Текст книги "Долг врача и гражданина"

Большой человеческий подвиг – вернуться в таком положении к профессии врача, особенно хирурга. Уже через две недели он делал обход, вернее объезд на коляске, своих больных клиники. Через шесть месяцев после трагического события совершил первую операцию.

5 февраля 1921 г. Н.А. Богораз надел протезы. 13 марта 1921 г. он выступил на заседании Научно-медицинского общества при Донском университете с докладом «Мысли об ампутации бедра». Его сообщение содержало анализ собственных ощущений и историю болезни, а также выводы о лечении подобной тяжелой травмы.

Это заседание стало чествованием замечательного врача и человека Н.А. Богораза. Ученые-профессора Н.В. Парийский, Н.И. Напалков, П.В. Никольский, К.Х. Орлов, представители лечебных учреждений, Томского университета выразили ему свое восхищение, говорили о высоком мужестве ученого и желали новых успехов в его работе и научной деятельности.

Н. А. Богораз хотел внести «хотя бы крупицу знания на благо человечества» и продолжал заниматься научными исследованиями. Мировую известность принесли ему работы в области восстановительной хирургии, по пересадке эндокринных органов, знаменитая операция – сегментарная остеотомия (ее называют сигментарная остеотомия по Богоразу), формирование мужского полового органа при помощи филатовского лоскута.

В клинику госпитальной хирургии Ростовского медицинского институтат приходило множество писем, приезжали больные из разных стран мира.

Как работал знаменитый хирург Н.А. Богораз? Он приезжал в клинику в 12 часов. Его ученики помогали подняться на ступеньки. Рабочий день заканчивался в 20 часов. Он приезжал домой, ложился спать, просыпался в 23.30, принимая рапорт дежурного врача по клинике и работал до 4–5 утра, затем сон до 10 часов. Так работали по «богоразовскому» образу многие из его учеников. Г.С. Будагов будучи студентом в то время, когда работал Н.А. Богораз, рассказывал, с каким трепетом он и его коллеги-товарищи воспринимали операции профессора.

«Николай Алексеевич чаще всего оперировал стоя, расставив ноги и опираясь животом на высоко поднятый операционный стол. Наслаждением было смотреть, как он выполнял пластические операции на лице. Трудно сказать, что больше всего вызывало к нему симпатии. Его любили больные, санитарки, хирурги, ученики»[81]81
  Цит. по: Коваленко П.П., Ваниев И.И. Н.А. Богораз. М., 1978. С. 34.


[Закрыть].

Н. А. Богораз был оптимистом, человеком с большим чувством юмора, любил шутить, сочинял дома веселые пантомимы, юмористические стихи, блистал остроумием. Любил ходить на концерты, в театр, имел хороший слух, пел старинные романсы. Он также знал иностранные языки, переводил и читал книги по своей специальности, художественную литературу на немецком, английском и французском языках.

На юбилейном заседании в честь 30-летия врачебно-научной деятельности Н.А. Богораза в 1927 г. профессор Н.И. Напалков дал оценку его замечательной деятельности. Он подчеркнул его заслуги в просвещении страны, его хирургическую опытность, широту кругозора, оригинальность мышления, нравственное обояние его личности, а также воспитание многих талантливых сотрудников, его учеников[82]82
  Цит. по: Коваленко П.П., Ваниев И.И. Н.А. Богораз. М., 1978. С. 37–39.


[Закрыть].

В 1940 г. в Ростове-на-Дону вышла книга профессора Н.А. Богораза «Восстановительная хирургия». С первых дней Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. она стала одной из ведущих работ, руководством, с помощью которого российские хирурги возвращали в строй искалеченных бойцов[83]83
  Богораз Н.А. Восстановительная хирургия. Т. 1. Ростов н/Д, 1940.


[Закрыть].

Во время Великой Отечественной войны вторая часть книги была уничтожена. Но впоследствии огромными усилиями Н.А. Богораза была написана заново, что свидетельствует об огромной силе воли, мужестве врача, способного служить своему Отечеству.

Будучи уже широко известным хирургом с мировым именем, Н. А. Богораз[84]84
  English Medium: History / E.K. Sklyarova, M.A. Gutieva, G.Sh. Gafiyatullina, O.N. Kamalova. Ростов н/Д: ЮФУ, 2018. P. 96.


