Текст книги "Семья de arche. Архетипическая изнанка семьи"

Сны о женщинах в красном
(из дневника Squaira, #сны)

Я сидела с Н. (справа от меня) и ее дочерью Л. (слева от меня). Обе они были одеты во что-то ярко-красное. Мы о чем-то разговаривали вполне спокойно. Н. вскользь упомянула о смерти сына С., и я сначала не поверила своим ушам. Сомневалась, можно ли об этом переспросить, и вдруг Л. разрыдалась, вслед за ней – Н., и я поняла, что действительно это ужасное событие произошло, и их С. уже нет на свете. Я тоже заплакала, но при этом думала о том, что он, видно, с самого начала был не жилец, и все время с ним что-то случалось, и все время над ним тряслась Н. Почему-то две женщины в красном (его мать и сестра) представляются причастными к смерти молодого человека.

Второй сон приснился примерно в тот же период жизни.

Я вместе с дочкой встречаю одного мужчину – П., который мне очень нравится, и вижу, что они понравились друг другу. Они, не обращая внимания на меня, уходят куда-то (в гостиницу). Я вспоминаю, на каком этаже и в каком номере они могут быть, хочу догнать их, устроить скандал. Я в ярости. Вдруг меня останавливает женщина – уже не молодая, но очень моложавая и обаятельная. Она хочет со мной поговорить. Мы садимся за какой-то столик, и она мне показывает портрет молодой и очень красивой женщины, называя ее имя – Лили … (утром я ее опознаю как Лилит). Это ее бабушка в молодости.

Потом я опять ищу П., и на сей раз он с моей дочерью, которая тоже очарована им, и он очарован ею. Я в растерянности и отчаянии.

 
                                       * * *
 

В первом сне женщины в красном – невольные виновницы потери своего сына и брата. Второй сон очень показателен в плане отношений между Женщиной в Красном и ее дочерями. Она соперничает с ними вместо того, чтобы уступить им место желанной женщины. Не зря утром ее огорошивает имя бабушки с фотографии – Лили (Лилит), одинокой и бездетной, вечно молодой и красивой.

Вот, пожалуй, ключевое и тонкое место в сюжете Лилит – она с большим трудом уступает свое место в ряду красавиц даже собственным дочерям, до седых волос соперничая с ними в привлекательности и отбивая у них мужчин – вовсе не для продолжения рода.

Женщина, которая вовремя расстается с этим архетипом, меняется не только внутренне, но и внешне. Имеющая дочерей на выданье (или сыновей для женитьбы), она, как правило, бывает «в теле», ее еще называют дородной (мы снова встречаем в этом слове основу «род»), она меньше украшает себя, меньше пользуется макияжем, в одежде использует более спокойные цвета, становится вообще более оседлой и домашней, хочет внуков – и получает их весьма скоро. Т.е. магически срабатывает момент передачи эстафеты женственности и плодородия в другие, более молодые руки.

Вот тут мы вернулись к месту о том, что природа берет свое, но в следующем поколении все же забирает. У Женщин в Красном дочери и сыновья нередко долгое время остаются бесплодными, продлевая юность своей матушки. Да и матушка долгое время не стремится стать бабушкой, собственно, боится этой перемены в жизни. А, став все же бабушкой по причине полной безнадежности и непонятливости своих детей, умудряется добиться от своих внуков обращения по имени, в зачатке пресекая малейшие попытки назвать иначе, и внуки запросто зовут ее Галей и Таней. Есть смысл упомянуть о Вечно Молодых мужчинах, которых внуки также не имеют права назвать дедушкой. Возможно, что архетип Лилит на самом деле беспол или андрогинен.

В наше время женщине средних лет немодно быть дородной и плодородной, считается, что она начинает сильно проигрывать в сексуальном плане своим более молодым и резвым соперницам, но я бы не стала смешивать величавую дородность, происходящую от внутренней умиротворенности, и безобразную полноту от обжорства, непритязательность макияжа и одежды состоявшейся женщины и представление о «серой мыши». Женщина-Мать (Ева) может оставаться по-своему очень привлекательной, не побоявшись изменений, ведь эти изменения не заключаются только в «отвисших сиськах» и «поредевших волосах», женщина нередко расцветает именно во время беременности и после рождения ребенка, становясь особенно мягкой, женственной, таинственной. Спорить о том, какой лучше быть, наверное, бессмысленно, ведь это вопрос вкуса к жизни, а он у каждого свой. И можно иметь свои радости в каждом сюжете – и свободной Лилит и плодородной Евы, просто они будут разными. Обычно женщина постепенно эволюционирует от Лилит к Еве, потом к мудрецу Сенексу, как весна сменяется летом, а потом осенью и зимой, и это хорошо.

