Текст книги "Скажи мне, кто твой друг, и другие рассказы"

Три желания

Послушать дядю Колю, так все вокруг живое. Даже камень: пнешь ногой – ему больно. А уж о деревьях и говорить нечего. Дядя Коля с ними разговаривает, благодарит за что-то.

– А как же! Дерево – оно живое: растет, старится… Помнишь, я тебе картинку показывал – «Прогулка в осенний день»? Там еще дерево разноцветное, трех возрастов: одна его часть – молодая, зеленая, другая – пожелтела, а третья совсем засохла…

– Там еще мостик и домик вдали, – вспомнил я.

– Вот-вот! Художника этого звали Гэссен, не помню, рассказывал я тебе? Вырос он в монастыре…

Дядя Коля не успел договорить, как небо вдруг потемнело и ветер понес листья в нашу сторону. – Ишь разошелся! Точно прогнать нас хочет!

Мы быстренько собрались и пошли домой.

– Так вот, – продолжал дядя Коля. – В монастыре он выучился хорошо рисовать и стал художником. Многим его картины нравились, самые знатные люди заказывали ему свои портреты. Только была у него одна особенность: цену за свои картины он запрашивал самую высокую, а деньги всегда просил вперед. И стали про него поговаривать, что, мол, скупой он, о деньгах только и думает. А одна знатная дама даже сказала: «Картины его – прекрасны, а мысли – грязны».

– Разве так бывает? – удивился я.

– Ты погоди, дай договорить Сколько он так жил – неизвестно, только вдруг исчез, будто испарился. Говорили, что видели его в горах, но точно никто ничего не знал… А потом вот что открылось: художник-то этот неспроста большие деньги просил, а было у него три заветных желания. Первое такое: засыпать тайный склад зерном, чтобы люди в его деревне не голодали; второе – построить новую дорогу в монастырь для богомольцев, а третье – храм достроить, о котором его учитель мечтал. Для этого он и брал большие деньги! А когда все желания исполнил, то ушел в горы и стал отшельником. Такая вот история…

– А чего он молчал-то? – говорю я. – Рассказал бы всем о своих желаниях…

– Во-о-от, в этом-то вся и штука! Если бы он проговорился – хоть словом, хоть пол-словом, – так его превозносить стали бы. И сам он загордился бы: вот, мол, какой я хороший! Для всех стараюсь! А древние как говорили? Пусть твоя левая рука не знает, что делает правая. То есть, не трезвонь о своих заслугах на каждом углу. А перед Богом мы все прозрачны, как стеклышки. Ему все видно!

Потихоньку стал накрапывать дождь, и мы спрятались под наше любимое дерево: широкое, в три обхвата. С него вид на реку хороший, и спина греется.

– Да, брат, – рассуждал дядя Коля, – какую скорбь в себе человек носил! И молчал. Все равно как то дерево. А ведь оно и тень нам дает, и дрова… Нет, стоит себе тихо… В костре сгорает, тепло отдает – и ничего, молчит. Так и ты. Делаешь доброе дело – будь как дерево. Чтоб ни одна живая душа – ни-ни…

Мы долго еще так сидели, пока дождь не кончился. И я все думал об этом художнике: как ему трудно было. Ведь он для всех старался, а его скупым называли. Ведь он не жадный был, а терпел все это. И молчал. Интересно, а я бы так смог?

Сказки

Куда мы идем

Ослик шел по дороге уже три дня. Уже трое суток он не пил, не ел и только смотрел вперед: когда же покажется… Он не знал, что должно показаться, но что-то заставляло его идти вперед.

– Куда ты идешь? – спросила маленькая овечка, гулявшая поблизости.

– Сам не знаю, – отвечал ослик. – Но надо же куда-то идти…

– Наверное, – сказала овечка. – Когда идешь, день проходит быстрее, а когда стоишь на месте, он как будто и не движется. Пожалуй, я тоже пойду с тобой.

И они пошли вдвоем.

– Ты сытая? – спросил ослик.

– Да, я только поела сена и немного свежей травы. А ты голодный?

– Очень. Трое суток ничего во рту не было. Поделись со мной своей сытостью!

– Ладно, – сказала овечка. И она стала думать о сене, какое оно было пахучее, потом о траве, какая она была свежая и сочная…

– Ах, как вкусно, – сказал ослик, – даже слюнки потекли… Спасибо тебе!

