Текст книги "Геония. Центурион. Мастер Миража. Предсказатели"

* * *

Горы Янга, кратер Воронки Оркуса, ночь

Маленький бункер, прилепившись к груде окаменевшей глины, тихо лежал в темноте. Белочка, которая занимала верхний ярус койки, осторожно включила фонарик и распахнула сильно потрепанную книгу Хэри Майера, заложенную вместо закладки сушеным листом магнолии.

«…Фундаментальное исключение Калассиана не подвергается сомнению – все попытки технически и адекватно воспроизвести пси человека неизменно кончались крахом. Не наткнулись ли мы в своих блужданиях на доказательство существования нематериальной первоосновы личности?»

Джу крепко закусила губу, чтобы не расхохотаться. Автор трактата давным-давно получил прозвище Грубого Хэри, а в самом узком кругу и того жестче – Ублюдка Майера. Прозвище навесили не совсем без вины – дискуссии с участием философа если не каждый раз, то иногда кончались вполне физическими драками. Хэри играл роль зачинщика – распалившиеся ученые кидались книгами, плескали в противников минеральной водой, престарелые члены коллегии не стеснялись пускать в ход трости.

Сейчас Грубый Хэри плавно подбирался к вопросу о душе.

«Принято считать, что физическая природа пси-явлений до сих пор не разгадана. Эта точка зрения – рискованная иллюзия. Она опасна, потому что скрывает очевидную, ясную, нелицеприятную правду – в нашей реальности существуют явления, у которых объективно нет физической природы!»

Белочка фыркнула. По слухам, едва речи Хэри достигали этой критической отметки, лица физиков, химиков и биологов неизменно вытягивались. Майер же с наслаждением купался в атмосфере всеобщего осуждения, по-видимому, чувствуя себя как рыба в воде.

«Пси-явления произрастают из материального мира, но их вершина, крона – вовне. Концепция мирового, космического разума сейчас находится вне науки – правильно ли это? Я не сомневаюсь, что ответ – отрицательный.»

Белочка зевнула, прикидывая – не посвятить ли остаток ночи сну. Мятежный пси-философ гнал бред, не унимаясь:

«Сейчас плоть властвует над ментальностью, воплощение над идеей, косность над новизной, тело над духом…»

Лично у Хэри дела, наверное, обстояли иначе. Уж что-что, а плоть им не управляла, и после каждой новой потасовки он, залечив синяки, восставал свежим и энергичным.

«…Гармони кси и пси в одном существе – то, о чем мы до сих пор не позволяли себе мечтать. Подчеркну еще раз – гармония, способная к неограниченному самосохранению»

Белочка вздрогнула, захлопнула книжку, выдернула сушеный лист-закладку и осторожно перевела дыхание. Сердце колотилось пойманный мотыльком. Малопонятный трактат Грубого Хэри перестал казаться смешным. «А ведь он дает нам, псионикам, надежду. Если Майер прав, я могла бы остановить свое умирание»

Джу скользнула с койки вниз, ловко обогнула спящего Дирка, отыскала в груде вещей на полу свой рюкзак и запихнула книжку поглубже. Потом передумала – снова вытащила потрепанный томик, как могла, обернула его в куском бумаги, вытащила из нагрудного кармашка обломок красного карандаша и крупно, несколько раз обводя буквы, написала на обложке: «Руководство по лечению кишечных расстройств».

Надписанный таким образом том отправился на самое дно брезентового мешка. Внезапно Джу осенила еще одна идея – она подтянула к себе рюкзак Стрижа и запустила в него пятерню. Результат обескуражил – пропавших ампул у иллирианца не оказалось. Дирк беспокойно шевельнулся во сне. Белочка проворно вскарабкалась на койку, стащила сапоги и погасила фонарь. «Вот так вот!».

