Текст книги "Книжный ниндзя"

Глава 6

Джон Стейнбек, «О мышах и людях»

Поезд из Белгрейва до Флиндерс-стрит

– Наконец мне будет с кем поговорить! – Фрэнки набросилась на долговязого парня, едва тот вошел в дверь.

– Пригаси пары, Роуз. Что такая отчаянная? – Себ пытался изображать безразличие, но легкий изгиб губ намекал на то, что на самом деле он в восторге оттого, что его приветствуют с таким энтузиазмом. При первом же знаке внимания Фрэнки его щеки неизменно становились свекольно-красными.

– Ой, Себ. Себ! Как я рада, что ты тут. Ты не поверишь, что со мной случилось! – едва не вопила Фрэнки, притягивая Себа за плечи.

– Роуз, – строго сказал Себ, без энтузиазма отодвигая ее от себя, – сначала новые издания, потом взрослые разговоры.

Ярко-рыжий и усыпанный веснушками Себ был постоянным посетителем «Маленького книжного на Брунсвик-стрит». Он старался заглядывать к ним почти каждый день после уроков, всегда в бледно-голубой школьной форме, на пару размеров больше, чем требовалось для его нескладной фигуры. Каким-то образом семнадцатилетний Себ умудрился стать одним из самых доверенных лиц Фрэнки. В обмен на сигнальные экземпляры новых книг (желательно из жанра политической сатиры) Себ выслушивал ее жалобы и выдавал на удивление полезные советы о том, «как избежать самосаботажа». Время от времени Фрэнки становилось стыдно из-за того, что ее второй ближайший друг едва достиг пубертата, но она признавала, что найти другого человека, который будет выслушивать ее жалобы, успокаивать и давать советы за жалкую плату в виде книг с большой скидкой и иногда сладостей, практически невозможно.

Фрэнки затащила Себа за стойку и толкнула на стул. Пока он доедал остатки M&M’s, Фрэнки перерывала книги, сложенные у дальней стены.

– Отложено, отложено, отложено, – комментировала она, роясь на полке. – Ага! Вот, это тебе, Себ. Только что прибыло в Брунсвик. – Фрэнки протянула ему стопку книг, театрально склонив голову.

Себ перебрал книги, не торопясь проводя пальцами по краткому содержанию и медленно пролистывая первые страницы. Не поднимая головы, он сунул одну в свой портфель, а две другие – обратно в протянутые руки Фрэнки.

– Запиши на мой счет, дорогая, – с ухмылкой сказал он, скрещивая ноги. – А теперь – чем могу тебе помочь?

– Во-первых, напомню, что мы уже говорили про то, можно ли тебе называть меня «дорогая». Во-вторых, дай мне M&M’s.

Себ передал ей конфеты и проследил, как она нервно закидывает в рот сразу три штуки.

– Выкладывай, Роуз.

– Ладно. Помнишь, я тебе рассказывала про парня, который приходил в магазин пару дней назад: с потрясающими бицепсами и ужасным вкусом в книгах?

– Да-да, красивый незрелый мужчина, чмок в нос, «Город праха». Что за любитель.

– Так вот, сегодня я ехала поездом, и знаешь, кто оказался напротив меня?

Себ хихикнул.

– Дай угадаю, он ел «Хэппи Мил» и играл с новым «Шопкинс»?

– Сосредоточься, Себастиан! – нахмурившись, сказала Фрэнки, щелкнув пальцами у него перед носом. Придвинув стул поближе, она наклонилась и заговорщицки сообщила:

– Конечно, он читал «Голодные игры», но это сейчас неважно. Значит, я сижу такая прямо перед ним, и вдруг появляются контролеры. Я оставила проездной в спортивной сумке дома и совсем…

– Эй, эй, эй, – перебил Себ, – постой-ка, Роуз. Ты занимаешься спортом?

– Себ, я не буду тебе весь день рассказывать. Некоторым из присутствующих нужно работать и деньги зарабатывать! Так о чем я? Поезд. Контролер. Спортивная сумка. – Фрэнки зажмурилась, постукивая себя по лбу. – Точно! Так вот, у меня не было билета, и Эдвард Каллен как-то догадался об этом. Не успела я оглянуться, как он меня сцапал и давай целовать! Прямо посреди вагона! Реально, пусть меня принародно разденут, кто же так делает?

На этих словах зазвенел колокольчик над входной дверью. Фрэнки и Себ стремительно повернулись на звук: в магазин впорхнула пожилая дама в нежно-розовом юбочном костюме и шляпе-таблетке в тон.

