Текст книги "Сложнейшие сочинения по русской литературе. Темы 2012 г."

Правда – целебна, и только она сможет вылечить нас.

М. Горький

Произведение искусства, затрагивающее вечные вопросы, обычно имеет долгую жизнь. Я задаюсь вопросом: почему? Наверно, потому, что именно вечное всегда находит отклик в сердцах людей, заставляет задуматься о жизни. Такова пьеса М. Горького «На дне». Во всех произведениях М. Горького пассивный гуманизм, обращенный лишь к таким чувствам, как жалость и сострадание, противопоставляется гуманизму активному, возбуждающему в людях стремление к протесту, сопротивлению, борьбе.

Этот мотив прослеживается и в пьесе «На дне». Сам автор отмечал, что пьеса явилась итогом его почти двадцатилетних наблюдений над миром людей. Это реалистическое произведение, социально-философская драма, в которой все подчинено философскому конфликту, столкновению различных жизненных позиций. Горький в своем произведении пишет о «философах поневоле».

Пьеса открывается развернутой ремаркой, воспроизводящей подвал, похожий на пещеру. Упоминание последней не случайно. Люди обречены влачить здесь жалкое существование. Далее упоминаются тяжелые своды, которые словно давят на людей, «желая» их припугнуть, принизить. Разные причины привели всех этих людей в опостылевшую ночлежку. Жизнь обездолила их: кого-то лишила работы, кого-то – семьи. Под сводами костылевского подземелья оказались люди различного характера, различной жизнеспособности, различной сопротивляемости, различных социальных слоев. В начале пьесы мы видим, как каждый из героев одержим своей мечтой, своей иллюзией.

Появление Луки с его философией утешения и примирения вселяет в обитателях ночлежки надежду на то, что их неясные и призрачные мечтания могут сбыться. Краткие диалоги героев, переплетаясь между собой, придают пьесе напряженность; по мере развития действия растут мечты героев. Каждый акт заканчивается чьей-либо смертью. Я считаю, что это очень символично: Горький – против пассивного гуманизма, когда наступает крах иллюзий, когда ложь Луки опровергается самой жизнью, он исчезает. Лука сыграл для ночлежников роль исповедника – ему, и только ему доверяли и раскрывали души, потому что люди хотят быть услышанными, а еще лучше – понятыми.

В этой пьесе Горький представил три концепции жизни. Он задался вопросом: «Что же лучше – горькая правда или утешительная ложь?» Лука видит спасение людей, попавших на «дно жизни», в самообмане. Этот герой убежден, что человека нужно уметь пожалеть, особенно когда ему тяжело; нужно нести ему сострадание. Но это сострадание приобретает у Луки весьма своеобразную форму: он полагает, что людям страшнее подлинная правда жизни, ибо она слишком сурова. Чтобы облегчить их положение, надо украсить жизнь, привнести в нее красивую сказку.

Совершенно иной позиции придерживаются два других обитателя ночлежки – Барон и Бубнов. Они настаивают на голых фактах, ни во что не верят и ничего не ждут. Их правда – очень жестокая, бескрылая. Их жизненную позицию выражают слова Бубнова: «Люди все живут… как щепки по реке плывут…» Третью философскую позицию выражает Сатин. Его правда заключалась в том, что нужно жить настоящим, трезво оценивая реальную действительность, но одновременно и мечтой о будущем.

Сатин – самый сильный по характеру герой пьесы. Он – выразитель мыслей автора. Но Сатин пассивен, его мечта находится в противоречии с реальностью.

С исчезновением Луки мир «дна» опустошается, и всем незадачливым мечтателям приходится вновь столкнуться с действительностью, безнадежной и беспросветной. Снова нищета, болезни, воровство, безжалостный гнет. И теперь им, поднявшимся на крыльях мечты и словно ударившимся о глухую стену жизни, становится еще тяжелее. Разбиваются их надежды, сердца. Трагически завершаются жизни некоторых героев. Страшно сбывается мечта Васьки Пепла: он отправляется в Сибирь, как и мечтал, но не как вольный поселенец, а как каторжник, осужденный за убийство; Наташа попадает в больницу, Анна умирает, Актер вешается.

