Текст книги "История магии. Обряды, ритуалы и таинства"

Первоначальная традиция единого Откровения дошла до нас под именем Каббалы в руках священнослужителей Израилевых. Каббалистическое учение, учение Трансцендентальной Магии, содержится в Сэфер Йецира, в Зогаре, в Талмуде[15]15
  Следует отметить, что названия книг приведены в порядке обратном хронологическому и не соответствующем даже тому, что можно было бы назвать «традиционной хронологией». Согласно легенде и постоянным упоминаниям самого Элифаса Леви, Сэфер Йецира была написана Авраамом, а в основе Зогара лежат буквальные записи речей Р. Симеона бен Йохэ после падения Иерусалима в 70 году н. э. Иерусалимский и Вавилонский Талмуды являются, предположительно, позднейшими напластованиями.


[Закрыть]. Согласно этому учению, абсолют есть Бытие, а в нем есть Слово, выражающее смысл Бытия и жизни. Соответственно, принцип заключается в том, что Бытие есть бытие. В начале было Слово – то есть оно было, есть и будет; оно есть выражение разума. В начале было Слово. Слово – это причина веры, и оно же является выражением этой веры, дающим начало науке. Слово, Логос, есть источник логики. Иисус – это Слово во плоти. Согласие разума с верой, науки с верованием, власти со свободой в наши дни превратилось поистине в загадку Сфинкса. Это большая проблема, и одновременно с ней возникла и другая – проблема соотношения прав мужчин и женщин. Это было неизбежно, ведь нельзя не увидеть аналогии между различными аспектами одного великого вопроса. Трудности, подобные описанным, во всех случаях схожи. Решение, позволяющее распутать этот гордиев узел философии и современной политики, должно быть очевидно парадоксальным, ибо, для того чтобы достичь гармонии между различными выражениями одного уравнения, надо сначала четко отделить их друг от друга. Если существует на свете полная абсурдность, то таковой следовало бы назвать попытки сделать из веры рассуждение, из рассуждения – веру, а из свободы – иерархию власти, равно как и женщину из мужчины или наоборот. Сами базовые определения не могут допустить такого хаоса, и, лишь установив четкие различия между понятиями, мы можем привести их к гармонии. Совершенное и верное различие между двумя первичными терминами силлогизма творения ради демонстрации их гармонии в свете единства противоположностей – это второй главный принцип оккультной философии, скрывающейся под именем Каббалы, на которую указывают все священные знаки древних святилищ и ритуалы масонов древности и современности, смысл которых, впрочем, ныне почти утрачен.

В Писании сказано, что Соломон воздвиг перед воротами своего Храма две бронзовые колонны, назвав одну из них Иакин, а вторую – Вооз, что означает «сильный» и «слабый»[16]16
  Значения, приписываемые именам и надписям на двух колоннах Храма, будут особенно интересны членам масонского братства, ибо напомнят им знакомые варианты. Однако следует упомянуть, что толкование, приводимое Леви, не соответствует ни масонскому, ни каббалистическому символизму. Согласно последнему, Вооз – это левая колонна, относящаяся к Строгости в плане Дерева Сэфера; она отвечает Году, и ее закрепленное значение – Сила и Доблесть. Иакин же, правая колонна, отвечает Нетзаку Дерева и означает состояние стабильности. То же, что находится между Годом и Нетзаком, – это Малькут, или Нижнее Царство. Это положения поздней каббалистики из трактата, именуемого «Сад» или «Гранатник».