– Добрый день, молодые люди, – сказала она, слегка склонив голову. – Как закончилось обсуждение книги Грэм Симсион на прошлой неделе? Мне так жаль, что пришлось убежать раньше. Нужно было успеть на спектакль моей внучки. Она у меня звезда, представляете? Она играла… как же ее звали…

– Она играла Енту в «Скрипаче на крыше». Вы нам в прошлый раз рассказывали, Роза, – улыбнулась Фрэнки, которой хотелось одного – вернуться к разговору с Себом.

– О, да-да, милочка. Что ж, где у вас кулинарный раздел? Вы опять все переставили!

Фрэнки вежливо направила ее в нужную сторону, и Роза легкой походкой удалилась в глубину магазина.

– Поцеловал тебя? В вагоне? Почему? – прошептал Себ.

– Не знаю. Чтобы отвлечь контролера? Чтобы им было неловко спрашивать про наши билеты? Из-за склонности целоваться на публике? О, и он вел себя так спокойно, как будто каждый день этим занимается! А вот я, наоборот, не привыкла к таким вольностям. Я была настолько ошеломлена, что едва с ним попрощалась, и не догадалась попросить его номер телефона, прежде чем сойти с поезда.

– Так в чем проблема, Фрэнки? Тебе давно пора завести маленький роман. Мы все знаем, что твоя любовная засуха не может продолжаться вечно. Ты заведена туже, чем пружина часов Ника Карауэя! – лихо сказал Себ, маскируя ухмылку, которая появилась у него, как только Фрэнки сказала, что не взяла у мужчины телефон.

Фрэнки в отчаянии прижала ладони к щекам и почувствовала, что они краснеют, как только ее мысли возвращаются к тому моменту в поезде. Его губы были такими теплыми и манящими, прикосновения – удивительно нежными. Она не помнила, чтобы когда-то мужчина вызывал такой трепет у нее внутри, заставлял так биться ее сердце.

– Вернись в реальность, Роуз! Только не говори мне, что он тебе действительно приглянулся, – сказал Себ, неловко тыкая во Фрэнки указательным пальцем.

– Хе! Он? Приглянулся? Вряд ли он мне подходит. Он же так флиртует! Не говоря уже о его очевидной незрелости; и даже не удосуживается читать книги, подходящие ему по возрасту. Но мне до этого и дела нет, вообще говоря; вряд ли я его еще когда-нибудь увижу.

Иногда Фрэнки бесило то, как Себ замечал очевидное; от этого она еще больше стремилась придерживаться своей версии истории. Она будет вести себя как ни в чем не бывало и отрицать всякие чувства.

Роза вернулась к стойке и вручила Фрэнки увесистую книгу кулинарных рецептов.

– Сегодня только это, милочка.

– Замечательно! Прекрасный выбор, – сказала Фрэнки, сканируя штрихкод книги, размагничивая и укладывая ее в пакет.

– Знаешь, милочка, – пожилая дама наклонилась к ним ближе, – это звучит ужасно романтично!

– Что, простите? – удивленно переспросила Фрэнки.

– Поцелуй! В поезде! То есть – нынешняя молодежь такая спонтанная и… – она помолчала, кокетливо улыбаясь, – сексуальная! Чего бы я не отдала за то, чтобы приятный джентльмен вскружил мне голову небольшими шалостями на публике. – Она подмигнула, забрала свой пакет и исчезла за дверью. Фрэнки и Себ переглянулись и разразились хохотом.

– Ну-ка, ну-ка, ну-ка, что у нас тут?

Кэт появилась словно из ниоткуда, держа в руках кружку, полную неизвестной зеленой жидкости, и яйцо вкрутую. Она переводила взгляд с Фрэнки на Себа и обратно, сузив глаза. Кэт испытывала несколько собственнические чувства к Фрэнки и не одобряла, когда кто-то еще вторгался на территорию, которую она как лучшая подруга считала своей.

Просверлив Себа взглядом, она сделала долгий театральный глоток из кружки.

– Тебе не пора в школу, диктанты писать, Себастиан?

Других намеков не требовалось; Себ схватил сумку и закинул ее на плечо.

– Роуз, приятно было повидаться, – кивнул он в сторону Фрэнки. – И постарайся не придавать этому большого значения. Похоже, что он может быть лихим Шурой, а ты – его Татьяной[3]3
  Герои серии Паулины Саймонс «Медный всадник».


[Закрыть]. – Он непринужденно направился к двери. – Привет беременным! – бросил он через плечо, расслабленно взмахнув рукой.

