Текст книги "Тяжело в учении"

Глава 17
Фундаментальное сходство и различие упыря и преподавателя

 
Наш хранитель по макушке получил средь бела дня,
Инвентарь в спортивном зале не сгорел едва вчера…
Будьте бдительны, студенты! Берегитесь, мастера!
Наши практики крутые бьют беднягу-упыря!
 

Заметка в школьной стенгазете

Во внешнем мире, отделенном крепкой оградой, заканчивался листопад-месяц. Обнаженные ветви деревьев стенали под хлесткими ударами холодного ветра, приносящего на своих крыльях тяжелые мрачные тучи. Занудный серый дождь выбивал дробь по крыше, пеленой слез затягивал окна.

На дворе прочно обосновалась поздняя осень.

По Школе бродил упырь.

Собственно, бродил он уже несколько дней. Будущие боевые маги во главе со своими мастерами с упоением ставили ловушки и экзальтированно декламировали заклинания, но упырь нагло игнорировал рвение учеников, аккуратно обходя засады и капканы и отражая поисковые импульсы. Преподавателям и студентам других факультетов везло меньше, ибо рассчитанные на нежить ловушки на людей реагировали не менее охотно и радушно… После пары-тройки подобных случаев Остромыслом был организован спасательный отряд – в противовес ловчему, отважно шугающему упыря и мирное население по школьным закоулкам. На все предложения бескорыстной помощи от будущих светил некромантической науки боевитые коллеги только отмахивались, гордо заявляя, что сами найдут и уничтожат «порождение мрака». К слову, несчастный упырь был порождением не столько мрака, сколько лабораторных экспериментов первого курса боевого факультета. Наш доблестный старший наставник, мастер Малик, был весьма поражен недюжинными способностями учеников, умудрившихся обычный практикум по некромантии превратить в неплановый зачет по боевой магии. Результатом зачета стали: разгромленная лаборатория, подкопченные стены и в панике сбежавший наглядный материал, то бишь упырь обыкновенный, кровососущий.

Вернувшийся еще до начала дождей Лион, бодрый и без малейших признаков влюбленности, наблюдал за всей этой «мышиной возней» с философским равнодушием, однако же нам, первокурсникам, строго-настрого запретил ходить в одиночку. А еще посоветовал не покидать комнат в ночное время суток. Посоветовал столь душевно и ласково, что я ни на мгновение не усомнилась: ослушавшегося все едино загрызут, не упырь – так собственный наставник.

Кстати, Шейли мастер Ривенс ругать не стал. Наверное, посчитал скелет, голубей и засохшие веники вместо цветов достаточным наказанием. Мне повезло меньше, потому как он решил наверстать пропущенные уроки и загрузил меня по максимуму, не обращая внимания на жалкие попытки воззвать к его совести и состраданию. История с привидением явно пришлась мастеру Ривенсу по душе. Наставника провести не удалось – в отличие от мастера Малика, он прекрасно видел остаточные следы моей силы на призраке-шалопае. Ловили и упокаивали мы его вместе. Вернее, я под строгим надзором Лиона, едко комментирующего мои неуклюжие попытки и обещающего вызвать кого-нибудь посолидней этой мелочи, чтобы я ощутила разницу и прекратила ныть из-за всяких пустяков. В такие моменты всерьез хотелось вернуться домой. По крайней мере, там нет Лиона, который всего за несколько дней успел надоесть мне на всю оставшуюся жизнь.

Были и положительные моменты: благодаря Яру я могла не беспокоиться о хлебе насущном и даже обзавелась теплыми вещами – на ярмарке, куда все-таки сходила вместе с Ланкой. Теперь мои тело и душу грел мягкий длинный свитер жизнерадостного красного цвета, почему-то дико нервирующий Рэмиона и Лиона. Чем я мстительно и пользовалась, появляясь на занятиях мастера Ривенса исключительно в этом наряде. Лис утверждал, что упыри очень любят красный, и предлагал поработать приманкой, за что был невежливо посылаем к Ланке, почти все свободное время посвящавшей вязанию шарфа замечательного алого оттенка. Я точно знала, кому достанется этот шедевр. Эльф же пока находился в блаженном неведении и потому не мог оценить посыл по достоинству. Жаль, конечно, но я утешалась тем, что время все расставит по местам.

