Текст книги "Воплотить неведомое"

– Со своей стороны я сделаю то же самое. Неужели ты не понимаешь, что ты моя Галатея?

– Мы уже на ты? Что Вы имеете в виду?

– Широко известный древнегреческий миф. Прославленный скульптор Пигмалион открыто выражал презрение к женщинам. Это возмутило богиню любви Афродиту. И она решила наказать женоненавистника. Пигмалион влюбился в собственное произведение искусства – в созданную им статую молодой девушки Галатеи. Тем самым Афродита обрекла его на муки безответной любви. Но сила страсти Пигмалиона к Галатее была столь велика, что она вдохнула жизнь в мёртвый камень. Галатея ожила и ответила на чувства своего создателя. Я до сих пор не встретил ту, которую захотел бы назвать своей женой. Пока не появилась ты. Я горы сверну, чтобы операция закончилась успешно.

* * *

В тот день доктору Ямпольскому позвонил его давний знакомый успешный российский предприниматель Андрей Дизель.

– Владик, я решился. Я еду в твою клинику.

– Давно пора. Сколько лет ты мучаешься, к скольким докторам обращался – результат ноль.

С детства большую часть тела Андрея Дизеля покрывала густая растительность. Он тщательно скрывал её под одеждой, никогда не бывал обнажённым на пляжах, в спортзалах и других публичных местах. Но те немногие, которым было известно об этом атавизме, всерьёз полагали, что чёрта из рекламы пива «Доктор Дизель» сыграл сам Андрей. Сначала к подносу, на котором стояли две бутылки пива, тянулась мохнатая рука чёрта, затем нежная ручка ангела. «Мы такие разные, но всё-таки мы вместе». Чёрт произносил эти слова, сидя к зрителю могучей, мохнатой и хвостатой спиной. А прелестная девушка ангел в венке из нежных цветов в это время наслаждалась плавным движением качелей.

Десять лет до

Усталой рукой Андрей Дизель с трудом развязал галстук и отшвырнул его в сторону. Также он поступил со своим пиджаком и брюками от Кристофера. Переоблачившись в просторный спортивный костюм, он вошел в салон своего видавшего виды Ту-154 и свалился в кресло. Его сразу же окружили компаньоны, но он воспринимал их слова как навязчивый комариный писк.

– Босс в отключке, – сообщил его помощник – оставьте его в покое хотя бы на пару часов. В Москве у него куча неотложных дел, а он не спал трое суток.

Несколько дней непрерывных гонок по объектам, встречи с акционерами и рабочими его предприятий в Приморском крае слились в тревожный гул, мешавший Андрею расслабиться. Он попытался подумать о чем-нибудь приятном. Но вместо этого передним возникали образы его бывших жен.

– Способен ли я вообще испытывать простые чело веские чувства? – подумал он. – Или в конце жизни меня, как робота, разберут на запчасти?

Времени на личную жизнь у Андрея катастрофически не хватало. Когда от него ушла его первая жена, американка, он не слишком переживал. Тогда, как почти каждый мужчина, неожиданно ставший обладателем большого капитала, он решил испытать все радости жизни, которые можно было купить за деньги.

Свои первые деньги он заработал каторжным трудом, но потом умело сыграл на финансовой пирамиде МММ и вовремя реализовал свои бумаги. Через неделю после этого бумаги других вкладчиков превратились в мусор. Стомиллионный ущерб, пятьдесят акционеров покончили жизнь самоубийством. Но у Андрея было шестое чувство, которое всегда подталкивало его к действиям в критический момент.

Друзья сосватали ему красивую женщину по имени Полина, прекрасно владевшую искусством ведения домашнего хозяйства. И что самое главное, она была непревзойденной в постели. У Андрея уже начались проблемы по мужской части. По этой причине иногда он пользовался услугами дорогих проституток. Но это было небезопасно для его имиджа – друзья подталкивали Андрея к тому, чтобы войти в большую политику.

Полина его вполне устраивала, но у нее не было детей. И чем меньше шансов у нее оставалось на беременность, тем ревнивей становилась его супруга. Он предложил ей усыновить ребенка из детского приюта, но она ответила категорическим отказом.