– Фрэнки, что там бормочет этот ходячий пубертат?

Вздохнув, Фрэнки посвятила Кэт в историю «поцелуя в поезде», не скрывая ни одной детали. Они склонились друг к другу, время от времени издавая вопли и крича «он что сделал?!», когда со скрипом открылась дверь подсобки.

– Кэт, ты тут? – Клод пересек магазин и бесцеремонно бросил большой букет вязаных красных роз на стол. Он только что вернулся с работы в юридической фирме и собирался втиснуть в остаток дня ведение счетов магазина.

– Это для кого? – Кэт встала, роняя на пол куски яичной скорлупы.

– Для тебя, глупышка. – Клод чмокнул ее в щеку. – С годовщиной.

– О, конечно. С годовщиной! – Кэт дотянулась через стойку и торопливо одарила мужа еще одним поцелуем.

Великолепно выточенное лицо Клода исказилось, как будто в него выстрелили.

– Ты забыла, да?

– Конечно, нет, милый, – ухмыльнулась Кэт, явно соврав. Она сдержалась и не стала закатывать глаза в ответ на чрезмерную реакцию мужа.

Фрэнки смерила Кэт и Клода взглядом, пытаясь угадать, что думает ее лучшая подруга. Она знала, что Клод – чувствительная натура, но не реагирует ли он так остро потому, что подозревает что-то по поводу Джина Су? Заметив ее взгляд, Клод фирменным жестом показал ей, что все в порядке. (Они оба использовали для этого не большой палец, а указательный, после жаркой дискуссии о том, что большие пальцы переоценены.) Она улыбнулась, успокаивая себя тем, что Клод ведет себя как обычно, и тихонько ускользнула, пока Кэт и Клод занимались бумагами. Она взяла стопку карточек с отзывами, которые писали они с Кэт, и прошла в отдел бестселлеров в передней части магазина. Пока она спаривала отзывы с книгами, ее мысли снова направились туда, где они так часто оказывались: к Эдсу.

Они ехали в Тасманию, на ультрабогемную свадьбу друзей, которая проходила на винодельне. Они были вместе около восьми месяцев; то время в отношениях, когда их больше не сковывал страх неизвестного, и двигались прямиком к медовому месяцу. Они были влюблены друг в друга, и даже самые обыденные вещи, такие как обед в самолете рядом с мужчиной с поразительно резким запахом тела, казались экзотическим приключением.

– Будьте добры, два бокала вашего лучшего красного! – воскликнул Эдс, целуя Фрэнки в щеку.

Они прижимались друг к другу, жевали сыр и крекеры и глотали кислое вино. Фрэнки обожала то, как Эдс умел быть спонтанным, эмоциональным и совершенно не сдерживал себя. Не было таких крутых кафе и настолько переполненных самолетов, которые смогли бы помешать Эдсу оставаться самим собой.

– Ты знаешь, что я тебя люблю, Фрэнки Роуз? – Нежно обхватив ее лицо, Эдс поцеловал ее. Даже дыша сырным запахом, он был невероятно сексуален.

– Фрэнки, Фрэнки, Фрэнки! Есть кто дома?

Кэт трясла подругу, пока она не вынырнула из фантазий. Улыбнувшись, Кэт похлопала ее по спине и плюхнулась в плюшевое кресло в детском уголке, возвращаясь к «Лили и осьминогу».

Фрэнки оставила подругу утешаться словами Стивена Роули и вернулась на свой пост за стойкой магазина. Приступая к ответам на накопившиеся электронные письма, Фрэнки почувствовала в заднем кармане знакомую вибрацию телефона. Не колеблясь, она выхватила его и увидела, что ее ждет новый имейл. Ее охватила волна восторга.

Первый ответ!

Глава 7

От: Эшли Вудхаус

Кому: Скарлетт О’

Тема: Мне попалась ваша книга, мисс О’

Потрясающе. Моей любимой романтической линией всегда были Гэтсби и Дейзи, но то, как Энн Эллиот и капитан Уэнтворт находят друг друга много лет спустя… У меня от этого просто перехватило дыхание. Спасибо, что познакомили меня с «Доводами рассудка», Скарлетт. Похоже, нас объединяет любовь к хорошим книгам.

Надо признать, что до последнего меня переполняли сомнения по поводу того, отправлять ли это письмо. В конце концов, откуда мне знать: может, вы – серийный убийца? Но потом логика победила: разве серийный убийца может любить Джейн Остин? Такого не бывает. Поэтому вот я, перед вами, прошу незнакомку, чья книга мне попалась в поезде, о свидании.