Люди позволяли обманывать себя, им хотелось быть обманутыми, чтобы оправдать свое унизительное, почти рабское положение. Главное обвинение автор адресует не Луке, а самим героям, не способным найти в себе силы противопоставить свою волю суровой и безжалостной действительности. Всех героев объединяет неудовлетворенность реальностью, резко критическое к ней отношение и полная неготовность что бы то ни было предпринять для того, чтобы изменить эту реальность к лучшему. Предмет изображения пьесы – сознание людей, попавших на «дно».

Горький протестует против социальной несправедливости. Он скорбит о той социальной неустроенности России, которая бросает людей на «дно», заставляет их влачить жалкое существование в ночлежках без перспектив на улучшение. Автор скорбит о таком униженном существовании человека, о столь трагической его судьбе, на которую тот обречен в условиях бесчеловечной действительности. Он протестует против такого порядка вещей. М. Горький мечтает в своем произведении о таком будущем, когда в жизни не будет «дна».

Меня поражает мастерство писателя, с которым он заставил нас, читателей, задуматься о суровых и бесчеловечных условиях существования людей на «дне»; мастерство, с которым ему удалось погрузить нас в мир «низов».

Больше всего в пьесе поражает ее философская мудрость. Время, обстоятельства жизни, породившие социальное «дно», побудили Горького обратиться к новой для него теме.

На протяжении всей своей жизни Горький близко наблюдал за существованием бездомных, изгоев общества, сброшенных в подвалы и ночлежки, и у него появилась потребность рассказать правду, представить ее на театральных подмостках. Автору хотелось, чтобы люди увидели «изнанку» жизни. Под темными сводами подвала торжественным гимном звучат слова о Человеке, о его призвании, о его силе и красоте: «Человек – вот правда!.. Человек!.. Че-ло-век!.. Это звучит… гордо!» Горький с неподражаемым искусством обнажил все проблемы «дна», и именно это является главной причиной актуальности и современного звучания пьесы и в наши дни.

«Нет поэзии в безмятежной и блаженной жизни! Надо, чтобы что-нибудь ворочало душу и жгло воображение» (Д. Давыдов) (по лирике поэтов Серебряного века русской поэзии)

О свобода, очарование моей жизни, без тебя работа – это пытка, а жизнь – долгое умирание.

П. Прудон

Серебряный век – время великих талантов, великих поэтов. Их стихотворения говорят сами за себя, они раскрывают их внутренний мир, чувства, переживания, мысли. Огромное влияние на Серебряный век оказал Золотой век. Среди замечательных поэтов этой эпохи начала XX века известны такие имена, как Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Анна Ахматова, Владимир Маяковский… Многие из них были незаслуженно забыты. Но наконец настало время, когда в нашу историю возвращаются их имена. Одним из таких поэтов был основатель акмеистского течения в русской литературе Николай Гумилев. К сожалению, его книги не переиздавались с начала 20-х годов. К счастью, сейчас его творчество стало общенациональным достоянием.

Я думаю, что ничто и никто не может сказать о поэте больше, чем его творчество. Вся душа, весь внутренний мир Гумилева – в его стихотворениях.

Почти у всех поэтов трагическая судьба. Немногие из них доживают до старости. Однако жизнь Гумилева послужила ярким доказательством того, что можно убить поэта, но не его стихи: они всегда будут жить в сердцах людей. Его судьба – судьба всей русской интеллигенции начала прошлого столетия, представителем которой он являлся.