Характер Полины портился с каждым днем. Она начала требовать от него отчета о том, где он проводит время. И однажды почтальон принес ей анонимное послание. В нем были фотографии проституток, с которыми переспал Андрей. Полину предупреждали о том, что ее муж заразился сифилисом и лечится втайне от нее. Но ее также обязательно вызовут к доктору для проверки на венерическое заболевание. В письме Андрея характеризовали как садиста и извращенца. В этом Полину пытались убедить с помощью снимков, на котором была изображена зверски избитая им женщина, якобы заразившая его.

Андрей пытался объяснить жене, что последнее время не выполнял супружеские обязанности по той простой причине, что от перегрузок на работе у него поднялось давление, что этот фотомонтаж – происки конкурентов, но в ответ она швырнула ему в лицо кипу фотографий…

С того дня, если он задерживался на работе, Полина обзванивала всех знакомых и незнакомых. Звонила по всем номерам, которые выписала из его записной книжки. А когда находила его, ему казалось, что она пытается укусить его через трубку. Он давно решился бы на развод, но Полина была дочерью крупного банкира, который кредитовал его под низкий процент. К тому же они жили в доме, купленном на деньги ее отца.

На его счастье, тесть первым заговорил об условиях расторжения брака. Половина акций предприятий Андрея должна была отойти Полине. Также она претендовала на его новый автомобиль, выполненный по спецзаказу. Но дом оставляла ему. Он был вынужден был дать согласие.

Когда Полина собирала свои вещи, он молча наблюдал за ее действиями. Он уже давно был один, несмотря на огромный людской муравейник, который всюду сопровождал его. Теперь он сожалел только об одном: о том, что не отсудил у первой жены своего сына. Андрей любил своего первенца. Его назвали по имени дедушки Леоном. После того, как Леню принесли из роддома, он сам вставал к нему по ночам, даже менял пеленки. Когда Леня учился в школе, Андрею было не до проверки уроков. Но он всегда наводил справки у классного руководителя и заставлял сына добиваться всего собственными усилиями. Леня закончил школу с медалью и поступил в университет без его помощи. Но они были уже в сущности чужими: Андрей развелся с первой женой, когда Лене было десять. А теперь у Лени была своя молодая жизнь…

Андрей молча протянул Полине ключи от автомобиля. Она вышла из дома, измерив его на пороге презрительным взглядом…

Мощный взрыв сотряс окна его дома. Осколков не было – они были сделаны из сверхпрочного стекла.

Андрей выскочил во двор. Его «Роллс-Ройс» находился в центре огненного смерча. Стряхивая с себя огненные брызги, он попытался пробиться к двери, но в этот момент взорвался бак и его отбросило в сторону…

Ранний звонок поднял с постели следователя по особо важным делам Иванова. Звонил сам прокурор.

– Взорван «Роллс-Ройс» бизнесмена Андрея Дизеля.

– Кто пострадал?

– Погибла его жена Полина. За минуту до взрыва Андрей передал ей ключи от машины. Немедленно выезжай на место происшествия…

На допросе Андрей сообщил, что только в последний момент согласился отдать бывшей жене автомобиль. Никто не мог знать об этом и, следовательно, покушение готовилось на него, а не на нее.

Обыск и допросы свидетелей ничего не дали. Никаких доказательств причастности Андрея к взрыву у следствия не было. И, несмотря на старания бывшего тестя засадить его за решетку, Андрея после трех суток пребывания в СИЗО отпустили на свободу.

Он вышел из камеры предварительного заключения конченым женоненавистником. Теперь ни у одной женщины не было шансов не только стать его женой, но даже попасть в его команду. Каким бы классным специалистом она не была.

* * *

И даже сегодня на борту самолета, летевшего в Иерусалим, его обслуживали стюарды.

Андрей шёл по коридору к кабинету доктора Ямпольского, когда увидел сидевшую у окна прекрасную рыжеволосую девушку. Внезапно он почувствовал лёгкое волнение, не поддающееся объяснению. Он не стал заговаривать с девушкой. Но по окончании беседы с доктором Ямпольским расспросил его об этой пациентке. Узнав её историю, попросил личное дело. В нём было указано и имя её матери. Маргарита… Маргарита… Андрей трижды произнёс это имя.

