Текст книги "Бесконечный мир. Роман. Книга 1"

– Охотно! В чём?

Неприятное чувство, вызванное манерой общения, отразилось на лице женщины. Роджер, заметив это, злорадно улыбнулся: ничего другого от дикарей, проживающих в подобных условиях, ждать не стоит. Поняв мимику начальника, Жаклин проследовала за хранителем заповедника, так как он, жестикулируя, немного удалился.

– Мистер Лойз, послушайте, мне совершенно необходимо знать о начале проявления эпидемии. Вы, как смотритель, наверняка могли бы дать много полезной информации о первых признаках болезни крокодилов.

Незнакомец повернулся с таким удивлением, словно увидел женщину только сейчас. Но тут же кивнул.

– Да я помогу вам. Но не сейчас и не здесь. У меня много работы. Все эти люди ждут моих указаний. Если хотите, давайте встретимся вечером в ресторане вашего отеля, – предложил он, явно чувствуя себя хозяином положения.

Догадавшись, что бороться с подобным эгоцентризмом бесполезно, Жаклин согласилась. И, прежде чем незнакомец захотел покинуть её, она поспешила уточнить у Роджера название отеля в Асуане, где им предстояло проживать. Стив закрутился, пытаясь снять рюкзак: он не помнил на память название.

Но мистер Лойз предупредительно остановил его:

– Не нужно беспокоиться. Я знаю где вас найти, Жаклин Брайд.

Он отвернулся, не удостаивая более Жаклин вниманием. Обращаясь теперь исключительно к Джеку и Стиву, мистер Лойз отослал учёных в гостиный двор объясняя, что там можно переговорить по телефону и заняться подготовкой к аутопсии.

– И поищите в шкафах защитные одежды, – уже совсем коротко и поспешно скомандовал он. – Это, конечно, не лучшее, что бывает, но пока подойдёт. Я не советую вам находиться здесь длительное время без защиты. Этот вирус – порядочная гадость.

Мужчина торопливо оглянулся. Двое рабочих, вывозивших тушки крокодилов с островков посреди озера, перевернулись на лодке у самого берега. Мистер Лойз пулей метнулся на помощь.

– Не забудьте, в девять вечера в отеле, – крикнула Жаклин вдогонку.

Смотритель даже не обернулся.

– Мужлан! Никакого уважения к женщине, – обидчиво скуксилась учёная, но ту же пожалела. Её команда поспешно отвернулась, пряча улыбки. Любой мужчина, даже самый интеллигентный, не мог отказаться от удовольствия присутствовать при сцене водружения женщины на место. Это Жаклин хорошо знала.

4

Вечером того же дня мистер Лойз нашёл Жаклин в нижнем баре Асуанского отеля. У женщины был усталый вид и достаточно хмурое настроение. К тому же, начала сказываться акклиматизация, вызванная недосыпанием двух последних ночей и жарой. Даже получасовое купание в бассейне отеля не сняло сонливости. Выйдя из воды, учёная почувствовала себя ещё больше утомлённой. Еле добредя до номера что она решила не ходить в ресторан, а поужинать здесь фруктами. Наскоро перекусив, Жаклин подправила дневной макияж, оделась и вышла в холл.

