Текст книги "Воплотить неведомое"

– Я раньше даже не представляла себе, что такое подвал. А здесь, оказывается, живут люди, звери, птицы… Вот куда надо ходить подкармливать кошек.

– Не обязательно ходить именно в этот дом. Кошки живут во многих подвалах.

– Я все-таки хочу ещё раз взглянуть. – Люба шагнула в соседний отсек и внезапно громко вскрикнула.

– Любовь Владимировна?! С Вами все в порядке?

Люба что-то промычала в ответ – от испуга она остолбенела, лишившись на мгновение дара речи. Даша бросилась к ней и с силой тряхнула за плечи.

– Что Вас напугало?

Люба молча указала пальцем в сторону окна. На подоконники сидела огромная серая крыса. Как ни любила Люба животных, крысы не могли похвастаться тем, что вызывают в ней сострадание. Пользуясь тем, что сердобольная женщина все же не могла их травить, хитрые зверьки оккупировали садовый участок в деревне Чёрная, где много лет тому назад Люба снимала дачу для своей маленькой дочери Кристины. Крысы проделали в стенах и перекрытиях бревенчатой избы многочисленные ходы. По ночам Люба не раз просыпалась в холодном поту от топота и писка, раздававшегося сначала над головой, затем где-то возле самого уха. Если бы крысы осмелились проделать лаз в ее спальню, она бы не выдержала и наняла киллера, но умные животные ограничивались посещением кладовки, где хранились запасы крупы. А живущая возле ямы с отходами большая рыжая крыса вообще прониклась к Любе самыми теплыми чувствами. Если бы она могла вилять хвостом, как собака или карликовая свинья, то непременно делала бы это при каждом появлении арендатора дачи.

Так что не вид серой крысы испугал Любу. Испугала ее неестественная поза, в которой застыл зверек – крыса стояла в вертикальном положении, разинув зубастую пасть, и не двигалась. По-видимому, крыса была мертва, но как ее угораздило стоять при этом на задних лапках? Преодолевая отвращение, Люба шагнула к окну и громко вскрикнула – тело зверька было нанизано на металлический прут как кусок баранины на шампур, и где-то в области сердца к груди был приколот вырванный из блокнота лист. Хотя лист был невелик, на нем отчетливо выделялись написанные черным маркером инициалы Н. Д.

Обеими женщинами овладел безотчетный страх, и, не сговариваясь, они бросились к выходу. На лестнице, ведущей в подвал, послышались гулкие шаги. Люба схватила Дашу за руку и, на всякий случай, втиснулась с ней в узкое пространство между стеной и старым, очевидно, выброшенным кем-то из жильцов шкафом. Из этого укрытия можно было пронаблюдать за вошедшим. Вопреки ожиданию, что им окажется дворник, незнакомец не только не походил на гастарбайтера из ближнего зарубежья, но и на среднестатистического химчанина. В своей чёрной куртке с надвинутым на лоб капюшоном он скорее был похож на киллера из телесериала. Внешность у него была довольно устрашающая: бычья шея, низкий лоб, сросшиеся брови и нос, вдавленный, как у обезьяны. И при все при том, в этом уродстве была какая-то дикая красота.

Мужчина приблизился к окну и, увидев крысу, зычно крикнул:

– Заур! – Не дождавшись ответа, незнакомец отцепил листок, сунул его в карман, вытряхнул из целлофанового пакета булочки, снял крысу с «шампура» и, поместив бездыханное тельце на место сдобных изделий, сполоснул руки под тонкой струйкой холодной воды. Скрутив пакет, сделал узел и, брезгливо взявшись за кончик, направился к лестнице.

Раздираемые уже не страхом, а острым любопытством женщины, стараясь не шуметь, на цыпочках последовали за незнакомцем. Когда они вышли из подъезда, он уже садился за руль черного внедорожника.

– Что всё это значит? – спросила недоумевающая Даша.