– Что тебя смущает?

– Так звали девушку, которую любил мой друг и теперешний патрон Виталий Чувайс, ещё будучи студентом. После того, как они поссорились, Маргарита отказывалась от общения под любым предлогом. Но однажды я увидел, что она беременна. Маргарита уверяла, что ребёнок не Виталия… А вдруг…

– Что вдруг? Мать Ренаты недавно умерла. Но в деле указано её отчество и фамилия.

– Отчество совпадает. Фамилию её мужа я не знал.

– В палате Ренаты на тумбочке фотография матери. Я сейчас попрошу сестру принести её.

Взглянув на фото, Андрей изменился в лице.

– Я хотел бы, чтобы ты провёл тест на ДНК.

– Ну, в данный момент это не реально. У нас нет биоматерьяла. А если отец Ренаты не Виталий Чувайс, ты оказал бы ей помощь в продолжении лечения?

– Можешь не сомневаться. В любом случае Ренату ждёт полноценная жизнь, а тебя мировая слава. Но думаю, что мой друг был бы рад обрести дочь…

Три года спустя. Тель-Авив

Рената и её муж Владислав Ямпольский отмечали вторую годовщину свадьбы в недавно открывшемся ресторане русской и европейской кухни со странным названием «Волшебница Шалот». Впрочем, странным оно показалось только доктору. Рената не стала рассказывать мужу о том, что когда-то влюблённый в неё Валерий сравнил её с леди Шалот с картины известного английского художника Джона Уотерхауса. Впрочем, все отзывы о кухне ресторана сводились к формуле «пальчики оближешь».

К семейной паре подошла элегантная брюнетка.

– Приятного аппетита. Меня зовут Марина. Я супруга владельца ресторана. Как Ваше мнение о меню, об интерьере?

Рената взглянула на женщину и обомлела.

– Марина?! Как ты здесь оказалась?

– Вы не будете против, если я присяду с Вами?

– Да, конечно. Кто старое помянет, тому глаз вон.

Что с Валерием?

– Как говорят у нас в Израиле, если проблему можно решить за деньги, это не проблема, а расходы.

– У Вас в Израиле?

– Моя мама еврейка наполовину по женской линии.

Так что мне удалось получить израильское гражданство. И Валере также. Только теперь его зовут Михаил Опочинский.

– Марина, расскажи, как ему удалось освободиться?

– Об этом знают только шестеро: Шамиль, я, двоюродная сестра Валеры, врач из медсанчасти на зоне и мать Валеры. Ну, ещё тот, кто сделал новые документы.

– Ты можешь довериться нам, – умоляющим тоном произнесла Рената. – Я, как никто, мечтала, чтобы Валера не отбывал срок за другого, и чтобы правда восторжествовала. И мой муж целиком поддерживает меня. Если бы не Валера, я бы не сидела сейчас за этим столом. Я сидела бы со стариками и инвалидами на скамейке возле фонтана в нашем сквере. И я бы никогда не узнала счастье материнства.

– У вас есть ребёнок?

– Да, сын. Его зовут Валера.

– Хорошо. Я расскажу. Дядя Шамиль чувствовал себя виноватым. Всё плохое случилось из – за его жадности. Он нанял лучшего адвоката. Надежда возлагалась на то, что найдут Макса, и с Валеры снимут обвинение в убийстве. Но Макс как в воду провалился. Сестра Валеры работала кинологом в той колонии, где он отбывал наказание. И именно у Нины возник план побега. Один из заключённых, в прошлом борец, по своей конституции и даже внешности имел сходство с Валерой. За день до окончания срока он внезапно скончался из-за отрыва тромба. Нина договорилась с врачом о подмене документов. Валере пришлось якобы случайно ошпарить кипятком лицо. И он вышел на свободу под чужим именем. Пластическую операцию на лице проделала его мать. После получения новых документов мы расписались и начали готовиться к отъезду в Израиль. Незадолго до отъезда Валера вдруг вспомнил о землянке в таёжной зоне Пермского края, в которой они с Максом ночевали во время охотничьего сезона. Там его и обнаружили вместе с мешком наличности. Завладев деньгами, Макс так и не нашёл способ решить проблему с легализацией и бегством из страны. В знак благодарности Шамиль помог нам открыть этот ресторан. Рената внезапно почувствовав устремлённый на неё взгляд. За столиком в углу сидел мужчина атлетического телосложения. Увидев, что Рената на него смотрит, он поднял бокал и тихо произнёс:

