Текст книги "Тибетские закаты. В поисках тонкого сознания"

– Профессор, не возражаете, если я задержу бесценного Тэло Ринпоче на какое-то время? Нам нужно поговорить наедине. А вы пока можете осмотреть монастырь.

Мы вышли из административного здания и оказались в просторном внутреннем дворе, не сразу заметив, что он был крытым и одновременно продуваемым – крышу заменяла капитальная навесная конструкция.

– Крытый двор для дебатов – большая редкость в монастырях, – с гордостью объяснил сопровождающий администратор. Да мы и сами это оценили, поскольку нигде прежде ничего подобного видеть не приходилось.

Монастырь Палпунг Шераблинг, в отличие от южных монастырей, в которых мы побывали раньше и куда должны были направиться уже на следующий день, имел очень большую территорию, где на внушительном расстоянии друг от друга располагалось два храма, несколько небольших зданий для совершения различных ритуалов, дома для монахов, фабрика для производства тибетских снадобий и монастырский огород для выращивания лекарственных растений. Тибетская медицина и астрология были включены в монастырскую программу обучения наряду с философией и тантрическими дисциплинами.

Увидели мы и тот самый ретритный дом, где находились в трехлетнем затворе монахи-практики, возможно, наши будущие испытуемые. Небольшое одноэтажное здание располагалось на поросшем соснами холме, и окна его были обращены в сторону далеких снежных хребтов. Очень тихо, стараясь не потревожить его обитателей, мы подошли ближе, к небольшой входной двери с прорезанным в ней окошком. Оно было закрыто, и на ступеньках мы заметили использованную посуду – видимо, у затворников закончился ланч. Со стороны монастырской кухни прибежал мальчик и забрал грязные тарелки. Администратор сказал, что монахи, находящиеся в затворе, не должны никого видеть, поэтому еду им передают через отверстие в двери.

Он объяснил также, что на самом деле затвор длится ровно три года, три месяца и три дня, и что, согласно программе этого монастыря, его должны пройти все монахи, которые претендуют на звание геше. Находясь в затворе, они шаг за шагом, месяц за месяцем, совершенствуются в различных видах практик, из которых он назвал лишь три, традиционные для школы карма кагью. Одна из них – туммо, или, как ее еще называют, «йога внутреннего огня». Когда администратор упомянул об этом, мне сразу вспомнилась известная работа Николая Рериха «На высотах», где изображен человек, сидящий в медитативной позе на снежном пике на фоне гималайских хребтов. Там – романтика, тайна. Здесь же – учебная программа. Находясь в затворе, монахи тренируются, выражаясь обыденным языком, генерировать внутреннее тепло и управлять им, и по завершении сдают экзамен – зимой, на морозе они должны высушить мокрые простыни. Но это не самоцель, а лишь часть длительного многоступенчатого процесса все более глубокого проникновения в собственное сознание, включающего, например, в качестве основной практику однонаправленного сосредоточения на природе ума, а еще – йогу сновидений, цель которой научиться сохранять состояние осознанности во время сна, когда, если использовать буддийскую терминологию, наше «грубое сознание» отключается.

Тогда это были всего лишь «наводки», указывающие наш дальнейший путь, словно метки в болотистой местности. Нужно много читать, учиться, разбираться, чтобы через три года вернуться и начать работу. В тот вечер мы еще не могли понять истинное содержание этой практики «йоги сновидений», для чего нам нужно знать о ней и как это знание может привести к тайне тукдама.

Все это врезалось в память благодаря одной детали, которую озвучил наш сопровождающий. Оказывается, в течение этих трех лет, трех месяцев и трех дней монахи ни разу не ложатся! Там, внутри затвора, нет ни кровати, ни даже полноценного матраса, поскольку они должны осваивать «йогу сна» в положении сидя.

Я никак не могла успокоиться. Кто там, за дверью? О чем они думают, когда смотрят на эти вечные горы? Как могут выдержать столько времени не только без прогулок, но и фактически без движения? Или ментальная энергия, которая пробуждается во время их ежедневных практик, настолько сильна, что компенсирует и физические усилия, и многое другое?

Возможно, мы увидим их и, возможно, даже сможем задать эти вопросы – через два с половиной года. Так сказал хозяин монастыря, он говорил об этом так, будто это произойдет завтра. Они тут рядом, нас разделяют всего несколько метров, но время за этой стеной течет по-другому, и не только для этих практиков в ретрите, но и для настоятеля, и даже для нас – пока мы находимся здесь. Удастся ли нам сохранить это вновь обретенное «внутреннее время», когда мы вернемся в свой мир?

