Текст книги "Три истории о любви"

– Не поняла, отчего тебе плохо? От того, что она ушла?

– Да, нет же! Очень хорошо, что она ушла. Дорогая моя, причем тут Раиса? Мне без тебя плохо. Нам надо поговорить.

– Дима, мы уже говорим. Слушай, ты ел сегодня?

– Да, водку, но немного.

– Зайдем– ка, поедим. – Она показала на уютное кафе.

Дмитрий заказал все, что было в меню.

– Я пешком, поэтому пьем вино. Красное. Тебе полезно, Ты бледненькая.

«Бледненькая» у него получилось после «беленькая» и «бедненькая».

Сенька чувствовала себя все лучше, ей так хорошо с этим человеком!

– Слушай, совсем забыл! Я развожусь. Адвокат сказал, через две недели все будет сделано. Повезло, что детей нет. Ну, не то, что это хорошо, а хорошо, что у нас с ней их нет. Я понятно выражаюсь? – Дмитрий с аппетитом уплетал все, что ставилось на стол.

– И еще. Я квартиру продаю. Отдам Раисе. А самому жить негде. Представляешь?

– Представляю.– Ответила Сенька. Она ждала, когда он поест и немного протрезвеет. Так и случилось. Взгляд у Дмитрия стал сосредоточенным, цепким, как обычно, голос твердым, движения четкими.

– Есения, нам надо серьезно поговорить.

Наконец, она узнала прежнего Прохорова.

– Слушаю, Дмитрий Степанович.

– Прости меня. Я поставил тебя в ужасное положение. Раиса давно не живет со мной. Я уже и забывать стал, что женат. Не хотелось этой возни с разводом, все откладывал, откладывал. Ну и как в кино: в самый неподходящий момент… Я должен был все предусмотреть, а я расслабился. Прости.

– Постараюсь, Дмитрий Степанович.

– Дмитрий или Дима, Митя, Димон, как хочешь, только на ты и без отчества.

– Ладно.

– Я эту неделю, чуть с ума не сошел! Думал, что потерял тебя.

– Я тоже, чуть не сошла – от стыда. Не представляла, что со мной может такое приключиться.

– Еся, дорогая, давай все забудем и начнем сначала?

– Как ты сказал?

– Забудем и снова начнем.

– Нет, как меня назвал?

– Еся. Можно так?

– Мне нравится. Меня так папа в детстве звал. А ты тогда – Дима.

Счастливый, Дмитрий разлил вино по бокалам.

– За нас?

– За нас!

Он не стал пить, только пригубил. А Сенька выпила. Потом еще выпила. И хмель из головы Дмитрия перебрался в очаровательную головку Сеньки. Она болтала без умолку, выдавая ему все свои тайны. Рассказала, что не хотела быть его любовницей и в тот же день поехала к нему и осталась на ночь. О том, что дала слово Томке держать с ним дистанцию, а сама первая ему позвонила.

– О чем это я? – закончила повествование девушка.

Дмитрий внимательно слушал ее болтовню:

– Я думаю, ты о том, что любишь меня.

– Да ты что! Нет, я не могу тебя любить.

– Почему?

– Вернее, не тебя, а вообще не могу. Никого вообще.

– Почему?

– Не могу тебе этого сказать, не хочу.

– Не хочешь, не говори.

– Не буду. Не уговаривай. Просто, понимаешь… – И она рассказала ему обо всех своих мужчинах, рассказала то, о чем никогда бы не осмелилась признаться ему трезвой.

– Понимаешь, все мужчины, которых я люблю, бросают меня. Первый бросил, потому что ему отец велел. Второй меня просто забыл, как и не бывало. А последний, третий, из – под венца сбежал. К другой.

– Ты их любила?

– Леонида нет, не любила. Думала, что люблю. Считала, что такая любовь и есть. Когда он ушел, переживала очень. Чуть не утонула. Правда, правда! Меня тогда Макс спас, ну, художник Максим Вайда. Он хороший, но обо мне забыл. Ему любить некогда, картины, выставки, Мне не нашлось места в его жизни. А третьего я любила. Но мы не подходили друг другу. Разница в возрасте, понимаешь, и всякое такое. Но я его любила. Думала, и он меня. Детишек, думала, нарожаю ему. А он, оказывается, все это время любил Беллу. И детишек ему не надо. У него и у этой Беллы уже был один детишка, сыночек. Короче, он мне предложение сделал, а женился на Белле с сыночком. Он счастлив, наверное. А я нет. Мне нельзя с мужчинами иметь серьезные отношения: они меня сразу бросают. Папа говорит, что это потому, что я красивая. Красивая, но не счастливая. Сглазил меня что – ли кто– то?