Известность поэт приобрел с появлением в литературе нового направления – акмеизма, которое возникло на обломках символизма. В своем творчестве Николай Гумилев шагнул далеко за рамки теории, его лирике присущи ясность, правдивость и устремленность в будущее. Гумилев создал «Цех поэтов», в который вошли такие известные поэты, как Анна Ахматова, Осип Мандельштам… Огромное влияние на творчество раннего Гумилева оказал Валерий Брюсов.

Прекрасный поэт, превосходный мастер слова – такие эпитеты можно перечислять бесконечно. Формирование литературных взглядов Николая Гумилева произошло в Царском Селе, где «сам воздух был наполнен поэзией». Первый сборник «Путь конкистадоров» заявил о романтических устремлениях молодого поэта, которому в ту пору было восемнадцать лет. Свое путешествие в Африку Гумилев воспел в одном из лучших стихотворений «Пятистопные ямбы»:

 
Я помню ночь, как черную наяду,
В морях под знаком Южного креста.
Я плыл на юг…
 

Можно только восхищаться его любовью к путешествиям, любовью и уважением к африканскому континенту, его культуре и обычаям. Поэзию Николая Гумилева можно назвать поэзией дальних странствий. Он сохранял верность этой теме на протяжении всей своей недолгой жизни:

 
Мне ведомы все дороги
На этой земле привольной.
 

Любовная лирика поэта тесно связана с именем Анны Андреевны Ахматовой. Гумилев любил эту женщину, преклонялся перед ней. От его любовной лирики веет некоторой первозданной волей. Много великолепных стихотворений он посвятил признанной королеве русской поэзии, которая осталась любовью всей его жизни. Именно этой любовью пронизаны многие стихотворения поэта. Например:

 
Вот я один в вечерний тихий час,
Я буду думать лишь о вас, о вас.
Возьмусь за книгу, но прочту: «Она»,
И вновь душа пьяна и смятенна.
 

Создается впечатление, что любовная лирика писалась Гумилевым как бы с учетом того, что слова будут переложены на музыку. Его стихи очень мелодичны, близки к романсу. Целый сборник «Романтические стихи» был посвящен Анне Андреевне. Широко использует Гумилев былинные образы и саму форму былин. Яркий пример – стихотворение «Из логова змиева…». Через языческие образы передано волшебное чувство любви. Герой любовной лирики – благородный рыцарь. Он преклоняется перед женщиной, преклонение доходит до жертвенности, как в стихотворении «Отравленный». Даже жестокая судьба не смогла убить это светлое чувство – любовь. Он пронес его через всю жизнь. Читая стихотворения Гумилева, начинаешь глубже чувствовать и понимать любовь.

Первая мировая война не могла не повлиять на Гумилева, а следовательно, и на его поэзию. Он добровольцем ушел на фронт. Подтверждением его храбрости являются два Георгиевских креста за боевые заслуги.

 
Знал он муки голода и жажды,
Стон тревожный, бесконечный путь.
Но святой Георгий тронул дважды
Пулею не тронутую грудь.
 

Поэт видел войну изнутри, поэтому он так правдиво рассказал о ее ужасах в своих произведениях. В сборнике «Колчан», вышедшем в свет в 1915 году, Гумилев раскрыл новую тему – тему России, которая нашла свое выражение в сборнике «Костер». Здесь звучат совершенно новые мотивы – Древняя Русь, творения Андрея Рублева.

Всегда актуальная тема поэта и поэзии отразилась и в творчестве Гумилева. Как и великий поэт Золотого века Михаил Юрьевич Лермонтов, великий поэт Серебряного века Николай Гумилев страдал оттого, что теряется, пропадает и уходит искренний, неподдельный интерес к поэзии.

Жизнь поэта оборвалась в тридцать пять лет, в полном расцвете жизненных и творческих сил. Но остались его стихи, отразившие личность талантливого поэта, бросившего вызов судьбе. О роли поэта Николай Гумилев говорил своим творчеством. Поэт-пророк, проклятый жизнью и церковью, Гумилев этого не боялся. Он, не страшась, высказывал правду в тяжелое для всех людей время, когда все были «запуганы и бледны //В громадах каменных домов»:

 
Под рукой уверенной поэта
Струны трепетали в легком звоне,
Струны золотые, как браслеты
Сумрачной царицы беззаконий….
 

