Текст книги "Радио молчание"

Ангел

Через несколько дней грипп уложил Аледа в постель, но мы не отказались от идеи опубликовать первый эпизод с моим участием десятого августа, поэтому я продолжала навещать его, несмотря на болезнь. К тому же я сама не заметила, как привыкла видеться с Аледом каждый день, и без него мне было слегка одиноко. Со школьными друзьями я почти не общалась с тех пор, как начались каникулы.

Мамы Аледа вечно не было дома. Я спросила у него, почему так, и он сказал, что она пропадает на работе. Я знала только, что Кэрол Ласт установила для сына строгий комендантский час – в восемь вечера он обязан быть дома. Но этим мои знания и ограничивались.

Как-то днем Алед лежал, завернувшись в покрывало с ночным городом. Его колотил озноб.

– Не понимаю, почему ты приходишь, – сказал он, стуча зубами.

Я не стала уточнять, относятся ли его слова к моим визитам во время болезни или к ситуации в целом.

– Потому что мы друзья. – Я пожала плечами. – Знаю, со мной весело, но еще я беспокоюсь о тебе.

– Но тебе-то со мной вряд ли весело, – со слабым смешком заметил Алед. – Я же болею.

Его светлые волосы потемнели от пота и слиплись. Я сидела на полу и увлеченно сооружала сэндвич из продуктов, которые притащила в гигантской сумке-холодильнике.

– Даже не знаю. Если бы я не ходила к тебе, то просто сидела бы дома. А это еще скучнее.

Алед раздосадовано зарычал и сказал:

– Я просто не понимаю.

Я рассмеялась.

– Но разве не так поступают друзья? – Тут я поняла, что сама в этом не уверена. Ради меня никто подобного не делал. Может, приходить к больному другу с сумкой-холодильником по меньшей мере странно? Вдруг я пересекла черту и вторглась в его личное пространство? Неужели я веду себя слишком навязчиво?..

– Я… не знаю, – пробормотал Алед.

– В конце концов, у кого из нас есть лучший друг? – Я сразу пожалела о сказанном, но мы не могли отрицать, что это правда.

– Дэн? Он ни за что не придет, пока я болею. Какой смысл? Будет скучно.

– Ну мне-то не скучно, – сказала я, потому что это было правдой. – С тобой можно поболтать. И накормить тебя сэндвичами.

Алед снова рассмеялся и спрятал лицо под покрывалом.

– Почему ты так обо мне заботишься?

– Потому что я ангел.

– И то правда. – Он вытащил руку из-под покрывала и похлопал меня по макушке. – И я в тебя платонически влюблен.

– Я так понимаю, «платонически влюблен» – это аналог «я не гей, если что» для традиционных отношений? Но жест я оценила.

– Теперь ты дашь мне сэндвич?

– Еще рано. Мне нужно достичь идеальной гармонии сыра и чипсов.

Поев, Алед уснул. А я написала на его доске «ВЫЗДОРАВЛИВАЙ СКОРЕЕ», нарисовала себя за рулем скорой помощи и отправилась домой, по дороге осмысливая тот факт, что я в самом деле понятия не имею, как общаться с друзьями.

Реально тупо

Я далеко не сразу поняла, почему Кэрис решила зависать со мной. А правда была в том, что кроме меня никто с ней дружить не хотел, так что вариантов у нее оставалось немного. Не сказать, чтобы эта новость меня обрадовала: я знала, что, будь у Кэрис выбор, она бы предпочла мне кого-нибудь еще. А я ей нравилась только потому, что умела слушать.

Когда после пожара в школе мы перевелись в Академию, Кэрис стала меньше рассказывать о своих школьных подругах. И хотя она не объяснила мне почему, я сама догадалась: рассказывать было нечего и не о ком.

– Почему ты разговариваешь со мной каждый день? – спросила меня Кэрис как-то весной по дороге на занятия.

Я не знала, что ответить. Потому что она разговаривала со мной? Или потому что мне больше не с кем было разговаривать? Или потому что я была в нее влюблена?

– А почему бы и нет? – ухмыльнулась я.

– Причин хватает, – пожала плечами Кэрис.

– Назови хоть одну.

– Ну, я слегка надоедливая, – начала она. – И реально тупая по сравнению с тобой.

