Текст книги "Воплотить неведомое"

Дочь прислала видео фейерверков, которые они запустили на даче и кучу поздравлений типа: «Приятных сюрпризов, желанных подарков, событий волшебных и дней самых ярких».

Однако первое волшебное событие, произошедшее в Новом году, было трагическим. В ночь Православного рождества Люба проснулась от страшного грохота. Чёрный персидский кот Ваня умудрился свалить с комода большую и тяжёлую клетку с египетской горлицей.

Люба вырвала птицу из пасти кота. От волнения горлица сбросила большую часть своего наряда. Белые перья летали по всей квартире. Люба до утра чинила клетку и ликвидировала следы погрома. – Это не спроста, – думала она, вспоминая слова мнимого стекольщика: «– Мы с вами другие. И сами не знаем многое о том, что происходит у нас здесь. – мужчина постучал по лбу указательным пальцем и добавил:

– Скоро будет теракт.

Да, она знала птиц. Она видела окружающий мир не так, как те, кто безразличен к Природе – таинственным и заманчивым. Она ощущала ход событий, а иногда предчувствовала их. 26 декабря накануне смерти известной актрисы и режиссёра Галины Волчек Люба вдруг запела грустную казачью песню: «Не для тебя придёт весна. Не для тебя Дон разольётся… Не для тебя цветут сады. Не для тебя журчат ручьи…» Второй раз Люба неожиданно для себя пропела: «Не для тебя Дон разольётся. И сердце девичье забьётся не для тебя» ранним утром того дня, когда на трассе Дон произошла автокатастрофа: из-за тумана столкнулись 25 автомобилей, и были жертвы. Значит, она обладает даром предвиденья. По крайней мере иногда он проявляется.

Мистическое совпадение случилось и на этот раз.

Персидский кот сбросил клетку с птицей! Один из её пяти котов. И именно чёрный персидский. Это знак! Утром 8-го января на взлёте вблизи аэропорта Имама Хомейни рухнул «Боинг -137» компании «Международные авиалинии Украины». Самолёт был сбит по ошибке иранской ракетой. Погибли члены экипажа и все пассажиры, граждане Ирана, Канады, Украины, Швеции, Афганистана, ФРГ и Великобритании».

В середине января Кристина пригласила Любу сначала полюбоваться ремонтом новой квартиры в Солнечногорске, а затем вместе с собаками – самоедской лайкой Ёсиком и чау-чау Асей поехать на дачу. Там им будет, где порезвиться. На шашлыки позвали и соседку по даче, с которой недавно познакомился Олег. Эти соседи жили замкнуто за высоким забором. И за 5 лет Люба только один раз видела молодую женщину, выезжающею в седане из ворот, украшенных декоративной ковкой.

Кристина заехала за матерью и Асей на машине. До её дома в Солнечногорске по скоростной трассе М-11 полчаса езды. Дома в этом подмосковном городе выстроились, в основном, вдоль Ленинградского шоссе. Два кирпично-монолитных четырнадцатиэтажных дома, в одном из которых теперь жила Кристина с Олегом, расположены на охраняемой территории, носящей название Шустов-парк. Из окон квартир открывается великолепный вид на знаменитое лазурное озеро Сенеж. В холле – ковры, на стенах – гобелены. В общем, обстановка приятная.

Неожиданно возле лифта к ним подскочила низенькая молодая женщина в растянутых на коленях спортивных штанах и стареньком пуховике. Это была чокнутая соседка Кристины.

На этот раз она налетела на Любину дочь с кулаками.

– Вот это что?! – она потрясла перед лицом Кристины белым пухом, очевидно выпавшим из богатого подшерстка Ёсика. – Уберите свою собаку! Я за себя не ручаюсь!

Плюгавая женщина продолжала визжать. А у Кристины, смотревшей на неё сверху вниз, так и чесались руки, чтобы схватить горлопанку за шкирку и тряхануть. Но Люба вовремя остановила её.

– Мы напишем заявление участковому о том, что вы пытаетесь спровоцировать драку и довести людей до сердечного приступа.

