Текст книги "Превратности судьбы"

Катя охотно стала подливать масло в огонь:

– Не понимаю, Полина Константиновна, как вы могли ей вообще доверять. Разве вам мало было того случая, когда она обманом отвезла Лешу на корабль? Когда он упал в воду и чуть не утонул?! Надо было еще тогда ее уволить!

Маша молчала, потупив взгляд.

– Мне очень жаль. Я, правда, этого не хотела…

– Полина Константиновна! Неужели после всего этого вы позволите ей работать дальше?! Я бы на вашем месте ни на секунду не оставила ее больше с Лешей! – заявила Катя.

– Надеюсь, Маша, ты понимаешь, что после этого я не могу тебе больше доверять? – согласилась с ней Полина.

– Я понимаю… Полина Константиновна, честное слово, это больше не повторится… – у Маши еще была маленькая надежда, что ее простят.

– Конечно, не повторится. Потому что мне придется искать Леше другую сиделку. Я считаю, что ты не справилась со своими обязанностями, – категорично заявила Полина.

Маша поняла, что надежды уже нет.

– Вы меня… увольняете? – произнесла она страшные для себя слова, потому что они означали разлуку с Алешей, а значит, приводили к ситуации, когда она не сможет ему помочь.

– В данной ситуации я вынуждена это сделать, – Полина уже приняла решение и не собиралась от него отступать.

Маша растерянно посмотрела на Полину, перевела взгляд на Катю и потом опустила голову.

– Да… Я понимаю… Вы правы… Конечно, я виновата… Мне уйти прямо сейчас? – тихо спросила она, виня себя во всем, что случилось.

– Да. Сейчас, – холодно ответила Полина.

– Хорошо… Только зайду, попрощаюсь с Лешей… – Маша сделала шаг к двери, но остановилась. – Нет… Не буду прощаться…. Так будет еще тяжелее… Вы потом ему сами все объясните, хорошо? – попросила она Полину. – Простите меня, Полина Константиновна. Прощайте.

– До свидания, Маша, – сухо сказала Полина. Катя тоже заторопилась, ведь главное дело было сделано:

– Пожалуй, я тоже пойду. До свидания. Передайте Косте, что я заходила, хорошо?

– Хорошо, Катя. Привет маме, – устало отозвалась Полина.

– Непременно, – улыбнулась ей Катя.

Они вышли из дома вместе: торжествующая Катя и растерянная, огорченная Маша. Каждая из них думала о своем, и эти мысли были такими разными! На лестничной площадке, перед лифтом, Катя с довольной усмешкой сказала Маше:

– Я рада, что ты получила по заслугам. И даже не собираюсь этого скрывать. Надо же было до такого додуматься! Правильно Полина Константиновна тебя уволила!

Маша расстроенно смотрела на Катю.

– Это жестоко… Я ведь хотела как лучше… Леша так радовался тому, что может поплавать в море, почувствовать себя нормальным человеком… – стала она объяснять не столько Кате, сколько самой себе.

– Ну да! И доплавался до воспаления легких! – в Катином голосе было столько радости, что, казалось, воспаление легких у Алеши было самой заветной ее мечтой!

– Но ведь с ним теперь все в порядке… – напомнила Маша.

Но Катю не устраивало такое положение дел.

– Какая легкомысленность! А если бы Леша умер сегодня ночью?! Ему было так плохо! – слово «умер» тоже прозвучало в Катином исполнении как нечто желанное.

– Я знаю… Я ведь сразу же пришла… – тихо и виновато ответила Маша.

– Больно нужны ему твои приходы! Я тебя сразу раскусила, милочка! Думаешь, я не понимаю, что тебе нужно от Леши? – фыркнула Катя.

– А что мне от него нужно? – непонимающе посмотрела на нее Маша.

Да ты же из кожи вон лезешь, чтобы в эту семью внедриться! И я знаю почему… – Катя окинула Машу взглядом следователя. – Можно подумать, тебе на самом деле нравится за инвалидом ухаживать! Ты к нему лезешь, потому что тебе в нищете жить надоело! Золушка! А тетя Полина и обрадовалась, что такую няньку для сына нашла…

Тут Маша не выдержала:

– Как ты можешь так говорить?! Ты – предательница! Испугалась, что придется за инвалидом ухаживать! Бросила жениха.