Этот отель был намного скромнее каирского. Но Жаклин он понравился больше. Здесь чувствовалась жизнь Египта во всех своих проявлениях. В холле можно было видеть людей многих национальностей и оттенков кожи. Асуан с давних времён являлся торговым перекрёстком морских путей из Африки в Азию. Мимо портье беззаботно прохаживались богатые арабские купцы, окружённые свитой советников. Красноглазые индусы, с серёжками в носах, гордо пересекали холл не глядя по сторонам. Бородатые турки громко галдели у входа. На креслах из мягких кож кое-где сидели европейские туристы. Местные нубийцы и берберы из штата отеля, сновали в жёлто-зелёных униформах, торопясь оказать клиентам любую услугу. Ободрённые наступлением вечера, туристы настраивались на прогулки по городу. Появление Жаклин было сразу охвачено десятком мужских глаз, впившихся в неё с разных концов большого холла. Остановившись перед фонтаном с золотыми рыбками, очень скоро Жаклин почувствовала себя неуютно. Внимание мужчин начало принимать достаточно определённый характер. Предупредив дежурного администратора, что будет в нижнем баре, Жаклин предпочла ждать своего гостя там, за стаканом тоника. До установленного часа оставалось несколько минут. Гоняя кусочки льда в стакане палочкой и привлекая к себе взгляды и здесь, женщина то и дело вертелась на табурете у стойки. Ей хотелось поскорее закончить весь список дел, предусмотренных на сегодня, и отправиться отдыхать. День поисков природы вируса результатов не дал и это разочаровывало. Несмотря на то, что всё тело учёной, лениво ссутуленное на табурете, со стороны могло показаться расслабленным, мысли её вихрились. Беспрестанно Жаклин пыталась найти разгадку на поставленный вопрос и не находила. От этого в голове неприятно стучали молоточки, а виски сдавливало. Нет, решительно, прежде чем заново эксплуатировать мозги, учёная должна была поспать.

К счастью, мистер Лойз не опоздал. Он появился в баре ровно в девять и издалека махнул, указывая на открытую террасу бара. Жаклин поняла жест и пошла навстречу мужчине. Разговор он начал без всяких приветствий:

– Похоже, у вас будет много неприятностей из-за происшедшего, мисс Брайд?

Мужчина словно читал мысли.

– У меня их уже много, – Жаклин медленно подняла отяжелевшие веки, выдыхая, – Страшит не это, а возможный размах катастрофы.

Как только они сели за столик, учёная заказала себе фужер холодного белого вина и, дождавшись напитка, быстро отпила большой глоток: после бассейна мучила жажда, к которой примешивался запах хлорной воды во рту. Будучи теперь не одна, она почувствовала себя намного комфортнее и могла позволить не реагировать на взгляды со стороны.

Тем временем мистер Лойз осматривал женщину. Жаклин была хороша собой. Невысокая, но стройная и прекрасно сложенная, она грациозно восседала на стуле, поставив локоть на стол, уложив подбородок в маленькую кисть, эффектно прогнув спину и скрестив ноги в коленях. Её светлые, вьющиеся волосы не были сейчас заколоты и спрятаны под панаму, как накануне днём. Свободно распущенные и слегка влажные от купания, они спадали на плечи нежными локонами. Лёгкая трикотажная блуза с узким глубоким декольте, обтягивала выраженную грудь и аккуратные плечи. Светло-зелёная ткань блузы прекрасно сочеталась и с таким же цветом глаз, мягко подчёркнутых макияжем, и с ровным золотистым загаром. Мягкие тени под глазами и бледно-оранжевая перламутровая помада удачно дополняли славную внешность. Но основное внимание Лойза привлекли руки женщины. В тот момент, когда она, поставив фужер на стол, чисто машинально начала водить тонким пальчиком по краю стекла, Лойз передёрнулся от звука. Он зачарованно уставился на руку. Жаклин не замечала этого взгляда. Она глядела вдаль на панораму многоликого Асуана, открывающуюся с террасы. И только переведя взгляд на сидящего мужчину, устало улыбнулась:

– Так с чего же всё началось, мистер Лойз?

Смотритель на мгновение оторвался взглядом от её руки.

– Вы действительно хотите это знать?

Весь вид Жаклин выразил непонимание.

– Я хотел только спросить насколько вы способны выслушать то, что я вам скажу, чтобы не убежать и не счесть меня за умалишённого?

Оглядев мужчину теперь с заинтересованностью, учёная постаралась заверить его, что постарается быть внимательной слушательницей. Как далека была она в тот миг даже от малейшей догадки о том, что случится с ней после того, как незнакомец заговорит! Возможно именно поэтому, ещё недостаточно включившись в разговор и не осознав всю его серьёзность, Жаклин спокойно, почти безучастно, настроилась на признания. Заметив её состояние, собеседник заговорил вкрадчивым голосом.