В общем, все шло своим чередом: учеба, редкие прогулки в город, длинные осенние вечера – до тех пор, пока в один вовсе не прекрасный момент передо мною, возвращавшейся с практикума по травоведению, непреодолимым препятствием не встала Дверь. Никакой задолженности у меня не имелось, а потому нехорошие предчувствия не заставили себя ждать. Тихо выругавшись, я развернулась и припустила в обратном направлении, очень надеясь успеть.

Не успела. Дверь распахнулась, словно от хорошего пинка, из проема высунулась огромная лохматая лапа и, сцапав за ворот, втащила меня внутрь.

– Я ничего не делала! – громко и поспешно заявила я, едва неведомая и невидимая зверушка поставила меня на пол пред сосредоточенно заполняющим ведомость Звинычем.

– Вот именно, шатаешься без дела, – сварливо произнес он, неохотно оторвавшись от своего занятия. – Непорядок. Держи.

В моих руках оказался исписанный знакомым почерком листок.

– И? – не поняла я.

– Чего – и? – недобро уставился на меня книжный. – Список получила? Получила! Топай к стеллажам и бери нужную литературу, али и с таким простым делом не справишься?!

– Зачем? – тоскливо вопросила я.

– Наставнику твоему виднее, – совсем уж обозленно буркнул Звиныч и едва слышно пробормотал: – Как будто сам не мог все сделать, давно ли почтительно кланялся и лишний раз обратиться боялся?

– А как давно? – не удержалась от любопытства я, за что на меня шикнули и неласковым ментальным подзатыльником направили к стеллажам.

Я обиженно поджала губы и уставилась в список. Лион что, издевается?! Здесь же книг на неделю непрерывного чтения, не меньше!

– Пошустрее, – прикрикнул Звиныч, – через десять минут у меня встреча, так что выставлю независимо от того, успеешь ли ты найти книги или нет!

Я передернула плечами, мысленно на все лады костеря мастера Ривенса. Конечно, благодаря ему уровень моих знаний заметно повысился, и теперь я могла без проблем различать несколько видов неприкаянных душ, вызывать, упокаивать их и даже подчинять, но… во всем нужно соблюдать меру! Вновь покосившись на ненавистный список, я со вздохом принялась за поиск. За время, отведенное Звинычем, не уложилась – да и не стремилась к этому. Ничего, Лион прекрасно знает, каков характер нашего хранителя, так что с чистой совестью смогу все свалить на него. Повинуясь недовольным окликам Звиныча, я не глядя сгребла с полки последнюю пару книг и, не споря, буквально вылетела из охотно распахнувшейся Двери, оказавшись рядом со своей комнатой. Ну хоть какое-то приятное разнообразие!

В комнате царил уютный беспорядок. Под потолком парило несколько ярких магических светлячков, на столе заваривался благоухающий травами чай, у окна сидела споро орудующая спицами Лана. Полюбовавшись на почти довязанный подарок несчастному эльфу, я не удержалась от широкой ухмылки и сгрузила книги на свою кровать. Так, посмотрим, чего от меня хочет Лион… Ознакомившись с содержанием пары фолиантов, я поняла, что хочет он моей смерти.

– Что случилось? – не отрываясь от работы, спокойно отреагировала Ланка на мой мученический стон.

– Лион меня ненавидит, – невнятно пробормотала я, с тоской глядя в потолок.

– А ты побольше дразни его, – хмыкнула подруга, намекая на мой любимый свитер.

– И не думала даже, – слукавила я, сбрасывая книги прямо на пол. И было совершенно безразлично, что сделает со мной Звиныч за столь небрежное обращение с вместилищами знаний! Потому что я просто не доживу.

Дверь распахнулась без стука, и в комнатке сразу стало тесно.

– Привет, девчонки! – жизнерадостно заявил Алтэк, бесцеремонно плюхаясь на Ланкину кровать, за что получил подзатыльник от Тэки.

