Текст книги "Маги Гипербореи"

Арка

В конце концов наставники спустились из главной ложи. Арка вытащила из волос последнюю соломинку (она всячески старалась выглядеть получше) и поглядела на магов: те прошли на арену и остановились перед своими новыми учениками. Кто же из них ее наставник? Пусть шанс встретить здесь отца минимален, но девочка надеялась, что ее, по крайней мере, определят к пожилому, мудрому человеку, который поймет, что личностное развитие Арки требует полной свободы.

Увы, ее ждало разочарование: направлявшийся к ней маг сам едва вышел из подросткового возраста, к тому же у него был вид человека, с которым не так-то просто найти общий язык.

– Арка, – сказал он, подходя к ней, – я Ластианакс, твой наставник.

Он протянул ей руку, и девочка ее пожала. Маг был худ как щепка, имел каштановые волосы и сломанный нос, придававший ему сходство с хищной птицей. Под мышкой он держал стопку листов, исписанных неразборчивым почерком, которые грозили того и гляди упасть и разлететься во все стороны. Еще у мага были какие-то странные глаза, и Арка некоторое время переводила взгляд с одного глаза на другой.

– Ты не из Гипербореи, – сказал ни с того ни с сего ее наставник.

Удивленная, Арка не придумала, что возразить.

– Да, я из Напоки. А как вы догадалися?

– Как вы догадались, мастер, – раздраженным тоном поправил ее Ластианакс. – Ты пожимаешь руку, как это принято в Напоке, плотно прижав пальцы друг к другу. В будущем постарайся так не делать.

Прежде чем Арка успела понять, чем он так недоволен, маг вдруг спросил на безупречном напокском:

– Зачем ты приехала в Гиперборею и почему решила податься в ученики?

– Потому что в Напоке магия запрещена, – ответила Арка, стараясь говорить без акцента. – И потому что я хочу учиться, – добавила она, чтобы произвести хорошее впечатление.

Она неуверенно покосилась на своего наставника, гадая, понял ли он, что напокский язык для нее неродной. Однако Ластианакс продолжал смотреть на нее непроницаемым взглядом. Наконец он произнес на сей раз по-гиперборейски:

– Идем.

Он направился к дубовой двери, и Арка поспешила за ним, не осмеливаясь задавать вопросы такому молодому, но такому грозному наставнику.

– Какую тему ты выбрала во время третьего испытания? – спросил Ластианакс, пока они шли через арену.

– Единственную оставшуюся, про амазонок, – ответила девочка.

– Ты неплохо знаешь эту тему.

Это был не вопрос.

– Я нахожу амазонок очень интересными, – уклончиво пояснила Арка.

По какой-то неведомой ей причине гиперборейцы, похоже, недолюбливали амазонок.

Они поднялись по лестнице и оказались в коридоре, ведущем к выходу.

Наставник больше не задавал ей вопросов, и Арка украдкой за ним наблюдала. Казалось, Ластианакс совершенно забыл про амазонок: он смотрел прямо перед собой.

Проследив за его взглядом, Арка поняла, что взгляд наставника прикован к Пирре: та беседовала с каким-то молодым человеком ее возраста. С начала турнира Арка впервые видела, как девушка улыбается. Она даже рассмеялась, перекинула свои длинные блестящие волосы за спину. Ластианакс, очевидно, не разделял ее хорошего настроения, а когда Пирра удалилась под ручку со своим собеседником, и вовсе помрачнел.

Наконец они вышли из коридора и оказались на платформе, окружавшей амфитеатр. Лучи заходящего солнца отбрасывали золотистые отсветы на бегущую по каналам воду. Вдоль набережной выстроилась вереница черепах, которые ожидали магов. Нижние уровни уже поглотил сумрак, хотя вершины гиперборейских башен еще купались в теплом сиянии светила. Очарованная этим великолепным пейзажем, Арка подняла глаза на Ластианакса и спросила:

– Итак… м-м-м… Над чем мы будем работать… э-э-э… мастер? Вы научите меня всяким магическим штукам? – с энтузиазмом продолжала она. – Будем создавать смерчи, превращать свинец в золото, разговаривать с животными и все такое?

