Текст книги "Анни"

– Турция? Я в Турции научился играть в шахматы, владеть ножом, ездить верхом, плавать. Красивый народ, выразительный. Все смуглые, темноглазые, черты крупные. Сильный народ, перспективный.

– В каком смысле перспективный?

– Перспективный для роста и развития. Много столетий турецкая кровь смешивалась со славянской кровью. Это всегда делает народ более сильным, здоровым, когда в старую кровь вливается новая, свежая, ну, вы же медик, знаете все это. Люди становятся красивее.

Анни расхохоталась весело. Бытовала в жизни такая предопределенность, только научно она не была проверена.

– Значит народ в Европе не перспективный, где кровные узы более чистые?

– Да. Так и есть. Народ мельчает. Ну… на это еще оказывает влияние пристрастия в еде.

– А что предпочитают в Турции кушать?

– Там много едят мяса– говядину, баранину, морепродукты.

– А… – протянула девушка. – Понятно. Турки же мусульмане, у них вера другая, у них не верят в Деву Марию?

Князь отрицательно покачал головой. Его настороженность во взгляде не исчезала. Но Анни не выдерживала его взгляда, отводила глаза или опускала. И вместе с тем, общение с этим человеком для нее было комфортным и интересным. Она помялась, и наконец задала вопрос, который ее действительно интересовал. – Кто-нибудь решил задачу которую вы нам задали?

И вот опять эта издевательская улыбка. Он хитро сощурился, но отрицательно покачал головой

– Что, никто не подходил к вам с решением?

Он опять отрицательно покачал головой.

– И я никак не могу. Я не знаю как к ней подступиться.

Он хмыкнул и опустил, наконец-то взгляд и то что она услышала, ее потрясло – И я не знаю.

– Что? – удивленно выдохнула Анни.

Он посмотрел на нее в упор – Я еще не решил ее до сих пор.

– Как? И вы не решили…. Т.е. вы не знаете ответа?

– Не знаю.

Она вскипела, непроизвольно пришпорила коня. Ангел принял команду буквально и пошел, все быстрее и вот тихо побежал рысью, и стал набирать ускорение.

Князь разочарованно хлопнул себя рукой по колену и тоже пришпорил своего коня.

Анни так не хотела злиться, но эмоции уже взыграли и она просто нашла выход в скорости, ну, правда, не ругаться же с преподавателем своего университета. Но куда же деть обиду, которая захлестнула её с головой, она не досыпала всю неделю, измучилась, столько времени потратила впустую, пытаясь разрешится бременем этой задачи!

Ангел набирал скорость, но лошадь сзади быстро нагоняла. И Анни даже не заметила, как ее злость стала перерастать в спортивный азарт «Чей конь окажется быстрее» Князь принял инициативу, и они уже неслись по пустынной равнине, в опускающихся сумерках и азарт разыгрывался все больше. Ангел нес, как всегда, легко и бег доставлял ему удовольствие. И они опять победили, только теперь в свободном беге. Ангел оказался быстрее. Когда они доскакали до берега реки, Анни сказала себе «Стоп» и стала поворачивать. Становилось прохладно и лошадь устала. Остановившись, она ближе подъехала к князю.

– Вы, остыли? – безлико спросил он.

– Остыла, остыла. Я почти сон потеряла, а вы эту задачу, оказывается сами решить не можете! – она запыхалась – Зачем же так, надо сказать что бы остальные не мучились…

– А вы думаете, кто-то мучается?

– Не знаю.

– Ну, я задал задачу не от забавы. Она была напечатана в сборнике. Я бился над ней тоже несколько недель. Мне просто интересно, может молодые умы быстрее найдут не шаблонное решение? Такое же бывает – ему тоже трудно было переводить дух. – И, поверьте, эту задачу решит когда-нибудь просветленный ум.

Анни смягчилась. – Ваше сиятельство – обратилась она уже весело. – Я предполагаю, что вы оплатили мое пребывание в университете. Я перебрала всех, это вы…….Я благодарю вас, что вы меня спасли от отчисления. Только меня мучает вопрос, зачем вы это сделали для меня, вы же понимаете, я не отдам деньги в ближайшее время.