[Закрыть] во время эвакуации в возрасте 67 лет работал в эвакогоспитале в Ташкенте. «Отдавая всю силу своего таланта восстанавлению здоровья и боеспособности воинов, получивших на фронте тяжкие ранения»[85]85
  Коваленко П.П., Ваниев И.И. Н.А. Богораз. М., 1978. С. 42.


[Закрыть], он способствовал возвращению в строй раненых, приближая победу над врагом.

Многие медицинские работники цитируют Н.А. Богораза: «Пусть потерены ноги, но остались глаза, чтобы наблюдать окружающий мир, явления, остался мозг, чтобы систематизировать эти явления, остались руки, чтобы творить эксперимент и внести еще хотя бы крупицу знания на благо человечества». Так исполнил свой долг человек огромной силы духа, героический хирург Николай Алексеевич Богораз… единственный в мире практикующий безногий хирург![86]86
  Харламов Е.В., Киселева О.Ф., Склярова Е.К. Деонтология жизни. Ростов н/Д, 2014. С. 184.


[Закрыть]

В 1950 г. высокой оценкой его труда явилось присуждение Н.А. Богоразу Государственной премии I степени.

Во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. ученый-патриот готовил молодых хирургов для фронта, консультировал, делал сложные операции в госпиталях Ростова-на-Дону.

После эвакуации в 1942 г. в Ташкент, он работал в госпитале, отдавая всего себя восстановлению здоровья раненых бойцов. Ему было в то время уже 67.

Иногда среди ночи его поднимал дежурный врач, просил помочь. Николай Алексеевич был прмером для тех, кто, теряя веру в себя, отчаивался. «Видя состояние многих раненых, получивших серьезные увечья, своим примером приводил их в чувство. Н.А. Богораз закатывал брюки и говорил: «Смотри на меня. Я вас лечу и хочу, чтобы вы были здоровыми, смотри на меня – у меня протезы»[87]87
  Харламов Е.В., Склярова Е.К., Сависько А.А., Сидоренко Ю.А. Наследники духовных традиций медицины. Ростов н/Д, 2016. С. 23.


[Закрыть].

Н.А. Богораз удивительным образом действовал успокаивающе на больных. Его жизнь была наполнена его любимой работой, служению своей профессии.

За полгода до смерти у него уже не было сил передвигаться на протезах, но Н.А. Богораз консультировал, много читал, шутил, разбирал многочисленную корреспонденцию, рукописи.

В 1974 г. в Ростове-на-Дону была изготовлена медаль в честь столетия Н.А. Богораза. Она присуждалась за заслуги в развитии восстановительной хирургии. На здании кафедры госпитальной хирургии Ростовского медицинского института была установлена мемориальная доска в честь заслуженного деятеля наук РСФСР, лауреата Государственной премии, доктора медицинских наук, профессора Н. А. Богораза.

Георгий Павлович Руднев (1899–1970) – выдающийся российский учёный, врач-инфекционист, профессор, академик АМН СССР, заслуженный деятель науки, член АМН СССР, член Президиума АМН СССР посвятил свою жизнь борьбе с инфекционными заболеваниями[88]88
  Раздел об академике Г.П. Рудневе написан в соавторстве с д.б.н., доцентом кафедры микробиологии биологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Н.Н. Колотиловой и д.ф.н., заслуженным профессором МГУ Е.Г. Рудневой. Использованы архивные материалы и фотодокументы из семейного архива Г.П. Руднева.


[Закрыть].

Г.П. Руднев

Ему принадлежит приоритет в решении многих вопросов клиники, диагностики и лечения особо опасных инфекций (чумы, холеры, бруцеллёза, туляремии), а его научные исследования в этой области медицины не утратили своего научно-практического значения[89]89
  Абдуллоходжаев З.Я. Г.П. Руднев (1899–1970) / З. Я. Абдуллоходжаев, С.Е. Шапиро. М, 1981. – 70 с.


[Закрыть].