Оказалось, что мужчину зовут на просто Лойз, а Лойз три тысячи первый. На текущий момент он был последним представителем династии Лойзов. Его папу звали Лойз. И дедушку – тоже. И вообще, начиная с определённого момента истории планеты, на которой он жил, все его предки по мужской линии были Лойзами.

Пробудив первым признанием удивление Жаклин, смотритель сделал останавливающий жест. – Не сочтите меня тут же полным идиотом; я поверил вашему обещанию быть внимательной и должен закончить. Тем более, что то, что вы услышали – не самое невероятное в моём рассказе.

Жаклин, подавшись было на стуле вперёд и ещё больше прогнувшись, послушно отпряла. Опустив ноги одна к другой и скрестив руки на груди, она опёрлась спиной на стул и, в знак согласия, промолчала.

Итак, он был Лойз последний, по счёту три тысячи первый, и являлся представителем саифнов – жителей планеты Луаза, расположенной точно в такой же Галактике, в какой находилась Солнечная система. На Землю Лойз был послан впервые почти триста лет тому назад в качестве главного эксперта по голубой планете. Вообще-то, профессия была передана ему по наследству, но останавливаться на этом сейчас мужчина не захотел, обещая всё объяснить позже. Теперь было гораздо важнее поскорее рассказать Жаклин о своей планете.

Учёная казалась удивлённой, но примерно не перебивала. Она старательно вглядывалась в глаза рассказчика. При свете уходящего дня очки Лойза были обычными, прозрачными, позволяющими рассмотреть его. Глаза мужчины оказались тёмно-карими, почти чёрными, какими они бывают у жителей южных стран. Аккуратно изогнутые в верхнем веке, они очерчивались снизу чёткой, почти резкой прямой линией ресниц, длинных и густых. Его кожа тоже была смуглой, скорее от природы, нежели от загара. Идеально натянутая по всей поверхности тела, она казалась поразительно упругой. Жаклин удивило отсутствие на лице морщин или складок. В сорокалетнем возрасте, а Лойзу было не меньше, невозможно было содержать тело в подобной идеальности. Такой же гладкой, без морщин, была шея собеседника. Медленно, так, чтобы это было не особенно заметно, Жаклин стала опускать взгляд и подметила странную особенность: конечности мужчины, как верхние, так и нижние, оказались без волос. Не была волосатой и большая часть груди, просматриваемая сквозь полу распахнутые полы бежевой в клетку рубашки.

Жаклин передёрнуло: лысые ноги мужчины казались ей отвратительнее волосатой груди женщины. Она сморщилась, представив свою руку на столь гладком теле.

Видимое было необычно, но вместе с тем вряд ли указывало на то, что существо, сидящее напротив неё, заброшено из космоса.

«В конце-концов, ноги и руки он может эпилировать. А морщины и складки… Разве мало сегодня мужчин омолаживается?» – заключила учёная. Но собеседник продолжал признаваться в его инопланетном происхождении с такой простотой и убеждённостью, что сомнение закралось в голову женщины.

Пробежав глазами сверху вниз и вновь вернувшись к лицу мистера Лойза, Жаклин пыталась найти в нём ещё хоть что-то, что соответствовало бы её представлениям об инопланетянах. Но ничего необычного не находила. Наоборот, женщина с удивлением отметила поразительную тщательность внешности и одежды собеседника. На нём была дорогая рубашка тончайшего маркизета и тёмно-зелёные шорты на плетёном ремне. На ногах – светло-бежевые сандалии из кожи саламандры. Не найдя к чему придраться, Жаклин, слушая повествование, вновь принялась за изучение лица рассказчика. Теперь она делала это не торопясь и всматриваясь основательно.