За тебя, леди Шалот…

* * *

Если бы всё это случилось в реальности! Ах, если бы, ах, если бы… Но жизнь сурова. Впрочем, если брать пример с великого Гёте, надеяться всегда всё же лучше, чем отчаиваться.

Часть 3. В матрице виртуальной реальности

Я задыхаюсь в городе. Воздух содержит в 47 раз больше углекислого газа, чем в доиндустриальный период существования человечества. Так что в первых числах декабря снова еду на дачу. Тем более что Владимир Саввич на обратном пути из Белоруссии в Якутию решил отпраздновать свой день рождения в моём доме. Погода радует. Лёгкий морозец. Снежная мантия мохнатых елей переливается в отблесках солнечных лучей. Голубые озёра небес, окаймлённые кудрявыми облаками.

Кристина предупредила меня, что кроме нашей семьи, соседки Алины и её сестры – следователя прокуратуры Нади в дачном посёлке нет никого. Если не считать сторожа, самоеда Ёсика и кошки Маруси. Последняя уже успела поточить коготки о новый диван из красной кожи.

Я застала Саввича за беседой по ватс-апу с его родной сестрой Леной, живущей в Штатах. После воздушных поцелуев и традиционного американского поздравления «Happy birthday to you», Саввич переключился на меня. А я, в свою очередь, попросила рассказать о том, как живётся Елене в Америке.

– Елена прекрасно выглядит. Сколько ей?

– 56. Шесть лет тому назад она получила американское гражданство, а четыре года назад вышла замуж. Живут в Сиэтле, штат Вашингтон. У них свой дом – 400 квадратов, участок – 30 соток. На день рожденья Марио подарил Лене автомобиль за 90 тысяч долларов и колье с бриллиантами за 20 тысяч.

– 90 тысяч долларов это в переводе на рубли порядка 6-и миллионов? – У Кристины от зависти вытянулось лицо. – А я мечтаю сдать старую машину и купить новую не дороже чем за 10–12 тысяч.

– Да-а, по нашим меркам Лена неплохо устроилась. Но в России это не такое богатство, чтобы им можно было бахвалиться. Глава одного банка, в котором 51 % акций принадлежит государству, подарил своей любовнице самолёт и яхту стоимостью в миллиарды. Если уж смириться с тем, что мы живём в авторитарном государстве с нищим населением, то, будь я законодателем, предложила бы приравнять к госизмене стремление к безудержной роскоши и тем более бахвальство.

Мне было сорок с хвостиком, когда мой брат Глеб, в то время президент одного из коммерческих банков, пригласил меня исполнить роль гейши на тайной сходке банкиров. Впечатление осталось незабываемое. Кортеж из мерседесов доставил нас в дальний лесной уголок Подмосковья. В самой чаще леса вдали от посторонних глаз были накрыты белой скатертью столы. Роскошная закуска, дорогие вина. По периметру дежурила охрана. В мою задачу входило развлекать собравшихся разговором во время пауз деловой беседы. Не рассчитывая на свою память и остроумие, я заранее выучила несколько офигенных гариков Игоря Губермана. Типа: «Сильна Россия чудесами. И не устала их плести. Здесь выбирают овцы сами Себе волков себя пасти» или о любви: «Любовь не значит слиться телом, душою слиться – это да. Но между делом слиться телом Не помешает иногда». Один банкир начал за мной ухаживать, даже собрал для меня букет лесной земляники. Однако вскоре вместе с активами банка он сбежал за границу…

– Как высказался современный французский прозаик Фредерик Бегбедер, «Богатые сегодня забыли, что деньги средство, а не цель», – задумчиво произнесла Надя. – Знаете, я подумала о том, кому бы я хотела помочь, если бы вдруг разбогатела. Прежде всего, людям с добрым сердцем. Но у меня хватит пальцев на руках, чтобы перечислить таких светлых личностей среди своих знакомых.

