Текст книги "Сновидения (сборник)"

– Сегодня я занята.

– Катрин! – закричал Пьер. – Какой же я глупец. Я совершенно забыл, что ты собиралась в Сен Поль. Ты там? Скажи мне «да» или «нет»?

– Нет, я блуждаю в золотом лабиринте, – ответила она, стараясь быть спокойной.

– Тогда я непременно должен спасти тебя, – обрадовался он. – До скорой встречи, дорогая. Целую. Твой Пьер Лион.

– Ну, зачем, зачем, зачем он мне? – растерянно проговорила Катрин. – Почему я не сказала сразу, что между нами все кончено, что я вообще никого не желаю видеть? Почему?

Она посмотрела на телефон так, словно он был виновником всех ее несчастий, и отключила звук.

– Теперь я вас не услышу, – улыбнулась она и подняла голову вверх. Из-за горы появился вертолет и только потом послышался шум работающих винтов. Катрин улыбнулась. Ей почему-то вспомнились слова большеглазого мальчугана:

– Найди то, что сделает тебя счастливой.

– Или того, кто сделает тебя счастливой, – сказала Катрин и зашагала быстрее.

– Нет, нет, в Париж я ни за что не вернусь, – твердила она в такт своим шагам. – Не вернусь, не вернусь, не вернусь.

Если бы она знала, что уже вечером будет в Париже, она бы не была так самоуверенна.

Катрин обошла виноградник, посмотрела на молодые побеги, проверила, достаточно ли влажная почва и заглянула в домик рабочих. На пороге она замерла. За столом сидел большеглазый мальчуган из ее сна.

– Что вы здесь делаете? – вместо приветствия воскликнула она.

– Обедаем, – ответил Мишель – управляющий делами. – Присоединяйтесь к нам, мадмуазель Катрин.

– Рады вас видеть. С возвращением, – заулыбались Жак, Клод и Гийом, поднимаясь из-за стола. Катрин смутилась.

– Добрый день. Чудесная сегодня погода, правда?

– Да, да, – воскликнул Мишель, подвигая ей стул. – Хотите зеленого чая?

Она улыбнулась и, сев за стол напротив мальчугана, спросила:

– Вам нравится здесь? – он кивнул. – Почему вы ничего не говорите?

– Простите, мадмуазель Катрин, – смущенно проговорил Гийом. – Мой племянник Батист не умеет говорить. Он немой от рождения. Он смышленый мальчуган и мастер на все руки. Он нам здорово помогает.

Катрин растерянно смотрела в огромные глаза мальчугана и молчала.

– Батист не умеет говорить, зато он прекрасно слышит и виртуозно играет на флейте, – вступил в разговор Жак.

– Сыграй свою любимую мелодию, – попросил его Клод.

Мальчуган широко улыбнулся, достал флейту и заиграл. Такой чарующей мелодии Катрин никогда не слышала. Музыка баюкала и увлекала за собой в неведомые миры. Когда она стихла, Катрин улыбнулась и спросила:

– Могу я обратиться к вам с просьбой, Батист? – мальчуган кивнул. – Пойдемте со мной на вершину горы. Я хочу услышать эту дивную мелодию там, под открытым небом.

Мальчуган поспешно поднялся и побежал к двери.

– Сколько ему лет? – поинтересовалась Катрин.

– Уже пятнадцать, – улыбнулся Гийом. – Хотя из-за своего маленького роста он выглядит десятилетним парнишкой.

– У Батиста добрая душа, – сказал Жак. – Будьте с ним поласковей, мадмуазель Катрин.

– Хорошо, – сказала она, подумав, что это предупреждение неуместно. Она всегда вела себя сдержанно, не повышала голос даже когда сердилась на рабочих. И сегодня она никого не собиралась отчитывать. Ей нужно было остаться с мальчиком наедине, чтобы получить ответ на свой вопрос. В том, что мальчик этот ответ знает, она не сомневалась.

Катрин поднялась и вышла. Батист ждал ее у двери. Он подмигнул ей и побежал вперед. Достигнув вершины, они несколько минут молча смотрели на сливающееся с горизонтом море, на безоблачное небо и далекие горы. Катрин присела на скамью, которую смастерил Анри, и попросила мальчугана сыграть. Он медленно поднес к губам флейту, прикрыл глаза и заиграл. Сначала музыка звучала робко и неуверенно, звуки терялись в пространстве, рассыпались на части. Но постепенно мелодия окрепла, приобрела оттенки, зазвучала ровно, спокойно, уверенно. Теперь в ней слышались нотки умиротворения.

