Текст книги "Охота на нечисть"

Я смущенно засопела и нервно дернула за шнуровку рубахи, затягивая ее туже. Ничего не понимаю. Чем объяснить поведение приятеля? То убегает из комнаты в самый интересный момент, то намекает, что не прочь повторить. Точно издевается надо мной.

– О твоем желании уехать к гномам мы поговорим позже. – Шерьян никак не отреагировал на мое громкое демонстративное фырканье. Вместо этого он небрежно перекинул через руку рубашку, которая лежала на ближайшем чурбаке. Потом повернулся и мягко повторил: – Обязательно поговорим, Тефна, и очень серьезно. Но не сейчас. А теперь извини, но я намерен искупаться.

Стыдно признаться, но я поплелась вслед за храмовником на берег озера, оправдывая себя тем, что мне скучно оставаться в одиночестве. Но на самом деле меня грызло недостойное желание увидеть, как Шерьян будет плавать. Интересно, он при этом разденется полностью? Не все же мне обнаженной перед ним щеголять.

Впрочем, он нисколько не протестовал против моего присутствия. И стесняться меня тоже не был намерен, как оказалось. Я и глазом не успела моргнуть, как Шерьян скинул с себя последнюю одежду, неспешно взошел на деревянные мостки и рыбкой нырнул в сонную гладь озера.

– Эм-м-м, – протянула я, не ожидая подобного развития ситуации. Покраснела, огляделась по сторонам, убеждаясь, что, кроме меня, никто свидетелем этой сцены не стал. И быстренько рванула к дому, да так, что только босые пятки засверкали. На всякий случай.

Если Шерьян и удивился моему стремительному исчезновению, то ничем это не показал. По крайней мере, за обедом и ужином он был все так же безукоризненно вежлив, лишь изредка бросая на меня внимательные косые взгляды. Видимо, надеясь, что я все-таки потеряю сознание и тем самым избавлю его от необходимости учить меня обращаться с оружием. Однако вопреки всем ожиданиям мое самочувствие было просто великолепным. Я уплетала за обе щеки жаркое с грибами, запивала все это горячим травяным отваром и улыбалась во весь рот. Если ты думаешь, Шерьян, что я отступлюсь от своего намерения, то глубоко ошибаешься! Хочешь или нет, но тебе придется заняться моим образованием.

Мое настроение было столь чудесным, что его не испортила даже ежевечерняя перевязка. На этот раз Шерьян долго медлил, перед тем как приступить к экзекуции.

– Что? – наконец раздраженно спросила я, несколько устав держать поднятой рубаху. – Шерьян, ты заснул, что ли?

– Нет. – Храмовник криво усмехнулся и легонько провел мазью по длинному ярко-алому шраму. – Просто думаю, что тугую повязку можно уже не накладывать.

– Счастье какое! – сдавленно произнесла я, когда получила возможность вновь дышать после раскаленного прикосновения Шерьяна. – Надоели эти бинты хуже беззубого вурдалака.

– Но мазью шрам все равно надо обрабатывать каждый день, – бессердечно добавил храмовник.

– Конечно-конечно, – мрачно отозвалась я.

Вот так всегда – только обрадуешься чему-нибудь, как тебя тут же спешат вернуть с небес на землю.

Шерьян долго не решался встать с моей кровати, явно желая что-то сказать. Он то и дело открывал рот, но тут же закрывал его обратно.

– Что? – Я рискнула поторопить приятеля, изрядно устав от его красноречивых гримас. – Ты мне хочешь еще что-нибудь сказать?

Какое-то время храмовник колебался. Я прямо видела, как у него в голове идет непонятная, но весьма ожесточенная борьба.

– Тефна. – Голос Шерьяна был настолько тих, что мне пришлось напрячь весь свой слух, когда он осмелился задать мне вопрос – Тефна, ты сильно ненавидишь того храмовника, который держал тебя в плену?

– Почему тебя это интересует? – невежливо ответила я вопросом на вопрос.

– Просто, – неопределенно протянул Шерьян. – Просто интересно.

