Текст книги "Психология семьи. Учебник для вузов"

Семья и культура

При анализе семьи наиболее распространен системный подход, в рамках которого семья рассматривается как единая система, имеющая ту или иную иерархически организованную структуру (см. главу 6). В зависимости от конкретной теории ее характеризуют различные параметры и подсистемы. Как правило, это подсистемы супружеских отношений, сибсов и детско-родительских отношений (Parke, 2004). Общеизвестно, что семья существует не в вакууме, а погружена в культуру того или иного общества, имеющего определенную экономическую систему, систему производства материальных благ и их распределения, ценностные убеждения и картину мира, соответствующую уровню развития науки. Это общество наделяет семью важнейшей задачей – транслировать его требования и специфику его культуры каждому из членов семьи, прежде всего детям. Благодаря этому не только воспроизводится определенное народонаселение, но и сохраняются ценности, созданные культурой ранее, а также существует возможность их дальнейшего развития и усовершенствования.

Очевидно, что семья будет в полной мере отражать ситуацию в обществе, которое она представляет. Анализируя специфику семьи, можно отчетливо увидеть все характерные черты культуры, и наоборот.

Вот как охарактеризовал взаимосвязь семьи и общества русский философ Н. А. Бердяев (1989. С. 132): «Семья есть необходимый социальный институт и подчинена тем же законам, что и государство, хозяйство и пр. Семья очень связана с хозяйственным строем и имеет мало отношения к любви, вернее, имеет отношение к каритативной (благотворительной, заботливой. – Е. Н.) любви и лишь косвенное отношение к полу. Элементы рабства всегда были сильны в семье, и они не исчезли и до настоящего времени. Семья есть иерархическое учреждение, основанное на господстве и подчинении. В ней социализация любви означает ее подавление».

Подобное описание семьи как жестокого института обусловлено в том числе устройством общества, в котором жил Бердяев. У читателя есть возможность сравнить это описание с собственным представлением о том обществе, в котором он живет.

Каждая культура на определенном историческом этапе создает свою нормативную модель семьи. Понятие «семья» включает специфику эмоциональной привязанности между членами семьи, некоторую идеологию, в частности религиозные и моральные нормы и нравственность, которых придерживаются ее члены, психологическое описание ролей детей и родителей. Можно сказать, что семья – это то, как данная малая группа и ее члены описывают себя сами в рамках культурных стереотипов, в которых живут.

Как уже было сказано, понятие «брак» определяет правовые отношения между членами семьи, меру ответственности перед обществом каждого члена, способ контроля обществом соблюдения этой ответственности. На разных этапах развития общества цели семьи и брака могут сближаться или расходиться. Так, во время войны необходимость защиты общества и каждого ее члена ведет к тому, что и семья, и общество поставляют юношей в армию. Однако в мирное время семья может укрывать юношей от призыва в армию, хотя обществом предусматриваются меры ответственности за подобное уклонение.

Обществу необходимы дети. Однако не любые дети, а те, которые будут поддерживать его устои, продолжать существующую политику. Именно поэтому до определенного времени в нашей стране на улицах не было детей с проблемами в развитии, которых общество называло инвалидами. Но и сейчас каждый имеет возможность оценить доступность среды того места, где он живет для таких детей.

Современная семья, та самая, что имеет столь недавнюю историю, наделена обществом весьма важной функцией: социализировать ребенка. Это означает, что семья должна так обработать то уникальное, что есть в ребенке от рождения, чтобы он смог проявлять свои желания и реализовывать собственные замыслы в приемлемой для данного общества форме. Именно поэтому самые яркие исторические личности часто входили в конфронтацию с обществом. В свою очередь, общество имеет репрессивную машину, которая перемалывает не только тех людей, которые реально нарушают права других граждан, но и тех, кто стремится ускорить или изменить процесс развития общества. Часто такими людьми являлись выдающиеся ученые, чьи личности не вмещались в узкие рамки, оставленные обществом для проявлений индивидуальности. Менделеев, чьим достижением мы так гордимся, был уволен из Санкт-Петербургского университета за поддержку политических требований студентов. Мечников не выдержал напряженных отношений с начальством сначала в Новороссийском университете, а потом и в бактериологической станции в Одессе, и Нобелевскую премию получил за работу у Пастера в Париже.