Тихая и молчаливая – с некоторых пор – Шейли мышкой проскользнула к окну, а Вайшен застыл у выхода, подперев дверь спиной. Интересно, его-то каким ветром сюда занесло?

– Лион лютует? – проницательно спросил он, кивнув на разбросанные по полу книги.

– Лютует, – вздохнула я.

– Он считает, что у тебя есть потенциал, – неожиданно поведал наш умник, потерев переносицу.

– Пусть считает дальше, – проворчала я, устраиваясь рядом с Шел на подоконнике. – Чтоб его упырь сожрал…

– Подавится, – хохотнул Алтэк, пытаясь за кончик вытащить из-под подушки спрятанное Ланкой вязание. За это он тоже получил, уже от Лантэлии, и от греха подальше перебрался на мою кровать, по пути едва не потоптав книги. Вовремя заметил и перешагнул, иначе бы и от меня схлопотал, болезный.

– Наш упырь студентов предпочитает, – подхватила Тэка, проводив братца насмешливым взглядом – в отличие от него, она знала, за что так разъярилась Ланка. – Вечером какого-то первокурсника с целительского покусал, хорошо, спугнули его…

– Почему мастера ничего не предпринимают?! – возмутилась Лантэлия. – Устроили цирк с ловчим отрядом, а толку-то от него?

– Может, у них свои планы? – предположил Вайшен.

– Ага, проредить ряды нерадивых учеников, чтобы с отчислением не мучиться, – с преувеличенно серьезным видом кивнула Тэка.

– Или никакого упыря и вовсе нет, – выдала светлую мысль я и пояснила удивленно воззрившимся на меня товарищам: – Сами подумайте, пока мы тихо-мирно сидим по своим комнатам, у мастеров гораздо меньше проблем.

– И потому они самолично кусают ослушавшихся студентов, – невинно уточнил Вайшен.

Какая прелесть, он, оказывается, шутить умеет! Я представила директора, сидящего за кадками с цветами и подстерегающего нарушителей дисциплины, и нервно хихикнула. Да, это был бы номер!

– Как бы из-за неуловимого упыря родительский день не отменили, – вздохнула Тэка.

– Какой-какой день? – навострила ушки я.

– Э, Вик, как же тебя загонял Ривенс, что ты ничего не знаешь? – удивился Ал.

– Во-первых, убери ноги с моей кровати! – недовольно нахмурилась я. – А во-вторых, могу спорить, что я, стараниями того же Ривенса, знаю гораздо больше тебя!

– Не кипятись, – примирительно поднял руки вверх Алтэк, послушно вставая.

– Поросенок ты неисправимый, – неодобрительно цокнула языком Тэка. – Ты не сердись на него, Вики, его в младенчестве вниз головой не раз роняли…

– Неправда, – нахохлился Ал, непроизвольно потирая лохматую макушку.

– Правда-правда, могу специально для тебя у няни уточнить, – прищурилась его сестра.

– Да я… – начал вмиг покрасневший Ал, но я успела перебить:

– Собирался рассказать о родительском дне, так что внимательно слушаю!

Знаю я их перепалки – от словесных баталий и до рукопашной недалеко, а разнимать близнецов и приводить в приличный вид разгромленную комнату ой как не хотелось. Отвлекающий маневр удался – Алтэк, позабыв о сестре, вдохновенно поведал о сути родительского дня. Как я и предполагала, в этот день студентов могли беспрепятственно навещать родственники. Для младшекурсников, впервые надолго оторванных от дома и родных, это было особенно ценно. Ал и Тэка ждали отца, Вайшен – дядю, Шейли – обоих родителей, а Лана – маму.

Настроение, и без того испорченное Лионом, скатилось за нулевую отметку, и я, слушая оживленную беседу однокурсников, нервно кусала губы. Иллюзий я не питала. Можно было бы надеяться, что приедет Яр, но он слишком далеко, а уж о том, что меня соблаговолит навестить отец, я даже не мечтала. О сестре и старшем брате и говорить нечего – у них своя жизнь, вряд ли им есть до меня какое-нибудь дело. Возможно, близняшки по мне немного соскучились, но для таких путешествий они слишком малы.