* * *

Горы Янга, кратер Воронки Оркуса, день «Z+16», время начала – 10:00

Мюф ликовал словно герой, получивший заслуженную награду. Кибер модели «сумка на ногах» отыскался в кладовой – безобразная квазичерепаха с примитивным интеллектом, скорее всего принадлежала покойному Нуньесу. В скалах такая бесполезна – короткие манипуляторы не позволяли лазить по камням, и дорогая игрушка так осталась валяться в кладовой. Сейчас расторможенный Белочкой кибер спешно самообучался: суетился, побрякивал, натыкаясь на стены бункера.

Мюфа подмывало опробовать трофейный чип памяти, но тогда пришлось бы сознаться в краже. Образ Доктора (бесцветные лужицы глаз, черное дуло излучателя) так и не стерся из памяти младшего Фалиана – пережитый страх, унижение, ощущение собственной беспомощности осели на самых задворках маленькой души, время от времени напоминая о себе смутной тревогой. Мюф потрогал припрятанную в кармане добычу и в мыслях отложил опасный эксперимент на неопределенное «потом».

– Тим, пошли!

Кибер, отзываясь на имя, с разбегу, больно ткнулся в ноги хозяина, и Мюф потер крепко ушибленную лодыжку.

– Пошли, Тим.

Взрослые уже толпились у выхода, нацепив налобные фонари, озабоченные и злые. Джу озиралась, отыскивая приятеля взглядом, ее коричневые волосы выбились из-под шапочки и блестели – почти как пластиковый корпус Тима. Дед стоял выпрямившись и не оборачивался, тем не менее Мюф все время чувствовал настойчивый, негромкий мысленный зов – Иеремия помнил о внуке. Слева от дедушки что-то лениво колыхалось. Мюф прищурился, картинка лучисто расплывалась. Подумав, Мюф сообразил – взрослые не видят эту штуку. Пятно не выглядело страшным – в нем было что-то от маленького котенка и немного – от кибера Тима. Младший Фалиан успокоился, решив про себя при случае заняться пятном вплотную…

Белочка шагнула под тревожное солнце утра. Воронка поражала яркими оттенками терракоты. В этой незамутненной чистоте красок проглядывало нечто зловещее – панорама походила на гигантский, тщательно прописанный холст, у которого нет ни конца, ни начала. Большая свинцовая туча нависла над перевалом. Аномалия терпеливо поджидала людей. «Ну что же, посмотрим поближе, какова ты – безумная мечта Майера».

Глава 10. Все запутывается окончательно
Кратер Воронки Оркуса, день «Z+16», время начала – 10:00

– С чего начнем, колонель? У вас нет подспудного желания туда не соваться туда?

Стриж кивнул в сторону аккуратного отверстия в бежевой глине. Дыра имела любопытную форму – почти правильного пятиугольника.

– У меня есть желание разобраться с этим поганым делом как можно скорее, а потом уйти отсюда. Вы сделали снимок входа, Алекс?

– Да, кстати, мальчишку следовало оставить в бункере. Какой холеры вы тащите ребенка с собой?

– Парень – ментальный резонатор старика. Это как бы часть оборудования. Не прикидывайтесь ханжой, Алекс, я вам не поверю. Эй, Дирк!

– Я здесь, полковник.

– Как твоя голова, лейтенант?

– В норме, шеф! Болезнь меня отпустила.

– Отменно. Раз так – вот диспозиция, господа псионики и непсионики. Пред нами нечто, возможно – пещера, а скорее – шахта. Топография места неизвестна, происхождение – неизвестно, вооруженного противника там нет, а вот насчет аномальных выбросов пси – никакой гарантии. Заходим внутрь, разделяемся. Дезет, Симониан, Дирк – налево. Я и мастер Фалиан с внуком – направо. Держаться вдоль стен. Считать и фиксировать повороты. Съемка – по мере надобности. Звукозапись – желательно непрерывно. Встречаемся через два часа на этом самом месте, вопросы и предложения есть?

– Действия на случай экстренной ситуации, колонель?

– Убираться из опасного места как можно скорее. Взаимопомощь по мере возможности. Итак, действуйте!

– Погодите… – вмешался Иеремия. – Вам бы, полковник, послать меня с одной бригадой, а внука моего – с другой. Мы с Мюфом «слышим» друг друга на расстоянии, и с самого его рождения так. Если какая беда, или он мне передаст, или я ему.