Общество критически наблюдает за тем, как появляется ребенок, и часто больно «бьет» его, если ребенок рождается до брака, вне брака или внутри брака, но не от законного супруга. Это не прощается никому: даже Петр I был бессилен сделать свою дочь от Екатерины, рожденную до брака, законной наследницей, и Елизавете пришлось силой добиваться престола.

Формальная процедура фиксации брака становится крайне жестким препятствием для нормального развития ребенка в семье, который не может отвечать ни за поступки его родителей, ни за правила, принятые людьми в силу тех или иных причин.

Практически все важнейшие задачи общества реализуются через семью. Уже было сказано о защите общества от внешних врагов. Именно в семье формируются представления о том, сколько детей должна иметь семья и как она их должна воспитывать. Таким образом решается демографическая проблема. Состояние здоровья общества также определяется семьей, поскольку именно в семье закладываются гигиенические навыки, ответственность за свое здоровье или безответственность, привычка к закаливанию, получение удовольствия от физической нагрузки или потребность в алкоголе при всех значимых событиях, происходящих и в семье, и вне ее. В семье у ребенка формируется отношение к потреблению материальных благ и восприятие духовных ценностей общества. Семья определяет, насколько важно образование для ребенка. Отношение родителей ребенка к школе и учителям предопределит его интерес к знаниям и интеллектуальному развитию либо очень рано приведет к остановке личностного роста.

Семья прививает ребенку отношение к труду, а потому именно от нее зависит, будут ли в обществе трудовые ресурсы и какого качества, насколько добросовестно человек будет выполнять свои обязанности, насколько вероятно, что он будет созидать, а не искать способы получения пособия по нетрудоспособности. Семья помогает проблемному ребенку научиться отвечать за себя либо формирует зависимость от внешней помощи.

Точно так же семья предопределяет отношение к старшим, воспитывает заботу внуков о стариках, взаимопомощь и взаимоподдержку или, напротив, взращивает глухую ненависть всех против всех.

Подобное описание семьи связано с социологическим подходом, при котором семья рассматривается как малая группа со свойственным ей распределением ролей и статусов. Задача психологии семьи другая. Она состоит в описании влияния семьи на личность каждого ее члена и влияния каждого члена на общий психологический климат в семье.

Известно, например, что люди в рамках семьи живут дольше, чем люди, не создавшие семейных уз (Семенова и др., 2009). Это касается практически всех причин смертности: и в результате самоубийств, и в результате злоупотребления алкоголем, никотином или наркотиками, и в результате болезней, требующих длительного лечения.

Безусловно, положительное влияние на здоровье оказывает только благополучная семья, тогда как неблагополучная скорее ухудшает его. Известно немало заболеваний, корнями уходящих в семью. В частности, зависимое поведение сейчас рассматривается как производное от зависимой личности, формируемой в семье (Николаева, 2002).

Ребенок, взрослея, идентифицирует себя с группой людей, его окружающей. Кроме имени, которое подбирают ему родители, исходя из собственных представлений, он получает, как правило, фамилию, одинаковую у всех членов семьи. Затем он узнает, что у него есть и отчество, обещающее более точную идентификацию с той группой, поведение которой он должен рассматривать как образцовое и на мнение которой должен ориентироваться в выборе жизненного пути.

Семья зачастую закрыта от взгляда извне. Именно поэтому она может окружить ребенка любовью, защищая до определенного времени от жестких требований общества, но она же может выбросить крошечного человечка в холодный мир улицы, ломающий неподготовленную душу недетскими законами. Тот факт, что ежегодно дети убивают своих родителей, а родители – детей, свидетельствует не в пользу семьи. Однако при этом не существует других институтов социализации ребенка, которые были бы эффективнее семейных, когда семья функционирует в рамках нормы (Боулби, 2006).

