови – ему кажется, что он сдирает с кожи паразитов. Вы молчите, Хэри… Эта Симониан относительно безобидна, она достаточно опытна, уже оставила за спиной двадцатилетие. Лучшие боевые сенсы получаются из совсем юных, чистых девушек, для них психическое извращение – игра, они еще не верят ни в собственную смерть, ни в чужую, они не научились экономить прожитые дни…

Майер поежился.

– Ладно, оставим эту тему. Можете считать, что убедили меня. Я только боюсь мести ее друзей… – Он незаметно разжал кулак, шарик скользнул вниз, откатился под стол и пристроился возле мебельной ножки. – Я ухожу. Дела, прощайте, Эшли.

Философ встал, неловко повернулся, спиной ощущая взгляд инсургента. Уже подходя к двери, он осознал свой промах и нелепую оговорку – до визита Алекса он, Хэри, не мог знать, что у Джулии остались живые друзья…

– Стойте, Майер.

Пси-философ покорно остановился, понимая, что надежды нет, и жалкое, смятое ужасом лицо беспощадно его выдает.

– Поднимите то, что потеряли.

– Не понял.

– Вы только что подбросили химическую ловушку. Пока не остыла, поднимите ее и сожмите в руке.

Майер безвольно нагнулся и подобрал шарик. Эшли удовлетворенно кивнул.

– Отлично. Ну и что мне теперь с вами делать? Вы отважны только в болтовне, во всех остальных случаях вы малодушный трус, которого ломает первый встречный.

Пси-философ опустил голову.

– Я не мог по-другому… Разум и Звезды! Чего вы хотите, Эшли?! Этот парень меня мучил и запугивал. Вы взялись не за того человека, я вам не подхожу, меня от страха тошнит. Пожалуйста, простите.

Эшли прищурился, рассматривая крупного, лощеного профессора с холодной гадливостью.

– Я не стану марать руки. Идите к тому, кто вас послал, верните ему шарик и передайте привет – мы придем за ним в свой черед. А вы… Считайте, что вас приговаривают к жизни, Хэри Майер, вы только мелкая, болтливая, трусливая и скользкая мразь…

…Беззвучное падение ничтожного камешка порой вызывает горный обвал. То ли жгучая обида пересилила страх, то ли Эшли поторопился с оценкой вконец измученного унижениями Майера, но последующие события развивались стремительно и неотвратимо. Хэри шагнул вперед, легко и ловко обогнул инсургента, сильно и плавно (чуть щелкнул замок) распахнул дверцу холодильника и метнул туда шарик Стрижа.

Последствия не заставили себя ждать. Холод в долю секунды заставил сработать миниатюрный «запал», шарик коротко хлопнул и взорвался. Сухое вещество превратилось в облако газа и в ту же секунду окутало комнату. Хэри Майер потерял сознание мгновенно, Эшли попытался сделать рывок к выходу, отчаянно цепляясь за ускользающую реальность – бесполезно.

Невидимое облако накрыло коридор, просочилось под неплотно прикрытые двери. Небритый охранник, тот, что остался караулить, внезапно остолбенел – по коридору, лениво виляя хвостом, плыла огромная рыбина. Рыба пошевелила грудными плавниками, ехидно осклабилась и показала охраннику мясистый роговой язык, бока монстра отливали тусклым золотом. Человек выругался и отпрянул. По соседству тонко, истерично заверещали. Один метался и падал, другой исступленно молился Разуму, третий замер на месте, вперившись в видимые только ему двусмысленные образы, кое-кого из боевиков просто неукротимо рвало.

Доктор, уже успевший прибрать матовые инструменты в аккуратный чемоданчик, продержался чуть подольше других – ровно настолько, чтобы осознать масштаб поражения. Он потянулся вперед, словно в неудачном прыжке, упал плашмя, ничком, длинные белые пальцы разжались, поспешно выхваченный пистолет бесполезно откатился в сторону. Над местом действия витал тревожный запашок – цветочный, с примесью нечистот. Под лестницей взвыл насмерть перепуганный странным поведением людей кот…