Текст книги "Анни"

– И что вам про него рассказывают?

– Там просто скачкообразно стала развиваться экономика. И многие связывают это с тем, что эта страна управляется более либеральными законами и в ней нет института самодержавия! Богатая страна. Сильная! Хотя, представляете, в ней когда-то процветало рабство!

Войцеховский с большим уважением посмотрел на рядом идущую женщину и она почувствовала это. «Зацепила!»

И она продолжала дальше – А у вас в Венгрии? Как?

– У нас в Венгрии король и парламент и между ними все более менее спокойно.

– Значит нет развития. Развитие всегда сопровождается преодолением противоречий, препятствий. – она вдруг остановилась – А знаете, я скажу честно, на свой страх и риск, я очень довольна тем, что сейчас происходит в нашей стране! Только в муках, только в борьбе способно зародиться что-то новое, а новое всегда прогрессивнее старого, ведь это даже простые житейские законы эволюции!

– Понятно – промолвил князь и помолчав в раздумье, добавил – А о каких муках вы говорите?

– Не смогу вам так передать всего, что происходит сейчас в северной столице. Для этого вам необходимо посетить мой салон. Там ко мне, как его хозяйке наведываются вольнодумцы, черносотенцы, анархисты, демократы, писатели и поэты, цыгане… да… мы очень любим послушать их голоса. И такой винегрет не даст заскучать, помогает не закиснуть в стоящей воде, как и в однобоких политических взглядах, так как у каждого течения есть свои доводы, для того чтобы отстаивать свою правоту. Порой споры доходят до такого накала, что я пугаюсь… но….это воистину интересно! Люди смотрят на мир по-разному.

И вот теперь она увидела его взгляд, который радует и воодушевляет каждую женщину, взгляд мужчины! Когда у мужчины появляется к женщине интерес, она это очень тонко улавливает, это тешит ее самолюбие и делает ее увереннее не только в поведении с ним, а вообще в своих чарах! Даже если у нее нет на этого мужчину никаких планов, это все-равно греет ее самолюбие!

Что же касается Серафимы Гричич, к восторженным взглядам всех без исключения мужчин она давно привыкла и ощущала себя с ними, как в привычном, давно носимом платье. Но у нее был личный интерес к князю Войцеховскому. О красавце муже графини фон Газейштарт ей чисто случайно рассказала принцесса Милица, очень часто посещавшая салон косметологического ухода за телом и лицом и массажа и других услуг. И приправила она это еще приданием некоей загадочности этому мужчине, так как до конца никто не знал его происхождения. И шестым чувством каждая женщина чувствовала в нем такое невозможное сочетание противоречий: серьезности, глубины ума с живым азартным, увлекающимся внутренним стержнем повесы и кутилы, способным на экстремальные поступки. Человеком притягивающим своей мужской харизмой к себе женщин так близко и всегда держащем их на расстоянии! А Санкт-Петербург весь был пронизан потайным смыслом, тайными темными закоулками, в нем всегда существовало двойное дно, жизни видимой и закрытой. Светская аристократия, избалованная и извращенная излишествами, вечно искала для себя что-то новенькое, нестандартное, способное заинтриговать и пощекотать нервы чем-то неизведанным. Ведь не даром в русском языке есть и по поводу этого хорошая поговорка «От безделья с ума сходить» Так вот это про русскую аристократию– просто в точку! Да еще если это сочетается с силой настоящей русской души, то от этого, реально, сходили с ума. У самого богатого повесы северной столицы, Феликса Юсупова, совершенно были сводящие с ума всех, чудачества и развлечения. В доме Юсуповых стояли целые вазы с драгоценными камнями, которые он, идя по мраморному полу у себя в роскошном дворце в женском платье, как перед свиньями бисер, метал перед гостями. И не у всех иностранных гостей, глядя на все это, выдерживали нервы. А кто – то терял человеческий облик и забыв обо всем, бросался на коленки это все собирать, чем несказанно потешал давно ставшую русской душу Юсуповского отпрыска. И это на фоне нищеты простого народа. И даже один маленький драгоценный камушек, бросаемый без сожаления перед зеваками высших кровей, зачастую мог спасти от голода простую крестьянскую семью. Эх жизнь, ты жизнь, кому– то в скуку, кому-то в муку!?