– Да, я ненавижу его, – отчеканила я, глядя поверх головы храмовника. – Ненавижу за то, что по его приказу несколько месяцев не видела солнца, сидя в сыром подвале. Ненавижу за то, что только по его прихоти мне пришлось питаться крысами, пытаясь выжить. Я могу еще долго перечислять, но только зачем? По-моему, и так все понятно. Я ответила на твой вопрос, Шерьян?

– Да, – кивнул он и наконец-то встал с кровати. – Ответила.

И уже около самой двери, приготовившись выйти, Шерьян небрежно обронил через плечо:

– Завтра подъем на рассвете.

– Почему так рано? – взвыла я, несколько обескураженная подобным заявлением.

– Как почему? – нарочито удивился храмовник. – Мы вроде условились, что я начну обучать тебя некоторым приемам владения мечом. Естественно, полную нагрузку сразу я давать не буду. Но от легкой разминки и пробежки завтра и послезавтра тебе не удастся отвертеться. Под моим присмотром, конечно. Чтобы сами занятия начались без неприятностей.

– Мы так не договаривались, – пробурчала я, сворачиваясь в клубочек и широко зевая. – Про тренировки надо было заранее предупреждать.

Шерьян равнодушно пожал плечами, словно говоря – извини, не мои проблемы. А я тяжело вздохнула и подумала про себя, что с такими темпами первоначальная замечательная идея рискует обернуться настоящим кошмаром.

Как Шерьян и обещал, на следующее утро он поднял меня ни свет ни заря. В комнате было еще темно, когда кто-то настойчиво потряс меня за плечо.

– Чего надо? – сонно пробормотала я, не торопясь выбираться из приятной сладкой дремы.

– Вставай! – потребовал до омерзения бодрый Шерьян, безжалостно отбирая у меня подушку. – Уже утро!

– Какое утро? – возмутилась я, с трудом разлепляя один глаз. – Еще даже солнце не встало!

– Вот пока оденешься, умоешься, и рассветет, – глубокомысленно заметил храмовник, делая попытку стащить с меня и одеяло. Я тихо ахнула и звучно шлепнула приятеля по слишком смелым ручкам. Совсем уже стыд потерял!

– Если передумала – так и скажи, – обиженно произнес Шерьян. – Драться-то зачем? В конце концов, это была твоя идея.

– Да встаю я, встаю. – Я моментально проснулась, испугавшись, что храмовник откажется от своего обещания.

– Я жду тебя во дворе, – предупредил Шерьян. – Если не выйдешь через пять минут, то решу, что ты струсила. Ясно?

– Угу, – буркнула я. Дождалась, когда он покинет комнату, плотно прикрыв за собой дверь, и быстро оделась. С кряхтением нагнулась, зашнуровывая ботинки, которые сиротливо жались к ножке кровати, и, не удержавшись, зевнула во весь рот. Спрашивается, и чего мне спокойно не живется? Лежала бы сейчас, десятый сон бы видела. Нет, захотелось великой воительницей стать.

С такими невеселыми раздумьями я вышла на улицу. Мрачно покосилась на небо, которое медленно светлело, предвещая скорый восход, и, ежась от холода, кинула себе в лицо несколько горстей ледяной воды из умывальника. После чего вытерлась полотенцем, которое держал наготове храмовник.

– Проснулась? – осведомился он, с непонятным весельем разглядывая мою недовольную физиономию. – Тогда бегом вокруг дома. Три круга.

– Зачем? – вяло запротестовала я. – Я хочу научиться сражаться мечом, а не бегать от противника. Последнее у меня и так неплохо получается.

– Правда? – Храмовник с сомнением вздернул брови. – Вот и проверим твои умения. Только, чур, никаких превращений в кошку. И никакого геройства. Станет плохо – сразу же прерываем тренировку. Понятно?

– Да. – Я кивнула, с сомнением прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Вроде бы ничего не болит. Даже шрам не беспокоит.

– Вперед, Тефна! – отрывисто приказал Шерьян. – Учти, если догоню – посуду мыть заставлю.

– Ага, щаз, – скептически протянула я и без предупреждения помчалась от храмовника.

Оказалось, что бегать в человеческом облике весьма непросто. Нет, мне и раньше приходилось заниматься этим тяжелым делом не в теле кошки. Но обычно на небольшие расстояния и только в случае крайней необходимости.