– Возможно, через убитую крысу киллер получил заказ. При написании детективов я ознакомилась со словарём блатного жаргона. «Н и Д» могут быть первыми буквами слов «Наседка и Дубак», что в переводе означает «Агент надзирателя, контролёра СИЗО, подсаженный в камеру для психологического воздействия на подследственного и раскалывания его».

Дорога к дому Даши от автобусной остановки пролегала через всё тот же парк «Дубки».

– Окно кухни смотрит на Лужинское кладбище, – предупредила Даша, – но за столетними деревьями могил не видно. Зато тишина, и воздух свежий. Я, каюсь, как-то подумала о том, что если умру, дочка будет часто навещать меня. Только место там стоит пол миллиона…

Внезапно Даша тихо вскрикнула, схватилась за сердце и рухнула на так и не покрытую снегом придорожную траву.

– Даша! Что с тобой?!

Полагая, что женщине стало плохо с сердцем, Люба расстегнула её пуховик. В районе левой груди по блузке растекалось алое пятно. Не теряя ни секунды, она вызвала «скорую» и полицию. И только потом попыталась нащупать пульс. Даша явно силилась что-то сказать. Люба прислонила ухо к её губам, но разобрала только два слова «ёлка, игрушки». Решив, что женщина бредит, она не сообщила прибывшей опергруппе ни о последних словах жертвы киллера, ни о том, что Даша её бывшая студентка. И тем более о надетой на шампур крысе. Однако, услышав, как опер озвучил имя и фамилию погибшей, она вздрогнула. Новикова Дарья Михайловна. «Н и Д». Эти буквы могли быть инициалами. После этого Люба попыталась рассказать историю о вороне, благодаря которой они с Дашей оказались в полуподвале, где живут бродячие коты, и где они обнаружили мёртвую крысу. Но опер одним взглядом дал ей понять, что всерьёз её слова никто не воспринимает…

* * *

После смерти Даши новая волна депрессии захлестнула Любу. Возникли мысли о суициде. По статистике именно писатели чаще других кончали жизнь самоубийством. Даже самые успешные. Культовый советский писатель Александр Фадеев, получивший Сталинскую премию за роман «Молодая гвардия», застрелился 13 мая 1956 года на своей даче в Переделкино. В одном из предсмертных писем он так объяснил причину охватившей его депрессии: «Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии… Жизнь моя как писателя теряет всякий смысл». Писатель рассматривал свой уход из жизни как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета.

Многие журналисты, страдающие от невозможности говорить правду, находят утешение в алкоголе. Люба спасалась от мрачных дум и бессонницы с помощью яблочного сидра и транквилизаторов. Из-за передозировки начались галлюцинации. Всё чаще ей мерещились чьи-то тени. Вот она подходит к двери, на неё надвигается чёрная мгла, не дающая переступить порог. В парке ей казалось, что навстречу к ней бежит чёрный медведь. Он ближе, ближе. Она узнаёт свою отравленную дог-хантерами чау-чау Урсулу. В переводе с латинского урсула – медведица. Именно с этой собакой были связаны самые яркие эмоции. Люба не помнила многое из написанного ею, но историю про верную чаушку Урсулу она не забудет никогда. В своих книгах она не раз воспроизводила её.

* * *

Чёрная, пушистая, широколобая собака с её огромными лапищами настолько походила на медведя, что во время прогулок всегда вызывала ажиотаж среди детворы. На редкость спокойная дома Урсула в условиях улицы перевоплощалась в чрезвычайно любопытное существо – не могла пройти мимо ни одной коробки, ни одного ящика, не исследовав то, что находится внутри; не могла устоять перед соблазном познакомиться со всеми встречными кошками, собаками, воронами и голубями. Выполнять команду «ко мне» Урсула согласилась лишь после довольно длительной дрессировки. Но зато зрелище, когда на зов Любы как чёрный вихрь неслась похожая на медведицу собака, вызывало неизменный восторг зрителей.