– Но, я слышал, у Вас в России еще не давно были большие беспорядки, революция? – спросил Войцеховский, а взгляд его уже более смотрел напряженно.

– У нас в 1861 году только отменили крепостное право. Но…, как, всегда, это номинально. Народ, все ровно, практически, закрепощен. Все делается, но делается с перестраховкой, на половину. Да… и потому, что стержень не поменялся – самодержавие то осталось!

– Я понимаю все, о чем вы говорите – жестко сказал Войцеховский – Но это, реально рискованно и мне не хотелось бы, что бы ваша красота померкла в стенах вон той, Петропавловской крепости – и он махнул рукой туда, далеко за бескрайность Невы.

Они опять пошли рядом. И она говорила – Ну, хорошо. Мы политику оставим, только мне и не приятно всегда, когда мужчины осторожнее женщин. Давайте я вам расскажу о том, как гудит сейчас вся столица новым феноменом – пророчествами простого русского мужика и его умением исцелять больных. Он даже при дворе императора снискал себе популярность!

Войцеховский пожал плечами. Он не интересовался.

45. Графиня, сидя вечером за столом, сама наливала ему вина и мимоходом заявила, что домой ехать не собирается. Войцеховский даже поперхнулся.

Она сразу стала извиняться, просить прощение. Но он рассердился. – Лиза, это уже смешно! Ну, как ты это себе представляешь? Мы полтора года назад приобрели большой завод. Я его полностью модернизировал, для меня дело новое и не проверенное. И оставив все чужим людям, я приезжаю по зову твоего странного письма, где ты умоляла тебя забрать, а сейчас ты мне заявляешь, что не поедешь!

Графиня спешно положила свои ладони поверх, на его скрещенные на столе руки, так как у него резко пропал аппетит и почти взмолилась.

– Милый мой друг – отчего у ее супруга больше расширились глаза, так как эта фраза была не свойственна для графини – я и тебя умоляю задержаться! Я не знаю, как тебе это все объяснить…

Но он перебил – Да уж объясни, пожалуйста.

– Дорогой, давай я тебя познакомлю с одним человеком и ты, ты же меня еще за это и благодарить будешь. Это все звучит нелепо, но поверь, разве я отличалась когда-нибудь не здравыми суждениями?

Он даже с испугом посмотрел на нее. Она другая. Что же все -таки здесь произошло, что всегда рассудительный и хладнокровный человек, начинает нести несуразную чепуху и так удивлять?!

А она все более распаляясь, продолжала его уговаривать. – Он мысли читает, он видит человека насквозь, он может дать совет и успокоить. Ты понимаешь, при всем при этом, он простой мужик, вот землю пахал, хозяйством занимался, говорит необычно, но все понятно сразу, много, очень много меняется в твоем мировоззрении……ты мне не веришь, а между тем, тебе это было бы интересно.

Войцеховский устало подпер рукой щеку и взгляд его теперь стал другим, у него появилась жалость к этой женщине.

– Лиза – спокойно и устало произнес он – Зачем мне совет, я что заблудился или не знаю, что мне дальше делать? Зачем меня успокаивать? Я считаю себя вменяемым человеком.

Она вздохнула и встала, стала нервно ходить взад и вперед – Я не могу тебе объяснить, это надо на себе испытать, с ним надо поговорить, этого не объяснить, это духовные вещи, необъяснимые. Я сама, как и ты вначале все это восприняла негативно, но поговорив с ним, в мыслях все меняется! Я задумала такое, а сейчас не хочу, сама ужасаюсь этому!