Её восхитили тёмные волосы мужчины. Высокий выпуклый лоб был наполовину пересечён тяжёлой чёлкой. Плотные выстриженные бакенбарды плавно огибали уши. Дальше длина волос тщательно прикрывала очертания широкой черепной коробки, глубоко наседающей на шею, что, впрочем, не бросалось в глаза и не шокировало. Волосы были острижены и уложены столь безукоризненно, что могли сойти за парик. Но и это решительно никак не придавало сидящему напротив существу вид инопланетянина. Решительно, внешний вид Лойза ничем не отличался от человеческого: высокий лоб, средней развитости скулы, обычные нос и рот, чётко очерченный, едва заострённый в подбородке овал лица, по пять пальцев на руках и ногах и, судя по конфигурациям складок шорт, наличие мужского органа воспроизводства тоже, как минимум, средних размеров. Задержавшись взглядом несколько дольше именно на этой части тела мужчины, Жаклин перехватила в глазах собеседника укор и лёгкую насмешку. Вспыхнув, женщина наскоро отпила вина.

«Но ведь я делаю это только ради научного убеждения, – оправдала она себя, прежде чем вновь решиться посмотреть в глаза напротив. После всего, что мужчина рассказал, такой осмотр со стороны женщины был оправдан. Скорее всего мистер Лойз подумал также, потому, что как только учёная снова посмотрела на него, он продолжил рассказ с прежним невозмутимым видом.

Их цивилизация была сходной человеческой, но старше на полтора миллиона лет. И, также, как люди сегодня, саифны уже имели в своей практике несчастье, подобное тому, что коснулось сегодня землян. Если бы, по уверениям Лойза, к моменту поражения Луазы вирусом, у его предков не было средств для эвакуации, все представители Луазы погибли бы. А так им удалось спастись в небольшом количестве. Перелетев на космическом корабле в другую Галактику, предки Лойза продолжали работать и через время нашли спасение от страшного вируса.

Сказав это, говорящий остановился, словно ожидая ответа.

– То есть, вы хотите уверить меня, что вы – никто иной, как пришелец из другой Галактики?

Жаклин не была уверена, что стоит говорить с чокнутым, но она должна была держать данное слово, не выказывая так очевидно то, что думает о нём. Лойз кивнул.

– И что вы знаете секрет поражения данного вируса?

Кивок повторился.

Жаклин посмотрела внимательно, но, исходя из прежних убеждений, спорить не стала:

– Допустим это так, и я поверила вам. Что следует из того, что вы сказали? Вы согласны продать нам секрет, чтобы спасти нашу планету?

Она говорила деловито. Лойз придвинул к себе принесённый ранее стакан с водой, медленно всыпал в него бесцветный порошок, размешал и выпил. Ответил он вразрез с мыслями учёной:

– Я не хотел, чтобы вы поняли мой рассказ таким образом. Я не могу ни передать вам наш секрет, ни спасти вашу планету. В любой цивилизации наступает такой момент, который называют концом света. И только вы сами, люди, способны принять решение, которое будет соответствовать вашему развитию, и которое повлечёт определённые действия.

Жаклин заёрзала. Ей надоело это представление. Она была уверена, что человек, сидящий напротив, либо разыгрывает её, либо у него проблемы с головой.

– В таком случае, уважаемый господин, кем бы вы не были, я смею вас заверить, что наш конец света ещё очень далеко, и что мы сделаем всё, чтобы найти выход из создавшейся ситуации.

Она всё ещё старалась держаться: тон женщины был оживлённым и уверенным. Лойз посмотрел исподлобья и снисходительно улыбнулся бравуре:

– Не будьте наивны, мисс Брайд. Моим предкам понадобилось свыше тысячи лет для того, чтобы окончательно побороть вирус.

В его голосе звучала грусть. Но Жаклин уже не слушала. Она всё больше склонялась к версии о слабоумии, отчего тон её поменялся на непримиримо оптимистичный:

– Что ж, возможно нам повезёт, и мы справимся с этим заданием за более короткий срок, мистер Лойз.

Учёная старалась теперь не смотреть в уставленные на неё стёкла очков. Поднявшись из-за стола, она дала понять, что её терпение иссякло. Действительно, в данный момент у неё были дела поважнее, нежели исповедовать душевнобольных. Опережая её уход, Лойз с прежней грустью добавил, что саифны выжили только потому, что ими был раскрыт секрет долголетия. По его словам, каждый житель Луазы способен был жить пятьсот лет и более. Уже стоя, Жаклин посмотрела на убеждавшего её мужчину с жалостью. Но ответ её был также нейтральным.