Г.П. Руднев прошёл полувековой путь врача-инфекциониста – от студента-санитара, дезинфектора тифозных и холерных бараков периода Гражданской войны до академика АМН СССР. Его монографии, статьи в энциклопедиях, главы в многотомных руководствах получили широкую известность в СССР и за рубежом. Учёный принял участие в ликвидации ряда особо опасных инфекций в годы Великой Отечественной войны и мирное время. Г. П. Руднев создал научную школу инфекционистов. Его ученики работали во многих городах СССР, включая районы Забайкалья, Дальнего Востока, Средней Азии и в некоторых зарубежных странах. Жизнь Г. П. Руднева – яркий пример беззаветного служения науке и практическому здравоохранению.

Г.П. Руднев родился 6 сентября 1899 г. в г. Полтаве в семье фармацевта. Окончив с серебряной медалью Полтавскую гимназию, он в 1918 г. поступил на медицинский факультет Донского университета, эвакуированного в 1915 г. из Варшавы в Ростов-на-Дону. Здесь работали блестящие учёные: основоположник вирусологии Д.И. Ивановский, гистолог А.А. Колосов, микробиолог В.А. Барыкин, хирурги Н.А. Богораз и Н.И. Напалков, дермато-венеролог П.В. Никольский, терапевты И.В. Завадский, Э.М. Кастанаян.

Юность Г.П. Руднева пришлась на годы Первой мировой войны (1914–1918), Русской революции 1917 г., Гражданской войны и иностранной интервенции, которые сопровождались ростом эпидемических болезней (холеры, сыпного и возвратного тифа, дизентерии). В это тяжёлое для России время, когда профессия врача стала особенно нужной, он бесповоротно решил посвятить себя медицине.

Годы учёбы в Донском университете (1918–1923) были трудными. Лекции приходилось слушать в неотопленных аудиториях. В лабораториях в бюретках и ретортах нередко замерзали жидкие реактивы, а занятия из-за частой смены власти были не всегда регулярными. В СССР царили экономическая разруха, голод и эпидемии. Продолжая духовные традиции русской медицины и прогрессивного студенчества, делом откликавшегося на голод, тифозные, чумные, холерные и другие эпидемии, Г.П. Руднев на третьем курсе поступил работать санитаром в тифозные бараки. Инфекции не обошли его стороной. Сначала он переболел сыпным, а затем дважды возвратным тифом, убедившись на собственном опыте, что заболевание возвратным тифом не оставляет иммунитета. Вскоре присоединился и туберкулёз лёгких. В 1921 г. студент Г.П. Руднев добровольно работал на вспышке холеры в Азове.

Совмещая учёбу с работой в инфекционных бараках, несмотря на болезни, недоедание, холод и многие другие лишения периода Гражданской войны, Г.П. Руднев учился очень целеустремлённо. Обладая хорошим слухом и сильным баритоном, часто выступал запевалой в студенческом хоре. Во время учёбы в Донском университете он получил несколько лестных предложений специализироваться на разных кафедрах. Поскольку в 1923 г. наука об инфекционных болезнях, как самостоятельная дисциплина, только начала формироваться, по традиции учение об инфекциях излагалось в курсе внутренних болезней. И Г.П. Руднев поступил в клиническую ординатуру на кафедру, возглавляемую известным терапевтом профессором Игорем Владимировичем Завадским, проявлявшим немалый интерес к инфекционной патологии и имевшим научные труды по сыпному тифу и малярии.

В ординатуре Г.П. Руднев полностью посвятил себя работе. Он принимал участие в обходах профессора И.В. Завадского, старшего ассистента Б.Н. Страдомского. Много работал в библиотеке Донского университета, где ему пригодилось знание немецкого языка. Немало времени уделял экспериментам на собаках. Тогда же начались его первые шаги на педагогическом поприще: занятия со студентами, обходы и клинические разборы больных. Студенты относились к нему со вниманием и симпатией, а занятия будили живую мысль будущих врачей.