– Заткнись. Это не твое дело. Лучше о себе подумай. Прикидывалась овцой, а тебя раскусили и выгнали! Ха-ха! Я теперь всем расскажу, какая ты на самом деле! – продолжала издеваться Катя. Даже странно, сколько удовольствия может получить один человек, унижая другого. Катя просто сияла. Она победно шагнула в кабину приехавшего лифта, не стала ждать Машу и нажала кнопку первого этажа.

Перед Полиной же теперь стояла трудная задача сообщить о Машином увольнении сыну. Алеша встретил ее улыбкой:

– Мама, у нас потрясающая новость!

– Какая, сынок? – заботливо отозвалась мать.

– Великолепная! Только что мы с Машей… Нет, мам, подожди, я при Маше это скажу. Позови ее.

– Леша, я не могу ее позвать, – сообщила Полина. Алеша недоуменно посмотрел на нее:

– Почему?

– Потому что вы меня обманули. Я ведь запретила тебе купаться, а Маша все равно повезла тебя к морю. Я чувствовала, что это плохо кончится!

Алеша нахмурился.

– Я тебя не понимаю, мама… Где Маша? – в его голосе зазвучала тревога.

– Я не могу больше доверять ей твою жизнь, сынок. Она уволена.

Алексей не хотел в это верить. Как это, Маши, его верной помощницы, не будет рядом?!

– Мама, я тебя правильно понял? Ты действительно уволила Машу?!

– Да, сынок.

– Но за что?! – воскликнул сын.

– За то, что она рисковала твоей жизнью… Вы не должны были купаться.

– Подожди, а откуда ты знаешь, что мы были на море? – поинтересовался Леша.

– Катя рассказала, что видела вас на пляже, – не стала скрывать источника информации Полина.

– Катя? Она была здесь? И даже не зашла ко мне? – Алеша вообще перестал что бы то ни было понимать.

Полина отвела глаза:

– Сынок, это я не разрешила Кате тревожить тебя. Сказала, что ты болен.

– Ну да. И она сразу же настучала тебе на Машу, – презрительно сцепив зубы, выдавил из себя Алеша.

– Алеша, выбирай выражения! – одернула его мать, но он выкрикнул в запале:

– Я же знаю, что Катя Машу не любит. А ведь я ей стольким обязан, мама! Если бы ты только знала, что сегодня произошло!

– Ну что, Леша? Скажи уже наконец, не томи… Это что-то важное?

– Очень! Я почувствовал ноги!

В порыве радости Полина обняла и прижала его к себе:

– Да что ты говоришь, Лешка! Это правда?! Какое счастье! Это просто чудо!

– И это чудо сделала Маша. Это – ее заслуга! – убежденно сказал Леша. Полина тут же отстранилась от него:

– Нет, Лешенька, ты преувеличиваешь. Это – результат лечения, которое назначил тебе Павел Федорович. А Маша ведь только сиделка…

– Ты не понимаешь, без Маши этого не произошло бы! Она нужна мне. Верни ее обратно, мама, – умоляюще смотрел на нее Леша.

– Нет. Я не знаю, ее ли заслуга в том, что ты теперь чувствуешь ноги… Но я знаю, что именно она виновата в том, что ты уже дважды чуть не погиб!

– Мама, это – случайность!

– Я больше не доверяю Маше. Я боюсь за тебя! – Полина была неумолима.

* * *

Продолжая рассматривать мину, следователь вскрыл контейнер и достал оттуда мешочек, наполненный камешками. Предъявив его на всеобщее обозрение, Буряк подозрительно посмотрел на Самойлова и Буравина.

– Здесь что-то есть…

– Что? – нервное напряжение передалось и Буравину.

– Нужны понятые, – объявил следователь. Из толпы тут же вынырнул Жора:

– Я могу быть понятым. Что делать надо? – и он подошел ближе, не в силах оторвать глаз от мешочка.

– Хорошо. Один есть, – и Буряк ищущим взглядом обвел толпу. К нему с готовностью на лице вышла невесть откуда взявшаяся Ирина. Следователь удовлетворенно кивнул и начал рассматривать содержимое мешочка, параллельно диктуя стоящему рядом милиционеру:

– В корпусе мины обнаружен прорезиненный мешочек. Содержимое мешочка на ощупь твердое, состоит из мелких фрагментов… Похоже на драгоценные камни… Понятые, подойдите поближе. Вам хорошо видно?

Он развязал мешочек и медленно высыпал содержимое на причал. Все неотрывно следили за его руками. Но тут произошло нечто неожиданное, особенно для некоторых наблюдателей. Всеобщее напряжение сменилось возгласом недоумения, когда на причал с легким шорохом высыпалась самая обыкновенная галька.