Бездетность после кровопролития

Из Священного Писания известно, что кровь Авеля, убиенного Каином, осквернила землю и сделала ее бесплодной. В каком-то смысле можно сказать, что Каин стал причиной первого аборта. И то знамение, которое Господь дал после этого Каину (Каинова печать), охраняло его самого от абортирования с лица земли, дало возможность оставить потомство. Правда, и эта мера помогла сравнительно ненадолго, не так много времени спустя на земле после потопа остались только потомки Ноя, предком которого являлся третий сын Адама и Евы, рожденный после Авеля и не принявший участия в сюжете кровопролития. Однако, что сделано, то сделано, и земля уже претерпела боль потери.

Считается, что у женщины, совершившей убийство своего первенца (если не так громко, она просто сходила на аборт, как все), очень часто развиваются воспалительные заболевания половой сферы, от чего нередко на многие годы наступает бесплодие. Все гинекологи об этом знают и предупреждают перед первым абортом молодых женщин. И мало кто связывает это с продолжающимся сценарием убийства, в котором новая жизнь или не зарождается или выкидывается в зачатке, а первый рожденный ребенок нередко вынашивается в условиях постоянной угрозы выкидыша и является, по сути дела, заслугой фармацевтов и акушеров.

Необходимое условие возникновения и развития новой жизни очень четко и символично отражено в «Парцифале» Вольфрама фон Эшенбаха, о котором, к сожалению, лишь упомянул автор психобестселлера «Он» Р. А. Джонсон, взявший за основу психоаналитического разбора другого Персиваля – Кретьена де Труа. Парцифаль Вольфрама в отличие от героя Кретьена становится отцом двух сыновей, и автор показал условия, которые сделали это возможным. Само собой, что им дал детей бог, кроме того, супруги некоторое время спали вместе. Но этого мало. Парцифаль лишь единожды стал убийцей – Красного Рыцаря, приняв по праву победителя его красные доспехи, и это было до встречи с его женой Кондвирамур. В дальнейшем он побеждает противников, не убивая, а отправляет их служить королю Артуру, и это соответствует тому периоду, в котором далекая Кондвирамур становится матерью. Психологически ее Анимус, внутренний мужчина, в этом периоде был не агрессором, а защитником, использующим лишь необходимую меру самообороны. Традиционно всегда было принято беременную женщину ограждать от вида крови, насилия, и самой запрещалось осуществлять насилие.

Надо сказать, что в обеих версиях поисков Святого Грааля – и Кретьена и Вольфрама – есть общий и весьма существенный момент – каким образом мать Персиваля-Парцифаля сберегла его до наступления зрелости. Так как ее муж и отец ребенка погиб в превратностях рыцарской ратной жизни, она не показывала ему эту сторону бытия, воспитывая в отдалении от общества, а когда он решил уйти из дома, одела его в шутовской наряд, рассчитывая, что никто его не примет всерьез и не станет убивать. Так и произошло – шутовская одежда сберегла его и позволила добраться до двора короля Артура, и тогда оказалось, что свойства натуры имеют особенность проявиться рано или поздно, сын героя не может совсем не быть героем, и Парцифаль добывает себе оружие в бою.

Если подвести черту под этими сюжетами, то появляется образ некого путника-шута, человека дороги, пути, который не физически (как Герой), а мистически познает и осваивает мир, и такой способ освоения не мешает зарождению и росту новой жизни а, возможно даже, является необходимым для этого условием.

Возникает вопрос, что делать, если сюжет разрушения, убийства (дух убиенного младенца) продолжает витать над его участниками? Как услышать «игра закончена?» В православии аборты долго отмаливают и постятся, Берт Хеллингер и его последователи прибегают к семейным расстановкам, психодраматисты разыгрывают по ролям и т. д. и т. п. А мы смотрим картинки из древних книжек и наших снов. Не для того, чтобы напугать, а, чтобы, увидев и прожив сюжет, завершить его. Однажды женщина, взглянув в зеркало доктора Юнга, может увидеть там образ плодородной Евы, которая всегда была в ней, как и в каждой другой женщине.