Прохоров, не перебивая, слушал Сеньку. Вся ее любовная история прошла перед ним. Да, жизнь не щадила эту девочку. И он внес свой вклад в ее неудачный опыт общения с мужчинами. Теперь понятны ее недоверие и обида. Он все сделает, чтобы она была счастлива. Он без нее не может дышать, жить, существовать. Дмитрий давно понял, что любит эту милую девочку. Но о любви он пока говорить не будет. Пусть она успокоится, простит его. Про квартиру он тоже умолчал.

Вечер прошел в откровенных беседах. Сенька уже рассуждала более– менее трезво:

– Слушай, а где ты жить собираешься, если квартиру продаешь?

– Не проблема. Сниму на первое время.

– Это же так дорого!

– Ничего, меньше по ресторанам ходить буду. Буду дома питаться. Домашняя еда полезнее.

– А ты умеешь готовить?

– А ты?

– Умею, но я живу в другом месте.

– А, если бы мы жили в одном месте?

– Не смеши, это невозможно!

– Тогда я умру с голода.

– Не умрешь, будешь в столовой кушать.

Дмитрий проводил Сеньку до дома. Ему очень хотелось пригласить ее снова к себе, но он не решился. Сенька ушла к Анне Ивановне.

На завтра обещали дождь. Он не заставил себя ждать, пошел уже ночью. День получился серый, холодный, сырой. Из уютного дома не хотелось выходить.

Сенька смотрела в окно, выходящее во двор. Питерские дворы чаще всего представляют собой каменный колодец, без зелени, без деревьев, без цветов. Но Анне Ивановне повезло. Ее квартира выходила окнами во двор, не на шумную улицу. А дома, образующие « колодец», не смыкались, открывая взору далекую перспективу, на зеленый скверик. Под ее окнами росли старые липы. Детвора повесила на них несколько кормушек и теперь птицы радовали всех жильцов своим гомоном. Сенька стояла у окна и думала о Дмитрии. Он нравился ей. Очень нравился, но она боялась признаться себе, что влюбилась в него. В голове у нее была одна мысль:

– А что, если он тоже бросит меня?

Сенька не решалась открыть ему сердце.

Дмитрий позвонил после обеда, предложил погулять.

– Там же дождь! – Удивилась Сенька.

– Будем под дождем гулять!

Но она все – таки отказалась, ссылаясь на домашние дела. Увиделись они только в понедельник. При встрече у обоих глаза светились счастьем.

Прохоров снял однокомнатную квартиру, перевез в нее свои вещи, а общую с женой продал.

Раиса подыскала себе квартиру улучшенной планировки в хорошем доме. Стоила она почти столько же, сколько выручили за двушку. На другие варианты она не соглашалась. Чтобы рассчитаться с бывшей женой, он согласился и на это.

Развод был оформлен. Все отношения с Раисой закончены.

Дмитрий чувствовал себя свободным и счастливым. Теперь он уговаривал Сеньку переехать к нему. Она все не решалась.

– Как я оставлю Анну Ивановну?

Они встречались на съемной квартире Дмитрия, но переезжать к нему Сенька пока не хотела.

Как– то в ноябрьскую безрадостно – холодную субботу к бабуле и Сеньке заявилась Тамара. Увидев ее, они оторопели: Томка была избита. Все ее лицо было в синяках и ссадинах.

– Томочка, Боже мой! – Закричала Сенька, укладывая подругу на свой диван. Она подложила ей под голову удобную подушку, укрыла замерзшие ноги пледом.

– Что с тобой?! Что случилось?

Анна Ивановна, вся взволнованная, принесла Томке горячего чаю. Чтобы дать подругам поговорить, она вышла из комнаты и заняла свое место у двери.

Томка, всхлипывая, начала жаловаться подруге:

– Сенька, я забеременела. Уже два месяца. Все думала, как Денису сказать? А сегодня смотрю, у него настроение хорошее, ну я и сказала, что у нас ребенок будет.

– А он?