– Я вас понимаю, – продолжила Кристина – Вас зависть душит. Вы первыми приехали в этот дом, с трудом выплачиваете ипотеку. Даже шторы до сих пор не повесили. Вам кажется, что если у меня две машины, в квартире евроремонт и модная мебель, и мы с мамой в норковых шубках гуляем с дорогими породистыми собаками, значит, мы богачки. Да, пока не совсем нищие. Но я домохозяйка, мама живёт только на пенсию. И у моего мужа с работой полная неопределённость. Был период, когда мы, занимаясь мелким бизнесом, неплохо зарабатывали и могли себе кое-что позволить. Но что ждёт всех нас впереди? Мелкий бизнес уж точно накрылся. Так что не завидуйте. Вереди у всех тяжёлые времена. Это я предсказываю как гадалка, внучка цыганского барона.

Тяжёлые времена не заставили себя ждать. Антон позвонил Любе и своим плаксивым, полным отчаяния, голосом сообщил о том, что в их доме на неопределённый срок отключили отопление. Хорошо ещё, что впервые за 130 лет не наступили жестокие январские морозы. Но температура всё же ниже нулевой отметки. И в этой связи он советует жене заночевать на даче.

Окружённый вековыми соснами и елями, участок с его белыми штрихами из не растаявшего снега на газоне выглядел сказочно. В ожидании шашлыка на природе у Любы и Аси слюнки текли. Избалованный Ёсик относился к предстоящими пиршеству более спокойно. Первая порция была уже готова, когда у ворот остановился чёрный кроссовер. Из его вышла очень молодая женщина в чёрном и мальчик – крепыш примерно полутора лет.

– Мама, познакомься, это наша и твоя соседка Маша и её сын Илья.

– Очень приятно. Вы можете сразу удовлетворить моё любопытство?

– Да, с удовольствием.

– За высоким забором вашего участка я видела крыши трёх домов. Признаюсь, предполагала, что гостей будет больше.

– Деньги на строительство выделил мой отец. Они с мамой давно не живут, но он периодически навещает меня и внука. Так что хотел, чтобы у него был свой дом. А третий дом – это баня… У вас чудесная собака.

– Да, Ася замечательная. Но у неё в десну вживлён какой-то чип. Сначала я думала, что это не выпавший молочный зуб, но он отличается по цвету и сидит очень прочно.

– Почему не обратились к ветеринару?

– Я под экономическими санкциями, не позволяющими пользоваться платными медицинскими услугами… А где ваша мама?

Глаза женщины наполнились слезами.

– Она умерла. Её убили.

– Убили? При каких обстоятельствах.

– Неизвестный застрелил маму в парке Дубки в Химках. Уголовное дело возбуждено, но следствие топчется на месте.

– Вашу маму звали Даша?

– Да. Вы с ней были знакомы?

– Она моя бывшая студентка. Мы случайно встретились во время народного схода на центральной площади города Химки. Темы собрания были традиционные: беспредел в ЖКХ, придуманные долги за общедомовые нужды, незаконные начисления за домофон, беспощадная застройка зелёных зон, проблема мусора и свалок, нехватка мест в детских садах и школах, неудовлетворительное медицинское обслуживание и т. д.

Моё внимание привлекла женщина лет сорока на вид. Она была очень похожа на мою студентку Дашу, сожительницу чеченца Казбека, которого я сделала героем пьесы «Приручение чеченского волка». Неожиданно женщина сама направилась ко мне. Она откинула капюшон, и я увидела мало изменившееся за эти два десятилетия обрамлённое светлыми прядями худенькое личико Даши. Как два глубоких омута темнели на фоне молочно-белой кожи её чёрные цыганские глаза. Однако часть лица была обезображена следом глубокого ожога. Откуда он?

– Это дело рук Казбека. Он ушёл от нас, когда я была совсем маленькой. Но не хотел, чтобы у мамы появился кто-нибудь…

– Даша могла подать в суд!

– Она боялась его. Считала, что он связан с очень опасными людьми.