В плане учебы Кэрис действительно звезд с неба не хватала, но я никогда не считала, что это возвышает меня над ней. В каком-то смысле Кэрис стояла над школой: она не парилась по поводу учебы и, главное, не считала нужным париться.

– Ты не надоедливая. И не тупая, – возразила я.

Я правда думала, что все эти разговоры в поезде в итоге выльются в восхитительную историю любви. Что однажды утром Кэрис проснется и поймет, что ей нужна именно я. Что я поцелую ее и она наконец увидит, как она для меня важна.

Это было чистой воды помутнение рассудка. Кэрис во мне вовсе не нуждалась.

– Думаю, ты поладишь с моим братом, – вдруг сказала она.

– Почему?

– Вы оба слишком милые. – Кэрис опустила глаза, а потом посмотрела в окно. Солнце светило ей в лицо.

ГОРОД ЮНИВЕРС: Эп. 15 – к0мпьют3рн4я м4г1я

UniverseCity 84 375 просмотров

О важности магии в трубах под нами

Листайте вниз, чтобы увидеть расшифровку записи >>>

[…]

Капля компьютерной магии. Вот и все, что вам нужно, ребята. А как еще можно связаться с кем-то в большом городе? Только при помощи компьютерной магии. Управители недавно починили все трубы – и это стало одним из немногих хороших дел, что мы от них видели. Клянусь, я чувствую в них что-то недоброе, но, кажется, это тот случай, когда неведение – благо.

У меня повсюду осведомители. Они гораздо полезнее, чем друзья. По всему городу у меня есть глаза и уши, я вижу и слышу все, что бы они ни задумали. А они что-то задумали. Я вижу это во сне и в своем зеркале судьбы. Я чую это за милю, за десятки миль. Что-то приближается.

Но компьютерная магия на моей стороне. У меня есть друзья – нет, осведомители. От них куда больше проку, уж поверь мне, дружище. Магия – у нас под ногами, а не только в наших глазах.

[…]

Неоспоримый факт

– Фрэнсис, милая, что происходит?

Мама переплела пальцы и перегнулась ко мне через кухонный стол.

– Шево? – спросила я со ртом, набитым хлопьями.

– За последнюю неделю я ни разу не видела, чтобы ты делала домашнюю работу или готовилась к поступлению в Кембридж. – Мама выразительно вскинула брови и попыталась напустить на себя строгий вид. Но пижама-единорог свела на нет весь воспитательный эффект. – И с Аледом ты проводишь в пять раз больше времени, чем со своими подругами.

Я наконец проглотила хлопья.

– Да… С этим не поспоришь.

– Еще в последнее время ты чаще ходишь с распущенными волосами. Я думала, тебе не нравится такая прическа.

– Просто не хочу собирать их в хвост.

– Но раньше ты собирала.

Я пожала плечами.

Мама посмотрела на меня.

Я посмотрела на маму.

– В чем проблема? – спросила я.

– Никаких проблем. Мне просто интересно.

– Что тебе интересно?

– Все это так необычно.

– И?

Теперь настал мамин черед пожимать плечами.

– Не знаю.

Сама я об этом не задумывалась, но в словах мамы было зерно правды. Обычно я посвящала все каникулы домашке, повторению пройденного материала и стажировкам. А еще пару раз устраивалась на подработку в какой-нибудь ресторан или магазин одежды, чтобы потом горько пожалеть о своем решении.

Но сейчас я ни о чем подобном даже не думала.

– У тебя же не случилось выгорание или что-то в этом духе? – с тревогой спросила мама.

– Нет, – твердо ответила я. – Честное слово, нет.

– И это неоспоримый факт?

– Бесспорно неоспоримый.

Мама медленно кивнула.

– Ладно. Просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Давненько я не видела Школьную Фрэнсис.

– Школьную Фрэнсис? – Я удивленно моргнула. – О чем ты?

– Да так, вспомнила, что ты недавно сказала, – улыбнулась мама. – Не бери в голову.

Смейся и беги

Только в начале августа до меня дошло, что Алед старательно препятствует моему общению с его мамой.

О Кэрол Ласт я почти ничего не знала, кроме того что она входила в родительский комитет и была очень строгой мамой-одиночкой. Когда она сталкивалась на почте с моей мамой, то всегда заговаривала с ней первой. А если Кэрол была дома, Алед настаивал на том, чтобы мы зависали у меня или еще где-нибудь. Вероятно, она не любила гостей.