Бездетность, оперантно обусловленная

Он ей сказал, что, если она не родит ему ребенка, то он будет вынужден с ней расстаться. Они живут регулярной и интенсивной половой жизнью, они оба здоровы, а беременность все не наступает.

Нередкий вариант бездетности, подразумевает ценность не самих по себе отношений с женщиной, а конкретной и оговоренной выгоды для него: она должна сделать его отцом и этим снять с него заклятие тайной неполноценности. Статус мужчины-отца традиционно может уступать только статусу женщины-матери, и для многих эта ценность остается одной из ведущих в жизни.

Еще более частый вариант: супруги долгое время остаются бездетными, и обоими начинает владеть идефикс «мы не можем нормально жить без ребенка». Но как Священный Грааль или Китеж-град, вожделенный ребенок не становится от заклинаний более доступным. Врачам и психологам известна масса случаев, когда отчаявшиеся супруги или берут на воспитание приемного ребенка или воспитывают детей своих ближайших родственников, и… очень скоро у женщины появляется свой собственный ребенок, хотя у нее осталась одна-единственная, забитая спайками, маточная труба. Возникает впечатление, что организм в этом случае поступает с точностью до наоборот по отношению к осознанным желаниям людей, и дает им только тогда, когда они перестают просить, и это обусловлено некой программой, которую Булгаковский Азазелло в беседе с Маргаритой озвучил примерно так: «Не надо ни о чем просить, сами все знают, сами все дадут». И мы знаем, что Маргарита просила помиловать Фриду, убившую своего новорожденного младенца, а Мастера ей помиловал сам Воланд.

Затрудняюсь выстроить какой-либо алгоритм подобного антизаклинания, его можно просто иметь в виду, и только когда человек перестает полагать, что ему очень хорошо известно о том, что ему надо, он получает свой настоящий шанс. Вплоть до того, что в каждом микрорайоне непременно есть одна-две, а то и более, так называемых «кошатниц», бездетных или одиноких женщин, которые становятся настоящими мамами толпам бродячих кошек. Можно потешаться над этим сколько угодно, но кошки и кошатницы были, есть и будут.

Война или Мир? Валькирия поневоле

«Голод и чума, смерть и борьба,

Но прежде всего любовь —

Жизнь Терезы Батисты

В этой истории простой.

Пусть раковина твоя будет крепче,

Нежность твою верней сохраняя,

А нежность —

Совсем как воды поток:

Побеждает».

(Андре Бэй. Любите ли вы улиток?)

Этот очерк – развитие темы производительной силы Рода. Что еще может нарушить эту производительную силу? Оставим тему абортов и сексуального беспредела и обратимся к тем ситуациям, когда женщина (и часто ее мужчина) страстно хотят ребенка, но происходит либо выкидыш, либо замершая беременность, либо нарушение внутриутробного развития, либо травма ребенка в родах. Последние случаи всегда считались сугубо медицинскими и ответственность самой матери (и тем более ее семьи) за благополучные роды сводилась почти к нулю. А складывалась эта ответственность и продолжает складываться почти исключительно на акушеров с кривыми руками, и это не совсем справедливо по отношению к последним. Тем более, что женщины, родившие ребенка с травмой, нередко испытывают сильное и необъяснимое им самим чувство вины. Однако не о вине, а о беде пойдет рассказ. Потому что вина помогает только в самом начале – обозначить направление своих усилий, начать помогать ребенку расти и развиваться, как бы необычно и трудно это не происходило. Она, словно луна в ночи, освещает путь, по которому надо идти. А потом, сделав свое дело, должна уступить свое место иному светилу.

Среди множества семейных сюжетов вполне прослеживаются два основных потока: сюжеты, связанные с продолжением и развитием Рода, и сюжеты, связанные с угасанием Рода. Если речь идет об одной из ветвей большого Рода, то однажды эта ветвь с кого-то начинается, потом род множится, как растет крона дерева, а однажды может усохнуть, не оставив последнего наследника.

Известно, что люди подчиняются двум основным силам, которые увидел гениальным прозрением Фрейд: либидо (влечение к жизни, как это более широко стали понимать после Фрейда благодаря Юнгу) и мортидо (влечение к смерти). Назовем их по-русски: Война и Мир. Эти две силы незримо для нас определяют, что мы делаем для продолжения или угасания своей ветви Рода. И в этом процессе, возможно, в равной степени задействованы и мужчины и женщины. Боюсь, я не знаю, кому отдать здесь пальму первенства, но меня очень волнует женская роль в этих сюжетах.