– Казбек женился на чеченке?

– Нет. Он всю жизнь любил маму.

– Она могла принять ислам и стать его женой.

– Казбек был мусульманином только для прикрытия. Он состоял в какой-то секте. И я опасаюсь за судьбу Ильи.

Всё это время, пока женщины разговаривали, маленький Илья играл с Асей. И не просто играл. Они боролись. Мальчик обхватывал своими детскими ручками её львиную гриву и легко прижимал голову собаки к земле.

– Будущий богатырь растёт, – заметила Люба.

– Вот этого я и боюсь. Летом я с сыном наших соседей Борей часто ходила рыбачить на речку Сходня. В тот вечер улов был богатый. Мы уже собирались уходить, когда в кустах послышался хруст сломанных веток, и в следующий миг лохматая черная собака кинулась к мангалу и начала с жадностью подъедать остатки шашлыка. Боря сказала, что пес породистый – черный терьер. Он был очень голоден – съел хлебные корки и даже карасей. Я погладила его по шее. Рука нащупала ошейник, и мне стало ясно, что несчастный пес потерял хозяина. Решила взять его с собой. Когда мы поднимались вверх по склону холма, я заметила сидящего на столбе канюка. Попыталась незаметно приблизиться к нему, но канюк взмахнул крыльями и скрылся за верхушками деревьев. И тут я увидела приклеенный к столбу лист бумаги:

«В воскресенье в районе моста пропала лохматая черная собака. Кобель недавно кастрирован и нуждается в лечении. Нашедшему предлагаем вознаграждение в размере $500. Наш адрес: Куркино, дом 66/1».

Все знали этот большой квадратный дом с полукруглыми выступами и колоннами, но никто не знал, что происходит за высоким забором, скрывавшем его от посторонних глаз. Дом 66 горделиво возвышался над соседскими летними домиками, окруженными ветвистыми фруктовыми садами, навалившимися на почерневшие заборы.

Я нажала кнопку звонка. Тишина. Мы уже собирались уходить, когда дверь вдруг автоматически открылась. Когда-то находившийся здесь дремучий сад был вырублен и превращен в газоны с цветочными клумбами, теннисным кортом и бассейном. В дверях показалась пожилая женщина. Хотя она и не признала в черном терьере свою собаку, согласилась оставить ее у себя – им был нужен хороший сторож.

Недели через две я решила навестить терьера. На этот раз дверь открыла не женщина, а рослый широкоплечий мужчина, в котором я не сразу узнала отца Казбека Аслана. Но он меня узнал и, взяв за руку, повел к дому. Навстречу выбежал черный терьер. Пес выглядел холеным, откормленным. Ласкался ко мне и к хозяину.

Аслан показал мне дом, а потом подвел к металлической двери. Набрал код замка.

– Это моя лаборатория.

В освещенном дневным светом помещении было несколько компьютеров и неизвестных мне приборов. На столе большой сосуд с заспиртованным мозгом, на стенах – какие – то диаграммы в виде разноцветных кругов, разделенных на квадранты.

– Я изучаю метод анализа поведения людей, учитывающий связи между левым и правым полушариями мозга, – сообщил мне Аслан. – Его разработал Герман – исследователь компании «Дженерал Электрик». Левая подкорковая часть более развита у людей технического склада, а у людей, способных стать народными трибунами, таких как Рузвельт, Гитлер – правая. Когда мы откроем тайну внутренних и внешних связей нашего мозга, приблизимся к пониманию Астрала.

Аслан говорил много и непонятно. Что-то вроде того, что только мозг гения математики способен достичь этой цели и написать уравнение поля информации. Говорил, что гибель цивилизации людей неминуема.

Потом он показал мне свой террариум. В углу подвального помещения стоял срубленный клен, ствол которого обвивали кольца огромного удава. И еще там было несколько клеток с крысами, голыми со складчатой светлой кожей, расчерченной коричневыми полосками.

– Питона давно не кормили, – вздохнул Аслан. – Шутки ради, прежде, чем я отправляю в пасть удава очередную крысу, я даю ей имя своего врага. И иногда, как это ни странно, помогает. Скажи, Даша, кто причинил вам зло?