– Он промолчал и пришпорил опять коня. – Сейчас быстро начнет темнеть, поедем домой. Я получил большое удовольствие сегодня!

Анни словила себя на мысли, что ей так не хочется расставаться. Эх, эх. Пропала моя душа!

13.На завод завозилось оборудование и ремонтировалось прежнее, которое специалисты – инженера, нанятые Артуром Войцеховским, сочли пригодным приносить выгоду и быть полезными для производственного процесса. Сам Войцеховский настолько погрузился в механизм работы своего автомобилестроения, что стал от усталости засыпать в одежде на тахте или в кресле и слуги только укрывали его пледом, гасили электрическую лампочку и складывали аккуратно на стол разбросанные везде листы бумаги и карандаши. К нему стало приходить очень много народа, и баронесса даже приказала всегда держать горячим самовар привезенный из России для угощения гостей чаем или сваренным кофе. Но, что было хуже всего, князя не бывало дома допоздна. Он оставался в мастерских со своими коллегами и работал над чертежами. Ему объясняли и показывали, так как он в данной отрасли знаний был дилетантом. Чертежников и инженеров это раздражало, так как они не знали, как лучше объяснить то, что для них всегда было наглядным. Чертеж читался и все. В университете он оставил себе самую малую долю учебных часов и то, только лишь для своих амбициозных целей, что бы не прерывать ценное общение с профессорами и учеными людьми, так как практика требовала постоянного подкрепления научной теорией и проверкой идей лабораторными опытами.

Баронесса остро отметила, что после того, как запуск завода затянул ее супруга в себя, он потерял некий светский лоск и зачастую выглядел как простолюдин, потемневший лицом, расстегнутый в одной рубашке и жилетке, в не чищенных ботинках и загрубевших руках, от работы с металлическими инструментами. Одним утром, она решила очень тактично, по-женски намекнуть ему на это. Они завтракали и князь как всегда, был погружен в какие-то бумаги, а еду с тарелки брал наспех и безразлично, занятый своими мыслями.

– Дорогой мой, я читала как-то в мемуарах одного австрийского посла, он несколько лет прожил в России в начале 18 века, об императоре, его звали Петр. Петр Великий– знаменитый русский император.

Артур молча посмотрел на нее исподлобья, не уловив смысла ее слов и цели, для которой они говорились. В удивлении поднял брови.

Баронесса продолжала. – Так его так часто путали с обычным мужиком, потому что он сам, в простом мужском платье строил корабли, махал топором, забивал гвозди, замазывал мазутом дыры в досках и даже ковал в кузнице, конечно же, и выглядел как простой кузнец.

Артур вдруг поспешил ей напомнить – Милая, пожалуйста, я забыл, скажи домоуправу, что бы коней перековали, скоро разгар лета и я забыл, надо цельнокроенные подковы на всякий случай.

Баронесса незаметно вздохнула, но продолжала – Так вот о том императоре писали, что был так прост, что когда послы приезжали к месту его работы, то долго искали, где же там император. А его придворные, иногда, даже разыгрывали послов, напуская на себя важный вид, что бы их приняли за императора. Наши работники и тебя скоро начнут искать в толпе, не узнавая.

Артур добродушно улыбнулся. Теперь он понял ее иронию, и понял, что баронесса сильно заскучала. Но ему, действительно, сейчас не было дела ни до чего, его волновало только сможет ли он претворить свои планы в работу своего предприятия. Допивая наспех кофе, он буркнул в ответ – Главное не то, что надето на человека, а то, что у него в голове и уважать меня за мой вид меньше не станут, когда скоро мощности моего завода, обгонят мощности самого Ганца. А его я очень уважаю.

– Но – баронесса слабо возразила – Ганц не ходит как простолюдин.

– У Ганца сейчас большой успех. Он уже не горит, расслабился. Вот я и ударю по его слабому месту. Мне некогда, Лиз.

Он быстро дотронулся губами до макушки супруги, как всегда, и спешно вышел из столовой залы, застегиваясь на ходу.