Перед тем, как перейти к теме женщины-валькирии, надо увидеть Дом (Род) в ситуации Войны или Мира. На Войне всегда есть тыл, это и есть Дом, хранилище Рода. Если Война проникает в пределы Дома, Рода, она его разрушает. Это тривиально и всем знакомо. А женщина-мать становится воительницей. Вспомним Скарлетт О”Хара, главную героиню романа М. Митчелл «Унесенные ветром», застрелившую янки в собственном доме, и кого она смогла родить после этого – умственно отсталую Эмму и рано погибшую Бони. И это опять же не вина, а беда.

Есть в мировых мифологиях образ девы-воительницы. В Средиземноморской культуре это амазонки, в скандинавской – валькирии. К ним еще можно причислить богинь-девственниц – Афину (Минерву) и Артемиду. Они не имели обычной для женщин жизни, не выходили замуж (по своей воле), не рожали детей, а посвящали себя делу войны или охоты, т.е. традиционно мужским занятиям. Гера тоже не осталась в стороне от этого не-Мирного сюжета. Безжалостно преследуя любовниц Зевса и прижитых от него детей, она и сама не слишком плодородна, родив Гебу (а это Вечная Юность), хромого Гефеста и жестокого бога войны Ареса.

Амазонки по преданиям выжигали себе одну грудь, чтобы она не мешала целиться из лука, валькирии, девы битвы, служили самому Одину, унося с поля битвы жизни отважнейших воинов, которые становились эйнхериями в Вальгалле – священным воинством асов-богов в час конца света – рагнарёка. Теоретически валькирия может стать расстригой и выйти замуж, но основной сюжет в древнескандинавской мифологии о валькирии Брюнхильд (она же Брунгильда) все-таки свидетельствует о большой трудности и даже провальности попытки валькирии обрести семью. Словно все обстоятельства неумолимо стекаются к ее одиночеству и гибели, а также – угасанию родов, с которыми она пытается связать свою судьбу. Брюнхильд, соприкоснувшись с родами Сигурда и Гуннара, невольно способствует их угасанию и гибели, погибнув сама. Естественно, что реальная живая женщина и архетип валькирии – далеко не одно и то же.

От литературных и мифологических персонажей обратимся теперь к некоторым известным ситуациям в жизни нашей страны, прежде чем подойдем вплотную к семье. Вот репортаж Анны Политковской из Новой Газеты от 11/07/2002.

«В Чечне новая «эпидемия»: массовая гибель младенцев прямо в материнских утробах.

…Грозный – проклятое место. И не только потому, что вот уже целое десятилетие подряд люди, тут живущие, боятся собственной тени. И даже не потому, что три последних года превратились в череду дней ожидания худшего из худших.

Нынешний Грозный – это Метерлинк наяву, город недорожденных детей. Врачи называют это «замершие плоды». Рос-рос младенчик в утробе – да и замер… Под угрозой увидеть мир собственными глазами?.. Вина этому явлению – война. Вечный стресс да вдрызг нарушенная экология, когда трупы так и лежат на дне тех водоемов, откуда надо пить и мыться…

– Очень быстро растет число замерших плодов, – падает усталой головой на припухшие натруженные руки доктор Любовь Дельмаева, заведующая гинекологическим отделением 9-й грозненской горбольницы. Она может уделить разговорам совсем немного времени: в Чечне дефицит врачей и профицит пациентов. – Носит-носит ребенка женщина, а потом – все, остановка развития, плод мертв. Надо его доставать как можно скорее, иначе…

…Доктор Дельмаева молчит, не хочет объяснять. Не принято: не по чеченским традициям. «Иначе» – это трагедия, состоящая из трех страшных слов: «она родить не сможет»…

– Исследований никто не ведет, в наших условиях это невозможно. Но мы понимаем, что причина – в многолетнем стрессе, поражающем всех, кто живет в Чечне, начиная с совсем маленьких девочек… Кто сейчас рожает? Те девочки, которые так и не узнали ничего, кроме войны. И вот мы наблюдаем: женский организм, если говорить о нем в целом, надорвался, он больше не может производить здоровое потомство… В результате первая проблема – замершие плоды. Вторая – внутриутробные уродства.