Вскоре от бесед перешли к танцам. Саввич лихо отплясывал что-то вроде грузинской лезгинки. Мы хлопали в ладоши и подбадривали танцора: «Асса! Асса! Но во время чаепития я испортила всем настроение своим неуместным любопытством. Не удержалась и начала расспрашивать Надю, есть ли какие-нибудь подвижки в расследовании смерти её матери и двух её подруг.

– Какие подвижки?! Дело закрыто, да и со времени нашей встречи прошла всего неделя, – недовольно буркнул Саввич.

– Подвижки есть, – возразила Надя. – Соседи мамы вспомнили, что последнее время её буквально заклинило на теме «Жизнь и смерть». При встрече со знакомыми и мама, и её две подруги все разговоры сводили к цитированию классиков. «Трудно поверить, что кто-либо прожив жизнь, не считал бы её в глубине души не удачной». Это высказывание Марка Твена мама и примне повторяла не раз и добавляла: «Хорошо бы узнать, как сложилась бы жизнь, сделай в молодости мы правильный выбор». Тогда я не обратила внимание на её слова, что она знает человека, который откроет ей глаза. Её дни сочтены, и после смерти уже ничего не поправишь. Но знание, которое даст ей этот человек, поможет мне, её дочери, избежать ошибок. Я подумала, что это её очередная фантазия. Но после Вашего, Люба, рассказа о том мужчине на фотографии, решила установить его личность. Однако, когда я обратилась к своему начальству, полковник Гришин категорически запретил мне даже думать на эту тему. Он предупредил, что если я буду продолжать самостоятельное расследование, неприятности могут случиться не только со мной, но и с моими близкими. Странно, но в ту ночь меня мучили кошмары. Меня бросало то в жар, то в холод, сердце выпрыгивало из грудной клетки при виде жутких сцен. В основном, они были связаны с делами, которые я вела в этом году. Тело младенца на конвейерной ленте станции сортировки мусора. Женщина, сбросившая двухлетнюю дочь с детского стульчика, проламывает ей череп. Бабушка, купившая для внучки детское пюре, покрытое плесенью. Мужчина, насилующий свою дочь. Буйный помешанный, набрасывающийся с ножом на бригаду «скорой». Моя племянница, уходящая в ночь, несмотря на протесты матери. Метель, из – за снежной завесы появляется мужчина в чёрной одежде и маске. Он идёт за девочкой по пятам и что-то бормочет. – Где же ты, дочь? – кричит моя сестра. Я просыпаюсь и понимаю, что сны – это предупреждение о реальной опасности. Так что я приняла решение отказаться от дальнейших попыток выяснить правду.

– Антон Павлович Чехов полагал, что, когда утверждают, что правда обязательно восторжествует, то это неправда, – заметил Саввич.

В обратный путь мы с таксой Лориком отправились пешком. Уж очень хорош был этот зимний день! Однако ноги скользили по ледяной корке и разъезжались как на катке. Опасаясь падения с последствием в виде уже четвёртого за мою жизнь перелома, спровоцированного гололедицей, я согласилась на предложение сторожа Анатолия подвести меня до станции.

В машине я отключилась. А когда очнулась, обнаружила себя сидящей в кресле. На голове обруч, от него тянутся провода… Мне кажется, что однажды это уже было со мной.