– Я даже в шутку не могу назвать имя. Если с этим человеком случится что-нибудь плохое, буду себя судить.

– Тогда мы поступим вот как. Я не буду называть им. Я буду называть преступления. А питон сам сообразит, кто должен понести наказание.

Аслан достал из клетки огромную крысу.

– Это крысиный царь. Он должен поплатиться за то, что деятельность людей привела к глобальному потеплению, за дефицит пресной воды и уменьшение производства сельскохозяйственной продукции. А вот этот самец – правая рука крысиного царя. Пусть ответит за то, что исчезают многие виды животных и растений из-за вырубки лесов, загрязнения окружающей среды. За первое десятилетие нового века вырублено порядка 8-и миллионов гектаров леса. А медведи могут существовать только в лесных угодьях… Эти умные всеядные звери, санитары леса могут исчезнуть как вид. Но мы этого не допустим. Да, а как зовут твоего друга?

– У меня нет друга.

– Но ты общаешься с кем-нибудь из парней?

– Да, я дружу со своим соседом по лестничной клетке Борей.

– Он тебе нравится?

– Да, Боря надёжный друг.

– Я имею в виду другое. Ты в него влюблена?

– Не знаю, может быть.

– Тогда на завтрак питону я отправляю вот этого молодого самца Бориса.

– Что вы делаете?! Остановитесь!

– Так, значит, ты поверила, что обряд жертвоприношения может иметь роковые последствия. Ты права. Борю ты больше не увидишь.

– Почему?

– Потому, что у дочери моего сына другое предназначение.

Маша взглянула на Илью. Мальчик по-прежнему играл в отдалении с Асей и не мог слышать их разговор.

– То, что произошло со мной дальше, я помню, как в тумане. Я оказалось в объятиях крепких волосатых рук. У него воняло тухлой рыбой изо рта, когда он в порыве страсти покусывал мою шею. И у него был такой огромный член, что я орала от боли… Очнулась у себя дома. В тот же день Боря погиб в автокатастрофе. А я вскоре поняла, что беременна. Но Илюшу я обожаю. Он не по возрасту умненький, сообразительный, смелый и необыкновенно физически сильный.

– Твоя мама знала, что тебя изнасиловали?

– Да. Это она просила меня никуда не обращаться. Сказала, что придёт время, и она мне обо всём расскажет, но не успела…

– Постой! Перед смертью Даша пыталась что-то мне сказать. Но произнесла только два слова: «ёлка, игрушки». Я подумала, что она бредит.

На нашем участке есть ёлка, которую мы всегда украшали перед Новым годом. А огромная коробка с игрушками на чердаке моего дома. Мы можем на всякий случай посмотреть, что там на дне.

Оставив Илью на попечение Аси, с удовольствием взявшей на себя роль няни, они вчетвером отправились на соседний участок. В доме Маши было уютно, но слишком по-восточному пёстро. Ковры на стенах, на полу, на диване. На чердаке среди остатков стройматериала большая коробка.

– На дне старые игрушки из моего детства. Их мы не вешаем на ёлку – блестящее покрытие потускнело.

– Можно я посмотрю?

– Да, пожалуйста.

– Под ватным Дедушкой Морозом школьная тетрадь… Похоже, это дневник твоей мамы. Возможно, в нём то, что она не успела рассказать тебе. Маша, читай вслух.

Из дневника Даши

Всё началось с того, как брат моей матери Владимир, по образованию биолог и заядлый охотник, и рассказал мне одну загадочную историю.

– Все началось с того, как мы с Волком (это его лайка) решили сделать очередную вылазку в тайгу, – начал Владимир. – Не с целью подстрелить какого-нибудь зверя, нет – просто захотелось окунуться в этот дикий мир, остаться наедине с природой, подметить что-нибудь необычное.