В этих строчках Гумилев подчеркнул всесилие поэта, владеющего потрясающим средством воздействия – словом.

Гумилев – один из наиболее полюбившихся мне поэтов Серебряного века. Его стихотворения можно перечитывать много раз и каждый раз открывать в них для себя что-то повое, интересное и познавательное. Не признанный современниками и отвергнутый временем, Гумилев сегодня – один из самых читаемых поэтов Серебряного века. Его стихотворения завораживают своей простотой и трогательной искренностью. Мне бы хотелось закончить словами самого поэта: «Я бог таинственного мира».

«Я была тогда с моим народом…» (по лирике А. А. Ахматовой)

…Ее поэзия… один из символов величия России.

О. Мандельштам

Ахматовская поэзия, ярко отразившая всю необычность эпохи рубежа веков, величественным кораблем вошла в океан русской культуры. Она соединила разорванную, как казалось многим, «связь времен» – век XIX и век XX, запечатлела бег времени, по-своему рассказала о трагической истории нашей Родины:

 
Что войны, что чума?
Конец им виден скорый:
Им приговор почти произнесен.
Но как нам быть с тем ужасом, который
Был бегом времени когда-то наречен?
 

Теперь Анна Андреевна Ахматова – признанный классик русской литературы, ее имя блистает в ряду самых великих поэтов XX века: А. Блока, Н. Гумилева, Б. Пастернака, В. Маяковского и других. «Щедро взыскана дивной судьбою», она творила в переломную для русской культуры, русской духовности, русского самосознания эпоху. И самобытный ее голос был слышен не только в России, но и во всем мире. Именно муза Анны Ахматовой не давала забыть о человечности и доброте, о душе и Боге в их исконном, спасительном понимании. Своим ярким, не по-женски мужественным талантом поэтесса заслужила право на бессмертие:

 
Забудут! Вот чем удивили!
Меня забывали сто раз,
Сто раз я лежала в могиле,
Где, может быть, я не сейчас.
А Муза и глохла, и слепла,
В земле истлевала зерном,
Чтоб после, как Феникс из пепла,
В тумане восстать голубом.
 

Поэтическая мощь творчества, упругая энергия стиха вызваны ее неистощимым оптимизмом, верой в духовное раскрепощение народа.

 
Но все-таки узнают голос мой,
И все-таки ему опять поверят.
 

Пророческий дар Ахматовой рожден в недрах высокой культуры ушедшей России, идеалом которой для поэта был А. С. Пушкин, «смуглым отроком» явившийся ей в Царскосельском парке. И светлый образ первого русского поэта озарял ее трудную дорогу, полную испытаний и трагических изломов.

«Страшный путь», на который вступила Россия в начале XX века, привел к новому мироощущению, так глубоко выраженному А. Блоком – «трагическим тенором эпохи». У него и у других поэтов-символистов училась Ахматова петь свои песни. Интуиция, провидческие озарения одухотворяли ее стихи, в которых она острее и тоньше чувствовала боль страны своей, страдания народа, тревоги и волнения женского сердца.

Горечь, а не раскаяние и сожаление, часто звучит в поэтических шедеврах автора:

 
Нет! и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, —
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
 

(«Реквием»)

По-моему, в поэтическом мире Ахматовой есть удивительные параллели – «мой народ» и «голос мой». Едва ли они случайны, хотя и извлечены из произведений, созданных в разное время. Они так значительны, так важны, что в стихотворении «Подпись на книге» являются смысловой доминантой, а в «Реквиеме», повторяясь дважды, приобретают символическое значение. Напряжение гражданского чувства автора так высоко, так пронзительно, что зажигает поэтическую память читателя-друга, и сами собой вспыхивают в сознании строки боготворимого поэтессой и любимого мной А. С. Пушкина:

 
Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой.
И неподкупный голос мой
Был эхо русского парода.
 