Теперь ослику стало легче идти. Он мог даже размышлять в пути.

«Наверное, место, куда мы придем, будет все в зелени, и везде будут расставлены корыта с водой, а воздух будет чистый и прозрачный, как после дождя… и будет там кто-то светлый, как облако, которое пронеслось вчера надо мной…»

Вскоре дорогу им перебежал краснощекий суслик. Он был такой от природы, но немного стеснялся своей красноты.

– Куда идем? – спросил он ослика.

– Вперед. А ты?

– Никуда, просто люблю перебегать с одной стороны на другую.

– Это опасно! Лучше ходить по одной стороне…

– А еще лучше – стадом! – добавила овечка.

– А если мы пойдем втроем, это будет «стадом»? – поинтересовался суслик.

– Нет, это будет компанией, которая идет к чему-то.

– А как я узнаю, нужно мне это «чемуто» или нет? Может, лучше остаться там, где был?

Ослик подумал немного, даже остановился.

– Знаешь, для этого надо пройти с нами хоть четверть пути. Хоть немного, чтобы почувствовать путь.

– Ладно, пошли, – согласился суслик. – Если ты голоден, могу поделиться запасами.

– Да ведь у тебя ничего нет!

– А за щеками? – хитро улыбнулся суслик. – Слева – пшеница и гречиха, справа – овес и горох.

Все остановились, и суслик действительно достал из защечного мешка немного зерен. Ослик подкрепился, а овечка не стала – она ведь недавно поела.

Пошли они дальше втроем. Вскоре догнала их собака.

– Куда идете? – спросила она, запыхавшись.

– К «чемуто», – ответил суслик, доедая семена из защечного мешка. Собака обежала компанию, полаяла на всякий случай и остановилась перед осликом, как ведущим.

– Вряд ли ты пойдешь с нами, – сказал ослик задумчиво. – Мы привыкли идти тихо, без лишнего шума, а ты бегаешь и лаешь без толку…

Собака обиделась. Конечно, ослик и овечка намного больше ее, но она быстрая, смелая и может их чему-нибудь научить.

– Зато, – сказала она ослику, – если ты устанешь, я могу бежать впереди и указывать дорогу.

Ослик задумался: «В этом что-то есть…» И сказал:

– Поделись с нами своей бодростью, своей скоростью, а то мы уже давно идем…

– Ладно! – обрадовалась собака. И стала вспоминать, как бежала, запряженная в сани, а хозяин покрикивал: «Эге-гей!» И так легко, так радостно стало у нее на душе, что она передала свою силу и ослику, и овечке, и суслику.

Пошли они веселее и наткнулись на большую кротовину. Возле нее стоял крот, загораживая им дорогу.

– Куда идете?

– Вперед, – сказала овечка. – А ты что тут делаешь?

– Предупреждаю.

– О чем?

– Что дальше начинается густой лес.

Ослик поднял голову и увидел лес – высокий, густой… Солнце куда-то спряталось, а вместо него появилась тень ночи.

– Надо дойти до опушки и там заночевать, – решил ослик. – Утром пойдем дальше. Спасибо тебе, крот, хорошее дело делаешь.

«Пойти, что ли, с ними?» – подумал крот. Он забросал кротовину землей и побежал рядом с сусликом. Собака замыкала шествие, и так они вошли в лес.

Ослик остановился у большого дуплистого дерева. «Под его ветвями каждый найдет себе местечко, да и от ветра прикроет…» – подумал он, а вслух сказал:

– Здесь и заночуем. Кто знает, сколько нам еще идти!

Потом посмотрел на луну и сказал как бы про себя: – Интересно, если спеть ей колыбельную песню, она услышит?…

Однако предложение ослика не встретило особого энтузиазма. Крот вообще не знал, что это такое, суслик опасался во время пения растерять свои запасы, овечка смутилась – у нее совсем не было слуха. Зато собака обрадовалась и заливисто затянула:

 
«У-у! Баюкаю Луну,
Песню ночную пою-у!»
 

А ослик подтянул:

 
«Ты, Луна, ты на небе одна,
Ты прекрасна, как персик, бледна!»
«И наверное, бедна-а-а!» -
 

подхватила собака.

«Ну вот, только начала медитацию перед охотой, как тут эти…» – раздался сверху недовольный голос. Все посмотрели наверх и увидели сову, которая сидела на краю большого дупла и раздувалась от негодования.