Войцеховский взъерошил обеими руками себе волосы, все это было утомительно и не понятно для него. И резко встав, подошел к супруге, взяв ее за плечи, стал произносить слова с одним только желанием, что бы слова просто вкалачивались как гвозди в ее разум. – Лиза. Прости меня, но я верю тебе. Я верю, потому что я увидел сам, что с тобой произошла перемена. Ну, прости меня еще раз, я опасаюсь за твой рассудок. Да, я твой супруг, но не хочу совершать над тобой насилие, я не буду принуждать тебя уехать отсюда. Я только прошу. Я завтра уезжаю, я должен руководить, заниматься делами, иначе потом погрязну в проблемах. Ты едешь со мной, или я потом ничем не смогу помочь тебе. – он отпустил ее и быстро запрокинув в себя, как рюмку, бокал вина, вышел из комнаты, бросив через плечо последнюю фразу – Все, Лиза. Ты делаешь свой выбор сама. Я иду спать и ничего не хочу слышать.

Войцеховский уехал послезавтра, ранним утренним поездом. А еще через три дня, в этом же направлении уехала Серафима Гричич, со своими желаниями и замыслами.

О, коварная женщина! И как, как жизнь непредсказуема! Графиня совершенно изменила ход своих мыслей и предала все свои планы, с которыми ехала в эту страну. Жизнь перевернулась для нее кувырком, а вот планы ее стали работать уже без ее участия, и даже, без ее ведома об этом! Вот это да!

46. Серафима Гричич устроила на князя Войцеховского просто охоту. Она поселилась в самой лучшей гостинице столицы Венгерского королевства. И времени у нее было мало. Средства жить в комфортабельной гостинице долго были ограниченны, и в России оставался ее салон, который надолго оставить без присмотра она тоже не могла. И была настолько уверенна в себе и в своих силах, что даже не сомневалась в осуществлении быстрыми темпами своих планов. Какие у нее были планы? Соблазнить Войцеховского, развести с графиней и выйти благополучно за него замуж. Всего то! И ей этого жутко хотелось еще и потому, что только такого супруга она видела рядом с собой в своих мечтах с детства! Она умна, он умен! Она красива, он красив! Она из высшего, путь и обедневшего, рода, и он, она, полагала, так же! Она его желала всеми фибрами своей души и не видела препятствий. Графиня? У нее уже не будет сил тягаться с молодыми и целеустремленными. Да, еще к ней в столице присоединилась такая компания, что возможно и сама графиня захочет свою жизнь круто изменить, ведь она то знала, какие люди уходили в монастырь, после общения с Григорием Распутиным. Это так на руку! Да, это сама судьба открыла ей дорогу к задуманному! И это нормальное явление. Извращенный тонкими интригами северный город, только этим и жил! Как много знатных дам, известных ей сейчас, с коварно планируемыми хитросплетеньями обеспечили себя и свою жизнь! Закон выживания!

Конкретно где он живет, она не знала. Но разве это стоило большого труда!? В своей же гостинице, она все выведала у горничных. Знаменитые и знатные фамилии города были на виду! И вот у ограды огромного дома графини фон Газейштарт и князя Войцеховского, появился экипаж, который кого-то поджидал. И Войцеховский столкнулся с Серафимой сразу же, через несколько дней. Случайной эту встречу назвать было невозможно! И лгать князю, придумывать разные небылицы бесполезно, да и зачем ей это – женщине, абсолютно уверенной в своих силах и красоте! Она предприняла прямую атаку, сходу, изящно смахнув с ресниц легкие слезинки и признавшись ему в том, что должна видеть его, должна говорить с ним, должна быть с ним рядом, иначе не сможет! Это любовь с первого взгляда! Ей даже не приходилось все это играть. Потому что это так и было. Коварство, коварством. Но, это был Войцеховский! Сила его мужской харизмы так же была всесильной!