Вопросы девочки вырвали Ластианакса из мрачных раздумий, он глянул на нее так, будто она только что сморозила особо вопиющую глупость.

– Нет, – сухо сказал он, – я не буду учить тебя превращать свинец в золото и разговаривать с животными. Если это твоя единственная цель, можешь уходить прямо сейчас.

Уязвленная, Арка несколько секунд ловила ртом воздух, потом нашла в себе силы поинтересоваться:

– В таком случае чем же мы будем заниматься, мастер?

Ответ Ластианакса утонул в потоке протестов. Из амфитеатра вышел какой-то пожилой маг, обладатель пышной седой гривы волос, а рядом с ним, возмущенно поджав губы, семенил его ученик. Арка узнала Стерикса.

– Не прошло и пяти минут, как он уже предлагает заменить книжные стеллажи на деревянные скульптуры. Нет, ну надо же… – ворчал маг, проходя мимо.

Он проследовал своей дорогой, вполголоса проклиная семейные узы, а за ним шагал разъяренный Стерикс.

– Идем, я размещу тебя в донжоне, коль скоро я обязан обеспечить тебя жильем, – внезапно сказал Ластианакс.

– Вот как?

Прежде Арка не слышала о таких аспектах ученичества. Что имел в виду ее новый наставник, говоря, что ей предстоит жить «в донжоне»? Девочка тут же представила себе мрачную, ветхую башню, возвышающуюся посреди дикой пустыни, которую охраняет свирепое чудовище. Ученики и их наставники, беседуя, выходили из амфитеатра, а Арка поспешила догнать уходившего Ластианакса.

Минут десять они в молчании шагали вдоль каналов. Молодой маг вытащил из стопки пергаментов один лист и быстро пробежал его глазами. Арка подозревала, что он размышляет о чем-то очень неприятном. Между тем Ластианакс совершенно не обращал на нее внимания. Вдруг он покачал головой и пробормотал себе под нос:

– Совет. Сосредоточься на Совете.

Затем он вновь погрузился в чтение, его взгляд стремительно перелетал от одной строчки к другой, брови озабоченно сдвинулись к переносице. Арка гадала, как ему удается читать и идти одновременно. Ее изумление многократно возросло, когда Ластианакс небрежным жестом заморозил воду в канале и прошел на другую сторону по образовавшемуся льду, не отрывая глаз от документа. Немного поколебавшись, Арка тоже прыгнула на лед.

ПЛЮХ!

Арка окунулась по самую макушку, ей в нос хлынула вода. Вокруг нее закружились пузыри воздуха, стремясь вверх, к небу. Не успела девочка понять, что случилось, как откуда ни возьмись налетел вихрь и вытащил ее из потока. Она оказалась на другой стороне канала, вся мокрая, лицом к лицу с Ластианаксом, который глядел на нее крайне недовольно, рассерженный заминкой. Первой мыслью Арки было: теперь можно не мыться по меньшей мере дней десять.

– Ты даже не умеешь управлять тремя состояниями воды? – процедил сквозь зубы Ластианакс.

Не дожидаясь ответа, он щелкнул пальцами. Вокруг Арки образовался кокон теплого воздуха, согрев ей уши. В считаные секунды она снова высохла. Затем Ластианакс зашагал дальше, читая на ходу, словно ничего не случилось.

– Поторопись, мне некогда отвлекаться на ерунду!

Девочка поспешила за молодым магом.

Еще через несколько минут они перешли на платформу, которая окружала очень странную башню, сверху донизу увешанную различными вывесками: булка, символизирующая пекарню, колесо каретника, молот кузнеца и так далее. На вершине этой виллы с треугольными окнами бурно росла какая-то зелень, напоминавшая парик, водруженный на голову брюзгливого старика.

«Это и есть тот самый донжон», – подумала Арка.

– Мой бывший наставник коллекционировал вывески, – кратко пояснил Ластианакс.