– А он взбесился, стал бить меня, орал, что ему никакие дети не нужны. Требует, чтобы я аборт сделала. Пока не сделаю, чтобы домой не возвращалась.

По Томкиным щекам текли слезы.

Сенька смотрела на свою единственную подругу. Как так получилось, что Денису все сходит с рук? Мало того, что она его кормит, так он еще издевается над ней! Сеньку переполняло негодование.

– Томочка, как ты на ребенка решилась? – Спрашивала она подругу.

– Я думала, думала. Жить с ним я не могу. Уйду все равно. Одна совсем останусь, а так хоть ребеночек от него будет. Я ведь его сильно любила. И еще надеялась, что узнав о ребенке, в нем что – то переменится, поумнеет что – ли. Что мне делать, Сенечка? – Спрашивала совета Томка.

– Если ты вернешься, он убьет тебя!

В этот момент распахнулась дверь в комнату. Анна Ивановна не выдержала, влетела к подругам и с порога заявила:

– Все! Терпенье мое кончилось! Больше ты к нему не вернешься! Хватит издеваться над тобой! Он больше мне не внук! Я отказываюсь от него, от этого деспота! Будешь жить у меня.

Томка бросилась к ней на шею, рыдая, она благодарила добрую старушку.

– Анна Ивановна, где же мы разместимся – то? – Спросила она.

– Ничего, в тесноте, да не в обиде.– Заявила бабуля.

Сенька задумчиво глядела на подругу. Если сейчас не помочь ей, она лишится ребенка и останется с этим извергом. И она решилась.

– Дима, привет. Скажи, твое предложение еще в силе? Ну, тогда приезжай, я согласна переехать к тебе.

Через час Дмитрий сидел в комнате Сеньки и слушал рассказ о жизненной ситуации, в которой оказалась Томка. Он был потрясен. Что пережила эта девочка! Хотелось помочь ей. Обладая решительным характером, он расставил все по местам:

– Тамара, ты останешься с Анной Ивановной. К мужу не ходи, тебе о ребенке думать надо. Еся переезжает ко мне, освобождает тебе комнату. Сейчас поедем в больницу, снимешь побои. На всякий случай! Еся, нам надо забрать документы и теплые вещи Тамары. Зима на носу. Ключ есть? – Спросил он у Томки.

– Да. Но как вы это сможете сделать?

– Придумаем что – нибудь.

Дмитрий с девушками съездили к врачам, потом подъехали к Тамариному дому. Томка подробно рассказала подруге, что где лежит. Сенька с Дмитрием пошли « на задание». Томка, с бешено бьющимся сердцем, ждала их в машине.

На звонок дверь никто не открыл.

– Никого нет дома. – Предположил Дмитрий.

Он открыл дверь ключом, который дала Томка, за руку втянул в прихожую испуганную Сеньку, крадучись обошел все комнаты.

– Никого! Давай быстро!

Сенька бросилась собирать документы. Аккуратная Томка хранила все в идеальном порядке. Сенька сразу нашла паспорт, диплом, свидетельство о браке и другие Томкины метрики. Там же в ящике лежали деньги. Сенька, не раздумывая, сунула их в сумку.

Дмитрий кидал в огромный чемодан все женские вещи, которые попадались ему в шкафах: обувь, шубу, шапки, платья, белье. Сенька огляделась, ей хотелось забрать и личные Томкины вещи, чтобы в этом доме ничего не напоминало об ее подруге. Она взяла в руки фотографию в рамке, где Томка была заснята в самый счастливый день своей жизни – в день свадьбы. Глаза у нее сияли, она вся светилась счастьем. В простом, скромном платье, Томка была такой красивой!

Сенька забрала шкатулку с цепочкой и колечками. Она помнила эту коробочку со студенческих времен. Смахнула в сумку, не разбирая, все, что стояло на трюмо, прошла в ванную, забрала все Томкины пузырьки, помогла Дмитрию обследовать шкафы.

– Основное забрали, поехали! – Скомандовал мужчина.

Как только они уселись в автомобиль, Томка с ужасом воскликнула:

– Смотрите, вон он идет!

Она вжалась в сидение машины.

– Хочешь, я ему в морду дам? – Спросил Дмитрий.

– Очень хочу, но не надо. Поехали отсюда побыстрее. – Попросила Томка.

Так закончилась семейная жизнь Сенькиной подруги.