Единственным недостатком Урсулы было возникающее временами желание привлечь к себе внимание спящей хозяйки, пройдясь когтистой лапой по её волосам. Приложи она чуть большее усилие, и Люба могла бы лишиться своего скальпа. Но Урсула всегда рассчитывала свои силы и не оставляла даже царапины.

Случалось, что Люба отдавала в более подходящие условия содержания в частных домах некоторых молодых собак. Но только в ситуации, когда возникали непреодолимые сложности для их пребывания в городской квартире совместно с другими животными. Так, набравшая силу годовалая мареммо-аббруцкая овчарка, загнала всех питомцев Любы в щели и выражала готовность загрызть любого, кто осмелится показать свой нос. Пришлось отдать предмет гордости своего зверинца – сногсшибательную белоснежную красотку маремму, на охрану коттеджа. Но с Урсулой в этом отношении не возникало никаких проблем. Она никого не обижала, была очень неприхотлива в еде, чрезвычайно чистоплотна, никогда не грызла обувь, мебель и даже газеты.

Люба гордилась красотой и послушанием собаки-медведя, и поэтому на неоднократно повторяющуюся просьбу её дочери Кристины подарить им Урсулу отвечала категорическим «нет». Но однажды Любу уговорили отдать Урсулу погостить на недельку. В то время Кристина жила со своим мужем Олегом в окружённом лесами микрорайоне Сакраменто. Так что собаке будет, где нагуляться вдоволь.

Однако Люба слегка опасалась, что психика собаки будет травмирована, несмотря на то, что дочь и зять знакомы с Урсулой со щенячьего возраста. Недоверчивая к посторонним чау всегда позволяла им гладить себя, угощать лакомством и даже выгуливать.

Опасения оказались напрасными. Вечером в понедельник Кристина с гордостью сообщила, что собаку выкупали, расчесали, досыта накормили, прошлись с ней по лесу, после чего Урсула почувствовала, что становится единственным и неповторимым баловнем новой хозяйки. Ей впервые было позволено тусоваться на кухне возле холодильника, выпрашивать кусочек колбаски и спать на постели в ногах. К тому же в квартире проживает ослепительно белый красавец самоед Бони. Урсула, правда, и виду не подала, что он представляет для неё хоть какой-то интерес, но Кристина знает, что у Любы появилось новое хобби – разводить эксклюзивных гибридов. Так что свадьба не за горами.

Довольная тем, что Урсуле хорошо в новом доме, что ей уделяют гораздо больше внимания, чем могла позволить себе окружённая многочисленными питомцами хозяйка, Люба намеревалась навестить дочь в субботу и, пообщавшись с чау, решить, можно ли оставить её насовсем. Она ни за что бы не отдала эту собаку посторонним, ей было просто необходимо периодически видеть перед собой её медвежью морду, потрепать Урсулу за пышный загривок, пройтись гребнем по роскошным штанам. Но в пользу Кристины говорил внешний вид её самоедской лайки. Люба не понимала, как дочери удаётся поддерживать шубку Бони в таком состоянии, что его тугие как проволока волосы держались в вертикальном положении, от чего густота шерсти казалась просто невероятной. Да, у этой пары Урсула и Бони действительно могут быть эксклюзивный щенки – обе собаки имеют ярко выраженный медвежий тип и роскошно одеты.

В субботу Кристина позвонила ранним утром, когда едва встав с постели, Люба накинула плащ на ночную рубашку и вывела на прогулку мелких. По дрожащему голосу дочери она поняла, что случилась беда. Урсула убежала ещё во вторник, ушла в лес и не реагировала ни на какие призывы вернуться. И днём, и ночью прочёсывал Олег окрестные рощи, деревни и садовые товарищества Дважды видел собаку в десяти метрах от себя, приманивал лакомством, но уговорить вернуться не получалось. Утром её заметили собачники на территории микрорайона Сакраменто, предложили кусочек колбаски, но собака не отреагировала на приманку и не приблизилась ни на шаг.