Он толкнул дверь, которая с трудом держалась на петлях, изнемогая под тяжестью примерно тридцати ручек и молотков, выдержанных в разных стилях. Они очутились в большом коридоре, заваленном до потолка разношерстными предметами: тут были вазы всех размеров, медные весы, стулья странной формы и даже коллекция собачьих ковриков. Ластианакс и Арка пробрались через этот беспорядок и вошли в огромный атриум, освещенный примерно пятнадцатью светящимися сферами, парящими в воздухе. Здесь тоже хранились штабеля разных вещей, а некоторые даже торчали из большого круглого отверстия в крыше башни. Густые полотнища паутины протянулись между колесами, ящиками с ножами, стадами чучел животных, рядами столов и нагромождением засохших растений в горшках. Стены полностью скрылись за гравюрами, столь многочисленными, что в некоторых местах картинки висели в два слоя. Одна или две горы вещей обрушились, завалив узкие проходы, оставшиеся в этом подобии гигантского склада.

– Но что это за место? – пробормотала девочка.

– Вилла моего покойного наставника, которую он мне завещал, – ответил Ластианакс сварливым тоном. – Пятьдесят лет он собирал весь этот бесполезный, громоздкий хлам. Нужно избавиться от этих залежей. Слуги уже начали выносить всю эту рухлядь на помойку.

В этот миг за штабелями вещей раздалось радостное квохтанье, и из-за груды пустых птичьих клеток появилась крошечная растрепанная старушка. Она поглядела на вошедших с выражением, близким к обожанию. На ее седых волосах осели клочья пыли. Пока Арка пыталась понять, как этой бабульке удалось так незаметно к ним подкрасться, пожилая дама подскочила к девочке и обеими руками ухватила ее за щеки.

– О-О-О-О-ОХ, КАКОЙ ПРЕЛЕСТНЫЙ РЕБЕНОК! До чего живые глазки, какое чистое личико! – пронзительно завопила она.

– Метанир, это Арка, моя… ученица, – обреченным тоном сказал Ластианакс.

– А-а-а-ах, как приятно видеть, что такая юная девица уже столь прилежно учится! – проревела Метанир, не выпуская девочку.

Арка попыталась что-то ответить, но, поскольку ее щеки были крепко сдавлены цепкими пальцами старушки, смогла издать лишь приглушенный писк. Она умоляюще посмотрела на Ластианакса.

– Уже поздно, думаю, моя ученица с удовольствием продолжит знакомство с вами завтра, – твердо заявил Ластианакс, оттесняя старушку от девочки. – Проводите Арку в ее комнату.

– Конечно, мастер Ластианакс, прощения просим, это я расчувствовалась. Так приятно видеть, что дом оживает, несмотря на кончину дорогого мастера Палатеса! – пропищала пожилая дама, восторженно улыбаясь, и выпустила щеки Арки. Девочке показалось, что теперь кожа у нее на щеках отвисла: так крепко старушка ее сжимала. – Идем, идем, прелестное дитя, я покажу вашу комнату!

Она рысцой пронеслась по узкому проходу между вещами и скрылась за ткацким станком.

Арка бросила перепуганный взгляд на своего наставника.

– Кто эта чокнутая бабка?

– Метанир, кухарка, – ответил Ластианакс. – Ладно, мне пора идти. Завтра я отведу тебя в Магистериум на твой первый урок. Будь готова к восьми часам.

Не успел он закончить фразу, как из-за ткацкого станка выглянула Метанир.

– СЮДА, МИЛОЕ ДИТЯ! – раскатисто протрубила она.

Арка опять посмотрела было на Ластианакса, ища поддержки, но ее наставник уже ушел. Скрепя сердце девочка последовала за кухаркой по узким проходам между сложенных штабелями вещей, по лестницам, тоже заваленным всевозможными предметами, и всю дорогу Метанир болтала, не умолкая ни на секунду. («Милое дитя, как же я рада, что вы к нам приехали! Чувствую, с вашим появлением этот дом наполнится весельем! Не то чтобы наш дорогой мастер Ластианакс немного… как бы сказать?.. замкнутый, нет-нет, он всегда внимательно слушает мои скромные замечания, но все же я очень рада, что теперь рядом будет еще одна живая душа, с которой можно перемолвиться словечком. Для такой старухи, как я, компания – это великое счастье. Я никогда не устаю от людей!»)