Септимус задумался перед лицом двусмысленной перспективы: посылать вспыльчивого луддита со Стрижом рискованно, нагрузить Дезета сразу и девушкой, и ребенком – по любым меркам чересчур.

– К кому предпочитаете присоединиться, мастер Фалиан?

Иеремия дернул подбородком в сторону Белочки и иллирианца.

– По рукам. Но предупреждаю – никаких конфликтов. Вы отправляетесь на дело чрезвычайной важности, а не на сафари под названием «сведем счеты». Алекс, не отворачивайтесь, вас это тоже касается.

Через минуту сумрак пещеры поглотил людей. Иллирианец, сострадательница и Иеремия повернули налево; наблюдатель, Дирк и фермерский мальчишка – направо.

След в след за Мюфом, крабом распластавшись по камням, упорно торопился примитивный кибер. До того примитивный, что ему совсем не вредила Аномалия…

* * *

Кратер Воронки Оркуса, день «Z+16», 11 часов 30 минут

Стриж шел с годами наработанной обманчиво мягкой осторожностью, лампа, прикрепленная ко лбу, позволяла держать руки свободными и наготове. Сразу за входом обнаружился обычный с виду штрек. Кто-то когда-то вырубил в плоти камня прямые, довольно широкие горизонтальные коридоры, местами на стенах сохранились остатки арматуры и клочья тонкой металлической облицовки.

Каленусийка шла следом за Стрижом, почти шаг в шаг. Иеремия угрюмо тащился последним.

– Что скажете? – Стриж указал на стену, яркое пятно света пробежало по камню и ржавому железу.

– Здесь рыли тоннель. На полу, похоже, рельсы?

– Верно, так и есть.

Дезет поглядел под ноги, луч света услужливо прыгнул вслед за движением головы.

– Интересно, кто это построил? – спросила девушка и подошла вплотную. «Она боится, но пытается не подавать виду», – понял Стриж.

– Не знаю, – вслух сказал он. – Строители ушли, возможно, лет двадцать назад – слишком все проржавело.

– Здесь ненормально глухое эхо.

– Не заметил, впрочем, глядите в оба. Про любую подмеченную странность сразу говорите.

– Где-то там, впереди, кажется, обрыв. Или, скорее, водоворот.

– В пещере сухо, как в бутылке с сахаром.

– Это не вода, а другая сущность. Она притягивает и поглощает.

– О, боже… – пробормотал Стриж. – А поконкретнее вы можете?

Сострадательница, похоже, всерьез рассердилась:

– Вы думаете, я гадалка или начиталась дешевых фикций?

– Тихо.

– Я не читаю всякую дрянь.

– Тихо, тихо. Разве вы не слышите?

Девушка мгновенно замолчала, вглядываясь в подсвеченный лампой сумрак.

– Да, там что-то шуршит. Может, крысы?

– Скорее, осыпается грунт. А вы, Фалиан, вы – слышите?

Стриж, не дождавшись ответа, резко обернулся.

Проход пустовал. Иеремии за спиной не оказалось.

– ФАЛИАН!!!

Эхо умерло под каменным сводом.

– Мне это не нравится. Возвращаемся, – приглушенно сказал Стриж. – Быстро, назад.

– Нет.

– В чем дело, леди?

– Я чувствую, что должна идти дальше… туда. Там разгадка, ради которой мы пришли.

Стриж заколебался. Двигаться к неизвестному источнику шума, повернувшись спиной к проходу, в котором только что бесследно исчез Иеремия, представлялось рискованным. Оставить источник неисследованным? Тогда не стоило пускаться в рискованное предприятие.

– Ладно, мы туда пойдем, но сначала обезопасим тыл. Стойте на месте. Почувствуете угрозу – зовите меня. Я вернусь на двадцать шагов, проверю коридор поворотом. Хотелось бы знать, куда подевался старик, сдается – ушел мне назло.