Наверное, мне стоит рассказать вам немного о себе. Я три недели как из Великобритании, из Оксфорда, а здесь меня ждет новая работа. У меня (пока) нет друзей в Австралии, кроме шотландского терьера по имени Беатрис, проведшего две недели в карантине, чтобы попасть в страну. Пока ей здесь не нравится. Она скучает по холоду и по моей матери. Меня же радует, что и то и другое осталось далеко. Если вы захотите стать моим первым другом среди людей в Мельбурне, лучше поторопитесь. На следующей неделе я начинаю волонтерить в «Линии жизни»; на анкете написано, что они гарантируют: там я «найду друзей на всю жизнь».

Так что, если вас это не пугает, не хотите ли выпить со мной в пятницу, скажем, в 6 вечера, в «1806»? («Гугл» мне его посоветовал в ответ на запрос «хорошие коктейльные бары в Мельбурне». Я – настоящий турист!)

Со всей искренностью,

Эшли Вудхаус,

ведущий архитектор

JFC Architects

P. S. Если окажетесь серийным убийцей, не страшно. Но если вы не любите собак, то мне придется отказаться.

От: Скарлетт О’

Кому: Эшли Вудхаус

Тема: Re: Мне попалась ваша книга, мисс О’

Дорогой Эшли Вудхаус, ведущий архитектор JFC Architects,

я так рада, что смогла познакомить вас с магией «Доводов рассудка». С удовольствием выпью с вами в пятницу вечером в «1806». У «Гугл» отличный вкус.

Должна признаться, что мое настоящее имя – Фрэнки Роуз. Скарлетт О’ – это псевдоним из «Унесенных ветром», чтобы не раскрывать моей личности перед серийными убийцами. (К слову, к их числу я не принадлежу.)

Кличка вашей собаки, Беатрис, звучит очаровательно. Я выросла с тремя таксами, их зовут Сосиска, Колбаска и Котлетка, и я очень люблю собак.

До встречи в пятницу.

Фрэнки х

От: Эшли Вудхаус

Кому: Скарлетт О’

Тема: Re: Re: Мне попалась ваша книга, мисс О’

Увидимся, Фрэнки х

P. S. Сосиска, Колбаска и Котлетка. Уморительно!

От: Скарлетт О’

Кому: Кэтрин Купер

Тема: FWD: Re: Re: Мне попалась ваша книга, мисс О’

У МЕНЯ СВИДАНИЕ С АРХИТЕКТОРОМ/ВОЛОНТЕРОМ/ЛЮБИТЕЛЕМ СОБАК/ПОКЛОННИКОМ ОСТИН С БРИТАНСКИМ АКЦЕНТОМ!

Глава 8

Натаниэль Готорн, «Алая буква»

Трамвай 86 до Бундора РМИТ через Смит-стрит

Она не могла выбросить «поцелуй в поезде» из головы. Чем больше Фрэнки думала о той романтической встрече, тем больше сердилась на себя за то, что не попросила у Эдварда Каллена номер телефона и даже не спросила, как его зовут.

Зазвенел колокольчик у входа, и Кэт с Фрэнки автоматически подняли головы навстречу сияющему Себу. Он с улыбкой двинулся к ним. Его огненно-рыжие волосы развевались, зеленые глаза сверкали, словно говорили Фрэнки: «Прошу, забудь о разнице в одиннадцать лет между нами, о том, что у меня все еще есть прыщи и не растет борода… и будь моей!».

– Политическая сатира! – крикнули обе девушки; Фрэнки обогнала Кэт на долю секунды.

Кэт застонала.

– Себастиан, ты все портишь, – мрачно проворчала она, резко открывая бумажник и вручая Фрэнки пять долларов.

Себ подошел к стойке и продемонстрировал в ухмылке металлические брекеты:

– Как делишки, красотка? – поинтересовался он у Фрэнки, играя бровями.

– Себ! Что ты тут делаешь? Разве ты не должен быть в школе? – Фрэнки перегнулась через стойку, чтобы ущипнуть его за щеки.

– Я прогуливаю, – пожал он плечами как ни в чем не бывало.

Фрэнки и Кэт закатили глаза.

– К тому же я слышал, что сегодня должна зайти Путу, – ухмыльнулся он.