Какие у него были чувства к этой женщине? Ведь она, действительно, была удивительно яркая и умная! Она была действенна и энергична! Она из обедневшего рода, сумела подняться на очень приличную ступень материального благосостояния в столице. Она завоевывала сердца мужчин совершенно разного сословия и достатка. Ей одно время симпатизировал сам Феликс Юсупов, богатейший представитель золотой молодежи Санкт-Питербурга и красавец мужчина и она могла бы проверить свои женские чары и с ним, но….. бороться с физическими и психическими отклонениями она не знала как. Он любил мальчиков!

В ней было все гармонично. Божье создание женского пола – такое тонкое, изящное, хрупкое! Ее чуть раскосые, выразительные глаза манили сексуальностью и довольно открыто, обещая любому просто высшую степень наслаждения! Она была просто профессором мужской психологии и физиологии, как опытный делец, она брала мужской пол за самые значимые для них места, если выразиться совсем уж просто, далее же она включала свой глубокий ум и действовала по обстановке. Этим она и нарастила, можно сказать на себе мяско, т.е. укрепилась в жизни материально. Она дважды была замужем и в третий раз, ее жизненный опыт давал ей только преимущества!

Войцеховского она привлекла. Его она заинтересовала. И будем, совсем честны, он был сильный, в самом расцвете лет, энергичным. Он был мужчиной, который последние годы направил всю свою энергию на науку и бизнес и у которого рядом была уже начавшая увядать супруга. Его легко было понять. А его любимая Анни фон Махель оттолкнула его и всеми своими силами старалась быть как можно дальше в физическом плане! Она избегала встреч с ним, сама боясь не совладать со своими чувствами и провалиться в бездну всепоглощающей любви к нему.

Вечером этого же дня, Войцеховский направился в центральную гостиницу Будапешта, где его ждала роковая женщина «северной столицы» Российского государства! Он был заинтригован. И он упал в эту связь. Упал самым простым и бессовестным образом, отпустив свою законсервированную сексуальную энергию на волю случая! Каждая ночь в гостинице была проведена с русской, домой он заезжал только переодеться и принять нужных людей по бизнеу! Вернулась его разгульная молодость.

И, конечно же. Слух о необычной паре, арендовавшей номер стал распространятся от обслуживающего персонала гостиницы. Кто-то, как-то узнал в нем владельца завода в комитате Шольт и супруга графини фон Газейштарт. Хелен Полани подцепила эту новость спустя три недели его возвращения из России. А от Хелен узнала и Анни.

47. У Анни сразу пропало молоко. Ребенку пришлось искать кормилицу. Но для него, малыша, ничего страшного не произошло, ему было уже пол годика. Сдерживать слезы у Анни не хватило просто сил. Она поплакала у подруги на плече. И та, как могла ее утешила. Это было больно. Как всегда, в такие минуты, Анни захотелось спрятаться под одеялом от всего мира и если бы только можно было забыться сном! Только сон, выключение тебя самой из реальности бытия защищает от этой боли. А больше ни что. Но сон в такие моменты не приходит. Он наоборот, словно бежит от тебя. И ум со всем соглашался и все понимал. Это было так естественно и логично. Он совершенно свободный человек. Ни она ему, ни он ей был ни чем не обязан! А сердце не принимало! И вот как! Сердце оказывалось победителем в этой неравной схватке со здравым рассудком! А эту боль необходимо еще скрывать! И это тяжелее. Хелен сидела и проклинала все на свете и себя и свою глупость и свою поспешность. Она наивно думала, что занятая полностью работой и ребенком, подруга давно освободилась от бесплодных чувств, а поэтому и не могла предполагать, что это окажется настолько серьезно. Но новость была довольно интересна и потом, они знали того, о ком услышали, не могла она не поделится такой столичной сплетней. Увидев расширенные глаза от какого– то выпрыгнувшего словно из подворотни изумления, Хелен сконфузилась. Они смотрели на нее и в тих стояли слезы и выражение страха на пополам с отчаянием! Вскоре же уже сожалела о содеянном и лучше, иногда, для человека быть в неведении! Она вынуждена была из дома Анни уйти вечером с тяжелым грузом на плечах, так и не ушла бы, пусть подруга обопрется на ее плечи и поплачет у нее на груди, но домой вернулся граф фон Махель и что бы не вызвать подозрения, она покинула их дом.