* * *

Охваченная лёгким азартом грибной охоты, я всё дальше уходила вглубь леса. Борзая Рита бежала где-то впереди. Временами она возвращалась ко мне и, удостоверившись, что всё в порядке, мчалась обследовать буреломы. Это был настоящий лес, местами даже мрачноватый, а не какие-то там посадки. В этих краях расположено Высоковское охотничье хозяйство, где водятся не только зайцы, кабаны и косули. Здесь можно встретить и волка. Леса занимают половину территории Клинского района, и есть реальная опасность заблудиться. Я решила, что пора возвращаться, но Рита не откликнулась на зов. Но вот вдали послышался её голос. Вообще она лаяла редко, но очень эмоционально, выражая звуками восторг или настороженность. На этот раз лай сконцентрировал в себе обе эти эмоции. Продираясь сквозь чащу, я пошла на голос. Внезапно передо мной вырос двухметровый зелёный забор. На калитке висел плакат с изображением головы овчарки и предупреждением: «Частное владение. Охраняется собаками». В щель под воротами протиснулась морда кавказца. Неужели я ошиблась, и моей Риты здесь нет?!

– Люди! – крикнула я, используя по максимуму голосовые связки.

За забором послышался хоровой лай. Кто-то открыл калитку. Я отпрянула, опасаясь нападения.

– Любовь Владимировна? Как Вы здесь оказались?

Передо мной стоял кряжистый рыжеволосый мужичок в камуфляжной экипировке.

– Простите, а Вы кто? Откуда меня знаете?

– Зовут Анатолием. Я здесь подрабатываю плотником. Живу в сторожке по соседству с Вашей дачей. У меня несколько бригад. Выполняем любые строительные работы. Сварка, кровля, кладка…

– Рита! – позвала я, услышав знакомый голос.

– Так это Ваша борзая?

– Да.

– Она погналась за зайцем и поранила ногу.

– Ей требуется помощь?

– Уже оказали и самую квалифицированную.

– Где она?

– В вольере.

– Я могу её забрать?

– Подождите здесь, я отвезу Вас. Самим Вам дорогу не найти.

Анатолий направился к старинной, напоминающей монастырскую ограде, за которой располагались часовня, двухэтажный дом, и, возможно, другие строения. Я заметила, что по всему периметру установлены камеры наблюдения. Интересно, кто же живёт в такой глуши? И зачем ему понадобился двойной заслон? В окне второго этажа зажегся свет, и я вдруг увидела прислонённое к стеклу знакомое демоническое лицо – лицо покойного опального олигарха Рябинина.

Я снова взглянула на окно. Свет погасили, но всё равно мне казалось, что чей-то взгляд следит за мной с высоты второго этажа.

– Любовь Владимировна!

– Анатолий! Почему Вы вернулись без Риты?

– Не волнуйтесь, с ней всё в порядке. Но с Вами хотят поговорить.

– О чём?

– Возможно, предложат купить Вашу собаку. Здесь для неё раздолье.

– Во время погони за добычей русская борзая впадает в такой азарт, что мчится стрелой, не обращая внимания на опасности, которые подстерегают её. А хозяин этого дома, вероятно, хочет взять её для охоты?

– Самого хозяина я не знаю. Общаюсь с его помощником.

– И чем он здесь занимается?

– Не знаю, мне об этом не докладывают. Зовут Сергеем.

Сделав знак следовать за ним, Анатолий провёл меня на территорию монастыря и направился к окружённому берёзами одноэтажному зданию.

– Что это?

– Не знаю, и знать не хочу, хотя что-то и подозреваю.

Мы вошли в просторную комнату, напоминавшую физическую лабораторию. Из-за стола встал мужчина выше среднего роста, коротко стриженный, со скуластым лицом, широким носом и слегка раскосыми чёрными глазами.

– Как Вы оказались на этой территории? – не представившись, спросил он.

– Моя борзая преследовала зайца, и мы потеряли друг друга из виду. Я шла туда, откуда доносился её лай.

– Эту легенду я уже слышал, – довольно грубо оборвал меня мужчина. – Анатолий, иди и занимайся своим делом… – Я повторяю свой вопрос.

– Ну, хорошо. Раз настаиваете, буду с Вами откровенна. Я агент 007. Получила задание разведать, что происходит на этом объекте. Для этого купила дачу в нескольких километрах от монастыря. За выполнение задания мне обещали сто тысяч долларов. Могу поделиться.

– Шутить изволите?

– Вы же мне всё равно не верите.