Социальные потрясения 1914–1922 гг., экономическая разруха, голод, огромная по своим масштабам миграция населения обусловили резкий подъем заболеваемости малярией в 1923–1926 гг., поразившей в эти годы более 20 миллионов человек. Оживились старые очаги малярии на Дону, а также на Черноморском побережье Кавказа. Борьба с малярией стала делом государственной важности. В 1925 г. по особому решению правительства СССР на Черноморское побережье (Адлер-Пиленково), поражённое малярией, была направлена специальная экспедиция. Г.П. Руднев был приглашён в неё в качестве клинициста и гематолога. Работа в условиях экспедиции была трудоёмка и сложна. Для выявления больных малярией необходимо было тщательно обследовать всех жителей эпидемического очага, ежедневно микроскопировать сотни мазков крови. Г.П. Руднев констатировал наличие возбудителя, кропотливо изучая гематологические сдвиги у больных малярией. Начинающий исследователь работал напряжённо, с большим увлечением. В течение многих лет в его научном архиве хранились фотографии больных малярией, листы температурных кривых и другие документальные материалы противомалярийной экспедиции. Результаты экспедиции Г.П. Руднев доложил с трибуны III Всероссийского совещания по малярии. Это стало его первым научным выступлением в Москве и привлекло внимание ведущих маляриологов СССР – Е.И. Марциновского, Ш.Д. Мошковского, Н.Е. Кушева.

В 1926 г. Г.П. Руднев стал свидетелем и жертвой классической водной эпидемии брюшного тифа и дизентерии в Ростове-на-Дону, о которой позднее он, уже будучи профессором, не раз вспоминал в своих лекциях.

После завершения клинической ординатуры Г.П. Руднев был избран ассистентом госпитальной терапевтической клиники. Старший ассистент кафедры госпитальной терапии Б.Н. Страдомский, блестящий клиницист и гематолог, увлёк Г.П. Руднева гематологическими проблемами, и молодой врач отдавал многие часы и дни изучению крови человека.

Г.П. Руднев – ассистент госпитальной терапевтической клиники. Ростов-на-Дону (1926)

Занятия гематологией не были бесплодными. В 1928 г. он оформил самостоятельно задуманную тему «Изменения крови при клинической смерти». Работа была новая, оригинальная, интересная, но «преждевременная» и была отклонена как тема для диссертации. Однако материалы работы были опубликованы в Вирховском архиве в 1930 г. Через несколько лет жизнь показала ценность и перспективность проделанной работы; она оказалась в числе первых фактических материалов, которые потребовались для разработки метода переливания трупной крови.

В конце 1920-х гг. Г. П. Руднев заинтересовался бруцеллёзом, в то время мало изученным заболеванием. При заражении бруцеллёзом от овец и коз заболевание продолжалось мучительно долго, иногда более года. В 1930 г. Г.П. Руднев предложил метод рентгенотерапии бруцеллёза, испытав его вместе с А.Ю. Крумберг в госпитальной терапевтической клинике профессора И.В. Завадского, получив положительный результат. При наблюдении в течение около трёх лет было отмечено, что ни у одного из больных рецидива не наступило. Предложенный Г.П. Рудневым метод рентгенотерапии бруцеллёза начали применять в различных районах СССР (Ашхабад, Ташкент, Баку и др.). Позднее он использовался в комплексном лечении. Изучение бруцеллёза стало одним из главных научных направлений в деятельности учёного.

Летом 1929 г. Г.П. Руднев использовал свой отпуск для усовершенствования своих знаний по бактериологии в лаборатории известного советского учёного, профессора М.И. Штуцера, где до этого работали Л.А. Зильбер, 3.В. Ермольева, П.Ф. Здродовский.

Но работа Г.П. Руднева была прервана предложением срочно выехать в очаг чумы. Учёный хорошо знал, какими трагическими последствиями иногда может обернуться встреча с этой некоронованной «царицей» инфекции.

Однако, не задумываясь ни минуты, Г.П. Руднев вместе с женой – молодым врачом-хирургом Р.Ф. Акуловой (ученицей А.Н. Богораза), выехал в село Заветное в Сальской степи.

Позже Раиса Фёдоровна Акулова-Руднева вспоминала, что лето было очень жаркое, и работать в специальных противочумных костюмах, плотных сапогах, резиновых перчатках, маске и очках-консервах было крайне тяжело и небезопасно. В стационаре Г.П. Руднев наблюдал клинику сибирской язвы и особенно бубонной и легочной форм чумы во всех ее проявлениях, вместе с женой ставил эксперименты на сусликах. Результаты их совместных исследований были опубликованы в немецком журнале в начале 1930-х гг. Знание гематологии позволило провести квалифицированные исследования морфологии крови сусликов и больных чумой.

В клинике профессора Н.А. Богораза. В первом ряду слева направо: Хенкин В., Акулова-Руднева Р.Ф., Богораз Н.А., Португалов С.И.