Весь вечер Анни ходила тенью. Граф ясно увидел натянутость улыбки и встревожился ее спешным желанием остаться одной, а вечером она сказалась больной и не вышла к ужину. Тогда он сам пошел в ее комнату. Сцена оказалась для него удивительной. Анни сидела на полу, сама себя обхватив руками и раскачивалась взад и вперед, словно мучаясь от боли в животе. А на самом деле, она словно держала себя от яростных, дерзких, несуразных поступков. Ей то хотелось сразу бежать, бежать к Войцеховскому и посмотреть в его глаза и со всей силы, как можно сильнее ударить в лицо, так сильно, как только она могла бы! То ей хотелось набрать ванну воды и погорячее, что бы обжигающее тепло отвлекло ее от навязчивых мыслей. То ей просто все хотелось в безудержной истерике крошить и рушить! Но к ребенку в таком состоянии она подходить не могла! Раскачиваясь, и закрыв глаза, она тихо сквозь зубы повторяла – Возьми себя в руки! Возьми себя в руки! Возьми себя в руки! —

Граф подошел не слышно и в изумлении осторожно дотронулся до ее плеча. Она очнулась и в каком-то отупении посмотрела на него. – Анни, что– то случилось?

Тревожный взгляд смотрел участливо, и так от него становилось стыдно, хотя мы не властны над чувствами. И разглядев в его глазах не поддельный страх, ее словно током ударило. Она протянула к нему свои руки, разрыдалась и сама обхватила его за плечи руками, щекой прижалась к его щеке и он услышал ее быстрые, с надрывом слова.– Родной мой, как хорошо что ты у меня есть. Как хорошо! Ты самый хороший на свете! Нет тебя лучше. О, дева Мария, как хорошо что ты есть! Ты и Кристиан! И мне больше ничего не надо!

Он стал гладить ее по голове. Он был мудр. Он все понял. Ничего не зная, он все понял! И ему сейчас было радостно, что он ей просто дорог и нужен! И он гладил и гладил ее по волосам, и даже как маленькую девочку стал убаюкивать. Сейчас он для нее защита и опора и наставник и мать и отец и просто супруг. А как она ему была дорога, не каждый мужчина может дать женщине столько помощи и надежности. Не каждый. А он был этой надежностью!

48. Жизнь…. Все человечество с самого своего зарождения на этой планете, задается вопросом: «Что есть жизнь, да, почему она такая!» В ней так много боли! В ней так много горя и страдания! Господи, где ты и почему ты все это допускаешь для нас!?

И уж объять своим разумом не объятое, действительно, нельзя. Для графини, может быть, произошедшее все с Артуром Войцеховским и необходимо было?! Ведь она стала ходить к странному старцу, почти каждый день. Он, словно, загипнотизировал ее. И ей это начинало желаться как доза наркотика. Так же вела себя и еще одна знатная особа, у которой он и поселился на квартире в итоге, генеральша Лохтина… Графиня позже узнает, что та бросила все ради него и стала юродивой. Везде ходила за ним, слушалась его, яростно защищала от нападок аскетично настроенных людей и старалась всем угодить. Превратилась в служанку, которую некоторые говорили, он еще и поколачивал.

А графиня, узнав, что ее знакомая Серафима Гирчич отправилась в Будапешт, вслед за Войцеховским и узнала это с запозданием, случайно, так как мозг уже работал в нужном направлении только для Григория Распутина. И это известие чары его и рассеяло. Она, словно очнулась! Выпасть из жизни легко, тяжело в нее возвращаться. И графиня фон Газейштарт исчезла из Петербурга для всех неожиданно и впоследствии, вспоминая о таком периоде в своей жизни, сразу воздевала руки в молитве к Деве Марии. А иногда, и даже, сплевывала втихомолку. Так делали многие в России и она научилась! Так ко всему тому, она там чуть не спилась! Женщина, «голубых кровей», которую почтительно принимали во всех высших кругах Европы! Через несколько месяцев, после оставления России, она усердно будет желать забыть этот период в своей жизни, как легкое умопомешательство. Но кто знает? Пути Господни неисповедимы!