Во всяком случае, так я думала, пока не столкнулась с ней.

В тот августовский день я собиралась заглянуть к Аледу. Мы оба любили поспать допоздна, поэтому обычно встречались не раньше двух часов пополудни. Со времен поездки в «Сливки» мы не стеснялись наряжаться в странную одежду. Я выгуливала свою коллекцию легинсов с причудливыми принтами и большеразмерные куртки и джемперы, а Алед заваливался ко мне в полосатых шортах, кардиганах, мешковатых футболках и лаймовых кедах, покоривших мое сердце. Как правило, я приходила к Аледу и стучала в дверь, но в тот день он сидел на крыльце в черных шортах и широком черном свитшоте с большими белыми цифрами «1995» на груди. Волосы у него отросли уже так сильно, что можно было разделить их на пробор.

Мне всегда казалось, что Алед выглядит круче меня, а ему – что наоборот.

Престарелый лабрадор по кличке Брайан терпеливо ждал у обочины, но едва я вышла из дома, он сорвался с места и потрусил мне навстречу. Этот пес определенно мне симпатизировал, что изрядно тешило мое самолюбие.

– Привет, – окликнула я Аледа, переходя дорогу.

Тот улыбнулся и встал.

– Как дела?

Теперь мы обнимались только при расставании. Думаю, это делало наши объятия особенными.

Машина Кэрол стояла на подъездной дорожке. Увидев ее, я сразу догадалась, что скажет Алед.

– Нужно вывести Брайана на прогулку, – объявил он и поддернул рукава.

Мы дошли до середины улицы, когда я наконец решилась поднять эту тему.

– Забавно, но я до сих пор ни разу не разговаривала с твоей мамой, – сказала я и выразительно посмотрела на Аледа. Он не торопился с ответом и шел опустив голову.

– В самом деле? – наконец спросил он.

– Если подумать, я с ней даже не встречалась. Ты с моей виделся уже много раз. – Я рассудила, что за лето мы с Аледом достаточно сблизились и теперь можем без обиняков задавать друг другу неудобные вопросы. И в последнее время старательно злоупотребляла этим правом. – Я не нравлюсь твоей маме?

– Что ты имеешь в виду?

– Я раз двадцать была у тебя в гостях, но ее постоянно нет дома. – Я остановилась и сунула руки в карманы. Алед молчал, переминаясь с ноги на ногу. – Давай начистоту. Она расистка или что-то вроде того?

– Нет, господи, конечно, нет…

– Хорошо, – кивнула я, ожидая продолжения.

Алед открыл было рот, собираясь что-то сказать. Но ответа я так и не услышала.

– Она меня за что-то ненавидит? – предположила я со смешком, надеясь, что он разрядит обстановку.

– Нет! Дело не в тебе, клянусь! – торопливо воскликнул Алед, и глаза у него стали такие большие, что я сразу поняла: он не врет. А вот я веду себя странно.

– Ладно, ладно. – Я чуть отступила и замотала головой, ненавязчиво намекая, что нам не обязательно развивать эту тему. – Ты не обязан ничего мне говорить, если не хочешь. Все в порядке. Я просто заморачиваюсь по пустякам.

Я наклонилась потрепать Брайана по макушке, чтобы не встречаться с Аледом глазами.

– Алли? – внезапно раздалось у меня за спиной.

Алед торопливо обернулся. Кэрол Ласт смотрела на нас из окна машины. Надо же, я и не слышала, как она подъехала.

Мама Аледа выглядела как образцово-показательная белая мама из среднего класса. Чуть полноватая, крашеные волосы, короткая стрижка. На лице улыбка «Могу я предложить вам чашечку чая?» – а в глазах читается: «Я сожгу все, что тебе дорого».

– Решил прогуляться, милый? – спросила Кэрол, вскинув брови.

Алед смотрел на нее, так что я не видела выражения его лица.

– Ага. Брайана нужно вывести.

Кэрол перевела взгляд на меня.

– Фрэнсис! Как ты, милая? – Она помахала мне и улыбнулась. – Я давно тебя не видела.

Я знала, что мы обе в тот момент подумали о Кэрис.

– Спасибо, у меня все хорошо.