Каждый вечер Олег разбрасывал по лесным тропинкам сухой корм, сырые куриные шейки, ломтики сыра, раскладывал гречневую кашу на мясном бульоне. И, делая ночной обход по лесным дорожкам, не раз видел чьи то горящие в темноте глаза, но Урсула словно растворилась в этом ночном мраке и не подавала никаких признаков своего присутствия.

* * *

Урсула не шла на зов к тому, кто продемонстрировал готовность дать ей уютный кров, хорошо кормить, заботиться и даже ласкать. Не принимала она подачки и от других людей. Урсула осознавала, что если клюнет на приманку, её не вернут к той, которую она любит всем свои собачьим сердцем. Возможно, она была не права в том, что скупилась на бурное выражение своих чувств, как это делали неистовые и брехливые мелкие собачонки, готовые до смерти зализывать свою хозяйку. Но Люба должна была понимать, что Урсула просто не хочет напрягать её, не хочет казаться надоедливой шавкой. Она вытерпит всё, и когда хозяйка поймёт, что без неё жизнь Урсулы лишена смысла, она возьмёт её назад. А вдруг не возьмёт? Вдруг, если она, Урсула, покорится и выйдет из леса, хозяйка опять отведёт её в новый дом? Надо подождать и посмотреть, что будет.

* * *

В службе розыска домашних животных запросили 25 тысяч за те действия, которые Олег и Кристина уже давно предприняли самостоятельно – имелась ввиду расклейка объявлений с фотографией собаки, оповещение сторожей, дворников, собачников. Опытная владелица приюта для чау – потеряшек предостерегла от напрасной траты денег – если собака не подходит к тем, кого хорошо знает, её не поймает никто даже при угрозе голодной смерти. К стае бродячих псов гордая одиночка чау не присоединится, и на улице ей не выжить. Правда, пролезть через щель в заборе в какой-нибудь пропитанный запахами еды двор она может, но, даже получив корм, скорей всего убежит снова и будет искать свою хозяйку.

Тогда и решили, что остался единственный шанс – привлечь к поискам шелти Шанель. Пастушья собака воспитывала Урсулу с самого детства и умело пресекала попытки щенка удрать на слишком большое расстояние.

День первый

Люба подъезжала к Балашихе в полной уверенности, что через два, максимум три часа отправится в обратный путь вместе с беглянкой. От влажных деревьев струилась сырая прохлада, но дожди были редки, и непогода не могла заставить Урсулу прятаться в укрытии. Так что искать надо было в окружающем Сакраменто лесу, и по ходу дела навести справки в ближайших посёлках. При въезде в микрорайон Люба стала свидетелем душераздирающего зрелища. Трёхлапая мама вывела на проезжую часть двух своих щенков самого что ни на есть дворянского происхождения. Щенки были сыты – их подкармливали охранники и местные жители. Единственной целью мамы-калеки была презентация своих отпрысков в надежде пристроить малышей в добрые руки. Но Любе сейчас было не до них – не теряя времени, она отправилась с шелти по тропинке вдоль забора. В лесу было тихо, и только дятел дробными ударами исполнял своё осеннее соло.

Через каждые пять метров Люба останавливалась и громко звала: «Урсула! Ко мне!» Звала до хрипоты, до боли в сердце. Если бы где-то там далеко в лесу за деревьями бродила Урсула, она бы наверняка почувствовала, хотя её голос и был слишком слаб, чтобы собака отреагировала на зов.

Но с другой стороны забора вдруг послышалось скуление, постепенно переходящее в лай. Как Любе показалось, в знакомый лай. Под забором была довольно широкая щель и для того, чтобы заглянуть вовнутрь, пришлось лечь на сырую землю. И всё равно она не заметила никого, хотя лай становился громче и неистовей с каждой минутой. Это был лай собаки, страстно жаждущей или общения, или вызволения из какой-нибудь западни. Может быть, Урсулу поймали и заперли в сарае с целью продажи или получения потомства? Собака не просто красива. В её экстерьере практически не найти изъяна. Заводчица уверяла Любу, что титул Чемпионки России, а, возможно, и Европы, ей гарантирован.