[Закрыть]. Эти две колонны олицетворяли мужчину и женщину, науку и веру, свободу и власть, Каина и Авеля, право и обязанность. Это были колонны мира разума и души, монументальные знаки вечного дуализма, заложенного в закон Творения. Значение их в том, что каждая сила подразумевает сопротивление, благодаря которому единственно может работать. Каждый свет должен иметь тень, каждая выпуклость – вогнутость, каждое вложение – вместилище, каждый царь – царство, каждый правитель – народ, каждый рабочий – материал для своей работы, каждый завоеватель – просторы для завоеваний. Утверждение зиждется на отрицании; сильный обязан своим триумфом слабости; аристократия не существовала бы без народа, над которым возвышается. Слабый может стать сильным, человек из народа может стать аристократом, но первые принципы не окажутся при этом нарушенными – всегда останутся сильные и слабые, не важно, что это не будут всегда одни и те же люди. Народ в целом всегда останется народом, массой, способной лишь подчиняться, а не повелевать. Любое личное выделение из огромной толпы низших есть потеря для этой толпы, к счастью незаметная, ибо она тут же компенсируется. Существование целого народа царей неизбежно означало бы рабство для всего остального мира и анархию в рамках единого города; собственно, так оно и было в Риме в дни его величайшей славы. В нации, состоящей из одних правителей, творился бы такой же хаос, как и в нации, скажем, из одних ученых, считающих себя повелителями, – никто никого не стал бы слушать, все бы только с мудрым видом издавали приказы другим.

То же самое касается и радикальной эмансипации всех женщин. Если женщина разом и всецело сменит пассивную роль на активную, то она просто превратится в мужчину или, скорее, раз уж физически подобное невозможно, окажется просто вне полового разделения, став чем-то вроде бесплодного чудовища-андрогина. Это неизбежное следствие из великой каббалистической догмы о том, что гармония между противоположностями возможна только при условии их четкого разграничения между собой. Единожды приняв эту догму и получив из нее как практическое следствие закон аналогий, люди смогут открыть величайшие секреты материнской симпатии и антипатии, тайны управления политики и семейной жизни, всех разделов оккультной медицины, будь то магнетизм, гомеопатия или духовное воздействие. Более того, как и планировалось объяснить, закон равновесия аналогий дает возможность открытия того универсального агента, который являлся великим секретом алхимиков и магов Средневековья. Было сказано, что этот агент – свет жизни, посредством которого магнетизируются одушевленные существа и частным проявлением которого является электричество. Каббалистическая практика, к которой мы еще вскоре вернемся, к удовлетворению тех, кто ищет в тайных науках не столько поучений, сколько эмоций, полностью основана на знании об этом агенте и способах его использования.

Великий Символ Соломона

Религия каббалистов является одновременно и предположением и уверенностью, поскольку предполагает свободные переходы от известного к неизвестному с помощью аналогий. Каббалисты признают необходимость человека в религии, признают религию очевидным и необходимым фактом, и лишь это является для них священным, вечным и универсальным Откровением. Они ни о чем не спорят, но для всего находят причину. Согласно их учению, четкое проведение разграничительной линии между верой и наукой закладывает основу для веры в высшем смысле и гарантирует ее вечность и незыблемость. Из этой базовой формы учения происходят уже несколько популярных, которые могут отличаться друг от друга и зачастую даже противоречить друг другу; но настоящего каббалиста это не смущает, более того, он готов найти причину для самого ошеломительного утверждения. Следовательно, его молитва может соединяться с молитвой всего человечества и подталкивать последнюю с помощью образов из науки в ортодоксальном направлении. Если в молитве упоминается Мария, то каббалист чтит в ней воплощение всего божественного, что есть в невинности, все, что есть достойного почитания в священной страсти каждого материнского сердца. Каббалист не отвергает ни возложения цветов к алтарям Божьей Матери, ни белых стягов ее храмов, ни слез, которые вызывают предания о ней. Он не будет насмехаться ни над новорожденным Господом, плачущим в яслях, ни над израненной жертвой Голгофы. В глубине сердца каббалист повторяет, как мудрецы Израиля или правоверные мусульмане: «Нет бога, кроме Бога». Для посвященных истинной науки это означает: «Есть лишь одно бытие, и это Бытие». Но все, что есть трогательного и целесообразного в религиях, вся роскошь ритуалов, вся красота религиозных творений, благодать молитвы, волшебство надежды на Небо – разве это не сияние душевной жизни во всей ее красе и молодости? Если хоть что-то и способно отлучить истинного посвященного от общественных молитв и монастырей, возбудить у него отвращение к любым религиозным формам, так это лишь демонстративное неверие священников или народа, жажда власти, не скрываемая культовыми церемониями, одним словом – профанация священного. Господь действительно присутствует там, где Ему молятся в едином порыве чистые души и внемлющие сердца, – и Его нет там, где о Нем говорят без света и усердия, то есть без понимания и любви.