Несоразмерно длинные ноги путались и заплетались, руки так и тянулись к земле, пытаясь помочь нижним конечностям. Даже голова мешалась, увеличивая сопротивление воздуха.

– Что-то слабенько, – насмешливо произнес над моим ухом ни на каплю не запыхавшийся Шерьян. Шаловливо шлепнул меня чуть ниже поясницы и легко вырвался вперед.

Я обиженно фыркнула, но вслух возмущаться не стала, сберегая дыхание. Вместо этого сжала кулаки и напрягла все свои силы, пытаясь вырваться вперед.

Светлая песчаная дорожка ласково стелилась под ноги. Ветер упруго бил по разгоряченному лицу. Где-то над головой вывел первую торжествующую руладу зяблик. Но все это не радовало меня, поскольку, несмотря на все мои старания, перед носом настойчиво маячила спина Шерьяна, не приближаясь ни на шаг. Храмовник словно издевался надо мной. Он держался впереди на четко определенном расстоянии, то и дело кидая на меня через плечо озорные взгляды. Стоит ли говорить, что подобное положение дел не изменилось и к концу третьего круга.

Когда пробежка завершилась, я без сил упала на лавочку, где уже восседал все такой же свежий Шерьян. По-моему, у него даже испарины на лбу не выступило. И где справедливость, спрашивается? Если меня можно хоть выжимать.

– Устала? – заботливо поинтересовался мужчина.

– Да! – рявкнула я, несколько огорченная нерадостной перспективной мытья посуды. – И вообще, чего ты надо мной издеваешься? Я только-только после тяжелой раны в себя пришла, а ты уже гонять начал почем зря!

– Не хочешь – не будем продолжать. – Храмовник пожал плечами и встал, намереваясь отправиться в дом.

– Стой! – испуганно окликнула его я. – Шерьян, я пошутила.

– Ну ладно. – Шерьян обернулся с таким видом, будто только что сделал мне огромное одолжение. – Тогда продолжим тренировку.

Стоит ли говорить, что уже через полчаса я готова была молить о пощаде? Храмовник заставлял меня бегать, прыгать, приседать и даже отжиматься. Я терпела, стиснув зубы и не позволяя себе даже малейшего стона усталости. Ничего, Тефна, когда до мечей доберемся – ты за все издевательства над собой отыграешься.

Подобное положение дел не изменилось и назавтра. Вновь Шерьян поднял меня чуть свет, вновь гонял до десятого пота по окрестностям. И вновь мне пришлось после каждой трапезы мыть за всеми посуду, в очередной раз уступив ему в беге.

Долгожданные изменения в распорядке наших тренировок произошли только в назначенный Шерьяном срок. Когда я в очередной раз жадно хватала открытым ртом воздух, сидя на лавочке и пытаясь отдышаться после выматывающей пробежки, храмовник неожиданно подал мне руку, помогая встать. Потом окинул меня откровенно оценивающим взглядом.

– Чего смотришь? – Я тут же заволновалась, одергивая рубашку.

– Нет, просто размышляю, – протянул Шерьян. – В принципе реакция у тебя должна быть лучше, чем у обычных людей. Но начинать занятия сразу же на настоящих мечах глупо и даже опасно. Даже не за себя боюсь – за тебя. Вдруг поранишься.

– Вот еще, – фыркнула я. – Скажи прямо, что переживаешь за сохранность своей шкуры.

Храмовник язвительно усмехнулся, но промолчал. Вместо ответа он отошел к завалинке и достал из-за нее две гладкие длинные палки, разные по размеру. Задумчиво взвесил их в руках и что-то прошептал. Тотчас же между его пальцев зазмеились тонкие зеленоватые нити, которые бесследно впитались в дерево.

– По весу они теперь одинаковые с мечами, – резюмировал Шерьян, еще раз взвешивая палки. Затем более короткую протянул мне.

Подивившись странной тяжести предложенного оружия, я крепко ухватилась за него обеими руками и выжидательно посмотрела на своего наставника.

– Не так держишь. – Он недовольно покачал головой. – У тебя запястья слишком напряжены. Любой удар – и меч вылетит.

Демонстрируя свои слова, храмовник неуловимо быстро взмахнул палкой. Я вскрикнула от неожиданной боли, а мое оружие бесславно отлетело в сторону.