Дезет повернул назад, ощущая непривычную неуверенность. Бой без противника, опасность без имени, казалось, причинно-следственные связи лопнули, словно гнилые нити. Иеремии за поворотом не оказалось, возможно, луддит и в самом деле вернулся в лагерь. Стриж побежал назад, заметив, что тонкий, словно бы призрачный силуэт Джу Симониан удалялся – девушка шла, словно сомнамбула, держась левой рукой за грубый камень стены. Иллирианец настиг ее в три прыжка.

– Я же вам говорил – стоять на месте.

Псионичка не ответила. Девушка словно бы перестала видеть Стрижа и казалась погруженной в себя. Иллирианец не стал задерживать ее – просто пошел рядом.

Коридор немного расширился, ржавое железо грудами лежало там и сям, куски облицовки свисали со стен как длинные шершавые языки чудовищ.

– Мрачное место, леди.

Джу шагала дальше, не отвечая и упрямо вздернув подбородок. Внезапно девушка вздрогнула и резко остановилась, словно вразмах налетев на преграду.

– В чем де…

И тут Стриж увидел все.

Зрелище ошеломило даже скептически настроенного иллирианца. В семи футах от него, на замусоренном полу штрека кипела, пузырясь, вспениваясь крошечными острыми фонтанчиками пыли, черта. Казалось, циклопический массив камня рассечен огромным лезвием. Черта была тем самым разрезом, она ровно шла по полу, идеально отвесно поднималась по стене, пробегала по потолку коридора и спускалась вниз, образовывая замкнутое кольцо. Материя на краю черты медленно кипела. Стриж прищурился, пытаясь разглядеть отрезанную от них часть штрека, и ничего не понял. То, что находилось по ту сторону, не было ни веществом, ни существом, и все же Дезет интуитивно ощущал чужое присутствие – чуждое до такой степени, что дал сбой даже инстинкт самосохранения.

– Поздравлю вас, леди, вселенная кончилась. Здесь, среди технического хлама, мы отыскали грань мира.

Джу не слушала иллирианца.

Захламленный штрек исчез. В ушах вольно пел звездный прибой. Волны радости и силы мерно накатывали одна за другой, слегка приподнимая ее и отпуская снова. Ласковые пузырьки пены облепили руки, плечи, лицо. Белочка погрузилась в изумрудно-зеленые волны и удивилась – она не только не захлебнулась – даже не почувствовала отсутствия воздуха. Потребность в дыхании словно бы исчезла. Изумрудная холодная глубина уже ждала ее. Джу окунулась в прибой – с головой и еще глубже, оттолкнулась руками, постепенно уходя в пучину. Поодаль колыхалось нечто похожее на комок морской травы. Это были старые знакомые – серые нити. Совсем не страшные, даже смешные. Джу засмеялась, наслаждаясь вновь обретенным покоем и безопасностью. Она протянула руки… Нити потянулись навстречу, упруго оплетая ее пальцы.

– Иди сюда. Ты ведь хочешь неуязвимости?

– Да.

– Это очень просто.

– Но чего вы хотите взамен?

Нити молчали – в молчании присутствовал некий насмешливый ответ, который никак не удавалось ухватить. Белочка внезапно поняла, что задыхается, она отчаянно рванулась вверх – к свежему морскому ветру. Поздно – нити уже успели оплести ее руки до самых плеч.

– Нет!

Джу беспомощно билась, отрывая тонкие от себя нити-щупальца, но Хаос уже опутывал спину и ноги. Она закричала и тут же пожалела об этом – вода потоком хлынула в легкие. «Это неправда, – отстраненно подумала Джу и крепко зажмурилась. – Я не могу умереть, это только иллюзия, ментальный шторм. Нет моря, нет нитей, ничего этого здесь нет. Сейчас я успокоюсь, просто открою глаза и увижу пыльный штрек, ржавчину и противную физиономию иллирианца. Я хочу это увидеть. А потом я просто повернусь и уйду, оставлю грязь подземелья, выйду под солнце и все будет хорошо».

Она осторожно подняла веки.