Гинекологическое отделение 9-й горбольницы – как военно-полевой госпиталь времен матриархата. Будто армии с двух сторон состоят только из женщин – так их тут много.

– Наше отделение – на 45 мест. Сейчас тут 62 человека, – говорит доктор Дельмаева. – 54 процента всех пациентов, поступивших в 9-ю горбольницу, – наши. Женская патология в Чечне перекрывает число раненых и подорвавшихся на минах».

Коль скоро речь зашла о Чечне и событиях в этом крохотном локусе, который еще недавно был охвачен войной, логично обратить внимание на события более поздние, но имеющие несомненную связь с только что описанными.

Журналист и историк Ю. Латынина в своей программе «Код доступа» от 24 декабря 2005 г. комментирует события в Чечне, относящиеся к осени 2005 года, когда в Шелковском районе началась странная эпидемия, почти на 100% охватившая девочек пубертатного возраста и молодых женщин. Пострадавшие испытывали приступы затрудненного дыхания и бились в судорогах. Эпидемия охватила более 80 человек.

«Я уже упоминала несколько случаев в мировой истории, которые почти дословно совпадают с тем, что сейчас происходит в Чечне. Два самых известных – это то, что случилось в Лувянском монастыре во Франции. Это процесс Урбана Грандье, когда несколько молодых монахинь этого монастыря, видимо влюбленных в этого священника Грандье, стали биться в истерике. Ришелье прислал туда своих эмиссаров, как только стали обращать внимание на эти припадки, женщины повально начали валиться в истерике, у них была падучая, у них пена шла изо рта. Они обвиняли беднягу Грандье, что они одержимы из-за того, что Грандье наслал на них порчу. В конце концов, несчастного повесили. Просто клинические симптомы того, что происходило с этими монахинями, совпадают с тем, что происходило с девочками в Чечне. Еще более известная история – это процесс Салемских ведьм. Это тоже история, когда в очень маленьком американском городке, который жил очень непростой жизнью, который раздирался, в том числе, религиозными противоречиями, завелось несколько девочек, которые сначала бились в падучей, потом начали рассказывать, что на них навели порчу те и те жительницы Салема, с которыми они, видимо, первоначально сводили счеты. Очень интересно, что периодически сейчас историки, когда говорят о салемских процессах, а там было казнено несколько десятков человек, почти 200 было задержано, тоже говорят, что, возможно, это было частично отравление, отравление хлебной муки спорыньей, приведшей к галлюцинациям. Но большинство людей все-таки говорит о том, что это было связано с психологической атмосферой в Салеме, и те самые приступы кашля и конвульсии, которые начинались у каждой девочки, когда в их присутствии появлялась женщина, обвиняемая ими в колдовстве, они опять же дословно совпадают с чеченскими симптомами.

Псевдоастматический синдром – частое явление у людей, страдающих депрессией или переживших тяжелую психическую травму. Массовые вспышки псевдоастматического синдрома не раз наблюдались среди населения районов, переживших природные или спровоцированные человеком катастрофы: в армянских городах Спитаке и Ленинакане, разрушенных страшным землетрясением 1988 года, в США после терактов 11 сентября. Чаще всего от этого заболевания истерического характера страдают женщины, отличающиеся большей, по сравнению с мужчинами, психической лабильностью.

Предположения о сугубо психическом характере поразившей Чечню болезни придерживается большая часть чеченских врачей, непосредственно наблюдавших больных. По словам Таисии Мирзоевой, при содержании в одной палате приступ, начинающийся у одной из пациенток, немедленно повторяется у ее соседок, при этом содержание в разных палатах существенно облегчает положение больных. Кроме того, по наблюдениям врачей, общение с психологами помогает больным гораздо лучше, чем направленная на нейтрализацию симптомов болезни медикаментозная терапия.

Без всякого сомнения, реальных причин для заболеваний психогенного характера более чем достаточно в разоренной и разрушенной бесконечной войной республике».

Мы увидели, что женская истерия тесно связана со смертью, она идет с ней словно бы рука об руку. Древние греки под истерией имели в виду блуждающую матку («гистера» – матка). Вот метафора: блуждающая, неприкаянная матка, которая вместо того, чтобы находиться на своем месте, быть Домом, Очагом, фактором стабильности, вынашивать дитя, выходит на большую Дорогу, на тропу Войны и приносит неисчислимые беды ее хозяйке и тем, кто с ней связан. Салемские девочки и монахини невольно вызвали смерть, которая унесла множество жизней.