– Смотри. – Шерьян дождался, когда я вновь вооружусь, подошел и помог мне правильно расположить руки. – Так будет лучше. А теперь нападай!

Зря он это сказал, если честно. Храмовник стоял совсем рядом, поэтому я ударила без предупреждения. Хотела лишь напугать его, в последний момент остановив замах. Но моя предосторожность была излишней, поскольку била я в пустое место. Шерьян в последний момент мягко уклонился и вновь застыл напротив меня.

– Не жалей меня, – произнес он, укоризненно покачав головой. – Бей в полную силу. Тефна, уверяю, я успею увернуться. Давай еще раз.

На этот раз я не стала миндальничать. Ударила так быстро, как только могла, но опять потерпела неудачу. Шерьян непостижимым образом вновь ушел в сторону. Я благоразумно решила не дожидаться его язвительного комментария. Развернулась и пошла в атаку, беспорядочно размахивая жалким подобием деревянного меча. В это трудно поверить, но все мои усилия были совершенно безрезультатны. С большим успехом я могла бы комаров дубиной разгонять.

Движения храмовника были так быстры, что я едва различала их. Он кружил вокруг меня, по всей видимости не испытывая ни малейших затруднений при этом.

– Но как? – наконец не выдержав, взвыла я от огорчения. Остановилась и устало смахнула пот со лба. – Не понимаю! Человек не может так двигаться! Это просто невозможно!

– Не забывай, что я храмовник, – криво улыбнулся Шерьян. – Ты даже не представляешь, как именно нас обучали. Чтобы бороться против нечисти, необходимо самому в чем-то стать ею. Превзойти ее в реакции, в хитрости, в способности к регенерации.

Я пристыженно молчала. Да, с таким противником в человеческом облике тяжело будет справиться. Хотя, как показало недавнее печальное происшествие, зверь против храмовника тоже почти бессилен.

– А теперь попробую я. – Шерьян нарочито небрежно потянулся и взял палку на изготовку.

Я настороженно подобралась, внимательно следя за каждым движением храмовника. И все равно пропустила тот момент, когда он пошел в атаку. Только что Шерьян стоял напротив, раз – и он уже оказался у меня за спиной, успев за время короткого маневра слегка хлопнуть меня палкой по многострадальной пятой точке.

Я ойкнула, потирая пострадавшее место, и злобно зашипела, словно растревоженная гадюка. Ну что за привычка издеваться над бедной несчастной девушкой? Медом ему там, что ли, намазано?

– Убедилась, что до занятий с настоящим мечом тебе еще как до Рейтиса пешком? – насмешливо спросил Шерьян, проигнорировав мое законное возмущение.

– Да, – коротко кинула я и пригорюнилась. Нет, не стать мне великой воительницей. Но, во имя всех богов, как ему удается двигаться так быстро?

– А теперь, когда демонстрация силы завершена, начнем нормальную тренировку, – произнес Шерьян, не обратив внимания на мое вытянувшееся от огорчения лицо. – Времени у нас мало, так что отработаем лишь пару наиболее эффективных приемов. Вряд ли за месяц я научу тебя в совершенстве владеть мечом. Но хоть что-то лучше, чем ничего.

– Полагаю, через месяц ты отпустишь меня к гномам? – Я широко улыбнулась, пряча за нарочито безразличным тоном свою тревогу. Нет, Шерьян не станет тащить меня к эльфам насильно. Или станет?

– Тефна, не упорствуй, – мягко проговорил Шерьян. – Я даю слово, что Гворий не посмеет тебя принуждать к чему-то. Иначе ему придется иметь дело со мной. В его замке и тебе будет хорошо, и нам спокойнее. Когда ситуация более-менее разрешится, вернешься в Мейчар. За отца не переживай. Я его предупредил, что ты в безопасности.

– Это все твои доводы? – Я выжидательно смотрела на храмовника, не позволяя ни тени эмоций скользнуть по моему лицу.

– Нет, не все, – медленно протянул Шерьян. – Тефна, я, лично я, очень сильно хочу, чтобы ты поехала со мной. Я уже говорил это, но готов повторить. Тефна, во имя моего спокойствия – соглашайся. Пожалуйста.