Каббалистическому учению соответствует представление о Боге, изложенное святым Павлом, когда тот говорил, что, для того чтобы достичь Бога, надо верить в то, что Он есть и что Он воздаст ищущим Его. Так что ничего здесь нет такого, что выходило бы за пределы концепции бытия в сочетании с представлением о добре и справедливости – лишь они абсолютны. Равным святотатством являются как попытки отрицать существование Бога, так и попытки дать Ему определение. Любое определение Бога, порожденное человеческими рассуждениями, – акт религиозного эмпиризма, в котором суеверие впоследствии отыщет дьявола.

В каббалистической символике представление о Боге всегда двойственно – Он имеет прямой и обратный образ, черный и белый[17]17
  Эти соображения Леви специально высказывает перед теми текстами, с которыми собирается иметь дело, – из самих текстов они не вытекают. Однако в Зогаре есть доктрина о Неизвестной Тьме. Бесконечность не является ни светлой, ни сверкающей, хотя и испускает весь сущий свет. Это Высшая Воля, находящаяся выше человеческого понимания, более таинственная, чем любая мистерия.


[Закрыть]. Таким образом мудрецы пытаются выразить разумную и вульгарную концепции одной и той же идеи – идеи Бога Света и Бога Тени. Следствием неправильного понимания этого символа является Ариман персов – черный, но божественный предок всех демонов. Мечта об инфернальном царе происходит не более чем из ложного упоминания о Боге.

Свет в отсутствие тени был бы невидим глазу, поскольку его всепоглощающая яркость была бы подобна величайшей тьме. По аналогии с этой физической истиной, понимаемой без искажений, можно найти и решение одной из самых страшных проблем – проблемы происхождения зла. Однако большинству не под силу охватить эту проблему целиком, с учетом всех ее последствий, не под силу так глубоко проникнуть в тайны вселенской гармонии. Это было дано лишь посвященному в элевсинские мистерии, успешно прошедшему все испытания, видевшему и трогавшему святые реликвии, доказавшему, что он достаточно силен для того, чтобы выдержать последнюю, самую страшную тайну – покрытый накидкой священник проходил мимо него летящим шагом и шептал в ухо загадочные слова: «Озирис – черный бог». Да, именно таковым являлся и Озирис, оракулом которого был Тифон, именно таковым являлось солнце религии Египта, внезапно испытав затмение и превратившись в тень той великой Изиды, которая есть все, что только было и будет, и чей вечный покров никто никогда не поднимал.

Свет – это активный принцип Каббалы, а тьма – аналог пассивного принципа, и по этой причине каббалисты рассматривают Солнце и Луну как знаки двух божественных полов и двух сил творения. Они также приписывают женщине первый соблазн и первый грех, а следовательно, и первый труд, искупительный труд матери. Ведь именно в лоне тьмы возрождается свет. Пустота рождает полноту, и точно таким же образом бездна нищеты и несчастья, предположительное зло, кажущееся ничтожество вечно притягивают океан бытия, богатства, милосердия и любви. Так толкуется символика Христа, сходящего в ад после излияния на крест необъятного всепрощения.

В рамках того же закона гармонии и единства противоположностей каббалисты толкуют и все таинства сексуальной любви. Почему наиболее длительной любовная страсть является между совершенно непохожими людьми с совершенно противоположными характерами? Почему в любви обязательно один – хищник, другой – жертва? Почему самыми стойкими являются те страсти, удовлетворение которых кажется невозможным? Согласно этому же закону они решили раз и навсегда вопрос о старшинстве полов, на полном серьезе поднимаемый последователями Сен-Симона. Природная сила женщины – в инертности, в сопротивляемости, так что умеренность есть самое неотъемлемое ее право, а значит, она не должна не только совершать поступки, требующие мужской дерзости, но даже и помышлять о них. Природа позаботилась о соблюдении этого правила, дав женщине мягкий голос, которого не слышно на массовых собраниях, разве что если он поднимается до режущего слух визга. Женщина же, претендующая на функции противоположного пола, должна сперва отказаться от прав пола собственного. Неизвестно, каких высот она достигнет в результате на ниве управления мужчинами, но любовь мужчин она при этом утратит точно, а что еще хуже – утратит и любовь детей.