Многие проблемы современной семьи и общества исторически обусловлены. Весь животный мир и человек как его часть умеют отличать свое и чужое. Любое сообщество имеет соподчиненную структуру, которая обычно соотносится со степенью родственной близости к руководителю этого сообщества.

Мы уже говорили, что основными являются три признака семьи:

• брачные или кровнородственные связи между всеми ее членами;

• совместное проживание в одном помещении;

• общий семейный бюджет.

Семья аккумулирует все противоречия общества. Наше общество называет себя демократическим. Демократические законы декларируют свободу вероисповедания. Однако где в православной церкви положено находиться только что родившей женщине? В приделе, рядом с провинившимися по той или иной причине людьми, на которых наложена епитимья. Тогда как ее муж, отец ребенка, имеющий непосредственное отношение к его рождению, стоит на службе вместе со всеми. Женщина, давшая жизнь ребенку, находится за пределами круга людей, достойных войти в церковь. Такие противоречия между провозглашаемыми демократическими лозунгами и конкретными фактами патриархального уклада проходят через семьи и в каждой из них разрешаются по-своему.

Часто подобные противоречия подрывают основу прочности биологической диады мать – ребенок. На словах женщина – полноправный член общества, а на деле – в общественном мнении существует множество нюансов, подчеркивающих неравноправие между мужчиной и женщиной и преимущественную ответственность женщины за рождение ребенка в браке или вне его, а также за рождение больного ребенка.

В стране, по разным подсчетам, в больших городах на 10 браков приходится до семи разводов. В любом классе школы большого мегаполиса не менее трети детей живут в смешанных семьях по причине вторичных браков их родителей. В этих семьях обнаруживается противоречие, реализуемое через язык. В русском языке понятия, описывающие неродственные связи в семье, часто обозначаются словами, имеющими явный негативный оценочный компонент в значении. Так, сын противостоит пасынку, дочь – падчерице, мать – мачехе, отец – отчиму. Для сына любимая – невеста, для его матери – невестка. Как много родителей сообщают детям, что те являются падчерицами или пасынками по отношению к ним, отчимам и мачехам? Очевидно, что люди пытаются уйти от этого языкового разъединения людей, разных по крови, но в силу обстоятельств принадлежащих одной семье. Недостаток полномасштабных исследований этой проблемы свидетельствует об отсутствии интереса к ней со стороны общества, хотя она касается трети населения. Несказанное подспудно действует на каждого участника общения.

Именно поэтому с таким трудом формируется институт приемной семьи. Ведь препятствия существуют не только в самих обстоятельствах, но и в языке, на котором говорят члены семьи, а соответственно, язык отражает понятия, существующие в их умах.

Язык нашего общества не имеет приемлемых слов для объяснения ребенку процесса его появления – самого значимого момента в жизни малыша, семьи и в конечном счете – страны. Есть достаточно слов, существующих в узких рамках определенных субкультур. Поскольку они считаются нецензурными, жаргонными, их нельзя применять в школе или дома, когда родители пытаются ответить ребенку на вполне закономерный вопрос: «Откуда я взялся?»

В литературных источниках используются научные термины, заимствования из латинского и греческого языков. Почему римляне и греки могли не стесняться, а для современного россиянина говорить «об этом» неприлично? Получается, что люди нечто делают, более того, то, что они делают, – крайне значимо для общества, называющего это «демографической проблемой», и у них нет возможности обсудить данный вопрос друг с другом даже в кругу семьи.