Волком Владимир называл метиса хаски, в жилах которого, по-видимому, действительно текла кровь хищника – он никогда не лаял, а выражал свои эмоции завыванием, рыком или, напротив, ласковым скулением. А в лунные ночи пес вытягивал шею и выл, как настоящий волк.

– Так вот, – продолжил Владимир, – расположились мы с Волком на ночлег. Я любовался заходящим весенним солнцем, как вдруг совсем близко послышался хруст, а затем чьи-то тяжелые шаги. Волк насторожился, в глазах загорелись угольки. К счастью, он был привязан – иначе бы рванул и, кто его знает, вцепился бы в какого-нибудь зверя. Я подбросил хворосту в костер. Шаги начали удаляться, и снова стало тихо. Однако нам обоим не спалось. Мной овладело странное оцепенение, какое-то неясное предчувствие и даже страх. Волк также бодрствовал, прислушивался и караулил.

Едва расцвело, я решил осмотреть окрестные чащобы. Ветви елей были обломлены и растоптаны, как будто по ним прошелся кто-то большой и тяжелый. Ощущение страха не покидало, что мне вообще-то не свойственно. Я даже вскрикнул, когда из зарослей вспорхнула какая-то птица. С трудом преодолевая неприятные ощущения, я продолжал идти по протоптанной тропе. Через полчаса она привела нас к забору, за которым просматривались какие-то строения. Когда-то, по-видимому, они имели вполне цивильный вид, но теперь от зданий остались только первые выложенные кирпичом этажи. Окна были выбиты, а верхняя деревянная часть домов обуглилась и носила следы сильного пожара. Повсюду валялись останки каких-то инструментов, обрывки полуистлевшей бумаги.

Было ощущение, что люди давно и в спешке покинули эту территорию. В дальнем углу двора стояли мусорные баки. Я заглянул в них – внутри был один пепел, а снаружи не было даже копоти, как будто кто-то специально поджег их содержимое. И вдруг в одном из баков я увидел лишь слегка обуглившуюся кожаную папку с оборванной наклейкой, на которой сохранились только три латинские буквы «ugo». Я раскрыл папку. Листы подмокли, но все, что было написано на них, включая рисунки, схемы, фотографии сохранилось. Однако текст был написан латинскими буквами на совершенно незнакомом мне языке. Я, конечно, не полиглот, но английский с немецким или французским никогда не спутаю. Разве что итальянский с испанским, но текст был написан ни на том, ни на другом. Три страницы в середине были вырваны… А на фотографиях… а на фотографиях, даже не знаю, как сказать, чтобы ты поверила… На них были существа, похожие одновременно и на людей и на медведей. Медведи, как известно, ходят на задних лапах. Если убрать часть волосяного покрова и сделать лицо более похожим на человеческое – это и будут существа, изображенные на старых чёрно-белых фотографиях. Я понял, что речь идет об опытах, связанных с кем-то вроде снежного человека. Раньше я, как и большинство, полагал, что все это выдумки охотников за сенсацией. Но после того, как провел несколько часов интернете, понял, что фактов накопилось много. Особенно поразила меня схожесть мифов о снежном человеке, созданных разными народами. Эскимосы утверждали, что раса таких мохнатых гигантов жила на территории Гренландии и Аляски, сведения о них поступали из Китая, США, Канады… Индейцы называли их бигфутами.

Мне также было известно о том, что в Советском Союзе ещё до войны выдающиеся биологи проводили опыты по скрещиванию человека с обезьяной и, возможно, другими животными. А позднее по редактированию генома людей-оборотней.

Я решил ещё раз осмотреть окрестности. И собственными глазами увидел следы длиной около сорока сантиметров. Мой пес пошел по следу. Мы долго продирались сквозь таежные чащобы и, наконец, вышли к бревенчатой избе, служащей зимовьем для охотников. На песчаной дорожке, ведущей к двери, был отчетливо виден след. Мой метис волка, к частью, не лает, но глаза его загорелись диким огнем, и он очень неохотно подчинился команде «лежать». Я заглянул в избу. На низкой покрытой меховыми шкурами лежанке растянулось существо ростом около двух метров, обросшее густой шерстью. Однако, во многих местах образовались покрытые шишками залысины. Бигфут был, по-видимому, болен. Услышав скрип двери, он открыл огромные круглые глаза и жалобно застонал. Я застыл в нерешительности на месте. Вдруг кто-то положил на мое плечо тяжелую руку. Я резко обернулся, готовясь оказать сопротивление, но передо мной стоял человек вполне обыкновенный, и к тому же в возрасте.