– Я еще подумаю, – уклончиво протянула я. Неожиданно пакостливо улыбнулась и, пользуясь тем, что Шерьян отвлекся на разговор, достаточно ощутимо стукнула палкой его по ноге.

Храмовник охнул и с жалостливой гримасой потер место удара.

– Вот так всегда! – громко пожаловался он, ни к кому, в сущности, не обращаясь. – Только расслабишься, а тебя сразу же изобьют. Ну, Тефна, получишь еще у меня!

Я лишь рассмеялась в ответ на его шутливую угрозу. А зря. Как оказалось, Шерьян говорил чистую правду. В чем мне пришлось убедиться в ближайшее время.

* * *

Солнце безжалостно припекало, безжизненно застыв в зените. Стоял жаркий безветренный полдень середины лета, то самое время, когда любое живое существо стремится залечь в тень, чтобы не получить теплового удара. Любое существо, кроме меня. Точнее, я бы с радостью спряталась в какое-нибудь тихое прохладное место, но моего мнения, как обычно, спросить забыли.

– Шерьян, я устала! – проканючила я, одной рукой стирая обильный пот со лба. – Сколько можно? Я сейчас сварюсь заживо на такой жарище.

– Пока не продемонстрируешь мне правильный разворот с ударом, никуда не пойдешь, – бессердечно ответил храмовник. – Тефна, между прочим, я тоже устал. С самого утра занимаюсь с тобой, а толку – ноль. Пожалуй, столь бестолкового ученика у меня еще никогда не было.

Я скривилась, обиженная столь нелицеприятной характеристикой. Затем убрала за уши растрепанные пряди, которые настойчиво лезли в глаза, скорчила самую злобную физиономию и крутанулась вокруг своей оси, пытаясь достать несносного храмовника хоть кончиком падки.

– Ну куда ты ноги ставишь! – громогласно возмутился Шерьян, легко уклоняясь. – Я же тебе сто раз показывал, как надо!

– Не понимаю я. – От огорчения я едва не расплакалась. – Это просто невозможно!

Шерьян печально вздохнул. Затем решительно откинул свою палку в сторону и подошел ко мне.

– Я ведь могу? – язвительно спросил он. – Значит, и ты сможешь. Давай попробуем по-другому.

– Как? – Я оглушительно всхлипнула. – Ты можешь мне еще хоть тысячу раз показать этот проклятый прием. Я все равно его не повторю, потому что бездарь.

– Потрясающая самокритичность. – Храмовник не удержался и приглушенно фыркнул от смеха. – И все же, Тефна.

В следующий момент Шерьян мягко обнял меня за талию, развернув к себе спиной. Одну руку положил мне на живот, придерживая, а другой крепко обхватил пальцы, которыми я сжимала надоевшую хуже беззубого вурдалака палку.

– Расслабься и доверься мне, – прошептал он мне на ухо, горячим дыханием пощекотав кожу. – Смотри. Раз – шаг, два – поворот и взмах, три – вокруг себя, четыре – на исходную позицию.

От такой близости к Шерьяну у меня почему-то отчаянно забилось сердце. Если храмовник и почувствовал это, то милостиво предпочел сделать вид, будто все в порядке. На какой-то неуловимый миг прижал меня к себе еще сильнее и закружил в подобии танца, вновь и вновь повторяя злополучный прием.

Через некоторое время, когда непонятное волнение улеглось, я начала двигаться более уверенно, почти не пользуясь помощью храмовника. Шерьян теперь почти не руководил мною, лишь изредка вмешиваясь и уберегая от очередной ошибки.

Когда я без запинки повторила прием несколько раз кряду, он выпустил меня из своих объятий и отошел в сторону.

– Хорошо. – Шерьян довольно кивнул, поднимая оброненную палку. – Теперь сама. Сначала просто покажи, чему научилась, а потом нападай.

Естественно, я его не послушалась. Врага надо брать врасплох, правильно? Когда он меньше всего ожидает неприятностей с твоей стороны. Поэтому я невинно захлопала длинными ресницами, словно соглашаясь с предложением, покрепче перехватила палку и без предупреждения кинулась на противника.