Любые попытки начать разговор с представителями подрастающего поколения о проблемах сексуальных отношений (в данном контексте это словосочетание употреблено как наиболее нейтральное, но вряд ли оно подходит для общения мужа и жены, отца и сына, матери и дочери) приводят к жестким спорам. Они всегда заканчиваются победой тех, кто против открытого диалога общества с молодежью о том, что ее интересует, и настаивает на поучающем лицемерном монологе взрослых. Возможно, именно потому, что в обществе получила распространение ложь: родители делают то, о чем не могут сказать детям; дети, вырастая, совершают множество ошибок, которые ломают судьбы новых детей, за которых никто не несет ответственности. Ибо если детей приносит аист, то он и должен их воспитывать и в конечном итоге отвечать за них перед законом (даже страшно подумать, что будет, если эту функцию возложат на капусту).

Язык и сознание составляют единое целое, направляющее действие человека и общества не по декларируемому пути, а по тому, который под этим подспудно подразумевается. Сознание – «совместное знание», выраженное средствами языка. «Неродное» означает «худшее», а части тела родителей, участвующие в процессе создания ребенка, и сам процесс зачатия обозначается словами, имеющими оттенок чего-то грязного и непристойного. Однако благодаря этому грязному рождается самое светлое – наши дети, наше будущее и наша надежда. Языковое знание завуалированно влияет на отношение к женщине (с которой можно общаться определенным образом, но нельзя это называть, и за результат этого процесса она одна должна нести ответственность), к ребенку (о котором можно говорить, но происхождение которого окутано тайной, а потому его всегда можно назвать неродным), а также к неродному ребенку, который плох из-за самого факта отсутствия родства.

За пределами семьи

Понятия «свой» и «чужой» – одни из первых, с которыми знакомится ребенок. Практически все русскоязычные дети засыпают под колыбельную:

 
Баю-баюшки баю,
Не ложися на краю.
Придет серенький волчок
И потащит во лесок.
Он потащит во лесок
Под ракитовый кусток.
 

Что будет потом? Воображение малыша может нарисовать картину, в которой последствия будут варьироваться от приключений Маугли до чего-то в стиле Фредди Крюгера. В любом случае «потом» будет проходить уже вне теплых семейных рамок.

Край – это то, что отделяет свое от чужого (Осорина, 2008). Ребенок с детства учится понимать, что за краем – другие законы и правила, которые ему пока знать не следует, поскольку они опасны для него. Семья постепенно учит подчиняться этим правилам по мере развития у ребенка физической и психологической способности их исполнять.

Человек – существо глубоко общественное. Известно, что в Афинах периода Древней Греции при наказании гражданин выбирал между самоубийством (он должен был выпить чашу напитка с цикутой) и изгнанием. Многие, в частности Сократ, предпочитали самоубийство изгнанию, настолько болезненным для них было отчуждение от сообщества, в котором прошла жизнь. Чужое выглядело (и, безусловно, таковым и являлось) весьма опасным. Достаточно вспомнить, что философ Платон дважды попадал в рабство, когда оказывался вне родных Афин.

Однако лишь совсем недавно (а именно в 1974 году) этой способности – вычленять признаки чужого – было дано название «социальная эксклюзия» (Gore, 1994). Соответственно, вовлечение своих в совместные действия стало называться инклюзией. В основе социальной идентификации, то есть отождествления себя с определенной группой и автоматического отделения от других, лежат, безусловно, эволюционные механизмы, свойственные всем млекопитающим. Однако у человека на этот процесс накладывается влияние культуры, которая через свои символы (слова, образы, знаки, обозначающие мужское и женское начало, страну и многое другое) предлагает приемлемые образцы поведения для каждого своего члена.

Под термином «социальная эксклюзия» понимаются социально незащищенные группы людей: дети с проблемами в развитии, одинокие родители, пожилые инвалиды, дети-сироты. Очевидно, что это именно те, кто в силу обстоятельств оказался вне рамок семьи. Общеизвестно, что при рождении ребенка с проблемами, которого до сих пор называют инвалидом в нашей стране, вероятность того, что отец уйдет из семьи, составляет 50 % (в странах, где этим семьям оказывается разнообразная государственная поддержка, такое происходит гораздо реже). Следовательно, за пределами семьи оказывается большая группа людей, которые ни при каких условиях не смогут быть настолько конкурентоспособными и эффективными, чтобы самостоятельно обеспечить свое существование в том специфическом мире, который мы называем современным, прогрессивным, цивилизованным и т. д. Эти люди неагрессивны по своей природе и не угрожают обществу. Они лишь стоят перед его глазами немым укором, являются свидетельством того, что пресловутые вечные ценности признаются таковыми только на бумаге, в церкви или средствах массовой информации.