Отношения Путу, мамы Фрэнки, с Себом Фрэнки считала выходящими за рамки приличий. Они начались с невинной игры в «Слова», но теперь превратились в полномасштабное общение по СМС. Однако Фрэнки была предвзята. В итоге она винила в своих неудачах в любви обоих: и мать, и отца. Они олицетворяли собой все то, что портит брак. Ее мать, Путу, отличалась оглушительной громкостью и неприемлемым поведением. Ее отец, Рудольф, был сдержанным, исключительно вдумчивым и всегда пребывал в тени своей жены. И, конечно, свою роль сыграла история зачатия Фрэнки, которую мать рассказывала всем, кто готов был слушать.

– Дело было тридцать лет назад, когда меня еще звали Элизабет. Прежде чем я сменила имя на Путу после визита в балинезийский ашрам в 1989-м, – всегда начинала Путу, которая никогда не упускала возможность упомянуть свой двухнедельный опыт духовных исканий в духе «Ешь, молись, люби».

– Я искала приключений. Тогда я была совершенно безумной, не так ли, Рудольф? – вздыхала Путу, покручивая в пальцах ожерелье племени навахо. Рудольф просто кивал; он был немногословен.

– И вот стою посреди станции Флиндерс-стрит и решаю, просто так, внезапно, что моим приключением станет то, что я заведу ребенка от первого мужчины, который попадется мне на глаза! – продолжала Путу на волне энтузиазма от шокированных взглядов аудитории. – И тут же – бум! Кого я вижу? Отца Фрэнки, который копается возле билетной кассы! Не так ли, Руди? – Без единой паузы она продолжала: – Мы запрыгнули на первый же поезд до Фрэнкстона и едва оказались в туннеле, как зачали красавицу Фрэнки, прямо там! Вот как мы придумали ей имя: Фрэнкстон. Я всегда немного опережала свое время, знаете ли. Обогнала роскошную “Спайс”: Бруклин Бекхэм – что это за имя? – всегда драматично заканчивала она.

Словно по сигналу колокольчик у входа снова зазвенел, и в распахнувшихся дверях появилась Путу в фиолетовом плаще, в облаке благовоний.

– Привет, детки! – Она порхнула к троице, обмениваясь воздушными поцелуями с Себом, потом с Кэт и наконец с Фрэнки.

– Мам, что ты тут делаешь? – прохладным тоном спросила Фрэнки.

– О, милая, разве мама не может заглянуть сюда, чтобы навестить свою любимую дочку? – проворковала она, поправляя книги на витрине «Книга месяца».

– К тому же она должна была принести мне флакон «Дэмианы». – Себ протянул руку в ожидании.

Путу порылась в своей конопляной сумке и выудила пробирку, полную ярко-желтой жидкости. Себ заулыбался, обнажив зубы в полосках брекетов, забрал сосуд и сунул его в нагрудный карман рубашки.

– Я хочу знать, что это? – спросила Фрэнки.

– Это особая трава для моего любовного зелья. Я хочу стать неотразимым для девушки моей мечты.

– Для Фрэнки, что ли? – засмеялась Кэт. Фрэнки сверкнула на нее глазами и незаметно покачала головой.

– Нет, для Селесты Кинтер. Она со мной ходит на литературу, – огрызнулся Себ.

– Кинтер? Это имя не может быть настоящим, – возразила Кэт.

– Имя настоящее, и она – тоже, а теперь, с помощью чудесной мамы Фрэнки, она потеряет голову от любви ко мне.

Путу подтянула Себа к себе, и они обнялись.

– Именно! Себу нужно только добавить эти травы в свое зелье и нежно втереть ей за уши, так, чтобы она не заметила. – Путу многозначительно улыбнулась.

– Так, чтобы она не заметила? Мама, это ужасный совет! Если Себ начнет втирать масло кому-то за ушами, вмешается полиция, – рявкнула Фрэнки.

– Ой, Фрэнки, ты ужасная пессимистка. Я покажу тебе, как незаметно втереть масло за ухо, Себастиан. Вот, посмотри. – Путу перегнулась через полку и нежно потерла пальцем за ухом у Фрэнки.

Фрэнки закатила глаза.

– Трудно назвать это незаметным.

Без предупреждения Кэт тоже прижала палец Фрэнки за ухо, и та захихикала.

– Кэт!

– Извини, я хотела проверить, получится ли у меня, – отмахнулась та.

Неожиданно Себ прижал пальцы за ушами у Путу, которая восторженно взвизгнула. Вскоре все четверо трогали друг друга за ушами, истерически смеясь.

– Э-э-э… привет! – пробормотал мужчина, неожиданно появившись рядом с веселящейся компанией.