Стоит признать, прием у меня получился отлично. Я без запинки выполнила сложный пируэт и уже внутренне торжествовала победу, зная точно, что вот-вот отыграюсь на храмовнике за все его издевательства во время тренировок. Но то, что произошло в следующий миг, как-то выпало из моей памяти. Я запомнила лишь слабую улыбку Шерьяна, которая скользнула по его губам, и непонятным образом очнулась уже лежащей на траве.

– Неплохо, – произнес храмовник, восседая на мне и крепко прижимая мои руки к земле. – Можно сказать, даже хорошо. Скорость, конечно, еще аховая, но это дело наживное.

– Слезь с меня! – прошипела я, дергаясь и безуспешно пытаясь освободиться из его захвата. – Что за дурная привычка меня постоянно ронять? Между прочим, я ушиблась!

– Да ладно, – скептически протянул Шерьян, явно не поверив. – Не выдумывай, Тефна. Я проконтролировал твое падение.

Я обиженно засопела, не найдя что возразить на столь самоуверенное заявление. Впрочем, Шерьян практически сразу встал и протянул мне руку.

– Оказывается, ты не совсем безнадежна, – проговорил он с такой самодовольной интонацией, что мне нестерпимо захотелось треснуть его палкой по голове. – Считай, что сегодня обед ты заслужила по праву.

Я гневно поджала губы и, кряхтя, сама поднялась с земли, не прибегая к помощи храмовника. Затем с нарочито болезненной гримасой потерла в очередной раз пострадавшую пятую точку. Шерьян, не выказывая ни малейшего сочувствия к моей боевой травме, лишь весело пожал плечами, будто говоря – сама виновата.

– Никто меня не любит, – пожаловалась я в окружающее пространство. – Только бьют и издеваются всячески. Сволочи, одним словом.

– Ага. – Шерьян кивнул. – И одна из этих сволочей сейчас намерена плотно отобедать. Так что можешь и дальше оставаться здесь и стенать по поводу своей тяжкой доли. Если, конечно, в итоге не боишься остаться голодной.

После этих слов храмовник развернулся и пошел к дому, даже ни разу не оглянувшись, чтобы проверить, иду ли я следом.

– Дождешься ты у меня... – рассерженно пробормотала я себе под нос. – Кошки тоже могут быть злопамятными и мстительными.

Еще раз громко вздохнув, я поспешила в дом. Иначе действительно останусь голодной до вечера.

За обеденным столом сегодня царила непривычная тишина. Иркший с самого утра отправился по каким-то делам в Мейчар и обещал вернуться только к позднему вечеру. Если честно, я была даже рада этому обстоятельству. Не нравился мне названый брат Шерьяна, ой как не нравился. Нет, он не оскорблял и не обижал меня, напротив, старался быть как можно более приветливым хозяином. Да мы и не виделись часто. Я практически все свободное время проводила на тренировках с Шерьяном. Иркший в свою очередь часто уходил в деревню на весь день, а возвращался только вечером. За месяц, который прошел с момента моего возвращения из мира мертвых, мы общались лишь за ужином. Точнее, он общался, а я молчала, уткнувшись в свою тарелку. Уж больно отвратительные разговоры вел Иркший. Настолько отвратительные, что несколько раз я выходила из-за стола в самом начале трапезы и, извинившись, голодной скрывалась в своей комнате. Поскольку боялась, что не выдержу и разобью тарелку о голову вредного старика.

Любимой темой для разговора у Иркшия была бывшая работа Шерьяна. Он с каким-то болезненным сладострастием выспрашивал брата, сколько нечисти тот убил и каким именно образом. Понятное дело, Шерьян лишь отшучивался, бросая на меня виноватые извиняющиеся взгляды. Тогда старик сам начинал вспоминать все известные ему способы умерщвления «проклятых созданий бога-отступника». Начиная от варки заживо и заканчивая четвертованием. При этом Иркший то и дело закатывал глаза и довольно причмокивал.

Конечно, Шерьян пытался перевести ежевечерние разговоры на другую тему. Сначала – мягко, задавая вопросы по хозяйству или интересуясь деревенскими сплетнями. Потом – более жестко, несколько раз даже грубо осадив брата. Но тот не смущался от подобного. Напротив, словно радовался, что его рассказы вызывали столь возмущенный отклик у невольных слушателей.