– Вот почему мне нужно спешить; нам отведено гораздо меньше.

Без надежды удержать собеседницу, Лойз поднялся тоже. Расплатившись с официантом, он догнал Жаклин в холле; она направлялась к лифту.

– Простите, мисс Брайд. Я не буду ни на чём настаивать. Забегая вперёд скажу только, что совсем скоро, не более чем через неделю, к вам в лабораторию поступит сообщения о модификации вируса и его приспособлении в теплокровном организме. Следующим объектом поражения станут пресноводные китайские дельфины, – пообещал он.

Жаклин, устав от этого навязчивого чудака, продолжила свой путь. Она уже почти не слушала бредни и даже не обернулась на последние слова, сочтя их за обычную манию шизофреников перевоплощаться в кого угодно, в том числе и провидцев. Дойдя до лифта, женщина была уверена, что странный знакомый отстал на половине пути. Почему вздрогнула от неожиданности, когда на входе в лифт снова услышала голос Лойза.

– Если через время я всё-таки понадоблюсь вам, мисс Брайд, пожелайте это вслух.

Мужчина проговорил фразу спокойным голосом, после чего сам отвернулся и пошёл к выходу. Жаклин кивнула и, торопливо юркнув в лифт, оглянулась. Не дойдя до дверей каких-то несколько шагов, странный незнакомец тоже повернул голову в её сторону. Последнее, что заметила Жаклин – был его мирный взгляд.

Двери лифта закрылись, унося женщину наверх.

5

С того момента, как Жаклин встретилась с Лойзом, прошло несколько недель. За это время учёная, сделав в Египте достаточно биопроб, поспешно вернулась в Лос-Анджелес. Там, в условия лаборатории, явно превосходившей экипировку египтян, она продолжала работать над разрешением проблемы. В Каире остались Джек, египетские учёные и Никита Орлович, которые продолжали тщательные наблюдения. Джек, к тому же, по собственным убеждениям пожелал провести несколько разъяснительных лекций среди местного населения. Прослышав о неизвестной болезни, малограмотные в своём большинстве крестьяне, населявшие страну по всей длине Нила, поддались панике. Для египтян, фанатично верующих в Аллаха и считавших крокодила священным животным, случившееся представлялось ничем иным, как наказанием свыше.

К большой радости Жаклин, остался в Каире и Стив Роджер. Абсолютно убеждённый, что разгадка инфицирования животных кроется в загрязнении окружающей среды, Роджер неистово исследовал Нил на всём протяжении. Жаклин он поручил вести исследования согласно оговорённому с коллегами плану работы, и названивал секретарше в Лос-Анджелес по нескольку раз в день.

Итак, в сотрудничестве со многими коллегами Жаклин Брайд трудилась над разрешением проблемы выяснения характера вируса. До сих пор ни одному из учёных так и не удалось определить его. Закрутившись в водовороте дел, Жаклин совершенно забыла про встречу в Асуане. Как вдруг, в один из вечеров её срочно вызвали в лабораторию. Впервые за длительное время на общий компьютер поступило новое трагическое сообщение. На этот раз о массовой гибели китайских дельфинов. Услышав об информации по телефону, Жаклин похолодела. Она тут же помчалась в лабораторию. Весь коллектив поисковой группы уже находился там в полном составе. Лица сотрудников означали одно: предварительные анализы коллег из Пекина убеждали в идентичности вируса, над загадкой которого работал весь мир. Полная отчаяния от бессилия понять хоть что-то, Жаклин взяла с компьютера информационный листок и пошла в свой кабинет. Тупо уставившись через стекло на вид ночного города, она вдруг вспомнила своего странного знакомого с берегов Нила.

– Дурацкое наваждение! – Жаклин отказывалась верить в чудеса, – Как этот нильский идиот мог догадаться, что местом следующей катастрофы станет азиатский континент?