– Да-да, кто вы такие? Куда идете? И зачем нарушили мой покой?

– Во-первых, мы не «эти», – ответил за всех ослик. – Мы путешественники. А во-вторых, мы еще сами не знаем, куда идем.

– Мы идем к «чемуто», – подсказал суслик.

– Не знаю никакого «чемуто», но вести себя нужно тихо! Тем более, в лесу.

– Послушай, а как ты медитируешь? – спросил ослик. Он знал, что все совы очень мудрые, а мудрости ему как раз и не хватало. – Поделись с нами!

«Вот еще!»– хотелось сказать сове, но она подумала, что это будет невежливо, и начала рассказывать.

– Сначала надо закрыть глаза и посмотреть глубоко в себя…

– В живот? – переспросила собака.

– Какой живот? Я же сказала: в себя…

– Где это, «себя»? – спросила овечка и посмотрела на ослика – может, он знает.

– Какие вы бестолковые! – удивилась сова. – А еще путешествуете! Уже должны знать, что есть то, что снаружи, а есть то, что внутри. Это и есть – «себя».

Ослик, а за ним и остальные закрыли глаза и заглянули в «себя»…

Ослик увидел лунную дорожку, по которой ему очень хотелось пойти;

овечка – утренний туман, который был похож на молоко; суслик – темную норку, полную светящихся зерен; собака – белый скрипучий снег со следами чьих-то ног; а крот – крот вдруг услышал музыку! Неясная и едва слышимая, она так понравилась ему, что он начал кружиться и покачиваться с лапки на лапку, что-то напевая себе под нос.

– Вот видите, – прокомментировала сова. – Можно услышать музыку, песню, увидеть пейзаж, никогда вами не виденный…

«К чему это она клонит?» – подумал ослик. А сова точно услышала его мысли и говорит:

– Поэтому ходить никуда не надо. Все, что вам нужно, можно найти в себе.

Ослик опять задумался:

– Уж не хочешь ли ты сказать, что надо оставаться на месте?

– Хочу! – ухнула сова. – Еще как хочу! Только глупцы надеются найти что-то снаружи, тогда как все самое лучшее находится внутри!

Ослик снова закрыл глаза, увидел лунную дорожку и уже было пошел по ней, но вовремя спохватился.

– Не слушайте ее! Она хочет сбить нас с пути! – сказал он.

– Да-да! – поддержала его овечка. – Наш путь совсем другой! Мы должны двигаться, чтобы прийти к «чемуто».

– Ничего вы не поняли! Не поняли! – ухнула сова и, взмахнув крыльями, полетела в ночную тьму.

Понемногу все успокоились и уснули. Только в голове у крота все крутилась недавняя мелодия и не давала бедняге заснуть.

Утром к компании присоединились еще двое: белка и старый ободранный кот. Правда, белка отстала, едва кончился лес:

– Я ведь прыгаю по веткам, привыкла жить на высоте, а прыгать по дороге – это не по мне…

Зато кот был просто счастлив! Наконец-то его бродячая жизнь обрела некий смысл: он шел не просто куда-то, а к «чемуто»! Шел не один, а с компанией. Он даже мирился с присутствием собаки – так устал от одиночества…

Коту рассказали про ночной разговор с совой.

– Она такая умная, – добавила овечка. – Она что-то такое знает…

– Да что она знает? – заважничал кот. – Да мы сами с усами! Я и с сиамским котом дружил, и с тибетским – наслышан об этих медитациях…

– Ну так расскажи, – попросил ослик. И кот согласился. Для этого даже сделали небольшую остановку.

Кот выступил вперед, закрыл глаза и завыл не своим голосом:

– Мы можем совершить путешествие в глубь себя, если отрешимся от всего земного…

– От травы и листьев? – спросил ослик.

– От риса и чечевицы? – пролепетал суслик.

– От погони за птицей? – поинтересовалась собака.

– Вы мыслите слишком примитивно… – отвечал кот. – Все это надо отбросить на время, чтобы посвятить себя полету в незнаемое.

– Полеты – это хорошо, это мне нравится, – сказал ослик.

– А мне – нет, – возразила овечка. – Мы можем улететь и не вернуться, а я хочу дойти к «чемуто» и посмотреть, что это такое.