Не было ни пыльного штрека, ни Стрижа, ни ржавчины, ни россыпи мелких камней. Вокруг колыхались изумрудные волны. Пучок нитей захлестнул шею. Джу закрыла глаза и прекратила борьбу – она поняла, что проиграла.

* * *

Ошеломленный Дезет видел, как девушка внезапно подвинулась к черте. В остановившихся ореховых глазах отражался свет фонаря.

– Джу, не делайте этого.

Сострадательница его не слышала. Она неловко, как ребенок, который учится ходить, шагнула вперед. Теперь черта кипела рядом с носками ее ботинок.

– Назад.

Стриж подскочил и, ухватив за куртку, оттащил Джу к стене. Псионичка сопротивляться неумело, но яростно, успокоилась на несколько секунд, потом неведомая сила вновь бросила ее к черте. На скуластом личике проступило чужое выражение маниакального упрямства. Иллирианец с трудом прижал ее узкие плечи к камню.

– Не двигайтесь. Закройте глаза, не надо туда смотреть. Дышите глубже. Подождите. Так. Это пройдет. Это безумие посылает Оркус.

Джу плакала. Потом попыталась укусить Дезета за руку. «Великий Разум, что делать-то?»

Девушка то затихала, то билась, пытаясь дотянуться до черты. Рывки с каждым разом становились все резче – в ее упорство и сила становились нечеловеческими. Мускулатура тонких рук казалась каменной на ощупь. Она и Стриж, сцепившись, вместе медленно сползали к призывно светящейся синим границе. «Это наваждение. Ее убивает ее же сверхчувствительность. Еще немного, и мне ее не удержать никакими силами. Тут, пожалуй, нужен стресс. Может быть, попробовать вот так…». Дезет на ощупь нашел пояс ее костюма.

Звяк! – кнопка отлетела с треском. Джу взвизгнула, вырываясь, по счастью, уже не в сторону роковой черты. Стриж удерживал ее, последовательно преодолевая сопротивление. Бесенок иронии на секунду посетил сознание иллирианца – «совместим необходимое с приятным…»

Горячий вихрь налетел и смял холодный мираж волн. Воздух загудел, содрогаясь. Море исчезло мгновенно. Серый, режущий шелк нитей мгновение полоскался на яростном, сухом ветру, потом щупальца распались, обрывки унесло в сторону. Джу пришла в себя – вынырнула из водоворота видений.

– И-и-и!

Она рванулась – бесполезно. Стриж действовал с забавной смесью деликатности и нахальства. Обозленная Джу пристроилась прокусить ему плечо – не тут-то было, мешала толстая альпийская куртка. Достать разум «нулевика» зловредной наводкой – об этом не приходилось и мечтать. Оставалось молотить агрессора по спине и дергать его за волосы. Кажется, это лишь прибавило иллирианцу энтузиазма.

– Ах, мерзавец.

Он выпустил плечи Белочки, когда все закончилось, да и то не сразу и аккуратно застегнул ее пояс и молнию голубой курточки. Джу оценила ситуацию – случившееся более всего походило на вежливое изнасилование.

– Вы негодяй.

– Конечно. Я ужасно раскаиваюсь.

– Вы раскаиваетесь по понедельникам и пятницам и пакостите в остальные дни.

– Я предупреждал, какой я плохой.

– Теперь я точно не поверю, что вы не насиловали фермерских дочек.

– Ну что вы! Никогда ими не увлекался. Это вы, леди, меня очаровали.

Джу подумала, не закатить ли наглецу оплеуху постфактум. Лампочка с ее лба свалилась и валялась в стороне. Физиономия Стрижа казалась темным пятном.

– Я вас убью.

– Это не то обещание, которое следует игнорировать…

Стриж поднял, надел и поправил налобный фонарь. Сострадательница казалась разъяренной и расстроенной, но совершенно нормальной. «Хвала Разуму – обошлось. Она не помнит, как пыталась уйти». Иллирианец протянул Белочке руку.

– Пойдемте. Нужно найти остальных. И постарайтесь не наступать на черту…

Джу молча спрятала ладони за спину.