Женщина принялась нервно расхаживать по кабинету и рассуждать вслух. Если предполагать что то, что сказал ей тот человек, сказано наугад, как тогда объяснить, что он мог вычислить что жертвами станут именно дельфины? Жаклин трясло от услышанного ранее прогноза, верить в который она отказалась. Предупреждение разговаривающего с ней в Асуане вдруг отчётливо прозвучало в голове. Женщина бессильно простонала.

Она подошла к компьютеру и ещё раз перечитала только что полученный подробный анамнез заболевания млекопитающих.

– А ведь он с абсолютной уверенностью пообещал, что модификация вируса произойдёт в ближайшие дни, – прошептала учёная себе самой, – О, боже! Что он там ещё говорил? И как его зовут? Я совершенно не помню…

Жаклин повернулась лицом к залу лаборатории и вдруг замерла. По коридору, по направлению к ней, шёл знакомый из Египта. На нём была точно такая же униформа, в какую были одеты все сотрудники их лаборатории, поэтому его присутствие удивления окружающих не вызывало. Мужчина зашёл в кабинет.

– Этого идиота, уважаемая мисс Брайд, зовут Лойз.

Он подошёл к учёной.

Жаклин стало неловко.

– Простите, мистер Лойз. Сама не знаю, как у меня это вырвалось. Я в таком затруднении, – впрочем тут же, на правах хозяйки, она сменила тон, – А как это вы сюда попали? Знаете ли вы, что вход в эту часть лаборатории запрещён не только посторонним, но и даже многим нашим сотрудникам?

Голос женщины был строгим, но появившийся мужчина только разочарованно закатил глаза.

– Боюсь, мне долго придётся убеждать вас, мисс Брайд, в том, что я попытался рассказать неделю назад, – он развёл руками, – Что ж, жаль. Мне очень хотелось помочь вам и, в вашем лице, хоть как-то людям. Но, я чувствую, что все мои старания тщетны.

Понимая, что пришелец обижен и может уйти также внезапно, как появился, Жаклин спохватилась:

– Простите меня, мистер Лойз! И, пожалуйста, не уходите. Конечно же, я должна была вам поверить. Но с другой стороны, это было так неестественно, что я…

– Что вы и сейчас мне не верите?

– Да. – признание было честным. Теперь юлить не стоило: у Жаклин не было другого выхода, кроме как дослушать рассказ Лойза до конца.

Он посмотрел миролюбиво:

– Пойдёмте отсюда! Рассказ будет долгим, и нам необходимо найти для разговора более подходящее место. К тому же, мне пора принять пищу.

…Они нашли тихий уютный ресторанчик в центре Лос-Анджелеса. Таких заведений, американского типа, но с европейской кухней, в Америке было немного. В его единственном зале, полу-пустом, несмотря на вечернее время, стояла тишина. Это располагало к беседе. Усевшись за столик, покрытый скатертью, что тоже было нехарактерно для местных ресторанов, Жаклин и Лойз заказали ужин: индюшечью вырезку под ананасом для неё и бутылку «Эвиана» для него.

Жаклин посмотрела на компаньона с непониманием. Дожидаясь, пока официант уйдёт, она расправила на коленях салфетку.

– Разве вы не сказали в лаборатории, что вам пора принять пищу?

– Совершенно верно, – Лойз тоже взялся за салфетку, но для того, чтобы посмотреть как она сложена в розочку, —Только та пища, какой питаются люди, и наша – сильно отличаются. Вы едите не только, чтобы насытиться, но и для удовольствия.

– А вы?

Лойз отрицательно покачал головой:

– Наш эмоциональный мозг, представленный лимбической системой серого вещества, практически неразвит.

– Почему?

– Еда, красота, напитки, любовь, искусство – дополнительная нагрузка для мозгов, – Лойз перечислял монотонно, без всяких эмоций, – Это мешает качественному контролю за основными жизненными функциями.