* * *

Днем Зинаида, как всегда, хлопотала у плиты, но тут неожиданно домой вернулась, едва не плача, расстроенная Маша.

– Ой, Машенька! А что ты так рано? Я еще с обедом не управилась… – она внимательно посмотрела на Машу и всполошилась: – Да что с тобой? На тебе лица нет!

– Меня уволили, бабуля… – тяжело вздохнув, Маша села к столу. Зинаида вытерла руки и села напротив.

– Как это уволили? Кто?

– Лешина мама, Полина Константиновна…

– За что, Маша? Ты сделала что-то дурное? – строго спросила бабушка.

Маша ответила упавшим голосом: —Да…

– Но как же… Ведь я тебя воспитывала… Ты в жизни никому ничего плохого не сделала… – растерянно запричитала Зинаида.

– Бабушка, я тоже так думала.

– Но что же случилось? – спросила бабушка.

– Понимаешь, Полина Константиновна запретила нам с Лешей подходить к морю. А я повезла его на пляж. Потихоньку…

– Ты ее обманула? – удивилась Зинаида.

– Да. Выходит, обманула… Но Леша меня так просил! Он так хотел поплавать… Ведь он же моряк, бабушка. Представляешь, как он без моря тоскует!

– Но все-таки матери лучше знать, что ему можно, а чего нельзя. Тебе не стоило ему уступать, Маша, – возразила Зинаида.

– Если бы ты только видела, как он был рад! Как ребенок! Он плавал и в море чувствовал себя нормальным человеком. Не инвалидом! – с восторгом рассказывала внучка.

– Выходит, он тебя сам просил, а теперь ты же во всем и виновата? Тебя же уволили… – недоумевала бабушка.

– Ну и пусть! Я знала, что нельзя было соглашаться, бабуля. Но у него были такие счастливые глаза… Да ради этого я что угодно готова стерпеть! – с чувством заявила Маша. Баба Зина с сомнением покачала головой.

– Не знаю, Машуня… Ты уверена, что эти купания могли помочь Леше? Ведь в итоге ему стало еще хуже.

– Бабуля, он уже поправился, температура спала, – запротестовала Маша.

– Но если бы Леше нужно было плавать, врач обязательно сказал бы об этом его родителям.

– Я уверена, что плаванье ему обязательно помогло бы! Знаешь, мне кажется, что я могу поставить Лешу на ноги… – горячо сказала внучка.

– О чем ты говоришь, Маша? Врачи сказали, что медицина бессильна, а ты…

– А я смогу! Бабуля, осталось совсем чуть-чуть! Я чувствую, что еще немного и Алеша начнет двигаться! – прервала ее Маша.

– Но это невозможно. Не обманывай себя, Машенька. Да и как ты можешь это чувствовать? – спорила с ней бабушка.

– Не знаю. Просто, когда я к нему прикасаюсь, между нами что-то возникает… Не могу объяснить, но из моих рук как будто что-то вытекает и переливается в Лешу… Какая-то энергия или сила… – не могла подобрать Маша нужного слова.

– Твоя энергия переходит к нему? – озабоченно уточнила Зинаида.

– Ну да! Ой, бабушка, да что ты волнуешься?! Ведь главное, он может от этого поправиться! Ему правда становится лучше!

– Не нравится мне это, Маша. Ну да ладно, все равно ты уже больше там не работаешь. И слава богу! – вздохнула Зинаида.

– Но это же несправедливо! – запротестовала Маша. – Мне так хочется помочь Леше… Ты знаешь, какой он замечательный? Такой фантазер… Знаешь, как он меня называет? Таким странным именем…

Баба Зина проявила неожиданный интерес:

– Странным именем?

– Он говорит, что оно ему во сне приснилось…

– И… что это за имя? – напряженно спросила Зинаида.

– Марметиль… Красиво, правда? – Маша мечтательно улыбнулась, не заметив, как поменялась в лице Зинаида.

– Знаешь что, детка, – твердо сказала она. – Раз они так с тобой поступили, забудь о них. И не ходи больше в эту семью. Никогда!

Маша растерянно смотрела на бабушку.

– Я тебя не понимаю, бабуля. Почему мне не стоит больше ходить к Самойловым? Я надеюсь, что Полина Константиновна переменит свое решение… Поймет, что я им необходима…

– Машенька, забудь об этом. Поищи себе другую работу.

– Но почему?