Крот подумал: «Если я буду слышать музыку, да еще и летать, то и ходить никуда не надо!..» И незаметно для всех начал рыть подземный ход. Он уже вырыл довольно глубокую ямку, как вдруг из нее показался… маленький бурундучок.

– Ой, куда это я попал? – испуганно зарекотал он и хотел юркнуть обратно, но собака крепко схватила его за хвост.

– Да это никак бурундук по прозвищу «медвежья совесть»! – обрадовалась она. – Давненько я хотела на тебя посмотреть! Маленький, а медведя стыдишь так, что по всей округе слышно!

– А чего он пристает! – запричитал бурундучок. – Даже след оставил! Погляди, на спинке!

– Да, всей пятерней приложился! – подтвердила собака, разглядывая пять темных полосок на шкурке.

– Отпусти его, – сказал ослик. – Видишь, он дрожит от страха.

– Ну что, «медвежья совесть», пойдешь с нами? – спросила собака.

– К-ку-да? – дрожа, как осиновый лист, спросил бурундучок.

– Далеко, чтобы прийти к чему-то… – сказал ослик.

– Чтобы увидеть то, что мы никогда не видели, – добавила овечка.

– Мы должны двигаться, понимаешь? – объяснил суслик.

– Да, если я не двигаюсь, мне очень плохо, – пожаловался бурундучок. – У меня начинается такая трясучка!..

Пока они разговаривали, крот потихоньку уполз в подземелье… Сначала этого никто не заметил, но потом ослик решил всех пересчитать, и вышло, что кого-то не хватает.

– С нами нет крота, – заметил он. – Жаль, я уже привязался к нему.

– Я тоже, – сказала овечка. – Он так забавно плясал под луной…

– Может, догнать его? Найти? – и собака уже начала рыть лапами землю.

Ослик задумался:

– Что-то подсказывает мне, что ему не по пути с нами…

– Не по пути! – подтвердил кот. – Крот привык жить под землей, а свет просто ослепляет его!

С этой непонятной мыслью все снова двинулись в путь: впереди ослик, за ним – овечка, потом суслик и бурундучок с котом. Собака рвалась вперед, убегала далеко-далеко, так что ее не было видно, потом возвращалась назад и радостно сообщала:

– Осторожней, вон за той корягой – рытвина!

И правда, спустя какое-то время все видели на дороге яму или рытвину и благополучно обходили ее.

– Осторожно, впереди огромная лужа! А за ней – битое стекло…

И все обходили лужу и стекло. И благодарили собаку. Но ослику… ослику это не понравилось:

– Знаешь что, – сказал он собаке, – не надо предупреждать нас! Дорога… она должна быть непредсказуемой…

Собака расстроилась – ведь она хотела как лучше.

– Мы должны встречать все опасности лицом к лицу! – продолжал ослик. – Мы не должны знать – что там, за поворотом, иначе путь потеряет всю свою прелесть!

А прелесть в пути уже появилась! Надо было только увидеть, услышать ее! Цокот копыт, посвистывание суслика, блеяние овечки… даже кот с его урчанием, даже бурундучок с его бульканьем и мелкой тряской… казалось, что путь звучал, пел, помогал идти!

… В полдень ослик решил сделать небольшую остановку, чтобы напиться воды из большой лужи.

– А где овечка? – спросил он.

– Ее нет, – ответил суслик, став на задние лапки и посмотрев кругом.

– Нет, – подтвердил бурундук.

– Мы потеряли ее! – закатив глаза, промяукал кот.

– Как так? Еще утром она была с нами, – заволновалась собака.

– Мы не можем ее потерять, – сказал ослик.

– А может, она устала? Может, осталась в поле? Ну зачем овечке пускаться в такой долгий путь? – предположил кот.

– Если захочет, догонит нас, – сказал суслик.

– Молчи, «краснощекий»! И перестань стоять столбом! – рассердился бурундук.

– Не столбом, а столбиком! – обиделся суслик.

– Не важно! Ты лучше посвисти, вдруг услышит?

Суслик свистнул, но только спугнул стаю ворон.

– Тише вы! – рассердился бурундук. – Не видите: мы овечку потеряли.

– Потер-ряли! Потер-ряли! – закричали вороны и унеслись прочь.

Суслик снова свистнул, на этот раз сильнее прежнего. Все прислушались. Никого. Тихо…

– Ушла она, с концами, – подытожил «краснощекий».