К счастью, на сей раз болезнь чеченских девочек не повлекла за собой карательных мероприятий. Может, у нас все-таки, какая-никакая, цивилизация. Да и война в Чечне закончилась и началась мирная жизнь. Видно, однако, что в ситуации войны наиболее уязвима прокреативная сфера, т.е. женщины, в чьих лонах заключена возможность продолжения рода.

Продолжим поиск маркеров Войны и Смерти – на форуме Интернет-сайта «7ya.ru»

На тему своей замершей беременности пишут десятки женщин, у некоторых из них две и три подряд, иные отчаялись и не видят дальнейшего смысла жизни, другие продолжают надеяться или бороться. Вот только две выдержки из множества подобных писем.

«Вернулись из отпуска и как говориться снова в бой! В конце августа 2004г. тест показал 2 яркие полоски».

«Б. первая и желанная. Готовились заранее. Около 2х лет ушло на борьбу с мельницами».

Любому ясно, что у всех женщин самое сильное и искреннее желание – стать матерью, но что-то этому мешает. Пока обратим внимание, что за ребенка надо БОРОТЬСЯ, это слово из обихода битвы, Войны, а, значит, вероятного разрушения снова и снова.

И вот, наконец, исследования психолога, опубликованные на сайте – http://www.sunhome.ru/journal/16232 (Дом солнца).

«Беременность для современной женщины перестала быть обычным делом, а превратилась в событие из ряда вон выходящее, которое сопровождается болезнями и психологическими кризисами. Что мешает современным женщинам адаптироваться к состоянию, к которому они предназначены самой природой?

Неутешительно, но факт: за последнее десятилетие число женщин, вынужденных проводить свою беременность в больничной палате, увеличилось на 15%. По медицинским показателям они практически здоровы. Если причины осложненной беременности медицина установить не может, тогда на помощь приходит психология.

Кандидат психологических наук из Института психологии РАН Лариса Рудина решила выяснить факторы риска и протестировала 400 беременных женщин в возрасте от 20 до 35 лет. У всех у них отсутствовали серьезные заболевания, не было сильных стрессов, они проживали в экологически благополучных районах столицы, в полных и относительно благополучных семьях и желали родить ребенка. Однако, несмотря на отсутствие неблагоприятных факторов, 300 из них стали пациентками отделения патологии московского роддома из-за осложненного течения беременности.

Для сравнения были также протестированы 100 женщин, наблюдавшихся в женских консультациях г. Москвы, которые не испытывали проблем с беременностью и родили здоровых детей.

Так каковы же факторы риска для беременных?

Один из самых главных – «семейное наследие». На каждую женщину была составлена генограмма, родословная семьи, которая содержала информацию о предках, по крайней мере, в трех поколениях. В ней были зафиксированы характер отношений между родственниками разных поколений, самые значительные события в жизни семьи. Наиболее опасными для самочувствия беременных женщин оказались затяжные конфликты по материнской линии, а также напряженные отношения с матерью. Существование таких проблем признали практически все самые тяжелые пациентки отделения патологии. Пагубно сказывались на здоровье будущей мамы и давние ошибки родителей в воспитании, например, их резкая критика ее поступков в детстве. Чувство обиды на родственников, жалобы на несправедливость, недостаток внимания с их стороны оказались чреваты угрозой выкидыша, эндокринными нарушениями, задержками в развитии плода. «Все меня обижают, я достойна лучшего отношения» – такая роль жертвы для будущей матери оказалась абсолютно непродуктивной и вредной для здоровья. Выяснилось, что соматические заболевания сопутствуют и тем женщинам, у которых произошел разрыв связей с семьей, они остались в одиночестве и испытывали отчужденность к родным».

Мы видим и здесь сюжет Войны внутри Дома – конфликты по материнской линии и с самой матерью, нетерпимость к недостаткам ребенка и его привычная роль Жертвы.

Добавлю к этому множество случаев из своей практики, когда в личностных характеристиках мам, рожавших детей с серьезными травмами, четко присутствовали паттерны и Насильника и Жертвы. Славные симпатичные женщины по старой детской привычке всю свою «сознательную» жизнь посвящали борьбе за свои права. И вообще борьбе, даже когда вполне можно было расслабиться. Эти сюжеты сопровождают специфические сны и поведение в игровых ситуациях.