– Потому что тебе надо беречь свои силы, а не отдавать их совершенно постороннему человеку. Ты посмотри на себя – бледненькая, похудела… Да из тебя действительно будто все соки выпили! – уговаривала внучку Зинаида. – Ты поверь мне, Машенька, я жизнь знаю. Что ни делается – все к лучшему. И я даже рада, что Полина тебя уволила.

– Почему это? – удивилась Маша.

– Да потому что это – судьба. Сама видишь, не складывается – тебя один раз выгнали, второй… Так может, и хватит пытаться, а, Маша?

– Но я же чувствую, что нужна Леше… – начала возражать Маша, но Зинаида прервала ее:

– А я говорю, хватит! Забудь об этом парне, Маша! Я требую!

Маша не понимала, с чего это бабушка так разволновалась. А Зинаида неожиданно четко вспомнила события давно забытого прошлого. Яркой вспышкой на нее нашло страшное прозрение и захлестнула волна воспоминаний. Ей вспомнились беспросветная ночь и цыганка с ребенком на руках. Черные, как угольки, глаза цыганки горели огнем, а вкрадчивый голос вещал:

– Ты знаешь, что это не простой ребенок? У твоей девочки дар целительницы. Она будет лечить людей. Но это – опасный дар! Девочка будет отдавать тем людям, которых будет лечить, свои собственные силы. А особенно береги ее, когда подрастет и станет девушкой. Ей грозит опасность. Она полюбит человека и может отдать ему всю себя – все свои силы и даже саму жизнь. Он будет называть твою девочку странным именем… Нездешним. И если ты поймешь, что Такой человек появился, разлучи их.

* * *

Вернувшийся бегом из морского порта Жора так запыхался, что не сразу смог ответить на нетерпеливый вопрос отца:

– Ну, что там? Неужели нашли?

Жора кивнул и, наконец отдышавшись, сказал:

– Нашли, пап. Водолазы достали нашу мину.

– Черт! Ты понимаешь, что теперь нам заказчик голову снимет?! Мы гарантировали, что сумеем переправить бриллианты за кордон! – в бешенстве стукнул кулаком по столу смотритель.

– Пап, подожди. Там не было никаких бриллиантов, – все еще тяжело дыша, сообщил Жора.

– То есть? А что же там было? – не понял смотритель.

– Просто камешки.

– Какие камешки?! – прогремел отец, и Жора робко ответил:

– Ну, обычная галька.

Схватив Жору за грудки, отец тряхнул его:

– А где бриллианты?! Ты куда их дел? Отвечай, щенок! – отец заподозрил, что сын затеял с ним какую-то хитрую игру.

– Да я сам обалдел, когда мину открыли! – протестующее отбивался Жора.

– Не ври! Их больше некому было украсть! Ты прикреплял мину к днищу, – значит, только ты и мог их спереть! – шипел ему в лицо отец.

Жора, пытаясь вырваться, зло бросил ему:

– Ты же сам упаковывал товар! Мне уже готовый сверток отдал! Сам подменил, а на меня валишь!

– Не смей на отца бочку катить! Я тебе отдал контейнер с бриллиантами. А вот ты их потом вынул и насыпал в пакет гальку! – неистовствовал отец. – Ишь ты! Думаешь, самый умный? Думаешь, отца провести можешь?! Гони брюлики по-хорошему. Иначе хуже будет!

– Я не брал их! Не брал! Ясно?! А если бы и взял, фиг бы тебе отдал! С какой радости?! – зло кричал Жора.

Смотритель рассвирепел:

– Да ты как с отцом разговариваешь, щенок?! Я из тебя дурь-то выбью!

И подтверждая свои слова, он набросился на сына с кулаками. Жоре было далеко по силе и напору до рассвирепевшего отца, и уже в следующее мгновение он кубарем катился по лестнице. Ему вслед неслись ругательства:

– Я тебе покажу, щенок! Ты у меня кровью харкать будешь! Недоумок!

За всем этим хмуро наблюдал Толик, который стоял внизу винтовой лестницы. Пересчитав все ступеньки, брат мешком свалился к ногам Толика. Толик с ужасом смотрел на лежащего без движения Жору.

Отец спустился по лестнице и зло пнул лежащего Жору:

– Вставай, гнида!

Жора зашевелился, медленно поднялся и сел, размазывая по лицу кровь.

– Пап, ты чего? Совсем озверел? Толян, скажи ему, что мы не брали брюлики… – жалобно бормотал он.