Поэтическая формула «солнца русской поэзии» – «голос мой // Был эхо русского народа» – отозвалась в пронзительных интонациях ахматовского послания «Многим» (1922):

 
Я – голос ваш, жар вашего дыханья,
Я – отраженье вашего лица.
Напрасных крыл напрасны трепетанья, —
Ведь все равно я с вами до конца.
 

Мне кажется, Ахматова не просто провозглашает верность традиции, основанной Пушкиным, но и обостренно, чутко осознает, что большой поэт в годы народных потрясении не может не быть «голосом» своего Отечества. Это представление воплотилось, пожалуй, в самых интересных и художественно отточенных произведениях мастера: «Мне голос был. Он звал утешно». «Не с теми я, кто бросил землю…», «Мужество», «Родная земля». Объединяет эти подлинные шедевры, созданные в разные годы, то гражданское чувство, которое вызревало в душе Анны Ахматовой с ранних лет, становясь нравственным стержнем ее характера.

Некоторым могло показаться, что обширная страна, народ, его суровая и простая жизнь не задевали чувств лирической героини ранних сборников стихов Ахматовой «Вечер» и «Четки». В них проявились основные особенности художественного мышления поэтессы: углубленный психологизм, ассоциативность образа, внимание к детали. Читая стихи из этих сборников, ощущаешь тревогу, предчувствуешь грядущую беду, угадываешь конкретные приметы эпохи, сулящей «неслыханные перемены, невиданные мятежи»:

 
Все мы бражники здесь, блудницы,
Как невесело вместе нам!
О, как сердце мое тоскует!
Не смертного ль часа жду?
А та, что сейчас танцует,
Непременно будет в аду.
 

Не могу не отметить удивительную способность Ахматовой даже в самых интимных лирических миниатюрах отображать живой пульс современности, выражать неудовлетворенность настоящим, смутно предвидеть грядущее. Это помогает ей создать необыкновенно изящные в своей простоте стихи:

 
Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной,
Тленной и прекрасной.
 

Для всякого знающего биографию Анны Ахматовой ясно, что «ненужная тревога», «тленная и прекрасная» жизнь – не просто стилевые приметы Серебряного века, а реальное отражение подлинных чувств и озарений недавней киевской курсистки Анны Горенко, жизнь которой отравляли оскорбительная бедность, страх смерти от туберкулеза и запрет отца, покинувшего семью, подписывать стихи родовой фамилией. Вдохновение автор книг, получивших широкую известность, черпала в обыденной жизни, что и позволило ей стать русским национальным поэтом:

 
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати.
Не так, как у людей.
 

Она решительно отвергает упреки в элитарности и утонченности:

 
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
 

Во время войны 1914 года Ахматова становится поэтом большого общественного звучания, проявляются новые грани ее дарования.

 
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
 

Так проникновенно и задушевно звучит «Молитва».

Бытийный, общечеловеческий характер творчества и его глубокая религиозная основа выдвинули Ахматову в число самобытных русских поэтов. Она обращается к народному творчеству, обогащая свой поэтический арсенал, широко использует и народную образность, и народно-поэтические жанры – молитву, плач, причитание.

Народно-патриотические мотивы становятся ведущими в сборнике 1921 года «Подорожник». Отточенностью формы и остротой содержания выделяется стихотворение из этой книги «Мне голос был. Он звал утешно…». И напряженный ритмический рисунок и книжная лексика подчеркивают силу негодования поэта против тех, кто бежал от русской революции:

 
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда»
…
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
 

Это самое значительное послереволюционное произведение Ахматовой, показавшее ее человеком высокого мужества и патриотической верности родной земле.