– Как экзамены? Все идет по плану?

– Надеюсь! – ответила я с натужным смешком.

– Ох, нам всем только это и остается! – хохотнула Кэрол. – Аледу нужно набрать очень высокие баллы, если он собирается поступать в этот свой университет. – Последние слова явно были адресованы не мне. – Но он готовится как проклятый, так что я уверена, у него все получится.

Алед ничего не сказал.

Кэрол снова посмотрела на меня, ее губы изогнулись в полуулыбке.

– Он так старается. Вся семья им гордится. Когда он был совсем крохой, мы уже знали, что Алли вырастет очень умным мальчиком. – Кэрол закатила глаза, вспоминая малыша Аледа. – Читать научился раньше, чем пошел в школу. Наш Алли такой одаренный! Ему на роду написано стать ученым. – Она вздохнула и повернулась к сыну. – Но все мы знаем: для того чтобы чего-нибудь достичь, нужно хорошенько потрудиться. Так ведь, Алли?

– Угу, – промычал Алед.

– И расслабляться нельзя, верно?

– Ага.

Кэрол одарила сына долгим выразительным взглядом. А потом добавила, слегка понизив голос:

– Очень надеюсь, что ты не будешь гулять слишком долго. В четыре к нам придет бабушка, и ты обещал быть дома.

– К четырем мы вернемся, – ответил Алед голосом, лишенным всякого выражения.

– Вот и замечательно, – сказала Кэрол и коротко рассмеялась. – Смотри, чтобы Брайан не наелся слизняков!

А потом она уехала.

Едва ее машина скрылась за поворотом, Алед сорвался с места и зашагал вперед. Мне пришлось бежать, чтобы догнать его.

С минуту мы шли в полном молчании. В конце улицы я все же решилась его нарушить:

– Так… она меня ненавидит или нет?

Алед пнул камешек.

– Она тебя не ненавидит.

Мы повернули налево и перешли через земляную насыпь, отделявшую наш город от лугов и лесов. Брайан, прекрасно знавший дорогу, убежал вперед и теперь увлеченно обнюхивал траву.

– Уф, какое облегчение! – со смехом воскликнула я, прекрасно понимая, что это еще не вся правда.

Мы шагали по тропинке через поле кукурузы, вымахавшей под два метра и скрывавшей нас с головой.

Через пару минут Алед все-таки сказал:

– Я просто… не хотел, чтобы вы встречались.

Я ждала объяснений, но Алед снова замолчал. Он словно не мог заставить себя говорить.

– Но почему? – спросила я. – Она показалась мне милой…

– Вот именно: показалась. – В словах Аледа было столько горечи, что я невольно обернулась.

– Так она… не милая?

– Да все в порядке, – буркнул он, не глядя в мою сторону.

– Ладно.

– Ладно.

– Алед. – Я остановилась. Он прошел чуть дальше и тоже остановился. Брайан шуршал где-то в зарослях кукурузы. – Если чувствуешь себя дерьмово, то всегда лучше об этом поговорить. – Я в точности повторила то, что он сказал мне накануне экзамена по математике.

Алед моргнул и не смог сдержать улыбку.

– Извини. – Он глубоко вздохнул. – Просто мне не очень нравится моя мама. Вот и все.

Я вдруг поняла, почему ему было так сложно признаться. Это прозвучало очень по-детски. Так мог бы сказать любой подросток: «Фу, ненавижу своих родителей».

– Дело в том, что она ужасно со мной обращается, – продолжил Алед. – Знаю, там, на дороге, она вела себя очень приветливо. Но обычно… Обычно она совсем другая. – Он рассмеялся, хотя я видела, что ему не до веселья. – Понимаю, это выглядит глупо.

– Нет. Это выглядит реально дерьмово.

– Вот почему я хотел держать тебя подальше от нее. – Солнце скрылось за облаком, и теперь я снова отчетливо видела Аледа. Ветер поднял его челку, открыв лоб. – Когда мы зависаем вместе, я не хочу думать о матери, о проблемах в семье… или об учебе. Я хочу просто развлекаться. Но если мама решит с тобой сблизиться, тогда… два мира пересекутся. – Он скрестил ладони, подкрепляя слова жестом, и снова грустно рассмеялся. – Это правда глупо.

– Да нет же! – яростно возразила я.