– Не… не брали… – ошалело отозвался Толик.

Смотритель гневно воззрился на него:

– Это точно? Говори правду! Если узнаю, что брешешь, убью!

– Нет, пап, нет… Честное слово… – подтвердил Толик.

– Значит, вас кто-то выследил… Вспоминайте, где наследили, уроды?! Кто вас мог видеть? – яростно накинулся смотритель на сыновей. Толик и Жора в замешательстве переглянулись. Заметив это, отец вновь рассвирепел:

– Давайте, колитесь! А то ведь хуже будет… Значит, когда вы цепляли мину к кораблю, там был еще кто-то?

– Ну… мы ж говорим… Алеша был, – наконец ответил Жора.

– Он – инвалид… – вторил ему Толя.

– Вы по-русски можете объяснить, идиоты?! Какой еще Алеша-инвалид? Он что, под водой был?! – допытывался отец.

– Ну да… Он с корабля свалился, – согласно кивнул Толик.

– Так почему вы мне об этом раньше не рассказали?! – смотритель знал, что его сыновья – тупицы, но не до такой же степени!

– Да он же без сознания был, пап. Об воду здорово долбанулся и дыхалки не хватило… Он не мог нас видеть, – виновато объяснялся Жора.

– Он утонул… – добавил Толик.

– Да?! – с сарказмом отозвался отец. – Что-то я не слышал, чтобы в порту в последнее время кто-нибудь тонул! Ни инвалид, ни здоровый. А вы слышали?! Ну, что молчите, охламоны?! Неужели самим трудно сообразить?! Спасли вашего инвалида! Не утонул он! И значит, брюлики сейчас здесь, в порту. А должны быть у меня! Вы видели, кто мог вытащить инвалида? – перешел он к делу.

– Нет. Мы сразу уплыли, – сказал Жора.

Смотритель всплеснул руками, обращаясь к невидимому собеседнику:

– Нет, они еще у меня свою долю просят, ослы! Я думал, ращу себе смену, будет кому передать дело, а вы же просто дуболомы глупые! – и он пренебрежительно сплюнул. – Два и два сложить не можете! Тот, кто спас вашего инвалида, мог видеть контрабанду и подменить товар на гальку!

– Да, пап, мог… И как мы не догадались… – растерянно согласился Жора.

– Потому что нечем вам догадываться! Мозги не выросли, – гремел отец. – Значит, так. Я займусь Костей. Не нравится мне, что он на корабль поперся. Вполне возможно, что он товар подломил и сдернуть с ним хотел…

– А мы? Нам что делать? – спросил Толик.

– А вы достаньте мне из-под земли того, кто спасал инвалида! – и отец многозначительно замолчал.

* * *

Самойлов нервно расхаживал по кабинету.

– Как ты не понимаешь, Боря?! – раздраженно говорил ему следователь. – Я получил анонимный звонок. Неизвестный доброжелатель сообщил мне о контрабанде и пригрозил, что, если я буду покрывать своего друга Бориса Самойлова, то он примет другие меры… Я не мог не вернуть корабль!

– Ты его вернул, Гриша. И что? Хорошую контрабанду ты нашел? – язвительно спросил тот. Буряк мрачно молчал и машинально крутил лежащую на столе линейку. К Самойлову присоединился Буравин:

– Между прочим, мы понесли огромные убытки. Кажется, ты говорил, что готов их возместить, если ничего не обнаружишь?

– Я обнаружил, – возразил следователь.

– Что? Гальку? – насмешливо спросил Самойлов.

– Контейнер в виде мины, наполненный галькой, – поправил его следователь.

– Ну да! Существенная разница! – отмахнулся Борис.

– Существенная! Неужели ты сам не понимаешь? Кому нужно было прикреплять к кораблю контейнер ради горстки обычных камней? – выдавая внутреннее напряжение, воскликнул Буряк. Линейка с треском сломалась в его руках, он отбросил ее в сторону и продолжал: – Кто-то не поленился и прицепил контейнер. Кто-то позвонил и заставил меня вернуть корабль в порт. Получается, что этот человек был кровно заинтересован в том, чтобы вы понесли убытки.

– Выходит, это… чья-то злая шутка? – озадаченно спросил Самойлов.

– Хорошо бы теперь выяснить чья… – мрачно сказал Буравин.

– Нас хотели подставить! Надо выяснить, кто в этом заинтересован! – собрался с мыслями Борис.