Мысли о правоте своего пути, не ушедшего в сторону от судьбы народа, звучат и в другом программном стихотворении:

 
Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам.
 

В нем поэтесса дает отповедь не только бывшим друзьям-эмигрантам, но и хозяевам «нового мира». Все стихотворение – красноречивое свидетельство того, как Ахматова воспринимает власть большевиков и не мыслит своей судьбы вне судьбы России.

Кровавый террор не пощадил независимого и честного художника: уста замкнул на долгие четырнадцать лет; вырвал из семейного круга единственного сына и мужа. После расстрела Н. Гумилева и смерти А. Блока это был хорошо спланированный и безмерно жестокий удар. Долгие месяцы провела Ахматова в тюремных очередях, оказавшись в одном строю с народом, превращенным в лагерную пыль.

Об этом не могла не поведать потомкам оскорбленная и униженная «Сафо русской поэзии». Страдания и боль народные она оплакала в «Реквиеме»:

 
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шипами черных «марусь».
 

В этом скорбном произведении, опубликованном спустя многие годы после смерти самой Ахматовой, впервые устами поэтессы говорит народ. Вместе со своей страной была она в годину Великой Отечественной войны, которую восприняла как самую жестокую трагедию мира. Вот почему так публицистически заостренно звучит «Клятва», а символом беззаветной любви к Родине становится «Мужество». «Русская речь, великое русское слово» становятся началом всех начал, связующим звеном между нацией и страной, основой русской культуры.

Боль, страдания, утраты военных лет – еще одна незаживающая рана на сердце поэтессы, не отделяющей себя от общей скорби:

 
А вы, мои друзья последнего призыва!
Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.
Над вашей памятью не стыть плакучей ивой,
А крикнуть на весь мир все ваши имена!
 

С каким нетерпением она приближала победу, выступая со своими стихами перед воинами, как оплакивала и скорбела о погибших своих братьях и сестрах – ленинградцах! И какой болью отозвалось «осквернение пречистого слова» в 1946 году, когда против нее и М. Зощенко была начата настоящая охота.

Однако горделивое чувство собственного достоинства и высшей поэтической, философской, гражданской правоты, органическая неспособность к показному и лживому покаянию ради милости правителей, презрение к своей трагической судьбе и преданность своей Родине позволили выстоять.

Патриотизм А. А. Ахматовой – вовсе не пустая декларация, а глубокая вера в свое предназначение – быть вместе с народом, быть голосом его надежд и чаяний. Лучшим лирическим выражением гражданских чувств в мировой поэзии стало стихотворение поэтессы 1961 года «Родная земля».

И автоэпиграф «И в мире нет людей бесследней, // Надменнее и проще нас», и подчеркнутая многозначность слова «земля» обнажили предельную искренность и глубину чувства:

 
В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем.
 

Отрицание сменяется чередой нарастающих, все усиливающихся утверждений:

 
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
 

Завершающее противопоставление – емкий, не подлежащий сомнению вывод:

 
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно – своею.
 

Само построение фразы не оставляет сомнения в том, что Ахматова говорит от лица русского народа, той его части, которая никогда и ни при каких условиях даже и не думала о том, чтобы покинуть родную землю – Родину, Отечество.

В краткой автобиографии, которую писала больная, умирающая Анна Андреевна, читаем: «Я не переставала писать стихи. Для меня в них – связь моя с временем, с новой жизнью моего народа…»

Прошли годы с печального 1966-го, горестного для всех, кому дорого имя А. А. Ахматовой. Унеслись тучи недоверия и зависти, рассеялся туман недоброжелательности и клеветы, и оказалось, что: лирика поэтессы, как огромный корабль, продолжает плавание, и каждого, кто возьмет на себя труд подняться на его палубы, ждет встреча с подлинной культурой и духовностью трагической и прекрасной эпохи, освещенной ярким талантом великого художника, голос которого звучит и будет звучать в унисон со временем.