Фрэнки отскочила назад; все четверо быстро опустили руки. Она бросила взгляд на Кэт и молча вскрикнула: «Это он! Эдвард Каллен!».

– Извините, я не вовремя? – спросил он.

– Нет, нет, вовсе нет. Все уже уходили, – сказала зардевшаяся Фрэнки. Себ, Кэт и Путу просто смотрели на них двоих и ничем не показывали, что собираются двигаться с места.

– Вы, наверное, «парень из поезда»? Я – Кэт, лучшая в мире подруга Фрэнки, – вставила Кэт, протягивая руку.

Он улыбнулся.

– Вы об этом слышали? Я – Санни, с двумя «н». Приятно познакомиться. – Он пожал руку Кэт, а Фрэнки пыталась не пялиться на его сияющее лицо и искрящиеся глаза.

Санни выжидательно повернулся к Фрэнки, вопросительно приподняв брови:

– А вы?

– Фрэнки, – сказала Кэт, подталкивая растерянную Фрэнки вперед.

– А, да, – выдавила она, пытаясь взять себя в руки. – Так что, вы пришли за «Сумерками» или, может, «Дивергентом»?

– О чем вы говорите? Я уже прочитал обе эти серии, по два раза. Если хотите знать мое мнение, им зря не дали Букера.

– Отвратительно, – ахнул Себ.

– Себ! – Фрэнки сердито зыркнула на него, а потом повернулась обратно к Санни. – Не обращайте на него внимания. Он презирает всякого, кто берется за книгу, которая не посвящена исключительно выступлениям против правительства и гражданским свободам. И, как я только что сказала, он уже уходит. – Фрэнки выжидающе посмотрела на Себа, который и не подумал сдвинуться с места.

– Ита-а-ак, – промурлыкала Путу, обнимая Санни, – расскажите мне, мистер Санни, откуда такой привлекательный мужчина знает мою прекрасную дочь?

Санни рассмеялся.

– Сегодня я действительно столкнулся со всей командой. Сначала лучшая подруга, а потом и ваша мать.

– Да, но им всем пора идти, правда, – все более настойчиво повторяла Фрэнки. – Кэт нужно управлять книжным магазином, а маме… Какие у тебя планы, мам?

– Глупости, милая, я никуда не спешу. – Путу придвинулась ближе к Санни, все еще обнимая его за талию.

– Я помог ей избежать штрафа в поезде, – улыбнулся Санни.

– Если помощью называть поцелуи! – выпалил Себ.

– Себастиан, пошел вон! – рявкнула Кэт.

– Он поцеловал Фрэнки? – Путу выпустила Санни из объятий и шагнула к сгорающей от стыда дочери для допроса.

Фрэнки застонала и уронила голову в ладони.

– Фрэнкстон Роуз! Почему ты мне не рассказала, что поцеловала такого привлекательного мужчину? Он хочет завести детей?

Фрэнки сверкнула на нее глазами.

– Так хочет? – озорно улыбнулась Путу.

Кэт подавила смешок, а Себ нервно проверил, на месте ли флакон, едва заметный у него в кармане.

– Простите, пожалуйста, Санни. Все сегодня в каком-то странном настроении, – сказала Фрэнки, снова поворачиваясь к нему. Но Санни там не оказалось. – Куда он делся?

– Я не видела. – Кэт, словно извиняясь, пожала плечами.

– Он сбежал при упоминании нуклеарной семьи. Вот лузер! Фрэнк, он считает, что Стефани Майер должна была выиграть Букер? Лучше держаться от него подальше, – захихикал Себ.

Фрэнки сделала глубокий вдох, а потом повернулась к матери и лучшим друзьям.

– Вон! Идите все вон! С меня хватит. Почему ни один из вас не может быть нормальным хоть одну чертову минуту?! – заорала она. Себ, Путу и Кэт только и могли что смотреть на нее в изумленном молчании.

– Но… – попыталась возразить Путу.

– Путу, Себ, пойдемте. – Кэт схватила их обоих за руки, и они вывалились из магазина под звон колокольчика на двери.

Фрэнки вздохнула. Магазин опустел. Она слышала только легкое мурлыканье кондиционера. Склонив голову, она оглядела красочные обложки книг, выстроившихся на полках вокруг, и выдохнула. Фитцуильям Дарси, Марк Антоний, Джордж Эмерсон, Эдмон Дантес, Прекрасный Принц. Каждый день ее окружали эти романтичные сердцееды. Может, этого должно быть достаточно? И ей суждено влюбляться только в главных героев книг? Фрэнки взяла в руки «Нортенгерское аббатство», оставшееся лежать рядом с платежной машиной, намереваясь вернуться к озорному, но очаровательному Генри Тилни, когда из книги что-то выпало и улетело на пол. Это оказалась закладка, и когда Фрэнки подняла ее, то увидела синюю надпись четким почерком:

Фрэнки, давайте встретимся в более уединенной обстановке.