Катрин вспомнились слова древнего философа: «Мудрее всего – время, ибо оно обнаруживает все. Прекраснее всего – космос, ибо он творение Бога. Быстрее всего – мысль, ибо она бежит без остановки. Больше всего – пространство, ибо оно вмещает все».

Батист опустил флейту и, посмотрев в глаза Катрин, спросил:

– Вы хотите узнать про золотой лабиринт?

На мгновение она потеряла дар речи: немой мальчик разговаривает?! Но тут же ей вспомнился сон, где этот мальчуган не был немым. Мало того, он знал то, чего не знала она.

Батист присел на скамью возле Катрин и доверительным шепотом сообщил:

– Я умею говорить, умею. Просто мне удобнее быть немым, вот и все. Людям невдомек, что немота без глухоты – редкое явление. Им проще не придавать этому значения. Они привыкли к тому, что Батист Жан – немой мальчик с доброй душой.

Он положил свою руку на руку Катрин и спросил:

– Вы никому не раскроете мою тайну, мадмуазель?

– Конечно, нет, – прошептала она. – Я обещаю вам, Батист Жан, что услышанное сегодня умрет вместе со мной.

Он поцеловал ее руку и, поднявшись, громко сказал:

– Ищите мудрости, выбирайте благо.

– Искать мудрость я должна в золотом лабиринте? – спросила Катрин. Он кивнул.

– Могу я узнать адрес этого лабиринта? – улыбнулась Катрин, чтобы скрыть смущение. Этот странный ребенок вызывал у нее тревогу.

– Адрес я вам не дам по одной простой причине – я его не знаю, – развел руками Батист.

– Вот так новость, – растерянно прошептала Катрин.

– Вот так новость, – улыбнулся он, в точности повторив ее интонацию. Катрин внимательно посмотрела в его хитрые глаза.

– Я сказал вам правду: я не знаю адреса, – Батист выговаривал каждую букву, словно забивал гвозди. – Зато я знаю, что дверь в золотой лабиринт находится в Париже, – он сделал паузу. – В замке Мильфлер.

– Что? – Катрин побледнела.

– В Париже, в замке Мильфлер, – повторил Батист.

– Я целый год прожила там, но ничего не слышала ни про лабиринт, ни про чамскую принцессу, – задумчиво сказала Катрин, скорее для себя, чем для мальчугана. Он погладил ее по голове и прошептал:

– Не откладывайте поиски, Катрин. Отправляйтесь туда сегодня же.

Катрин посмотрела в его огромные светло-серые глаза и сказала:

– Вы правы, Батист Жан, мне необходимо отправиться в Париж немедленно.

Катрин поцеловала мальчугана в лоб и побежала вниз с горы. А Батист сел на скамью на место Катрин и, закрыв глаза, заиграл на флейте.

Катрин была так увлечена своими мыслями, что не заметила автомобиль Пьера, промчавшийся ей навстречу. Они в очередной раз разминулись. Разминулись, потому что им не следовало быть вместе. Одноименные заряды отталкиваются, а разноименные притягиваются – гласит один из законов физики. Но жизнь людей не всегда подчиняется физическим законам. Над ней властвуют законы вселенной, непостижимые, необъяснимые, вечные…

Шагнув на перрон парижского вокзала, Катрин словно прозрела:

– Зачем я здесь? Что я скажу мадам Ванессе? Как я объясню нашу с Анри размолвку? И зачем, зачем, зачем мне понадобилась эта чамская принцесса?

Катрин решительной походкой направилась к кассам, собираясь уехать обратно первым же поездом. Дорогу ей преградила массивная фигура Луи Буало.

– Какое счастье, Катрин! – пропел он, заключая Катрин в свои объятия. – Минуту назад я о вас думал. Минуту назад вы были мечтой, далекой и недосягаемой. И вот… – он опустил лицо в ее волосы и зашептал:

– Не убегайте, дорогая. Без вас дела в конторе идут из ряда вон плохо. Помогите мне, пожалуйста.