Люба просунула голову в щель и вдруг увидела прямо напротив своего носа разинутую пасть метиса кавказской овчарки. Собака остервенело лаяла. Ещё немного злобы, и лицо объекта нападения превратится в кровавое мессиво. К счастью, Люба вовремя вспомнила о куриных шейках. С помощью неимоверных усилий удалось достать одну и сунуть в голодную пасть. Собака в одно мгновение проглотила лакомство и сразу завиляла хвостом. Опасность быть изуродованной агрессивным псом миновала, но вынырнуть из-под забора не удавалось ни в ту, ни в другую сторону. Так и пролежала Люба на холодной земле, придавленная забором в ещё незаселённой части микрорайона, до того момента, когда наконец рабочие-строители услышали её крик о помощи. Сделав подкоп, парни извлекли жертву из капкана и проводили до дома Кристины.

Приняв душ и переодевшись, Люба с удовольствием отпила горячий кофе, закусив сладкими пряниками. На её искажённом страданием лице вдруг появилась улыбка.

– Мне пришла в голову идея – на том месте, где собачники видели Урсулу, надо вырыть яму метра полтора – два глубиной, сверху закрыть её тонким картоном и в центре положить приманку.

Предложение одобрили единогласно, решив на досуге более детально ознакомиться с конструкцией ловушек для диких зверей. А всю оставшуюся часть дня до самой полуночи рыскали по лесам в сопровождении шелти, лелея надежду, что обиженная на людей за предательство Урсула учует знакомый запах своей четвероногой подруги. Предварительно заставили шелти выпить ведро воды, чтобы по пути следования собака оставляла многочисленные метки. Разбрасывали клочки вычесанного из неё пуха, кусочки поводка Урсулы, хранившие запах родного дома.

Мокрые листья грустно кружились в своём прощальном осеннем танце, под ногами шелестела жухлая трава, хрустели сброшенные яблонями поздние плоды, по лицу били оголённые ветви осины. И только аромат сосны вселял бодрость и заставлял продолжать поиск.

В микрорайон вернулись вконец обессиленные, но стремление получить хотя бы какой-то результат заставило ещё раз осмотреть места обитания дворняг, окрестности незаселённых зданий, заглянуть под все укрытия, куда могла спрятаться от мороси не любившая влагу Урсула. Внезапно шелти натянула поводок и устремилась к большому мусорному контейнеру. Внутри Любы всё похолодело. В голову как острый гвоздь впилась мысль – собаку могли поймать гастарбайтеры, сделать из неё шашлык и выбросить в бак останки.

На дне контейнера лежали чёрные полиэтиленовые мешки для мусора. Олег вытащил один, и рванувшаяся к нему шелти, громко завыв, начала раздирать зубами покрытие. На лицах застыло напряжённое ожидание неприятного зрелища, но действительность оказалась ещё более чудовищной – не останки собаки, а четыре трупика недоношенных человеческих детей.

– Олег, вызывай полицию, – с трудом ворочая языком, – скомандовала Кристина…

День второй…

Утренний воздух пропитали водяные пары, готовые в любой момент обрушить на землю смывающий метки и следы конденсат. Стоя на балконе, Люба пристально всматривалась в зелёный амфитеатр хвойного леса, местами испещрённого желтыми штрихами берёз.

На фоне ночного кошмара страдания по собаке многим могли показаться неуместными. Давая показания полиции, Люба даже не осмелилась упомянуть об Урсуле, а зря… Может быть, стоило предложить вознаграждение за помощь. Только каковы его размеры? Не может же она отдать всё до копейки и оставить голодными своих собак, кошек, белку и тринадцать птиц.