– Это пока. Но скоро я буду знать о Вас всё. Вы знакомы с трудами Эрика Лейтхерда?

– Нет.

– Это руководитель группы исследователей из Инновационного центра неврологии и технологии Университета Вашингтона, занимающихся электронной телепатией. С помощью соответствующих устройств можно с абсолютной точностью считывать любые мысли даже на стадии их рождения. Сядьте вон в то кресло и наденьте на голову шлем. Я буду задавать Вам вопросы, а Вы молчите. Потом вместе прослушаем Ваши мысли в звуковом оформлении.

– Кем Вы себя считаете? – задал Сергей свой первый вопрос…

* * *

Но на этот раз он спросил меня о другом.

– Хотите узнать, как сложилась бы Ваша жизнь, если бы…

– Если бы что?

– Если бы Вы использовали шанс, который не один раз предлагала Вам судьба.

– Да, в начале девяностых мой неожиданно разбогатевший брат по отцу Глеб предложил мне начальный капитал для открытия филиала его коммерческого банка.

* * *

В прошлом физик, в начале перестройки мой брат по отцу Глеб сделал стремительную карьеру, став Президентом коммерческого банка «Эклиптика» в городе Волгограде. Игрок до мозга костей, Глеб всегда был готов окунуться в любую авантюру, которая могла потешить его тщеславие. Действуя с размахом, он открыл десятки филиалов по всей стране, после чего его банк лопнул… Но в краткий период процветания Глеб решил попробовать на ниве банковской деятельности и свою сестру.

* * *

Химки, 1994.

Порывшись в записной книжке, я нашла волгоградский номер Глеба.

– Глеб, это я, Люба.

– Привет, сестренка. Как твои дела?

– Работаю в том же университете. И коллеги все те же. Некоторые, правда, прошли по конкурсу в мир иной.

– Ну, а что-нибудь новенькое?

– Мы с моей внучкой Оксаной стали писательницами.

– А сколько лет Оксане?

– Двенадцать. Ее мать сделала ту же ошибку, что и я – вышла замуж сразу после школы. Знаешь, я уже просто не могу существовать, если у меня нет интересного материала, так что тебе не отвертеться от новых встреч – жди в гости.

– Приезжайте, буду рад. У меня дом в центре города.

– Мы не станем тебя напрягать. Погуляем по Волгограду, возьмем несколько интервью – вот и все.

Я долго уговаривала Оксану лететь на самолете, но девочка отчаянно сопротивлялась. Всего несколько дней назад, когда мы занимались на речке рыбной ловлей, прямо над нашими головами стремительно терял высоту маленький одномоторный самолет. Вынырнув из облаков, он неуверенно шел на посадку и через несколько минут врезался в коттедж. Погибли трое. Странное дело – часто, слишком часто я становилась свидетелями катастроф, описанных ранее в наших книгах. И именно в тот день я сообщила Оксане, что закончила роман, в котором описывалась авиакатастрофа, и в ней также погибли трое. Если бы не этот факт, мы бы не наблюдали с таким волнением за странными маневрами маленького самолета.

Эта трагедия стала для меня последним аргументом в пользу отказа от полета – я согласилась ехать на поезде. Накануне отъезда Оксана приехала на ночевку. В тот день я задержалась на работе и явилась домой в одиннадцатом часу. Еще с порога выкрикнула свою обычную фразу:

– Антон! Кушать подано? И расстели постель – я очень устала.

Как правило, супруг сам открывал дверь и выражал бурный восторг при виде жены. Но на этот раз он не вышел из своей комнаты.

– Люба, – нам же рано вставать, – проворчала Оксана.

Антон показался на пороге с красным от негодования лицом.

– Ах, тебе еще ужин подавать? – заорал он и швырнул в меня сковородкой.

– Дедушка! Как ты разговариваешь со своей женой?!

– Ну, и жена! Строчит свои романы быстрее, чем я успеваю их читать.

– О чем ты?

– Пойдем, разговор есть. Не надо, чтобы ребенок услышал.