Супружеские правила каббалистов[18]18
  Элифас Леви, кажется, не всегда использовал все имеющиеся возможности ознакомиться с каббалистическими текстами и околокаббалистической литературой, имевшейся в его время на латинском и некоторых современных языках, включая его родной. Либо у него не было возможности понять истинную суть круга Зогар. Так или иначе, его догадки иногда очень проницательны на интуитивном уровне. Учение Зогар по поводу взаимоотношений полов представляет собой, как и по многим другим поводам, тайную доктрину, которая никогда не озвучивается полностью, а лишь демонстрируется частями из-под покрова. Однако в формате комментария какие-либо более подробные замечания неуместны.


[Закрыть] по такой же аналогии обеспечивают решение самой интересной и сложной проблемы современной философии – проблемы согласия между разумом и верой, необходимостью подчиняться и свободой сознания, наукой и верованиями. Если наука – это Солнце, то вера – это Луна, ночное отражение дня. Вера – это дополнение к разуму в той темноте, что лежит перед наукой и за ней. Она излучается разумом, но четко разделена с ним. Пересечения разума и веры – это солнечные и лунные затмения; когда они происходят, оба светила – и источник света, и его отражатель – перестают действовать.

Вера уступает разуму, но наука бессильна в отношении систем, состоящих целиком из верований. Чтобы поддерживать сооружение, две колонны храма должны стоять параллельно и порознь. Если их силой стянуть воедино, как это сделал Самсон, все рухнет, и слепые фанатики-революционеры, ведомые личным или национальным возмущением, окажутся погребенными под руинами. Борьба между духовными и светскими властями на всем протяжении истории человечества представляла собой не более чем свару за старшинство в доме. Папская власть вела себя как ревнивая мать, посягающая на права отца и в результате утратившая доверие детей, а светская власть, узурпирующая права на священнослужение, выглядит не менее глупо, чем мужчина, решивший вдруг, что лучше жены знает, как обращаться с детьми и домашним хозяйством. Например, англичане с морально-религиозной точки зрения как раз напоминают таких детей, туго спеленутых отцом, – отсюда их тоска и вялость.

Религиозное учение можно сравнить с детскими сказками при условии, что они бесхитростны и этически безупречны, они идеальны для ребенка, и глупо было бы со стороны отца оспаривать их. Так оставьте же матерям исключительное право на волшебные сказки, детские песенки и домашние заботы. Материнство – это священнослужение, и лишь потому, что Церковь должна быть матерью, священник отказывается от своего права мужчины. Нельзя забывать, что папская власть – либо власть материнская, либо вообще ничто. Может оказаться даже так, что папесса Иоанна, героиня раздутого протестантами скандала, представляет собой не более чем простую аллегорию и что, когда верховные священники вовсю использовали в своих целях императоров и царей, папесса Иоанна вполне могла попытаться одолеть своего мужа – к большому скандалу в христианском мире. Так и различные ереси можно представить как семейные ссоры; католическая и протестантская церкви возводят друг на друга много хулы, избегая друг друга и устав друг от друга, как раздельно живущие супруги.

Каббала объясняет и мирит все эти факты. Все другие учения наполняются жизнью и плодоносят благодаря ей; Каббала ничего не разрушает, а, напротив, находит всему причину. Так все силы мира оказываются к услугам этой единой высшей науки, которую истинный каббалист может использовать к собственному удовольствию без лицемерия и лжи. Он – больший католик, чем месье де Местр, больший протестант, чем Лютер, больший иудей, чем верховный раввин, больший пророк, чем Магомет. Не он ли стоит превыше систем и страстей, затемняющих правду? Не он ли способен свести воедино их разрозненные лучи, столь разнообразно отраженные в каждом осколке того разбитого зеркала, которым является универсальная вера; в каждом осколке из тех, что растаскивают люди совершенно противоположных убеждений? Существует только одно бытие, один закон, одна вера, точно так же, как существует только одна раса людей.