Арка гадала, как выглядел бы этот дом, если убрать из него множество накопленных за долгие годы «экспонатов». Башня казалась огромной, тут и там стену прорезали треугольные окна, заваленные грудами барахла.

Они прошли мимо старого слуги – тот дремал, опершись на метлу, при каждом выдохе в уголке его рта надувался блестящий пузырек слюны. Метанир сдвинула брови, словно рассерженная сова, и зашагала дальше, продолжая бубнить себе под нос, на сей раз сердито. («Ох уж этот Аус! Вечно дрыхнет в обнимку с метлой, вот бездельник! Еще и глухой как пень!») Наконец они подошли к какой-то двери, рядом с которой возвышалась груда статуэток, каждая из которых изображала курицу.

– Вот ваше новое гнездышко, милое дитя! – прокричала Метанир. – Я вам принесла небольшое угощение, оставила там, на столе! Надеюсь, вам тут будет хорошо, это бывшая комната мастера Ластиана…

Арка неразборчиво пробормотала: «Доброго вам вечера» – и поспешила в комнату, дабы не слушать дальнейшие восторги старушки.

В комнате было не так тесно, как в остальной части дома: наверное, Ластианакс выкинул отсюда все барахло, пока жил здесь. Лишь в одном углу булькали три-четыре пары водяных часов. «По крайней мере, я не опоздаю», – подумала Арка, садясь на кровать. Светящийся шар освещал прочую обстановку: сундук для одежды, стул и небольшой стол, на котором лежала стопка чистых пергаментов, перья, а еще стояла большая тарелка с тушеной рыбой и жареными водорослями.

Рядом с кроватью в стене имелось треугольное окно. Арка взяла тарелку и, скрестив ноги, устроилась на подоконнике, привалившись спиной к стене. Девочка ела, любовалась открывавшимся с башни видом и думала о том, как круто изменилась ее жизнь: она стала ученицей, к тому же у нее появился наставник, о котором она ничего не знает. Донжон возвышался над городом, повсюду горели маленькие точки света – окна домов. Ночью башни стали похожи на гигантских призраков, облаченных в черные одеяния. Вдали за куполом протянулись вдоль ледяной пустоши Рифейские горы. Арка вспомнила, как под давлением обстоятельств они с Пентесилеей укрылись в Напоке. Поначалу им пришлось непросто: они не знали этот город, с трудом привыкали к местным обычаям. Сейчас Арка вновь столкнулась с похожими трудностями. Вот только на этот раз рядом нет Пентесилеи и не с кем разделить заботы. Оказавшись против своей воли втянутой в восстание в Напоке, царевна погибла на глазах у Арки: ее разорвала свора собак, которую натравила на царевну полиция. Арка закрыла глаза в тщетной попытке избавиться от этих воспоминаний. Внезапно ей стало очень одиноко.

Какое-то время девочка сидела на подоконнике, сжимая пустую тарелку, потом наконец встала. Порывшись в сундуке, она нашла ночную рубашку, надела ее, сунула под мышку светящуюся сферу, парящую в комнате, и легла в кровать. Арка перекатывала в ладонях мерцающий стеклянный шар и перебирала в памяти череду событий, оторвавших ее от родных людей и приведших в эту незнакомую комнату.

Девочка скучала по Карапузу: он был единственным близким существом, которое у нее осталось. Потом она подумала о своем отце: он ждет ее где-то в Гиперборее и скоро она его найдет. Эта мысль немного ее успокоила.

На шаре была нарисована маленькая печать, похожая на ту, что была выгравирована на ее браслете-крыльях. Арка нажала на печать, и свет стал меркнуть, а затем и вовсе погас. Она нажала на печать еще раз, и сфера снова зажглась. В другое время она ради развлечения еще раз десять понажимала бы на печать, включая и выключая свет, но день выдался долгий и от усталости у нее слипались глаза. Арка коснулась печати, чтобы уменьшить яркость, и позволила шару парить рядом с кроватью.

Этой ночью ей пригодится ночник.

Подоткнув край простыни под подбородок, она сомкнула веки и заснула.