Катрин не посмела ему отказать. Она вновь погрузилась в привычный мир цифр, забыв на время о цели своего визита в Париж. До рассвета они с Луи восстанавливали документацию, а потом он предложил ей остаться в должности его заместителя хотя бы на месяц. Катрин нахмурилась. Это в ее планы не входило. Но с другой стороны, у нее появлялся новый повод для неожиданного возвращения. Она уже представила, как приедет в дом к мадам Ванессе и попросится в свою комнату. Ей же надо где-то жить целый месяц.

– О жилье не беспокойтесь, – ворвался в ее мысли голос Луи. – Несколько дней назад я снял милую квартирку в двух шагах отсюда. Вот ключи.

Катрин улыбнулась, подумав, что этот вариант намного лучше, потому что она сможет навестить семейство Жермен и провести вместе с ними ближайшие выходные.

– Так вы останетесь? – с надеждой спросил Луи. Она кивнула. Он запрыгал на одной ножке, захлопал в ладоши, выбежал из кабинета, через минуту вернулся с бутылкой розового шампанского.

– Давайте выпьем за вас, Катрин. За наше общее дело. За процветание! – протянув ей бокал, предложил он.

– За вас, Луи! – улыбнулась она.

– Да, кстати! – воскликнул Луи, выпив залпом шампанское. – Я совсем забыл про оплату вашего труда. Вот вам моя кредитная карточка…

– Луи, – покачала головой Катрин. – Вы не боитесь остаться без штанов?

– Любой мужчина, увидев вас, мечтает остаться без штанов, – перегнувшись через стол, проговорил он.

– Вы рассчитываете на долгий роман со мной? – строго спросила Катрин.

– Нет, – неожиданно став серьезным, ответил он. – Я рассчитываю на вашу дружбу. Я никогда, поверьте, Катрин, никогда не переступлю ту черту, которая позволяет людям оставаться людьми.

– Я вам верю, – улыбнулась Катрин. – Верю, потому и остаюсь. Заберите вашу кредитку. Завтра мы с вами вместе купим все, что мне сможет понадобиться.

– Не завтра, а сегодня, – поправил ее Луи. – Уже без четверти пять. Хотите увидеть рассвет над Парижем?

– Конечно!

Так начался новый этап в жизни Катрин Мере. Полгода она прожила в Париже и даже не заметила этого. Круговорот неотложных дел мог бы продолжаться до бесконечности, если бы не странный сон, который напомнил Катрин о существовании реальности.

Ей приснилась тюремная камера, в которую она добровольно пришла, чтобы штопать старые платья. Причем штопает она их прямо на людях, которые сидят к ней спиной. Едва работа заканчивается, человек снимает платье, но так неаккуратно, что дыра становится еще больше. Но Катрин это не смущает. Она вновь вдевает длинную нить в иглу и принимается за работу. Работа ее увлекает, доставляет удовольствие. Дни за окном тюремной камеры становятся короче, а очередь на починку одежды – длиннее.

Катрин проснулась и долго смотрела на тени, скользящие по потолку. Мысль о том, что она занимается не своим делом, больно полоснула по сердцу. Она приехала в Париж не для того, чтобы штопать ветхую одежду. Ей нужно было побывать в доме мадам Ванессы. Она собиралась провести с семейством Жермен ближайшие выходные, но…

– У меня не было ни одного выходного, – поднявшись с кровати, воскликнула Катрин. – Я здесь уже столько времени… А сколько времени я здесь?

Катрин посмотрела на календарь и ужаснулась:

– Через две недели Рождество, а у меня еще не доделан годовой отчет! Стоп. Я схожу с ума. У меня нет никакого годового отчета. Он мне не нужен. Он нужен Луи. Пусть он его и доделывает. К тому же осталось вписать несколько недостающих цифр. С этой работой справится даже школьник. А мне пора в золотой лабиринт на поиски портрета чамской принцессы.

Катрин быстро собрала свои вещи, оставила на столе Луи годовой отчет, ключи от квартиры, записку: «Была счастлива вам помочь. Удачи. Катрин Мере. С Рождеством!» и с легким сердцем покинула свою тюремную камеру.