Мы вновь оказались на главной площади и вдруг увидели нашего Ринпоче, быстрым шагом направлявшегося в сторону монастырской гостиницы. Выглядел он очень задумчивым и даже расстроенным. Поравнявшись с нами, извинился и сказал, что хочет до ужина побыть один. Администратор понимающе кивнул – ему определенно была известна причина необычного состояния нашего Ринпоче. Спросить мы, конечно, не решились, но за ужином Ринпоче сам рассказал, что произошло между ним и хозяином монастыря, когда за нами закрылась дверь зала аудиенций и они остались вдвоем. Это была поистине невероятная история!

Предметом разговора между Тай Ситу и нашим Ринпоче оказалась та самая статуя, которая все время находилась за спиной у Профа и которую пристально разглядывал Ринпоче в течение всей нашей встречи. Он, без сомнения, прекрасно знал, чье изображение было перед ним (да и нам тоже не мешало бы знать – мы столько времени провели вместе, но так и не выяснили, чьим воплощением считался наш Ринпоче, согласно буддийской исторической мифологии). Тэло Тулку Ринпоче был перевоплощением Тилопы, легендарного персонажа, сильного тантрического практика, жившего в X–XI веках.

Согласно преданию, Тилопа (который тогда не был еще Тилопой – это имя он получит позже) родился в семье брахманов и был необычным ребенком, о чем свидетельствовали события и знамения в момент его рождения. Когда его показали астрологам и прорицателям, сведущим в чтении знаков, одни нашли в нем признаки божества, другие – человека, а третьи – знаки будды. Они никак не могли прийти к согласию, кто перед ними, но были единодушны во мнении, что это «драгоценное существо».

С юных лет перед необычным ребенком в разное время и при разных обстоятельствах появлялась пожилая дакини, женский дух, хранительница тайных учений. На языке аллегорий и метафор она давала ему важные указания, направляла, когда тот сбивался с пути. Сперва она посоветовала ему «читать священные книги и ждать пророчества». Затем намекнула, что его родина вовсе не Восточная Бенгалия, где он появился на свет, а духовная страна Уддияна, и его настоящие родители не брахманы, но просветленные божества Чакрасамвара и Ваджрайогини. Она направила его в Уддияну, в лес, к дереву бодхи, объяснив, что именно там он сможет получить чистое учение дакини, с которыми у него, безусловно, крепкая связь. Получить что-то у носительниц тайных учений не так-то просто – вверенные им знания они берегут как зеницу ока. Они являли ему мириады ужасных форм, силились напугать, кричали, что жаждут плоти и крови. Но Тилопа был стоек и непреклонен. Именно от дакини он получил 13 важнейших тантрических учений, передающихся из уст в уста. Дакини просили его остаться с ними и быть их наставником, но Тилопа иначе видел свою миссию и, покинув их, отправился в монастырь, чтобы продолжить свое обучение и в дальнейшем встретить своих духовных сыновей – Наропу, Ририпу и Касорипу.

Тилопа был очень усерден и освоил все стадии обучения в монастыре, начиная от теоретических философских знаний до тантрических практик. Через несколько лет он стал наставником, и другие монахи приходили к нему за разъяснениями и помощью. Однако сам он не был удовлетворен своими знаниями и навыками, и главный вопрос, который не давал ему покоя, – как объединить теоретические познания с медитативной практикой, чтобы достигнуть качественно новой ступени мастерства. В один из таких моментов размышлений юноша вновь встретился с пожилой дакини. Он получил от нее необычное указание – подняться на крышу монастыря и бросить оттуда в реку священные тексты. Дакини заверила, что позаботится о том, чтобы ни текстам, ни Учению не был причинен вред. Тилопа выполнил указание, и, естественно, другие монахи, наблюдавшие эту сцену, решили, что он сошел с ума, и пожалели его. Тилопа же таким образом получил освобождение для постижения следующих уровней мастерства, покинул монастырь и начал странствовать. В какой-то момент он поселился в Бенгалии и выжимал масло из семени кунжута, откуда и получил свое прозвище – «Тилопа» («кунжутник»).