– Совсем плох стал наш Большой Миша, – вздохнул старик, – и, подойдя к бигфуту, погладил его по голове.

Гигант ласково потерся о его руку.

– Когда-то он был в почете, его холили, кормили мясом и даже пытались получить от него потомство. Но потом, когда в стране начался бардак, о Большом Мише забыли. Только я за ним ухаживаю. Когда-то он был свиреп, как уссурийский тигр, а теперь стал кроткий, как овечка – силы не те. Понимает, что без человека обыкновенного ему кирдык.

По возвращении я показал найденный документ знакомому лингвисту. Он сказал, что текст написан на эсперанто и что найти переводчика с этого языка весьма сложно. И в ответ на вопрос: «почему?» пустилась в пространные рассуждения.

– Этот язык был изобретен варшавским окулистом Людвиком Заменгофом в конце девятнадцатого века. Людвик родился в польском городе Белостоке, расположенном вблизи границы с Белоруссией. Население города составляли русские, поляки, евреи, немцы. Все они говорили на своем языке и враждебно относились друг к другу. И Людвиг пришел к выводу, что различие языков есть, если не единственная, то, по крайней мере, главная причина разобщения человеческой семьи. И он написал гимн эсперантистов:

 
Настало время прекращения
национальной вражды
Все человечество должно объединиться
в единую семью
 

Они вовсе не наделись изменить сердца тех людей, которые не хотят мира, они хотели предоставить возможность справедливости и братства той многочисленной группе людей, которая этого желает. Для этого нужен был нейтральный язык, не привязанный к какой-либо национальности и не связанный с каким-либо мировоззрением. В настоящее время его используют, например, в передачах радио Ватикан – комиссия по вопросам Культа и Таинств одобрила литературные тексты на эсперанто. И в довершение шокировал сообщением, что эсперантистов причисляют к масонам. После чего приступил к агитации за изучение курса современного английского и его американского варианта.

Тайна происхождения человека как магнит притягивала меня, любая новая информация служила источником адреналина. Однако, как профессионал, я был осведомлен о разработанной спецслужбами программе мистификаций, связанной с визитами инопланетян. В то же время я верил в не случайность схожести древних мифов разных народов о неведомых существах и загадочных явлениях – не могли же, к примеру, полудикие эскимосы и образованные китайцы придумывать столь похожие истории о снежном человеке.

Из поколения в поколение эскимосы Аляски и Гренландии передавали историю о расе волосатых и очень агрессивных людей, населявших эти покрытые вечным снегом просторы. Они строили вигвамы из костей и шкур кита, пользовались примитивными орудиями труда, питались иногда человеческим мясом и часто устраивали драки. При этом были отличными охотниками и обладали такой физической силой, что могли поднять на руки крупного тюленя.

Подобных гигантопитеков встречали и в Китае, где имеется горный регион, в котором сохранились редкие растения и животные, такие как тюльпановое дерево и гигантская панда. И на протяжении столетий китайский фольклор хранил страшные истории об обитающем в тех местах похожем на человека волосатом существе.

Конечно мистификаций на предмет снежного человека в истории было не мало. Но почему бы не предположить, что та идея, что пришла в голову Гитлеру и Сталину, – создать обладающих огромной физической силой рабов, не была осуществлена позднее тайными организациями.

* * *

Я подумала о том, что половину этой истории дядя нафантазировал, – продолжила Маша чтение дневника. – Но однажды чеченец Казбек, с которым мы уже жили тогда как муж и жена, решил рассказать мне о своих предках.