6. Совет

Арка

Среди клочьев дыма показалась какая-то серая фигура. Пламя лизало ближайшие деревья, в воздухе, словно карбункулы, кружились горящие листья. Арка подошла ближе, полуприкрыв глаза, чувствуя, как горячий воздух обжигает ей легкие. Кровь так стучала у нее в ушах, что она почти не слышала рев огня и болезненный хрип умирающих зеленых деревьев. Она закашлялась от дыма и тут же снова вдохнула стоящую в воздухе гарь. Перед ней лежало серое тело.

«Это не Широн, это не Широн, это не может быть Широн».

Арка сделала еще шаг к лежащей на земле фигуре, полускрытой за дымовой завесой, и увидела свою опекуншу – та лежала на ковре из мха. Казалось, старуха скрючилась в своей одинокой постели холодной зимней ночью, однако никогда еще в лесу амазонок не царила такая жара.

«Она потеряла сознание, только и всего. Сейчас я окликну ее, и она проснется», – изо всех сил уверяла себя Арка, подходя ближе. Лежащее на обугленном мхе тело не двигалось. Страшные ожоги обезобразили часть лица, а от почерневшей одежды поднимался дым. Арка не понимала, то ли этот слабый дымок создает иллюзию движения, то ли грудь ее опекунши действительно чуть приподнимается при дыхании. Пока она не касалась тела, в ее душе сохранялась надежда и Широн не была ни мертвой, ни живой.

Арке хотелось остаться в этой неопределенности навсегда, но у нее не было выбора. Лес продолжал гореть. Она прижала пальцы к шее своей опекунши, надеясь нащупать пульс…

Вдруг глаза Широн распахнулись, пронзив синей вспышкой приснившийся Арке кошмар.

– ВСТАВАЙТЕ, ВСТАВАЙТЕ, ВСТАВАЙТЕ-Е-Е-Е-Е!

Арка так и подскочила в кровати. Над ней маячило улыбающееся лицо совершенно другой пожилой дамы, а вовсе не обгоревшее лицо Широн. Не сразу стряхнув с себя остатки сна, Арка еще несколько секунд пыталась понять, где находится. Седьмой уровень. Атрибуция. Ластианакс. Донжон. Метанир.

– Поторопитесь, милое дитя, а не то опоздаете! – протрубила кухарка.

Она сунула девочке под нос тарелку с бутербродами.

– Я не… голодна, – пробормотала Арка.

Из-за ночного кошмара и неопределенных перспектив, которые сулило ей ее новое положение ученицы, девочку подташнивало. Впрочем, она тут же пожалела о своих словах: кухарка метнула в нее гневный взгляд.

– …но выглядит очень аппетитно! – добавила она, сдаваясь.

Пока Арка расправлялась с полудюжиной бутербродов, Метанир порылась в сундуке с одеждой и извлекла белую тунику и пояс, полученный девочкой в конце Атрибуции. Арка спрыгнула с кровати и принялась одеваться. Когда она уже направлялась к двери, Метанир ухватила ее за воротник, едва не придушив.

– Вы не закончили завтрак! – громогласно посетовала она и всучила Арке последний бутерброд.

С полным ртом девочка пробежала через донжон и, задыхаясь, выскочила в вестибюль, где ее уже ждал Ластианакс, сжимая в руках стопу документов. Девочка невольно подумала, ложился ли молодой маг спать или так всю ночь и просидел в обнимку с этим ворохом пергаментов.

– Ты опоздала, – заметил он вместо приветствия.

– Да, простите, мастер, я… – начала было Арка.

– Ты испачкала тунику, – перебил ее Ластианакс.

Арка, скосив глаза, поглядела на свою грудь и поняла, что поедание бутерброда на бегу не прошло без последствий. Она попыталась оттереть с белой ткани пятно варенья, но лишь размазала его еще сильнее.

– Чтобы этого больше не повторилось, – сухо проговорил Ластианакс.

– Вы про опоздание или пятно? – глупо ляпнула Арка и тут же сообразила, что лучше было бы промолчать. – Гм, да. И то, и другое, хорошо, – несвязно пролепетала она.

Ластианакс сделал такой глубокий вдох, словно пытался ноздрями втянуть в себя все то презрение, которое обрушится на него из-за небрежности его ученицы, затем покачал головой и открыл дверь.