Пожилая дакини являлась к нему еще несколько раз в разные моменты жизни и давала указания, которые, на первый взгляд, казались бессмысленными или противоречивыми, но их исполнение давало возможность обретения нового уровня знания и мастерства.

В итоге, согласно преданию, во время одной из медитаций Тилопе явился Будда Ваджрадхара и напрямую передал учение махамудры – высшее духовное учение, которое заключается в непосредственном пребывании практикующего в состоянии истинной природы ума.

В буддийских текстах описано множество необычных историй, свидетельствующих о том, что Тилопа обладал сверхъестественными возможностями. Так, он победил йогина-иноверца в соревновании по «чародейству», опустив на землю Солнце и Луну и проскакав по ним верхом на льве. Во время этого поединка он вывернул наизнанку собственное тело, из каждой поры явив небесную обитель – мандалу.

Затем он столкнулся с философом, разделявшим идею существования бога-творца. В дебатах тот победил немало буддийских ученых. Они состязались в философии, грамматике, логике и сверхъестественных способностях, извергая пламя и останавливая Солнце. Неспособный противостоять силе Тилопы, обратившийся в буддизм философ начал усердно практиковать и в конце концов стал сиддхой – великим йогином.

На востоке Индии Тилопа покорил могучего мага, который стал его учеником и после смерти достиг радужного тела. В Центральной Индии Тилопа приобщил к своему учению трактирщицу, осушив содержимое семи погребов, а затем явив столько же пивных бочонков, сколько выпил. На севере он положил конец серии убийств, обратив преступников, которые стали его учениками. В теоретическом поединке Тилопа одержал верх над философом, отрицавшим причинно-следственную связь, наглядно показав ему, к каким перерождениям приводят верные и неверные воззрения.

Жесткими методами он отвращал людей от умерщвления живых существ. Как-то он явил себя в образе охотника и мясника. Его дела шли так хорошо, что вскоре охотники и мясники в этой местности уже не могли соперничать с ним и были вынуждены оставить свое занятие. При этом, постигнув высшую истину, он знал, что на самом деле никого не убивал. В другой раз, применив чудодейственные силы, он превратил мясо умерщвленных мясником животных в сваренную в котле плоть сына мясника. Открыв крышку и увидев в котле собственного ребенка, мясник зарыдал. «Перестанешь убивать других существ, и я оживлю твоего сына», – молвил Тилопа, взяв с мясника обещание впредь не совершать пагубных деяний и передав ему учения.

В другом известном эпизоде Тилопа, вместо того чтобы предаваться ученым занятиям, ловил саранчу, отрывал им головы и складывал в кучки на обочине дороги, а когда проезжавший мимо царь упрекнул его в неподобающем поведении, щелкнул пальцами и оживил крылатых насекомых. Стая саранчи взмыла ввысь и скрылась в сияющем свете…

Все эти сведения являются вольной переработкой разъяснений, которые дал наш Ринпоче за ужином, и еще нескольких источников, но в основном – небольшого изданного труда нашего утреннего собеседника Тай Ситу Ринпоче «Тилопа. Некоторые важные моменты жизни». Когда мы выходили из зала аудиенций, помощник настоятеля подарил каждому гостю книги, изданные в монастыре, и мне досталась именно эта.

Лично мне в жизнеописании Тилопы главной показалась мысль о том, что для того чтобы достигнуть прорыва, качественно нового уровня, необходимо быть свободным, сбросить путы повседневного распорядка, либо от ежедневных обязательств, с какого-то момента ставших рутинными, возможно, даже – от ставших рутинными знаний. Необходим толчок, пусковой момент, даже «взрыв», чтобы эти рутинные знания, подобно заряду, либо выстрелили, либо «расплавились», чтобы стать основой, фундаментом для нового…

Внезапно меня пронзила мысль: а ведь наш Ринпоче тоже внезапно оставил свой монастырь, и вообще – монашество, но при этом не порвал связи с тем миром, остался, и стал еще более уважаемым и почитаемым в нем человеком. Возможно, и мы об этом уже слышали от разных людей, он также обладает сверхъестественными способностями, необычайной внутренней силой, даром предвидения – и ведь все эти последние месяцы он находился рядом с нами!

Между тем наш Ринпоче продолжал свой рассказ о событиях этого удивительного дня.

Когда они остались вдвоем в зале для аудиенций, настоятель встал со своего трона, подошел к статуе и, не касаясь, провел рукой, как будто бы гладил ее.