С таких высот разума и чувств становится ясно, что рассудок и сердце человеческое живут в глубоком мире. «Мир вам, братья!» – так звучит пароль высших степеней масонства – братства посвященных каббалистов[19]19
  Это не пароль, а приветствие, и не масонское, и не каббалистическое, а розенкрейцерское. Можно добавить лишь, что на «Мир вам, братья!» следовал ответ «Иммануил! Господь с нами». Это совершенное и в высшей степени мистическое приветствие.


[Закрыть].

Объявление войны Магии было для церкви вынужденным ответом на профанацию гностиков; но истинная наука магов является всецело католической. Ведь все в ней построено по иерархическому принципу, а единственную настоящую абсолютную иерархию представляет собой католическая церковь, так что истинные адепты всегда относились к ней с глубочайшим почтением и покорностью. Один лишь Генрих Кунрат был убежденным протестантом, но это скорее как житель Германии своего времени, а не как мистический гражданин Вечного Царства[20]20
  Насчет Кунрата правильнее было бы, наверное, сказать так: да, он вырос в лоне лютеранской церкви и формально принадлежал именно к ней, но в высшем понимании он все же был настоящим католиком. По поводу же его убежденного протестантизма Элифас Леви пишет в своем «Учении о ритуале Высшей Магии», что Кунрат «использует христианские символы и выражения, но легко увидеть, что его Христос – это Абраксас, светящаяся пентаграмма, освещающая астрономический крест, инкарнация человечности владыки Солнца, восславленного императором Юлианом».


[Закрыть].

Сущность антихристианства – в исключении и ереси, в расчленении тела Христова в соответствии с прекрасным выражением святого Иоанна: «Omnis spiritus qui solvit Christum hie Antic-hristus est». Дело в том, что религия – это всегда милосердие, а анархия немилосердна. Да, в магии тоже есть свои анархисты, свои создатели и последователи сект, свои чудотворцы и колдуны. Наша цель – доказать право науки Магии на существование, отделив ее от узурпации невежества, обмана и заблуждений; и в этом отношении наша работа будет особенно полезна и совершенно нова. До сих пор историю Магии представляли либо как хроники заранее предрешенных событий, либо как перечень последовательности феноменов – никто не верил, что Магию можно отнести к наукам. Для того чтобы эта наука продемонстрировала прогресс, необходимо подойти к ней серьезно, так сказать, открыть ее заново. Мы шествуем сегодня не по руинам, но по открытому святилищу и видим, что Святые Места, столь долго бывшие погребенными под обломками четырех цивилизаций, прекрасно сохранились, еще лучше, чем мумифицированные города, откопанные археологами во всей своей красе из-под застывшей лавы Везувия.

Боссе в своей великолепной работе показал нам религию повсеместно связанной с историей; но что сказал бы он, узнав о науке, которая, в определенном смысле, родилась вместе с миром, позволяет объяснить все первозданные догмы, принадлежит к единой универсальной религии и находится в согласии с самыми бесспорными теоремами математики и чистого разума? Догматическая Магия – это ключ ко всем тайнам, не охваченным пока что ни философией, ни историей, а Практическая Магия открывает тайный храм Природы той силе человеческой воли, которая всегда ограниченна, но всегда стремится вперед.

Мы далеки от того, чтобы броситься в нетерпении объяснять религиозные таинства с точки зрения Магии, но в наши намерения входит показать, каким образом наука вынуждена эти таинства принимать и почитать[21]21
  Ранее Элифас Леви писал, что а) церковь игнорирует Магию, потому что может ее лишь игнорировать или уничтожить; б) Магия, в его понимании, представляет собой абсолютную религию, равно как и абсолютную науку; в) следует возродить все виды богослужения.


[Закрыть]. Не следует более утверждать, что разум должен смиряться перед лицом веры, напротив, он должен оказать себе честь, уверовав, поскольку именно вера спасает разум от ужасов пустоты на краю бездны, связуя разум с бесконечным. Религиозная ортодоксия – это уважение к иерархии как охранительному механизму единства. Так не будем же бояться лишний раз повторить, что Магия в основе своей – Наука Иерархии, чтобы не забывать, что прежде всего она порицает анархические учения, демонстрируя, согласно законам самой Природы, что гармония неотделима от власти и подчинения.