– А это вы уже без меня выясняйте, друзья. Закон в моем лице сделал все, что мог, – сказал следователь.

– Подожди, Гриша. Ты разве нам не поможешь? – удивленно взглянул на него Борис.

– Я не могу вмешиваться в ваш бизнес. При таможенном досмотре никакого криминала не обнаружено. Так что можете отправлять свой корабль… – сухо ответил тот.

– Но ведь контейнер действительно был… – начал было Буравин, но Буряк его прервал:

– Вот и выясняйте сами, кто вам его подсунул. Это не в моей компетенции.

В это время Самойлов, в очередной раз проходя мимо стола, увидел письмо, которое подложила Таисия. Он взял его и стал вертеть его в руках, думая о другом.

– Слушай, Боря… – неожиданно прервал его раздумья Буравин. – А может быть, там действительно была контрабанда?

– И куда же она делась? – язвительно поинтересовался следователь.

– А ее кто-то украл и подменил, – ответил Буравин.

– Кто, Витя? – так же недоверчиво спросил Борис.

– Не знаю… Я просто пытаюсь рассуждать… Ведь вполне возможно, что кто-то на самом деле хотел переправить на нашем судне некий товар…

– Или же на первый раз прощупывал такую возможность… Так сказать, пробный шар… – оживился Самойлов.

– Да. Возможно, – согласно кивнул Буравин.

– Нужно строго прошерстить всю команду, поговорить с каждым… Мы должны вычислить этого гада! – Самойлов даже сжал кулаки.

– Боря, мне кажется, что команда здесь ни при чем… – возразил следователь.

– Почему это? – не понял Самойлов.

– Потому что контейнер был снаружи, под днищем корабля. А если бы контрабанду вез кто-то из экипажа, они нашли бы укромный уголок на самом судне.

– Но кто и почему выбрал именно наш корабль?! – воскликнул Буравин.

Зазвонил телефон. Выслушав голос в трубке, Буравин повернулся к Самойлову.

– Это из таможни, – сообщил он. – Нам теперь необходимо оформить кучу бумаг…

– Иди, Витя. Я тут без тебя справлюсь, – отпустил его Самойлов.

– Ты хоть приблизительно представляешь себе, сколько денег мы потеряли из-за того, что вернули корабль в порт?! Да сейчас еще, наверняка, Виктору придется штраф платить… – с досадой распекал Самойлов следователя.

– Я тебе уже все объяснил, Борис. Я не мог поступить иначе, – у Буряка был свой резон.

– Друг называется! – снова упрекнул Самойлов.

– Именно потому что друг – не мог! Ты мне лучше скажи, где твой старший сын? – сменил тему следователь.

– Ну зачем тебе Костя? – с досадой спросил Виктор.

– Хочу с ним побеседовать. И мне странно, что ты, пользуясь нашей дружбой, выгораживаешь его, прячешь от меня… – начал следователь, но тут Борис взорвался:

– Я не прячу! Я просто не могу понять, зачем ты под него копаешь?! Чтобы мне досадить?

– Я хочу во всем разобраться, – хмуро возразил Буряк.

– Я уже сам разобрался. Костя здесь ни при чем! Я говорил с ним. Он абсолютно непричастен к Лешиной аварии! – сообщил ему Самойлов.

– Почему же он тогда скрывается? И почему ты решил его отправить от меня подальше, в плавание? Все это очень подозрительно, ты не находишь, Боря? – посмотрел другу в глаза Буряк.

– Не понимаю, что тут подозрительного?! Твоя профессия тебя окончательно испортила, Гриша! Ты уже никому не веришь. Я же сказал, что отправил Костю из-за Кати. Чтобы у них снова не начался роман, – снова пустился в объяснения Самойлов.

– Ты хочешь убедить меня, что дело только в любви? Что ты только из-за Костиных нежных чувств это все затеял? – в голосе следователя зазвучала ирония.

– А из-за чего, по-твоему?! Неужели ты думаешь, что один мой сын мог убить другого?! – сорвался на крик Виктор.

– Ты зря кипятишься, Борис. Зря так все воспринимаешь. Я – твой друг, и я хочу тебе помочь… – успокаивающим тоном начал Григорий, но Борис не слушал:

– Чем помочь? Тем, что обвинишь моего сына в убийстве?!

– Ты же сам попросил меня заняться расследованием, – напомнил следователь.

– Просил. А теперь передумал. Не лезь в это дело! Со своим сыном я сам разберусь! Без посторонних! – продолжал кричать Самойлов.