«Эта фигура отражает не только силу, но и ряд особенностей личности Тилопы, не правда ли?»

Не дожидаясь ответа, Тай Ситу сообщил нашему Ринпоче, что существует еще одна статуя, полностью идентичная этой, и обе они были отлиты 30 лет назад. В тот момент, когда он сказал это, в комнату вошел служитель с коробкой, поставил ее на стол и по знаку хозяина распаковал ее. Там оказалась точная копия изображения древнего йогина.

Тай Ситу продолжал: «Итак, 30 лет назад мне привиделся странный сон, в котором Тилопа предстал в облике мальчика. А на утро раздался звонок, издалека, из южного монастыря Дрепунг Гоманг…»

Тай Ситу сделал паузу и пристально посмотрел на Тэло Тулку Ринпоче. Тот потрясенно ожидал продолжения, осознавая, что все сказанное имеет к нему непосредственное отношение.

«Звонок был от мальчика, который очень хотел поговорить со мной. Он сообщил, что является воплощением Тилопы».

Снова пауза. В зале аудиенций воцарилась тишина, которую не могли нарушить ни резкий бой часов внутри, ни какофония речитативов, труб, барабанов, лая собак, доносившихся снаружи.

«После разговора с тем мальчиком я, конечно, навел справки. А затем, получив подтверждение, приказал отлить эти две фигуры. И с той минуты ждал, когда вы придете и заберете одну из них», – в этот момент дверь вновь открылась, и в зал вошел служитель, который по знаку настоятеля принялся упаковывать только что распакованную статую.

«Ну, смелее, она – ваша. А эта, – Тай Ситу прикоснулся к бронзовой фигурке на резном столике, – останется со мной. Как залог того, что линия кагью не должна прерываться. И в память о нашей встрече, конечно».

Все были потрясены этим рассказом, мы сразу вспомнили о том, что Ринпоче не очень хотел ехать в Шераблинг и не мог объяснить причины. Опережая наш вопрос, он сказал, что не помнит, почему много лет назад, будучи мальчиком, простым монахом, решился позвонить в другой монастырь, столь почитаемому ламе, и о чем они тогда говорили. По его словам, у него осталось лишь смутное ощущение от того разговора, нечеткий отпечаток в памяти, а скорее в подсознании.

Наш Ринпоче завершил свой невероятный рассказ и, извинившись, отправился в свою комнату.

Ужин подошел к концу, но мы еще долго оставались за столом в молчании, наблюдая, как солнце постепенно скрывается за хребтами, окрашивая в розоватый свет верхушки сосен и выстроившиеся в ряд над обрывом девять больших ступ монастыря Шераблинг.

Ранним утром мы двинулись в путь с ощущением, что провели здесь много дней. Увесистую коробку со статуей загрузили в машину, и поначалу «наш Ринпоче» хотел отправить ее с водителем в Дхарамсалу, чтобы избежать утомительного путешествия с таким грузом на юг. Но в последний момент передумал и решил не расставаться с драгоценным даром.

Глава шестая

Октябрь 2019,

Билакуппе, штат Карнатака (юг Индии)

Наша лаборатория в библиотеке монастыря Таши Лхунпо была построена в предельно короткий срок. В марте, одновременно с собеседованиями с будущими монахами-исследователями, Проф вел активные переговоры с администрацией монастыря по поводу помещения. И ему, и им доставляло огромное удовольствие работать с чертежами, размечать в большом зале, который нам выделили для лаборатории, будущие комнатные перегородки, обсуждать, какие материалы использовать для стен, какими должны быть двери, как добиться необходимой для качественной записи ЭЭГ звукоизоляции. Могло показаться, что этот процесс конструирования нравится ему даже больше, чем работа над протоколом будущего исследования.

– Я за свою жизнь построил большой институт и множество лабораторий, – с гордостью рассказывал Проф администратору монастыря, ответственному за строительство.

Тот с удовольствием внимал, и они продолжали свои специфические обсуждения. В последующие несколько месяцев от «строителя» периодически приходили письма с фотографиями готовности помещения, и корректировки продолжались уже дистанционно.