– …ну на черту-то во всяком случае не наступайте – не надо этого делать мне назло.

Белочка с мрачным видом прошла вперед и прибавила шагу. Она брела в полутьме, круг света от фонарика выхватывал то ржавую арматуру, то облупившуюся облицовку стен. Отчаяние захлестнуло Джу, мир казался забранным частой серой сеточкой, тоска представлялась почти материальной субстанцией – обволакивающей и липкой. Впрочем, депрессия не имела прямого отношения к наглой выходке иллирианца – ее мучило осознание поражение. Вопреки чаяниям Стрижа, Белочка помнила свой путь к черте и твердо знала, что решающую схватку с нитями она проиграла.

– М-м-м…

– Что-то не в порядке? Вам плохо?

Иллирианец в два шага догнал ее, взял за локоть и довольно бесцеремонно оттащил еще дальше от черты.

– Сядьте у стены. Не двигайтесь. Это опять ментальный шторм.

– Ублюдок. Вы – ублюдок.

– Все, что угодно, только не двигайтесь. Не совращать же мне вас всякий раз, как накатит эта штука.

Воздух наполнился невидимым напряжением. Кончики волос Белочки слабо потрескивали.

– Сюда идут…

Они, не сговариваясь, погасили фонари. Под сводом потолка с шелестом проносились невидимые тени. За сломанными вагонетками стучали шаги. В их идеальной размеренности было нечто нечеловеческое. Дезет чувствовал, как слабый ветерок шахты шевелит волосы на голове. Белочка вцепилась в альпийскую куртку иллирианца, замерла, не дыша.

– Пустите мою руку… – прошептал он. – Я должен взять пистолет.

Джу с трудом разжала оцепеневшие пальцы. «Я не должен никого жалеть, – подумал Стриж. – Желание защитить – похвально, да вот только привязанность убивает. Они такие наблюдательные, эти соратники Хиллориана – поначалу осторожны как крысы, серые крысы с красными глазами. Но как только я покажу слабость, меня загонят в угол, скрутят, прикажут, хрястнут душу пополам…»

Стриж снял оружие с предохранителя и снова прошептал, почти беззвучно шевеля губами.

– Как только это появится – я стреляю. Если выйду из строя или… или заметите за мною явную странность – немедленно уходите. На месте не оставайтесь ни в коем случае. Мне помогать тоже не надо, будет один вред.

Шаги стучали в ритме сердца. Стриж поднял пистолет. Шаг… Еще шаг…

Черная фигура с ярким пятном вместо головы показалась из-за вагонетки. Стриж чуть прижал спусковой крючок и…

– Какого……………………………, Фалиан!

Белочка ахнула и через миг задрожала от беззвучного хохота. Чудовище мгновенно обрело очертания долговязого луддита. Иллирианец, красный от досады (ладно, в темноте не видно) опустил пистолет.

– Я вас чуть не пристрелил, в башку ударенный святоша. Это надо же так бродить в темноте…

Черная куртка Иеремии, похоже, стала еще чернее, на лбу пылал недавно подзаряженный фонарик.

– В смятении сердца у тех, у кого совесть не чиста.

– Забери вас мировая дурь.

Сардар убрал пистолет.

– Вы заставили меня нарушить слово, данное колонелю. Я обещал не пререкаться с вами, старый фанатик. Все, хватит. Уходим отсюда. С меня хватит…

Белочка сделала движение к выходу. Стриж замолчал. Иеремия давно уже стоял, не двигаясь, однако, размеренный звук, так похожий на звук шагов, до сих пор раздавался сводом тоннеля. Пальцы оторопевшего иллирианца запоздало царапали кобуру. За спиной полуобернувшегося и оцепеневшего от растерянности проповедника проявилось нечто.

– И-и-и-и! – истерический вопль Джу заглушил биение медленного сердца.

Возле разбитой вагонетки, в полутора метрах над землей, завис конус света. Там, где конус сходил на нет, в яркой светящейся точке, не было ни руки, ни головы, ни фонаря.

Ничего, кроме пустоты. Конус висел в пустоте…