Баронесса вяло отвела взгляд к окну. Грустно когда нет смысла ставить перед собой цели и их преодолевать. Денег у них более чем достаточно, а детей нет и не было. Она столько лет вынашивает в себе вопрос к Артуру и не решается его задать: «Зачем ему все это? Кому они смогут это оставить?» Увлечение наукой, она могла объяснить, но покупку завода, эту суету, спешку, заботы и проблемы– для чего? Не понимала. Иногда она отвечала себе на вопрос – «Это его попытка укрыться от бессмысленности жизни» и ужасалась. Быстро отгоняла от себя эти мысли, ибо понимала, что долго это не продлиться. Это иллюзорное, призрачное счастье иссякнет и душа будет продолжать попытки искать истинное человеческое счастье. А для человека это счастливое продолжение своего рода в детях, так распорядилась природа.

14. Анни с тетушкой в выходной занимались, как всегда, стиркой белья. Прачек из-за экономии денег они не нанимали. На первом этаже дома на печи варился огромный котел с белыми сорочками, подштанниками, полотенцами и скатертями. Все отбеливалось и выкипячивалось. С растрепанными волосами женщины суетились от котла к корыту, одновременно успевая приготовить себе обед, помешивая ложкой на сковороде фасоль с грибами. На улице стояла адская жара, любая одежда сразу прилипала к телу, все окна были раскрыты настеж. Никто не ожидал, но в дверь зазвенел колокольчик. Тетушка удивленно насторожилась – Анни, кто это к нам в выходной?

Анни пожала плечами, пошла открывать. В дверь ворвался Игн, возбужденный, и встревоженный.

– Анни, нужно срочно поговорить – громко выпалил он и схватив девушку за руку потянул с собой на улицу.

– Что, что случилось? – заволновалась Анни. Отведя ее подальше от крыльца, он развернул ее к себе лицом и схватил за плечи.

– Анни, Мне нужна твоя помощь! И если ты не поможешь, я вылечу из университета! Так и будет, все серьезно.

Анни занервничала – Говори что?

– Помнишь, эту рукопись, что ты у меня видела, Карла Маркса?

– Да и что, ты с ней попался?

– Да. Я взял с собой на занятия что бы отдать, ну, не важно кому, ну, получилось так, что сумку забыл на лекции. Ее отнесли в лаборантскую.

– Молодец! – выдохнула девушка. – – Сумку отнесли в лаборантскую?

– Нет, только рукопись. После занятий, по химии, ты же была на лабораторных, увидели сумку. В нее посмотрели, что бы узнать чья она и вынули рукопись. Теперь и сумка и рукопись у них. Ее закрыли в лаборантской и в понедельник она будет лежать уже у ректора на столе– это немедленное отчисление. Анни!

Анни сильно расстроилась, от растерянности стала размахивать руками и ходить взад и вперед – Ай….. Игн! – возбужденно восклицала она, и не знала даже что предпринять в этой ситуации. Игн нервничал не меньше, но он уже давно все придумал и теперь жалостливо пытался заглядывать Анни в лицо, готовясь продолжить о главном.

– И что теперь, Игн? – Анни не успокаивалась. Было понятно, чем для ее друга все это теперь обернется.

– Анни, теперь выручай. Мне, действительно нужна твоя помощь.

– Игн, так я бы постаралась, но как я тебе смогу помочь?

– Анни, лаборантская на первом этаже. Окно с форточкой. Рукопись просто нужно выкрасть, пока ее не отнесли к ректору.

Анни оторопела. Она глотнула воздуха и стала, хлопая ресницами, недоумевающе смотреть на друга, словно у него выросли рога.

Игн с пониманием пожал плечами, вид у него был виноватый.

– Я все понимаю, Анни. Просьба нелепая, но кроме тебя некому или мне ничего больше не сделать.

Анни опять глотнула воздуха и снова стала нервно ходить взад и вперед. Сжав непроизвольно ладошки в кулачки, она била одной вторую, чисто машинально, пытаясь успокоиться – Вот, новость ты принес. Игн! Я только решила вести благоразумный образ жизни и что……….Опять понеслось? Явно… явно… кому то из нас суждено вылететь……..