– Просто… – Он наконец посмотрел мне в глаза. – Мне нравится зависать с тобой, и я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Я не знала, что сказать, и потому обняла его. А он смущенно ойкнул, совсем как в первый раз.

– Я лучше ногу себе отпилю, чем позволю этому закончиться, – сказала я, утыкаясь подбородком ему в плечо. – И я не шучу! Я на год откажусь от интернета. Сожгу все диски с «Парками и зонами отдыха»[13]13
  «Парки и зоны отдыха» – американский сериал, снятый в стиле псевдодокументалистики, рассказывает о жизни сотрудников департамента парков и зон отдыха вымышленного города Пауни, штат Индиана.


[Закрыть].

– Заткнись, – фыркнул Алед и обнял меня в ответ.

– Я не шучу. – Стиснув Аледа изо всех сил, я подумала, что никому и ничему не позволю нам помешать. Ни ужасным родителям, ни школе, ни расстоянию. Да, весь наш разговор звучал довольно глупо. Но я… Не знаю, что случилось там, на кукурузном поле. Не знаю, почему я испытывала такие чувства к человеку, с которым общалась всего два месяца. Может, причина заключалась в том, что нам нравилась одинаковая музыка? Или в том, что мы оба набивали шкафы странной одеждой? Или в том, что мы не ссорились, не страдали от неловкого молчания, Алед выручал меня, когда больше никто не мог помочь, а я – когда его собственный лучший друг был слишком занят? Или же главной причиной было то, что я боготворила историю, которую он придумал? Может, я боготворила его?

Не знаю. И мне плевать.

Подружившись с Аледом, я вдруг поняла, что прежде даже не представляла, что такое настоящая дружба.

Полчаса спустя мы горячо обсуждали следующий эпизод «Города Юниверс». Алед пока не определился, убьет ли Радио своего последнего напарника, Атланта, или же Атлант пожертвует собой ради него. Аледу больше нравилась идея с самопожертвованием, а я отстаивала первый вариант. Атлант был напарником Радио последние три месяца, и, если Радио его убьет, это произведет бὀльший эффект. Я успела привязаться к Атланту и считала, что он заслуживает достойной смерти.

– Пусть будет как в фильмах про зомби, – предложила я. – Типа, что Радио придется убить его, прежде чем Атлант превратится в бездумного пожирателя плоти. Идеальный прием, чтобы раскрыть чувства героев.

– Ага, и жутко банальный, – возразил Алед, зарываясь пальцами в волосы. – Нет, нужно придумать что-то оригинальное, иначе какой в этом смысл.

– Ладно, забудем про зомби. Пусть вместо них будут драконы.

– То есть Радио должен убить Атланта, прежде чем тот превратится в дракона? – уточнил Алед.

– Откровенно говоря, я не понимаю, как ты до сих пор обходился без драконов.

Алед положил руку на сердце.

– Вау. Это было грубо.

– Ладно тебе, драконы в любом случае круче зомби.

– Но превратиться в дракона не так грустно, как стать зомби. Что мешает Атланту счастливо жить в драконьем обличье?

– А почему что-то должно ему мешать?

– Погоди, так он не умрет?

– Нет, просто превратится в дракона и улетит. Тоже не самый веселый финал, но в нем есть надежда. Такие концовки все любят.

Алед нахмурился.

– Надежда… на счастливую драконью жизнь, – задумчиво повторил он.

– Ага. Будет принцессу охранять и время от времени сжигать каких-нибудь рыцарей средних лет.

– Действие «Города Юниверс» происходит в 2500-х. Нас с тобой уносит в альтернативную вселенную.

К слову, нас унесло не только в альтернативную вселенную, но и на овечье пастбище, и мы даже не заметили, как небо затянуло облаками. Когда начал накрапывать дождь, я недоверчиво протянула ладонь навстречу каплям. Не может такого быть: на дворе лето, двадцать два градуса тепла, и еще пять минут назад вовсю светило солнце.

– Не-е-е-е-е-ет, – простонала я и повернулась к Аледу.

Он, прищурившись, смотрел на небо.

– Ух ты…

Я поглядела вокруг. Метрах в двухстах виднелась рощица, где можно было укрыться. Я ткнула в нее пальцем и посмотрела на Аледа.

– Не хочешь размяться?