Новый день еще только начинался, поэтому Катрин решила прогуляться по пробуждающимся улочкам Парижа. Ноги сами привели ее во двор дома де Лакруа. Витая лестница поманила на крышу. Чердачная дверь оказалась открытой. Она добродушно скрипнула, пропуская Катрин. Минуту Катрин стояла на пороге, не решаясь сделать шаг в прошлое. Воспоминания обрушились на нее порывом ветра и первым снегом. Катрин улыбнулась, смахнула легкие снежинки со скамьи и присела.

– Как давно мы не встречались с вами, Анри, – мысленно проговорила она. – Где вы сейчас? Почему ни разу не позвонили мне? Наверное, так же, как и я, штопали гнилыми нитками худые мысли. А может…

На лестнице послышались шаги. Катрин вскочила и отбежала к дымоходу. Ей не хотелось, чтобы Анри сразу увидел ее. Она так сильно прижалась к стене, что та сдвинулась с места. Катрин испуганно отпрянула, но, увидев каменную стену с выключателем и ступени, ведущие вниз, обрадовалась.

– Я нашла тайный ход!

Она не стала долго раздумывать, юркнула внутрь, толкнула стену на место, включила свет и побежала вниз по ступеням. Их было не больше десяти, а потом начинался пологий спуск. Катрин остановилась и осмотрелась. В первый момент она подумала, что спит и все это ей только снится. Перед ней был золотой лабиринт, вдоль одной из стен которого тянулась бирюзовая атласная лента. Катрин прижала обе руки к губам, несколько раз глубоко вздохнула, зажмурилась, досчитала до трех, открыла глаза. Лабиринт никуда не исчез.

– Значит, это не сон, – прошептала она и пошла вперед, крепко держась за ленту.

Стены лабиринта украшали надписи и рисунки. Катрин подолгу рассматривала их, размышляла над словами, пытаясь угадать, кому они принадлежат, но мысли постоянно возвращались к Анри. В какой-то миг Катрин показалось, что он следует за ней невидимой тенью. Она остановилась, сделала несколько шагов назад, но никого не увидела. Зато увидела на стене женский профиль, под которым было написано: «Катрин Мере не знает, что она – маленькая чамская принцесса!»

Катрин прикоснулась к рисунку кончиками пальцев и, улыбнулась:

– Интересно, Анри видел эту надпись?

– А вдруг, эту надпись сделал именно он? – мелькнула неожиданная мысль.

– Я должна отыскать Анри и спросить его об этом, – сказала себе Катрин. – Но вначале я должна узнать, куда же ведет этот тайный ход?

Катрин зашагала быстрее. И чем дальше она продвигалась вперед, тем отчетливее становилась мысль о том, что финалом пути непременно будет замок Мильфлер. Поэтому, когда бирюзовая лента нырнула под дубовую дверь без ручки и замка, Катрин радостно воскликнула:

– Мильфлер!

Она прильнула к двери, стараясь понять, что происходит по ту сторону, но, не услышав ни звука, толкнула ее и попала в овальный зал. Здесь ничего не изменилось. Портрет Антуанетты на стене. Старинное зеркало в бронзовой оправе. Тяжелые портьеры. Глубокое кресло, в котором любила сидеть мадам Ванесса.

Внимание Катрин привлек томик Гейне, заложенный красной лентой. Катрин взяла его в руки и улыбнулась:

– Интересно, какие стихи вы приготовили для меня на этот раз, господин призрак?

Но каково же было ее удивление, когда вместо стихов она увидела ровные ряды прозаического текста. Не просто текста – дневника, написанного ровным, красивым почерком.

– Катрин Мере, – так будут звать девочку, которой Ванесса оставит в наследство замок Мильфлер. Замок со множеством тайн и загадок нескольких поколений живших в нем людей. В будущем, я надеюсь, Мильфлер станет излюбленным местом влюбленных, желающих проверить истинность своих чувств. Хотя… все может сложиться по-иному, потому что все в этом мире – тление и прах. Люди доверяют суете, не думая о том, что именно суету получат в награду за все свои труды. Суета становится их воздаянием.

– Хотели бы вы получить в награду суету? Если «нет», не доверяйте суете, моя девочка.

– Не буду, – прошептала Катрин.

– Вам безумно интересно узнать, почему именно вас, постороннего человека, Ванесса выберет наследницей? – Катрин кивнула. Ей показалось, что хозяйка дневника видит ее, что они ведут диалог, поэтому невежливо не отвечать на вопросы.