Робкий солнечный свет озарял вершины башен, в то время как остальная часть города была погружена в темноту. Арка с изумлением отметила, как много народу путешествует по каналам в столь ранний утренний час: некоторые люди были одеты в пурпурные тоги, другие, очевидно слуги, носили одежду попроще.

– Вчера было решено, что я займу пост министра усреднения, – сказал Ластианакс торжественным тоном, пока они направлялись в Магистериум. (Арка ничего не поняла, но вежливо склонила голову.) – Сегодня состоится заседание Совета министров, поэтому у меня не будет на тебя времени. Тем не менее я жду серьезного отношения и прилежания во время уро…

– Привет, Ласт! – раздался вдруг чей-то веселый голос. – Браво, старик!

Ластианакс и Арка обернулись и увидели, что к ним бежит высокий, худой человек. Прохожие предусмотрительно огибали его по широкой дуге. Вновь прибывший энергично размахивал руками. На нем была ученическая туника, вроде той, в которой накануне появилась на Атрибуции Пирра, подпоясанная пятью кожаными поясами, только на нем этот наряд сидел куда менее элегантно.

– Мне удалось… фу-у-ух… проснуться вовремя, – тяжело дыша, проговорил юноша, подбегая к Ластианаксу.

Дабы наглядно продемонстрировать всю тяжесть этой задачи, он отчаянно замахал рукой. Арка впервые увидела, как на лице ее наставника появляется улыбка.

– Что сподвигло тебя на такой подвиг, Петрокл? – спросил Ластианакс, весело блестя глазами.

– Перспектива перетерпеть еще несколько уроков и обрести наконец свободу, – ответил названный Петроклом. – Между нами, жду не дождусь возможности покончить с ученичеством! Мне грустно, что ты так коварно нас всех обскакал и защитился первым…

– Зато остался Родоп, он составит тебе компанию на уроках, – заметил Ластианакс.

Он произнес эту фразу непринужденным тоном, но Арка догадалась, что ее наставник терпеть не может этого самого Родопа.

– Фу, не напоминай мне про этого типа, он тот еще лодырь, даже похлеще меня! – воскликнул Петрокл, так сильно рассекая воздух рукой, что едва не снес Арке голову.

Казалось, его возмущает, что кто-то способен превзойти его по части лени.

– Родоп платит слугам, чтобы те трудились над изобретением вместо него, представляешь? Если бы у меня было столько денег… – мечтательно добавил он.

– Какая трагедия, – сочувственно проговорил Ластианакс. – Держись, достойная смена уже на подходе, – продолжал он, указывая на Арку, словно она не человек, а бессловесное растение в горшке.

– А, это твоя только что отобранная рабочая лошадка? – спросил Петрокл, шевеля в воздухе пальцами, как заправский злодей. – Ну да, я ее узнаю, коварный номер сорок три… Это ведь она выхватила ключ прямо из-под носа у отпрыска главного казначея во время первого испытания. Знаешь ведь, что этот поступок не добавит тебе друзей в Совете?

Ластианакс бросил раздраженный взгляд на Петрокла и нахмурился: похоже, он и сам успел об этом подумать. Он схватил стопку пергаментов, которую до сего момента держал под мышкой, и принялся ее просматривать.

– Можешь отвести ее в Магистериум сегодня утром? – попросил он, не отрывая глаз от документа.

Петрокл сделал вид, что не услышал просьбы, и продолжал разглагольствовать как ни в чем не бывало.

– По окончании учебы я наконец смогу расслабиться, мой разум наконец освободится от низших материй, – мечтательно проговорил он, закладывая руки за голову и откидываясь назад, как будто готовился устроиться в удобном кресле.

– Вроде крайнего срока сдачи изобретения? – спросил Ластианакс рассеянным тоном, вытаскивая из стопки документов один листок.

Воображаемое кресло моментально испарилось.

– Это низко, Ласт, и очень подло с твоей стороны, – запротестовал Петрокл, с преувеличенным возмущением тараща глаза. – Ладно, займусь твоей мелкой сошкой, но знай, что это будет единственная моя услуга тебе в этом месяце.