Вместе с И.С. Тинкером, видным эпидемиологом-чумологом, они изучали влияние реактивов для окраски препаратов крови на выживаемость чумных палочек с целью установить, можно ли считать окрашенные мазки крови чумой людей и животных безопасными.

В 1932–1933 гг. возникли новые заболевания чумой в деревне Алексеевка в тех же Сальских степях, и Г.П. Руднев был снова направлен в очаг, чтобы возглавить стационар. Он тщательно, систематически накапливал уникальные клинико-эпидемиологические материалы, поставив перед собой цель в ближайшем будущем обобщить результаты своих наблюдений, внести новое в учение о древнейшей инфекции – чуме.

И.Н. Петровский, друг и коллега Г.П. Руднева по работе в чумном госпитале, не раз вспоминал о его исключительной работоспособности, целеустремлённости и систематичности. Ежедневно, ещё до рассвета, когда все спали, Г.П. Руднев при свете керосиновой лампы, сидя за деревенским, грубо сколоченным столом, писал рабочие дневники, делал выписки из историй болезни, срисовывал температурные кривые, сличал данные лабораторных исследований. Работая в очагах чумы, он познакомился и творчески сблизился с крупнейшими специалистами в области особо опасных инфекций – И.С. Тинкером, И.Г. Иофф, М.П. Покровской, с которыми сохранял дружбу в течение многих лет.

Вернувшись в Ростов-на-Дону, профессор Г. П. Руднев в течение нескольких лет тщательно анализировал полученные материалы в эпидемиологическом, патогенетическом и клиническом аспектах, подготавливая монографию о чуме.

В 1932 г. Г. П. Руднев был переведён во вновь организованную в Ростовском медицинском институте кафедру инфекционных болезней.

На кафедре инфекционных болезней Ростовского медицинского института (1932 г.).

Слева направо: Г.П. Руднев и Б.Н. Страдомский

Работа на кафедре инфекционных болезней была интересной и плодотворной. Этому способствовал руководитель новой клиники профессор Б.Н. Страдомский – человек, которого Георгий Павлович до конца своей жизни называл никогда не теряющим своего тепла словом «Учитель».

В этой связи можно отметить важную черту в характере Г. П. Руднева – его большое уважение к отечественным клиницистам, которые способствовали выделению инфекционных болезней в самостоятельную медицинскую науку и учебную дисциплину – Г.А. Ивашенцову, В.К. Стефанскому, Н.Я. Чистовичу, Н.К. Розенбергу, Л.А. Розеньер. Благодаря Г. П. Рудневу введены термины «симптом Стефанского» при сибирской язве, «кокарда Страдомского» при туляремии.

Интересен в этом аспекте и другой факт. Ознакомившись в 1950-х гг. с обзором литературы докторской диссертации одного из своих учеников, Г. П. Руднев порекомендовал изъять абзац с критическими замечаниями в адрес учёных первого десятилетия ХХ в. Он подчеркнул, что их следует благодарить за вклад в науку, а не порицать за то, что они не могли сделать в своё время. С особым уважением он всегда говорил о деятелях «героической медицины».

В начале 1930-х гг. правительством СССР была принята программа расширения сети высших медицинских учебных заведений в национальных республиках. Один из новых медицинских вузов был организован в 1931 г. в Дагестанской АССР в Махачкале[90]90
  Становление высшего медицинского образования на Северном Кавказе 1915–1945 / А.В. Карташев, Р.Е. Спевак, Е.К. Склярова, О.Н. Камалова. Ставрополь, 2017. С. 162.


[Закрыть]. В 1933 г. там начали создаваться первые клинические кафедры. Для организации кафедры пропедевтики внутренних болезней из Ростова-на-Дону был приглашён молодой доцент Г.П. Руднев.

Перед ним стояли большие задачи. Нужно было на пустом месте создать первую в Дагестане терапевтическую клинику, воспитать из местных практических врачей клиницистов, способных обучать студентов, наладить педагогический процесс, учитывая при этом особенности учащихся местных национальностей. Предстояло систематически выяснять особенности краевой патологии Дагестана, а также решать много сопутствующих проблем. В Махачкале Г.П. Руднев был вынужден жить в гостинице, а из-за отсутствия жилья он в течение четырёх лет не мог перевезти семью. Гостиничный номер стал своеобразной штаб-квартирой вновь организуемой кафедры.