– Ха-ха, чего?

Но я уже сорвалась с места и побежала – нет, помчалась по лугу, не обращая внимания на холодные капли дождя, жалившие лицо. Брайан радостно скакал рядом. Вскоре я услышала топот за спиной: Алед не выдержал и последовал нашему примеру. Обернувшись, я протянула ему руку и крикнула: «Догоняй!» Он схватил мою ладонь; мы бежали сквозь пелену дождя, и Алед смеялся так по-детски, что я подумала: вот бы люди всегда могли так бегать и смеяться.

Радио

Первый эпизод «Города Юниверс», к которому я приложила руку, вышел в субботу десятого августа.

Мы договорились, что я буду рисовать к каждой серии маленькую гифку на четыре секунды, которая будет повторяться все двадцать минут. К тому эпизоду я подготовила город – Город Юниверс, – вырастающий из земли, и звезды, вспыхивающие в небе. Оглядываясь назад, я понимаю, что анимация оставляла желать лучшего, но нам с Аледом нравилось, а это, думаю, было важнее всего.

Накануне ночью я слушала, как он записывает подкаст. Мне с трудом верилось, что он меня позвал. Алед был человеком куда более скрытным, чем я. На той неделе я все-таки уговорила его поиграть в Just Dance по фильму «Классный мюзикл», и оказалось, что публичные выступления, если это можно так назвать, даются ему нелегко. А начитка «Города Юниверс» была для него делом куда более личным – и это при том, что как-то раз мы в два часа ночи обсуждали кишечные колики.

Но Алед ничего не имел против моего присутствия.

Он выключил свет в спальне. Гирлянды под потолком засияли крошечными созвездиями, окрашивая кончики его волос в разные цвета. Алед сел за письменный стул и несколько минут возился с красивым микрофоном, который, должно быть, стоил целую кучу денег. Я плюхнулась в кресло-мешок и завернулась в покрывало с ночным городом, потому что дома у Аледа стоял холод. В комнате царили темно-синие сумерки. Я устало моргала и чувствовала, что вот-вот усну…

– Привет. Надеюсь, меня кто-нибудь слышит…

Алед читал текст подкаста с экрана ноутбука. Если ошибался, повторял строчки заново. На экране компьютера колебались звуковые волны. Я словно слушала другого человека – нет, не другого, просто это был стопроцентный Алед. Алед, наконец позволивший себе быть собой. Я слушала его мозг.

И уплывала из реальности, как случалось всегда, когда я включала «Город Юниверс». История поглотила меня целиком. Я забыла обо всем на свете.

Каждый эпизод «Города Юниверс» заканчивался одной и той же песней – тридцатисекундной рок-композицией «Нам больше нечего ждать», которую Алед сам написал. Одна и та же песня – но в разном исполнении.

Я и не подозревала, что Алед собирается петь, пока он не взял электрогитару и не воткнул провод в усилитель. Из колонок зазвучали заранее записанные ударные и партия бас-гитары, а когда Алед заиграл, мне пришлось зажать уши руками – до того было громко. Я столько раз слышала эту песню, но исполнение вживую оказалось непередаваемо прекрасным. В комнате словно играли тысячи гитар, сверкали молнии и выли бензопилы; от баса дрожала стена за моей спиной. А когда Алед запел, вернее, закричал в микрофон, мне жутко захотелось петь вместе с ним, но я сдержалась, потому что не хотела все испортить. Я уже знала мелодию и слова.

Нам больше нечего ждать.

Почему ты не слышишь?

Почему ты не слышишь меня?

Больше нечего ждать.

Закончив запись, Алед повернулся ко мне и спросил в своей обычной негромкой манере:

– Ну что, какой голос выберем? Высокий, низкий, средний?

Я словно очнулась от сна. На часах было десять вечера. Потолок его спальни напоминал звездное небо. Алед рассказывал, что сам раскрасил его, когда ему было четырнадцать.

– Ты выбирай, – ответила я.

Алед снова натянул рукава на пальцы. Я уже начала догадываться, что означает этот жест.

– Сегодня лучший день в моей жизни, – сказала я.

Алед ухмыльнулся.

– Заткнись.

Он вернулся к ноутбуку, и свет от экрана очертил его силуэт.

– Пусть будет средний. Андрогинный Радио нравится мне больше всего.