Я покосилась на Ланку, восторженно рассказывающую о матери, и поняла, что до боли хочу увидеть свою. Интересно, она… хотя бы жива?.. И помнит ли обо мне? Или же вычеркнула из жизни раз и навсегда, сбежав из дворца? И кто тому виной – отец или все-таки я?..

– Виорика, что с тобой?

Вопрос вытащил меня из неприятных мыслей, железными тисками сжимавших сердце, и я заметила, что в комнате воцарилась тишина, а приятели встревожены.

– Я… ничего, просто устала, – с трудом проговорила я. Голос показался хриплым и чужим, и я невольно шмыгнула носом. Вот только этого и не хватало – начать себя жалеть!

– Мы тогда пойдем, – приняла решение Тэка, и мальчишки не стали возражать. Торопливо и как-то неловко попрощавшись, товарищи ушли, а я без сил упала на кровать.

– Вик, извини, – виновато пряча глаза, пробормотала Ланка. – Я даже не подумала…

– Не бери в голову, – взяв себя в руки, улыбнулась я. – Все хорошо. Я действительно устала, посплю немного, пожалуй…

Подруга неуверенно улыбнулась в ответ и вновь принялась за вязание, а я крепко зажмурилась, сдерживая непрошеные слезы. Не буду плакать. Не сейчас. И не из-за той, которая наверняка никогда не плакала из-за меня.

Непослушная слезинка выкатилась из-под плотно сомкнутых ресниц, оставляя на пылающей щеке прохладный след. За ней скользнула вторая, третья… и я, уткнувшись лицом в подушку, позорно разревелась – молча, без всхлипов, чтобы, не дайте боги, Лана не услышала, и сама не заметила, как провалилась в тяжелый сон.

Пробуждение вышло не из приятных. В глаза словно песка насыпали, в горле пересохло и першило, голова болела. С трудом разлепив веки и сев на постели, я оглядела тонущую в вечерних сумерках комнату. Ланки не было – наверное, к Лису ушла. Позабытое вязание лежало на подушке, более всего напоминая длинный коврик, нежели шарф. Я зажгла свет, попила воды и поплелась в ванную. Зеркало не порадовало, бесстрастно отразив опухшее от слез лицо, покрасневшие глаза, всклокоченные волосы – любому упырю на зависть. На душе по-прежнему было муторно. Умывшись ледяной водой и кое-как приведя себя в порядок, я вернулась в комнату, полюбовалась на шедевр Ланкиного искусства, посидела на подоконнике, попивая горячий чай и смотря на сгущающуюся за окном темноту, а потом решила разобраться с так и оставшимися на полу книгами.

Заметив среди ярких обложек черный переплет, я, не задумываясь, подняла с пола толстую книгу без названия, рисунков и прочих излишеств. Наверное, в спешке прихватила ее, когда уходила из Хранилища. Ну-ка, что тут у нас интересного?.. Устроившись на кровати, я открыла книгу на середине… и пропала. Про такие заклинания Лион мне даже не говорил! Это вам не глупое взывание к мелким духам, это… намного серьезнее, полезнее и, само собой, сложнее.

Нетерпеливо перелистнув несколько страниц, я нашла нечто, совсем уж выходящее за рамки моей учебной программы, но, как ни странно, не знаний, а потом отложила книгу и невидящим взором уставилась прямо перед собой. Шальная мысль неожиданно пришлась по вкусу и начала оформляться в план действий по ее реализации. И в самом деле, что, если попробовать? Базовых навыков хватит, спасибо Ривенсу, а остальное… Надо же когда-нибудь учиться самостоятельности? Ага, и огребать за нее… Лиона не обрадует моя инициатива. Если он, конечно, о ней узнает.

– Эй, Виорика, какой бес в тебя вселился?!

Увлекшись, я не заметила, как вернулась Лантэлия. Сейчас она, удивленная до крайности, стояла у двери и смотрела на меня округлившимися глазами. Я неопределенно мотнула головой и продолжила освобождать центр комнаты. Нужно совсем немного места. В подвал я пойти не могу, кто-нибудь обязательно засечет и доложит кому не надо, значит, проведу обряд здесь.