Томку с вещами привезли к Анне Ивановне. Она рассматривала «улов» налетчиков на свою квартиру.

– Сенечка, как здорово, все мои документы здесь. Ты и деньги взяла?

– А что, этому негодяю их оставлять? Это твои деньги!

– Как он жить будет? Впрочем, меня это не волнует! Пусть живет, как хочет!

– Тамара, не повтори моей ошибки. Разведись с ним, когда родится ребенок. Малыша пропиши с собой в его квартиру. А потом разведись.

Сенька обнимала Анну Ивановну:

– Как я без вас буду? Я буду вас навещать. Тома, звони, если что надо. Анна Ивановна, я выпишусь сразу, как дом сдадут.

С грустью на душе и со слезами на глазах, Сенька ехала в новую жизнь: ее вез к себе любимый мужчина. Как сложится их совместная жизнь? Надежда на лучшее грела Сеньку, уверенность в Дмитрии крепла в сердце.

Сенькины вещи затаскивали в квартиру Дмитрия, когда уже темнело.

– Дима, я так есть хочу. – Сенька открыла холодильник. Печальная картина предстала перед ней: на полке лежали два яйца, банка майонеза и засохший кусочек сыра.

– Димочка, скажи честно, ты меня к себе привез, чтобы я тебя кормила?

– Нет, дорогая моя, кормить тебя буду я. – Он обнял ее, поцеловал, – как я люблю тебя, моя Есения! Давай как – нибудь поженимся.

Ответить она не успела, раздался звонок в дверь. Это доставили заказ: огромный букет цветов и кучу коробок со всевозможной едой.

– Видишь, чем питаться приходится, борща – то нет!

Он закружил Сеньку по комнате.

– Ты какие цветы любишь?

– Раньше герберы очень любила, а сейчас мне все равно.

Они устроились на полу, разбирая коробки с едой.

Зима прошла спокойно, без всяких неожиданностей. Сенька с Дмитрием были счастливы и строили планы пожениться.

Томка жила у Анны Ивановны. Беременность протекала нормально, врачи обещали девочку. Дмитрий подыскал ей место у себя на заводе – в архиве, инженером по внесению изменений в документацию. Работа спокойная, чистая и оклад побольше, чем у нее был раньше, не говоря уже о том, что декретные гарантированы.

Денис, обнаружив пропажу Томки, испугался, заметив исчезновение ее вещей и, главное, денег, взбесился. Он понял, что Томка его бросила. Потеряв «дойную корову», он лишился средств существования, а это он простить не мог.

Он не знал, что бабушка в курсе его семейной жизни, что его беременная жена живет у Анны Ивановны.

Заявившись к бабушке, он рассказывал:

– Эта дрянь бросила меня! Я для нее все сделал: к себе привез, прописал. А она, тварь неблагодарная, кинула меня! Да она всю жизнь ноги мне целовать должна! А она даже денег нормальных заработать не может! Еще рожать придумала, дура приезжая! Скрывается где-то! Я ее найду, заставлю работать!

Анна Ивановна, выслушав брань внука, спокойно ответила ему:

– Ты мне больше не внук. Нет у меня внука. Я от тебя отказываюсь. Как могли твои родители, царство им небесное, вырастить такое чудовище? Свою квартиру я завещаю Тамаре. А ты – убирайся! Вон отсюда, мерзкий подонок! Никогда ко мне не приходи и не звони. Убирайся!

Томка, сидя в соседней комнате, с ужасом слушала этот разговор. Когда за Денисом захлопнулась входная дверь, женщины обнялись и горько заплакали.

Как-то утром, в воскресенье, когда Сенька была в душе, зазвонил ее телефон. Дмитрий ответил. Звонил мужчина, он попросил позвать Есению.

– Она сейчас не может подойти, – внутренне напрягаясь ответил Дмитрий, – а по какому вопросу она вам нужна?

– Извините, а с кем я разговариваю?

– С мужем.

– А, понятно. Видите ли, я хотел бы на день ее рождения подарить поздравительную открытку. Вы не будете возражать, если я привезу ее вам?

– Но у Есении день рождения через неделю.

– Я знаю. Но дело в том, что завтра я с семьей улетаю, а мне очень хочется ее поздравить.

– Ну, если вам так сильно хочется, приезжайте. – И Дмитрий продиктовал адрес.