Боря, послушай меня. Давай рассуждать логично. Я же тебе не чужой, твои сыновья у меня на глазах росли. И я прекрасно знаю, что они из-за Катьки уже не один год ссорятся. То она Косте мозги морочит, то Лешке…

– Ты хочешь сказать, что Костя покушался на брата из ревности?! Да ты в своем уме?! – воскликнул оскорбленный Борис.

– Ты же сам понимаешь, что это – мотив. Причем самый сильный. Знаешь правило расследования преступлений? Ищи, кому выгодно. Так вот: Лешина гибель была бы выгодна Косте. Тогда бы он навсегда устранил соперника…

– Что ты несешь?! Как у тебя язык повернулся! в бешенстве выкрикнул Самойлов.

– Ты не хочешь видеть очевидного, Боря. Но я тебе докажу, – возразил ему Буряк.

– Ну и доказывай! Но отныне ты мне больше не друг! – сказал Самойлов.

Следователь секунду думал, собираясь что-то ответить, но решил, что не стоит, и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

* * *

Полина вошла в комнату сына со словами:

– Лешенька, обед готов. Сейчас я тебе принесу.

– Спасибо. Не надо. Я не хочу есть, – отказался он.

– Сынок, через «не хочу». Тебе нужны силы… – Леша демонстративно взял с тумбочки книгу и раскрыл ее, делая вид, что читает.

Полина растерянно сказала:

– Ну… если ты не хочешь сейчас, тогда попозже. После прогулки, да?

– Какой прогулки? – с надеждой поднял глаза Леша.

– Мы можем пойти с тобой в парк. А если хочешь, там в кафе пообедаем. Я сегодня весь день буду с тобой… – начала было Полина, но Леша тут же утратил интерес:

– Нет… Я не хочу в парк. Извини, мама, у меня книжка интересная. Я лучше почитаю.

Полина чувствовала себя неудобно и не знала, как ей задобрить сына.

– А хочешь, я тебе вслух почитаю? Помнишь, ты в детстве очень любил…

Алеша отложил книгу и внимательно посмотрел на мать.

– Я уже не маленький, мама. И не нужно со мной сидеть, развлекать меня. Иди на работу, – предложил он.

– Но я не могу оставить тебя одного, – возразила Полина.

– Конечно, – подтвердил Леша сухо. – Ты же выгнала Машу, – он был не то что недоволен, а просто убит таким решением.

– Да, я ее выгнала. И это не обсуждается. Она меня обманула… – возмущенно начала Полина, но Леша ее перебил:

– Она не обманывала. Это я попросил ее не говорить тебе о нашей прогулке…

– Леша, как же ты не понимаешь? Маша подвергала твою жизнь опасности. И я не могу ей больше доверять. Не могу допустить, чтобы это случилось еще раз, – отчаянно сопротивлялась Полина.

– Мам, ты преувеличиваешь. Моей жизни ничто не угрожало. Маша была в воде рядом со мной. И, в конце концов, я прекрасно плаваю! Ты что, забыла? – с детской обидой в голосе спросил Леша. Полина смягчилась:

– Я помню, сынок. Но сейчас ты все же… не полностью владеешь своим телом…

– Да говорю же тебе – не было никакой опасности! И потом это я умолял Машу отвезти меня к морю! Это я просил ее позволить мне поплавать! Ты понимаешь, как я теперь себя чувствую? Получается, что ты ее уволила из-за моей прихоти! – сокрушенно признался сын.

– Не надо оправдывать ее, Леша. Она в любом случае должна была предупредить меня. Спросить разрешения…

Леша опять не дал ей договорить:

– Мама! Ты меня как будто не слышишь. Это я во всем виноват. Маша не хотела нарушать твой запрет, а я убедил ее.

– Все, Леша, все. Оставим эту тему. Маша уже взрослый человек и должна сама отвечать за свои поступки. Тем более, что как медик она должна была предвидеть последствия… – Полина будто и не замечала отчаяния сына.

– Мама, ты никогда раньше не совершала несправедливости! Что с тобой случилось? – Алеша действительно не узнавал свою мать в этой жестокой женщине.

– Леша, я забочусь о тебе… – строго возразила Полина.

– Мама, ты же сама в это не веришь. Ты сама понимаешь, что была к Маше несправедлива. Она ведь все делала только ради меня… – убежденно сказал Алеша.

Полина посмотрела на сына, вздохнула и ласково провела рукой по его голове.