Мой прадед Умар был ссыльным в Казахстане, но все его уважали – даже звери. Волки могли напасть на любую отару, но отару Умара всегда обходили стороной. В те времена девушек держали в строгости – даже на свадьбу подруги просто так не разрешали пойти. И только Умар мог дать гарантию, что с девушкой ничего не случится. Он отправлял к родителям девушки человека со своей папахой, и этого было достаточно – девушку отпускали со спокойной душой.

А вот мой дед Иналук бандитствовал и всех держал в мандраже по полной схеме. Началось это еще в школе. На уроке истории им раздали учебники. Дед увидел портреты Ленина и Сталина и начал художествовать: нарисовал рожки, большие уши, закрасил глаза. Учительница, прохаживаясь между рядами, это заметила и сообщила, куда следует. Долго тогда тягали в комендатуру его отца, мать и даже сестру, добиваясь каких-то признательных показаний. Но так ничего не добившись, оставили их в покое. С этой учительницей у деда сложились напряженные отношения. Каких только пакостей он ей не делал – даже перья в ее стул вбивал. Из школы Иналука исключили, и он поклялся себе, что станет таким сильным, что никто не посмеет его обидеть. Он закончил шоферские курсы и пошел работать, чтобы помочь семье. И везде ему приходилось утверждаться кулаками. Он был силен как Рэмбо. Но однажды запал Иналук на одну девушку, простую продавщицу, но красивую, как модель. Как-то подвозил ее до магазина на своем грузовике. На проезжую часть вдруг выскочил здоровый мужик. Дед едва успел притормозить. Чувак подошел к кабине и приказал девушке выйти. Она застремалась – тут же выскочила и принялась что-то объяснять. А мужик и слушать не хочет, того гляди начнет махаться – а в руках у него была арматура. Он с силой ударил Иналука по голове. Хлынула кровь по лицу. Тогда дед взял молоток и вступился за девушку. Мужику досталось по полной программе, а деда, конечно, повязали и судили. А когда дали ему последнее слово, он взглянул на девушку – она сидела в первом ряду – и сказал: «Здесь присутствует моя королева. Кто поднимет на нее руку, в ящик сложится». Девушка встала, подошла к судье и все рассказала о том, как ее жених первым затеял драку, а дед просто заступился за нее. Его отпустили, но, когда он подъехал к своему бараку, увидел, что все чеченцы на радостях танцуют лезгинку – надеялись, что избавились от деда – он их крепко держал в узде.

– Деда потом все равно захомутали и отправили на урановые рудники. Оттуда никто не возвращался живым, а он выжил, только стал нем, как рыба – вообще не говорит. А физически здоровей меня будет. У него было прозвище Медведь. Я предлагал ему написать о том, что с ним было, но он только качал головой. А когда я спросил, остался ли в живых кто-нибудь еще, он усмехнулся и нарисовал на листе каких-то мохнатых терминаторов.

А потом Иналук исчез. Говорили, что ушёл к ваххабитам.

* * *

Казбек любил меня. Часто, лёжа рядом, восхищённо любовался моим лицом. Закрыв глаза, коснулся плеча и, осмелев, погладил грудь…

А однажды он не вернулся в общежитие. О том, что произошло, я узнала от него много позже.

* * *

В то солнечное утро настроение у Казбека было вполне высоким – в восемь он вкусно и плотно позавтракал – Даша постаралась – и, не спеша, отправился в университет. На первую пару он, конечно, опаздывает, но ко второй прибудет вовремя – на лекциях Любы Раевской он, как примерный школьник, всегда на первом ряду. Это ему уже зачлось – Люба снабдила его материалом для курсовой, так что не придется рыскать по сайтам. Правда, на дополнительные занятия, которые она проводит со студентами-целевиками, он прийти не сможет, но реферат кому-нибудь передаст.

На железнодорожной станции Маленковская в вагон зашел однокурсник.

– Привет! Как дела? Тоже опаздываешь?

– В пробке застрял – пришлось пересесть на электричку.

– Слушай, я к Любе не приду – есть дела поважнее. Ты скажи ей, что я тоже в пробке и передай ей это, – Казбек протянул очкарику папку с рефератом. – Можешь и сам почитать. Люба клёвый материал подбросила.