– Статистика от этого не ухудшится, – ответил Ластианакс с улыбкой, не отрывая глаз от листка. – В таком случае я тебя покидаю, мне нужно идти…

– …готовиться к Совету. Да-да, я помню, ты уже достиг высот, в то время как я все еще беден, одинок и прозябаю в безвестности, – пафосно закончил Петрокл. – Надеюсь, ты не забудешь старых друзей и не дашь им пойти на дно истории.

– Они не будут забыты! – бросил Ластианакс через плечо, уходя.

Он неопределенно помахал рукой и исчез за ближайшей башней. Петрокл повернулся к Арке, глаза его блестели.

– Ну что, номер сорок три, стало быть, ты – девочка для битья у нашего малыша Ласти?

«Ластианакс не такой уж и маленький», – хотела было брякнуть Арка, но потом подумала, что с высоты своего роста Петрокл всех считает карликами. Он двинулся дальше, и девочка поспешила подстроиться под его широкий шаг.

– Тебе повезло, что он выбрал тебя и стал твоим наставником: никогда не встречал человека умнее его, хотя я и сам непризнанный гений. Ласт ни разу не покидал Гиперборею, но свободно говорит на трех языках. Он с первого уровня и знает больше, чем все профессора, вместе взятые, и это неудивительно, уверяю тебя: в нашем преподавательском составе столько старых сухарей, будто мы все варимся в рифейском бульоне. Вдобавок Ласт теперь министр усреднения. Уверен, он станет самым молодым эпархом в истории, – заключил Петрокл.

Молодой человек говорил о друге с гордостью и любовью матери, нахваливающей достоинства своего первого дитяти.

Не сбавляя шага, он вытащил из кармана огромный пирог и с аппетитом в него вгрызся. Арка невольно подумала, в каком состоянии, должно быть, находится внутренняя сторона его кармана.

– Не успел позавтракать, – пояснил Петрокл с набитым ртом.

– Скажите, Петрокл, – спросила Арка, переходя на бег, чтобы поспеть за своим длинноногим собеседником. – Что именно должен делать ученик? Я попала… м-м-м… на Атрибуцию случайно, поэтому почти не знаю, как у вас тут все устроено, – неуверенно проговорила она.

Петрокл так резко остановился, что Арка едва не врезалась в него.

– Случайно? Разве на Атрибуцию приходят случайно? Мне потребовалось два года, чтобы пройти этот турнир! – возмущенно воскликнул он, так что изо рта у него полетели крошки.

– Ну, мне повезло, – расплывчато пояснила Арка. – Итак, чем занимаются ученики? Магией?

– Довольно редко, номер сорок три, довольно редко, – сказал Петрокл, по-прежнему глядя на девочку с изумлением.

Они продолжили путь вдоль канала, по которому проплывали красивые черепахи. Петрокл снова откусил кусок пирога.

– Ученики (ням) представляют собой самый конец пищевой цепочки, – тоном знатока объяснял он. – Они служат своим наставникам, а взамен вникают в работу высших чиновников Гипербореи. Другими словами, вы – подмастерья. Однако, хоть вы и называетесь учениками, вы получаете девять уроков в декаду, зато (ням) все занятия очень высокого качества, – добавил Петрокл таким тоном, что сразу стало ясно: он убежден в обратном. – Обычно (ням) на первом году обучения бывает шесть уроков тайнографии и три урока магической механики за десять дней. А это значит, вы чертовски много времени будете проводить в компании Силена. Он целый месяц (ням) рассказывал нам, как ему не терпится встретить вас, «новое поколение магов», – проговорил он, подражая сладкоречивому тону тайнографа.

– Ах, так у вас тоже есть уроки? – спросила Арка, когда они зашагали по краю подвесного канала.

– Еще как! – воскликнул Петрокл. – Впрочем, моя учеба скоро закончится, и вы меня замените. Подходит к концу мой пятый год обучения, – сказал он, указывая на пять поясов, болтавшихся на его талии. – Я все еще в конце пищевой цепочки, но чуточку впереди вас, а значит, имею право поручать тебе массу работы, – добавил он, зловеще хмурясь. – Так что хватит мне выкать, номер сорок три, а то у меня появляется опасное заблуждение, будто я уже облачился в пурпур, а такие фантазии не помогут мне закончить свое изобретение.