– Ваш интерес понятен, Катрин. Но, чтобы вы поняли все, нам придется вернуться в позапрошлый век, потому что все началось именно тогда…

Мы с моим верным спутником путешествовали по Франции и ненадолго задержались в местечке Сен Поль, в маленьком домике четы Мере. Высокий, стройный, загорелый красавец мосье Жерар Мере угостил нас удивительным вином. Я долго пыталась угадать, что за виноград дал вкус напитку, но так и не смогла. Тогда я принялась уговаривать мосье Жерара открыть мне секрет своего вина. Я предлагала большие деньги, я угрожала, я умоляла, стоя перед ним на коленях, я плакала, но Жерар Мере был неприступнее самой высокой горы Сен Поля.

– Скажите хотя бы, как называется ваше вино? – попросила я.

– Этот сорт вина мы называем – Маленькая Чамская Принцесса, – ответил он.

– Почему? – поинтересовалась я.

– Потому что нам так захотелось, – ответил он и рассмеялся. Я никогда прежде не слышала такого звонкого мальчишеского смеха, не видела таких сияющих глаз у человека уже немолодого. Ему в ту пору было лет шестьдесят. Мы смотрели на него с нескрываемым восторгом. Не мы, я. Мой спутник был серьезен и деловит. Он спешил продолжить путешествие, а мне хотелось остаться в Сен Поле на несколько часов, дней, лет, столетий… Магия этих мест не поддается описанию. Ты словно слышишь чей-то приказ: «Останься!» и остаешься.

Я решила остаться в Сен Поле на несколько дней, надеясь узнать все о вине, о принцессе, о загадочном мосье Мере. Разумеется, о своем намерении я никому не сказала. Мы распрощались с хозяевами Жераром и Жаклин Мере, пообещав навестить их в будущем году, и уехали. Потом я уговорила своего спутника продолжить путешествие без меня, придумав что-то весьма убедительное, и после захода солнца вернулась в Сен Поль. Я остановилась в маленьком домике Жана Батиста Фруже у подножия горы. С раннего утра, переодевшись в мужской наряд, я принялась следить за семейством Мере.

Мадам Жаклин – простоватая женщина крупного телосложения интересовала меня мало. Я сразу поняла, что она – прекрасная хозяйка, добрая мать, не имеющая никакого отношения к виноделию. Я поняла, что тайну напитка знает только Жерар Мере. Все свои силы и внимание я сосредоточила на нем.

Жан Батист был моим верным помощником и другом. Он предложил мне сделать подкоп под винные погреба Мере. Я с радостью согласилась. Мы трудились, не покладая рук, а когда работа подошла к завершению, оказалось, что наш тоннель никуда не ведет. Да, да, мы сделали лабиринт, золотой лабиринт, в который были вложены баснословные деньги, почти все мое состояние. Я разрыдалась. Жан Батист попытался меня утешить, но только еще сильнее разозлил меня. В приступе ярости я набросилась на него с кулаками и упреками. Я плакала и кричала, а он только пожимал плечами и все твердил:

– Простите, госпожа, простите… так получилось.

– Почему, почему, почему получилось так? – схватив его за грудки, крикнула я.

– Потому что мы так захотели, – раздался за моей спиной громкий голос. Продолжая держать Жана Батиста, я медленно повернула голову и увидела улыбающееся лицо Жерара Мере.

– Почему вы сразу не пришли ко мне? – спросил он, разжимая мои пальцы. Мы смотрели друг другу в глаз. Моя ярость сменилась стыдом. Краска стыда заливала мое лицо, которое я не смела опустить. Боялась опустить, чтобы не потерять из виду этого странного человека со строгим взглядом.

– Ступай, Жан Батист, благодарю тебя за службу, – сказал мосье Мере, продолжая смотреть в мои глаза.

– Он ваш слуга? – прошептала я, чувствуя, как смущение вновь превращается в ярость.

– Да, он – мой верный слуга, – улыбнулся мосье Мере. – Неужели вы, мадмуазель, думали, что останетесь незамеченной в таком маленьком местечке, как Сен Поль?

Я пожала плечами. Не могла же я ему сказать, что вообще ни о чем не думала с тех пор, как увидела его – Жерара Мере.