И вот теперь, спустя всего лишь полгода после начала работ прямо-таки в наших традициях была разрезана ленточка, а в традициях буддийских – весь пол усыпан рисом, и мы очутились в лаборатории своей мечты. Две просторные комнаты – одна для проведения экспериментов и одна – офис исследователей, звуконепроницаемая стена между ними с вмонтированным окошком для наблюдения за испытуемыми во время медитации, сияющие кафельные полы и стены, удобная мебель, компьютеры, выдвижной демонстрационный экран. Было ощущение, что мы попали в современную западную лабораторию, однако вид из окон, выходящих на густой пальмовый лес, возвращал нас к этой необычной действительности и к размышлениям о том, что исследования будут сильно отличаться от того, к чему мы все привыкли – другие испытуемые, другие сотрудники, другой менталитет, другие отношения.

Подтверждением тому служили не столько экзотические пейзажи, сколько само внутреннее пространство этой грандиозной библиотеки. Прямо напротив лабораторного отсека располагался малый читальный зал для работы с редкими источниками. На втором этаже – большое хранилище философских книг на тибетском языке, этажом выше – просторный светлый зал англоязычных философских собраний. Всюду удобная мебель, располагающая к долгим занятиям и размышлениям, стены, обитые панелями из темного дерева, которые украшали подобранные с большим вкусом фотографии Далай-ламы – не религиозные изображения, а очень человечные портретные и репортажные снимки, снятые американским фотохудожником.

До приезда в монастырь и начала первой рабочей экспедиции нам казалось, что мы до мелочей предусмотрели детали и полностью подготовились к исследованиям. Еще в Москве перед отправкой в Индию мы досконально проверили работу новых энцефалографов, собрали тройной запас электродов, проводов, разъемов, проводящих гелей, обрабатывающих жидкостей и так далее и тому подобное. Везти все это предстояло сотруднику профессора Бубеева, Александру Смолеевскому, и аспиранту профессора Каплана Николаю Сырову.

Составили ежедневное почасовое расписание экспериментов, график работы наших ребят и монахов-исследователей – так, чтобы сформировать сильные группы. Было решено, что для проведения первой серии исследований в монастырь Таши Лхунпо приедут все наши монахи, в том числе из монастырей Юнита Б, расположенных в Мундгоде. Тенлакпа («монах со стаканом») был счастлив, что первая лаборатория расположилась именно в его монастыре, он нашел для своих новых друзей из других монастырей удобное жилье в общежитиях Таши Лхунпо, а нам, исследователям, выделили комфортабельные комнаты в гостевом доме.

Расписание несколько раз согласовывали с монастырем, а до того – обсуждали с нашими монахами. Особенно активно участвовал в этом обсуждении Шерап, который отличался житейской хваткой и практичностью:

– Елена, измени, пожалуйста, время ланча и время начала вечерней сессии. Ланч должен быть раньше, а после него в монастыре обычно все отдыхают. Я не о себе беспокоюсь, а о наших испытуемых, они не должны менять режим.

– Хорошо, ланч в 12.00…

– Oky… Еще вот здесь обязательно должен быть перерыв на чай, хотя бы минут на пятнадцать.

В результате мы достигли некоего компромисса между привычным монастырским расписанием и графиком, приемлемым для исследователей:

6.00–7.00 – завтрак

7.00–7.30 – неврологический осмотр испытуемых

7.30–9.30 – испытуемые № 1, 2

20 мин. – постановка электродов

4 мин. – запись ЭЭГ при ГО (глаза открыты)

4 мин. – запись ЭЭГ при ГЗ (глаза закрыты)

30 мин. – запись во время медитации

30 мин. – запись без медитации

5 мин. – снятие электродов

9.30–10.00 – чай, опрос испытуемых после завершения эксперимента

10.00–12.00 – испытуемые № 3, 4

12.00–13.00 – ланч

13.00–14.00 – отдых

14.00–16.00 – испытуемый № 5

16.00–16.30 – чай, опрос, заполнение анкет

16.30–18.30 – испытуемый № 6

18.30–19.30 – ужин

19.30–20.00 – рабочее обсуждение итогов дня

22.00 – сон

Согласно этому графику мы должны были работать первые десять дней, и еще пять дней оставили для перезаписей, перепроверок, обсуждений и встреч. В течение двух недель экспедиции всем ее участникам, а также монахам-исследователям полагался один выходной. Кроме того, параллельно с экспериментами были запланированы занятия для монахов, отобранных нами весной для обучения в монастыре: лекции профессора Каплана и практические занятия с Юлией Бойцовой. Графически расписание выглядело как «сложноподчиненная таблица» с разными ответвлениями, покрашенными в разные цвета.