Жаклин, как и прежде, поспешила не согласиться. Подобные доводы казались ей научно недоказанными. Почему, слушая любимую музыку, человек не задыхается? Ведь, по логике пришельца, центр дыхания должен бы был перестать действовать.

Саифн, пытаясь свернуть салфетку снова в цветок, виновато улыбнулся:

– Разве я сказал, что процесс авторегуляции других отделов головы замирает, когда возбуждается, например, центр удовольствия?

Благополучно справившись с тканью, он поставил розочку на стол. Жаклин терпеливо ждала.

– К счастью, вегетативная нервная система на зависит от наших эмоций. И всё же, рассматривая поведение человеческой особи при совокуплении, мы каждый раз регистрировали в этот момент нарушение нейрогуморальной регуляции: сердцебиение учащалось, дыхание становилось сбивчивым. К тому же, подобная деятельность притупляет инстинкт самосохранения.

Учёная улыбнулась, не комментируя. Ей стало смешно от того, как инопланетянин тщательно избегал терминов при определении рода деятельности, о которой говорил.

– Вы зря не верите мне, – Лойз понял усмешку по-своему, – То же самое, правда в большей степени, происходит при эмоциональном возбуждении, вызванном наркотиками, курением или алкоголем. Гипоталамус – железа секреции гормонов возбудителей таких, как адреналин или вазопрессин, под действием вышеперечисленных стимуляторов теряет свою первоначальную роль контролёра всей центральной нервной системы. Он не может качественно управлять такими функциями, как, скажем, нормализация кровяного давления. И даже способен вызвать блокаду сердца или остановку секреции пепсина в желудке.

Жаклин, как биолог, не могла не согласиться с доводами. Заметив, что его слушательница внимательна, Лойз продолжил.

Когда-то, очень давно, его предки пришли к выводу, что для того, чтобы стать менее уязвимыми, им необходимо постепенно атрофировать эмоциональный центр. Со своей задачей они справились: он стал у саифнов таким же рудиментом, как аппендикс.

Жаклин лукаво улыбнулась:

– Иными словами, вы хотите сказать, что людям тоже нужно разучиться любить, чтобы перестать болеть?

Лойз, словно в подтверждение, пожал плечами.

В этот момент официант принёс заказ.

С аппетитом вдохнув запах, исходящий от блюда, Жаклин принялась за вырезку. Лойз, как и тогда в Египте, налил воду в стакан и, всыпав туда свой порошок, стал тщательно перемешивать.

– Это ваш ужин?

Не понимая её насмешки, Лойз выпил приготовленную жидкость.

– В этом порошке – свыше сотни составных комплексов. Кроме тех двадцать шести природных элементов, что содержит любой организм для восстановительных процессов, тут есть ферменты, необходимые для синтеза белков, липазы, растворяющие жиры, витамины для сгорания углеводов и стимуляции эндокринной системы.

Мысль отразилась в глазах Жаклин.

Лойз кивнул:

– Да. Это – суточная норма.

Жаклин удивлённо раскрыла глаза.

Лойз снова кивнул:

– Вы правы. Так питается любой житель моей планеты. Это удобно, экономично, щадяще для внутренних органов. При таком питании, исключаются последствия печёночного криза. Ведь вы, люди, так часто страдаете от переедания. К тому же, с точки зрения рационального питания, смертельно употреблять одновременно мясо с хлебом и фруктами, – кивнул пришелец на кусок индейки, украшенный ломтиком ананаса.

Жаклин замедлила движение руки с хлебом ко рту. Она вспомнила, что много читала про сказанное. Действительно, человек, смешивающий одномоментно во рту белки, жиры и углеводы, нарушал основные принципы метаболизма. Каждый из компонентов пищи требовал своих, отдельных ферментов для качественной переработки.

– Некоторые учёные Земли уже неоднократно предупреждали об этом. Но, как я говорил, до тех пор, пока пища является для вас удовольствием, вы едите то, что вам нравится. Все люди – самоубийцы.