Поезд увозил ее в Будапешт и горничная не знала, что опять приключилось, но была этому рада, так как со стороны уже видела, что ее хозяйка становиться все «зачарованнее», стирался её изысканный лоск. Глаза печалились, но уста улыбались, уже через неделю пребывания в северной столице закончились их запасы французского вина и пришлось прикупать его уже в России, и она никак не могла привыкнуть к здешнему ритму жизни и графику графини, когда они ложились спать в 12 часов ночи и во столько же просыпались днем, с тяжелым сердцем и головой. А сейчас перед ней сидела ее прежняя хозяйка, гордая и рассудительная!

49. Инг с Анни шли по набережной Дуная. После работы они отпустили экипаж и решили прогуляться. Анни нашла в себе силы работать, жить, радоваться. Но взгляд ее несколько потух и она уже реже отпускала в адрес своих друзей различные шуточки, она не подтрунивала. С прямой спиной, задумчивая и печальная она как станок выполняла рутинную работу, внимательно осматривала пациентов, ухаживала, что-то все время записывала, как всегда везде ходила за доктором Цобиком. Только Игн и Анри Миррано, доктор Цобик видели, что участие сердцем во всем этом у нее нет. Исчезло.

Игн сам предложил прогуляться. Он спрашивал ее – Анни, у тебя что-то произошло?

Она сразу спохватывалась и начинала натянуто улыбаться, но глаза опустив, потому что лгала, отвечала – О, нет, нет. Ну, в жизни же не может все быть гладко, но большой проблемы нет!

– Что – то с супругом?

– Нет, Игн, я лучшего себе супруга и не желаю.

Они медленно шли, встречные пары прогуливались навстречу, и вечерами, в парке, вдоль набережной, всегда было многолюдно. А с правой стороны вдоль домов, тянулась целая вереница кафешек. Анни смотрела на воду и казалось, что и сам Дунай течет седой и печальный, усталый от всего. Игн смотрел внимательно на нее сбоку – Анни, а мне кажется, что когда женщина говорит про своего супруга так как сказала ты, то значит все наоборот.

– Нет, Игн. У меня есть причина для печали, но не со стороны семьи. Это личное и мной надуманное. Я хочу и не могу от этого избавиться. Я, думаю, просто мне нужно время.

– Анни. Мне хочется поскорее увидеть радость в твоих глазах! И, прости, но разреши мне дать тебе совет друга, и мужчины!

– Да, Игн. Тебе можно все, ты же знаешь. Мы с тобой столько лет вместе, и никто меня не знает лучше тебя!

Тогда он остановился и заглянул в ее бездонные глаза. – Что бы ни случилось, ты не должна опускаться! Я видел это у матери. В тяжелые времена, она переставала ухаживать за собой, ей становился безразличен ее внешний мир, ее вид! А это только медленно, но упорно начинает создавать дополнительные проблемы. Твой внешний вид, это твое отношение к жизни и окружающим людям.

– Игн, Игн – вздохнув произнесла женщина – Ты всегда не по летам был мудрым.– и словно очнувшись, как-то распрямила плечи и оживилась – А что, я совсем стала плохо выглядеть?

Он отрицательно покачал головой и улыбнулся. – Нет, Анни. Я как друг, но я тебе говорю, что никогда не встречал женщины красивее тебя. Но….тенденция у тебя наметилась, я и предостерегаю.

– А давай, пойдем совершим поход по магазинам, и ты посмотришь на меня, так… абстрагируясь, посоветуешь что-нибудь.

– Ну, давай, только не спеши, пройдемся, я так давно не гулял, все работа, работа.