Получалось, что за 10 дней мы успевали, если не будет сбоев, записать ЭЭГ около 60 испытуемых – очень много для исследований медитации, однако Проф все равно остался недоволен:

– Зачем перерыв на чай? Ведь любой перерыв сбивает с ритма, пусть чай просто принесут на рабочее место.

Тут уже Юлия Бойцова, как старший исследователь, возразила:

– Чай в лаборатории нам точно помешает. Лучше уж перерыв.

Проф нехотя согласился, но выразил недовольство тем, что после обеда была запланирована запись всего двух испытуемых, одного за другим, а не четырех, параллельно по двое, как утром. Ему объяснили, что для подобного графика просто не хватает рук – монахи пока не могут работать самостоятельно, а наших ребят всего трое: Юля, Саша и Коля. Профессор Каплан занят обучением, а профессор Бубеев проводит обязательные для подобных исследований неврологические осмотры.

Святослав, хотя и смирился, все еще продолжал горячиться:

– Это только кажется, что у нас достаточно времени и все расписано по дням. Считайте, что в действительности будет не 60 человек, а 40 – всегда надо закладывать 30 процентов брака. Нужно будет перезаписывать, и в последний день это делать сложно.

Удивительно, но самые горячие споры накануне экспедиции касались в основном подобных технических моментов, а не содержания исследования, хотя, как выяснилось позже, оно требовало серьезной доработки.

К тому моменту была сформирована концепция, которой подчинялся первый этап исследований. Она была основана на представлении буддистов: чтобы достичь состояния тукдама после физической смерти монахи при жизни должны постоянно практиковать определенные типы медитации. Какие именно – озвучил Далай-лама во время нашей общей встречи в Дхарамсале.

Обязательные подготовительные практики

1) Аналитические и однонаправленные медитации шаматха и випашьяна для постижения пустоты.

2) Аналитические и однонаправленные медитации для развития сострадания/бодхичитты.

Основные практики

1) Медитация (высшей йога-тантры) привнесения дхармакаи смерти на путь.

Решили начать с подготовительных практик, чтобы посмотреть, как выглядит «рисунок мозга» во время таких медитаций. Так сказать, «прощупать», с чем мы имеем дело.

Но какой именно «рисунок»? Ведь в зависимости от поставленной задачи человеческий мозг может сконструировать все что угодно. Что именно смотреть, какие задать параметры при записи ЭЭГ, чтобы потом связать предварительное исследование с состоянием при тукдаме? И здесь отправной точкой послужили буддийские представления об этапах умирания. Для нас, дилетантов, на тот момент лучше и доходчивей всего они были изложены Далай-ламой в книге «Ум ясного света» и адаптированы специально для исследователей Юлией Жиронкиной, ставшей нашим незаменимым экспертом.

«Когда начинается собственно процесс умирания, человек проходит восемь этапов. Во время последних четырех сознание растворяется, постепенно открывая свой самый глубокий уровень, называемый ясным светом. Надо помнить, что этапы умирания – это своего рода карта глубоких уровней ума, которые проявляются и в повседневной жизни, но, как правило, остаются незамеченными. Мы проходим эти этапы в их прямом порядке, когда умираем, погружаемся в сон, выходим из сновидения, чихаем, падаем в обморок или испытываем оргазм. Более грубые элементы растворяются в более тонких. По мере того как грубые элементы утрачивают способность поддерживать сознание, начинают проявляться более тонкие элементы.

Первый этап. Элемент земли разрушается и растворяется в элементе воды. Твердые субстанции тела, такие как кости, больше не могут служить опорой, или основанием, для поддержания сознания. При их растворении эта функция переходит к жидкостям тела – крови и флегме. В это время способность элемента воды к поддержанию сознания становится более выраженной. Тело сильно худеет, конечности перестают слушаться. Физические силы оставляют нас – жизнеспособность и энергия нашего тела существенно уменьшаются, из-за чего оно сразу стареет. Взгляд затуманивается и меркнет, мы больше не можем открыть или закрыть глаза. Все, что предстает перед нашим мысленным взором, похоже на мираж.