Оксана встала с дивана и тихонько подкралась к двери его комнаты. Сквозь маленькую щель видно было все, а орал Антон так, что и уединяться не было смысла. Теперь в его руках была уже не сковородка, а наш совместный с Оксаной труд – книга «Откровения одиннадцатилетней девушки», который он издал за свой счет.

– Как ты могла так меня подставить? Я подарил ЭТО всем знакомым и даже своему адвокату. Зачем ты написала, что у меня пузо, как на девятом месяце?

– Ты сам говоришь, что лучше пузо от пива, чем горб от работы.

– Издеваешься?! А то, видишь ли, она святая, а меня представила маньяком-педофилом!

– Не тебя, другого Антона – героя романа.

– Тогда я тоже напишу роман, в котором заставлю другую Любу трахаться на лестничной клетке. Тебе это приятно будет?

– Ты же сам постоянно зудишь, что все мужчины любят клубничку, хотя и не признаются в этом.

– Да, но зачем именно меня в таком свете выставлять? Я хочу быть положительным героем.

– Дед! Зачем казаться лучше, чем ты есть? – не выдержала Оксана. – Ты что, забыл о том, что было вчера?

– А что случилось?

– Вчера вечером мы пешком возвращались с пляжа.

На узкой тропинке, ведущей к вершине холма, мы с Любой немного опередили тебя. Ты плелся за нами. Мы остановились и решили подождать. И где же тебя увидели? Ты свалился в придорожную канаву. А в чем причина? В той тете в ажурных брюках, которая шла перед тобой. Ты загляделся на ее попу и споткнулся. И потом несколько раз повторял: «Какая попа!»

* * *

В воскресное утро мы с Оксаной благополучно прибыли на центральный вокзал города Волгограда. Глеб ждал нас у вагона. При своем маленьком росте он выглядел все же солидно – голова крупная, лохматые угольно-черные брови, излучающие энергию глаза.

Прокатив родственниц с ветерком по городу на своем стареньком «Лексусе», Глеб остановился на одной из центральных площадей и с гордым видом указал на красивое трехэтажное здание.

– Вот мой особняк. На первом этаже – ломбард, на втором мы обитаем с моей Лизой, а третий этаж – для гостей.

Жена Глеба встретила нас радушной улыбкой. Судя по ее внешнему виду, Лиза была женщиной веселой и бесхитростной и обожала своего мужа. Стоило ей взглянуть на Глеба, в глазах тут же вспыхивали лукавые искорки. Глеб помог родственницам с вещами и проводил в столовую. В комнате, озаренной дневным светом и наполненной свежим воздухом, дышалось легко. Вкусный запах горячих пирожков оседал на кончике языка. На накрытом белой скатертью столе сиял начищенный тульский самовар. «Тик-так, тик-так», – размеренно тикали старинные часы. Глеб разлил по рюмкам виски.

– А тебе что, Оксана?

– Десять граммов ребенку не вредно.

– Что ты несешь? – возмутилась я.

– Шучу, это старый анекдот. Муж, жена и ребенок возвращаются из гостей. У поста Дай Пятьсот Сразу их останавливает милиционер. «Та-ак, придется вам пройти тест на алкоголь». Муж дыхнул в трубку – жидкость сразу потемнела. Дыхнула жена – цвет раствора изменился еще сильнее. «Ваш прибор не исправный, – заявил муж, – проверьте его на ребенке. Если цвет жидкости не изменится – плачу, а если изменится, значит дело в приборе». Ребенок дыхнул в трубку – раствор потемнел. «Я же тебе говорил, папа, что десять граммов ребенку не повредят!»

– Оксана просто ходячий анекдот, украшает ими мои произведения.

Я рассказала брату о том, как несколько лет назад начала писать и как позже у меня развилась способность к озарению и предвиденью многих событий.

– Я буквально физически ощущаю, что накануне катастроф рядом со мной находится какое-то невидимое существо, которое знает обо всем, что должно произойти. И кто-то звонит мне и дышит в трубку. Я слышу голос… и я вижу». После этого у меня возникает желание писать…

У Оксаны тоже есть задатки, но она не любит читать. А ей на лето задали познакомиться с творчеством Майна Рида и Марка Твена.