– Я не сержусь на вас, – улыбнулся он. – Вы доставили нам множество счастливых минут. Наша такая однообразная жизнь переменилась. Мы все наблюдали за вами с наслаждением. Вы – удивительный человек, Мария. Вы очень упорная, настойчивая, трудолюбивая. Опыт прокладки тоннеля вам в будущем пригодится.

– Не думаю, – буркнула я.

– И правильно, – рассмеялся он. – Сейчас вам незачем об этом думать. Лет через… много, вы вспомните наш разговор. И еще, Мария… (только Жерар Мере называл меня Марией. Для остальных я всегда была Антуанеттой или Марией Антуанеттой Гонкур.) За ваше упорство я решил вас вознаградить.

– Мне не нужны деньги, – гордо вскинув голову, сказала я.

– Я вовсе не собирался вознаграждать вас деньгами, – рассмеялся он. – Я собирался приоткрыть завесу над одной из тайн.

– Простите, – прошептала я, опуская голову. Я была окончательно сломлена.

Он провел рукой по моим волосам, взял меня за руку и повел за собой по нашему тоннелю, нашему никуда не ведущему лабиринту, который неожиданно закончился массивной дубовой дверью без ручки и замка. (Да, да, в моем замке точно такая же потайная дверь. Если вы стоите возле нее, то это значит, что вы на верном пути. Вы у цели.)

Дубовая дверь легко распахнулась, едва мосье Мере дотронулся до нее, и мы попали в громаднейший винный погреб, в котором пахло ванилью.

– Жаклин делает ароматизированные свечи и хранит их здесь, чтобы они не таяли, – пояснил мосье Мере, заметив, с каким наслаждением я вдыхаю этот запах. Потом я увидела эти свечи… Свечи мадам Жаклин заслуживают нескольких слов. Они стояли на полках ровными рядами и были похожи на миниатюрные разноцветные пирамидки, ждущие своего огненного часа. Я взяла одну из них, подержала в руках, понюхала и поставила на место. Мне потом часто снились свечи мадам Жаклин. Потом…

Мы посмотрели на свечи и повернулись к стеллажам, на которых в деревянных ячейках лежали бутылки, покрытые толстым слоем пыли. Все бутылки были залиты сургучом с фамильным знаком Мере.

– Это вино еще завоюет мир, – улыбнулся Жерар Мере. – Жаль только нас с вами, Мария, уже не будет. Время так стремительно… Но не стоит расстраиваться по этому поводу, лучше давайте думать о том, что мы с вами оставим после себя. Я оставлю удивительное вино «Чамская Принцесса», а вы, Мария, – замок Мильфлер.

– Откуда вы знаете про замок? – воскликнула я.

– Я знаю про вас даже больше, чем бы вам хотелось, – ответил он и улыбнулся. Он шагнул ко мне, крепко обнял и поцеловал в лоб. – Дарю вам отеческий поцелуй, Мария. Поцелуй всепрощения на вашем милом лбу. Я знаю, что вы желаете большего. Не надо. Это ни к чему, Мария. Не разменивайтесь на случайные связи. Помните, только огонь, только пожар, который невозможно потушить, имеет право называться любовью. Все остальное – вздор.

Он выпустил меня из своих объятий, как выпускают птичку, и сказал:

– Итак. Вы, Мария, проживете долгую, очень долгую счастливо– несчастную жизнь. Вы доживете почти до ста лет. Не пугайтесь. Счастья в вашей жизни будет больше, а несчастья лишь будут подталкивать вас к новым свершениям. Вы, Мария, научитесь слышать вечность. Это важнее секрета вина, который я оставлю своей… маленькой девочке Катрин, которая родится лет… через много, – он усмехнулся. – И вот, что удивительно, о секрете вина она узнает от вас. Но не думайте о датах. Для нас с вами это не имеет никакого значения. А вот то, что девочку назовут Катрин – важно. То, что она поселится в вашем доме – тоже важно.

– Ей вряд ли удастся это сделать, – ухмыльнулась я. – В Мильфлер не пускают посторонних.

– Мария, – строго сказал он. – Катрин Мере поселится в вашем доме, хотите вы этого или нет. Поверьте мне на слово, потому что вас, Мария, к тому времени уже не будет. Я говорю о далеком-далеком будущем.

– Постойте, постойте, если ваша Катрин появится после того, когда меня не станет, как же я расскажу ей о вашем вине? – поинтересовалась я.