Второй этап. Элемент воды разрушается и растворяется в элементе огня, который поддерживает тепло человеческого тела. Соответственно усиливается способность огня поддерживать сознание. Мы больше не испытываем ощущений – приятных, болезненных или даже нейтральных, связанных с органами чувств и ментальным сознанием. Рот, язык и горло пересыхают из-за отсутствия слюны, а на зубах образуется налет. Мы больше не слышим звуки, и даже привычное тонкое гудение в ушах прекращается. То, что мы видим мысленным взором, похоже на клубы дыма, или тонкий дымок, струящийся по комнате, или же дым, поднимающийся из камина.

Третий этап. Элемент огня разрушается и растворяется в элементе ветра – потоках воздуха, или энергии, которая управляет различными функциями тела, такими как вдох, выдох, речь, глотание, сгибание и разгибание суставов, открывание и закрывание рта и век, пищеварение, мочеиспускание. Тело теряет тепло. Если человек по большей части вел недобродетельный образ жизни, то прежде остывает верхняя часть тела, поскольку тепло движется вниз от макушки к сердцу. Если же человек вел в основном праведный образ жизни, то тепло тела поднимается от ступней ног к сердцу, и нижняя часть охлаждается в первую очередь. Мы перестаем чувствовать запахи. Дыхание затрудняется, при этом вдох становится все короче, а выдох все длиннее.

Четвертый этап. Более грубые уровни ветра распадаются и растворяются в сознании. Мы более не ощущаем физического прикосновения и не можем сами пошевелиться. Дыхание через нос останавливается. Но есть и более тонкие уровни дыхания, или ветра, так что прекращение дыхания через нос не означает окончания процесса умирания. То, что предстает перед нашим мысленным взором, напоминает пламя масляного светильника или свечи. Сначала свет мерцает, как если бы масло в светильнике или воск свечи были почти на исходе. Затем, когда ветры, переносящие психические состояния, начинают разрушаться, свечение становится более ровным.

Когда прекратили существование грубые уровни сознания, проявляются три уровня тонкого ума. По мере того как мы проходим эти три уровня, наше восприятие становится все менее и менее двойственным, поскольку постепенно исчезает представление о субъекте и объекте.

Пятый этап. Когда растворяются все грубые состояния сознания, открывается первый из трех тонких уровней ума и само собой возникает видение яркого белого света».

Вот ключевой для нас момент: «Надо помнить, что этапы умирания – это своего рода карта глубоких уровней ума, которые проявляются и в повседневной жизни, но, как правило, остаются незамеченными».

Согласно буддийским представлениям, «грубые уровни сознания» проявляются с помощью наших органов чувств – зрения, слуха, обоняния, осязания, а при переходе к более тонким уровням органы чувств уже не играют роли. В самом начале мы пока еще не были готовы исследовать тантрические практики, упомянутые Далай-ламой, в которых «прорабатываются» эти этапы умирания, но можно было упростить задачу и попытаться зафиксировать момент отключения «грубого сознания» у испытуемых, выполняющих подготовительную практику, медитацию однонаправленного сосредоточения, полностью сфокусированных на определенном внутреннем объекте и удерживающих этот фокус. Опытный практик может достигать подобного состояния целенаправленно и стабильно, в отличие от нас, обычных людей, чье мышление обычно достаточно беспорядочно, мы перескакиваем от одной мысли к другой. В психофизиологии это называется «блуждание ума», или mind wandering. А монахи-практики специально учатся произвольно уменьшать эту беспорядочность мышления, они долгое время могут сохранять концентрацию внимания, поддерживая это состояние, и посторонние мысли их не отвлекают. Это важный факт для наших исследований.

Итак, на первом этапе мы сконцентрировались на том, что типы медитаций, которые мы изучаем, связаны с сильной концентрацией внимания на внутренних объектах. В буддийской философской традиции эти практики однонаправленного сосредоточения связаны с уменьшением восприятия сенсорных стимулов, поступающих от пяти органов чувств. Поэтому для начала мы проверили данное утверждение при помощи методики, которая называется «негативность рассогласования» (MMN). Во время медитации испытуемым предъявлялись звуковые импульсы одинаковой амплитуды, но различной, хотя и близкой частоты. Одна частота предъявлялась часто (стандартная), а другая – в пять раз реже (девиантная). Во многих исследованиях показано, что реакция на девиантный стимул («бессознательная») отличается от реакции на стандартный. Причем, это явление – одна из базовых реакций мозга – наблюдается даже у пациентов в состоянии комы.