* * *

Ещё совсем недавно пернатых было двенадцать. Но очаровательные птахи – смеющиеся египетские горлицы проявляли завидную настойчивость в производстве потомства – невзирая на погоду, несли и несли яйца, складывали их в кормушку и добросовестно согревали своим теплом. Однако довести дело до полного созревания зародыша не удавалось – Люба заниматься разведением птиц не собиралась, и по этой причине не обеспечила семейную пару гнездом. Так что через какое-то время неловкие родители разбивали скорлупу, и не родившийся птенец, на радость во́рону Карлу, пополнял его рацион. Но горлицы не теряли надежды стать родителями, и Люба, в конце концов, не устояла перед их стремлением к продолжению жизни – снабдила птиц ватой для построения гнезда. Так появился на свет голенький размером в полмизинца птенчик. Первые два дня он ничего не ел, или Любе просто не удалось пронаблюдать процесс кормления. Но родители в строгой очерёдности обнимали его своими крыльями, не давая холоду заморозить крошечное тельце. А на третий день ранним утром птенец широко раскрыл клюв, и родители протолкнули в него порцию переработанной пищи. В этот период малоежки горлицы, прекрасно существовавшие на одном пшене, с аппетитом поглощали варёные яйца, творожок, тёртую морковку, листья салата из горшочка и более разнообразный корм для попугаев. И птенчик рос не по дням, а по часам… В двухнедельном возрасте он оперился, превратившись в маленького белого голубка, и только на шее и под крыльями розовела кожица.

Любимицы царицы Клеопатры смеющиеся горлицы с рождения ручные птицы и обожают посидеть на человеческой руке, время от времени помахивая крылышками. Птенец уже покинул свое гнездо из ваты, но самостоятельно есть не мог. А у родителей инстинкт заботы о потомстве постепенно начал угасать. И когда маленькая горлинка не наедалась, она нахально впивался своим непропорционально длинным клювиком в материнскую шею, да так сильно, что птица кричала от боли, и Любе приходилось отцеплять от неё присосавшегося малыша. Но мать жалела детёныша и по мере сил продолжала его подкармливать, в то время как отец решительно пресекал попрошайничество, а потом и вовсе начал побивать сыночка или дочку. Люба подготовила для молодой птички отдельную клетку, но прежде чем пересадить горлинку в одиночную камеру, решила попробовать, правда, без особой надежды на положительный результат, воздействовать на отца. Но горлицы птицы понятливые. Двух сделанных вовремя шлепков оказалось достаточно, чтобы отец смирился с перспективой совместного проживания с детёнышем и разрешил ему занять на жёрдочке соседнее с ним место.

* * *

Встать, как планировали, в шесть утра не удалось. Этот час был выбран из тех соображений, что гонимая сформировавшимся за три года её жизни рефлексом, Урсула должна была отправиться на поиск завтрака в это привычное для неё время. Но ночью Любу мучили кошмары. Она стояла на опушке тёмного сказочного леса. Лунный свет робко заглядывал между лапами елей и освещал чёрный пень. И чем дольше смотрела на него Люба, тем больше напоминали его очертания контур Урсулы. Ей казалось, что обросший шерстью пень начинает шевелиться, поводит ушками, втягивает в ноздри запах человека и медленно движется к ней.

– Урсула! – зовёт Люба и слышит рычание дикого зверя. Ей почему-то страшно. Она бежит, продираясь сквозь густой кустарник. В поднимающейся над болотом белой мгле мелькнул чёрный силуэт.

– Урсула! – зовёт Люба. Чёрный силуэт приближается, и она видит перед собой человека в чёрном плаще и скрывающем лицо капюшоне. И снова этот звериный рык. Не помня себя от страха, она бежит туда, где ей мерещится просвет, и снова видит Урсулу.

– Урсула! – зовёт Люба.

В свете падающей звезды обозначился контур обрубка голого дерева с отрезанными ветвями. Сидевший наверху чёрный во́рон вдруг разразился насмешливым хохотом и, слетев с дерева, пронёсся возле самого её лица, слегка задев крылом.

Люба проснулась от звонка мобильного. Её вызывали в университет для проведения тестирования первокурсников с целью подтверждения результатов ЕГЭ. Просьбу, а точнее приказ начальства передала её приятельница Милентина.