Пока я лихорадочно металась по комнате, Ланка успела подобрать книгу и прочитать вызвавшее столь бурную реакцию заклинание. Описание вызова астральной копии любого, живого или мертвого, существа подругу весьма впечатлило. Как и меня. Разве это не здорово – с помощью не таких уж и сложных действий узнать, где находится и чем занимается искомый объект? И жив ли он вообще…

– Вики, зачем тебе это? – с искренним сочувствием ахнула Лантэлия. Каким-то образом она безошибочно поняла, что именно я намереваюсь сделать, и на миг стало не по себе.

– Хочу знать, жива ли она, – упрямо нахмурилась я, застыв посреди комнаты.

– И что это даст? – не унималась Лана.

– Ну… – протянула я и замолчала, нервно кусая губы.

А действительно, что? Что мне до того, бьется ли еще сердце женщины, родившей, а затем без сожалений бросившей меня? Даже если так… Не буду же я ее искать, в самом деле! Или… буду?

– Мне просто надо это сделать, Лана, – наконец твердо сказала я.

Подруга тяжело вздохнула и покачала головой, но спорить не стала, и я вернулась к подготовке ритуала. Который грозил закончиться, так и не начавшись, из-за банальной мелочи – у меня не было мела. Подумав, я решила предпринять вылазку в учебный корпус, благо знала, где висит запасной ключ от кабинета общей магии.

– Не самая лучшая идея, про упыря ты уже забыла? – попыталась воззвать к моему благоразумию Лана, но я, поглощенная азартом и предвкушением, лишь отмахнулась.

Что мне какой-то упырь? Главное, на Ривенса не нарваться. Но на всякий случай в качестве орудия самообороны я прихватила добротную ножку от стула, без дела валявшуюся под Ланкиной кроватью.

С месяц назад на травоведении мы варили увеличивающее силу зелье и проверяли его на практике. Жертвами эксперимента выбрали меня и стул. Мебель была гномьего производства, а потому оказалась на диво прочной. Но, как известно, упорство и труд, особенно помноженные на правильно изготовленное зелье, все перетрут, и куда там знаменитому гномьему качеству тягаться с полной сил и энтузиазма девицей, которая не намерена пасовать перед каким-то стулом?! В общем, ножку я таки отломала – к вящему восторгу одногруппников. А потом мы все вместе прятали – как умели – следы преступления, ибо за порчу школьного имущества полагались страшные кары.

В коридорах было темно, тихо и пусто. Аккуратно обходя развешанные тут и там ловушки, я кралась, судорожно сжав многострадальные остатки стула и затаив дыхание, и пуще упыря боялась столкнуться нос к носу с кем-нибудь из мастеров. С ловчим отрядом, вполне способным принять меня за искомую нежить, встречаться тоже не было никакого желания.

Вопреки опасениям, до нужной аудитории я добралась без приключений. Нашарив за стоящими на страже доспехами ключ, я подошла к двери и с тревогой обнаружила, что она приоткрыта.

Застыв возле порога, я даже дышать перестала, вся обратившись в слух. Внутри было тихо – наверное, кто-то из оболтусов-учеников забыл запереть за собой аудиторию. Такое случалось довольно часто, потому я немного успокоилась и легонько потянула дверь на себя. Пронзительно взвизгнули петли; я подскочила на месте и рванула в аудиторию, врезавшись в нечто высокое и мягкое. Это нечто издало шипящий звук и вцепилось в меня мертвой хваткой.

«Упырь!» – с ужасом поняла я. Рефлексы, вбиваемые в нас на физподготовке и боевой магии, без колебаний приняли командование, потеснив перепуганный рассудок.

– Изыди!.. – взвыла я, обрушивая на упыря свое страшное оружие.

Упырь странно булькнул – и мешком рухнул на пол. Я рванула было к выходу, но тут не к месту взыграла профессиональная совесть. Бесья круговерть, когда только Лион успел во мне ее взрастить?! Так вот, совесть буквально вопияла, что оставлять недобитого упыря – преступление! Бесий хвост, а как же там упырей-то изводят?! Лион нам пока об этом не рассказывал! Кажется, вбитый в сердце кол – самое действенное и доступное средство. Что ж, проверим!