Учёная вздохнула и продолжила трапезу. При абсолютной правоте Лойза, она знала, что её попытки следовать рекомендациям диетологов, терпели фиаско: уж слишком велико было искушение гамбургерами, картошкой «фри» и прочими элементами из серии фаст-фуд. Бегло глянув на подтянутую мускулатуру Лойза и его отменный цвет лица, Жаклин, жуя мясо, подумала, что, похоже, именно в питании кроется весь секрет моложавости инопланетянина. И всё-таки, Жаклин Брайд не была бы сама собой, если бы вот так скоро, без сомнений, приняла на веру сказанное. Женщина посмотрела на пустой стакан собеседника:

– Но как тогда вас понять, если в принятом вами порошке в одну кучу свалены все элементы таблицы Менделеева?

Лойз понял желание землянки подловить, попытаться найти слабинку в его суждениях. Чтобы доставить женщине удовольствие, саифн хмыкнул:

– С вами нужно держать ухо востро, Жаклин. Вы не дадите себя покритиковать. Не так ли?

– Я – не против критики. Я – против нападнических выступлений.

Покорно наклонив голову, Лойз спрятал улыбку.

– Я учту это. А что касается порошка, то он является биохимическим симбиозом, который содержит в себе уже синтезированные вещества. Они не требуют ни предварительной обработки слюной, ни присутствия трёх литров пепсина в желудке.

Заметив непонимание, саифн принялся объяснять особенности состава порошка. Оказывается, он не содержал в себе питательных элементов в том виде, в каком они находились в любом исходном продукте землян. Употребляемые протеины, сахара и триглицериды пищи должны пройти сложный путь расщепления, прежде, чем они приобретут в организме форму синтезированных веществ. Только после этого полезные элементы пищи всосутся ворсинками толстого кишечника, а остаточные продукты покинут его. Иногда нужны часы, прежде чем водонепроницаемые жиры соединятся с уже синтезированными белками, приобретут форму липопротеинов и проникнут в кровь. Саифны же упростили задачу. Они принимали вовнутрь уже готовые к всасыванию все двадцать пять существующих аминокислот, из которых состоят пептиды.

– А моносахариды растворены здесь в виде глюкозы, фруктозы, галактозы и прочих. Позже, они сами примут в организме форму нужных полисахаридов, обеспечив печень, например, необходимым ей гликогеном.

Слушая Лойза, Жаклин приросла к стулу и даже приоткрыла рот:

– Могу поспорить, что это всё сделано для того, чтобы облегчить задачу тем отделам мозга, что отвечают за пищеварение? – учёной было и интересно, и не понятно: если всё уже переработано, то как же быть с перистальтикой кишечника? Ведь сокращение мышц и продвижение пищевой массы обеспечено целлюлозой. Где она в этом порошке? Женщина взяла пустой стакан собеседника в руки, повертела его, понюхала.

Лойз усмехнулся:

– Я поставлю с ног на голову все познания людей о принимаемой пище, если скажу, что целлюлоза – вредна.

– О, господи, чем же вам помешала клетчатка?! – воскликнула Брайд.

Любой ребёнок знал, что растительная пища способствует хорошему пищеварению. Лойз принял привычно-отстранённый вид и принялся размеренно объяснять.

Оказывается, целлюлоза имеет тенденцию забиваться в складки толстого кишечника. Оставаясь там, она удерживает собой некоторые недоработанные элементы пищи, предназначенные на выброс. Это способствует появлению гнилостей, которые, со временем, могут явиться очагами скрытой инфекции. Из-за смещения кислотно-щелочного баланса кишечника, на его стенках вырастают новообразования в виде полипов. Мало того что они питаются теми полезными веществами, что предназначены организму, их продукты распада выделению не подлежат. Складки кишечника взрослого человека покрыты наростами в виде кораллов весом, порой, до пятнадцати килограммов.

– Как ракушечник, покрывает прибрежные пирсы, – пояснил Лойз, прибегая к наглядности.

Жаклин молчала. Есть ей расхотелось, а саифн продолжал портить аппетит дальше:

– Люди поголовно блокированы шлаками, отчего болеют и становятся агрессивными.