– Анни, но……..Я всегда старался тебе помочь, теперь только ты можешь выручить!

– Ай. Игн! Это чушь, это чушь! Форточка! Ну уже же известно, что рукопись нашли у тебя!

– Анни, я не пролезу в форточку. Я большой. Она открыта сейчас, я смотрел. Жара не сусветная…… В университете на выходных только сторож. Но он нас не впустит, запрещено на выходных. Не будет рукописи, я все буду опровергать. Пусть ищут. Доказательств же не будет!

– Ай, Игн!

– Анни, нужно завтра, перед понедельником. Ночью, ближе к утру. Я тебя подсажу, ты пролезешь и выкинешь мне рукопись в окно.

– Ай, Игн! А что я скажу про себя? Меня кто в окно выкинет назад?

– А ты осторожно вылезешь назад, я же буду с лестницей. А если не получиться, спрячешься в шкаф, до утра, утром откроют лаборантскую и ты спокойно выйдешь.

– Выйду или выведут? Ай, Игн! – глаза у девушки от удивления расширялись все больше.

– Ну. Конечно, лучше что бы ты вылезла назад. Я буду держать. Анни. Надо рискнуть, мне же тогда все – вся жизнь под откос! Меня же не только отчислят, меня же в полицию заберут.

– Ай. Игн! Ну о чем ты думал, когда в университет эту рукопись брал? Ну как же так?

– Анни. Ну, что теперь искать виноватого? Сейчас или мы решаемся или мне конец во всем!

Анни чуть не расплакалась. Надо же попасть в такую ситуацию! Так не приятно и друга жалко и самой страшно.

– Игн! А если меня поймают? Меня же обвинят в краже и я вылечу из университета!

– Анни, но у тебя же рукописи не будет. Это уже не политическая…..статья. Наврешь что– нибудь, не отчислят за это. Скажешь, опытом одним увлеклась, нужно было проверить. Притворишься дурочкой. Может и не поверят, но ты же так ровно учишься и у тебя какой то покровитель объявился……

Она как то странно окинула его взглядом, но решила не акцентировать на этом внимание.

– Ай… Игн! Зачем притворяться, я и так дурочка! Это абсурд, форточка, ночью. Ну кто поверит? Ты представляешь как я выглядеть буду? У меня только проблемы закончились и на тебе!

– Анни, ну, милая, ну нужно рискнуть. Пожалей ты меня. Тебе только стыд в лучшем случае, а мне вся жизнь решается. Ну….выручи…. Если что-то случиться, я к князю Войцеховскому пойду в ноги упаду, он тебе поможет, слово замолвит! Он такой прогрессивный в этих вещах…….

– Да, вот с чего ты взял, что он пойдет что-то делать? Это же ….-

Ее нервное напряжение стало усиливаться.

Игн подошел вплотную и опустился на колено, схватил ее руками за талию и взмолился – Анни, спаси меня! Туда только ты пролезешь. Милая. Час позора и мое спасение. Выручи. Пожалуйста. Я же из-за тебя рисковал!

Анни опять ударила кулачком об ладошку. – О. дева Мария! За что мне все это? Только вот стала благоразумной!

– Анни….

– Ну. Я же никуда не денусь, у меня есть выбор?! Мне что опять лучше штаны одеть?

– Ну, да. Я лестницу удобную поищу. Только бы сторож форточку не закрыл, иначе все бесполезно! Но не закроет…..нам жара к спасению.

Анни вернулась в дом встревоженная. Тетушка предложила обед, но у племянницы пропал весь аппетит. Ей было не приятно предстоящее мероприятие, она пыталась найти другое решение проблемы.

15. Игн тянул лестницу. Они взяли с собой еще Хелен, что– бы она находясь по – от даль, в случае непредвиденных обстоятельств, могла подать сигнал. Ее оставили на углу университета. Анни же с Игн нашли окно лаборантской и стали всматриваться. Везде было темно, большие окна грозно смотрели в пространство и казалось, что вокруг так тихо, что уснуло все живое, и дни стали такими бесконечными, наступила поздняя ночь, но ночь была душная.