– Я предупредила, что ты занимаешься поиском потерявшейся собаки, но… Да наплюй ты на это распоряжение, всё равно через год ни тебя, ни меня не будет в универе. Молодые возмущаются, что из-за нас их держат на полставки. А сами… Мы с тобой даже больничный за всю жизнь не оформляли, а они из-за каждого чиха на работу не ходят. И чувство коллектива у них полностью отсутствует – не хотят принимать участие ни в уборке и озеленении территории, ни в дежурстве…

– В наше время год прожить не поле перейти. Так что неизвестно, останутся ли те, кто подсиживает, или те, кого подсиживают. Во всяком случае, я точно подметила, что пословица «не рой другим яму, сам в неё попадёшь» основана на богатом житейском опыте.

Люба всё же поехала в университет, отдавая себе отчёт, что делает это скорее в силу привычки к дисциплине, чем из страха перед увольнением. На Ярославском шоссе образовалась многокилометровая пробка. Такое случалось лишь в апогее работ по реконструкции, но ситуацию на дорогах не могли предсказать ни научные прогнозы, ни гадания на картах Таро. В универе кучка избранных – тех, кто был близок к начальству и вершил судьбы других, праздновала день рождения влиятельной сотрудницы. Любу тоже пригласили по старой памяти, когда в добрые старые времена они с Милентиной состязались в написании сценариев к кафедральным банкетам. Но Люба уже давно не баловала юбиляров поздравлениями в стихах, ей и вовсе не хотелось произносить красивые слова, когда на душе кошки скребут. Вручив юбилярше пакет со скромным подарком, Люба занялась своими непосредственными обязанностями.

Убедившись, что зачёт по результатам тестирования получил лишь один московский школьник, имевший более низкий бал по ЕГЭ по сравнению с однокурсниками из провинциальных городов и республик Северного Кавказа, Люба отправилась домой. Рука её трепетно касалась телефона в надежде, что за вибрацией трубки последует звонок с информацией об Урсуле, но поступала одна лишь реклама. И только вечером Олег отчитался о проделанной работе. Во-первых, с согласия жены, им были опрошены все ночные бабочки и дневные проститутки, промышлявшие в районе Горьковского шоссе. И в данном случае отсутствие новостей было лучшей новостью – попытка Урсулы пересечь оживлённую в любое время суток трассу могла закончиться трагически не только для неё.

Во-вторых, к поискам подключили активную даму-собачницу, постоянно проживающую со своими тремя бернскими зенненхундами в одном из коттеджей садового товарищества «Краб». Главным развлечением хозяйки «бернов» был сбор информации о собаках и их владельцах, а также о случайных визитёрах, включая четвероногих и двуногих бомжей. Так что она имела веские основания заверить Олега, что будет первой, к кому поступит информация об Урсуле.

Но информации, увы, не было. Не было, несмотря на то, что каждый день от зари до зари Олег и Кристина вместе с самоедской лайкой Бонифацием осматривали каждый кустик во всех окрестных лесах. Люба просила не щадить её и немедленно дать знать, если будет обнаружен труп. Долгими бессонными ночами она обдумывала, как могла такая приметная собака как Урсула как сквозь землю провалиться. Она ни к кому не подходила, так что украсть её не могли. Чего нельзя сказать о намерении – собака стоила 35 тысяч и находилась в лучшем для производства потомства возрасте. Каждый день Люба проверяла все объявления о продаже чау-чау сначала в Москве и области, а затем и по всей России. Похожую на Урсулу, а значит, и на чёрного медведя взрослую собаку предлагали лишь в Дагестане за 40 тысяч. Это было вдвойне подозрительно – в бедной республике держали в основном кавказских овчарок для служебных целей, а разведением дорогих декоративных пород практически не занимались. Заставить себя ещё раз внимательно прочитать объявление Люба смогла лишь после того, как выпила корвалол и положила под язык две таблетки глицина. И о радость! Шикарный мишка на фотографии оказался кобелём.