Его интересовала, конечно, не открытка, а сам звонивший. Хотелось посмотреть, что это за фрукт звонит Сеньке.

Когда она вышла из ванной, свежая, прекрасная, как всегда, он сказал:

– Еся, сейчас твой друг заедет. Привезет для тебя открытку с днем рождения.

– Какой друг, Дима? Какая открытка?

– Скоро увидим. Он не представился. Я ему адрес сказал.

Наконец, раздался звонок в дверь. На пороге стоял представительный мужчина с огромным запакованным свертком.

Дмитрий пригласил его пройти. Вошедший, протянув руку хозяину, представился:

– Громов Петр Алексеевич.

– Прохоров Дмитрий Степанович.– Ответил на рукопожатие Дмитрий.

Мужчины пристально смотрели друг на друга, думая каждый о своем.

Громов:

– Вроде хороший мужик. Рад, если Есения с ним счастлива.

Прохоров:

– Для Еси он явно староват.

Подошедшая к ним Сенька, удивленно воскликнула:

– Петр! Какими судьбами?!

– Солнце мое, я уезжаю с семьей в Испанию. Навсегда. Хочу проститься с тобой и поздравить с днем рождения.

Дмитрий, показывая на внушительный сверток, спросил:

– Думаю, это ваша открытка?

– Душа моя, это тебе.

Вся троица прошла в комнату. Сенька стала распаковывать подарок. Мужчины молча наблюдали за ней. Когда последний лист упаковки упал на пол, перед ними предстала юная, невероятно красивая девушка, вся в лучах утреннего солнца, среди цветов на лугу. Дмитрий ахнул, увидев свою любимую на картине. Он долго разглядывал портрет, не в силах оторвать от него взгляд. – «Есения» – прочитал он, – художник Максим Вайда.

– Есения, дорогая, ты прекрасна! Этот Максим Вайда, действительно, очень талантливый художник.

Он обнял Есению за талию:

– Приглашай гостя пить кофе.

– Нет, нет, спасибо. Я уже опаздываю. Столько дел с этим переездом. – Поспешил отказаться Громов.– Есения, я не знал, что ты вышла замуж. Рад, что познакомился с Дмитрием Степановичем. Желаю вам долгой, счастливой семейной жизни.

И он откланялся.

Больше Сенька никогда не встретится с ним. До нее будут доходить слухи, что в Испании Белла заведет молодого любовника, которого будет содержать на деньги Громова.

После ухода гостя, влюбленные разглядывали подаренный портрет.

– Мне кажется, она со мной разговаривает. – Сказал Дмитрий.

– И что же она тебе говорит?

– Говорит, что все будет хорошо!

Через месяц они расписались. Свадьбы не было. Молодожены накупили всякой вкуснятины и посидели с Томкой и Анной Ивановной.

Через два месяца Тамара родила здоровенькую девочку, назвала ее Анечкой. Она прописала дочку в квартиру Дениса, даже без него ведома. Говорят, он живет с женщиной, они много пьют, скандалят. Дочкой он не интересуется.

Леонид со своей Лаурой все так же порхают по ночным клубам. Естественно, такой образ жизни не ведет ни к чему хорошему. Они начали курить кальян, затем травку. А там и до наркотиков не далеко. Родителей они замучили поборами и непомерными тратами.

У отца Леонида была давняя мечта – уехать в солнечную Испанию, в Каталонию. Чтобы отвязаться от непутевого сына, он с семьей решил уехать, тем самым осуществить свою мечту.

Все денежные проблемы легли на хрупкие плечи Эльвины Валентиновны. Поддержки мужа она давно уже не имела, так как болезнь приковала его к постели.

Тамара с помощью Анны Ивановны растила дочку, надеясь в скором времени отдать ее в детский садик, расположенный неподалеку и выйти на работу, так как денег не хватало. Жили, в основном, на пенсию бабушки. Анна Ивановна души не чаяла в правнучке. От радостных забот она помолодела и даже стала выходить во двор, гулять с коляской на детской площадке. Она оформила завещание на Тамару, ничего не оставив внуку.

Сенька с Дмитрием не забывали о дорогих им женщинах, снабжая их необходимыми продуктами.