Осинового кола у меня, понятное дело, не было. Я не боевой маг, это они постоянно таскают на себе целый арсенал убиения несчастной нежити… Но ничего, зато мы, некроманты, более изобретательны! Нет кола – сойдет и ножка от стула…

Неуверенно покрутив оную в руке, я почти на ощупь двинулась к упырю. Включать свет я не решилась – боялась, что, рассмотрев своего противника, на данный момент превратившегося в жертву, прилягу с ним рядом в точно таком же бессознательном состоянии, и еще вопрос, кто из нас очнется первым…

На свою беду, упырь очнулся раньше, чем я успела упокоить его. Он жалобно застонал и попытался приподняться, за что получил все той же ножкой. По лбу. Три раза… Отдышавшись и успокоив бешено бьющееся сердце, я поняла, что упырь больше не подает признаков жизни. И задумалась. Может, уже и не надо ничего никуда втыкать? Я же, в конце концов, не изверг какой, зачем над телом измываться?! Но тут вновь влезла неугомонная совесть, сварливо возразив, что лучше перестраховаться, чем потом локти кусать. Бесья круговерть, придется добивать! Но снова приблизиться к нежити, по крайней мере в темноте, заставить себя я не смогла.

Пришлось включать свет.

Впоследствии я не раз задумывалась, правильно ли поступила. С одной стороны, если бы я этого не сделала и добросовестно добила упыря в темноте, многие проблемы в моей жизни были бы решены раз и навсегда. Но, с другой стороны, в таком случае взамен оным пришли бы новые. Конечно, я не особо люблю мастера Ривенса, и это чувство у нас взаимно, но вряд ли его собственноручное убиение, да еще ножкой от стула, прошло бы бесследно для моей ранимой психики!

Лион, кстати, оказался неожиданно тяжелым. О том, что свет все же был включен, я пожалела еще на полпути к целительским покоям…

– Виорика, может, не надо? – робко пискнула Ланка, наблюдая за тем, как я аккуратно вычерчиваю на полу гексаграмму. – Лион же нас убьет!..

– Не убьет, – мрачно ответила я, не отрываясь от работы, – я успела раньше…

– Ты – чего?.. – так и села Лана. – Ты его – того?!

– Почти, – буркнула я, но, видя, как глаза подруги приобретают странную квадратную форму, все же потрудилась пояснить.

К концу краткого рассказа Ланка едва не рыдала от смеха, что не могло улучшить моего и без того дурного настроения. Ситуацию усугубляло понимание, что сама я точно так же смеялась бы над дураком, перепутавшим собственного мастера с упырем. Однако времени на рефлексию не было. Лиона просто так не прихлопнешь, хоть и кажется не шибко крепким… Очень сильно надеюсь, что до утра злосчастный мастер тихонечко полежит в целительском покое, дав мне возможность довести задуманное до конца…

О том, как именно дотащила его до целителей, я старалась не думать, но в памяти то и дело всплывали яркие моменты недолгого, но насыщенного путешествия. Например, ловчая сеть, натянутая поперек темного коридора так, что под ней пришлось сначала ползти, извиваясь наподобие дождевого червяка, и уже следом протаскивать находящегося в блаженной отключке Лиона. Одна только мысль, что мы попадемся и наутро на нас сбежится полюбоваться вся Школа, придала просто феноменальной ловкости и нечеловеческой гибкости. Или же кадка с разлапистым фикусом, за которую я не слишком заботливо затолкала мастера и спряталась сама, чтобы переждать бодрый марш отряда в пять человек. Ловчим он был или спасательным, я не поняла, да в моем положении это не имело никакого значения – попадаться не хотелось ни тем, ни другим. Зря я накануне представляла сидящего в засаде директора, вот и сама на его месте нежданно-негаданно оказалась… А уж то, с какой скоростью я бежала, от души ногой постучав в дверь целительского покоя, и вовсе не поддается никакому описанию… Интересно, на кого грешили наши лекари, обнаружив на пороге побитого Ривенса – на упыря или на его доблестных загонщиков? Надеюсь, что моего позорного бегства никто не видел, ибо прослыть истребительницей преподавателей отнюдь не улыбалось, как, впрочем, и быть отчисленной из-за весьма сомнительных подвигов на этой благодатной ниве…