0415 528 616 – Санни

Фрэнки прижала закладку к сердцу и не могла скрыть улыбку.

Фрэнки: Привет, это Фрэнки:)

Санни: Привет, это Санни:)

Фрэнки: Извини за эту сцену… Мои семья и друзья – чокнутые, совершенно неизлечимые психи.

Санни: Мне нравятся психи. Это лучше, чем зануды.

Фрэнки: Ха. Так вот, о свидании…

Санни: Да, давай перейдем к делу. Ты свободна в субботу в 20? Я за тобой заеду.

Фрэнки: Свободна. Ричмонд, Белл-стрит, дом 12. Куда пойдем?

Санни: «Время объяснит…».

Фрэнки: Цитата из Джейн Остин?!

Санни: Да, я ее погуглил. Все равно ничего не читал из работ этой так называемой писательницы.

Фрэнки: Всему свое время. Увидимся в субботу, мистер Санни.

Фрэнки: P. S. «Я доброволец». (Я это погуглила ради тебя.)

Санни: ОБОЖАЮ «Голодные игры»!

* * *

Через час входная дверь магазина распахнулась, и на пороге появилась Кэт. Ее рыжие волосы были небрежно собраны на макушке. Она подошла к стулу Фрэнки и обвила ее плечи руками в нежном объятии.

– Извини, Фрэнк, – сказала она. – Мне очень жаль, что мы спугнули Санни. Ты была права. Он действительно выглядит как коктейль из Джона Найтли, мистера Дарси и Эдмунда Бертрама.

– Вы его не спугнули, – улыбнулась Фрэнки, пододвигая к ней телефон.

– О господи, – выдохнула Кэт, просматривая сообщения. – Ты идешь на свидание с этим красавцем? Ты идешь на свидание! Ты идешь на свидание! Ты идешь на свидание! – повторяла она, подпрыгивая.

Фрэнки вскочила со стула и взяла Кэт за руки.

– Я иду на свидание! Я иду на свидание! Я иду на свидание!

Она присоединилась к прыжкам.

– И у тебя же еще завтра вечером свидание с тем британцем, который писал тебе сексуальные письма?

– Так и есть. Называй меня «мадам Бовари», – воскликнула Фрэнки.

– Подруга, ты огонь! Знаешь, чем тебе теперь нужно заняться? – задыхаясь, сказала Кэт.

Фрэнки посмотрела на нее широко раскрытыми глазами.

– Писать! Что-то посерьезнее, чем твой блог. Новый роман. Ты всегда ждешь, когда появится искра. Посмотри на себя сейчас: ты светишься. – Кэт обхватила щеки Фрэнки ладонями и нежно их стиснула.

– Нет, не могу, – сказала Фрэнки, отводя ее руки.

– Ну же, Фрэнки. Ты пишешь блестяще, мы все это знаем. Не переживай из-за отзывов, из-за всего этого. Просто вернись к работе и покажи им, на что ты способна. Попытка – не пытка.

– Думаешь? – спросила Фрэнки.

– Да! В книжном сейчас тихо, как на кладбище. Хватай ноут, иди в «Хромой Ли» и начинай писать, черт возьми, – потребовала Кэт, расстегивая сумку Фрэнки и вытаскивая ее ноутбук.

– Ладно, ладно! – Фрэнки рассмеялась, перехватывая компьютер, который Кэт сунула ей в руки. – Да, иду, иду! – восторженно добавила она.

– Удачи, мадам Бовари! – крикнула ей вслед Кэт.

– Спасибо, Кэт. За все. Я тебя люблю. – Фрэнки послала ей воздушный поцелуй и выбежала из магазина.

* * *

«Ладно, писать, писать, писать», – думала Фрэнки, глядя на мигающий курсор на пустом экране. Она сидела в углу своего любимого кафе на Брунсвик-стрит, «Хромой Ли». Это место ей нравилось из-за его очаровательных барист, чертовски хорошего кофе и тишины. Хотя в последнее время его постигла та же судьба, что и остальные хорошие заведения на Брунсвик-стрит: его внезапно заполонили хипстеры в узких джинсах, с лохматыми бородами. Фрэнки откусила тост с авокадо, засыпая свои белые джинсы крошками.