Интересные материалы о работе Г.П. Руднева в Дагестанском медицинском институте представлены в воспоминаниях его ученика и коллеги Алексея Григорьевича Подварко. С душевным трепетом он ждал несколько минут, прежде чем постучался в номер гостиницы, беспокоясь, как его встретит заведующий кафедрой, не проявит ли он высокомерного пренебрежения к «провинциальному» медику, сочтёт ли возможным зачислить ассистентом. Но встреча сверх ожиданий была дружественной и сердечной. Вместе с тем Г.П. Руднев не скрыл от будущего ассистента ожидаемых трудностей, не обещал лёткой жизни, поставив непременным условием максимально упорный труд, непрерывную учёбу и полную отдачу всего своего времени, всех своих способностей и знаний многогранной работе на кафедре.

Г.П. Руднев развернул целенаправленную деятельность, и уже через два месяца организованная им первая в Дагестанском медицинском институте терапевтическая клиника стала действующей. Она была оснащена всем необходимым для педагогической, лечебной и научной работы. Кафедра располагала самой богатой в институте клинической и биохимической лабораторией. Весь учебный процесс шёл под неослабевающим контролем.

К каждой лекции, даже на близкую и хорошо известную ему тему, Г.П. Руднев готовился как к большому событию, тщательно и скрупулёзно продумывая основные положения, определения, примеры, интонацию, паузы и демонстрацию того или иного рисунка, препарата, таблицы. Лекции Г.П. Руднева, отличавшиеся глубоким содержанием, ораторским искусством, образной речью и афористичностью, историческими фактами и литературными примерами, привлекали не только большую студенческую аудиторию, но и немало врачей. По воспоминаниям А.Г. Подварко, слушатели с необычайным интересом воспринимали лекции, подобные «чудной симфонии». Они были настоящей школой для его помощников и учеников. На кафедре терапии появился первый в Дагестанском медицинском институте студенческий кружок.

Среди учеников Г.П. Руднева были О.В. Бароян, А.Ф. Серенко, ставшие впоследствии видными учёными. К студентам Дагестанского медицинского института Г.П. Руднев всегда относился с особой симпатией, и они отвечали ему тем же. Встречая их через много лет, он безошибочно вспоминал, где они сидели во время его лекций и как отвечали на экзаменах.

Когда же возникла необходимость в организации в мединституте клинических кафедр 4-го курса – факультетской терапии и инфекционных болезней, все заботы по введению в строй новых двух клиник легли на плечи Г.П. Руднева. При всей огромной организационной, учебно-педагогической и методической нагрузке, когда каждый час был на учёте. Г.П. Руднев сумел внести живую струю в научно-общественную жизнь врачей Дагестана. Насыщенно и систематически стало работать в Махачкале научно-медицинское общество, проводились научные совещания по актуальным вопросам здравоохранения, которые привлекали большую аудиторию и способствовали повышению уровня медицинской помощи населению.

С именем Г.П. Руднева связано начало систематического изучения бруцеллеза в Дагестанской АССР. Он впервые диагностировал в этой республике бруцеллёз у людей, выявив его очаги в горных районах, а также установив эффективность лечения больных бруцеллёзом на курорте Талги. Г.П. Руднев и его ассистент А.Г. Подварко организовали ряд экспедиций по выявлению и изучению бруцеллёза в «черных землях» Прикаспия и в высокогорных районах Дагестана. Консультативную и лечебную работу они совмещали с просветительской.

В посёлках и аулах, всюду, где можно было собрать хотя бы небольшую аудиторию, он проводил научно-популярные беседы, читал лекции среди чабанов и колхозников, прививая им знания по предупреждению инфекционных заболеваний. Недоверчивость населения преодолевалось с трудом, приходилось считаться с местными обычаями (например, пришлось даже отпустить бороду). Новые научные данные были обобщены в ряде статей, а впоследствии дополнены и отражены в монографии «Бруцеллёз»[91]91
  Руднев Г. П. Бруцеллёз: клиника, диагностика и лечение. М.,1955. – 260 с.


[Закрыть].