Хорошо еще, что мысли не мешали работе и гексаграмма получалась на диво четкой и ровной. Хоть я и торопилась, но линии легко ложились на деревянный пол, словно их рисовала не неопытная ученица, а бывалый мастер. Я заметно приободрилась – правильно и аккуратно выведенные знаки, руны и охранные фигуры являлись залогом половины успеха. А вот насчет второй его половины… Ну не знаю. Наверное, рановато бояться и нервничать, переживая, что придется применить незнакомое заклинание. В конце-то концов, читать я умею, а дальше все сработает так, как должно…

Ланка сказала, что я – оптимистичная самоубийца, и, видя, что мои руки тянутся к книге, поспешно выскользнула за дверь, не желая «кормить собою вызванную нечисть» за компанию со мной. К бегству подруги я отнеслась философски, признав, что в глазах более разумных существ мои поступки и впрямь мало чем похожи на адекватные. Так… Где там у нас нужное заклинание?!

Страницы книги послушно зашелестели, открывая пытливому взору вязь малопонятных, но вполне читаемых символов; вдохновенно махнув свободной рукой, я, сверяясь с книгой, затянула было начальную строку, как дверь резко открылась и на пороге возникла бледная Ланка.

– Виорика! – выдохнула она, схватив меня за руку и потащив за собой к выходу. – Ты глянь!..

Я недовольно фыркнула, но вырываться не стала. По опыту знала, что подруга от какой-нибудь ерунды в такое состояние не придет.

Я выглянула в коридор и досадливо поджала губы. Ну и кому не спится в столь поздний час?! Кто-то из мастеров – или все же студент?.. В любом случае надо бы дождаться, пока лунатик не пройдет мимо нашей комнаты. Лишние уши, приводящие к таким же проблемам, ни к чему.

Одинокая фигура тем временем приближалась. Как-то странно, к слову, приближалась: по ломаной траектории, слегка шатаясь из стороны в сторону. У Ланки, в роду которой отметились эльфы, зрение было куда лучше моего; ничего удивительного, что именно она опознала любителя ночных прогулок.

– Ой, бесий хвост! – икнула она, прижав ладонь к губам. – Вики, да это ж Лион!..

– Че-го?! – не поверила я, пристально всматриваясь в темный силуэт.

Увы и ах, Ланка не ошиблась: то действительно был мастер Ривенс собственной персоной. Выдохнув сквозь зубы, я метнулась в комнату. Не знаю, какой бес вынес нашего обожаемого и нежно любимого учителя из целительского покоя, но зато ясно, куда именно несет.

– Вик, – шипела Ланка, спешно баррикадируя дверь стулом, – ты что же, не могла его посильнее ударить?!

– Я вообще не хотела его бить! – не слишком уверенно возмутилась я, пытаясь стереть столь тщательно вычерченные линии. – Бесья ж круговерть!.. – тоскливо взвыла я, поняв, что не все так просто. – Ланка, живо, дай свое покрывало!.. Тьфу, то есть шарф!

– Не дам! – вскинулась мгновенно просекшая мои планы подруга. – Я его для Ардэниодирниэля вязала!

– Проклятье, Лантэлия! – рявкнула я, кожей ощущая приближение недобитого мастера. – Если не дашь эту тряпку, то Лису она тоже не достанется – просто потому, что ее некому будет ему подарить!.. Или думаешь, Лион сочтет, что ты ни при чем?!

Ланка не была столь наивна, а потому скрепя сердце пожертвовала шарфом во имя спасения наших жизней. Между прочим, половичок из него вышел вполне ничего, только подруге я этого говорить, понятное дело, не стала.

Едва я управилась с ликвидацией последствий подготовки к ритуалу, как стул неведомой силой оттащило от двери, и на пороге появился Лион. Его заметно штормило, взор рассеянно блуждал по комнате, и вообще, выглядел мастер ничуть не краше упыря.