– Да….ты все возишься с кровью, занимаешься анализом, Игн, я так тебя уважаю за это, а ведь, я в университете думала, что и я горы сверну, а буду заниматься наукой….– и она прикрыв глаза от солнца рукой, прищурилась и печально закончила – а вот увязла сама в себе. Я, ребенок, муж и не развиваюсь никак.

Игн промолчал. Они шли медленно дальше.

Они не видели, но сзади, вдалеке, остановился кэб. Артур Войцеховский ехал в гостиницу, она находилась неподалеку от набережной и неожиданно сам для себя впереди заметил знакомую фигурку. Потом белокурые волосы и томной щемящей тоской у него заныло внутри. Направил кучера, поехал вначале параллельно них, но вскоре остановил непроизвольно экипаж, не вполне отдавая себе отчета, зачем он это делает. Он рассмотрел Игн, бывшего своего студента и по лицу Анни прочитал некую в ней натянутость. Его они так и не видели, развернувшись к воде, мирно о чем-то беседуя.

Открыв дверцу кэба, он вышел, но подходить к ним передумал. Облокотившись спиной на дверцу, стал внимательно за ними наблюдать.

Анни все также разговаривала. Он знал, что у нее родился мальчик, что они переехали, но он не думал, не знал, что она так быстро опять работает. Он столько раз хотел подойти к ее больнице, дождаться ее, просто поговорить, но был уверен, что она дома с грудным ребенком и её там нет. Если бы она только знала, как он скучал! Периодически он пользовался услугами бывших полицейских, открывших свое дедуктивное агенство и мизерная собранная информация об Ани, давала ощущение прикосновения к её жизни. Он даже знал, какое имя они дали сынишке. С ним же в данный период жизни, оказалась другая женщина и он обрадовался, он ухватился за эту возможность притупить силу своей тоски, глубокое чувство потери. Именно потери. Когда она родила малыша, она стала для него еще более недоступной. Женщина переключается на ребенка и он укрепляет ее связь с мужем, ведь это их общая кровь и плоть участвовала в этом. Он в своих делах, проблемах, среди окружающих его людей, был все равно одинок. Когда задавался вопросом– «Откуда стало в его жизнь входить чувство одиночества?» и пришел к выводу, что начал стареть.

И сейчас, как бы там ни было, увидев Анни и с новой силой разбередив свои чувства, он противопоставил в мыслях, ей образ Стефани Гричич. Он даже старался сделать ее как можно притягательнее и лучше. Но…..никто еще не мог приказать своему сердцу. Оно противоречило. Оно упрямствовало. Ослепительная, черноволосая, миниатюрная красавица не затронула самых глубоких чувств. Она была чужая и далекая. Ее образ не грел и не заставлял сердце трепетать. Это была просто красивая картинка, но бездушная.

Когда Анни с Игн совсем далеко ушли вперед и фигурка ее стала только темным, расплывчатым пятном, он сел в кэб, но приказал кучеру возвращаться. Он поехал домой. Он больше никогда не вернется в гостиницу, где его тщетно ожидала роковая красавица.

Вероятно, в этом есть какой-то смысл, и всеми событиями руководит высший разум? Князь Артур точно об этом не думал.

На завтра приехала графиня. Это была рассудительная немка, мудрая и терпеливая. Она не стала метаться в истерике, измены супруга для него были не впервой. Ей необходимо было сперва разобраться в обстановке. Она заняла выжидательную позицию. Войцеховский вечером появился дома и никуда не отлучался. Они устроили романтический ужин, долго сидели возле камина и графиня, наблюдая за ним со стороны, как кошка, не могла понять его настроения. Она не заметила в нем новизны чувств, состояния легкой эйфории, ожидания, которое в такие моменты часто отпечатывается на наших лицах. Войцеховский был прежним. Спокойным и чужим, но с оттенком грусти в глазах. Даже было странным, он никуда не торопился, он просто отдыхал. И она решила дальше ждать и только наблюдать, хотя ее нанятым соглядатаем и было дано задание узнать, где находиться Гричич и все докладывать о встречах ее с Войцеховским. Прошел денЬ, второй, третий. Войцеховский вернулся ночевать в охотничий домик, никуда не торопился, а соглядатаи звонили с докладом – «Не встречался». И вот Серафима Гричич заметалась. У нее образовался душевный «Вакуум» и даже возникла паника. Она ничего не понимала и так не должно было быть! Бессонными ночами она гоняла перед собой мысли, мысли, а сердце гулко стучало и интуиция предупреждала о плохих новостях томящим предчувствием.