Когда, наконец, Сенька получила ключи от своей долгожданной квартиры, она думала, что Дмитрий переедет вместе с ней. Но ее ждал сюрприз: ее квартира и рядом расположенная трехкомнатная, были соединены в одну. Сенька, привыкшая жить в тесноте, не скрывая радости, бегала и кричала от восторга. Теперь у нее четыре комнаты, и две кухни! Супруги решили оставить одну кухню, а вторую оборудовать под кабинет или библиотеку.

Дмитрий поймал обалдевшую от радости жену, посадил к себе на колени.

– Дорогая моя, теперь у нас есть все: шикарная квартира, мебели нет, но купим, хорошая работа, портрет твой есть. Нет только, знаешь чего?

– Чего? – Не поняла Сенька.

– У нас нет детей. Я хочу, чтобы здесь бегала орава маленьких девочек и мальчиков. Как ты на это смотришь?

– С радостью и с полной готовностью. Но ты думаешь, это легко, когда в доме нет покоя от шумных малышей?

– Я все предусмотрел: у меня есть кабинет! Буду сидеть в нем и отдыхать, дверь – на замок!

– А меня возьмешь с собой?

– Конечно, любовь моя! Мы с тобой вместе там будем прятаться.

Он смотрел на свою жену и тонул в ее глазах, цвета лесной фиалки.

– Как я люблю тебя, Еся!

– И я тебя люблю, Дима.

Они сидели, обнявшись, и думали, что жизнь – сложная штука, никогда не надо сдаваться и отступать. Борись, иди к своей мечте, и ты победишь и подлость, и зависть, и нечестных людей, и равнодушие. Все будет хорошо!

Дядя Миша

Там, где парадная лестница, делая последний поворот к чердаку, образовывала маленькую, темную площадку, сидели два худеньких мальчонка. Они были ровесниками.

Черненький, Мишка, жил в детском доме с рождения, уже десять лет. Парень он был шустрый и заводной. Бился с обидчиками отчаянно, спуску никому не давал. За бешеный темперамент имел авторитет у детдомовской шпаны. С ним предпочитали не связываться. Хоть мал, а нос расквасит или лицо расцарапает – объясняйся потом с директрисой.

А другой мальчик, светловолосый, Колька, попал в детдом неделю назад. Его родители недавно погибли в авиакатастрофе, а других родственников, согласившихся взять Кольку к себе, не нашлось.

Тот, кто говорит, что нет доли тяжелее, чем доля сироты с рождения, ничего не знает о жизни детей в детских домах.

Малыши, живущие вместе, растут, сбиваются в стайки, находят себе друзей, они не одиноки в своем сиротском детстве. Другое дело, если в это общество с устоявшимися законами, попадает чужой ребенок. Дети жестоки, они не знают снисхождения. Почти всегда новенький становится изгоем. Над ним издеваются, унижают.

Именно в такую ситуацию попал Колька, лишившись родителей.

Ребята не приняли его.

Мишка три дня наблюдал за издевательствами над «белобрысым». Непонятно почему, но он рьяно встал на Колькину защиту. Это стоило ему прокушенного уха, подбитого глаза и вывиха плечевого сустава.

Но от ребят отстали.

Коля и Миша с тех пор стали неразлучными. Их несчастные маленькие душонки слились в одну, помогая выжить в сложной жизненной ситуации.

Мальчишки бежали к чердачной площадке при любой возможности. Они любили шептаться там, в полумраке. Сидя на каменных ступеньках лестницы, они могли видеть любого, кто поднимался вверх. Тот факт, что ребят никто не мог подслушать, имел для них важнейшее значение.

– Слушай, Колька, а правда, что у твоих родителей была куча денег? И своя квартира и машина?

Для Миши Панкратова, сироты с рождения, «своя квартира и машина» были каким – то непостижимым, сказочным богатством.

Отца у него не было. Вернее, был, конечно, но нигде в документах он не значился. А мать, подкинув новорожденного на порог Дома малютки, скрылась в неизвестном направлении.

– Правда, Миша. Я очень скучаю по маме и папе. И по дому, по своей комнате, игрушкам, велосипеду…

– Офигеть! У тебя одного была комната?! И велик был?! – перебил Колины воспоминания Миша. – Мне Васька из старших обещал в прошлое воскресенье дать покататься. Наврал, сволочь.

Мальчики замолчали, думая каждый о своем.

В глазах Коли стояли слезы, но он крепился. Жизнь уже научила его не проявлять свои чувства и слабости.