Игн спокойно, словно им предстоит только прогулка по парку, давал Анни последние наставления.

– Ты постарайся нащупать защелку, тогда не обязательно лезть в форточку, откроешь окно и это лучше, меньше шума.

Анни недовольно молчала, но впитывала в себя все наставления.

Они приставили лестницу к деревянной вертикальной перекладине окна и Анни легко и проворно стала подыматься по ней. В детстве был большой опыт лазанья по деревьям и заборам. Нащупав форточку, она медленно протянула руку внутрь, пытаясь нащупать защелку, но не нашла. Если бы было все так просто, университет давно бы растянули. Наклонясь всем корпусом тела влево, она ухватилась сверху за перекладину и потянулась. Повиснув животом на середине окна, она стала внутри нащупывать защелку. Их было две, сверху и посередине. Все шло пока гладко, но сердце билось так быстро, что перехватывало дыхание. Нужно не думать о страхе и действовать. Вернувшись назад на лестницу, она стала осторожно толкать одну из створок окна. Открыла. И ухватившись руками за вторую створку бесшумно проникла в помещение. В темноте она судорожно ощупывала предметы. Ничего не могла нащупать, кроме книг и каких-то бумаг. Тогда она тихо позвала с окна Игн. – Давай свечку. Или сам полезай сюда….

Он качнул головой. – Я сторожу, что то мне на Хелен «стремно» полагаться.

Игн подал свечу. Уже в помещении Анни ее зажгла и стала вновь искать то, для чего они это затеяли.

Это заняло время. Столько бумаг лежало вокруг. Навряд ли эти рукописи оставили на видном месте. Анни открывала и закрывала створки стола. Их нигде не было. Теперь шкафы. Нашла. Их положили в папку. Она силясь рассмотреть, прочла: К. Марк «Капитал» том 2. Сложив их трубочкой, она бросила в окно. За дверью послышался шум и в двери, с обратной стороны, послышались повороты ключа.

Анни ахнула. Кровь прилила к лицу, и по всему телу побежал холод. Стук сердца можно было четко услышать в помещении. И в такую жару, её затрясло от холода. Она обернулась к окну, но дверь уже открылась. Только ладонью она схватила пламя свечи, чтобы потушить. Темный силуэт мужской фигуры вошел вовнутрь и стал не торопясь искать включатель. Анни только успела шмыгнуть в бок. Затаила дыхание.

Силуэт тщетно пытался найти включатель. Видно было, он не знал его месторасположение в этом помещении. Сзади, за спиной, дверь была открыта. Но Анни увидела, как фигура человека на некоторое время застыла. Человек увидел открытое окно и машинально шагнул к нему. Девушка воспользовалась ситуацией и рванула к двери. Со всей силы она понеслась по коридору прочь, пытаясь потеряться в темноте. Теперь выход был только в том, что бы затаиться где-нибудь и дождаться рассвета, что бы постараться незаметно выскользнуть из университета. Анни настолько была испугана, что не сразу вспомнила, что в университете на замок закрываются только кабинеты, лаборантские, а аудитории остаются открытыми. Взлетев на третий этаж, она уже слышала, что за ней бегут. Она вскочила в первую попавшуюся аудиторию и притаилась за дверью. Слова, это уже что-то на уровне генетики у человека, стали хаотично слетать с ее губ – О, дева Мария, спаси меня, спаси меня! – Она все слышала. Незнакомец догадался, что кто-то в лекционной аудитории. Возле аудитории его шаги затихли и дверь открылась. Анни машинально закрыла лицо руками. Ее грубо схватили за локоть и она отпустила руки от безысходности. Просто стальным обручем ей сдавили предплечье и другая рука незнакомца спешно нащупывала у дверей включатель. Зажегся свет. И она от жесткого рывка, была развернута к незнакомцу лицом. От изумления она открыла рот и застыла в оцепенении. Грозно и внимательно в нее впился взгляд князя Артура Войцеховского. Он рано, рано утром приехал в университет за чертежами, что бы уехать с ними на комиссию по выдаче патентов. Внизу, в экипаже, его ждал инженер Андраш Мехварт. (Прав был Игн, от Хелен мало толку). Они вместе с профессором химии занимались органической химией и делали не большие опыты с изотопами, которое планировалось применить для усиления магнитного импульса между электродами проводников. Артур наращивал производительность своих станков, для улучшения проводимости металлов. На первом этаже университета, сторож беспрекословно открыл перед ним дверь.