Любопытных Магия больше всего привлекает как исключительный способ удовлетворения своих страстей. Неверующий имеет о ней примерно те же представления. Скупец будет отрицать существование тайны Гермеса относительно трансмутации металлов, поскольку иначе он купил бы эту тайну и наслаждался бы богатством. Но то глупцы, полагающие, что такие секреты продаются. Зачем деньги тому, кто умеет производить золото? Верно, согласятся скептики, но добавят: «Ты, Элифас Леви, если бы знал такой секрет, разве не был бы богаче, чем мы?» – «А кто сказал вам, что я беден? Разве я просил чего-то, принадлежащего вам? Где тот властитель мира, который может похвастаться, что купил у меня хоть один секрет моей науки? Где тот миллионер, с которым я стал бы тягаться богатством?» Взирая на земное богатство снизу, мы почитаем его за величайшее счастье, но при взгляде свыше оно вызывает лишь презрение – понимающему уму ясно, что мало притягательного в том, что было брошено, как раскаленное железо.

Но отбросим богатство: юноша воскликнет, что если бы тайны Магии существовали на самом деле, то, получив их, он обрел бы любовь всех женщин. Ничего подобного. Бедное дитя! Придет день, когда он поймет, что любви и одной-то из них слишком много, ведь чувственная любовь – это оргия для двоих и за ее опьянением быстро приходит отвращение, а за ним – гнев и расставание. Был в прежние времена один старый идиот, которому очень хотелось стать магом ради того, чтобы разрушить мир, но дебилу не дано стать магом, а разумный человек не сможет найти перед судом своего сознания извинительных обстоятельств для того, чтобы стать преступником.

Эпикуреец потребовал бы, в свою очередь, магических средств для того, чтобы человек мог всю жизнь наслаждаться и никогда не страдать. В этом случае должна вмешаться сама наука и повторить вслед за религией: «Блаженны страждущие!» Именно из-за этого эпикурейцы и утратили веру в религию. «Блаженны страждущие, ибо они утешатся» – эпикурейцы смеются над этим обещанием. Давайте же теперь выслушаем, что говорят нам опыт и разум. Страдание пробуждает благородные чувства, и оно же проверяет их; удовольствия же лишь развивают и укрепляют основные инстинкты. Страдания вручают оружие против удовольствий; развлечения ослабляют человека перед страданием. Удовольствия – это расточительство, страдания – собирательство. Удовольствия – это опасный подводный камень для мужчины; боль материнства – это триумф женщины. Удовольствие – спутник зачатия, но лишь боль – спутник родов[22]22
  Следует отметить, что перевод этого абзаца не совсем близок к тексту, в оригинале сказано, что акт зачатия со стороны женщины тоже подразумевает страдание.


[Закрыть]. Горе тому, кто не может страдать; боль сломит его. Природа безжалостно ведет того, кто не идет сам. В жизнь нас вышвыривают, как в открытое море, – остается или выплыть, или утонуть. Таковы законы природы, как учит Трансцендентальная Магия. Так подумайте сами, может ли некто стать магом ради того, чтобы всегда наслаждаться и никогда не страдать? Люди спросят: какова же вообще в таком случае польза от Магии? Что тут ответить... Что ответил бы пророк Валаам своей ослице, спроси это терпеливое животное, какова польза от ума? Что ответил бы Геракл пигмею, спроси тот, какова польза от силы? Мы ни в коей мере не сравниваем народ с пигмеями и тем более с Валаамовой ослицей – это было бы грубо и безвкусно. Мы лишь вежливо ответим всем этим прекрасным людям, что для них Магия совершенно бесполезна, поскольку ясно, что они не способны отнестись к ней всерьез.