– Как так «с концами»? – рассердился бурундук. – А вдруг с ней беда? А если она потерялась? И попадет в лапы медведю?

– Что же, нам теперь поворачивать назад? Из-за одной какой-то овцы?! – заворчал кот.

– Именно! Из-за одной овцы! – подтвердил ослик. – Мы не сможем идти по пути, если бросим ее. Путь перестанет нас вести.

– Почему? – спросил кот.

– Потому что он не переносит предательства, – ответил ослик.

– Мы не предатели, – запыхтел бурундук, – мы пойдем за овечкой.

– Зачем идти всем? – не унимался кот. – Вы идите, а мы с сусликом останемся здесь и будем сторожить путь.

Собака даже закашлялась от негодования! Она кинулась было на кота, но тот успел спрятаться за ослика.

– Не трогать! Я раненый! – завопил он.

Ослик стоял, опустив голову.

– Я думал, что путь чему-то научил вас, а вы…

«Я не предатель, я просто устал», – хотел сказать кот, но когда ослик повернул назад, все дружно двинулись за ним. Вернее, за овечкой!

– Я чувствую, что путь очень доволен! – сообщил бурундук. – Он прямо радуется, глядя на нас!

И правда, дорога оказалась на удивление легкой! Вот и поле, вот и стожок, но где же овечка? Собака обежала стожок, который заметно уменьшился с тех пор, как они ушли, и понеслась в сторону леса. Вот где пригодился ее нюх! Ее собачье чутье! Суслик с бурундуком бросились вдогонку. Даже кот вспрыгнул на стожок и стал оттуда высматривать пропажу.

– Ну что, не видать? – спрашивал ослик.

– Нет, – отвечал кот.

А где же наша овечка? Что с ней?

С ней случилось то же, что и всегда: утром она пошла вместе со всеми, но потом решила вернуться, чтобы ухватить в дорогу клок сена, да так и осталась… А спохватившись, пошла не в ту сторону и забрела в лес.

– Ухты! Ухты! Вот ты и снова здесь! – услышала овечка знакомый голос. «Сова! – обрадовалась она. – Теперь мне не так одиноко!» И пожаловалась:

– Я заблудилась, отстала от своих…

– Не волнуйся и не трясись, – успокоила ее сова. – Отсюда мне хорошо все видно!

Она округлила и без того круглые глаза-телескопы и стала высматривать ослика с компанией.

– Наверное, ушли вперед. Еще бы! Потерять день пути из-за какой-то заблудшей овцы!.. А ведь я предупреждала – нет, пошли куда глаза глядят! И что?

– И что? – переспросила дрожащая овечка.

– А то, что тебя может задрать волк, медведь, да мало ли кто! А я отвечай!..

Тем временем собака бежала по следу, суслик с «медвежьей совестью» едва поспевали за ней.

– Не беги так быстро, – попросил суслик, – я уже выдохся!

– Я тоже, мои силы на исходе… – пролепетал бурундук.

– Стойте здесь, а я побегу дальше, – скомандовала собака. Взяв след, она уже не могла остановиться, да к тому же быстро темнело.

– … И зачем тебе идти с этим ослом? – спрашивала сова. – Ты могла бы путешествовать вглубь себя, я бы обучила тебя основам медитации…

– Признаться, я и так все время медитирую, когда пасусь в поле, – ответила овечка. – Хожу, жую траву, а сама где-то далеко-далеко!..

– И что? – спросила сова.

– А то, что мне надо двигаться. Без движения моя медитация стоит на месте…

– Ухты! – удивилась сова. – Впервые такое слышу! Подожди-ка… – она прислушалась. – Никак, лай собаки?

«Неужели меня ищут? – обрадовалась овечка. – Неужели не бросили?» Она притихла и вскоре тоже услышала знакомый лай!

– Я здесь! – заблеяла овечка что было сил. – В лесу!

– Настоящая заблудшая овца, которая не может без своего стада, – констатировала сова. А овечка уже бежала навстречу своим, и радости ее не было предела!

Первой она увидела собаку – запыхавшуюся, с высунутым языком.

– Далеко же ты ушла! – сказала собака и села, чтобы отдышаться. Тем временем к овечке уже спешили суслик и бурундук, кот и ослик. Когда наконец все встретились, то даже не могли говорить – каждому хотелось подойти к овечке и потрогать ее.