Я пыталась вызвать Шерьяна на серьезный разговор. Сказать, что мне неприятны подобные темы, тем более за столом. Мол, аппетит портится и кошмары потом снятся. Но Шерьян отказался обсуждать со мной поведение брата. Лишь коротко извинился и напомнил, что мы гости в этом доме, поэтому должны проявить уважение к хозяину.

С тех пор эта тема была под запретом у нас. Мне оставалось лишь терпеть неприятные беседы, втайне подсчитывая дни, когда мы наконец-то покинем дом Иркшия. Однако Шерьян еще ни разу за все это время не завел разговор об отъезде. Интересно, не передумал ли он везти меня к эльфам? Ведь оговоренный месяц, который мы должны были выжидать до отъезда к Гворию, уже минул.

Все эти мысли пронеслись у меня в голове, пока я молча уплетала за обе щеки наваристый борщ, щедро приправленный сметаной и свежим луком. Храмовник же задумчиво крошил в свою тарелку хлеб, практически не прикоснувшись к еде.

– Шерьян! – Наконец я осмелилась нарушить установившуюся продолжительную паузу и задать наболевший вопрос. – Сколько нам еще оставаться в гостях у Иркшия? Ты же видишь, я полностью выздоровела. По крайней мере, без проблем переношу длительные тренировки. Что дальше?

– В каком смысле «что дальше»? – рассеянно переспросил Шерьян, думая о чем-то своем.

– Сколько еще времени ты намерен провести здесь? – тяжело вздохнув, пояснила я. – Месяц, два, три? Быть может, стоит вернуться в Мейчар и узнать, что там творится? Попытаться связаться с Гворием? Надо же хоть что-то делать!

– А кто сказал, что я ничего не делаю? – усмехнулся Шерьян. – Тефна, не беспокойся. Все пока идет своим чередом. За обстановкой в Мейчаре следит Рикки. Я специально оставил его в городе, чтобы он в случае каких-нибудь новостей срочно связался со мной. Гворий даст мне знать, когда нам выезжать в эльфийские леса. Так что расслабься и отдыхай.

Я с сомнением хмыкнула. Да, вроде бы пока никаких поводов для опасений нет. Но почему-то в последние дни мне все чаще кажется, будто над моей несчастной головой сгущаются очередные тучи. Или я стала слишком подозрительной?

Ответ на этот вопрос мне пришлось узнать неожиданно быстро – ночью этого же дня.

* * *

Я сидела в удобном кресле, которое стояло по самому центру комнаты, и безучастно смотрела в окно. Ясная безоблачная погода к вечеру внезапно испортилась. Край неба, видимый мне через стекло, угрожающе темнел, наливаясь фиолетовыми тучами. Где-то далеко уже полыхали зарницы, пока еще бесшумно разрывающие грозовую хмарь. Ох и знатный ливень ожидается. Но оно и к лучшему – дождя уже давно не было. Хоть пыль немного прибьет.

В дверь предупреждающе стукнули, и, не дожидаясь разрешения, в комнату вошел Шерьян.

– Похоже, тренировки сегодня не будет, – сказал он, кивнул на творящееся за окном безобразие.

– Я вижу, – отозвалась я, уныло покосившись на банку с мазью, которую храмовник держал в руках. – Опять меня мучить будешь? Может, уже хватит? Рана зажила давным-давно.

– Но шрам-то не пропал. – Шерьян улыбнулся. – Тефна, не вредничай. Чуть-чуть осталось потерпеть. Или ты считаешь, что твоей красоте ничего не в силах повредить?

Вместо ответа я печально вздохнула и покорно задрала рубаху, уже не смущаясь от необходимости оголяться перед мужчиной. Немудрено – за проведенное здесь время привыкла к ежевечерним экзекуциям.

Шерьян ловко провел мазью по белесому рубцу, уже с трудом различимому на фоне кожи. Я привычно хватанула воздух открытым ртом, пережидая резкий всплеск боли, и торопливо вернула рубаху на старое место.

– Что-то Иркший задерживается. – Шерьян не торопился покинуть меня. Вместо этого он бесцеремонно расположился напротив, подвинув ближе стул.