– Вам, Мария, нужно будет оставить для нее послание о том, что в горах Сен Поля есть винные погреба Мере, – улыбнулся он. – Вы же видите, какие здесь запасы.

– Но, мосье Мере, эти запасы быстро иссякнут, – сказала я. – Их придется пополнять. Причем вино должно быть не хуже вашего, иначе его никто не станет покупать. А чтобы добиться успеха, нужно знать секрет. Ваш секрет.

Я была готова к тому, что Жерар Мере сейчас же раскроет мне его. Но он не стал этого делать. Он просто сказал, что землю под виноградником нужно посыпать известняком. Мне это было не интересно. Я никогда не выращивала виноград. Выращивает ли его Катрин Мере? На этот вопрос сможет ответить она сама лет… через много.

Тетрадь выпала из рук Катрин и упала страницами вниз. Катрин поспешно подняла ее, чтобы узнать, что же было дальше, но теперь в ее руках был томик стихов Гейне.

– Не может быть, – прошептала она.

– В доме Антуанетты возможно все, – послышался голос мадам Ванессы. Катрин обернулась.

– Добрый вечер, милая, – проговорила мадам Ванесса.

– Вечер? Разве уже вечер? – удивленно спросила Катрин.

– Да, уже без четверти восемь – время вечернего чая, сказала мадам Ванесса, усаживаясь в свое любимое кресло.

– Я знала, что вы придете, что отыщите подземный ход, – улыбнулась она. – Теперь вам остается отыскать Анри де Лакруа.

– Да, – сказала Катрин. – Вот только я не знаю, где он. А вы знаете?

– Да, он – среди мерцающих светил, – сказала мадам Ванесса. – А вот Ален Жермен в Стокгольме. Вернется к Рождеству. Приезжайте к нам на праздник вместе с Анри.

– Хорошо, – машинально ответила Катрин.

– Дорогая моя Катрин, – торжественным голосом проговорила мадам Ванесса. – Я должна сказать вам, что скоро вы станете хозяйкой замка Мильфлер. Я написала завещание на ваше имя. После моей смерти, которая не за горами, этот дом будет вашим.

– Нет, нет, – воскликнула Катрин. – Живите до ста лет.

– Не в нашей власти знать сколько еще дней, отпущено нам, – глядя ей в глаза, сказала мадам Ванесса. – Я все сделала правильно. Еще полгода назад я не собиралась сама говорить вам про завещание. Это должен был сделать Ален. Но… – она приложила правую руку к сердцу. – Время диктует свои законы. Удачи вам, Катрин. Если хотите, воспользуйтесь тайным ходом, чтобы не терять драгоценных минут.

– Спасибо, – сказала Катрин, поцеловала мадам Ванессу в щеку и скрылась за потайной дверью.

– Почему ты не позволила нам посмотреть друг на друга? – спросил Ален Жермен, выходя из-за портьеры.

– Ей сейчас нужно другое… другой, – улыбнулась Ванесса.

– Ей вовсе не нужен этот мальчик, – сказал Ален, обнимая Ванессу.

– Ей нужен именно он, – строго сказала она, высвобождаясь из его объятий. – Он поможет Катрин отыскать винные погреба Мере и секретный рецепт вина.

– И что дальше? – поинтересовался Ален.

– Дальше будет вечность, – улыбнулась она и прикрыла глаза.

– А вечность состоит из множества сегодня, за которые мы должны благодарить Господа, – проговорил Ален, обняв Ванессу. – Живи до ста лет, дорогая, потому что я не представляю, что буду делать, если тебя не станет.

– Ты будешь служить привидением в замке Мильфлер, – улыбнулась она, поцеловав его руку.

– Нет, Ванесса, мне наскучила роль привидения, – прошептал Ален. – Назначь меня кем-нибудь другим.

– Хорошо, мой друг, пойдемте в кабинет и посмотрим список вакансий, – сказала она и рассмеялась по-девичьи звонко.

Когда Катрин вышла из потайной двери, крыша дома де Лакруа была заметена снегом. Катрин обратила внимание на следы, которые были похожи на темные метки, специально оставленные для нее. Человек вошел, немного постоял у двери, обошел скамью, замер у карниза, приблизился к потайному ходу, постоял возле него, и быстро ушел.