А карие Мишкины глаза горели восторженной решимостью:

– Слушай, Колька, давай сейчас поклянемся, что добьемся в жизни всего – всего, чего захотим! И всегда будем вместе, как два самых родных брата!

– Давай! – Коля быстро смахнул ладошкой навернувшиеся слезинки. – А как клясться? Ты знаешь?

– Знаю. – Как всегда уверенно заявил Мишка.

Он достал из кармана брюк перочинный ножик.

– Не испугаешься? – Он пристально смотрел на друга.

– Нет! – Внутренне содрогаясь от ужаса, произнес Коля.

Миша вынул лезвие, плюнул на него, тщательно вытер о штанину. Затем вытянул вперед тощую ручонку. Коля тоже протянул ему руку.

– Повторяй за мной клятву. Я, Панкратов Мишка, и я, Зарин Колька, клянемся самыми страшными клятвами с этого дня и, пока смерть не разлучит нас, быть всегда вместе, стать богатыми и жить хорошо!

Затем он чиркнул свое запястье лезвием, на руке показалась кровь. Потом так же чиркнул руку своему другу. Коля был бледным, но терпел, даже не заплакал. Затем мальчики приложили ранки одну к другой, перемешав кровь.

– Ну вот. Теперь мы с тобой самые настоящие братья, даже еще роднее – у нас с тобой одна кровь! – Торжественно заявил Мишка.

Коля счастливо улыбался, глядя на своего брата. Он впервые улыбался со дня гибели родителей.

Снизу послышались легкие шаги. Мальчишки перегнулись через перила, пытаясь разглядеть неприятеля. Но это была белокурая девочка, на год младше их. Ребятам очень нравилась эта девочка, ее ангельское личико с голубыми глазами, в обрамлении беленьких кудряшек.

Девочка остановилась на один пролет ниже:

– Миша, Коля, вас Анна Федоровна ищет. – Позвала она мальчишек нежным голоском.

– Идем, Машенька, идем!

И мальчишки помчались вниз мимо девочки, неся каждый в своем сердечке огромную тайну, которая будет жить с ними все годы, помогая и согревая своим теплом.

Ранки на руках заживали быстро, но ребята постоянно любовались ими, отковыривая образующиеся коросточки. В конце концов, у обоих на левых запястьях образовались небольшие, но хорошо различимые шрамики

Как – то, снова пробравшись на верхнюю площадку парадной лестницы, мальчишки, тесно прижавшись друг к другу, мечтали о будущем.

– Коль, а Коль, ты кем хочешь быть, когда вырастешь?

– Я? Не знаю. Наверное, буду строителем, как папа. А ты?

– А я буду капитаном. У меня будет большой корабль, и я буду плавать на нем по всем морям и океанам!

Мишка блаженно улыбался, размечтавшись. Он представлял бескрайние водные просторы, волны, вздымающиеся до неба перед самым носом корабля и себя на капитанском мостике со штурвалом в руках.

– Миша, а почему капитаном? – Вывел его из задумчивости вопрос друга.

– Сам не знаю. Но море мне каждую ночь снится. Волны, чайки, альбатросы. Там, Коля, все по-другому. Жизнь совсем не такая, как здесь. Я туда хочу. Ветер, брызги соленые, качка… Я только там и живу, ночами.

Коля был единственным человеком, с которым Миша поделился своей мечтой.

Шли годы, мальчики взрослели. Оба активно занимались спортом, много читали. Особыми успехами отличался Мишка, он везде был первым: и в беге, и в баскетболе, и в гимнастических упражнениях.

В детском доме была хорошая библиотека.

Миша прочитал все книги, в которых хоть раз упоминалось море. Самой его любимой книгой была про15– летнего капитана.

– Да ты ее уже до дыр зачитал! – ворчала пожилая библиотекарша тетя Катя, в сотый раз вписывая ее Мишке в абонемент.

Друзья были неразлучны. Иногда к ним присоединялась белокурая Машенька.

Ребята имели непререкаемый авторитет. Теперь, вдвоем им стало легче вершить правосудие в детском доме: защищать слабых, наказывать обидчиков, мирить поссорившихся.

Прошло долгих восемь лет. Учеба в школе закончилась, а, вместе с ней, закончилось детство. С прекрасными характеристиками и почти отличными аттестатами, молодые люди приехали в родной город Коли – Санкт-Петербург.