– Какой же ты у меня упрямый…

– Весь в тебя, – ответил сын.

– Это хорошо, сынок, что ты так защищаешь свою подругу. И знаешь, ты меня убедил… Должна признать, что я была неправа… – Полина решила уступить и стала прежней мамой, которая готова ради сына на все.

– Мамочка! Я знал, что ты со мной согласишься! Ты вернешь Машу? – с мольбой в голосе спросил Леша.

– Верну.

– Тогда иди прямо сейчас. Скажи ей, что я очень ее жду. И обязательно извинись…

Полина обиженно прервала его:

– Ну, этого ты мог бы и не говорить.

– Извини, мам. Я просто очень рад, – опомнился Леша.

– Не волнуйся, я обязательно пойду к Маше. Только дождусь кого-нибудь, кто сможет с тобой остаться.

– Не думай обо мне, я прекрасно справлюсь один.

– Нет, сынок. Кто-то должен с тобой дежурить. Мало ли что может случиться… – и Полина озабоченно посмотрела на сына.

* * *

Возбужденная и радостная Катя, придя домой, поспешила поделиться с матерью новостями:

– Мама, ты представляешь?! Тетя Полина только что выгнала эту выскочку из своего дома!

– Какую выскочку? – Таисия оторвалась от дамского романа.

– Сиделку, Машу! – сообщила довольная Катя. – Я всегда знала, что ей нельзя доверять! И вот, пожалуйста, – из-за ее безответственности Леша тяжело заболел.

– Не понимаю, какое тебе дело до Леши? – поинтересовалась мать.

– Да в общем-то, никакого… Просто пока эта девчонка крутилась с ним рядом, у меня на сердце было неспокойно. Все-таки, мамочка, я по-человечески за него волнуюсь… Мы ведь вместе росли…

– Росли, росли и выросли… на мою голову, – хмыкнула Таисия.

– Ой, мамуля, перестань. Я так рада, что сумела убедить Лешину маму уволить эту дуру! Ты бы видела ее глаза! Умора! Она чуть не заплакала! – продолжала Катя смаковать события дня. – Я думала, она сейчас на колени упадет и начнет просить, чтоб ей позволили остаться! Как в мексиканских сериалах!

– По-моему, ты чересчур близко к сердцу принимаешь все, что касается Лешиной сиделки. И мне кажется, что ты просто ревнуешь ее к нему. – Маме не нравилось Катино страстное отношение к происшедшему. – Уволили и уволили. Кричать-то чего?

Катя сделала круглые глаза:

– Я? Ревную? Вот еще!

– Ревнуешь. А это, моя милая, означает, что ты все еще любишь Лешу Самойлова… И это меня очень беспокоит. – Таисия нахмурилась, а дочка усмехнулась с деланой беззаботностью:

– Не волнуйся, мамочка! Я не люблю Лешу. Я просто ненавижу эту Машку!

– За что? Что она тебе сделала? – спросила Таисия.

– Ничего. Просто терпеть не могу выскочек! – отрезала Катя.

– Значит, ты не любишь выскочек? И только в этом все дело? – недоверчиво уточнила мать.

– Не только! И ты сама это понимаешь! Если бы с Алешей было все в порядке, если бы он не превратился в инвалида, я стала бы его женой и была абсолютно счастлива! – в запале ответила Катя.

– Значит, ты его все еще любишь… – потерянно заключила Таисия.

– Какое это теперь имеет значение? – вздохнула Катя. – Если бы у Алеши был хотя бы единственный шанс на выздоровление… Если бы я могла надеяться… А так…

Таисия обняла Катю и с жалостью погладила ее по голове.

– Бедная моя девочка… Маленькая моя… Ну что мне сделать, чтобы тебе стало легче?

– Не лезть со своими дурацкими расспросами! – истерично выкрикнула дочь. – Да я, может, и с Костей встречаюсь только потому, что он мне напоминает Лешу! Он на него так похож!

Катя всхлипнула, пытаясь оттолкнуть мать, но Таисия только крепче прижала ее к себе:

– Я так и думала… – сказала она тихо.

Да! Ты права! Я люблю Лешку! Я и к Косте прихожу только для того, чтобы иметь возможность увидеть его брата! Что же мне делать, мамочка? – Всхлипывания Кати постепенно перешли в горький плач. Безуспешно пыталась утешить Таисия свою несчастную дочку. Но плакала Катя недолго, потому что в дверь позвонили. Открыв дверь, Катя увидела на пороге Костю с шикарным букетом.