Вот один из типичных снов. Молодая женщина в течение двух лет видела повторяющееся сновидение о том, как акула или собака кусают ее за руки и за ноги. Сны прекратились, когда она родила недоношенного мальчика с серьезной травмой и нарушениями в двигательной сфере. Ее старшая девочка в игре, имитирующей прохождение по родовому каналу, делала движения руками, напоминающие укусы клешней. Сама мама в детстве хотела стать хирургом, а стала бухгалтером, так и не открыв шлюзы своей подавленной природной агрессивности. Профессиональный выбор вообще очень важен, он может прекрасно социализировать самые сложные изгибы наших врожденных особенностей. Есть люди, которые не могут жить без ситуаций стресса, риска, разрушения. В судьбоанализе Леопольда Сонди это врожденно подчеркнутые потребности в активности (Насильники) или пассивности (Жертвы) в векторе сексуального влечения и акцентированный вектор пароксизмального влечения к интенсивным эмоциональным разрядам.

Конечно, девочке сказать своим родителям о том, что ей нравится резать лягушек и смотреть, что у них внутри, может быть сложно, лучше, если сами родители догадываются об этом. На это может не решиться даже мальчик, и вместо того, чтобы стать хорошим и полезным хирургом, дантистом или каскадером, он становится начальником производства. Куда же девается его нож? Он ведет на аборт свою жену, с которой собирается развестись, и убивает их ребенка. Верно выбранная профессия как бы отводит сюжет Войны от Дома, вовне его.

Но что говорить о выборе профессии, когда в нашей культуре во множестве семей главенствующую позицию занимает милая, но по большому счету властная женщина, проповедующая миролюбие и запрещающая сыну агрессивные игры и мультики. И, поскольку ценности мирной жизни привносятся в жизнь ребенка насильственным образом, они становятся лишь фасадом его личности, а внутри царит все та же Война, еще более опасная тем, что она партизанская. Стоит задуматься над тем, что вряд ли насилие психологическое, особенно, духовное, краше и достойнее физического.

Кроме генетического фактора сюжета насилия другой ведущей причиной является психическая зараженность Дома сюжетом Войны, привычкой враждовать, переходящей по наследству – от мамы к дочке, в более широком плане – от родителей к детям. Наиболее типичная динамика, может, она даже единственная, состоит в том, что ребенок в детстве терзаем страхами (которые вольно или невольно индуцируют родители), потом эти страхи проходят личностное конвертирование и оборачиваются героическим сюжетом борьбы с источниками страхов. Известно, что тот, кто слишком долго борется с драконами, сам становится драконом.

Если будущая мама вовремя обнаруживает в себе этот сюжет, может увидеть его как будто со стороны, то есть шанс, что она вовремя отыграет его в безопасной форме на психотерапевтической группе и (или) найдет социально востребованные пути его реализации. Ведь работают же женщины милиционерами и патологоанатомами, при этом прекрасно детей рожают и растят. И тогда обнаружит в своей собственной душе еще и другие сюжеты, например, созидания, плодородия, познания.

Как происходит смена ведущего сюжета, хорошо видно на примере детей, которых родители приводят к психологу с проблемами агрессивности. Если приводят не позднее 4—5 лет, то динамика бывает очень быстрая – в течение нескольких месяцев. Имеются в виду случаи, когда ребенок охотно отождествляет себя со страшными динозаврами или какими-то кошмарными киборгами с чужих планет. Он любит ходить в группе детсада на четвереньках, рычать и на всех кидаться. Это пугает воспитателей и даже других детей. На детско-родительской игровой группе психолог и родители договариваются, что ребенок имеет право чувствовать себя тем, кем он чувствует, и реагировать на него нужно соответственно, но в обиду себя не давать. Вроде как дать достойный бой, раз уж клиент на него напрашивается. И месяца два в игровой детско-родительской группе пребывают очень хищные динозавры, которые и по-человечески почти не говорят. Проходит время…

Как-то через год-другой я встретила родителей одного из этих ребят и спросила, как дела у их динозавра. Они удивились и едва вспомнили, что был такой эпизод в жизни. Сейчас, мол, бывший динозавр успешно учится в первом классе, а в свободное от учебы время с удовольствием помогает нянчить сестренку.