– Миш, а Миш, может, останешься? Будем жить у меня, работать вместе в папиной компании? – Уговаривал друга Коля.

– Нет, не проси. Ты же знаешь, я без моря не могу. Поступлю в морскую академию, буду на капитана учиться. А к тебе приеду, как только смогу, здесь же недалеко.

Строительная фирма Зарин и Ко процветала, ею руководил заместитель отца. Причем, не пытался ее присвоить. Все эти восемь лет он регулярно перечислял на имя сына погибшего хозяина доход от его фирмы, оплачивал квартиру, куда должен был вернуться мальчик. Конечно, себя он тоже не обижал, но, честно передав дела законному наследнику, пообещал работать и дальше, пока Николай не войдет в курс всех дел.

Михаил прошел все комиссии по здоровью, прекрасно сдал вступительные экзамены и был зачислен на первый курс. Ему дали девятиметровую комнатку в общежитии.

Счастью восемнадцатилетнего паренька не было предела. Он часто навещал своего единственного друга.

Коля был домосед. Большая квартира, где он жил с родителями, будто затягивала его в воспоминания. Наезды друга вырывали его из тоскливо – слезного настроения. Шумный, энергичный Мишка тащил друга на дискотеки, вечеринки, в ночные клубы. Знакомил его с девчонками, с компаниями молодых людей. Веселье, музыка, смех и, конечно, выпивка, проходили мимо Николая, не задевая его душу, его настроения.

Проплясав с Михаилом всю ночь, он с облегчением возвращался в свою большую, тихую квартиру, к своим мыслям и воспоминаниям.

Неугомонный Михаил не понимал друга: как можно жить без шума, суеты, девочек?

Красивый брюнет, высокий, атлетически сложенный, всегда пользовался у дам повышенным вниманием. Подружек у него было много, не то, что у Коли.

Отучившись первый год, на лето Михаил ушел в плавание, постигать азы морской науки, и вернулся к началу второго курса. Он сразу же поехал навестить друга. Какого было его удивление, когда его встретили молодожены: Николай и Машенька.

Пока Мишка драил палубу сухогруза, Коля дождался свою белокурую подругу, привез ее к себе.

Между молодыми людьми вспыхнула любовь, Машенька вскоре забеременела, влюбленные посетили ЗАГС и вышли счастливыми супругами.

Михаил был потрясен этими переменами в жизни друга, считая, что для семьи они еще очень молоды.

Но Николая можно было понять: Машенька была чудо, как хороша!

Поздравив молодых, он отбыл в свое общежитие грызть гранит науки во имя достижения своей мечты.

Пополнение семейства ожидалось в марте. Врачи обещали дочку.

Машенька часто говорила, что ей очень нравится имя Виктория, Вика.

– Почему меня назвали Маша, а не Вика? Мне кажется, если бы я была Викой, моя жизнь была бы совсем другой, счастливой.

И она надолго умолкала, задумчиво глядя в окно.

Красивый вид из окна не интересовал ее. Гребной канал, светящиеся золотом красивые здания, разноцветные мигающие витрины оставались невидимыми для нее.

С беременностью ухудшилось ее здоровье. Оказалось, что у нее слабое сердце и больные почки. Если бы рядом была взрослая, опытная женщина, которая вовремя отвела бы ее к нужным врачам, может, все было бы не так трагично. Но, когда это все выяснилось, было уже поздно что-либо делать.

До родов Машенька дожила, но ее слабенький организм не смог справиться с рождением ребенка.

Николай похоронил молодую жену и забрал из роддома дочку.

Этот писклявый комочек помог ему вернуться к жизни. Заботы о новорожденном ребенке отнимали у него все время и все силы.

Михаил навещал друга, как только мог, в любую свободную минуту. Он купал малышку, кормил, менял памперсы. Он стал ей вторым отцом.

– Как назовем дочку? – Спросил он.

Помолчав, Коля ответил:

– Виктория.

И тихо добавил:

– Машенька это имя очень любила.

Девочка была похожа на мать, но и внешность отца проявлялась в ее чертах.

Такая же нежная, светленькая, как мама, но без кудряшек, почти с прямыми волосами, как отец. Длинные, черные ресницы, как у матери, но глаза серо – зеленые, как у Коли, а не голубые, как у Машеньки.