У Г.П. Руднева на всю жизнь запечатлелись в памяти красоты скалистого Дагестана, его стремительных горных рек, снежных вершин. Особенно его привлекали исторические места, народная мудрость горских племён; их песни и стихи; художественные ремесла народных умельцев. В это время он завершил диссертацию на тему «Клиника чумы» и послал в Учёный совет Ростовского мединститута, попросив назначить защиту в период зимних каникул, чтобы не нарушить педагогический процесс трёх руководимых им кафедр. Защита диссертации состоялась 8 февраля 1936 г. Оппоненты высоко оценили труд Г.П. Руднева за исчерпывающее описание клиники тяжелейшего из известных инфекционных заболеваний, разработку вопросов патогенеза, классификацию клинических форм чумы и их эпидемиологическую оценку. По их предложению учёному была присвоена степень доктора медицинских наук (без защиты кандидатской диссертации).

Вскоре, после преждевременной смерти Б.Н. Страдомского, Г.П. Руднев получил приглашение вернуться в Ростов-на-Дону и возглавить кафедру инфекционных болезней. Настала пора расстаться с Дагестаном. В Дагестанском медицинском институте он проработал четыре года. Его работа может быть образно охарактеризована латинским изречением «non multa, sed multum» («не много, но многое». Так озаглавил А.Г. Подварко свои воспоминания о деятельности Г.П. Руднева в Дагестане. «Мы, работающие под его руководством, – писал А.Г. Подварко, – всегда с чувством глубокой благодарности вспоминаем его прекрасную школу, пройдённую нами». Проводы Г.П. Руднева из Махачкалы были торжественными и очень теплыми. В прощальном адресе было сказано много лестных слов, а студенты вручили своему Учителю поэму, где чувства восхищения и благодарности смешивались с сожалением расставания. Эти трогательные знаки внимания, которые он хранил среди своих бумаг до конца жизни, сохранились в семейном архиве медицинской династии Рудневых.

И после своего отъезда из Махачкалы Г. П. Руднев не терял творческой связи с организованными им кафедрами. Профессор систематически координировал научные исследования, готовил национальные кадры для Дагестана, кандидатов и докторов наук. Под его руководством Фатьма Абдурахмановна Аликберова стала первой женщиной-аваркой, удостоенной звания профессора. Кандидатскую диссертацию выполнил Ю.А. Шамов, ставший впоследствии заведующим кафедрой, профессором. В Махачкале до сих пор сохраняется благодарная память о Г.П. Рудневе.

Вернувшись в 1937 г. в Ростовский медицинский институт, Г.П. Руднев сумел вывести инфекционную клинику на передний край науки и вузовской педагогики. В течение трёх лет (1938–1940) кафедре инфекционных болезней Ростовского медицинского института присуждалось первое место по подготовке студентов. Г.П. Руднев всегда этим очень гордился. Немало будущих научных работников получили первичную научную закалку в студенческом кружке под его руководством.

В 1938 г. в Ростове-на-Дону была издана монография Г. П. Руднева «Клиника чумы»[92]92
  Руднев Г. П. Клиника чумы. Ростов н/Д., 1938. – 268 с.


[Закрыть]. Через два года в Москве вышло второе издание этой книги, отмеченной высшей по тому времени наградой – первой премией Учёного медицинского совета Наркомздрава СССР. Монография получила признание в СССР и за рубежом, сохранив своё значение до наших дней, и вошла в историю отечественной науки[93]93
  Руднев Г. П. Клиника чумы. Изд. 2-е. М.; Л., 1940. – 276 с.


[Закрыть]. Г.П. Руднев стал признанным ведущим специалистом клиницистом-чумологом СССР.