– За что она тебя так уважает? Ты же халявщик.

– Ну, ты полегче. Любе фейс мой примелькался – любит тех, кто на её лекциях сидит на первом ряду. А я даже ещё ближе.

– Так вот ты зачем поставил в проходе персональный стол. А я думал, что у тебя близорукость.

– У меня глаз как у орла, и в коробке кое-что имеется.

Они спускались с крутой лестницы железнодорожного моста, когда кто-то окликнул Казбека.

– Что за дела? – буркнул чеченец. – Я этого мэна не знаю. Ладно, ты иди… я догоню, – Казбек направился к стоявшему у газетного киоска незнакомцу, и тут же, словно ниоткуда, возле него возник мент.

– Ты почему не явился по повестке?

Казбек сжал кулаки – если заберут в козлятник и будут бить, он за себя не ручается. Силища у него немереная – разделает ментов как бог черепаху.

– Что вам надо? Я не получал никакой повестки. И вообще я чист как стёклышко, и у меня жена на сносях.

– Значит, готовишься стать отцом? В таком случае в твоих интересах сказать всю правду.

– Какую правду? Мне скрывать нечего.

– А твой дед Иналук? Ладно, садись в машину. Поговорим в другом месте.

В отделении с Казбеком обходились сперва вежливо. Судя по вопросам, следователя интересовал исключительно Ина-лук. Деда никто не видел со времён Чеченской войны. Поговаривали, что он ушёл с ваххабитами за кордон, но об этих слухах Казбек решил умолчать. Иналуку уже под восемьдесят, так что трудно просечь, зачем старик понадобился этим ментам.

Казбека уже собирались отпустить, поверив, кажется, что он не в курсе событий. И, если бы один и ментов не решил напоследок закоцать его профилактики ради, всё бы закончилось гудово.

После драки его продержали двое суток в КПЗ, а потом вдруг вернули документы и даже деньги и отпустили, не дав никаких разъяснений. Показаться в университете с фингалом под глазом Казбек не мог. Единственный сокурсник, которого он встретил опять же случайно на автобусной остановке, был всё тот же очкарик.

– Кто это тебе так врезал? – с искренним сочувствием поинтересовался студент.

Казбек выскочил на проезжую часть и, лавируя в потоке машин, перебежал на другую сторону, где было легче поймать такси. Только что закончилась третья пара и через минуту – другую повалят однокашники. Западло для такого парня, как он засветиться перед ними с синяком под глазом. Однако драйверы, слегка сбавив скорость, окидывали его подозрительным взглядом и вновь нажимали на газ. После нескольких неудачных попыток возле него, наконец, притормозила «Lada favorit» с тонированными стёклами.

– Куда подвести? – поинтересовался водитель.

– Пятый километр по Щелковскому. Сколько?

– Нам по пути, так что всего двести.

Казбек обрадовался – за такую сумму можно было рассчитывать доехать разве что до кольцевой. Дверь автоматически открылась, и он с чувством облегчения плюхнулся на заднее сиденье. Сидевший слева пассажир вдруг резко отпрянул и вытянул правую руку. В бок упёрлось холодное дуло револьвера.

– Сиди и не рыпайся, – буркнул мужчина. – Сопротивляться бесполезно – одно движение, и ты труп. Врубаешься? – Скрутив парню руки, он защелкнул наручники и плотно закупорил ноздри чем-то пропитанным платком.

Казбек дёрнулся и тут же обмяк, не в силах пошевелить и пальцем. Мысли постепенно улетучивались, но он не испытывал при этом ни страха, ни отчаянья. Он вообще не ощущал своего Я. Внезапно в голове молнией мелькнула страшная догадка, но в следующий миг сознание полностью отключилось.

Очнулся Казбек от того, что сильно заложило уши – небольшой частный самолёт резко набирал высоту. Сквозь иллюминаторы сочился яркий солнечный свет. Кто-то положил тяжёлую руку на плечо.