Наша книга обращена к тем душам, что способны работать и мыслить. Здесь они найдут ответы на все вопросы, оставшиеся у них после прочтения «Учения и ритуала». По образцу великих магистров, мы сохранили в структуре книги рациональный порядок священных чисел, именно поэтому «История Магии» разделена на семь частей по семь глав в каждой. Первая часть посвящена источникам Магии, зарождению этой науки, и мы присвоили ей указатель в виде буквы алеф, означающей в каббалистике изначальное единство. Во второй части содержатся исторические и общественные формулы магического слова древности – глава обозначена буквой бет, символизирующей двойственность как выражение слова понимающего, это особая буква для гностицизма и оккультизма. Третья часть посвящена реализации науки древности в христианском обществе. В ней описывается, как слово науки стало плотью. Число три обладает свойством порождать, реализовывать, и книга эта озаглавлена буквой гимель – знаком рождения. Четвертая часть раскрывает перед нами цивилизующую силу Магии в варварской среде, естественные и неизбежные следствия появления этой науки среди народов, находящихся на ранних этапах развития, таинства друидов и их чудеса, легенды бардов. Становится ясно, каков вклад Магии в формирование современного общества и в подготовку почвы для блестящей и окончательной победы христианства. Число четыре означает Природу и силу, и буква далет, соответствующая этому числу в алфавите иврита, визуализируется каббалистами в виде восседающего на троне императора. Пятая часть посвящена теократической средневековой эпохе, и перед нами встает картина разногласий и борьбы внутри самой науки, формирования тайных обществ, их неизвестных достижений, тайных ритуалов магических книг, мистерий «Божественной комедии», разделения святилища, необходимого для достижения славного единства в дальнейшем. Число пять – это число квинтэссенции, число религии и священничества. Ему соответствует буква хей, представленная в магическом алфавите изображением священника высокого ранга. Шестая часть описывает вмешательство Магии в Революцию. Число шесть – это число антагонизма и борьбы как этапа подготовки к окончательной сборке воедино, и ему соответствует буква вав, символ созидающего лингама и серпа жнеца. Седьмая часть – составная, в ней содержится перечень современных работ и открытий, новые теории света и магнетизма, раскрывается великая тайна розенкрейцеров, толкуются таинственные алфавиты, наука слова и ее магическая работа и подводится итог всему учению, включая оценку мистиков современности. Седьмая часть – венец всей работы, как семерка, объединяющая треугольник идеи с квадратом формы – венец всех чисел. Ей соответствует буква зайн и каббалистический образ победителя на колеснице, в которую запряжены два сфинкса[23]23
  Согласно Зогару, буква алеф – знак единства в Боге, где единственно может обрести его человек; бет – основа труда творения и одновременно его инструмент; гимель – обозначает милосердие и благотворительность, помогающие бедности, обозначаемой, в свою очередь, буквой далет; буквы хей и вав – часть тайны, содержащейся в имени Бога, а буква зайн уподобляется острому мечу или дротику.


[Закрыть].

Магическая глава Зогара

Конечно же посмешищем было бы с нашей стороны попытаться тщеславно изобразить каббалистическим победителем себя. Нет, одна лишь наука достойна триумфа, и именно ее триумф демонстрируем мы разумному миру на кубической колеснице, запряженной сфинксами. Она – это Слово Света, это Божественное Наполнение Моисеевой Каббалы, это человеческое Солнце Евангелия, тот человекобог, который однажды уже приходил в качестве Спасителя и вскоре придет еще в качестве Мессии, – абсолютный царь всего мира. Именно эти мысли придают нам смелости и поддерживают наши надежды. Теперь остается нам лишь представить все наши выкладки и открытия, весь наш труд непогрешимому суду иерархии. Пусть о том, что лежит в сфере науки, судят научные авторитеты, но о том, что относится к религии, может судить одна лишь Церковь, иерархическая Церковь, хранитель единства, бывшая католической, апостольской и римской со времен Иисуса Христа до наших дней. Ученым преподносим мы наши открытия, епископам – наши убеждения и верования. Горе тому ребенку, что сочтет себя умнее родителей, человеку, не признающему учителей, мечтателю, который мыслит и молится в одиночестве. Жизнь – это всеобщее единение, и лишь в этом единении обретаем мы бессмертие. Уединение – это смерть, и вечное уединение есть смерть вечная.

Элифас Леви