Начиная с середины 1930-х гг., Г. П. Руднев исследовал ещё одно заболевание – туляремию, которая стала серьёзной эпидемиологической проблемой. Он выезжал на её вспышки, тщательно исследовал больных, иногда подолгу собирая эпидемиологический анамнез, выявляя особенности клинического течения этого заболевания при различных механизмах заражения, в поисках наиболее эффективных методов лечения. В 1934 г. Г. П. Руднев выступил на Всероссийской конференции микробиологов и эпидемиологов в Ленинграде с сообщением «О клинике туляремии» (опубликовано в «Советской врачебной газете»). Доклад «Клиника и лечение туляремии» был сделан на Всесоюзной конференции микробиологов, эпидемиологов и инфекционистов в Москве в 1939 г. (опубликован в журнале «Советская медицина»). Принципиальное значение имела разработанная профессором классификация клинических форм туляремии, существенно отличавшаяся от наиболее распространённой классификации учёных США, а также дифференциальная диагностика её с лёгочной чумой. Эта классификация клинических форм туляремии с некоторыми изменениями сохранила своё значение на протяжении последующих десятилетий как наиболее отвечающая практическим нуждам. Систематизированные и обобщённые наблюдения над туляремией оказались очень полезными. В годы Великой Отечественной войны Г.П. Руднев диагностировал первый случай туляремии в прифронтовой полосе.

Получив в июле 1940 г. предложение участвовать в конкурсе на заведование кафедрой во Втором Московском медицинском институте, Г.П. Руднев отказался от заманчивой возможности переехать на работу в столицу, предпочтя завершать научную работу, которую он развернул в Ростове-на-Дону. Судя по его рабочей записи 1939 г., сохранившейся в семейном архиве, им было задумано многое: дать физиологическое обоснование диеты при брюшном тифе, определить пути предупреждения тифозного бактерионосительства, сравнительную ценность энтеральной и подкожной вакцинации при кишечных инфекциях, изучить этиологию острых колитов, значение ретикуло-эндотелиальной системы в развитии иммунитета и анафилаксии, найти методы предупреждения и лечения сывороточной болезни.

Однако величайшее испытание, выпавшее на долю СССР и нашего народа, Великая Отечественная война, внесла коррективы в планы учёного. В первые дни войны Г.П. Руднев одним из первых из профессоров «Огненного выпуска» 1941 г. Ростовского мединститута ушёл на фронт[94]94
  Материалы по «Огненному выпуску» 1941 г. использованы из архивов Ростовского государственного медицинского университета.


[Закрыть].

«Огненный выпуск» 1941 г. Ростовского медицинского института: Учителя и Ученики

«Учителя и ученики «Огненного выпуска» 1941 г. добровольно уходили на фронт[95]95
  Харламов Е.В., Склярова Е.К. «Огненный выпуск» 1941 г.: Учителя и ученики // Гуманитарные и социальные науки. 2016. № 1. С. 12–19.


[Закрыть]. «Руководство СССР вынуждено было пересмотреть учебные программы и сроки обучения. Старшекурсники прошли ускоренный курс военно-медицинской подготовки. «В 1941 г. в летопись многих учебных заведений вошёл так называемый «Огненный выпуск». Название стало общепринятым для выпускников медицинских факультетов многих городов СССР»[96]96
  Харламов Е.В. Милосердие как призвание / Е.В. Харламов, Е.К. Склярова, О.Ф. Киселёва. Ростов н/Д, 2017. – С. 120.


[Закрыть]. Ученики профессора Г.П. Руднева – выпускники 1941 г. «получили мобилизационные листки военного комиссариата, направляясь в Киев, Новороссийск, Орёл, Ставрополь, Сталинград, Лиепая»[97]97
  Склярова Е.К. История медицины: краткий курс / Е.К. Склярова, Л.В. Жаров, О. Н. Камалова. Ростов н/Д, 2015. – С. 233.


[Закрыть].

Профессор Г.П. Руднев получил назначение на Западный фронт, которому впоследствии пришлось оборонять Москву. Военврач I ранга, профессор Г.П. Руднев был хорошо подготовлен к фронтовой военно-медицинской службе. Инфекционист-эпидемиолог широкого научно-практического диапазона, специалист в области особо опасных инфекций, имевший к тому же немалый опыт работы в экспедиционных и полевых условиях, был назначен начальником отдела особо опасных инфекций 316 санитарно-эпидемиологического отряда Западного фронта. От фашистских захватчиков можно было в любой момент ожидать боевого применения бактериального оружия, особенно чумы, холеры, ботулизма, сибирской язвы. В ходе военных действий в армии стали возникать многие так называемые «завозные инфекции». В первые месяцы войны Г.П. Руднев принял на себя обязанности главного внештатного инфекциониста Западного фронта, поставив перед собой задачу не только быть консультантом по диагностическим и лечебным вопросам, но и способствовать научной организации инфекционной службы в сложнейшей обстановке войны.