Современная общественная мысль предлагает два способа решения проблемы социальной эксклюзии. Первый способ ориентирован на включение подобных людей в общественную жизнь. При этом те, кто считает эту позицию правильной, утверждают, что любые меньшинства в рамках общества имеют право на защиту, а общество являет собой целостность всех граждан, а не только их большинства. Они полагают, что большинство монополизировало право и создало те правила жизни в обществе, которые удобны ему. Однако в этом случае большинство должно предоставить право для реализации гражданских прав и тем, кто не соответствует этому правопорядку. Именно эту позицию разделяют Европейская комиссия и Совет Европы, объясняющие социальную эксклюзию неадекватной реализацией социальных прав (Гомьен и др., 1998).

При таком пути решения проблемы общество обязано создавать условия, при которых каждый человек из групп эксклюзии наделяется социальной поддержкой. Она обеспечивается за счет граждан, способных быть успешными в существующих условиях. Именно поэтому все общественные здания строятся таким образом, чтобы в них беспрепятственно могли попасть люди на колясках, слепые и глухие граждане.

Однако есть и другое решение, согласно которому каждый человек самостоятельно выбирает право на тот или иной стиль жизни. Очевидно, что люди с ограниченными возможностями, а также дети не смогут ни выбирать, ни самостоятельно выжить в обществе, пренебрегающем их нуждами. К такому обществу, к сожалению, относится и наше. Оно предпочитает не замечать представителей групп эксклюзии, а потому даже современные общественные здания (прошло более 20 лет перестройки) в России, как правило, не имеют пандусов, лифтов и других необходимых конструкций, способных предоставить равные возможности всем людям, в том числе семьям, имеющим ребенка с проблемами в развитии. Но все-таки человечество достигло столь высоких степеней развития, что на каком-то этапе самые чувствительные из его членов сформулировали представление об альтруизме, предполагающем возможность помощи тем, кто сам не способен обеспечить собственную защиту (Кропоткин, 1907).

В законодательстве нашей страны вместо слов «социальная эксклюзия» используется термин «трудная жизненная ситуация» (Федеральный закон, 1995; постановление Правительства, 1997). Он характеризует людей, нуждающихся в помощи: инвалиды (только у нас существуют этот термин для обозначения людей с ограниченными возможностями и соответственное отношение); люди пожилого возраста; нетрудоспособные и социально уязвимые группы населения; дети-сироты; безнадзорные дети; несовершеннолетние правонарушители; дети-социальные сироты; лица без определенного места жительства; лица, не способные к самообслуживанию в связи с преклонным возрастом, болезнью; малообеспеченные; безработные; дети, подвергающиеся жестокому обращению в семье; граждане, пострадавшие от физического или психического насилия, стихийных бедствий, в результате вооруженных и межэтнических конфликтов; другие клиенты социальных служб, нуждающиеся в предоставлении временного приюта.

Очевидно, что государство не может обеспечить условия для реализации прав данных групп. Даже если бы в одно мгновение оно получило бы достаточно средств, чтобы все эти люди смогли иметь достойное жилье и еду, оно не сможет дать им тепло душевное. Семья имеет неоспоримое преимущество перед любым из государственных институтов: она удовлетворяет самую важную потребность после физиологической и потребности в безопасности (Маслоу, 1997) – потребность в теплых человеческих чувствах, любви, близости. Однако государство определенно способно помочь семье, с одной стороны, не отказываться от стариков и детей, а с другой – принять в свое лоно чужих и сделать их своими.