Ланка нервно икнула, шагнула назад, споткнулась и с размаху приземлилась на свою кровать; я оказалась более закаленной и осталась стоять, прикрывая своей не шибко широкой грудью импровизированный коврик.

– Виорика, – взгляд некроманта с трудом сфокусировался на мне, – что тут происходит?

– А разве тут что-то происходит? – с невинным видом удивилась я.

– Я же чувствую… – Лион обвел затуманенным взором комнату, но ничего предосудительного, понятное дело, не заметил, а потому рассеянно потер виски и беспомощно уставился на меня.

– Вам бы отдохнуть, мастер, – с искренним сочувствием посоветовала я, стараясь не смотреть на вздувшуюся на лбу Ривенса внушительную лиловую шишку. Босые ступни, стоящие – для надежности – на краю коврикошарфа, начинало болезненно жечь – не иначе проделки вступившего в сговор с совестью подсознания.

Лион задумчиво кивнул, и, потеряв от столь немудреного действия равновесие, оперся о косяк.

– И желательно, не здесь, – тонко намекнула благовоспитанная Ланка, которая хоть и не била мастера ножкой от стула, но тоже чувствовала угрызения совести. Наверное, на случай, если их не испытываю я…

Лион тяжело вздохнул и снова кивнул, явно признавая нашу правоту. А у меня аж дух захватило – неужто удалось его провести?! Наверное, компенсация за все неудачи этого дня!

Но обрадовалась я рано – не успел мастер Ривенс сделать и пары шагов, как ноги словно пронзило огненной спицей. Взвыв дурным голосом, я шарахнулась в сторону, запнулась о вязаный кошмар и полетела на пол, успев коротко выругаться.

Вспыхнули золотом контуры гексаграммы, хлопнула, закрываясь, открытая Лионом дверь, одарив не вовремя повернувшегося на шум мастера увесистым подзатыльником, и я поняла, что с ругательствами надо быть осторожнее, ибо помянутый всуе упырь не преминул явиться на зов.

– Ага! – радостно воскликнул вмиг оживившийся Лион, позабыв о свежей шишке на затылке и общей помятости организма в целом.

Упырь прорычал что-то нечленораздельное и без проблем перешагнул защитный круг. Ой, кажется, это я его разомкнула, когда хотела стереть свои художества!..

– Неувязочка вышла, – пробормотала я, даже не пытаясь подняться.

К сожалению или к счастью, мне так и не довелось проверить, годятся ли отломанные от стульев ножки для убиения упырей, зато я узнала, что выдранные дверные ручки блестяще справляются с этой задачей…

– Завтра починят, – смущенно пожал плечами Лион, проследив за нашими с Ланкой ошалелыми взглядами. Хмыкнул, небрежно поворошил ногой оставшуюся от упыря горстку праха, поскреб ногтями линии гексаграммы… – А это, – выразительно глянул на меня, – ты сотрешь немедленно, так, чтобы ни следа не осталось! Только сначала отдай книгу.

Строить из себя дурочку я поостереглась, а потому послушно протянула мастеру требуемое. Он пролистал страницы, резко выдохнул и уставился на меня тяжелым взглядом.

– В Хранилище взяла, случайно, – еле слышно пискнула я, отчаянно завидуя упырю.

– У вас все всегда происходит совершенно случайно, – усмехнулся Лион, прижимая к себе книгу так, словно опасался за ее сохранность. – Ладно, потом разберемся. Сотрите это непотребство и ложитесь спать.

– Мастер! – очнулась я, когда Лион уже почти вышел в коридор.

– Да? – застыл тот на пороге, с подозрением глядя на меня.

– А… что теперь мне за это будет? – выпалила я, сжав кулаки. За что именно, не уточнила, ибо надеялась, что ему известны не все – и не самые страшные! – мои грехи.

– Даже не знаю, Виорика, – задумчиво протянул Ривенс, потирая шишку на лбу. – Пока что я колеблюсь между двумя вариантами – назначить наказание построже или же поставить тебе зачет по основам взывания…

– Я бы предпочла второе, – обмирая от собственной наглости, прошептала я.

– Я подумаю над этим, – серьезно пообещал Лион, закрывая за собой дверь.