Она утром рано, возле ограды дворца Маштоншваре стала держать кэб и сама томилась в ожидании. И вот, вот из кованных ворот показался выезжающий экипаж. Она насторожилась, а сердце забилось так, что могло сорваться и его стук она стала ощущать в висках.

Выехавший кэб поравнялся и остановился рядом, но из него никто не показался. Там ждали. Она решительно направилась к нему. Ведь было несомненно, что ждали именно ее. Открыв дверцу, она заглянула вовнутрь и услышала грудной, сердитый женский голос – Заходите, милочка, нам есть о чем поговорить.

И на завтра утром, соглядатай графини позвонил ей по телефону. Утренним поездом, Стефани Гричич покинула Будапешт и по, всей вероятности, вернулась в Россию.

Она вернулась. В дороге, не переставая по лицу у нее текли горючие слезы. Пусть не получилось снова выйти замуж, но она не могла еще пока так сразу вырвать с корнем князя Артура Войцеховского. И ей было сейчас очень больно!

50. Хелен как всегда все узнавала первая. Она утром звонила Анни и кричала «Анни, Игн в тюрьме!»

– За что? – воскликнула женщина на другом конце города.

– Анни, не говори что ты не знаешь, чем он увлекался?! – разозлилась Хелен

– Я знаю он искал причины несовместимости клеток крови – тоже громко ответила Анни.

– Его вчера вечером арестовали на конспирационной квартире, они разрабатывали план выступления рабочих Ганца. Готовили жалобу в парламент, ее назвали петицией. С ним арестовали многих. Анни, мне очень жаль нашего друга!

Анни молчала. На нее навалился такой страх! Она знала Игн. Его пристрастия, его мировоззрение. Она всегда его предостерегала! И она поняла, что в этот раз это настолько серьезно, что закончиться все может плачевно. Опустив трубку, она уперлась лбом в стенку. Мысли хаотично работали. Но она не могла придумать, что сейчас можно сделать и как помочь. Но, потом что-то решив, опять поднесла трубку к уху – Хелен, узнай, где он, конкретно!

– Я знаю. Он сейчас в полиции Пилишского комитата, его будут судить.

– Бедный Игн, бедный Игн. Хелен, я сейчас в больницу к доктору Цобику и поедем вместе в полицию.

Анни пошла к графу фон Махелю. Он во дворе возился с малышом. Сделал для него маленький парашютик и пускал его с высоты. Кристиан сидел на разостланном на траве одеяле и восторженно тянул к нему руки, но отец не давал, ибо он моментально смял бы игрушку в своих цепких ручонках и чудо закончилось бы. Выпрямляясь во весь рост, чтобы повыше отпустить парашют, граф несколько раз кашлянул. И Анни насторожилась. Уже несколько дней подряд ее озадачивает этот редкий кашель. Её мысли хаотично кружились в голове, но кашель супруга на мгновение вырвал её внимание из этого хаоса и она отметила про себя, что необходимо графа отправить на обследование.

Рассказав обо всем, что ей стало с утра известно, граф сам предложил ей вместе поехать в полицию. Она такого щедрого предложения не ожидала, но это было самым лучшим, что она могла бы сделать для Игн.

Она подняла Кристиана с одеяла и с благодарностью чмокнула своего супруга в щеку, указав ему мимоходом, на появившийся у него кашель. Он отмахнулся. – Это пыли наглотался в цехах – ответил он. Но Анни настаивала

– Ну раньше же такого не было!