– Еще один кофе? – спросил бритоголовый официант. В губе у него блестел пирсинг.

– Нет, спасибо. Это уже четвертая чашка за сегодня. Кажется, у меня передоз.

– Вы пробовали наш свекольный латте? Очень вкусно и без кофеина.

– Если он без кофеина, какой смысл? – рассмеялась Фрэнки.

– Поверьте, вам понравится, – подмигнул официант.

– А знаете что? Почему бы и нет? Свекольный латте, пожалуйста.

– Сейчас будет!

«Ну же, Фрэнк, – строго сказала она себе, – вернись к работе. Если у тебя получается писать ерунду в блоге, то ты способна написать и главу книги».

– Пожалуйста! – Жизнерадостный официант поставил перед ней исходящую паром чашку с красной пенной жидкостью.

– Ого, какой яркий.

Официант улыбнулся, ожидая, когда Фрэнки попробует новинку.

Фрэнки сделала маленький, неуверенный глоток.

– Восхитительно, – сказала она, распробовав освежающую сладость. – Я прямо чувствую антиоксиданты.

– А я что говорил? – Официант удалился, покачивая бедрами, чтобы вручить мужчине за другим столиком чашку черного кофе и тост с фруктами.

«Ладно, пиши. Пиши. Фрэнк, ты можешь это сделать». Она закрыла глаза и вдохнула, ожидая прилива творческого вдохновения. Но вместо этого к ней приходили в основном мысли о том, почему она перестала писать. Всего пару лет назад ее жизнь была воплощением мечты: она писала и публиковалась, и у нее были длительные отношения с мужчиной, ее самой большой любовью. А потом все развалилось, кусок за куском. Она не писала с тех пор, как ее вторая книга получила худшие отзывы в истории литературы, и ее редактор, Мари, перестала отвечать на звонки. Ей нравилось работать в книжном магазине вместе с Кэт, но иногда казалось, что больше в ее жизни ничего не будет. Ее мысли вернулись к тому, что она чувствовала, когда ей предложили контракт на книгу от издательства «Саймон и Шустер». Чистая, незамутненная радость. Больше всего на свете Фрэнки хотела снова испытать это чувство.

Именно поэтому сейчас она впервые пыталась открыться: дать жизни, любви и литературе второй шанс. Фрэнки действительно боялась снова писать. Боялась, что она – плохой писатель, как утверждали отзывы. Но сегодня она все начинала заново, с чистого листа.

Фрэнки аккуратно положила руки на клавиатуру и погладила пальцами буквы. «Ну же, Фрэнки, просто начни. Что бы сделала Джейн?» Она напечатала: «Сегодня Иви впервые жила по-настоящему». Она улыбнулась. Это, конечно, не «общепризнанной истиной является…», но начало неплохое. «С этим можно работать». Она вернула руки на клавиатуру, готовая продолжить, но неожиданно обнаружила, что открывает фейсбук. На секундочку. Просто посмотреть, что там происходит.

Фотография ребенка.

Фотография собаки.

Фотография жениха и невесты.

Политический пост.

Фотография собаки.

«Сильно ли течет? Пятиминутный опрос – узнайте, какие у вас месячные».

«О-о-о! – подумала Фрэнки, щелкая по ссылке. – Всего пять минут! Что в этом плохого? – Курсор навис над ссылкой. – Но после этого, – сказала она себе, – сразу вернусь к книге». Фрэнки сделала еще один глоток ароматного свекольного латте и обхватила горячую кружку одной рукой, а другой щелкала ответы на вопросы про месячные.

– Три тампона в день, – бормотала она, решительно расправляясь с вопросами. – В позе эмбриона. Спазмы. Прокладка.

Нажав «отправить», она подобралась в ожидании результата о том, какой у нее тип месячных. «О чудеса технологии!» В середине экрана появился мигающий ответ.

– Чрезмерно обильные? Это у меня чрезмерно обильные месячные? – сказала Фрэнки слишком громким голосом, подскочив на месте, и пролила латте на свои белые джинсы.

Она вскрикнула: горячий кофе обжег ее сквозь ткань. Схватив салфетку, она попыталась промокнуть пятна, но от этого ярко-красная влага только разошлась дальше. Ее внимание отвлекло хихиканье в другой стороне комнаты. Она заметила двух школьниц, которые смеялись до слез, прикрыв рот руками. Обе держали телефоны, направленные на Фрэнки.