Сердце вот– вот выпрыгнет наружу, и Анни в бешенном сердцебиении видела только широко открытые и сердитые глаза князя. Ну вот сердитость быстро исчезла из взгляда, но в них все еще читалось не срываемое удивление.

Стыд. Такой жгучий и горячий стыд овладел всем ее существом. Она опустила глаза и ниже наклонила голову. Ей невероятно невыносимо было выдерживать его взгляд. Его руки все еще сильно сдавливали ей предплечья, но она чувствовала, что страха совершенно не испытывает. И его решительное намерение в отношении вороватого лазутчика испаряется в воздухе. Они еще некоторое время молчали и вот она наконец-то услышала его голос, и от того, что в нем она уловила смех, она опять подняла к его лицу глаза. В них уже прыгали смешливые зайчики и ей даже показалось, что он еле сдерживает смех, но ему только бесконечно смешно.

Наконец-то его руки ее отпустили и он отстранился. Весело, он рассматривал ее с ног до головы, а она только бессильно прислонилась к стене. Если бы только можно было сейчас провалиться сквозь землю!

– Анни Милешевская – раздался его смешливый тон. – Право….-. Ему даже трудно говорить было, так как он боролся с внутренней лавиной смеха. – Вы всегда отлично выглядите в мужском наряде.

Она машинально дернулась к двери, но его уверенное движение, преградило ей путь. Другой рукой он на мгновение прикрыл свой рот. Похмыкал. – Анни. Анни. Я знаю, у вас на все есть причины. И что на этот раз?

– Я не могу вам это сказать. Простите меня. – опять виновато потупилась в пол. Он пристально смотрел ей в лицо. Молчал. Если бы она только сейчас подняла глаза, она увидела бы в них то, что любая женщина читает безошибочно.

Его руки твердо сжали ее хрупкие плечи, волна не познанного и неподконтрольного ощущения стала кружиться вокруг них, спиралью подымаясь с низу и закручиваясь все сильнее. Он притянул ее к себе и с немым вопросом, она подняла глаза и у нее перехватило дыхание. Жаркие губы нашли ее губы и машинальное сопротивление его неожиданному поведению стало слабеть. Все ее юное, не опытное существо где-то глубоко, куда она так старательно это загоняла, страстно желало этого. Настойчивая, все поглощающая сила мужского желания подчиняли себе все и обезоруживали.

Она стала мягко и плавно проваливаться в небытие и ум… Так не вовремя срабатывающий в непредвиденных обстоятельствах вдруг ворвался в эту убаюкивающую пропасть. Она слабо уперлась ладошками ему в грудь и постаралась высвободиться.

Он принял сопротивление. Отпустил. Но как ей хотелось до конца упасть в черноту его бездонных глаз!

Он молчал.-

– Мне необходимо вернуться в лаборантскую и закрыть окно. Вы позволите.? – еле слышно произнесла Анни

Он молчал.

– Я ничего не ворую. Не думайте плохо. Мне надо выручить друга. Он попал в беду. – и тут же она пожалела о сказанном, так как с кем она всегда вместе ходит в университете, было всегда видно и все знали. Зачем она так доверяется князю?