– Наверное, решил заночевать в Мейчаре. – Я пожала плечами. – Вон какое ненастье надвигается. Приятного мало по раскисшей грязи на попутных телегах трястись. Если в такую погоду вообще кто-нибудь рискнет отправиться в путь.

– Ну попутчика найти не сложно. – Шерьян несогласно хмыкнул. – Из соседней деревни много кто каждый день в город и обратно ездит. На рынок или по делам.

– Значит, просто задержался, – предположила я. – Или к ночи приедет.

Храмовник поморщился, но ничего не сказал. Вместо ответа он встал и подошел к окну, за которым уже ощутимо громыхало, но дождя еще не было.

– Неспокойно у меня как-то на душе, – глухо признался он, прислоняясь лбом к стеклу. – Наверное, просто из-за грозы. Словно черные кошки сердце дерут когтями.

– Хорошо, что черные, а не серые, – не удержалась я от усмешки, но затем сменила тон на более серьезный, обеспокоенно поинтересовавшись: – Шерьян, ты чего-то боишься?

– Не знаю, – уклончиво ответил он. – Вроде бы волноваться не о чем. Если Марий и остался в городе, то вряд ли он обнаружит, где мы скрываемся. В любом случае Рикки успеет нас предупредить. Но все равно. Три дня как неспокойно мне что-то.

– Мне тоже, – невольно призналась я. – Странное чувство – будто вокруг неуклонно смыкается западня. Однако браслет не показывает опасности.

Шерьян медленно провел пальцами по подоконнику, будто стирая пыль. Мертвенные отблески молний, которые теперь били почти беспрерывно, ложились на его лицо синеватыми тенями. В комнате стремительно потемнело.

– Кстати, – рискнула я нарушить невольную паузу, испуганно поежившись от очередного гулкого раската грома, – а ты не боишься за сына? Оставил его так надолго без присмотра. Вдруг Марий доберется до него?

– Не боюсь, – покачал головой Шерьян. – Рикки уже взрослый мальчик. Шестнадцать лет как-никак. Он справится, я уверен.

Я удивленно вздернула брови от столь смелого заявления, но промолчала. М-да, в прошлом году Шерьян казался мне более ответственным отцом. Интересно, откуда у него такая уверенность в том, что Рикки ничего не грозит? Ведь его сын обречен до конца жизни сражаться с демоном в своей душе.

В комнате воцарилось напряженное молчание. Шерьян думал о чем-то своем, отсутствующим взглядом глядя на творившееся за окном безобразие. От сильных порывов ветра стекло, заливаемое потоками дождя, жалобно дребезжало. Я зябко поджала под себя босые ноги, наблюдая за ненастьем. Отвратительная погода! Какое счастье, что сейчас я нахожусь в доме под крепкой крышей и меня никто не гонит на улицу.

Неожиданно храмовник вздрогнул, резко дернул головой и замер, внимательно прислушиваясь к чему-то. Навострила уши и я. До моего слуха донесся отчаянный стук со стороны входной двери. Кажется, у нас незваные гости.

– Я проверю, – отрывисто кинул Шерьян, машинально попытавшись поправить отсутствующую перевязь с мечом. Досадливо поморщился, обнаружив свое упущение, и быстро вышел из комнаты.

Я в свою очередь натянула на ноги легкие ботинки из мягкой, выделанной особым образом кожи и метнулась за ним. Но на пороге остановилась. Нет, сначала надо найти что-нибудь для защиты. Добрые люди в такую погоду дома сидят.

Взгляд упал на палку, которую я зачем-то притащила после тренировки в комнату. Почему бы и нет? Не знаю, какое именно заклинание наложил на дерево Шерьян, но мое тренировочное оружие по тяжести и крепости теперь ничуть не уступало настоящему мечу. Все лучше, чем ничего.

Вооружившись, я осторожно выглянула из комнаты и прислушалась. Нет, бесполезно. Любые звуки глушили завывания ветра, утробное рычание грома и шум дождя.

Рассохшиеся половицы предательски заскрипели под моими ногами, когда я двинулась в сторону входной двери. Я мысленно выругалась. Тефна, ты же кошка. Двигайся, как они, – бесшумно и не привлекая лишнего внимания.