– Если бы не сова, – рассказывала овечка, – я бы умерла от страха! Да-да! Просто упала бы и умерла…

Все посмотрели наверх и увидели сову, которая делала вид, что находится в стороне от всего происходящего. Ослик вежливо поклонился ей:

– Спасибо тебе, мудрейшая… У меня не хватает слов, чтобы выразить…

– Ах, не стоит… – сова покраснела и прикрыла глаза крылом.

– Стоит, стоит, – подхватила овечка. – Ты так помогла мне! Ты меня успокоила!

– Мудрость и беспокойство – две вещи несовместные! – важно ответила сова и опустила крыло. – Прощайте, у меня начинается время охоты!

И, взмахнув крыльями, улетела в ночь.

Ослик снова возглавил шествие, и все двинулись в путь…

… На другой день беда приключилась с собакой: она занозила лапу. Боль была такой сильной, что собака легла на землю и только слабо подергивалась. Ослик созвал срочный консилиум:

– У кого самые острые зубы?

– У меня! – в один голос сказали суслик и бурундук.

– Кто умеет снимать боль?

– Я! – выкрикнул кот и вышел вперед.

– Кто знает лечебную траву?

– Я! – ответила овечка.

– И я, – скромно добавил ослик. – Но надо спешить! Нельзя терять ни минуты!

Суслик осмотрел лапу и покачал головой:

– Глубоко вошла! – и начал освобождать свои щеки от запасов.

– Ну, это надолго! – не выдержал бурундучок, впился острыми зубками в собачью лапу, дернул и… колобком покатился назад.

– Есть! – и показал занозу, величиной с хорошую швейную иглу.

Овечка уже несла целебный листик, а кот улегся рядом с собакой и стал забирать ее боль. Он делал это со знанием дела, урча и мурлыча, прислушиваясь к собаке, к ее стонам и хрипам, а потом, потягиваясь, стал отдавать эту боль великому необъятному пространству, в котором покоятся наши радости и страдания, потери и находки, – все все, что мы готовы отпустить на свободу!

Тем временем ослик ходил кругами, словно ограждая собаку от новой опасности в виде шипов и колючек, зловредной инфекции или отравы.

– Скоро все пройдет, – успокаивал он всех. – Не зря говорят: «Заживет как на собаке»!

И правда: к вечеру собака уже бежала рядом с овечкой, полная необъяснимого блаженства и благодарности. Душа ее ликовала, а в голове вертелась новая песенка:

 
«Нет хуже занозы,
Чем колючка от розы,
Но теперь уже все позади!
Моя лапа здорова,
И я бегаю снова,
И я снова с друзьями в пути!»
 

Незаметно для себя собака стала напевать песенку вслух, добавляя в конце «оп-ля-ля, оп-ля-ля-ля, в пути»!

– Хорошо получается! – заметила овечка и стала ей подпевать. Потом присоединился ослик и все остальные.

– Р-рас-пелись тут! – прокаркала недовольная ворона. На самом деле ей было немножко завидно, что у нее нет такой компании.

– Все каркаешь, каркуша, – пристыдил ее ослик. – Не накаркай нам беды!

– Слухи, слухи! – обиделась ворона. – Клеветники! Совесть потеряли!

– Как потеряли? – испугался ослик. – Совесть потеряли?

И стал растерянно смотреть по сторонам, словно искал кого-то.

Тут надо сделать небольшое отступление…

Дело в том, что в пути у каждого появилось свое прозвище. Так, «медвежью совесть» для краткости стали называть просто – «совестью», овечку после всего произошедшего – «пропажей», суслика – «краснощеким», кота – «раненым», из-за постоянных жалоб на многочисленные ранения, собаку – «сторожем», так как никто лучше ее не мог охранять ночной сон, а ослика – «вожатым», ибо он вел всех по пути к «чемуто». Порой можно было слышать, как он ищет или зовет кого-то:

– Эй, никто не видел, где наша «совесть»?

И все хором кричали: «Совесть! Где ты?»

Или:

Опять эта «пропажа» куда-то подевалась! «Сторож», пойди поищи!

Поэтому ослик, услышав воронье «совесть потеряли», первым делом подумал про бурундучка, который частенько отставал из-за своего малого роста. Но «совесть» был на месте, а значит – все в порядке, и можно продолжать путь! Путь, который изменил всех в этой странной компании!