Артур кивнул головой в знак одобрения. В душе его творилось смятение. Он не сдержал своего порыва. Опытный в любовных делал, сейчас он неосознанно сделал то, чего делать не собирался. Как до конца мы, порой, себя не знаем! И идя с девушкой по коридору, он думал только об одном: « Почему он к ней испытывает такие отцовские чувства? И ему бесконечно импонирует ее поведение? Он встретил в жизни человечка, который живет и пытается жизнь жизнью, такой далекой от лощенного, скучного, светского образа, в котором светская дама прежде всего учиться скрывать свои чувства, быть добродетельной, и такой недосягаемой для чужой молвы, сдержанной и собранной, во всем образцовой и точной в исполнении образа жизни людей высшего общества» И это, и еще то, что каким то образом, по стечению необъяснимых обстоятельств, он нарывается на её эксцентричные выходки и они его веселят, ему хочется оказывать содействие в том, где любой другой обратился бы в полицию. И потом, он еще никогда не встречал девушек в ситуациях, когда они загнаны в угол и здесь прорываются самые естественные эмоции, растрепанность чувств, адреналин, хаотичный поиск выхода! Глаза человека в такие моменты становятся неотразимо выразительными, их трудно забыть быстро!

Игн с Хелен сходили с ума. Они оба уже давно поняли, что произошло что-то несуразное. Отойдя подальше от стен университета, они все-таки не выпускали из поля зрения темное окно. И каково же было их удивление, когда через довольно продолжительное время, Анни появилась в нем опять и тихо спрыгнула на землю. А окно вслед за ней кто-то тихо прикрыл и в нем опять стала отражаться только пустая чернота. Изумленно открыв рты, они ожидали объяснения. Но Анни некоторое время стояла в ступоре, как бы ее не теребили за плечо, а потом закрыла лицо ладонями и громко пробормотала – Моя дева Мария, я схожу с ума! – но оторвав ладони от лица, набросилась на Игн – Все! Все! Игн, я больше с тобой не вожусь!

Когда им было поведано, что произошло там внутри университета, кроме утаенной одной детали, Хелен от возбуждения не находила себе места. «О, дева Мария, почему не я оказалась в таком романтическом положении! Князь Войцеховский ко всем девушкам относиться с такой галантностью, или только к тебе?» Анни же шла, не чувствуя под собой земли. Бывало, молодые люди срывали дерзко с ее губ страстные поцелуи, но она при этом ничего не испытывала. Она и не подразумевала, она и подумать не могла, что может быть так! Из тебя, и помимо твоего желания, вырываются столь сильные ощущения и желания, с которыми не хватает внутренних сил бороться, и эта лавина животных инстинктов побеждает твой разум и парализует волю. Ты глупеешь и слабеешь сразу, но самое страшное, это заполоняет весь твой разум, проникает в каждую клеточку твоего тела и жизнь поворачивается к тебе такой стороной, о которой ты не мог и подумать! Наваждение не отпускает, завладевает мыслями, желаниями, меняет весь мир!

16. Но князь как ни в чем ни бывало вернулся к своему экипажу и постарался переключиться на предстоящее дело, столь важное для них. Патентная комиссия при академии наук собиралась рано и ее решение было так важно и значимо, для этого было потрачено столько времени и сил, переживаний и эмоций, а главное, при одобрении проекта, это предвещало большие перемены в бизнесе, что только об этом думалось, все исчезло, как мимолетная иллюзия и приятное волнение!

В Академии было еще тихо, но уже подъезжали редкие экипажи к парадному крыльцу солидного здания. Из них выходили важные пожилые представители всей немецкой, австрийской и венгерской научной элиты. Они проходили в широкий удлиненный зал с большим, длинным столом посередине. Перед столом, с левой стороны находился белый экран, на который вешались ватманы с чертежами или плакаты. Здесь же можно было чертить и писать. Рассаживаясь неторопливо за стол, к ним расторопно и привычно подходили с подносами обслуга, расставляя перед ними чашечки с кофе, предлагали воду и вазочки с крекерами. Дружелюбно перешептываясь, они привычно ждали подавших заявки на защиту своих изобретений. Торопливо в зал вошел Андраш Мерхват. Князь прошел позднее в зал и сел за стол, возле самого края.