– Ах, Анри, если бы вы задержались на минуту, мы могли бы встретиться здесь и полюбоваться заснеженным Парижем, – вздохнула Катрин. – Но, вы очень спешили…

Катрин сделала шаг и улыбнулась:

– Если мы с вами не встретились здесь, значит, мы встретимся внизу, а потом… Потом придумаем, что делать дальше.

Когда Катрин подошла к металлической двери, она скрипнула и распахнулась прежде, чем Катрин успела протянуть руку. На пороге стоял высокий мужчина с копною вьющихся черных волос.

– Так вот, кто бродит по моей крыше! – воскликнул он. Катрин попятилась. Суровый вид человека не предвещал ничего доброго.

– Бежать вам некуда, поэтому стойте на месте и отвечайте на мои вопросы, – сказал он, схватив Катрин за руку. – Ваше имя?

– Катрин Мере, – прошептала она, едва сдерживая слезы. Ей стало ужасно обидно и стыдно за себя, за этого человека, который неизвестно что о ней подумал.

– Зачем вы сюда пришли? – задал он очередной вопрос.

– Я искала… я ищу, – проговорила она срывающимся голосом.

– На крыше моего дома вы ищете приключений, да?

– Нет, нет, мне нужен Анри де Лакруа, – выпалила Катрин.

– Зачем вам понадобился мой сын? – голос мосье де Лакруа зазвучал громовым раскатом. – Почему вы полгода не вспоминали о нем, а теперь вдруг вспомнили? Он вас забыл. Вы ему не нужны. – Его слова хлестали Катрин по щекам. – Анри наконец-то занялся делом, а вы хотите все разрушить. Вы хотите посеять раздор в нашем доме? – Он так больно сжал руку Катрин, что слезы брызнули из ее глаз. – Вам это не удастся, мадмуазель Мере. Уходите туда, откуда пришли.

Катрин поняла его слова буквально. Она высвободила руку и повернулась к потайному ходу.

– Стойте! – закричал мосье де Лакруа. Утром он видел ее следы, оборвавшиеся у потайной стены, но решил проверить свою догадку. – Куда вы?

– В замок Мильфлер к Ванессе, – растерянно проговорила она. Мосье де Лакруа побледнел, его лицо искривила горестная гримаса. Катрин прижала ладонь к губам:

– Что я наделала? Вдруг он ничего не знает про тайный ход? Скажу, что я растерялась, поэтому стала искать выход в другом месте, – решила она, а вслух спросила:

– Вам плохо? Могу я чем-то помочь?

– Да, – посмотрев на нее долгим колючим взглядом, ответил он. – Анри уехал в Жювизи и уже полгода не дает о себе знать. Отыщите его. Поговорите с ним…

– Я сделаю все, что смогу, – пообещала Катрин и пошла к металлической двери.

– Постойте! – крикнул мосье де Лакруа. Катрин замерла. – Не сердитесь на меня.

– Не буду, – сказала она и побежала вниз по лестнице.

– Анри, Анри, Анри, что за вольности вы себе позволяете? – стучало в висках Катрин.

– А вы, Катрин, Катрин, Катрин, – вторила ей новая мысль.

– Я хотя бы сообщила родителям, что задержусь в Париже, – принялась оправдываться Катрин.

– Анри тоже сообщил родителям, что задержится в Жювизи.

– А потом пропал на полгода?

– Так же, как и ты, и ты, и ты…

Катрин остановила такси и попросила отвезти ее в обсерваторию Жювизи.

– Увлекаетесь астрономией? – спросил таксист, с интересом посмотрев на Катрин. Она кивнула.

– Я тоже, – признался он и принялся рассказывать ей о созвездиях и метеоритах. О том, что люди частенько принимают космические контейнеры с отходами за падающие звезды, поэтому их желания не всегда сбываются.

– А ваши желания всегда сбываются? – поинтересовалась Катрин.

– Всегда, – гордо ответил он. – Только подумал о красивой девушке, она тут как тут. Мечтал попасть в небесную обсерваторию Фламмариона – пожалуйста – отвезите меня в Жювизи. Вот!

– Вы знаете про Фламмариона? – улыбнулась Катрин, почувствовав к этому человеку дружеское расположение.

– По-моему, о нем знает каждый школьник, – проговорил он.

– К своему стыду, я узнала о нем совсем недавно, – призналась Катрин.