– Что это за изобретения, о которых все вокруг говорят? – спросила Арка.

– Итог пятилетнего обучения и очень трудное дело, номер сорок три, – ответил Петрокл. – Чтобы положить конец своему рабству, каждый ученик должен изобрести какой-то полезный магический предмет, который затем помещают на видное место, где тот покрывается пылью, – сказал он, с трагическим видом взмахивая рукой.

Они пришли на платформу, опоясывающую высокую башню. Здание выделялось на фоне гиперборейской архитектуры: первые шесть этажей имели форму усеченной пирамиды, а седьмой уровень – огромного куба, лишенного окон. На фронтоне красовались огромные золотые буквы, все вместе составлявшие надпись: «Башня изобретений».

– Очевидно, Ласт создал блестящее изобретение, и Пирра, несомненно, вскоре пойдет по его стопам, – продолжал Петрокл. – Мне же пока далеко до подобных успехов. Ох, – добавил он, поглядев на расположенные на стене солнечные часы, – мы опаздываем.

Они ускорили шаг, переходя с одного подвесного канала на другой. По воде сновало все больше богато разукрашенных черепах, которые перевозили обитавших на седьмом уровне счастливчиков от одного здания к другому. Наконец Петрокл и Арка подошли к одной башне, почти такой же высокой, как Водный замок: на ее вершине возвышалось несколько куполов, крытых золотыми листами. Маги спешили на примыкающую к башне площадь, полы их пурпурных тог развевались при ходьбе.

– Магистериум, – пояснил Петрокл.

Пройдя через высокие двери, створки которых были инкрустированы драгоценной древесиной, они попали в огромную ротонду; в кессонном потолке ее купола, в самом центре, имелось окошко, и лившийся из него свет озарял обширное пространство. В сияющей поверхности вымощенного плиткой пола отражались силуэты магов: они входили в зал и направлялись ко входам в смежные с залом галереи. Звук их шагов разносился по огромному помещению звонким эхом. В центре зала возвышался монументальный фонтан, и свет, проникавший через отверстие в куполе, падал на скульптурную композицию: величавый человек восседает на троне, а у его ног теснятся тринадцать детей с грустными лицами. Вода струилась из глаз сидящего мужчины, словно неиссякаемые слезы. Арка задумалась, что так опечалило эту статую.

Они прошли по одной из галерей, начинавшейся у ротонды и уходившей куда-то вдаль; над галереей выстроился ряд куполов поменьше и попроще, украшенных мозаиками и пилястрами из порфира. Наконец Петрокл остановился перед полуоткрытой большой дверью, к которой была прибита бронзовая табличка с надписью: «Амфитеатр Силен».

– Вот и пришли, – объявил Петрокл. – Как обычно, тайнограф опаздывает еще сильнее учеников, так что ты вовремя. Ну, а я отправляюсь на свой последний урок у Жеоргона, профессора магической механики, он не терпит опозданий, так что…

И он ушел без долгих прощаний, ничего больше не объяснив. Арка тут же пожалела, что явилась сюда. Чувствуя, как сосет под ложечкой от нервного напряжения, она толкнула дверь.

Часть зала занимали выстроившиеся друг над другом ряды сидений, расположенные небольшим полукругом, а напротив них на небольшом возвышении разместилось профессорское кресло. Как и в донжоне, здесь парила дюжина световых шаров, освещая зал.

Все ученики уже собрались на скамьях из черного дерева, и все как один щеголяли в новеньких поясах. Фретон, Стерикс, Понерия и остальные подростки из их компании заняли несколько рядов на самом верху и, посмеиваясь, комментировали внешний вид своих одноклассников. Заметив двух мальчиков посимпатичнее, Арка напустила на себя непринужденный вид и стала спускаться по ступеням амфитеатра, намереваясь присоединиться к этой парочке. Мальчики оживленно обсуждали свою новую жизнь.

– Подожди, не жалуйся, ведь твой наставник – инженер купола, это важный пост, ты многому научишься, – говорил один паренек.