Если раньше суслик и бурундук рыли себе отдельные норки, то теперь – одну, общую. В особо холодные ночи они пускали к себе кота – погреться. Собака, именуемая «сторожем», не отходила от овечки – мало ли что еще случится с этой «пропажей»!

Так шли эти шестеро уже много дней, шли к «чемуто», преодолевая опасности, голод и холод…

И чем дальше они шли, тем больше казалось ослику, что это «ЧЕМУТО» не далеко, не ТАМ где-то, а ЗДЕСЬ, среди них. Вот как тогда, когда все лечили собаку, или как сейчас, когда все остановились и ждут захромавшего кота. «Вот оно, это „ЧЕМУТО“, – думал ослик. – Так куда же мы идем?»

… Дорога уже давно шла под уклон. Ясно было, что впереди обрыв, а за ним – река или озеро. Ослик первым увидел ее: да, это была РЕКА! Не какая-нибудь там речушка, а настоящая река, которую вброд не перейдешь, справа – слева не обойдешь, – такая она широкая и длинная. Когда подтянулись остальные, ослик оглядел всех и спросил напрямик:

– Кто не умеет плавать?

– Мы умеем! – зарекотали «краснощекий» и «совесть».

Кот недовольно завилял хвостом: – Умею, но не люблю.

– Я – плаваю! – радостно сообщила собака.

Все посмотрели на овечку. Та стояла, потупя большие печальные глаза и покраснев, словно провинилась в чем-то.

– Я боюсь шума, темноты и… воды, – прошептала она. Все обступили «пропажу». А та… Бедняжка: она почувствовала себя такой никчемной, такой неумехой… Что же делать?

– Оставьте меня, – сказала овечка, – а сами плывите на другой берег, к «чемуто»…

Ослик ждал, что скажут остальные.

– «Совесть», как думаешь? А ты, «раненый»?

– Нам не нужно «чемуто» без овечки, – ответил бурундук.

– Да, – поддержал его «краснощекий». – Обойдемся без этого «чемуто». Жили же мы как-то без него?

– Я думаю, без овечки «чемуто» перестанет быть «чему-то», – ответил загадочно кот.

– А может, ты попробуешь, а, «пропажа»? – спросила собака. – Плавать совсем не сложно – перебираешь лапами и плывешь…

– Нет, нет, лучше сразу умереть, – сказала овечка и задрожала так, что колечки на ее шубе зазвенели как колокольчики.

– Нет, ну не можем же мы оставить ее тут одну! – зашумел ослик. – Надо что-то придумать!

Думали долго, до самого вечера, когда на небе появилась луна. Она посмотрела на печально стоящего ослика, дрожащую от страха овечку и… незаметно для всех опустила в воду лунную дорожку, которая заиграла, заискрилась, слегка покачиваясь на волнах…

– Смотрите! – закричал «краснощекий». – Серебро на воде!

– Да ведь это лунная дорожка! – обрадовался кот.

– Дорожка? – переспросила овечка.

– Она самая! – ответил ослик. – Луна всегда приходит нам на помощь!

– И что, – спросила овечка, боясь поверить своему счастью – по ней можно идти?

– Я слышал, – сказал ослик, – что можно. Если очень верить.

– И я не утону?

– Ну что ты! – успокоил ее ослик. – Ведь мы будем рядом с тобой! Только надо соблюдать одно правило: всегда смотреть вперед, ни налево, ни направо, а только вперед!

Все подошли ближе к воде.

– Эй, луна! – крикнул ослик. – Не убирай дорожку, пока мы не перейдем на другой берег!

И луна кивнула: – Не бойтесь!..

Тогда шестеро вошли в реку и пошли по дорожке: впереди – ослик, за ним – собака, следом – овечка, потом кот и суслик с бурундучком.

– Смотрите на дорожку! – говорил ослик. – Она выведет нас! Не сворачивайте с пути!

Вода в реке словно остановилась, рыбы тоже не плыли, а в изумлении выпучив глаза, смотрели на это удивительное шествие: серьезного, немного строгого ослика, бедную дрожащую овечку, пекущуюся о ней собаку, кота, не сводящего взгляда с луны, внимательного суслика и маленького забавного бурундучка. Они шли по лунной дорожке, думая об овечке, которая не умеет плавать, и о пути, который должен привести их к «чемуто»…

А луна – луна светила им, потому что знала – без ее света им не выбраться на дорогу, не прийти к «чемуто» и не понять, куда они идут…