Разложив чертежи перед собой, Инженер Анраш Мерхват постарался унять свое волнение. Он стоял пред такой комиссией уже не первый раз и каждый раз отрывал от себя свое кровное дитя, которым болел, грезил, носился, переживал, переделывал, не спал ночами, собрал и отточил все, а теперь должен отдать на обсуждение, оторвать от себя свое кровное, опять разобрать по крупицам, выдержать атаку сомнений и неверия, отстоять, доказать и вынести на суд. Среднего роста, с крупными кудрями и уже чуть лысеющим затылком, очень умным, простым лицом, Анраш Мерхват славился в Венгрии своими новаторскими идеями, и его настолько уважали в научных кругах, что казалось бы, переживать уже не за что. Не никому не известный гений встал перед комиссией, а зрелый опытный в науке муж. Но……. В такие моменты, это не имело никакого значения. Перед комиссией предстал не он, а его изобретение, его дитя, молодое и слабое, требующее защиты и затрат сил. А это не легко. Экзамены держать легче.

Мобилизовавшись, Анраш четко и спокойно начал свой рассказ.

Его идея с химическими проводниками понятна будет только ему и членам комиссии. Расслабившись сидеть и просто слушать нельзя. Ты вдумываешься в каждое предложение и достаешь из своего богатого информацией и опытом умственного «ларца» знания, накапливаемые годами, кропотливо и усердно. В таких учреждениях всегда особая атмосфера.

Князь Войцеховский инвестировал в опыты начальные средства. Проект был не его, но он так живо им проникся. Он знал все его детали. Он его захватил с самого начала. Внутренним чутьем, он знал, что это целое событие в истории науки. Сидя развалившись на стуле, он постукивал карандашом в такт раскачивания ногой воздуха. Весь слух его был обращен к каждому движению комиссии. Он не столько слушал выступающего, сколько ловил эмоциональный фон, царивший в данном зале. Проект он знал наизусть. Дело было за тем, насколько он вызовет доверие у членов комиссии. Насколько доказательна будет его база и приводимые опыты. Всегда случаются неожиданности и среди сотни бесперебойных испытаний вклиниваются сбои. Им нужно быть первыми. Потому что ученые с разных стран, совершенно изолированно друг от друга могут работать над одним и тем же изобретением и приходить к нему разными путями. Когда-то Карл Бенц был отвергнут со своим изобретением, которое честно выносил в Ларце своего ума и обвинен в плагиате. Его раскритиковали в том, что он скопировал или даже украл идею Готлиба Даймлера. Не все после таких ударов оправляются.

На этот раз этого не произошло. Комиссия не торопилась, но научную базу Мерхвата сочли полностью доказательной. Патент на химические полупроводники для усиления магнитного поля был получен. На ровных листах бумаги, исписанных черными чернилами и исчерченных схемами стояла большая синяя печать: «Запатентовано»

Анраш жадно глотал воду из второго стакана. А князь Артур твердо поставил точку на чистом листе бумаги, на котором он нервно выбивал дробь карандашом. Теперь можно приступить к практическому процессу. В душе появилась радость и успокоение. Он переманил этого новатора-инженера от знаменитого во всем Венгерском королевстве владельца крупнейшего машиностроительного завода, который играл роль экспериментальной мастерской для венгерских изобретателей Ганца. Еще в 1891 году одним из специалистом по двигателям внутреннего сгорания Донатом Банки была сконструирована турбина и карбюратор в этой мастерской.

К вечеру только они возвращались домой и князь Артур предложил заехать к нему в охотничий домик, что бы отметить это событие! Ему сегодня так не хотелось в таком парящем настроении проводить ночь в постели супруги, а тянуло на разгул, в его прямом смысле слова, что– бы сбросить с себя накопившуюся за все эти недели суету и волнения.

С корзинами вина и закуски, с бочкой знаменитого венгерского пива они всю ночь шумели среди широкого поля в одинокой избушке, которую так удачно приобрел князь для себя и только для себя. Баронесса даже и не слышала про это. Анраш Мерхват первым в Венгерском королевстве услышал историю реальной родословной линии самого князя, что случилось для него неожиданностью. Но на утро половина из того что они делали и говорили ночью была просто потеряна из сокровищницы мозга, так как состояние, в котором они под конец воспринимали информацию, было подведено к самой критической точке человеческого бытия. И притом, мешая пиво с вином и шампанским, утром отозвалось сильнейшей головной болью и состоянием не восприятия окружающего мира. Из охотничьей избушки они выбрались опять только к ночи.