Оставалось проверить последнюю версию – Урсула проникла на территорию какой-нибудь необитаемой усадьбы в опустевшем дачном посёлке, где её подкармливает малограмотный или вообще не говорящий по-русски сторож. И не известно, в каком состоянии находится собака. Возможно, потребуется ветеринарная помощь, а для этого нужны деньги. На семейство Кристины рассчитывать не приходится – все трое в данный момент проедают последнюю заначку и занимаются поиском работы.

А тем временем в университете ректор издал приказ, согласно которому каждый преподаватель должен был пройти медосмотр у врачей разных специальностей и получить заключение о своей профпригодности или профнепригодности. По странному совпадению, в день, отведённый для сотрудников кафедры, где работала Люба, в комиссию врачей вошла женщина-психиатр, резко отрицательно относившаяся к домашним животным как к источнику антисанитарии. О том, что Люба фактически проживает в зверинце, знали все и скрыть от психиатра тот факт, что в квартире, помимо мужа, обитают 34 представителя четверолапых и крылатых, не имело смысла.

После продолжительной беседы Люба внутренне приготовилась выслушать вердикт о том, что человек с такими странностями, как у неё, не может работать педагогом и должен состоять на учёте в психдиспансере. Но психиатр вдруг без малейшей нотки сомнения в голосе объявила, что никаких признаков психического расстройства у пациентки не обнаружила. А что касается увлечения Любы, то это всего лишь отклонение от общепринятых норм, причину которого следует искать в нереализованности истинного предназначения, связанного с исследованием жизни животных и птиц.

Заключение психиатра несколько улучшило настроение, но при одной мысли о том, что сейчас переживает Урсула, окружающий мир снова окрашивался в безликие серые цвета. Не радовал даже предстоящий праздничный ужин в семейном кругу в связи с её днём рождения. Она вообще не стала бы отмечать эту очередную дату прощания с молодостью, если бы Кристина и Олег не сообщили о своём визите. Но надо всё-таки зайти в супермаркет за шампанским и закуской. Муж подарил ей 11 тысяч с тем, чтобы она сама выбрала подарок. Антон мог бы презентовать ей и большую сумму, если бы не опасался, что она выберет не новые сапоги или куртку, а опять какую-нибудь живность. Да, будь у неё в кармане 30–40 тысяч, она бы наняла лучшего сыщика для поиска своей медведицы. Тем более что однажды в аналогичной ситуации ей уже приходилось обращаться за помощью к частному детективу Никите Герасимову. И тогда, как и теперь, речь шла об Урсуле. Правда, в то время её было всего четыре месяца.

* * *

К моменту второго исчезновения Урсулы её исполнилось три года. Что делает она в эти ранние осенние сумерки? Наверное, вспоминает о доме, где по вечерам её всегда вкусно и сытно кормили. От Кристины и Олега поступили противоречивые сведения. Олег уверял, что дважды приметил собаку в лесной чаще, но, едва услышав его голос, Урсула пустилась в бега. Кто-то видел чёрного лохматого пса на автобусной остановке в двух километрах от Сакраменто, но полной уверенности, что это была собака породы чау-чау, не было.

* * *

Шёл седьмой день с момента исчезновения Урсулы. Никита Герасимов был на отдыхе в Таиланде, и Люба решила предпринять последнюю отчаянную попытку разыскать собаку с помощью бигля Влады.

Бигль, самая маленькая из всех разновидностей гончих, с успехом использовалась в охоте не только на зайцев, но и на шакалов, кабанов и даже оленей. Отличающиеся завидным здоровьем прелестные и очень ласковые ко всем домочадцам щенки при переходе в разряд юниоров представляют собой сгусток неукротимой энергии. Все шалости бигля необходимо решительно пресекать с самого детства, но люди, у которых Люба приобрела шестимесячного подростка, не имели опыта и посему привили своему питомцу столько дурных привычек, что были вынуждены искать для него нового хозяина.